"Возвращение короля Коболда" - читать интересную книгу автора (Сташефф Кристофер)

ЧАСТЬ 2

И что-то стукнуло его по пяткам, швыряя его на спину. Что-то твердое соприкоснулось с его пятками, бедрами и плечами, и он рефлекторно уткнулся подбородком в грудь.

И в темноте горел огонь.

Бивачный костер, только горел он в маленькой железной клетке со сходящимися кверху черными прутьями.

Глаза Рода вцепились в эту клетку ради простого успокоения в четкой геометрии от внезапно обезумевшего мира. Она представляла собой тетраэдр, в котором горел огонь.

Но что, черт возьми, здесь делал этот четырехгранник?

И если уж на то пошло, где это “здесь”?

Перефразируй вопрос; потому что огонь и клетка явно находились, где им полагалось. Поэтому...

Что делал здесь Род?

Вернемся к вопросу номер два: где это “здесь”?

Род начал замечать детали. Пол был каменный, из квадратных черных базальтовых плит, а огонь горел в небольшой круглой впадине, окруженной базальтом. Стены находились далеко, их с трудом удавалось разглядеть в тусклом свете огня, они казались увешанными бархатом какого-то очень темного цвета, но не черного. Род прищурился – похоже, густо-каштанового.

Черт с ними, с занавесками. Гвен.

Рода охватил внезапный парализующий ужас. Он едва мог повернуть голову, боялся посмотреть из страха, что ее может там не быть. Он постепенно заставил свой взгляд пройтись по затемненному помещению, постепенно...

Футах в десяти от него лежала большая черная фигура: Векс.

Род встал на колени и пощупал, не сломаны ли какие кости, подходя к этому делу без спешки. Убедившись, что его не придется собирать по крупицам, он осторожно поднялся на ноги и подошел к коню.

Векс лежал совершенно неподвижно, что было на него непохоже, но находился в полном отключении, со всеми сочленениями на тормозе, что было на него похоже, когда его охватывал припадок. Род решил его не винить; столкнувшись с таким путешествием, он и сам мог бы хватануть нечто крепкое – или по крайней мере слегка крепленое; например, “бурбон”...

Он пошарил под лукой седла и нашел кнопку обратного включения.

Черный конь расслабился, затем медленно пошевелился и поднял большую голову. Открылись, глаза – большие, карие и затуманенные. Род не в первый разгадал, а были ли они на самом деле, как подсказывали очки, пластиковыми.

Векс медленно повернул голову, выглядя настолько озадаченным, насколько позволяла металлическая морда, скрытая под конской шкурой, а затем медленно повернулся обратно к Роду.

– Ву-меня... бил... брибадок, РРРРРодд?

– Припадок? Конечно, нет! Ты просто решил, что нуждаешься в смазке, и поэтому заскочил на ближайшую автостанцию.

Род тактично воздержался от упоминания о том, как именно Векс “заскочил”.

– Я... б-б-бодвел дебя в... друдную... минуду. Род поморщился от обложившего синтезированные слова налета самопрезрения и перебил:

– Ты сделал все, что мог; и поскольку ты уже пять или шесть раз спасал мне жизнь, я не собираюсь жаловаться из-за тех немногих случаев, когда у тебя случались осечки. – Он потрепал Векса между ушей.

Робот на миг повесил голову, а затем на ноги, скользя копытами по камню. Он раздул ноздри, и Род убедился, что радар у него тоже работает...

– Ми нагодимся в больжом зале, – пробормотал робот; по крайней мере, когда с ним бывали припадки, он говорил быстро. – Он камедный, увешан каштановыми бархатными занавесками; во впадине в центре зала горит огонь. Он окружен металлом, решетчатой конструкцией в виде тетраэдра. Металл – сплав железа, содержащий примеси никеля и вольфрама в следующих процентах...

– Неважно, – поспешно вмешался Род. – Общую мысль я уловил. – Он вдруг нахмурился и отвернулся, отягощенный думой. – У, меня также возникла мысль, что моя жена, возможно, не погибла; будь иначе, тут было бы ее тело. Значит, ее похитили?

– К сожалению...

– “...имеющихся данных недостаточно для...” – процитировал одновременно с ним Род. – Да, да. Ладно. Так как же мы найдем ее?

– К сожалению...

– Пропусти это. Найти ее придется мне. – Он стукнул себя кулаком по лбу. – Где она?

– В соседнем помещении, – прогромыхал глухой резонирующий голос. – Заверяю тебя, она невредима и вполне здорова. Агата тоже там.

У огня стоял высокий старик с ниспадающими на плечи длинными седыми волосами и опускающейся на грудь длинной седой бородой, облаченный в длинную синюю монашескую рясу с откинутым капюшоном. Ряса его искрилась серебряными знаками зодиака. Он стоял, сложив руки на груди и засунув кисти в широкие, просторные рукава. Его глаза окружала сетка тонких морщин под седыми кустами бровей; но взгляд был ясным, теплым и мягким. Он стоял около огня, вытянувшись во весь рост и расправив плечи, глядя в глубину глаз Рода так, словно что-то там искал.

– Кто бы вы ни были, – медленно проговорил Род, – я благодарю вас за извлечение меня из передряги и, между прочим, за спасение жизни. И я также явно в долгу перед вами за спасение моей жены, и за это я благодарю вас еще больше.

Старик тонко улыбнулся.

– Вы ничего мне не должны, мастер Гэллоуглас. Никто мне ничем не обязан.

– И, – медленно произнес Род, – вы никому ничего не должны и не обязаны. Хм? Кудесник чуть заметно кивнул, Род пожевал щеку изнутри и изрек:

– Вы – Гален, А это – Темная Башня.

Старик снова кивнул.

Род ответил тем же, снова жуя щеку.

– Как же вышло, что вы спасли меня? Я думал, вы не обращаете внимания на внешний мир. Гален пожал плечами.

– У меня выдалась свободная минута.

– И потому, – здраво рассудил Род, – вы спасли двух ведьм, моего коня и мою скромную особу просто, чтоб убить время.

– Ты быстро усваиваешь, – одобрил Гален, пряча улыбку в глубине бороды. – В данную минуту у меня нет никаких срочных исследований.

– Род, – прошептал голос Векса, – анализ голосовых матриц указывает, что он говорит не всю правду.

– Нужен ли мне для этого компьютер? – сухо пробормотал Род.

Гален, слегка нахмурившись, чуть склонил голову.

– Ты что-то сказал?

– О, э... просто праздное замечание о физических аспектах мысли.

– В самом деле, – поднял голову старый кудесник. – Ты, значит, увлекаешься подобными вопросами?

Род начал было отвечать, а затем вспомнил, что говорит с кудесником, который прожил сорок лет взаперти и все это время становился все сильнее и крепче – и отнюдь не потому, что подвергался брожению. – Ну, боюсь, что ничего такого жутко глубокого я не думал – только о практической стороне вопроса.

– Всякое знание ценно, – поощрил его, сверкая глазами, кудесник. – Какую же малость знаний приобрел ты?

– Ну... я недавно приобрел кое-какой опыт из первых рук о важности лобных долей мозга. – Род постучал себя по лбу. – Передней части мозга. Мне недавно продемонстрировали, что она действует, как своего рода тоннель.

– Туннель? – свел брови Гален. – Как так?

Род вспомнил, что оригинальный Гален написал на заре Земного Ренессанса первый точный учебник анатомии. Должно быть, случайное совпадение – не так ли?

– Кажется, между понятием и словом существует своего рода стена. Присутствие понятия может вызвать группу звуков – но это подобно чьему-то постукиванию по одной стороне стены, когда кто-то, находящийся с другой стороны, принимает постукивание за сигнал, ну, скажем... сыграть на трубе.

Гален кивнул.

– Мысль так не выразить.

– Да, это всего лишь дает знать, что она там есть. Так что эта передняя часть мозга, – Род снова постучал себя по лбу, – своего рода проделывает отверстие в этой стене и позволяет мысли возникнуть в виде слов.

Гален медленно кивнул.

– Увлекательное предположение, И все же, как можно удостовериться в его точности? Род пожал плечами.

– Полагаю, побывав в мозгу у кого-то, лишенного лобных долей.

Гален потерял свою улыбку, а его взгляд затуманился.

– И впрямь, возможно, если бы мы смогли найти такую личность.

Род не смог удержаться от резкого лающего смеха.

– Они у нас есть, мастер кудесник, – больше, чем достаточно. Намного больше! Крестьяне называют их эверолюдьми, и они совершают набеги на наши берега. – Он вспомнил про тревогу, и его начало грызть чувство вины. – Если подумать, они и сейчас совершают набег.

– Правда? – Старый кудесник, казалось, действительно разволновался. – Ах вот как! Когда я закончу свои текущие опыты, мне надо будет проникнуть в их мысли!

– Не гони лошадей, – посоветовал Род. – Но, пожалуйста, гони меня! Я должен помочь в борьбе с вашей подопытной группой – и я в некотором роде хотел бы забрать с собой и жену.

– Как тебе, воистину, и следует, – улыбнулся Гален. – На самом деле, здесь есть еще одна особа, которую ты должен проводить из этой Темной Башни.

– Агата? Да, я хочу забрать и ее – но не по тем же причинам. Ты случайно не знаешь, где они?

– Идем, – повернулся Гален, – твоя жена по соседству.

Род на миг уставился ему вслед, удивленный резкостью старика; а затем пожал плечами и последовал за ним, а Векс последовал за Родом.

Кудесник, казалось, почти проплыл к концу просторного помещения. Они прошли через каштановые занавеси в намного меньшее помещение – с потолком всего в пятнадцать футов высотой. Стены украшали бархатные занавеси, на этот раз кобальтово-синие, и один огромный гобелен. Под мог похвастаться восточным ковром. По углам располагались большие резные кресла. Между креслами стояли римские ложа, застеленные бургундским ворсом. В центре помещения перед приличных размеров очагом стоял круглый черный стол. На столе лежали шесть огромных раскрытых томов в переплетах из телячьей кожи.

Род, однако, не заметил всего этого великолепия; по крайней мере, великолепия меблировки. Другое дело, великолепие его жены.

Однако ее пламенно-рыжие волосы неплохо сочетались с кобальтово-синими занавесями. Она стояла у стола, склонившись над одной из книг.

Когда они вошли, она подняла голову. Ее лицо вспыхнуло, как заря.

– Милорд! – воскликнула она и очутилась у него в объятиях, чуть не сбив его с ног, извивающаяся и очень даже живая, приникшая своими губами к его.

Вечность спустя – может быть, полминуты? в любом случае, чересчур уж рано – резкий голос проскрежетал:

– Пощади меня, дитя! Пожалей бедную старую ведьму, никогда не бывавшую и на десятую долю столь счастливой, как ты!

Гвен высвободилась и стремительно повернулась.

– Прости, Агата, – взмолилась она, прижимаясь спиной к мужу и сцепляя его руки у себя вокруг талии. – Я не подумала...

– Да, ты не подумала, – подтвердила старая ведьма с гримасой, носившей некоторое слабое сходство с улыбкой. – Но таков уж обычай юных, и это надо прощать.

– Старая карга! – нахмурился на нее Гален с достоинством своего полного роста. – Неужели ты откажешь этой паре в ее законном праве на радость только потому, что ты той радости никогда не знала? Ужель молоко любви настолько свернулось в твоей груди, что ты более не можешь вынести...

– Законном праве! – сплюнула, вспыхнув яростью, ведьма. – И ты смеешь говорить о “законном праве”, ты, отказавший мне в нем...

– Я уже слышал твои кошачьи вопли. – Лицо Галена превратилось в камень. – Не скреби мне опять по ушам своей песней; ибо я скажу тебе теперь так же, как говорил давным-давно, что я попросту ничего тебе не должен. Человек не собственность, его нельзя дать или взять, словно истертую неполноценную монету. Я принадлежу только самому себе; я никогда не был предназначен для какой-либо женщины, и меньше всего тебе!

– И все же, на самом деле, был! – взвыла Агата. – Ты был предопределен мне еще до твоего или моего рождения и, да, еще до того, как образовался мир в замысле самого Господа Бога. Ты был предназначен мне столь же верно, как ночи был дан день; ибо ты, так же как и я, колдовской крови и одного со мной возраста! Твои несчастья и радости – мои...

– За исключением одной! – проскрежетал кудесник.

– Без всяких исключений! Все твои страсти, желания и грехи до одного одинаковы с моими, хоть и сокрыты в глубине твоего сердца!

Гален резко вскинул голову и отступил.

Глаза Агаты вспыхнули радостью. Она двинулась вперед, наращивая новоприобретенное преимущество.

– Да, твое истинное “я”, Гален, то, что ты надежно запрятал в самой глубине своего сердца, подобно моему! Все те страсти и слабости тела, которые я когда-либо проявляла на людях, ты переживал наедине с собой, не слабее, чем я! Так ты на шестьдесят лет спрятал свой тайный позор! У тебя не хватает честности признать свои потаенные, сокрытые грехи-желания! Ты слишком большой трус...

– Трус? – Гален, казалось, почти успокоился, расслабился. – Нет, эту песню я уже слышал. Ты стареешь, Агата. В более молодые годы ты не скатилась бы к старому спору.

– Не скачусь и теперь, – пообещала ведьма, – ибо теперь я называю тебя трусом, как испытывающего новый и самый недостойный мужчин страх! Ты, кричащий о невнимании ко всему миру за стенами твоей Темной Башни, ты, презирающий всех людей, страшишься их мнения! Ты хотел бы, чтобы они считали тебя святым!

Лицо Галена сжалось, а глаза расширились, запылав гневом.

– Святой! – рассмеялась Агата, ткнув в него пальцем. – Святой с горячей и волнующейся кровью! Святой, у которого столько же человеческих недостатков, сколь и у меня, и на ком лежит великая вина. Большая! Да, большая, так как в своем ложном самомнении ты лишил меня моего собственного истинного места подле тебя! Ибо ты мой по праву, старый Гален; тебе было предопределено Богом стать моим мужем задолго до того, как твоя мать поймала взгляд твоего отца! По всем правилам ты должен был стать моим; но ты сторонился меня из трусости и самомнения!

Гален с миг наблюдал за ней затененными глазами; затем расправил плечи и набрал в грудь воздуха.

– Я получаю лишь то проклятье, какое заслужил. Агата на миг уставилась на него, раздвинув губы.

– Ты признаешься в этом!

А затем, миг спустя, припечатала его кислой улыбкой.

– Нет. Он всего лишь хочет сказать, что шесть раз спасал мне жизнь и потому он сам виноват, что я живу и кляну его.

Она гордо подняла голову, пылая взором.

– И в том видна его слабость; он не может не спасать нас, ведьм. Такова его природа, того, кто утверждает, будто его нисколько не волнует судьба любой живой ведьмы или пахаря. И все же он наш опекун и спаситель, для всех нас, ведьм; ведь если погибнет одна из нас, когда он мог предотвратить это, то его протестующая совесть продолбит слабую волю, что стремится заставить ее замолчать, и будет преследовать его ночью страшными снами. О, он способен стоять в стороне и смотреть, как умирает крестьянин или знатный, так как те с удовольствием сожгли бы его; но вот ведьма, которая его не сжигала, а делала бы ему только добро – если б у него хватило смелости или мужества попросить того – таких он не может не рассматривать как часть себе подобных и, следовательно, должен спасать нас, как спасал более сотни раз.

Она отвернулась и добавила:

– Можете, если угодно, приписывать ему добродетельность и сочувствие, но мне-то лучше знать.

– Все так, как она говорит, – гордо подтвердил старик. – Я никого не люблю, и никто не любит меня. Я никому ничего не должен, я стою один.

Старая Агата разразилась ухающим смехом.

– Э... да, – вмешался Род. В перепалке, кажется, наступило затишье, и ему очень даже не терпелось исчезнуть, пока она не вспыхнула с новой силой.

А поскольку лицо Гвен снова омрачилось, то Роду надлежало поспешить.

– Да, ну спасибо за своевременное спасение, Гален, – поблагодарил он. – Но теперь, с твоего позволения, нам действительно надо вернуться в Раннимид... э, не так ли, Гвен?

Он вдруг умолк и, нахмурясь, посмотрел на старого волшебника.

– Полагаю, ты, э, не думаешь вернуться вместе с нами?

Агата медленно подняла голову; в глазах у нее загорелся огонь.

– Спасибо тебе за любезно предложенное гостеприимство, – поблагодарил жестким от иронии голосом старый кудесник. – И все же, к большому сожалению, боюсь, что я не смогу его принять.

– О, безусловно, к сожалению! – сплюнула Агата. – Ты и впрямь достоин сожаления больше всех, кого я когда-либо знала, ибо ты принес мне печаль, глубокую как грех!

Она резко повернулась к Роду и Гвен.

– И все же не бойтесь; ваши не останутся вовсе безо всякой помощи! Тут живет по крайней мере еще одна сильная старая ведьма с опытом семидесяти лет, которая не покинет в этот тяжелый час своих соотечественников! Да, будьте уверены, тут живет еще одна; хотя этот старый мерин, – она дернула головой в сторону Галена, – будет праздно стоять ж смотреть, как порабощают наш народ, сила столь же великая, как и у него, охраняет нашу страну! – Она протянула руку. – Возьмите меня о собой, уйдем, а то у меня все нутро выворачивает в его присутствии! Он думает только о себе.

– А ты нет? – проскрипел Гален, прожигая взглядом старую ведьму. – Разве это не всего лишь подачка твоему несбывшемуся желанию быть матерью ребенка, которого ты никогда не рожала?

Агата почти заметно вздрогнула и повернулась с горячими словами, готовыми сорваться с языка; но Гален властно поднял руку и произнес нараспев:

– Сгиньте отсюда, в Раннимид!

Вспыхнул свет, обжигающий, ослепляющий.

Когда растаяли остаточные изображения, Род увидел, а также почувствовал в своих объятиях Гвен – данное ощущение действовало очень успокоительно, пока солнце превращалось в дневное светило.

Он также смутно различил и Агату, прислонившуюся дрожа к стене, к серой гранитной стене.

И высокий бревенчатый потолок, и кучку собравшихся вокруг них юных ведьм и чародеев, уставившихся, раскрыв рты и выпучив глаза.

Их голоса взорвались шумными вопросами.

Да, дома, а что же произойдет, если Гален когда-нибудь достаточно разозлится на кого-то и велит ему убираться ко всем чертям. Лицо одного юного чародея придвинулось ближе, когда Род припал на колено,

– Лорд Чародей! Где вы были?

– В Темной Башне Галена, – прохрипел Род и был вознагражден громким дружным аханьем. Он обвел взглядом глаза, ставшие круглыми, как печати. – А что до того, как мы попали сюда... ну, он послал нас домой.

Подростки обменялись быстрыми взглядами.

– Мы можем по желаний) перенестись из одного места в другое, – промолвил один из чародеев, – но никто из нас не может проделать такого с другим.

