"Секретная карта" - читать интересную книгу автора (Стэкпол Майкл)

Глава шестидесятая

Выплеснувшийся из сферы поток магии сбил Келеса с ног. Упав, он толкнул бездыханного Кираса и чудом не задел отлетевшего к стене Моравена. Лошади испуганно заржали; они перебирали ногами, и железные подковы вышибали искры из каменного пола. Боросан тоже лежал на полу; фонарь откатился к стене и теперь освещал скрученное судорогой тело Моравена. Волосы его дымились.

Келес повернулся и посмотрел в сторону выхода, но ничего не смог различить, кроме подобия сетки с бесчисленными шестиугольными ячейками. Больше всего это напоминало пчелиные соты. Каждая ячейка была составлена из нескольких сотен меньших шестиугольников, мерцавших и переливавшихся всеми Цветами радуги. Снаружи по-прежнему бушевал шторм, но здесь, внутри, было совершенно тихо. Они оказались в безопасности, но Келес подозревал, что ненадолго.

Вирук лежал на пороге первого зала. Он пошевелился и попытался встать. Ему это удалось, хотя двигался он с трудом и довольно неуклюже. Его ноги подгибались и дергались, однако он продолжал идти, казалось, только за счет огромной силы воли. Он шипел от боли и не произносил членораздельных звуков.

Келес сбросил с себя Кираса и пополз к Рекарафи.

— Позволь помочь тебе.

— Нет! — Голос вирука звучал глухо и скрипуче. Звук его напоминал треск поленьев в пламени костра. Рекарафи предостерегающе вытянул вперед руку со скрюченными пальцами. Он начал светиться изнутри; костяные пластины на его теле стали черными, как ночь, но кожа вокруг ярко алела, словно тлеющие угли. В его глазах полыхало багровое пламя с золотыми искорками, словно его мысли превратились в раскаленную лаву.

— Не подходи ко мне. Я не знаю, сколько магии вобрал в себя. Убери отсюда остальных.

Келес вернулся на прежнее место и подтащил Кираса к стене. Тайрисса пыталась разогнуть ноги Моравена.

— Кирас жив. Что с Моравеном?

— Тоже жив, но дышит еле-еле. И сердце почти не бьется.

Подошедший Боросан опустился на колени рядом с ними и протянул Келесу прибор для измерения уровней магии. Прежде насыпанный между двумя слоями стекла красный песок при приближении бури начинал изменять цвета от оранжевого до фиолетового. Теперь ничего похожего на песок Келес не увидел — только стремительно закручивающиеся вокруг точки крошечные вихри голубого и фиолетового цветов. Джианридин показал на нее.

— Мы в самом сердце шторма. В самой середине. Должно быть, нас уже оттащило на много миль в неизвестном направлении.

Келес нахмурился.

— Разве такое возможно?

— Всякое рассказывают.

— Боросан, посвети-ка на ту дальнюю арку.

Келес поднялся на ноги и указал вглубь помещения. Джианридин встал и поднял над головой фонарь. Вдвоем они подошли к арке.

— Могу поклясться, здесь был проход, когда мы вошли.

Боросан пожал плечами.

— Возможно. Но теперь его нет. — Он протянул руку и провел пальцами по поверхности каменной глыбы, закрывавшей проход. — Это другой камень, не такой, как стены этой пещеры. Должно быть, мы замурованы внутри какой-то горы.

Келес дотронулся до холодной поверхности.

— Известняк. Его повсюду много, и этот — довольно мягкий. Возможно, мы вообще не сдвинулись с места.

Вирук с трудом переступил порог зала.

— Мы двигались. Неужели ты не почувствовал, Келес?

Картограф попытался понять, что он чувствовал, и пришел к выводу, что совершенно ничего.

— Нет Рекарафи. Но это не имеет ровным счетом никакого значения, верно? Мы даже не знаем, где находились до того, как грянул шторм, чего уж говорить о том, где можем находиться теперь.

Боросан снова посветил на стену.

— Это захоронение, и надписи очень старые.

Тайрисса поднялась.

— Времен Империи. Келес, ты что-то говорил об Аменисе Дукао. Ты сказал, что он умер вместе с Императрицей.

— Я читал истории об Аменисе Дукао, еще будучи ребенком. Мне известно, что он действительно существовал, но истории о нем — вымысел. Я не ожидал увидеть здесь его могилу.

Керу сложила руки на груди.