– Да, ну Гален немножко постарше вас и научился еще кое-каким штучкам. – Про себя же Род не знал, что и думать – ведь это было равнозначно новому виду пси-способностей, не так ли? Ну, он приготовился к постоянным сюрпризам. – Тебя зовут Элвин, правда?

– Именно так, лорд Чародей. Род потер ладонью глаза.

– Я, кажется, вспоминаю, как прежде, чем я умчался на поиски Гвен, что-то говорилось о нападении зверолюдей.

– Да, милорд. Те три длинных судна были лишь авангардом. За ними воды потемнели от флота.

– Флота? – Род полностью стряхнул с себя состояние “грогги”. – Сколько их там было?

– Армия, – ответила стоявшая за Элвином девушка. – Меньше ее никак не назовешь.

Род, шатаясь, поднялся и огляделся. И увидел большого черного коня, стоящего на негнущихся ногах, низко опустив голову. Род, спотыкаясь, добрался до него и сунул ему ладонь под голову. Та поднялась и повернулась посмотреть на него. Род нахмурился.

– Никакого припадка, а?

– В самом деле, обошелся без него, – произнес голос робота только у него в ухе, – поскольку я уже раз испытал такое и знал, что оно возможно. Поэтому данная причина оказалась недостаточно велика, чтобы вызвать припадок.

– Так, значит, – осторожно проговорил Род, – ты был в сознании во время всего этого дела. Конь поднял голову повыше.

– Был. Я... записал... все... мне надо будет прокрутить запись снова... очень медленно... позже... позже...

– А так сходу, что, на твой взгляд... произошло? Просто по догадке.

– Предварительный анализ, похоже, указывает, что мы прошли через другое измерение. – Тело Векса содрогнулось. – По крайней мере я надеюсь, что произошло именно это.

– Да. – Род сглотнул. – Э. Ну... реши это позже, идет? – Он вставил ногу в стремя и махнул в седло. – Нам надо попасть на побережье. Где, ты говоришь, они высадились, Элвин?

– В устье реки Флев, милорд. Мы ждем в резерве и все же пока не слышали никакого зова.

Род посмотрел на оставшуюся в помещении кучку попристальней и понял, что в ней нет никого старше четырнадцати. Неудивительно, что их не позвали. Если б его произошло, значит, положение стало действительно отчаянным. Род кивнул.

– Флев не слишком далеко. Возможно, я еще поспею к бою. – Он свесился с седла и быстро поцеловал Гвен. – Поддерживай огонь в этом очаге, дорогая. Прилетай помогать, когда к тебе вернутся силы. – Он снова выпрямился в седле и ткнул пятками в бока Векса. Черный конь потрусил к дверям, протестуя на ходу:

– Род, притолока слишком низка.

– Значит, пригнусь. Вперед и вверх, Стальной Скакун! Вперед и прочь!

– Ты забыл сказать “по коням”, – напомнил ему Векс.

Векс мчался по дороге на юг легким, неустанным, напоминающим кресло-качалку аллюром, возможным только для электронных лошадей. Род сидел, откинувшись в седле, и наслаждался поездкой.

– Конечно, – говорил он, – возможно, этот “возрожденец” является всего лишь тем, кем кажется и ничем более – просто невротичным, непосвященным в духовный сан религиозным психопатом. Но я почему-то нахожу себя способным усомниться в этом.

– Совпадение возможно, – согласился Векс, – хотя едва ли вероятно.

– Особенно, раз его деятельность очень неплохо ослабляет военные усилия – то есть неплохо для зверолюдей. И почему еще он начал действовать именно в это время? Он, должно быть, начал проповедовать за недеяю-другую до того, как Катарина занялась набором рекрутов иначе мы заполучили бы по крайней мере несколько добровольцев.

– Значит, мы можем считать, что существует какая-то корреляция между этими двумя явлениями – войной и проповедником, – выразил мнение Векс.

– Какая к черту корреляция! Он на них работает, Векс. Как еще это объяснить?

– Я не подготовил никакой альтернативной теории, – признался робот. – Тем не менее, вероятность прямого тайного сговора крайне низка.

– Да брось ты!

– Изучи данные, Род. Неандертальцев отделяет от проповедника приблизительно сто океанских миль. Более того, судя по полученным нами сообщениям, нет никакого очевидного физиологического сходства.

– Довод, – признал Род. – И все же, я б сказал...

– Извини, перебью, – вмешался внезапно Векс, – но... как тебе известно, я задействовал радар...

– Я б надеялся, раз мы гоним под шестьдесят миль в час!

– Над нами только что прошли два летающих объекта.

У Рода засосало под ложечкой.

– Всего лишь пара птиц, верно?

– Боюсь, что нет, Род.

Род метнул быстрый взгляд на небо. Они летели там, уже пропадая вдали – две женщины с метлами.

– Они не могут!

– Боюсь, что смогли, Род. По моей оценке, их эквивалентная наземная скорость порядка ста миль в час. И, конечно, они могут лететь кратчайшим путем, напрямик.

– Они поспеют на поле боя раньше нас! – Род прожег дам злым взглядом, а затем тяжело вздохнул и расслабился. – Ну... полагаю, мне следует радоваться, что они прибудут туда вовремя, чтобы помочь выпутаться... У Гвен ведь хватит здравого смысла убрать с неба их обеих, не так ли?

– Надеюсь, так, поскольку ей понадобятся сосредоточить свои силы для борьбы с Дурным Глазом.

– Да... я и забыл об этом. Ну! – Род вздохнул и откинулся в седле. – Это облегчение!

– Я б подумал, что это станет причиной еще большего беспокойства, Род.

Векс казался действительно озадаченным,

– Нет – потому что она, вероятно, приземлится там, где размещены Королевские Колдовские Силы – а Туан даст нм очень хорошую охрану. – Род усмехнулся. – Она будет в безопасности даже вопреки самой себе. Но просто на всякий случай... добавь скорость, хорошо?

'А потом враги обрушились на нас бесконечными Волнами. Число их длинных судов доходило до мириада и походило на нашествие драконов, вылезавших на берег из океана, изрытая тысячи зверолюдей. Они были высокими и клыкастыми, с головами ниже плеч и смертью в глазах. Наши отважные солдаты побледнели и отступили; но король призвал их, и они остались на своих местах. А затем перед ними вырос Верховный Чародей, и гром сотряс воздух, а молния опалила землю вокруг него. Трубным голосом он поклялся солдатам, что его ведьмы оградят их от Дурного Глаза, и поэтому призвал их наступать навстречу врагам и превзойти их, ради своих жен, возлюбленных и дочерей. Смелость перелилась от него в сердца всех солдат, и те начали наступать.

Но тогда зверолюди образовали свой строй, и молния сверкала, отражаясь от их щитов и шлемов. Они заревели со звериной лютостью и двинулись на армию короля Туана.

Солдаты с криком атаковали, и все же каждый зверочеловек поймал взгляд одного-двух среди нас, а может, и троих, а потом и шестерых, и те оцепенели, как вкопанные. И тогда зверолюди засмеялись – ужасным, скрежещущим смехом – и зашагали вперед устроить резню.

Но Верховный Чародей крикнул своим ведьмам и чародеям там, на холме, откуда те наблюдали за битвой, и они соединили руки в молитве, выдавая свои величайшие силы, сцепившись с темной мощью зверолюдей в освобождая рассудок солдат от чар.

И тогда армия, наступая и подняв алебарды, завыла в гневе; но грянул гром и оземь ударила молния, прыгая в глаза зверолюдей и снова завораживая солдат. А на холме ведьмы и чародеи лежали в обмороке, похожем па смерть, – ибо мощь демона Коболда опалила им разум.

И зверолюди, скрипуче рассмеявшись, замахали огромными секирами, разя солдат короля.

И тогда Верховный Чародей в ярости вскричал и поскакал на них на своем скакуне ночи, раздавая направо и налево удары огненным мечом, прорубаясь сквозь строй зверолюдей, в то время как его жена и древняя ведьма с гор услыхали его крик и примчались на поле боя. Там они соединили руки и склонили головы в молитве, и сделали вдвоем то же, что ранее сделали все королевские ведьмы и чародеи – сцепились с мощью Коболда и сняли чары его с рассудка солдат. И все же слишком многие из них уже пали; они могли защищаться, но и только.

И Верховный Чародей снова атаковал строй зверолюдей, распевая свою древнюю боевую песнь, и солдаты услышали и воодушевились. А затем они стали отступать, шаг за шагом, и сражали тех зверолюдей, которые опрометчиво приближались к ним. Таким образом король Туан вывел их с того проклятого берега, где полегло столько их товарищей. И таким образом он отвел их на холм – побитых, помятых, но все же оставшихся армией – и велел им отдохнуть и перевязать раны, заверив воинов, что их час еще настанет.

А Верховный Чародей завернул к своей жене на холм обдумать, как еще они могут нанести поражение зверолюдям; и они оставили этих чудовищ подсчитывать своих убитых и выкапывать себе глубокие норы для укрытия”.

Чайлдовская “Хроника царствования Туана и Катарины”.

Векс рысью взлетел на гребень холма, и Род уставился на самую злополучную коллекцию несовершеннолетних ведьм и чародеев, какую ему когда-либо доводилось видеть. Они лежали или сидели на земле, свесив головы и кутаясь в одеяла. Среди них лавировал брат Чайлд, раздавая парящие кружки. Род гадал, что в них налито – и еще больше гадал, знает ли лорд Аббат, что брат Чайлд действительно помогает ведьмам и чародеям. Маленький монах казался, мягко говоря, неортодоксальным.

Тут Род сообразил, что одна из кутавшихся в одеяло была его женой.

– Гвен! – Он спрыгнул с Векса, бросаясь на колени рядом с ней. – Тебя... ты... – Он бросил слова и сгреб ее в объятия, прижав к своей груди. – С тобой, чувствуется, все ладно...

– Чувствую я себя достаточно хорошо, милорд, – устало произнесла она; но не попыталась отодвинуться. – Тебе следовало б больше волноваться об этих бедных детях – и о бедной старой Агате.

– Волнуйся за себя, если уж тебе так требуется, – сплюнула старая карга. – Я уже почти восстановила все свои силы. – Но казалась она точно такой же изможденной, как и подростки.

– Что случилось? – проскрежетал Род. Гвен чуть оторвалась от него, качая головой.

– Сама плохо понимаю. Когда мы прилетели, Тоби и все его ведьмочки и чародейчики лежали на земле без чувств, а наши солдаты стояли на берету, словно статуи. Зверолюди расхаживали средь них, ведя лихую резню. Поэтому мы с Агатой соединили руки, дабы собрать свои силы против Дурного Глаза зверолюдей – и, о милорд! – Она содрогнулась. – Ощущение возникло такое, словно мы подставили плечи под черную тучу, легшую на нас, как какой-то громадный мягкий... – Она поискала слова, – ... как брюхо толстяка, давящее на нас – темное и удушающее. Оно, казалось, могло впитать всю силу, какую мы могли бы метнуть в него. И все же мы с Агатой встали под него и подняли его, сняв с разума наших солдат, так что те смогли, по крайней мере, защищаться – хотя и не более того, ведь их сильно превосходили в численности. А затем небо разодрали молнии, и на нас рухнул тот огромный, темный, удушающий обвал. – Она покачала головой, закрыв глаза, – Вот все, что я помню.

– И все же этого оказалось достаточно. Род поднял голову; около них стоял брат Чайлд, глаза его так и светились.

– Ваша жена, милорд, и ее почтенная напарница сдержали мощь зверолюдей на достаточно долгий срок.

– Достаточно долгий для чего?

– Для того, чтобы король Туан отступил на этот склон с остатком своих солдат, достаточно далеко, чтобы зверолюди не последовали за ними. Нет, они остались внизу и принялись копать себе могилы...

– Себе или нам? – проскрежетал Род. Быстро поднявшись на ноги, он в последний раз сжал руку Гвен и перешел на край холма.

Ста футами ниже устье реки делало длинную плавную излучину – луку; и эверолюди натягивали на этот лук тетиву. Они копали, но не могилы – вал, укрепленную линию. Она была уже почти завершена. Род посмотрел вниз и выругался; им будет дьявольски трудно выкурить зверолюдей оттуда!

А затем он увидел то, что лежало по эту сторону овала – неровный ряд окровавленных тел в доспехах королевских солдат.

Род снова выругался. А затем сплюнул.

– Должно быть, они все это спланировали. Просто должны были спланировать. Должно быть, кто-то вложил мысль в голову Гвен – мысль проведать старую Агату; должно быть, кто-то велел тому чокнутому проповеднику именно тогда и напасть на пещеру Агаты. Именно тогда, чтобы я ускакал прочь и не мог быть здесь! Проклятье!

– Не брани себя так, лорд Чародей, – устало произнес у него за спиной голос Туана. – Поражение нам нанесло отнюдь не твое отсутствие.

– О? – метнул на него горящий взгляд Род. – А что же тогда? Туан вздохнул.

– Не иначе как мощь их Коболда!

– Иначе! – Род стремительно повернулся, прожигая взглядом берег. – Определенно “иначе”! Этот их Коболд не может быть ничем иным, кроме деревянного идола, Туан! Он суеверие, чистое суеверие!

– Будь по-твоему, – пожал плечами Туан. – Тогда, значит, то сделал Дурной Глаз зверолюдей. Мы не думали, что мощь его будет столь велика, и все же она опалила разум наших ведьм и приковала к месту наших солдат. А потом зверолюди убивали их не спеша.

– То была молния, – проскрежетала глухим голосом Агата.

Туан, нахмурясь, повернулся к ней.

– Кто эта любезная дама, лорд Чародей? Долг наш перед нею велик, и все же я не ведаю ее имени.

– Это просто потому, что вас не представили друг другу. Она, э, ну... Она в некотором роде знаменита.

Агата поморщилась, кривясь от стучащей в висках боли,

– Не тяните, лорд Чародей. Говорите прямо, хоть это и может показаться дурным. Ваше Величество, меня прозывают Гневной Гатти. – И склонила голову в попытке отвесить поклон.

Туан уставился на нее во все глаза, и Род вдруг сообразил, что король достаточно юн, чтобы и самому наслышаться в детстве кое-каких страшных сказок. Но Туан никогда не испытывал недостатка в храбрости; он заставил себя улыбнуться, сделал глубокий вдох, расправил плечи и шагнул навстречу старой леди.

– Я должен поблагодарить вас, достопочтенная дама, ибо без вас мы с моими ратниками были бы всего-навсего мясницкими тушами.

Агата поглядела на него, прищурив глаза, а затем медленно улыбнулась.

– Голова у меня раскалывается от боли, а все кости так и ноют; и все же за столь щедрое благодарение я оказала бы подобную услугу вновь. – Улыбка растаяла. – Да и даже без него; потому как, мне думается, я в этот день спасла несколько жизней, и у меня на сердце радостно.

С миг Туан стоял, воззрившись на нее.

А затем прочистил горло я повернулся к Роду.

– Что она за горная ведьма, лорд Чародей? Я думал, древние средь ведьм – закисшие и озлобленные и ненавидящие весь род людской.

– А эта, оказывается, нет, – медленно ответил Род. – У нее просто вызывало ненависть то, как люди с ней обращались...

– Да прекрати ты этот лепет, – резко оборвала его Агата. – Я ненавижу всех мужчин, а также и женщин, Ваше Величество, – если не нахожусь с ними рядом.

Туан снова повернулся к ней, медленно кивая со светящимися глазами.

– Тогда да хранит тебя Бог! Ибо такое лицемерие, как твое, смутило б и самого дьявола! Хвала небесам, что ты находилась здесь!

– И проклятье мне, что я – нет! – отрезал Род, обращая пылающий взгляд на окапывающихся зверолюдей.

– Снова ты за свое! – воскликнул с досадой Туан. – Что тебя мучит, лорд Чародей? Почему ты говоришь, будто ты отсутствовал, когда ты и вправду был здесь, и дрался не менее храбро, чем любой – и даже похрабрее многих!

Род застыл. А затем стремительно обернулся.

– Что!

– Ты в самом деле был здесь. – Туан со стуком сомкнул челюсти. – Ты был здесь, и зверолюди не могли околдовать тебя.

– Воистину, не могли! – воскликнул, сияя челом, брат Чайлд. – Вы промчались сквозь их строй, лорд Чародей, подобно самой буре, разя направо-налево своим пламенным мечом. Вы сражались с пятью за раз и побеждали! Весь их строй смешался и обезумел! И именно вы придали мужества нашим солдатам и не дали их отступлению превратиться в бегство.

– Но... это же невозможно! Я...

– Все именно так, как он говорит, милорд. – Гвен говорила тихо, но голос ее донесся. – Я видела с вершины холма тебя далеко внизу, и именно ты вел солдат, точно так, как говорит этот добрый чернец.

Род в шоке уставился на нее. Если уж она не узнала его, то кто тогда узнает?

А затем, повернувшись, стал широким шагом опускаться по склону холма.

– Погоди, лорд Чародей! Чего ты ищешь? – поспешил нагнать его Туан.

– Непосредственного свидетеля, – проскрежетал Род. – Издали даже Гвен могла ошибиться.

Он затормозил рядом с кучкой солдат, столпившихся под защитой нависшей скалы.

– Эй, ты, солдат!

Солдат поднял взлохмаченную белобрысую голову, прижимая к длинному порезу на руке обрывок ткани.

Род в изумлении уставился на него. А затем, припав на колено, сорвал с раны тряпицу. Солдат заорал, задергавшись, как от тока. Род поднял взгляд и почувствовал, как екнуло у него сердце – такое лицо наверняка принадлежало мальчику, а не мужу! Он вернулся к изучению раны. Затем, подняв голову, посмотрел на Туана.

– Нужно немного бренди.

– Оно здесь, – выдавил сквозь зубы молодой солдат.

Род опустил взгляд и увидел бутылку. Он вылил немного на порез, и солдат охнул, длинно и с хрипом, глаза у него чуть не выскочили из орбит. Род рывком распахнул свой камзол и оторвал от майки полоску ткани. Держа рану закрытой, он начал бинтовать ее. – Крови пролито много, но рана эта в общем-то лишь поверхностная. Позже нам придется наложить на нее несколько швов. – Он посмотрел молодому рядовому в глаза. – Знаешь, кто я?

– Да, – охнул юноша. – Вы лорд Чародей. Род кивнул.

– Видел меня когда-нибудь прежде?

– Ну, разумеется! Вы ж бились рядом со мной в той сече! Были от меня тогда не дальше, чем сейчас!

Род уставился на него с огромным удивлением. А затем сказал:

– Ты уверен? Я имею в виду, совершенно уверен?

– Еще б мне не быть уверенным! Если б я не увидел вас, то повернулся бы и убежал!

Затем глаза у него расширились, и он, покраснев, быстро взглянул на своих товарищей; но те лишь сумрачно кивнули, соглашаясь с ним.

– Выше голову, – хлопнул его по плечу Туан. – Из такой мясорубки всякий бежал бы, если б мог.

Молодой солдат, подняв голову, понял наконец, что рядом с ним стоит сам король, и чуть не потерял сознание.

Род схватил его за плечо.

– Но ты видел меня? Действительно видел меня?

– Истинно, милорд, – глядел на него, расшарив глаза, юноша. – Воистину, видел. – Он, нахмурясь, опустил взгляд. – И все же – как-то странно.

– Странно? – нахмурился Род. – Почему? Молодой солдат закусил губу, а затем слова так и выплеснулись из него.

– В битве вы казались выше – на голову, а то и более! Я готов бы поклясться, что вы высились тогда над всеми солдатами! И, казалось, так и светились...

Род еще мгновение держал его взгляд.

А затем снова принялся бинтовать рану.

– Да, ну знаешь ведь, как бывает в бою. Все кажется большим, чем на самом деле – особенно человек на коне.

– Верно, – признал молодой солдат. – Вы сражались верхом.

– Правильно, – кивнул Род. – На большом чалом коне.

– Нет, милорд, – нахмурился молодой солдат, – Конь у вас был черный, как уголь.

– Успокойся, Род, – тихо призвал голос Векса, – а то ты вне себя.

– Да? – Род в страхе огляделся.

– Это лишь оборот речи, – заверил его робот. – Не тревожься – ты, совершенно определенно, цельная личность.

– Хотелось бы быть уверенным в этом. – Род хмуро посмотрел на окружающих солдат. Он шел через лагерь, изучая то, что осталось от армии Туана. Участвовал он там в битве или нет, один лишь вид его возвращал им бодрость. Он лично шел как-то застенчиво, даже виновато, но...

– Твое присутствие благотворно для боевого духа, – прошептал Векс.

– Полагаю, – пробормотал Род. Про себя же он гадал, не “показывается” ли он для того, чтобы уверить себя в том, что он – это и в самом деле он. – Я имею в виду, такое явление совершенно невозможно, Векс. Ты ведь это понимаешь, не так ли?

Солдаты с трепетом уставились на него. Род скрипнул зубами; он знал, что по лагерю разнесется слух про то, как лорд Чародей разговаривает со своим конем.

– Безусловно, Род. Отнеси это за счет массовой истерии. Во время боя им требовалось увериться, что лорд Верховный Чародей постоит за них, даст отпор магии зверолюдей. Затем один солдат в пылу боя принял по ошибке за тебя какого-то другого рыцаря и, несомненно, закричал: “Вот Верховный Чародей!”. И все его товарищи во мраке освещаемой молниями битвы тоже вообразили, будто увидели тебя.

Род кивнул, немного успокоенный.

– Просто обознались.

– Лорд Чародей?

– Мгм? – Род обернулся, взглянув на сидевшего на земле седого старого сержанта.

– В чем дело, прапор?

– Мои мальчики проголодались, лорд Чародей. – Прапор показал на сгрудившихся неподалеку от него дюжину ратников лет двадцати с небольшим. – Нам будет еда?

Род уставился на него и, помедлив, сказал:

– Да. Просто это займет некоторое время. Пересеченная местность, а фургоны – сам знаешь.

Лицо сержанта разгладилось,

– Да, милорд.

Когда Род повернулся уйти, то услышал, как один солдат сказал:

– Наверняка ничего не сделает. Ратник рядом с ним пожал плечами.

– Король есть король. Что он знает о простых ратниках? Какое ему дело, если мы убиты или оцепенели?

– Для короля Туана – немаловажное, – возмущенно возразил другой. – Разве ты не помнишь, что он был королем нищих, до того как стал королем Грамария?

– И все же... он сын лорда...

Но другой, казалось, сомневался в собственном предубеждении.

– Как может лорда волновать судьба простых ратников!

– Ты ведь наверняка не поверишь, что он станет терять понапрасну своих солдат?

– А почему б мне не поверить?

– Хотя бы потому, что он превосходнейший полководец! – раздраженно воскликнул первый, – Он не станет посылать нас на смерть за здорово живешь; он слишком хороший солдат! Как он выиграет битву, если армия его будет слишком мала?

Его приятель явно призадумался.

– Он будет тратить нас столь же бережно, как любой купец расходует свое золото.

Первый солдат привалился спиной к бугру.

– Нет, он не пошлет нас на врага, если не сочтет, что большинство из нас вернется живым и с победой. Другой солдат улыбнулся.

– Возможно, ты и прав – что такое полководец без армии?

Род не стал дожидаться ответа и побрел дальше, изумляясь ратникам Туана. Они не особенно тревожились из-за Дурного Глаза. Из-за обеда – да; из-за того, не пошлют ли их против превосходящих сил зверолюдей, – да; но из-за магии? Нет. Ни к чему, если Туан подождет, пока у него не будет надлежащих колдовских чар.

– Поставь сюда среднего землянина, – пробормотал он себе под нос, – выставь его против и вправду действующего Дурного Глаза, и он побежит так быстро, что только пятки сверкать будут. Но эти парни относятся к нему так, что можно подумать, будто речь идет всего лишь о новой разновидности арбалета.

– Для них он немногим больше, – прошептал у него за ухом голос Векса, стоящего на вершине утеса и следящего, как Род прогуливается по лагерю. – Они выросли, постоянно имея дело с магией, Род, – так же как их отцы, деды и более далекие предки – двадцать пять поколений. Необыкновенные явления их не пугают – пугает только возможность, что вражеская магия может оказаться более сильной.

– Верно, – кивнул, поджав губы, Род. Подняв взгляд, он увидел, как брат Чайлд бинтует голову солдату постарше. Ратник морщился; но сносил боль философски. Род заметил у него несколько других шрамов; этот солдат несомненно привык к данному процессу. Род подошел к монаху.

– Вы по всему полю стараетесь, любезный брат. Брат Чайлд улыбнулся ему не столь сияюще, как раньше.

– Делаю, что могу, лорд Чародей.

– И для ратников это настоящее благо, но вы же всего/лишь человек, брат. Вам и самому нужно отдохнуть.

Монах с досадой пожал плечами.

– Эти бедные души намного больше нуждаются в моей помощи, милорд. Для отдыха времени хватит, когда раненые будут отдыхать, по возможности, легко. – Он вздохнул и выпрямился, глядя на забинтованную голову. – Я облегчил кончину не имевшим никакой надежды, сделав то малое, что в моих силах. Настало время подумать о живых. – Он поднял взгляд на Рода. – И сделать все, что можем, дабы они остались в живых.

– Да, – медленно проговорил Род, – мы с королем думали о том же.

– В самом деле! – заметно вскинулся брат Чайлд. – Уверен, вы всегда это делаете, и все же какого рода помощь приходит вам на ум?

Идея кристаллизовалась.

– Ведьмы – побольше бы их. На этот раз мы сумели уговорить присоединиться к нам одну из ведьм постарше.

– Да, – брат Чайлд поднял взгляд на вершину холма. – И я видел, как она и ваша жена в одиночку сдерживали Дурной Глаз зверолюдей, пока отступа т паша солдаты. Я записал это в свою книгу, когда битва бушевала.

Род в этом не сомневался – фактически, именно поэтому он и заговорил с монахом. Тот казался единственным доступным средневековым эквивалентом репортера, поскольку никаких менестрелей под рукой не было.

Брат Чайлд снова повернулся к Роду.

– Ваша жена, должно быть, чрезвычайно могущественна.

Род кивнул.

– Получается интересный брак.

Позабавленный брат Чайлд улыбнулся, а старый солдат негромко рассмеялся. Затем монах поднял бровь,

– И та почтенная ведьма, что сопровождала ее – она тоже должна обладать необыкновенным могуществом.

– Да, – медленно ответил Род. – Ее зовут Гневной Гатти.

Старый солдат вскинул голову и уставился на Рода; а двое-трое других солдат поблизости тоже подняли головы, а затем обменялись быстрыми взглядами. На их лица набежала тень страха.

– Она решила, что помогать людям веселей, чем вредить им, – объяснил Род. – Фактически, она решила остаться с нами.

Все солдаты в зоне слышимости заулыбались.

– Чудесно! – Брат Чайлд так и светился. – И вы ищете других таких древних? Род кивнул.

– Будем надеяться, найдем еще нескольких. Каждая ведьма на счету, брат.

– Безусловно! Помоги Бог вашим усилиям! – воскликнул монах. И когда Род отвернулся, брат Чайлд принялся бинтовать еще одного раненого солдата, тараторя:

– Слышите? Верховный Чародей старается привести древних кудесников и горных ведьм помочь нашему тяжкому положению!

Род улыбнулся про себя; именно этого эффекта он и добивался! К вечеру каждый солдат в армии узнает, что они будут бороться с пожаром при помощи горячего энтузиазма – и что ведьмы отправились за подкреплениями.

Он остановился, пораженный новой мыслью. Повернувшись, он оглянулся на пройденный склон.

Туан выделялся силуэтом на фоне грозовых туч, уперев руки в бока и разглядывая следы побоища внизу.

Не следует врать своей армии. Это приведет лишь к катастрофическому падению боевого духа – и через некоторое время солдаты откажутся драться, потому что не смогут быть уверены в том, что ты не бросаешься намеренно их жизнями.

Род снова стал подниматься на холм. Он пообещал рядовым увеличить ведовскую мощь; ему лучше убедить Туана.

Когда Род взошел на вершину холма, Туан поднял голову, оторвавшись от невеселых раздумий.

– Дурной день, Род Гэллоуглас. Самый дурной день.

– Очень даже. – Род заметил, что Туан употребил в разговоре имя, а не титул; молодой король по-настоящему тревожился. Он подошел к Туану и мрачно посмотрел вместе с ним на долину. – Тем не менее, могло быть и хуже.

Какой-то миг Туан лишь пристально глядел на него. Затем, с пониманием, чело у него расслабилось; он закрыл глаза и кивнул.

– Воистину, могло. Если б ты не собрал войска... и твоя жена, и Гневная Гатти... воистину, все ведьмы...

– И чародеи, – напомнил Род. – Не забывай и про чародеев.

Туан нахмурился.

– Надеюсь, не забуду.

– Хорошо. Тогда ты не будешь возражать против розыска новых.

– Да, наверняка не буду, – медленно проговорил Туан. – И все же, где ты их найдешь? Род вздохнул и покачал головой.

– Дамы подали верную мысль, Туан. Нам следует заняться вербовкой. Туан скривил рот.

– Да какая молодая ведьма или чародей присоединятся к нам теперь, когда этот сумасшедший проповедник подымает против них всю страну?

– Не слишком многие, – признал Род – Вот потому-то я и понял, что у Гвен возникла верная идея. Озадаченный Туан нахмурился еще больше.

– О чем ты говоришь?

– О старых, мой государь – начиная с Галена. В первый раз с тех пор, как Род встретил его, он увидел в глубине глаз Туана страх.

– Род Гэллоуглас, ты хоть понимаешь, о чем говоришь?

– Да, о взрослом кудеснике. – Род нахмурился. – А чего в этом такого плохого? Разве мы не хотим иметь чуть больше магических сил на нашей стороне!

– Не поможет он, – пробормотала Агата с валуна в двадцати футах от них. – Ему нет дела ни до кого, кроме себя.

– Может быть, – раздраженно пожал плечами Род. – Но мы должны попытаться, не так ли?

– Милорд, – тихо обратилась Гвен. – Я уже рассказывала тебе, что силу им придавала молния – а против этого не сможет бороться даже старый Гален. Род медленно повернулся к ней, в глазах у него появился странный блеск.

– Ты уверена? Ты упоминала об этом, не правда ли?

Гвен кивнула.

– Мы освободили солдат от Дурного Глаза – но вспыхнула молния, и ведьмы попадали без сознания. Вот тогда-то солдаты и оцепенели, а зверолюди косили их, как сено летом.

– Молния, – задумчиво произнес Род. Он отвернулся, врезав себе кулаком по ладони.

– Ключ именно в этом, не так ли? Молния. Но как? Почему? Ответ находится где-то тут, вот если б я только смог за ВЕКСировать его.

– Здесь, Род, – прошептал его ментор.

– Почему Дурной Глаз может стать сильнее после вспышки молнии?

Род, казалось, не адресовал вопрос никому конкретно.

Робот поколебался миг, а затем ответил:

– Непосредственно перед вспышкой молнии сопротивление на пути следования разряда сильно снижается благодаря ионизации, образуя таким образом своеобразный проводник между литосферой и ионосферой.

Род нахмурился.

– Ну и что?

Туан тоже нахмурился.

– Что ты делаешь, лорд Чародей?

– Просто разговариваю сам с собой, – быстро объяснил Род. – Можно сказать, веду диалог со своим альтер эго.

Векс оставил эту перебивку без внимания.

– Ионосфера тоже способна действовать как проводник, хотя проходящий ток потребовалось бы контролировать с очень большой точностью.

Губы Рода образовали безмолвное “О”.

Гвен со вздохом уселась поудобней. Она давным-давно приобрела такую добродетель жены, как умение терпеть эксцентричность своего мужа. Он бы тоже терпел ее причуды, если б смог такие найти (эсперские способности он эксцентричными не считал).

Векс продолжил.

– Таким образом, ионосфера способна действовать как проводник между любыми двумя точками на земле – хотя должна возникнуть тенденция к рассеиванию; чтобы избежать потери мощности, потребовалось бы разрабатывать какие-то средства преодолеть эту энергию в виде луча. Для такого ограничения есть несколько возможностей. Таким образом, сигналы могут передаваться скорее через ионосферу, чем более примитивным способом...

– И мощь тоже, – пробормотал Род. – Не только сигналы. Мощь.

Гвен подняла голову, пораженная и внезапно испугавшаяся.

– Именно, Род, – согласился робот, – хотя сомневаюсь, что удастся передать больше чем несколько ваттов.

Род пожал плечами.

– Да я все равно подозреваю, что пси-силы работают на милливаттах. Туан нахмурился.

– Мели что?

– Совершенно верно. Для леи-разряда много не понадобится.

Туан осторожно поглядел на него.

– Род Гэллоуглас...

– Понадобится всего-навсего, – сказал Векс, – средство передать энергию на уровень земли.

– Что очень удобно обеспечивала ионизация воздуха, как раз перед вспышкой молнии, да! Но как накачать ток в ионосферу?

Туан переглянулся с Гвен; они оба выглядели встревоженными.

Старая Агата проскрежетала:

– Что это за заклинание такое?

– Это уж, – виртуозно выкрутился Векс, – их проблема, а не наша. Род фыркнул.

– Я думал, тебе полагается быть логичным! Туан негодующе вскинул голову.

– Лорд Чародей, не забывай, с кем говоришь!

– А? – поднял взгляд Род. – О, не с вами, Ваше Величество. Я, э… разговаривал с моим, э, знакомцем.

Челюсть Туана сделала доблестную попытку вступить в тесную дружбу с носком его сапог. Род мог в тот миг прочесть по диаметрам глаз Туана гигантский рост своей репутации чародея.

– Так. – Род коснулся поджатых губ сведенными кончиками пальцев. – Значит, кто-то за морем обеспечивает зверолюдям огромный прилив пси-мощности – в электрической форме, конечно. Мы исходим из предположения, что пси-способность в основном электромагнитна. Зверолюди катализируют эту мощность в собственную проецирующую телепатию, швыряют ее в головы солдат – тут, кажется, зачем-то необходим глазной контакт...

– Вероятно, средство фокусировать мощь. Неискушенным умам, вероятно, нужен такой мысленный костыль, Род, – предположил Векс.

– А из голов солдат она переливается в головы ведьм, тут же оглушая всякого, кто настроился! Всего лишь временно, слава небесам!

– Адекватная констатация положения, Род.

– Единственный вопрос теперь такой: а кто же на другом конце кабеля?

– Хотя свидетельств и недостаточно, – прикинул робот, – имеющееся, по-моему, указывает на других зверолюдей в роли доноров.

– Может быть, может быть, – нахмурился Род. – Но это кажется почему-то непохожим на нормальную ЭСП... А, ладно, давай пока пропустим это. Большой вопрос не в том, откуда она берется, а как нам с ней бороться.

Туан пожал плечами.

– Ты уже сказал, лорд Чародей, что мы должны отыскать всех ведьм и кудесников, каких можно убедить присоединиться к нам.

– Мы это уже пробовали, помнишь? – Но Род улыбнулся, и в глазах у него загорелся свет. – И теперь, когда у нас появилось некоторое представление о том, как Дурной Глаз столь внезапно обретает такую большую силу, мы должны суметь получше распорядиться наличными колдовскими силами.

Эта фраза мигом привлекла воинское внимание Туана. Лицо его приняло очень задумчивое выражение.

– Поистине... – Он и сам начал улыбаться. – Мы должны атаковать.

– Что?!

– Да, да! – усмехнулся Туан. – Не беспокойся, лорд Чародей, я не рехнулся. И все же подумай – до сих пор атаковать или нет выбирали не мы. Наш враг приплывал на кораблях; мы могли только стоять и ждать, пока они выберут и время, и место. Теперь, однако, место определено – их же земляными работами. – Он презрительно кивнул на речной берег внизу. – Теперь мы не разыскиваем единственное длинное судно посреди водной пустыни – перед нами лежит лагерь на тысячу бойцов! Мы можем атаковать, когда угодно!

– Да, и быть изрубленными на куски!

– Не думаю, – усмехнулся, подавляя бурную радость, Туан. – Вряд ли, если мы будем драться только когда небо ясное.

По лицу Рода медленно расползалась улыбка.

Туан кивнул.

– Мы вступим в бой при свете солнца.

– Ты должен признать, Род, что у этой идеи есть свои достоинства, – задумчиво произнес Векс. – Почему б не испытать ее сразу в полном масштабе?

– Ну, хотя бы потому, что эти земляные укрепления являются крупным препятствием. – Освещенный лунным сиянием Род сидел верхом на большом черном роботе-коне на вершине скал. – А что до другой причины, ну... мы весьма уверены в успехе нашей затеи, Векс, но...

– Но не желаете подвергать опасности всю армию. Благоразумно, должен признать. И все же, логика указывает, что...

– Да, но закон Финаля указывает остерегаться, – перебил Род. – Если мы произведем полномасштабное фронтальное наступление днем, то вероятно победим – но потеряем страшно много людей. Нам могут нанести поражение – а Туан, если у него есть выбор, ставит только на верный выигрыш.

– Как я понимаю, за осторожность стоит только он. Позволь мне поздравить тебя, Род, с еще одним шагом на пути к зрелости.

– Премного благодарен, – проворчал Род. – Еще несколько подобных комплиментов, и мне можно устраивать похороны своему представлению о самом себе. Насколько мне надо состариться, прежде чем ты будешь считать меня взрослым – ровно на сто?

– Зрелость зависит от психики и эмоций, Род, а не от хронологии. И все же, тебе покажется более приятным, если я скажу, что душой ты по-прежнему молод?

– Ну, когда ты так ставишь вопрос...

– Тогда я так и говорю, – пробормотал робот. – И надо отдать тебе должное, Род, ты никогда не был опрометчивым командиром.