— Могила ждет всех живущих, что бы о людях ни рассказывали после смерти.

Келес кивнул и опустился на корточки.

— Твои рассуждения справедливы, Тайрисса. Здесь лежит Аменис Дукао, и это означает, что захоронения были сделаны вскоре после наступления Катаклизма. Кажется, я знаю, что мы можем здесь найти. Вы видите наследственные титулы на табличках с именами?

Боросан и Тайрисса принялись рассматривать позолоченные надписи, но не нашли ни одного титула. Тайрисса хмуро сдвинула брови.

— Это имеет какое-то значение?

— Вполне возможно, что имеет. — Келес наклонился и нарисовал пальцем на пыльном полу схему небольшого погребального зала с примыкающим к нему коридором. — Мы находимся здесь. Мой дед как-то сказал, что надеется на получение титула от Правителя; тогда нас не придется хоронить «снаружи». Во времена Империи такое помещение предваряло основной зал мавзолея, где покоились люди благородного происхождения. Верных слуг и храбрых подданных хоронили снаружи. Теперь это уже так распространено, но тогда это было законом.

Он вгляделся в темноту.

— Рекарафи считает, что мы уже в другом месте, и Боросан с ним согласился. Но мне так не кажется. По-моему, за этой плитой из известняка — главный зал мавзолея.

Келес пририсовал к первому залу второй, побольше, отгороженный лишь тонкой линией.

Моравен и Кирас снова забились в судорогах. Рекарафи хрипло усмехнулся.

— Мы двигались, Келес.

— Нет, Рекарафи, ты ошибаешься. — Он махнул рукой в сторону выхода. — Помнишь тот свет, который привел нас к пещере? Я думаю, объяснение ждет нас за этой плитой. Шторм, возможно, разрушил первоначальное устройство мавзолея. Уверен, здесь все было продумано, чтобы грабители не добрались до могил. Нужно как-то пробраться внутрь. Плита, скорее всего, не толще одного ярда. Известняк очень мягкий; можно просто прорубить в нем отверстие.

Керу кивнула.

— Да, но у нас нет для этого никаких приспособлений.

У Келеса упало сердце.

— Боросан, как насчет твоих джианриготов?

Изобретатель покачал головой.

— Над нами свирепствует шторм. Я не знаю, как они себя поведут. Кроме того, у меня слишком мало таумстона. Его не хватит, даже если шторм закончится, и я решусь приказать им прорыть отверстие.

Вирук снова выпрямился, вцепившись когтями в стену.

— Не дотрагивайтесь до меня, слышите? Если вам дорога ваша жизнь, не смейте приближаться ко мне.

Он посмотрел на Келеса горящими глазами.

— Говоришь, один ярд?

— Это обычная толщина для такой стены в древнем мавзолее.

Вирук кивнул и, волоча ноги, доковылял до арки. От него исходил горячий воздух, словно внутри горело жаркое пламя. Рекарафи прикоснулся к известняковой плите. Прижав ладони к камню на высоте около десяти футов от пола, он заговорил. Его голос, по-прежнему глухой, постепенно набирал силу. Он нараспев произносил грозно звучащие слова.

Свет под его ладонями из красного становился желтым, потом белым, потом снова красным. Камень покрылся паутиной тоненьких трещин; светившиеся ярко-красным щели расползались, становясь все шире. То и дело вспыхивал ослепительно белый свет и снова исчезал. В воздухе раздавалось гудение; лошади пугливо перебирали ногами.

Кусочки камня начали осыпаться на пол. Булыжники отскакивали от головы и плеч Рекарафи. На его волосах оседала серая пыль. Куски становились все больше. С грохотом посыпались камни. В плите появились сквозные щели. Огромный острый кусок камня накренился и закачался над головой Рекарафи. Через мгновение плита оглушительно затрещала и начала разваливаться.

— Рекарафи, беги!

Из стены вывалился огромный обломок, полетел вниз и ударился о мраморный пол. Он раздавил бы вирука, но тот успел вовремя отскочить. Он проехался по полу, оставляя за собой серые дорожки пыли. Из плиты вывалились еще два куска, и образовалось неровное отверстие высотой с человеческий рост.

Келес подбежал к Рекарафи, но не стал к нему прикасаться. Багровый свет исчез; дыхание все еще было неровным.

— Как ты? Что я могу сделать?

Вирук обессилено сполз на пол и прислонился к стене.

— Ничего. Дай мне спокойно отдохнуть несколько минут.