– Ну... спасибо. – Род существенно смягчился. – Так или иначе, именно потому мы и намерены попробовать сперва просто налет. Мы ударим по ним при ясном небе и по слабому месту.

К ним поднялась темная тень, достававшая примерно до стремени Рода.

– Луна зайдет через час, Род Гэллоуглас.

– Спасибо, Ваше Эльфийское Величество. – Род опустил взгляд на Брома. – Есть ли в этих земляных укреплениях какая-то особая точка, что послабее других?

– Нет. И все же, если мы выскочим на берег реки и нападем на них, то они отступят в панике и замешательстве, и, если эльфы наткнутся на них, зверолюди будут спотыкаться об них при бегстве.

Род усмехнулся.

– Покуда наши ратники освобождают их лагерь от всего портативного, да? Неплохая мысль.

– Я позабавлюсь, – прогромыхал Бром. – Ты? Это они просто умрут от смеха.

Когда луна зашла, Туан подал сигнал. Отборный отряд солдат (сплошь из бывших лесничих) забрался в спешно реквизированные Родом у местных рыбаков лодчонки и погреб, предварительно обмотав уключины, к лагерю зверолюдей.

Но передовая часть уже приступила к делу.

Небо было ясное, звезды плыли по нему не один час; но ни одна из лун этой ночью не светила. Лагерь неандертальцев лежал, погруженный в глубокий мрак.

Есть суеверия, утверждающие, что безлунная ночь – самое благоприятное время для магических событий, хотя и не всегда приятных.

Сторожевые костры усыпали собой долину, окованную полукругом утесов. Вокруг' костров жались группы зверолюдей, а по берегу расхаживали часовые. В центре лагеря объявляла о местонахождении вождей большая длинная хижина.

Эту ночь зверолюди запомнят надолго. Оглядываясь назад, они решат, что само по себе поражение получили вовсе не такое уж и тяжелое; в конце концов, сражались они мужественно и умело, и проиграли с честью.

Смущала их прелюдия к битве...

Покуда в одной из небольших групп собравшихся вокруг костра по-товарищески солдаты заливали вином досаду, между двумя из них незаметно прокралась миниатюрная тень, подползла к костру и что-то бросила в него. А затем быстро отступила.

Несколько минут зверолюди продолжали ворчать, а затем один из них внезапно умолк и принюхался.

– Чуете что-то странное? – прорычал он.

Сидевший рядом с ним принюхался – и поперхнулся, схватившись за живот.

Запах очень быстро дошел и до остальных членов группы, и весьма щедро. Они рвались убраться, куда угодно, лишь бы подальше, борясь с удушьем и рвотой.

Ближе к центру лагеря прочертивший воздух темный сферический предмет упал и раскололся в центре другой группы зверолюдей. Воздух наполнили сердито гудящие крошечные черные точки. Зверолюди вскочили на ноги и с воем побежали, хлопая себя по всему телу скорее инстинктивно, чем действенно. На коже у них появились красные пятна.

В другой группе серия коротких, сильных взрывов в костре заставила зверолюдей в тревоге отпрыгнуть назад.

А еще у одного костра зверочеловек поднес к губам кружку, откинул голову и заметил, что в рот ему не вылилось ни капли пива.

Нахмурившись, он заглянул в кружку.

С ругательством уронив ее себе на ногу, он с заметным проворством отпрыгнул назад, держась за одну ногу и скача на другой, когда из кружки дунула прочь с тонким глумливым смехом человеческая фигурка.

Эльф взвыл от большой радости и дунул через лагерь.

Другой зверочеловек ударил ему вслед, осыпая страшными ругательствами. Его огромная дубина ринулась вниз.

Из тени взмахнула чья-то рука и чиркнула ему по поясу острым ножом.

Освобожденная набедренная повязка слегка затрепыхалась.

Еще через два прыжка она решительно упала.

Эльф, смеясь, бежал дальше через лагерь, а за ним с ревом гнался целый отряд зверолюдей, молотя дубинами по местам, где только что был эльф.

Между ними и беглецом метнулась еще одна маленькая фигурка, разбрасывая чего-то из сумки на боку.

Неандертальцы рванули вперед, ступая всей своей тяжестью, и высоко подпрыгнули, вопя и неистово выдергивая из подошв острые сапожные гвоздики лепреконов.

Удирающий эльф оглянулся посмеяться над этим забавным зрелищем и врезался с разбега в голени высокого мускулистого неандертальца – капитана, с рычанием замахнувшегося дубиной для смертельного удара.

Рядом с его стопой выскочил лепрекон и шаловливо врезал ему по третьему пальцу.

Капитан взвыл, выпустив из рук дубину (которая взлетела, переворачиваясь кувырком), и схватился за пострадавшую ногу, прыгая на другой.

Он подскочил, а дубина упала, и оба встретились с очень солидным и удовлетворительным стуком.

Когда он свалился, удирающий эльф – Пак – хихикая бросился прочь.

Пак проскочил в шатер, голося:

– На помощь! На помощь! Лазутчики, предатели, лазутчики!

От ближайшего костра к шатру кинулись, подняв дубины и снизив подозрительность, трое зверолюдей, тогда как занимавшие шатер лупили по Паку и не попадали по нему. А снаружи два десятка эльфов с тесачками перерезали веревки шатра.

Шесты покачнулись и рухнули, а ткань шатра нежно окутала его обитателей. Зверолюди взвыли и врезали по ткани, попав друг по другу.

Посмеиваясь, Пак выскользнул из-под края шатра. Через двадцать футов за ним с воем погналась еще одна орда зверолюдей.

Но зверолюди вытягивались по земле, нелепо вскидывая ноги и молотя руками в тщетной попытке сохранить равновесие, – что отнюдь не легко, когда бежишь по шарикам. Они кое-как поднялись на ноги, все еще с трудом сохраняя равновесие, покрутились без толку, размахивая руками, и миг спустя произошла всеобщая свалка.

Тем временем капитан медленно сел, держась обеими руками за звенящую голову.

Один эльф свалился с верхушки шатра и что-то вытряхнул на него.

Капитан с воем вскочил, шлепая себя по ползающим по нему точкам, – рыжие муравьи могут сильно досаждать – исполнил прекрасный марш беглым гусиным шагом к ближайшему рукаву реки и с головой окунулся в него.

Ниже по течению эльф-водяной подманил каймановую черепаху, и та сомкнула челюсти на и так уже распухшем третьем пальце капитана.

Тот вылез из воды, походя больше на ком грязи, чем на человека, и ревел, стоя на берегу.

Он с криком вскинул руки и широко открыл рот для самого громкого рева, какой только мог выдать, и в рот ему влетел большой и в нужной мере перезрелый помидор.

На самом-то, деле это не вызвало никакой реакции. Его приказы все равно не оказали бы чересчур большого воздействия, поскольку его люди деловито лупцевали друг друга и что-то кричали о демонах...

И тут высадились десантники.

Шлюпка врезалась в берег, скребя по гальке, и из лодок повыпрыгивали безмолвные в этом гаме солдаты в черных плащах и с вымазанными в золе лицами. Сверкали только клинки мечей. Несколько минут, и они стали красными.

Час спустя Род стоял, глядя вниз с вершины холма.

Снизу из лагеря зверолюдей подымался стон и вой. Рядом с ним сидел с серьезным видом монах.

– Я знаю, что они враги, лорд Гэллоуглас, но я не нахожу в этих стенаниях от боли повода для радости.

– Наши солдаты думают иначе. – Род кивнул на их лагерь, откуда доносились звуки приглушенного веселья. – Я б не сказал, что они именно торжествуют – но два десятка мертвых зверолюдей чудесно подействовали на боевой дух.

Брат Чайлд поднял голову.

– Они не смогли применить свой Дурной Глаз, не так ли?

Род покачал головой.

– К тому времени, когда высадились наши ратники, они даже не знали, где враг, не говоря уж о его глазах. Мы налетели как ястребы; каждый солдат заколол двух зверолюдей и тут же убежал. – Он развел руками. – Вот так вот. Двадцать убитых неандертальцев – и в лагере у них полный хаос. Но мы по-прежнему не можем пойти на штурм и взять этот лагерь – только не за этими земляными укреплениями и не всей армией. И можете быть уверены, они не высунутся оттуда, если не будет дождя. Но мы доказали, что они уязвимы. – Он снова кивнул на королевский лагерь. – Вот это-то и празднуют там. Они знают теперь, что могут победить.

– А зверолюди знают теперь, что их могут разбить, – кивнул брат Чайлд. – Это громадное достижение, лорд Чародей.

– Да. – Род мрачно посмотрел на их лагерь. – Малопривлекательное. Но громадное.

– Ладно. – Род взгромоздил ноги на походный табурет и глотнул из кувшинчика с элем. А затем вытер рот и посмотрел на Гвен и Агату. – Я приготовился ко всему. Объясните мне, как, по-вашему, все сложилось.

Они сидели в большом шатре рядом с палаткой Туана, служившей ядром деревни, разраставшейся с каждым часом вокруг лагеря королевской армии.

– На данный момент мы загнали их в бутылку, – продолжал Род, – хотя это и чистый блеф. Благодаря нашим постоянным налетам они боятся высовываться. Но как только они сообразят, что мы не можем победить Дурной Глаз, а это станет ясно после первого же удара грома, то обрушатся на нас, словно град.

Окаймлявшие вход в шатер кисточки шелохнулись. Род рассеянно отметил это; ветерок был бы желанен – день обещал быть жарким и душным.

– Нам нужны новые ведьмы, – твердо сказала Гвен. Род в шоке уставился на нее во все глаза.

– Только не говори мне, что ты намерена снова отправиться вербовать старых ведьм в горах! Э... о присутствующих, конечно, не говорят.

– Истинно, – прожгла его взглядом Агата. Стоящая около ее локтя чашка слегка покачнулась. Род, нахмурившись, поглядел на чашку; наверняка, ветерок был не настолько силен. Фактически, он даже не ощущал его...

Затем его взгляд резко переметнулся на лицо Агаты.

– Чего должны?

– Убедить этого поганого старика Галена, соединить здесь свои силы с нашими, – отрезала Агата. – Неужели ты не слышал? Если так, то зачем я говорю?

– Чтобы выдвинуть любую идею, какая только взбредет в голову, какой бы дурацкой она ни выглядела, – подарил ей самую очаровательную свою улыбку Род. – Это называется “мозговой штурм”.

– Видать, минувший штурм и впрямь поразил твой мозг, раз ты не видишь истины в сказанном мной!

Фруктовая ваза на столе покачнулась. Он подозрительно посмотрел на нее и напрягся. Может, близится небольшое землетрясение?..

Он собрал разбежавшиеся мысли и снова повернулся к Агате.

– Признаю, Гален нам действительно нужен. Но как вы намерены убедить его присоединиться к нам?

– Должен же быть какой-то способ, – нахмурилась, поджав губы, Гвен.

Из вазы взлетело в воздух яблоко. Род качнулся назад вместе с креслом, чуть не опрокинув его.

– Эй! – Он со стуком опустил его обратно и сел, выпрямившись и с досадой хмуро глядя на Гвен. – Брось, милая! Мы говорим о серьезном деле!

Но Гвен глядела во все глаза на зависшее в воздухе яблоко; к нему одним прыжком присоединился и апельсин.

– Милорд, я не...

– О. – Род перевел раздраженный взгляд на Агату. – Я мог бы и догадаться. Для тебя все это просто шутка, не так ли?

Она обиженно отодвинулась.

– Что ты хочешь сказать, лорд Чародей?

Из вазы вылетела груша и присоединилась к яблоку и апельсину. Они начали вращаться в горизонтальной и Вертикальной плоскостях, вычерчивая сложный узор. Род взглянул на них, плотно сжав губы, а потом снова на Агату.

– Ладно, ладно! Стало быть, мы знаем, что ты умеешь жонглировать – тяжелым способом, без рук! А теперь вернись своими мыслями к текущей проблеме, идет?

– Я? – Агата глянула на кружащиеся фрукты, а потом опять на Рода. – Ты ведь наверняка не веришь, будто это делаю я.

Род лишь уставился на нее.

А затем произнес, осторожно подбирая слова.

– Но ведь Гвен сказала, что она этого не делает – а она не стала бы лгать, не так ли?

Агата в отвращении отвернулась и посмотрела на Гвен.

– Как ты способна вынести жизнь с таким тугодумом?

– Эй, минуточку! – нахмурился Род. – Нельзя ли свести оскорбления до минимума, а? До чего мне полагалось бы додуматься?

– До того, что если этого не делала я и не делала она, то должен быть кто-то третий, делающий это, – объяснила Агата.

– Кто-то третий? – Род уставился на фрукты, и у него расширились глаза, когда он понял. И почувствовал, как пытаются встать дыбом волосы у него на затылке. – Ты хочешь сказать...

– Мой сын, – кивнула Агата. – Мой нерожденный сын. – Она показала взмахом руки на кружащиеся фрукты. – Должен же он чем-то заполнить досуг. Разве тебе неведомо, что молодежь не обладает большим терпением? И все же он в душе добросердечен и не учиняет никаких истинных бед. Выбрось его из головы и не обращай внимания. Мы только что говорили о кудеснике Галене...

– Э... да. – Род снова повернулся к двум дамам, очень усиленно стараясь игнорировать скачущие над ним фрукты. – О Галене. Верно. Ну, как я понимаю, он истинный анахорет, настоящий, неподдельный, “умру-во-власянице' – отшельник. Лично я не могу придумать ни единого обстоятельства, способного убедить его присоединиться к нам.

– Боюсь, что тут ты, возможно, прав, – вздохнула Гвен, – Поистине, я б никак не назвала его сговорчивым.

Воздух заколыхался, и на коленях у нее оказался малыш, хлопающий в ладоши.

– Мама, мама! Ладуски! Ладуски! Пораженная Гвен на мгновение оцепенела, затем лицо у нее расплылось в восторженной улыбке.

– Мой чудный малютка!

Ее руки сомкнулись вокруг Магнуса и сжали его.

Род воздел руки и отвернулся.

– Зачем вообще утруждать себя попытками? Забудь про работу! Пошли, сынок, давай поиграем в мяч!

Малыш радостно засмеялся и, спрыгнув с коленей Гвен, перелетел к Роду. Тот поймал его и бросил обратно Гвен.

– Нет, муженек. – Она поймала Магнуса и опустила его наземь, делаясь вдруг строгой. – Все именно так, как ты говоришь – нас здесь ждут очень важные дела. Возвращайся к своей няне, малютка.

Магнус надулся, оттопырив губу.

– Хотю отаття!

Род посмотрел строгим взглядом на сына.

– Ты можешь вести себя тихо?

Ребенок радостно кивнул.

Гвен раздраженно вздохнула и отвернулась.

– Муж, ты заставишь его поверить, что он может добиться всего, чего только ни пожелает!

– Но запомни, хоть малейший шум! – Род навел на ребенка указательный палец. – Если ты хоть чуточку помешаешь нам, то мигом отправишься домой!

Малыш так и просиял и закивал, мотая головой, словно подскакивающим мячом.

– Ладно, иди поиграй. – Род снова откинулся на спинку кресла. – Итак. Если считать, что Галена не переубедить, то что же мы можем сделать?

Агата пожала плечами.

– Нет, если не убедить его, то я не вижу, чего мы можем поделать.

– Именно такие ободряющие слова мне и нужны, – проворчал Род. – Попробуем иной путь. Другие ветераны. Прячутся по лесам какие-нибудь другие маги-отшельники?

– Магнус, ты обещал, – предупредила Гвен. Агата нахмурилась, глядя на полог шатра.

– Возможно, старая Элида... Она озлоблена, но, думаю, в душе добрая. И старый Ансельм,

Она опустила взгляд на Рода и покачала головой.

– Нет, в нем говорит одна лишь злость, но также и страх. Есть наверно старая Элида, лорд Чародей, но по-моему...

– Магнус, – предупредила Гвен.

Род, нахмурясь, глянул на сына. Малыш не обращал внимания на Гвен и увлеченно продолжал заниматься прежним делом – жонглированием. Но жонглирование это выглядело очень странным; вместо мячей он использовал фрукты и кидал их примерно на пять футов перед собой, и те отскакивали обратно к нему, словно бумеранги.

Род повернулся к Гвен.

– Что он делает?

– Гром и молния! – взорвалась Агата. – Неужели вы не дадите ребенку спокойно поиграть? Он же не мешает; не подымает гвалт, не плачет! Он лишь играет в мяч с моим сыном Гарольдом, и вполне тихо! Он никого не задевает, так что оставьте в покое бедного ребенка!

Род резко развернулся, уставясь на нее,

– Чего он делает?

– Играет в перекидывание мяча, – нахмурилась Агата. – Тут нет ничего такого уж странного.

– Но, – произнесла протяжным голосом Гвен, – того, с кем он играет, ведь не видно.

– Нам, – медленно уточнил Род. – Но Магнус явно отлично его видит. Агата свела брови.

– Что ты имеешь в виду?

– Да как еще он узнал бы, куда бросать мяч? – Род, сузив глаза, повернулся к Агате. – Ты видишь своего сына Гарольда?

– Нет, не вижу. И тем не менее, что же еще может возвращать малышу яблоки?

– Я в некотором роде сам гадал об этом, – Взгляд Рода вернулся к сыну. – Ну, я думал, ты говорила, что Гарольд – это нерожденный дух.

– Да, что-то в таком роде.

– Как же тогда Магнус видит его? – подняла голову, расширив глаза, Гвен.

– Я не говорила, что он не рождался, – увильнула от прямого ответа Агата. Она уставилась на перелетающие фрукты, взгляд ее обострился. – И все же я никогда ранее не видела моего сына.

– Как же тогда вышло, что Магнус его видит? – нахмурился Род.

– Да это же очевидно! Твой сын явно одарен большими магическими способностями, чем я сама!

Род сцепился взглядом с Гвен. Агата была самой могущественной старой ведьмой на всем Грамарие.

Он снова повернулся к Агате.

– Ладно, допустим, Магнус чертовски сильный телепат. Но не может же он видеть тело, если там и видеть-то нечего.

– Мой сын рассказывал мне, что раньше у него было тело, – медленно проговорила Агата. – Похоже, что он направляет от себя память о виде своего тела.

– Проецирующий телепат, – медленно заключил Род. – Может быть, и не очень сильный, но проецирующий. А также явно владеющий телекинезом. Но я думал, что эта черта связана с полом...

Агата пожала плечами.

– Кто может сказать, на что способен дух, когда он далеко от своего тела?

– Да, своего тела, – тихо повторил Род, зацепившись глазами за точку, откуда фрукты отскакивали обратно к Магнусу. – Вот только где именно то тело, которое он помнит?

Агата вздохнула и откинулась в кресле, закрыв глаза и положив голову на высокую спинку.

– Ты меня тревожишь, лорд Чародей; ибо я не в состоянии понять, чего говорит мне Гарольд.

– Ну, возможно, Гвен сумеет понять. – Род повернулся к жене. – Дорогая? Но Гвен покачала головой.

– Нет, милорд. Я не слышу мыслей Гарольда. Род лишь встряхнулся и выпрямился.

– Странно. – Он опять повернулся к Агате. – Есть какие-нибудь соображения, почему ты в состоянии его слышать, а Гвен – нет?

– Да, потому что я его мать, – кисло улыбнулась Агата.

Род глянул на нее, гадая, нет ли тут чего-то, неизвестного ему. Наконец решил рискнуть.

– Я и не знал, что у тебя когда-либо рождались дети.

– Да не рождались – хотя я страстно желала их.

Род глядел на нее, в то время как мысли его неслись вскачь, пытаясь вычислить, как она могла быть бесплодной и все же родить сына. И начал строить гипотезу.

– Так, – осторожно произнес он, – как же ты произвела на свет Гарольда?

– Я не производила. – Она сверкнула глазами. – Он сам явился ко мне. Все именно так, как он говорит – он мой сын и старого Галена.

– Но Гален...

– Да, знаю. – Губы Агаты горько сжались. – Он сын, которого мы с Галеном должны были произвести на свет, но не произвели, потому что никогда не приближались друг к другу настолько, чтоб хотя бы соприкоснуться.

– Ну, мне очень неприятно это говорить, но... э... – Род почесал за ухом, глядя в пол. Он заставил себя поднять глаза и встретиться взглядом с Агатой. – Все-таки, э, очень трудно зачать ребенка, э, ни разу не приближаясь друг к другу ближе, чем на пять футов.

– Истинно так! – обронила с испепеляющим презрением Агата. – И все же мой сын Гарольд говорит мне именно так, что Гален повстречал меня, посватался ко мне и женился на мне – и что со временем я родила ему сына, которым и является Гарольд.

– Но это же невозможно.

– Изумляюсь глубине твоей наблюдательности, – сухо сказала Агата. – И все же Гарольд здесь, и именно такова его повесть. Нет, более того – он говорит, что мы с Галеном вырастили его и всегда были вместе, и очень любили друг друга. – Взгляд ее унесся куда-то вдаль, а глаза затуманились, и он едва расслышал ее бормотание:

– Именно так, как я бывало мечтала, в молодые годы...

В конце концов внимание Агаты вернулось к ним. Она подняла голову, пронзив Рода негодующим взглядом.

– Ты хочешь сказать, что в этом нет никакого смысла? Если тело его не создавалось так, как следовало, то можешь ли ты изумляться, находя здесь его дух, не облаченный в плоть?

– Ладно, раз уж ты завела об этом речь... – откинулся в кресле Род. – Если его тело никогда не создавалось – то откуда же взялся его дух?

– Вот из этого я не могу выбить ни малейшего смысла, – призналась Агата. – Гарольд говорит, что повзрослев, он пошел в солдаты. Он сражался, проливал кровь и уходил от смерти, да притом не один раз, – и поднялся в звании до капитана. А потом, в последней своей битве получил тяжелую рану и смог лишь уползти и укрыться в близлежащей пещере. Там он лег и упал в обморок – и все еще лежит там во сне, похожем на смерть. Тело его лежит, словно восковая кукла – и дух его высвободился из него. И все же он не может отправиться в последний свой путь, стремясь изо всех сил добраться до Рая... – Она содрогнулась, плотно зажмурив глаза. – А вот как он мог рваться в такой путь, я сказать не могу. И все же он стремился, – она нахмурившись, снова поглядела на Рода, – но не мог; ибо хотя тело его и лежало во сне, похожем на смерть, тот все-таки не был смертью – нет, не совсем. И пробудить тело его дух тоже не мог.

– Кома, – кивнул Род. – Но оставь его там на достаточно долгий срок, и тело умрет от чистого голода. Агата нетерпеливо пожала плечами.

– Он слишком нетерпелив. Нет, он ждать не станет; его дух устремился в пустоту и скитался безвременные века в царстве хаоса – пока не нашел здесь меня. – Она в замешательстве покачала головой. – Я не понимаю, как может произойти что-либо подобное.

– В пустоту... – медленно кивнул Род. Агата подняла голову.

– Для тебя это выражение что-то означает?

– Оно в некотором роде напоминает мне нечто, услышанное в одной поэме: “Ветер, дующий меж мирами”. Мне это всегда представлялось царством Хаоса,

Агата рассудительно кивнула.

– Это похоже на правду...

– Это означает, что он явился из другой вселенной. Агата вскинула голову, раздув ноздри.

– Из другой вселенной? Что еще за сказки про белого бычка, лорд Чародей? Есть только этот мир, с солнцем, лунами и звездами. Он и есть вселенная. Как может быть еще и другая?

Род покачал головой.

– “Как” – мне знать не дано, но, э, “мудрецы” в моем, э, отечестве, кажется, вполне согласны меж собой, что могут быть другие вселенные. Во всяком случае, они не в состоянии доказать, что их нет. Фактически, они говорят, что может существовать бесконечное множество других вселенных – а если так, то должны также быть вселенные, почти точь-в-точь такие же, как наша, даже вплоть до того, что там есть другая Агата и другой Гален. Точь-в-точь такие же, как вы. Но их жизнь пошла... ну, по иному пути.

– В самом деле, по иному, – У Агаты загорелись глаза.

– Но если дух Гарольда отправился искать помощи, то почему он не нашел Агату в той другой вселенной?

– Потому что она лежит в могиле. – Взгляд Агаты вонзился в глаза Роду. – Она умерла безвременно, от лихорадки. Также как и ее муж. Вот потому-то Гарольд и отправился искать через пустоту, и был полон радости, когда нашел меня – хотя боялся сперва, что я могу быть призраком.

Род медленно кивнул.

– Это имеет смысл. Он искал помощи и узнал знакомый с детства рисунок мыслей. Конечно же он настроился на тебя... Знаешь, все почти полностью сходится...

– Воистину, сходится, – начала улыбаться Агата. – Я все никак не могла взять в толк подобных мыслей, подкидываемых мне Гарольдом; и все же сказанное тобой находит место для всего поведанного им, и соединяет в единое целое, как части головоломки. – Она начала кивать. – Да. Я готова поверить. Ты наконец после двадцати лет открыл для меня смысл сказанного. – Внезапно она нахмурилась. – И все же душа его здесь, не отправляется на небеса, потому что тело лежит во сне, похожем на смерть. Как оно могло так продержаться, после двадцати лет?

Род покачал головой.

– Двадцати лет не прошло – во всяком случае в той вселенной, откуда он явился. Там время может двигаться медленней, чем здесь. К тому же вселенные, возможно, искривленные – и поэтому какое там время, какой год может определяться тем, где на той кривизне он вступил в нашу вселенную. Важнее, однако, другое, он может вернуться в собственную вселенную всего через несколько минут после того, как его тело впало в кому.

Но Агата опустила голову, закрыла глаза и замахала руками, сдаваясь.

– Нет, лорд Чародей! Умоляю тебя, остановись! Я не в состоянии понять твоих объяснений! С меня довольно, что понятно тебе.

– Ну, я не могу быть уверен, – оставил себе лазейку Род. – По крайней мере в отношении причин. Но я вижу, как все это сочетается с моей гипотезой.

– А это еще что за чары?

– Всего лишь слабые, пока гипотеза не доказана. А вот когда доказана, то становится теорией, а та и впрямь намного мощней. Но для Гарольда важно лишь, что ему нужно либо убить свое тело, чтобы попытаться попасть на небеса, либо исцелить его и вернуть в него свой дух.

– Исцелить! – Пылающий взгляд Агаты мог бы превратить кита в мелкую рыбешку. – Вылечить его или ничего не делать! Я буду сильно тосковать, когда его дух вернется в свое законное место и время, но, готова признать, это надо сделать. И все же я предпочла бы знать, что он жив!

– Ну, альтернативы я, по-настоящему, и не рассматривал. – Род, поджав губы, уставился в пространство.

Агата увидела появившееся в его глазах выражение и покосилась на него.

– Не доверяю я тебе, лорд Чародей, когда у тебя столь таинственный взгляд.

– О, я просто думал о здоровье Гарольда. Э, после битвы, спустя некоторое время, когда я был там и вы немного оправились – разве я не видел, как ты помогала раненым? Ну, знаешь, затворяла им раны и приказывала упорно думать и мнить себя здоровыми?

– В самом деле, помогала, – улыбнулась Гвен. – Хотя дело тут обстоит несколько сложнее, дорогой. Нужно и самой думать про рану, пока раненый стараемся представить себя здоровым; ибо надо сплавить друг с другом разъединенные кусочки мяса и кости – что можно сделать, заставив их с помощью своей мысли срастится друг с другом.

– Вам, вероятно, можно. – Род внутренне содрогнулся. Только ему и не хватало, чтобы у жены проявилась еще одна важная способность – все, конечно же, следствие телекинеза; но число ее вариаций на тему просто поражало.

Он снова повернулся к Агате.

– Э... ты сама придумала такое исцеление?

– Да, насколько я могу судить, им владею только я... за исключением твоей жены, теперь, когда я научила ее. – Агата задумчиво нахмурилась. – Я узнала его с отчаяния, после того как отбросила в сторону парня, пытавшегося меня ранить...

Роду пришлось спешно оборвать такую цепочку мыслей; меньше всего ему хотелось, чтобы Агата вспоминала причиненные ей обиды.

– Так. Ты можешь помочь кому угодно “возомнить” себя здоровым – телекинезом на клеточном уровне. Агата раздраженно покачала головой.

– Я не в состоянии понять смысл твоих речей с такими странными словами – “теле-кине”? Что это такое – пасущаяся далеко телка?

– Не совсем, хотя я намерен выдоить из этого все, что только можно, – усмехнулся Род. – Знаешь, когда мы были у Галена, он немного рассказал мне о текущем направлении своих исследований

Агата презрительно фыркнула и отвернулась.

– “Исследований”? Да – он всегда старается прикрыть значительными словами свою пустопорожнюю трату времени.

– Может быть, но, по-моему, тут что-то есть. Он пытался разобраться, как это сам мозг, этот неуклюжий протоплазмы, способен сотворить такую магическую шутку под названием “мысль”.

– Да, помнится, он упоминал про какую-то такую чушь, – проскрипела Агата. – Ну и что с того?

– О, да в общем-то ничего. – Род встал, сунув за пояс большие пальцы рук – Просто я подумал, что нам следует нанести ему еще один визит.

Темная Башня обрисовалась перед ними, а затем вдруг тревожно накренилась вбок. Род с трудом сглотнул и держался что есть сил; он впервые ехал сзади верхом на помеле.

– Э, милая... не попробуешь ли пикировать менее резко? Я, э, все еще пытаюсь к этому привыкнуть...

– О! Безусловно, милорд! – оглянулась через плечо Гвен, мигом раскаявшись. – Разумеется, я не желала напугать тебя.

– Ну, я б не сказал, что я именно испугался...

– Неужели? – снова оглянулась Гвен, широко раскрыв от удивления глаза.

– Гляди, куда летишь! – закричал Род. Гвен снова обратила взгляд вперед, когда ее помело завернуло в сторону, огибая верхушку дерева.

– Милорд, – упрекнула она, – я знала о ней.

– Рад за тебя, – вздохнул Род. – Я начинаю думать, что мне все-таки следовало ехать верхом на коне – хоть так и было бы дольше.

– Смелее теперь. – В голосе Гвен слышалось сочувствие. – Мы должны облететь эту Темную Башню.

Род набрал побольше воздуху в легкие и вцепился в древко метлы.

Помело начало огибать башню с зубчатой вершиной, следуя за пикировавшей впереди Агатой. Желудок у Рода накренился разок, прежде чем он забыл про него, в изумлении уставясь на Башню. Они находились в шестидесяти футах над землей, башня возвышалась перед ними – футов сто высотой. В целом, это была ужасающая башня мрачного базальта. То тут, то там камень пронзали бойницы – окна в три фута высотой, но всего в фут шириной.

– Не хотел бы я увидеть его счет за свечи, – крикнул Род. – Как же попасть внутрь?

Вся нижняя половина Темной Башни казалась нерушимой и неприступной, там не попадалось даже ни одной амбразуры.

– Должна же быть какая-то дверь.

– Зачем? – возразила Гвен. – Ты забываешь, что чародеи летают.

– О, – нахмурился Род. – Да, я в некотором роде забыл об этом. И все же, не понимаю, как он проникает туда, эти амбразуры весьма узкие.

– Вон там. – Гвен кивнула на вершину Башни, и ее помело встало на дыбы.

Род охнул и вцепился, что есть сил.

– Старику придется завести вертолетную площадку!

Агата сделала над зубцами круг, идя на снижение, привела помело в центр крыши и ловко спрыгнула с него; Гвен последовала ее примеру. Род освободился от прутьев метлы и встал на крыше, широко расставив ноги, держась для крепости за ближайший зубец и дожидаясь, пока пол перестанет качаться.

– Наверняка все было далеко не столь ужасно. – Гвен пыталась скрыть улыбку веселья.

– Я к этому привыкну, – проворчал Род. Про себя же он планировал не дать себе такого шанса. – Итак. – Он вдохнул полные легкие воздуха, набираясь смелости, и шагнул вперед. Пол, казалось, лишь слегка накренился, и поэтому он расправил плечи, сделал глубокий вдох и еще один шаг. – Ладно. Где дверь?

– Вон, – показала Агата.

Прямо рядом с зубцом в крыше был сделан вровень с ней люк. Род подошел к нему – осторожно ступая – и нахмурился, разглядывая грубо обтесанные доски.

– Не вижу тут дверной ручки.

– А с чего б ей там быть? – обронила рядом с ним Агата. – Кто сюда заявится помимо самого этого древнего петушка? А когда он хочет полетать, то несомненно открывает эту крышку снизу.

– И просто оставляет ее открытой? А что он делает с дождем?

Агата покачала головой.

– Сомневаюсь, чтоб он подымался наверх в дурную погоду.

– Верно, – рассудил Род. – Вероятно, он подымается только поглядеть на звезды – так зачем же ему утруждать себя, когда звезд нет?

Вытащив кинжал, он припал на колено.

– Надо быть поосторожней – сталь у него хорошая, но она может сломаться.

Вонзив острие в дерево, он приподнял крышку. Люк поднялся на дюйм; прижав его носком сапога, Род вытащил кинжал и отбросил в сторону, а потом схватился за дерево кончиками пальцев и снова приподнял крышку – со стоном боли; этот маневр определенно не пошел на пользу его маникюру. Но он приподнял ее достаточно, чтобы засунуть под нее носок сапога, а затем захватил ее пальцами как полагается и откинул настежь.

– Уф! Вот и вся основа “взлома-и-проникновеняя”.

– Отлично проделано! – похвалила слегка удивленная Агата.

– Не совсем то, что я назвал бы большим достижением, – отряхнул с рук пыль Род.

– Или нужным, – напомнила ему старая ведьма. – И твоя жена, и я могли б заставить ее подняться саму собой.

– О. – Род начал понимать, что при очень незначительном усилии, он может научиться ненавидеть эту старую язву. Пытаясь быть тактичным, он сменил тему. – Знаете, в стране, где столько народу умеет летать, можно б было предположить, что он надумает воспользоваться замком.

Стоявшая рядом с ним Гвен покачала головой.

– Немногие из колдовского племени посмеют даже прилететь сюда. Таковой он пользуется славой.

Такая линия рассуждений определенно не вселяла уверенности в полного надежд взломщика. Род сделал глубокий вдох, напряг мускулы, сдерживая дрожь в глубине желудка, и шагнул вниз по лестнице.

– Да. Ну... полагаю, нам действительно следовало бы постучать...

Но его голова уже спустилась ниже уровня крыши.

Лестница круто свернула и стала очень темной. Род остановился; Агата врезалась ему в спину.

– Мммф! Ты не мог бы предупреждать меня, когда собираешься останавливаться, лорд Чародей?

– В следующий раз постараюсь запомнить. Дорогая, ты не возражаешь? Здесь внизу немного темновато.

– Да, милорд. – На ладони у Гвен запылал люминесцентным светом шар. Она протиснулась мимо него – определенно куда быстрей, чем ему хотелось бы – и пошла впереди, освещая лестницу своим блуждающим огоньком.

Внизу путь им преградила темная ткань – занавески, плотно задернутые для защиты от сквозняка. Они пробрались сквозь них и оказались в круглой камере с двумя бойницами. Гвен погасила свой фосфоресцирующий шар, отчего в камере потемнело; небо снаружи затянуло тучами и мрак смягчал только серый свет. Но его хватило, чтобы показать им круглый лабораторный стол, тянувшийся вдоль всей окружности помещения и выстроившиеся позади стола у стены высокие полки. На полках теснились банки и коробки, источавшие запахи в диапазоне от пряного до кислого; а на столах жались перегонные кубы, тигли, ступки с пестиками и мензурки.

Агата в отвращении наморщила нос.

– Алхимия!

Род одобрительно кивнул.

– Похоже, этот старый хрыч немного интеллигентней, чем я его считал.

– Не хочешь же ты сказать, будто одобряешь Черную Магию! – воскликнула Агата.

– Нет, не одобряю, и Гален явно тоже. Его не удовлетворяет знание, что чего-то действует – он хочет также знать почему.

– Разве не довольно будет сказать, что это делают черти? – Род в отвращении плотно сжал рот.

– Это значит уклоняться от вопроса, а не отвечать на него.

Позади него звякнуло стекло. Он резко развернулся.

К перегонному кубу подплыла банка, зависла над ним, выливая в него тонкую струйку зеленоватой жидкости. На глазах у Рода на банку опять опустилась крышка и завинтилась на пол-оборота, когда банка выпрямилась и проплыла обратно на полку.

– Гарольд! – предупредила Агата. – Не трогай; они не твои.

– Э, не будем чересчур спешить. – Род следил, как с другой полки взлетел ящичек. Крышка у него поднялась и в перегонный куб высыпалась струйка серебристого порошка.

– Пусть паренек поэкспериментирует. Никогда не следует душить стремление к познанию.

– Удушить-то следует тебя! – сердито глянула на Рода Агата. – Вмешательство Гарольда без сомнения служит какому-то твоему замыслу.

– Может быть, может быть. – Род следил, как под перегонным кубом зажглась спиртовка. – От стука, вероятно, все равно было б мало проку. Гален, как мне кажется, из тех, кто бывает настолько поглощен своими исследованиями, что...

– Милорд. – Пальцы Гвен сжали ему предплечье. – Мне не нравится, как бурлит это варево.

– Уверен, беспокоиться не о чем, – сказал Род, нервно взглянув на пробирки на другом столе, которые пустились в пляс, переливая взад-вперед другую зеленоватую жидкость. В конце концов они утихомирились, но...

– Тот пузырек тоже бурлит, – проворчала Агата. – Эй, сынок! Что ты делаешь?