Келес посмотрел на отверстие в плите.

— Что ты сделал?

— Нечто обратное тому, что сделал раньше, когда разразился шторм.

— Сетка? Это сделал ты? Как? Ты же воин.

Рекарафи закашлялся.

— Сейчас я воин. Но я был им не всегда.

— Но то, что ты сделал… Это ведь магия, а магией у вируков пользуются лишь женщины! — Келес нахмурился. — Прости. На самом деле я ничего не знаю о вируках — только то, что ты сам рассказывал. Ты можешь объяснить мне?

— Когда-нибудь я подробно тебе все объясню. — Он с трудом поднялся. — Кратко говоря, — если что-то не разрешено, это еще не значит — невозможно.

Боросан вынул из седельной сумки еще один фонарь и протянул Тайриссе. Он снова посмотрел на свой прибор, постучал им по коленке и недоуменно пожал плечами.

— Что бы ты ни сделал, Рекарафи, песок совершенно черный. Прибор сломан.

Вирук отряхнулся.

— Ты сделаешь новый — лучше прежнего. Идемте. Посмотрим, что нашел для нас Келес.

Тайрисса кивнула в сторону лежащих воинов.

— А с ними все будет в порядке?

— Разве что здесь обитают привидения, Керу. — Рекарафи согнул руки в локтях и медленно отвел их назад. В спине у него что-то хрустнуло. — Им ничего не угрожает. Идем.

Они вчетвером подошли к пролому в плите. Келес почувствовал, что его начинает мутить от волнения. Он был уверен, что за этой стеной находится погребальный зал. Заглянув в отверстие, он убедился, что нарисованная им в пыли схема почти полностью соответствовала действительности, словно магия каким-то образом позволила ему заранее увидеть усыпальницу и в точности нарисовать ее. Дед был бы уверен, что это полная чепуха; однако Келес видел в голубоватом свете фонарей именно то, что представлял себе несколько минут назад.

Тайрисса пролезла в отверстие первой; за ней последовал Келес. Боросан и его джианриготы прошли за ними; вирук задержался возле пролома, шумно принюхиваясь.

— Этот зал давно запечатан, и здесь уже долго кто-то живет.

— Кто-то живет? — Боросан поднял фонарь над головой. Голубое сияние разлилось по помещению. — Я не вижу здесь никого живого.

— Я тоже не вижу. — Рекарафи потер переносицу. — Люди такие хрупкие.

Келес огляделся, хмурясь. В этом зале были не только стенные ниши с погребениями, но и стоящие рядами гробницы на полу. Все были вырезаны из известняка; на некоторых выбиты портреты покоящихся внутри воинов в полный рост.

А потом одно из изображений пошевелилось. Келес отпрянул, налетев на вирука.

— Призрак!

Рекарафи покачал головой.

Существо ростом с ребенка, с бледной кожей цвета слоновой кости, уселось на корточки и обхватило тонкими руками костлявые колени. Его голова с огромными глазницами и резко очерченными скулами казалась слишком большой для маленького тела. У существа было две пары глаз обычного размера, черных, с мелькавшими в них золотыми искорками; вторая пара располагалась посередине высокого лба. Но сверху и снизу виднелись глаза поменьше — золотого цвета, с крошечными черными зрачками.

Келеса пробрала дрожь. Он помнил детские считалки и истории о героях, пускавшихся в опасные путешествия и случайно встречавших Сотов высшей ступени — Глунов. Во времена могущества вируков те высоко ценили своих невольников-Сотов. Соты последовательно переходили с одной жизненной ступени на другую; Глуны встречались реже всего, насколько было известно людям. Говорили, что дополнительные глаза позволяют им видеть будущее. Встреча с Глуном считалась дурным предзнаменованием.

— Вирук? Никогда бы не подумал, что увижу здесь вирука.

Рекарафи выбрался из отверстия.

— Твои глаза слишком малы, чтобы видеть будущее вируков.

— У вируков нет будущего. Тут мне нечего видеть. — Глун покачал головой. — Эти люди — подходящая компания для тебя. В их будущем тоже пустота. И смерть только что подошла очень близко к одному из них.

Келес открыл рот, собираясь возразить, но внезапно его пронзила невыносимая боль. Нирати? Только не это! Нирати! Он почувствовал, что падает, попытался ухватиться за что-нибудь, но не сумел. Мир вокруг него рассыпался на куски и померк.