Позади них снова звякнуло стекло. Резко обернувшись, они увидели, как реторта всовывает свой носик в стеклянный змеевик. Под ретортой зажглось пламя, а из отверстия в подвешенном над стеклом сосуде начала капать вода, расплескиваясь на стеклянном змеевике.

– Милорд, – нервно обратилась к нему Гвен. – То варево бурлит теперь крайне чудесно. Ты убежден, что Гарольд понимает свои действия?

Род был уверен, что Гарольд понимает, что делает, спору нет. Фактически, он был даже уверен, что Гарольд намного искушенней и изобретательней, чем представлялось Роду. А напряжение являлось составной частью маневра, толкая его поближе к черте...

Но не настолько близко! Он прыгнул к перегонному кубу. Его беспокоили газы, производимые в присутствии открытого огня.

– Что ты делаешь?

Слова прогремели по камере, и в дверях появился Гален в своем балахоне, с седой бородой и красным лицом. Он с одного взгляда оценил положение и бросился к перегонному кубу погасить огонь, затем метнулся схватить пробирку и бросить ее в лохань с водой, а затем прыгнул потушить спиртовку под ретортой.

– Двигаешься ты крайне проворно, – пропела Агата, – для старого дурня.

Кудесник прожег ее взглядом, прислонившись к столу и трясясь. Голос его дрожал от гнева.

– Подлая старая карга! Ты столь завидуешь моим трудам, что должна попытаться разрушить мою Башню?

– Ну, безусловно, ничего столь отчаянного не учинялось, – возразила Гвен.

Гален переключил пылающий взгляд на нее.

– Да, у нее для такого не хватит знаний – хотя злоба ее могла бы опустошить тут помещение и содержащиеся в нем плоды многих лет выдувания стекла и исследований! – Его глаза сузились, когда он вновь обратил взгляд к Агате. – Вижу, что мне никогда не следовало приходить тебе на помощь – ибо ты теперь не дашь мне ни минуты покоя!

Агата начала было огрызаться в том же духе, но Род ее опередил.

– Э, ну – на самом-то деле, нет.

Пылающий взгляд кудесника переместился на него.

– Мало же ты знаешь эту старую ведьму, лорд Чародей, коль думаешь, будто она может вынести мысль о необходимости оставить кого-то в покое.

Агата набрала воздуху в легкие, но Род опять оказался проворнее.

– Ну, видите ли, на самом-то деле, мысль вернуться сюда принадлежала не ей.

– В самом деле? – Вопрос так и дымился сарказмом. – Она несомненно принадлежала твоей любезной жене.

– Опять не угадал, – весело заявил Род. – Она принадлежала мне. И Агата не имеет никакого отношения к возне в твоей лаборатории.

Гален на какое-то время умолк, прищурив глаза.

– Воистину, мне следовало б догадаться, что у нее никогда не хватит знаний для разыгрывания из себя столь ученой дикарки. Выходит, взрыв пытался устроить ты, лорд Чародей? В таком случае, почему?

– Потому что ты, по-моему, не обратил бы никакого внимания на стук в дверь, – объяснил Род, – разве что сказал бы: “Убирайтесь”. Гален медленно кивнул.

– И потому ты накликал беду, лишь бы оторвать меня от исследований на достаточно долгий для перебранки с тобой срок.

– Мотив угадан верно, – согласился Род, – но преступник – нет. На самом-то деле, ни один из нас и пальцем не прикасался к твоим стекляшкам.

Гален быстро взглянул на двух ведьм.

– Не хочешь же ты уверить меня, будто они пошли на такой риск, выполняя столь тонкую работу при помощи одной лишь мысли?

– Нельзя сказать, что они такого не могут, – поспешил указать Род. – Я видел, как моя жена заставляла танцевать пшеничные зерна. – Он нежно улыбнулся, вспоминая выражение лица Магнуса, когда Гвен это проделывала. – А Агата признавалась, что исцеляла раны, заставляя вновь соединяться друг с другом самые тончайшие ткани – но на сей раз ни та, ни другая в происшедшем не виноваты.

– Наверняка ведь не ты...

– Это сделал твой сын, – проскрипела Агата.

В лаборатории наступила тишина, когда старый кудесник уставился ей прямо в глаза с отлившей от лица кровью. А когда она пришла обратно, он взорвался:

– Что еще за мерзкая ложь? Какой обман пытаешься сотворить теперь, ты, старая ведьма без всяких принципов, чтобы прославить твое имя? Как ты пытаешься воздействовать на мое сердце столь явной ложью? Испорченная, злая ведьма! У тебя в жизни нет иной радости, кроме причинения несчастий другим. Дурак же я был, что вообще когда-то посмотрел на твое лицо, и еще больший дурак, что всегда пытался помочь тебе! Убирайся, вон отсюда! – Его дрожащая рука поднялась бросить проклятье, способное испепелить ее. – Изы...

– Это правда, – резко оборвал его Род.

На какую-то секунду Гален уставился на него.

Этого хватило, чтобы вставить слово.

– Он сын другого Галена и другой Агаты, в другом мире, точь-в-точь похожем на этот. Ты ведь знаешь, что существуют другие вселенные, не так ли?

Рука Галена зависла в воздухе; в глазах у него вспыхнуло волнение.

– Да, я подозревал такое – пока мое тело лежало, словно деревянное, а дух мой открывался для всех даже самых слабых впечатлений. Я воспринимал такое вдали, смутно сквозь Хаос, изогнутое присутствие, что... Но нет, что еще за чушь! Ты пытаешься сказать мне, будто в одной такой вселенной я снова буду жить?

– “Снова”, возможно, преувеличение, – ушел от прямого ответа Род. – Особенно, раз твой двойник ныне умер. Но вот некий Гален, точь-в-точь похожий на тебя, действительно жил, да – за исключением того, что он, кажется, сделал в молодости иной выбор.

Гален ничего не сказал, но его взгляд наткнулся на Агату.

Она ответила тем же.

– Ибо в той вселенной тоже была своя Агата, – мягко продолжил Род. – И они встретились, поженились, и она родила сына.

Гален по-прежнему глядел на Агату с лицом, лишенным всякого выражения.

– Они назвали сына Гарольдом, – продолжал Род, – и тот вырос отличным молодым чародеем – но больше “деем”, чем “чаро”. Он записался в армию и участвовал во многих битвах. Он уцелел, но его родители скончались – вероятно от беспокойства, что их сын служил в пехоте...

Гален резко вышел из своего транса.

– Не пытайся меня морочить, лорд Чародей! Как они могли умереть, когда эта Агата и я... – Голос его ослаб, а взгляд стал рассеянным, когда новая мысль пришла ему в голову.

– Время – не рядовой солдат, мастер кудесник, и его не заставишь маршировать одинаковым шагом в каждом подвластном ему месте. Но еще важнее, что события в различных вселенных могут различаться – иначе Гарольд вообще никогда бы не родился. А если те Гален и Агата могли пожениться, то могли также и умереть – от несчастного случая, или от болезни, или, возможно, даже погибли в одном из тех сражений, где уцелел их сын. Уверен, он охотно тебе сообщит, если ты спросишь его.

Гален быстро обвел взглядом помещение и, казалось, затвердел под кожей.

– Попробуй, – выдохнул Род. – Гвен не в состоянии его услышать, равно как и любая другая ведьма – кроме Агаты. Но если ты аналог его отца, то должен бы суметь...

– Нет! – прогремел Гален. – Я не стану настолько доверчивым, чтоб слушать сказки юнца тридцати лет...

– Тридцати двух лет, – поправил Род.

– Мальчишка, едва ли больше! Я не верю ни единому слову в этой твоей сказке!

– А, но мы ведь еще не дошли до доказательств, – усмехнулся Род. – Потому что, видишь ли, в одном из тех сражений Гарольд все-таки не уберегся.

Лицо Галена снова стало нейтральным.

– Его ранили, и тяжело, – поднажал Род. – Он едва сумел уползти в пещеру и рухнул там – и дух его высвободился. Но тело – нет. Нет, оно по-прежнему лежит, охваченное длительным, похожим на смерть сном. Поэтому у его духа нет живого тела для пристанища, но он также и не освободился в силу смерти и не смог воспарить в поисках Рая. Но тот дух принадлежал чародею, и поэтому ему не пришлось пребывать лишь в пещере, где лежит его тело. Нет, он отправился странствовать – прочь, в царство Хаоса, выискивая то измерение, о котором ты говорил, разыскивая души своих родителей и ища помощи...

– И нашел их, – закончил хриплым шепотом Гален. Род кивнул.

– По крайней мере, одного – а теперь он нашел и другого.

Взгляд Галена снова заметался по помещению; он содрогнулся, еще плотнее кутаясь в балахон. А затем его застывшее лицо медленно повернулось к Роду.

– Тебе не нужно было говорить мне об этом, лорд Чародей. Это не принесет тебе никакой выгоды.

– Ну, я думал, Гарольд заслужил шанс, по крайней мере, попробовать встретиться с тобой – таким, каким ты стал в этой вселенной. Просто на всякий случай.

Гален не отвел взгляда, отказываясь реагировать на приманку.

– Мы загнали зверолюдей в угол, на данное время, – объяснил Род, – но они, вероятно, пойдут в наступление в любую минуту, пытаясь сковать солдат своим Дурным Глазом. Наши юные ведьмы и чародеи постараются противопоставить ему собственные силы, подпитывая ими солдат. И все же, они не смогут устоять против мощи зверолюдей, но их поддержат моя жена и Агата.

– Да, и нам выжгут мозги за наши старания, – проскрипела Агата, – ибо какое-то чудовище, о котором мы не ведаем, шлет им с каждым ударом молнии все большую мощь. Однако мы могли бы выступить против них и победить, если б рядом с нами был ты.

– А с какой стати мне там быть? – Голос Галена сделался глухим от презрения. – С какой стати мне помогать крестьянам, мучившим и пытавшим меня в молодости? С какой стати мне помогать их детям и внукам, которые все эти годы то и дело выступали против меня, пытаясь снести мою Темную Башню и сжечь меня на костре? Нет, мягкосердечная ты дура! Ступай себе умирать ради ненавидящих тебя, если желаешь – но не проси меня сопровождать тебя!

– Да, я просить не стану! – Глаза Агаты сверкнули презрением. – И все же есть тот, у кого достанет мужества сделать это и вынести вместе со мной все, что обрушится на нас.

Гален застыл, уставясь на нее.

– Гарольд – примерный сын, – пробормотал словно про себя Род. – Я думал, ты захочешь получить возможность познакомиться с ним. – Логический вывод он оставил недосказанным. (Можно ли уничтожить дух? Он надеялся, что ему не доведется выяснить).

– Я не верю ни единому слову! – прошипел Гален. – То лишь хитрость с целью обмануть меня и заставить рисковать в этом ради тех, кому я не по нраву! – Он снова повернулся к Роду. – Ты изумляешь меня, лорд Чародей; ибо даже сюда, в мой скит, дошли слухи о твоей славе, и я мнил тебя обладателем большого ума. Неужели ты не мог придумать никакого более сильного плана получения моей помощи, никакой хитрой, изобретательной цепочки обманов?

– А зачем утруждать себя? – ответил с призрачной улыбкой Род. – Правда всегда убедительней.

Лицо Галена потемнело от гнева. Он воздел руку, подняв указательный палец и фокусируя энергию для телепортирования незванных гостей вон из башни. А затем вдруг вскинул голову и в шоке широко раскрыл на миг глаза, прежде чем плотно зажмурил их в знак отрицания.

Агата тоже поморщилась, но усмехнулась.

– Ах, вот как! Такой крик пронзил даже твой прочный щит!

Кудесник перевел горящий взгляд на нее.

– Не знаю, к какому обману ты прибегла для такой подделки чужого разума...

– О, да, это и впрямь обман! О, я долгие годы училась вырабатывать ощущение и особенность чужого разума и все ради этого мига! – Гален отвернулся и сплюнул. – Лорд Чародей, давай убираться. Мне тошно взывать к гласу разума того, кто стремится сделать глухими собственные уши!

– Да, убирайтесь отсюда, – произнес речитативом Гален, – ибо замысел ваш не удался! Убирайтесь отсюда, и не являйтесь более сюда!

– А, ладно! – Род содрогнулся при мысли о новом полете верхом на помеле. – Я, в некотором роде, надеялся попасть на экспресс...

– Это доставляло бы тебе удовольствие, муж, – заверила его, задев проходя мимо, Гвен, – если бы только смог поверить в меня.

– Поверить? – переспросил тонким голосом удивленный Род. – Я безоговорочно доверяю тебе!

– Тогда ты наверняка не боишься, ведь несет тебя моя сила, – сверкнула ему беззаботной улыбкой Гвен.

– Ладно, ладно! – сдался, подняв руки, Род. – Ты выиграла – я к этому привыкну. После вас, колдунья.

Агата задержалась еще на миг пытаясь пронзить непроницаемый взгляд Галена своим отточенным взглядом, но с отвращением отвернулась.

– Да, пусть останется здесь в сухой трухе, коль он того желает! – Она бурей пронеслась мимо Рода через занавеси вверх по лестнице.

Как раз перед тем, как отпустить занавес, Род оглянулся и посмотрел на Галена, стоящего в одиночестве посреди своей лаборатории.

Род цеплялся за помело что есть сил, строго внушая себе, что он не напуган, что пялится через плечо Гвен на сырые тучи, отчаянно надеясь узреть шатер Туана, просто от скуки. Но это не действовало; желудок у него не разжимался, а единственным объектом впереди была подскакивающая на своем помеле Агата.

Затем вдруг в двух румбах справа по борту и по носу от Агаты в небе появилась точка. Род уставился, забыв про страх.

– Гвен, ты видишь то, что вижу я?

– Да, милорд. Она походит на человека.

Когда точка приблизилась, то выросла в подростка в камзоле и рейтузах, неистово махавшего головным убором.

– Человек, – согласился Род. – По-моему, это Леонат. Тебе не кажется, что он немножко молод, чтобы телепортироваться в одиночку?

– Ему теперь шестнадцать, – напомнила Роду Гвен. – Их возраст не стоит из-за нас на месте, милорд.

– И если уж об этом зашла речь, то он вообще мало чего значит – и полагаю, он достаточно взрослый, чтобы служить гонцом. Посмотри, насколько ты сможешь приблизиться, Гвен; по-моему, он хочет поговорить.

Гвен облетела вокруг юнца, заворачивая тугую спираль, куда быстрее, чем поспевал желудок Рода.

– Привет, Леонат! – крикнула она (оно и к лучшему, потому что Род в данный момент с трудом сглатывал). – Как поживаешь?

– Беспокойно, прекрасная Гвендайлон, – ответил подросток. – Над берегами Флев опустились грозовые тучи, и зверолюди образуют боевой строй!

– Я знал, что в воздухе что-то носится! – воскликнул Род. – Отправляйся и скажи своим товарищам держать форт, Леонат! Мы отправимся туда с курьерской скоростью! – Особенно ввиду того, что курьерское сообщение велось в текущее время авиапочтой.

– Да, милорд! – Но юноша выглядел озадаченным. – А что такое “форт”?

– Укрепления, – ответил Род, – а суть в том, чтоб зажать врага между ним и скалой.

– Как скажете, лорд Чародей. – Леонат, похоже, пришел в замешательство, но мужественно пообещал. – Я передам им, – и исчез.

Род шепнул:

– Векс, мы летим на полной скорости. Встречай меня на вершине утеса.

– Я привязан, Род, – напомнил ему голос робота.

– Ну так натяни привязь потуже. Когда растянешь до предела, оборви ее и присоединяйся ко мне.

Они зашли на посадку у шатра ведьм, как раз когда упали первые капли дождя.

– Как там молодежь? – крикнула Агата.

– Чертовски напугана, – крикнул в ответ Род. – Всегда будут рады видеть вас!

Он спрыгнул с помела и подхватил жену на руки для короткого поцелуя.

– Милорд! – мило покраснела она. – Я едва ль ожидала...

– Просто нуждался в небольшом напоминании о том, ради чего я должен явиться домой. – Род быстро сжал ее в объятиях. – Удачи тебе, милая. – А затем круто повернулся и потопал сквозь моросящий дождь.

Он остановился на краю вершины прибрежного утеса, пристально вглядываясь вниз. Поднялся он как раз вовремя, чтобы увидеть, как первая волна зверолюдей выплеснулась за земляные укрепления и побежала вприпрыжку вверх по речной долине, высоко подняв щиты и размахивая секирами. Род нахмурился, высматривая грамарийскую армию. Где же она?

Вон там, еле-еле видимая сквозь дождь, двигалась вверх вдоль реки темная, клубящаяся масса.

– Векс!

– Здесь, Род.

Род резко обернулся – и увидел всего в двух футах позади себя голову большого черного коня. Он пораженно отпрыгнул назад – а затем вспомнил про крутую скалу и рванул вперед, вогнав ногу в стремя и перемахнув на спину робота-коня.

– Ты как попал сюда так быстро?

– У меня есть радар. – В тоне Векса звучал легкий укор. – Поедем, Род? Ты нужен выше по течению.

– Конечно! – И когда большой черный конь пустился легким галопом, спросил:

– Что происходит?

– Хорошая тактика. – В тоне робота сквозило уважение и даже восхищение, Он поскакал дальше вниз по склону, бормоча:

– Наверно, Туан сам объяснит тебе ее.

У Рода едва нашлось время возразить, прежде чем они догнали армию. Всюду стоял сбивающий с толку шум – лязганье стали, хлюпанье сапог по земле, уже начавшей превращаться в грязь, рев орущих приказы сержантов и ржание рыцарских коней. Род огляделся вокруг себя, но не увидел никаких признаков паники. Разумеется, то тут, то там на более молодых лицах отражался наполнявший их души страх, а более пожилые застыли, выражая мрачную решимость. Армия в целом постоянно двигалась прочь от зверолюдей – но это было определенно отступление, а не бегство.

– Почему? – резко спросил Род.

– Так приказал Туан, – ответил Векс, – и, по моему мнению, мудро.

– Вези меня к нему!

На сей раз они нашли короля в тылу, поскольку эта часть армии находилась ближе всех к врагу,

– На левом фланге отстают, – прокричал Туан. – Передайте сэру Мэрису поторопить их; ибо отставшие наверняка станут трупами!

Гонец кивнул и стремглав унесся в дождь,

– Привет, мой государь! – окликнул Туана Род. Туан поднял голову, и на лице у него вспыхнуло облегчение.

– Лорд Чародей! Хвала небесам, ты явился!

– Будешь знать, как приглашать меня. Почему отступаем, Туан?

– Ты наверняка шутишь, лорд Чародей! Неужели ты не видишь дождя? Мы не в состоянии устоять против них, когда может ударить молния!

– Но если мы не остановим их, – указал Род, – то они просто будут шагать и шагать дальше, покуда идет дождь.

Туан кивнул.

– Такая мысль приходила в голову и мне, – Э... это может оказаться хорошим способом потерять королевство...

– Об этом я тоже не забываю. Следовательно, мы повернем и выступим против них – но не раньше, чем они уверятся, будто обратили нас в бегство.

Род медленно поднял голову, глаза у него расширились, А затем усмехнулся.

– – Мне следовало бы понять, что лучше не сомневаться в твоем умении выбирать тактику! Но поверят ли они и в самом деле, будто мы просто удираем во все лопатки, когда мы так долго давали им отпор?

– Они наверняка будут ожидать появления какого-то сопротивления, – согласился Туан. – И поэтому ты с Летучим Легионом поскачешь к ним, – Он кивнул на правый фланг, – Он тебя ждет, лорд Чародей,

Завидев Рода, его коммандос грянули дружное “ура”, а он грянул им быстрые приказы. Минуту спустя половина бойцов растворилась в росших вдоль берега реки траве и кустах” Другая половина – в бахилах – подражала Моисею и скрылась в камышах,

Род остался с сухопутными, молча отходившими вдоль берега, пока не добрались до места, где пляж расширялся, огражденный полукругом деревьев с кустами в интервалах между ними. Десять минут спустя с ними поравнялись первые разведчики из авангарда зверолюдей. Род подождал, пока они не окажутся прямо в середине полукруга, а затем свистнул, неплохо подражая жалобному крику козодоя. Но для зверолюдей этот крик был незнаком, и что-то прозвучало фальшиво. Один неандерталец поражение поднял голову, открывая рот поднять тревогу – когда дюжина грамарайских коммандос накинулась на него и его товарищей.

Солдаты полностью окружили зверолюдей, и поэтому Род не видел, что произошло, но знал лишь, что продолжалось все примерно тридцать секунд, а затем его люди снова растворились в лесу, оставив в центре поляны три трупа, заливающих кровью бледный песок.

Род уставился на них, потрясенный и подавленный. Рядом с ним его сержант усмехнулся.

– Проделано все отлично, лорд Чародей.

– Положусь на твое слово, – пробормотал Род. – Чем занимаются эти ребята в мирное время – на бойне работают?

Сержант пожал плечами.

– Любой деревенский паренек должен знать, как перерезать горло свинье, а эти людоеды немногим лучше свиней.

Роду пришлось проглотить внезапный порыв объяснить конфликт с точки зрения зверолюдей.

– Они враги, – невесело согласился он, – и это война. Они уже весьма основательно доказали, что убьют нас, если мы не убьем их первыми.

Про себя же он гадал, многие ли из них действительно хотели этого.

Но в данную минуту настало время проявить себя извергами.

– Прикажите бойцам рассыпаться по ходу тропы.

Сержант повернулся шепнуть несколько слов, но это было единственное движение, увиденное или услышанное Родом. Тем не менее он спокойно сидел в седле, зная, что его бойцы подберутся к зверолюдям. Он спокойно сидел и ждал.

Минут через пять подошел авангард врага. Его предводитель увидел трупы в центре поляны и поднял руку остановить своих бойцов. Пока они в шоке пялились на убитых, Род крикнул чайкой, и из кустов выскользнули пятьдесят коммандос, рубя мечами по глоткам, прежде чем зверолюди даже поняли, что на них напали.

Когда пали первые неандертальцы, остальные с ревом обернулись, вращая секирами. Люди Рода отпрыгнули, но двое оказались недостаточно проворными. Род дал гневу вспыхнуть в себе, когда скомандовал Вексу: “Пошел!”. Большой черный стальной конь поскакал в бой, когда Род крикнул: “Рази!”. Глаза всех зверолюдей обратились к этой новой угрозе, и поэтому не заметили теней, выскользнувших из камышей позади них в ответ на крик Рода. Зверолюди начали пятиться, когда Род и его бойцы начали свой смертельный гавот, отскакивая за пределы досягаемости секир зверолюдей, когда те пытались поймать взгляды грамарийцев. Но бойцы Рода придерживались своей тяжело усвоенной тактики – глядеть на оружие врага, а не на его зрачки. То тут, то там солдат случайно заглядывал в покрасневшие глаза неприятеля и замедлял движения. Это случилось даже с Родом – сидя верхом на коне, он привлекал взгляды. Один неандерталец сумел заглянуть ему прямо в глаза, и внезапно Рода коснулся страх, когда он почувствовал, как в его мозгу бьются два соперничающих импульса, и понял, что ни один из них ему не принадлежал.

Затем у него растеклось тепло в голове и по спине, – знакомое прикосновение, и он почти почуял запах духов Гвен. В этот момент его рука со щитом вскинулась слегка толкнуть секиру и отразить ее, так что та чуть-чуть промахнулась, в то время как его меч кольнул зверочеловека поверх щита. Род почувствовал, как меч вонзился, хрустя об кость, и яростно рванул его обратно, поворачиваясь к следующему противнику и упорно стремясь не обращать внимания на падающее тело.

Затем берег стробоскопически осветила молния и над головами грянул гром. Род бешено парировал удары секиры, сознавая, что почти половина его отряда оцепенела. Взметнулись секиры, л грамарийские солдаты пали, в то время как их противники повернули помочь своим собратьям вместе навалиться на солдат. Неистово меча взгляды с одного на другого, большинство солдат делали промашку и случайно заглядывали в глаза какому-нибудь неандертальцу – и цепенели.

Род заревел от гнева и страха и рубанул зверочеловека. Тот увернулся, открыв ухмыляющееся чело, пялящееся на Рода, поймавшее его взгляд, уставившись ему прямо в глаза.

Ответный выпад Рода словно врезался в стену. Он неистово надавил на меч, толкая его вперед, но тот не двигался, а секира взлетела, готовая обрушиться на него. В мозгу у него остался активным лишь слабый импульс, еле тыкавшийся в, казалось, образовавшуюся там темную стену...

Затем в эту темную массу ворвался горячий щит, раздирая ее в клочья – и рука Рода ответила на его призывы. Он дернулся в сторону, когда мимо просвистела секира, а затем рванулся обратно, делая выпад сверху вниз. Его бойцы набросились на зверолюдей, словно дикие кошки, уступая им в численности, но твердо решив уложить вдесятеро больше своего числа. Но за авангардом подходили потоком новые зверолюди, все больше и больше; и с уколом страха Род увидел за массами врагов выплывающий из завесы дождя длинный, стройный драккар.

Но берег сотряс громовой рев, и зверолюди в неожиданном ужасе подняли взгляды на хлынувших вдоль реки пять тысяч грамарийских солдат.

Род проглотил победный крик; все его бойцы сохраняли молчание и катализировали прилив энергии в серию быстрых выпадов. Зверолюди отступили перед ними, а затем немного успокоились, чтобы повернуть и защищаться. Но дрались они теперь бешено и беспорядочно, так как солдаты превосходили их в численности.

Яростно коля и парируя, Род стал смутно сознавать исходящее от врага ритмичное громыхание.

– Род, – проскрежетал словно замедленная запись голос Векса, – напряжение нарастает... я могу подвести тебя...

– Держись, пока можешь! – крикнул Род и мысленно приготовился спрыгнуть и использовать Векса для защиты своего тыла.

Громыхание стало громче, стало разборчивым, вражеская армия скандировала в один голос:

– Коболд! Коболд! Коболд!

И казалось, что их бог услышал призыв, внезапно весь берег реки пронзило переливающимся сиянием, и гром превратился в пушечный выстрел.

Когда сияние померкло, солдаты замедлили движение. Какой-то зверочеловек поймал взгляд Рода, и тот снова почувствовал, как тело его одеревенело, как бы окутанное густой массой.

Затем эту темную массу снова прожег добела раскаленный меч, и его руки выскочили на волю. Вся грамарийская армия исторгла радостный крик и бросилась драться с новой дикой энергией. Им ответил рев гнева, ко в нем сквозило отчаяние, и зверолюди, казалось, прижались друг к другу, образуя стену против грамарийских копий. Но островные волки наседали на эту стену, круша и подкапывая ее, и ночь превратилась в бедлам из воплей и лязга стали.

Внезапно Род осознал, что его бойцы продвигаются вперед. Но как они могли, когда враг прижат к воде? Поглядев поверх голов, он увидел, что зверолюди забираются по одному на борт драккаров.

– Они удирают! – ликующе закричал он. – Враг бежит! Рви их!

Его бойцы ответили безумным воплем, и дрались, как бешеные. На самом-то деле они могли лишь царапнуть, да отколоть и немногим больше; стена зверолюдей была сплошной и становилась все плотней по мере того, как съеживалась, когда отчаливала одна лодка и ее сменяла другая. Но наконец последние зверолюди повернулись и побежали забраться в лодку. Солдаты кинулись было преследовать их, но Род, Туан и сэр Мэрис остановили их резкими приказами, повторенными через каждого рыцаря каждому сержанту. Подняв головы, солдаты увидели, что уже поднявшиеся на борт зверолюди приготовились метнуть в них все – от секир до камней. Видя, что солдаты остановились, они с безумным воем швырнули их; но поднявшиеся щиты заставили эти снаряды отскочить, не причинив вреда. Когда же они опустились, драккар выплыл на стрежень, описал медленную, изящную кривую и поплыл вниз по течению.

Туан с победным криком вонзил окровавленный меч в небо. Посмотрев на короля, пораженная армия сообразила, что она победила. И тогда с пронзительным воем триумфа небо проткнул лес пик и мечей.

Прежде чем растаяло эхо, Род снова повернул Векса вниз по течению.

– Ты выдержал все сражение, Старина Железняк!

– Выдержал, Род. – Электронный голос все еще звучал немного замедленно. – В этой битве на меня могли нападать только спереди.

Род кивнул.

– Огромное преимущество, А теперь направимся я шатру ведьм с максимальной скоростью!

Часовые перед шатром узнали его и стукнули себя по нагрудникам, отдавая честь. Род спрыгнул с коня и влетел в шатер.

Оплывшие свечи показывали растянувшихся повсюду в беспорядке и потерявших сознание юных ведьм и чародеев. В центре обмякла, привалившись к одному из опорных шестов шатра, Агата, державшаяся руками за голову, а у другого сгорбилась Гвен, стонавшая и теревшая себе лоб и виски.

Рода пронзил страх. Он прыгнул к ней, сгреб ее в объятия.

– Милая! Ты...

Она моргнула, подняв голову, и сумела улыбнуться. – Я жива, милорд, и снова буду здорова – хотя сейчас голова у меня так и раскалывается...

– Хвала святым! – Род прижал ее голову к своей груда, а затем наконец позволил себе воспринять окружавшую его бойню. Он снова повернулся к Гвен, на этот раз медленнее. – Он появился, да?

– Да, милорд. – Она поморщилась от боли. – Когда ударила вторая молния, вся молодежь попадала без чувств. Мы с Агатой изо всех сил старались выдержать главный напор той жестокой мощи, и я ощутила, как помогает ей сила Гарольда. Но все мы страшились третьей молнии, зная, что нам не устоять перед ней...

– А Гален мысленно подслушивал и понял, что вам ее, вероятно, не выдержать, – кивнул Род. – Но он не посмел пойти на риск, что его “сын” может при этом сгореть, хоть сын этот и родился не от его тела.

– Не полагайся вновь на его помощь, – донесся хрип с другой стороны шатра, и куча тряпья и костей, бывшая Агатой, пошевелилась. – Берегись, Чародей, он знает теперь, что ты постараешься использовать его, подвергнув опасности Гарольда.

– Конечно. – В глазах у Рода заплясали яркие огоньки, – Но он все равно явится.

Туан оставил на обоих берегах эскадроны, кипевшие гневом оттого, что не смогли принять участие в битве; но теперь, когда они увидели плывущие к ним драккары, воины заорали от радости и выхватили мечи.

Зверолюди, не обратив на них внимания, поплыли дальше.

Раздосадованные молодые рыцари, командовавшие эскадронами, отдали соответствующие приказы, и спустя несколько минут огненные стрелы понеслись по дуге над водой и застучали по палубам и парусам. Несколько минут лучники забавлялись, наблюдая, как зверолюди в панике заметались, гася пламя. Но как только все потушили, следующее подразделение ниже по реке нашпиговало воздух горящими стрелами, и развлечение началось по новой. Поэтому, хотя Туан и послал часть оправившихся ведьм и чародеев лететь вдоль реки за флотом, старательно держась за пределами досягаемости стрел, те не понадобились. И все же они держались вблизи, бдительные и готовые помочь, когда драккары спустились по течению реки Флев и вышли в море.

На горизонте драккары остановились, словно раздумывая, не сделать ли еще одну попытку. Но на утесах собрался строй лучников, а за ними – телекинезирующие ведьмы, и в результате огненные стрелы сумели пронестись до самого горизонта, прежде чем упали, и снова зажечь обугленные корабли.

Драккары сдались, повернули носы в сторону дома и исчезли.

В разгар пьяного веселья и гульбы Род протолкался через толпу к Туану. Он схватил короля за августейшую шею и крикнул ему в самое ухо – иначе его б не услышали.

– Ты ведь знаешь, что это на самом деле еще не конец, не так ли?

– Знаю, – ответил с достоинством молодой король, – но знаю также и что сегодняшняя ночь предназначена для торжества. Наполни бокал и веселись вместе с нами, лорд Чародей. Завтра мы вновь будем думать о войне.

На следующее утро Туан поднялся с трудом и в плохом настроении. Он сидел в кресле у себя в шатре и повсюду вокруг него сквозь ткань просачивался серый дневной свет. Небо по-прежнему было хмурым, так же как и Туан. Он, морщась, прижимал ко лбу холодное полотенце.

– Итак, лорд Чародей, вы оказали, что наша война еще не закончена.

Бром О'Берин приблизился к креслу короля, приглядываясь к его лицу.

– Сомневаюсь, способен ли ты говорить о войне, когда голова у тебя еще полна вина, что кожа у нее натянута не менее туго, чем на барабане.

Туан ответил со слабой и печальной улыбкой:

– Это не повредит, лорд Советник; ибо сомневаюсь, будем ли мы говорить о чем-то, чего я еще не знаю.

– Речь будет о том, что если мы не последуем за ними, то они вернутся. – Осторожно заметил Род. Туан кивнул, а потом скривился и закрыл глаза.

– Да, лорд Чародей. Следующей весной, как только начнутся грозы, мы снова увидим их здесь, на наших берегах – да, я знаю это.

Бром нахмурился.

– И все же вы подумали, что они могут придумать новый способ победить всю мощь, какую смогут выдать наши ведьмы?

Туан поморщился.

– Нет, не подумал. Это усиливает мою решимость. Мы должны перенести войну к ним домой; мы должны последовать за ними через море и нанести удар.

– И время для нанесения такого удара – сейчас, – прогромыхал Бром.

Туан кивнул и посмотрел на Рода.

– И все же как нам переправить туда армию, лорд Чародей? Ты мог бы перенести множество людей и лошадей с помощью чар?

Позабавленный Род улыбнулся.

– Думаю, такое множество не смог бы отправить даже Гален, мой государь. Но мы ведь открыли, что у Грамария есть процветающий торговый флот, который несомненно с удовольствием предоставит свои услуги, чтобы помочь стереть с лица земли потенциальное пиратское гнездо.

Туан медленно кивнул.

– Думаю, мы добьемся от них искреннего содействия, если обрисовать им все в таком духе.

– Тут нужно лишь отыскать сферу собственных интересов. У нас есть также изумительное число рыбацких лодок, и их владельцы, вероятно, очень быстро согласятся, что нам следует упредить любое браконьерство в их рыболовецких угодьях еще до того, как оно начнется.

Король кивнул – снова очень медленно,

– Значит, на твой взгляд, средств для переправы у нас хватит?

– Вероятно. А чего не хватит, то, думаю, смогут выдать кораблестроители, работая посменно круглые сутки к тому времени, когда мы соберем весь нужный нам провиант. Нет, с транспортом проблем не будет.

– В самом деле? – слабо улыбнулся король, – С чем же тогда?

– С борьбой со зверолюдьми на их родной земле, когда они будут биться, защищая собственные жизни – а также жизни своих жен и детей.

Туан на миг уставился на него. А когда он заговорил, голос у него сделался шепотом призрака.

– Да, это будет кровавым делом, И немногие из отплывших вернутся домой.

– Если мы сделаем это сражение боем насмерть, – согласился Род.

– А чем же еще оно может быть? – нахмурился Бром.

– Государственным переворотом, – усмехнулся Род. – По словам Йорика и других наших гостей зверолюдей это вторжение – дело рук кучки злодеев, сумевшей захватить власть в Звероландии.

Туан раздраженно пожал плечами.

– Какой с того толк, если те люди преданы своему новому вождю? – Но как только он это произнес, взгляд его сделался задумчивым.

Род кивнул.

– После подобного поражения они будут не очень-то довольны руководством того шамана, Мугорка, и его бога – Коболда. А из сказанного Йориком у меня в некотором роде сложилось ощущение, что они и так-то никогда не относились к нему с восторженным энтузиазмом – их просто обманом вынудили поставить его у власти под влиянием минутной паники. Если мы сможем с самого начала разъяснить, что мы воюем с Мугорком, а не со зверолюдьми вообще – то тогда они, возможно, будут готовы капитулировать.

Туан медленно кивнул.

– Ты говоришь в высшей степени здраво, лорд Чародей. Но как донести до них такое намерение?

– А вот это уж, – отозвался Род, ~ пусть придумает Йорик.

– Нет ничего проще, милорд, – отмахнулся здоровенной ручищей от проблемы Йорик. – Самый древний прием из всех известных – небольшая милая кампания по роспуску слухов.

– Кампании роспуска слухов настолько древние? – У Рода возникло головокружительное видение 50000 лет клеветы. – Но как же вы ее запустите?

Йорик взглянул на своих товарищей, а затем, снова повернувшись к Роду, пожал плечами.

– Тут уж ничего не поделаешь – придется нам отправиться вперед вас и организовать ее самим,

Род в шоке уставился на него. Йорик усмехнулся.

– А вы о чем думали – о листовках?

– Я думал, что нам, возможно, удастся чего-то добиться с помощью телепатии, – вздохнул Род. – Но никто из наших проецирующих телепатов не знает их языка. Йорик прав – ему и его людям требуется каким-то образом запустить этот слух. Вопрос о том – можем ли мы им доверять?

– Доверять человеку врага? – воскликнула Катарина. – Нет, лорд Чародей, надеюсь, вы не станете!

– Но он ведь в действительности на нашей стороне, – заспорил Род, – потому что борется с тем же врагом – с этим шаманом, Мугорком,

Они сидели в небольшой палате – всего сорок квадратных футов – королевского замка в Раннимиде. Восточный ковер, гобелены на стенах, сверкающая ореховая мебель, изящные стулья с витыми ножками и серебряные кубки отрицали всякую чрезвычайность. Но хотя камин давно остыл, разговор велся жаркий.

– Он говорит, что Мугорк ему враг, – презрительно обронила Катарина. – И все же разве он не может быть слугой этого свирепого чудовища?

Род развел руками.

– Почему? С какой целью Мугорк мог послать агента, которого никак не смогут принять за уроженца Грамария? Не говоря уж о кучке его дружков, не умеющих даже говорить на нашем языке.

– Да как раз с той самой целью, мой мальчик, – крякнул Бром О'Берин, – чтобы мы смогли прислать его для усиления своего нападения, тогда как они смогут переметнуться, предупредить своих собратьев и встретить наших солдат оградой из копий, когда те высадятся.

– Хорошо, – с отвращением фыркнул Род. – Притянуто за волосы, но, допускаю, все-таки возможно. И все же, мне кажется, что это неверно.

Катарина криво улыбнулась.

– Я думала, только дамы решают важные дела, основываясь на таких вот чувствах.

– Ладно, допустим, в ваших доводах есть некоторый резон, – проворчал Род. – Но вы же понимаете, что я имею в виду, Ваше Величество, – во всей этой ситуации есть какой-то элемент, попросту не стыкующийся с гипотезой, что Йорик – враг.

Катарина открыла было рот опровергнуть его, но Бром заговорил первым.

– Я улавливаю смысл твоих слов – и скажу тебе, что именно не укладывается.

Катарина в изумлении повернулась к нему, а Туан поднял голову, внезапно снова заинтересовавшись спором.

– Дело в том, – объяснил Бром, – что Йорик говорит на нашем языке. Мог ли он научиться ему у Мугорка?

– Возможно, если Мугорк – враг Орла, – медленно ответил Род. – Ведь если Йорика обучил английскому Орел, то и Мугорк тоже вполне мог это сделать.

– Я улавливаю смысл твоих слов. – Туан выпрямился в кресле. – Мы знаем, что Йорик держит Орла за какого-то кудесника; если мы допустим, что Мугорк тоже таков, то выставляем кудесника против кудесника. Но тогда оба они могут подумать, что мы волнуем их сильнее, и решат объединиться против нас?

– Или Мугорк сверг Орла только ради возможности использовать против нас зверолюдей, – прогромыхал Бром. – С чего нам быть столь важными для Мугорка?

– С того, – произнес за ухом Рода голос Векса, – что на Грамарие больше действующих телепатов, чем во всей остальной Земной Сфере вместе взятой; а те межзвездные средства связи, какие они могут предоставить, будут по всей вероятности исключительным, крупнейшим фактором в определении того, кто будет править земными народами.

'И с того, что Орел и Мугорк являлись, вероятно, путешествующими во времени агентами из держав-блоков будущего, знавшими, к чему приведет текущая борьба и пытавшимися изменить ее исход здесь”: мысленно добавил Род. Вслух же он лишь кисло произнес;

– Приятно знать, что у этих палат такие толстые стены, что нам незачем беспокоиться из-за подслушивающих.

– Почему? – нахмурился Туан. – Есть причина сомневаться в верности кого-нибудь из наших людей?

– Э-э... нет. – Роду пришлось быстро сымпровизировать и, удивительное дело, резануть правду-матку. – Просто дело в том, что я привел с собой Йорика на случай, если мы решим, что хотим потолковать с ним. Он в приемной.

Катарина в ужасе подняла голову и быстро ушла за кресло Туана. Король, однако, выглядел заинтересовавшимся.

– Тогда быстрее давай его сюда! Неужели мы не сумеем придумать никакого вопроса, способного определить правдивость или лживость слов этого зверочеловека?

Бром протопал к двери, рывком распахнул ее и прогремел приказ. Когда он вразвалочку вернулся на место, Род предложил:

– Только вот еще что. По сообщению Тоби деревня зверолюдей заселена очень основательно, и окружающие ее поля очень тщательно обработаны и засеяны злаками. Поселение это не такое и новое, Туан. Если Орел явился сюда, задумав завоевание, то стал бы он терять пару дет на устройство колонии?

Молодой король кивнул.

– Довод весомый. – И повернулся, когда в палату неторопливо вошел зверочеловек, а Катарина попятилась назад. – Добро пожаловать, капитан изгнанников!

– И вам привет. – Йорик усмехнулся и коснулся чуба.

Бром свирепо нахмурился, и поэтому Род счел, что ему лучше вмешаться.

– Э, мы как раз говорили, Йорик, о том, почему Мугорк сверг Орла.

– Да потому что Мугорк хотел покорить вас, ребята, – ответил удивленный Йорик. – Он не мог даже приступить к этому, пока на пути стоял Орел, проповедовавший понимание и терпимость.

В помещении наступила жуткая тишина, покуда Туан, Бром, Катарина и Род обменивались лихорадочными взглядами.

– Я что-то сказал не то? – спросил Йорик.

– Лишь то, о чем мы все только что беседовали, – почесал за ухом Род. – Всегда оторопь берет, когда выясняешь, что угадал правильно, – Он посмотрел на Йорика. – А почему Мугорк хочет нас покорить?

– Опора в кампании борьбы за власть, – объяснил Йорик. – Ваша планета будет пользоваться повышенным спросом в грядущей борьбе за власть. Ваши потомки выступят на стороне демократии, и поэтому Децентрализованный Демократический Трибунал победит. У проигравших останется только одна возможность – вернуться в прошлое и попытаться захватить бразды правления на Грамарие. Когда Мугорк захватил власть, мы поняли, что он, должно быть, работал на одного из будущих проигравших... В чем дело, милорд?

Род делал ему отчаянные знаки помалкивать, Туан обратил на него пронзительный взгляд.

– В самом деле, лорд Чародей. – Голос его стал гладким, как бархат. – Почему вы не желаете, чтобы он говорил о таких вещах?

– Хотя бы потому, что они приводят в крайнее недоумение. – Катарина свела брови и посмотрела на Рода весьма недобрым взглядом, – И все же муж мой задал хороший вопрос. Ради кого трудитесь вы, лорд Чародей?

– Прежде всего ради твоей жены и ребенка, – вздох-пул Род, – но поскольку я хочу для них свободы и справедливости, а вы – самый лучший их шанс на такое состояние – то, ясное дело, я работаю на вас.

– Или в согласии с нами, – поправил Туан. – Но у вас есть и другие связи, лорд Чародей?

– Ну, есть определенное сотрудничество, которое...

– ...которое дает ему сведения, крайне важные для дальнейшего царствования вашей династии, – пробормотал Бром и виновато поглядел на них. – Я знал об этом чуть ли не с тех пор, как он появился среди нас.

Туан начал понемногу освобождаться от напряжения, но Катарина выглядела более негодующей, чем когда-либо.

– Даже ты, мой преданный Бром! Почему же ты не рассказал мне обо всем?

– По той причине, что вам незачем об этом знать, – просто ответил Бром, – и потому что я считал это тайной лорда Гэллоугласа. Если б он думал, что вам следует об этом знать, он бы вам рассказал – ибо, не заблуждайтесь, предан он в первую очередь нам.

Катарина, казалось, немножко смягчилась, а Туан заулыбался, поблескивая глазами.

– Надо нам будет еще поговорить на эту тему в скором времени, лорд Чародей.

'Но не сейчас”. Род с содроганием вздохнул и бросил быстрый благодарный взгляд на Брома. Карлик еле заметно кивнул.

– Причина нашего беспокойства – перед нами. – Туан снова повернулся к Йорику. – Похоже, мастер Йорик, что вы знаете больше, чем следует.

– Вы хотите сказать, что некоторые из этих сведений засекречены? – уставился на него Йорик.

Род прожег его взглядом, но Туан лишь сказал:

– Где ты узнал о грядущих событиях?

– А от Орла, – с облегчением улыбнулся Йорик. – Он бывал там.

В помещении на мгновение стало очень тихо” Затем Туан, тщательно подбирая слова, уточнил,

– Ты говоришь, будто этот Орел телесно отправился в будущее?

Йорик кивнул,

– На кого он работает? – отрывисто спросил Род,

– На себя, – развел руками Йорик, – И к тому же получает с этого неплохую прибыль.

Род успокоился. Политические фанатики будут драться насмерть, но бизнесмены всегда прислушаются к гласу разума – при условии, если ты покажешь им, что они смогут извлечь более высокую прибыль, делая дела по-твоему.

Но Туан покачал головой.

– Ты же заверяешь нас, будто Орел привел сюда весь твой народ и достаточно обучил его сельскому хозяйству, чтобы люди смогли обеспечить себя. Где же тут выгода?

– Ну, – уклонился от прямого ответа Йорик, – он иной раз затевает и гуманитарный проект...

– А также из ваших ребят, вероятно, получаются незаменимые агенты для определенных заданий, – сухо добавил Род.

У Йорика хватило приличия покраснеть.

– Или дело в том, – прогромыхал Бром, – что он воюет с теми из будущего, кто поддерживает Мугорка? Разве твой народ не примет участия в этой войне?

Йорик застыл. А затем поглядел на Рода и резко мотнул головой в сторону Брома.

– Где вы его откопали?

– Тебе незачем знать, – быстро отозвался Род. – Мы хотим понять, как вы, неандертальцы, оказались оружием в большой войне?

Йорик вздохнул и уступил.

– Ладно. Дело обстояло немного сложнее, чем я говорил прежде. Скверные парни собрали нас вместе с целью использовать как оружие для установления очень ранней диктатуры, которая не выпустит власти из рук. Как вы понимаете, милорд, мы – народ несколько параноидной культуры.

– Не представляю, почему, – сухо обронил Род.

– Что значит “параноидной”? – нахмурился Туан. – И какое это имеет отношение к правлению?

– Это значит, что чувствуешь себя так, словно тебя все долбают, – объяснил Йорик, – и поэтому склонен раздолбать их первым, для гарантии, что они не доберутся до тебя. Подобные правительства очень лихо организуют репрессии.

Катарина побледнела, а Туан повернулся к Роду.

– Есть правда в его словах?

– Слишком большая, – ответил ему со скорбной улыбкой Род, – а всякий обладающий колдовской силой обычно становится жертвой репрессий. Теперь вы понимаете, почему я на вашей стороне, мой государь.

– В самом деле. – Туан снова повернулся челом к Йорику. – И обнаруживаю в себе намного меньше озабоченности по поводу других твоих связей.

Род внимательно следил за Катариной. Понимала ли она, что шла к тирании, когда царствовала одна? В основном, конечно, сверхкомпенсируя ощущение непрочности своего положения – но к тому времени, когда она приобрела бы достаточно опыта для уверенности в себе, ее б уже ненавидело слишком много людей и ей пришлось бы оставаться тираном.

Но Туан снова говорил с Йориком.

– А почему твой Орел воюет с этими диктаторами?

– Они плохи для торговли, – быстро нашелся Йорик. – Диктатуры склонны устанавливать крайне произвольные правила насчет того, кому с кем можно вести дела, и правила их приводят либо к очень высоким тарифам, либо к непомерным взяткам. А правительство, делающее упор на свободе, должно в общем и целом дозволять свободу и бизнесу.

– В общем и целом, – подчеркнул оговорку Род. Йорик пожал плечами.

– Свобода – состояние нестабильное, милорд. Всегда будут люди, стремящиеся уничтожить правительство и установить собственную диктатуру. Бизнесмены тоже люди.

Род считал, что этот вопрос заслуживал чуть более подробного обсуждения, но в этой перетасовке тем куда-то задевалась такая мелочь, как подготавливаемое вторжение.

– Мы немного подумали об упомянутой тобой кампании по роспуску слухов. Ты не против объяснить, как вы сможете организовать ее, не попавшись? И не пытайся мне рассказывать, будто вы все выглядите друг для друга на одно лицо.

– И думать нечего, – отмахнулся от такого предположения Йорик. – Видите ли, я порядком уверен, что к этому времени будет уйма, людей, сытых по горло правлением Мугорка. Фактически, я даже ожидаю нескольких сбежавших от его правосудия. Если вы сможете доставить меня втихую обратно на материк, в джунгли к югу от деревни, мне думается, я смогу установить контакт с очень многими из них. У некоторых из них найдутся друзья, которые будут рады забыть о любых случайных встречах, какие у них могут произойти в лесу при сборе плодов, и слух, который вы желаете пустить в обращение, сможет перенестись в деревню, когда те друзья вернутся.

Туан кивнул.

– Он должен разнестись быстро. Но разве тебе не удалось бы проделать такое еще лучше, оставаясь в своей собственной стране?

Йорик покачал головой.

– Гориллы Мугорка гнались за мной по пятам. А теперь у него должно хватать других забот: он не забудет про меня и моих людей, но мы больше не будем для него самым главным. Кроме того, укрывшихся в лесу может оказаться вполне достаточно, чтобы ему не захотелось рисковать немногими действительно преданными ему отрядами в операциях по прочесыванию; будут слишком большие шансы, что они не вернутся обратно.

Король медленно кивнул.

– Надеюсь, что ты прав.

– И потом также, – добавил Йорик, – есть такая малость, что если б я остался, то и распространять-то было бы нечего. Честно говоря, я нуждался в союзниках.

– Ты их приобрел, если ты правдив, – тихо пообещал Туан.

Катарина, однако же, выглядела немного менее уверенной. Йорик это заметил.

– Конечно, правдив. В конце концов, если я предам вас и вы меня поймаете, то, надо полагать, подумаете о какой-нибудь виселице, для которой я буду отличным украшением.

– Ну что ты, – возразил Туан. – Мне придется построить новую лично для тебя, чтобы выдержать гармонию стиля,

– Я польщен, – усмехнулся Йорик. – Хотя скажу вам прямо, я не заслуживаю повешения на золотой цепи. На серебряной, может быть...

– А почему? Страшишься лепреконов? Туан и Йорик, решил Род, поладили в общем-то чересчур уж быстро,

– Нужно еще обговорить такую мелочь, как слух, который ему полагается распустить, – напомнил он Туану.

Йорик пожал плечами,

– Что вы и ваша армия явились на самом деле всего лишь свергнуть Мугорка, не так ли? А не стирать в пыль всех местных граждан?

– Ты правильно понял,

– Но вы-то понимаете, – указал Йорик, – что им придется драться, пока они не узнают, что Мугорк схвачен, не так ли? Я имею в виду, если они перекинутся на вашу сторону, а победит он, то они могут оказаться в очень неудобном положении – не говоря уж об их женах и детях.

– Безусловно, – согласился Туан. – Нет, я надеюсь лишь на то, что когда они узнают о захвате Мугорка, то не будут долго раздумывать и сложат оружие,

– Мне представляется, что большинство из них будет слишком занято ликованием, чтобы думать о возражениях,

– Вот и хорошо, А теперь... – Туан нагнулся вперед, сверкая глазами. – Как нам устроить ловушку для Мугорка?

– Если мы желаем быстро закончить ту битву, – объяснил Бром, – то не можем пробиваться к нему сквозь все войско зверолюдей.

– А... теперь мы возвращаемся к моему первоначальному плану, – усмехнулся Йорик. – Я все дожидался, когда вы подойдете к разговору о вторжении. Потону что, понимаете, если вы вторгнетесь, забросив меня в джунгли за неделю-другую до операции, то, уверен, мы с моими ребятами сможем найти достаточно недовольных для объединения их в атакующие силы. И тогда, когда ваша армия атакует с фронта, я смогу привести своих горилл...

– Ты хочешь сказать, герильясов.

– И их тоже. Так или иначе, я смогу привести их через горы и к Высокой Пещере.

– К Высокой Пещере? – нахмурился Туан. – Что это такое?

– Всего лишь самая верхняя пещера в стене утесов. Когда мы впервые прибыли, то все разбили стан в пещерах, и Орел занял самую верхнюю, чтобы видеть цельную картину всего происходящего. Когда рядовые переехали в хижины, он остался там – и поэтому Мугорк обязательно переберется туда, использовать символ обладания ею для укрепления своей власти,

– Неплохое рассуждение, – прогромыхал Бром. – Но что если ты ошибся?

Йорик пожал плечами.

~ Тогда мы будем продолжать поиски, пока не найдем его. Больших хлопот у нас возникнуть не должно; я сильно сомневаюсь, что он будет сражаться в первых рядах.

Улыбка Туана сделалась презрительной.

– Он – реальная сила, – продолжал Йорик, – но решающим фактором будет Коболд. Когда мы захватим, идола, это действительно покажет войску, что война проиграна,

– И ты ожидаешь, что он тоже будет в Высокой Пещере, – продолжил его мысль Род.

– Ни капельки не сомневаюсь, – подтвердил Йорик. – Вы не видели эту штуку, милорд. Такую наверняка не захочешь держать у себя в столовой. – Я почему-то ничуть не сомневаюсь в этом,

– И я, – согласился Туан. Он взглянул на жену и двух своих министров. – Значит, все согласны? Они неохотно кивнули.

– Тогда решено, – хлопнул в ладоши Туан. – Мастер Йорик, я немедля отдам приказ торговому кораблю отвезти вас с вашими людьми в джунгли к югу от вашей деревни. А потом, когда все будет готово, к вам явится чародей сообщить день и час вторжения.

– Отлично! – о облегчением усмехнулся Йорик, а затем внезапно нахмурился. – Но минуточку. А как же ваш чародей нас найдет?

– Просто каждый вечер гляди несколько часов во все глаза на огонь и старайся очистить голову от мыслей, – объяснил Род, – и думай о чем-нибудь отвлеченном – о звуке хлопающей ладони или о чем-нибудь в этом роде, вновь и вновь. Чародей прилетит, настроясь на твой мозг.

Пораженный Йорик вскинул голову.

– Вы хотите сказать, что ваши телепаты способны прочесть наши мысли?

– В некотором роде, – признался Род. – По крайней мере, они способны определить, что вы в порядке и где вы находитесь.

Йорик с облегчением улыбнулся.

– Хорошо. Не удивительно, что вы знали, где будет следующая высадка налетчиков.

– После первого удара, да, – улыбнулся Род. – Конечно, мы не в состоянии понять ваш язык.

– Спасибо за намек, – поднял указательный палец Йорик. – Постараюсь ни в коем случае не думать по-английски.

Род не был уверен, что он сможет, но не сказал ему этого.

Йорик снова повернулся к королю и королеве.

– А теперь, если вы не против, Ваше Величество, то я пошел. – Он поклонился. – Я хотел бы передать своим людям, что пришло время выступать.

– Тогда действуй, – царственно разрешил Туан, – я уведомил своих людей, что они могут доверять нам столь же глубоко, как мы можем доверять им.

Йорик остановился у двери и оглянулся, подняв бровь.

– Вы уверены в этом? Туан твердо кивнул. Йорик снова усмехнулся.

– Думается, вы только что сказали больше, чем сами догадываетесь. Бог в помощь, Ваши Величества.

Он снова поклонился и открыл дверь; часовой проводил его в коридор,

Катарина первая испустила огромный вздох облегчения.

– Ну! Значит, решено. – Она поглядела на мужа. – Как мы узнаем, выполнит ли он главную часть сделки до вашей битвы?

– Ну, я был с ним не совсем откровенен, – признался Род. Он подошел к стене и поднял край гобелена. – Как ты думаешь, милая? Можем мы ему доверять?

Гвен кивнула, входя в помещение.

– Да, милорд. В его мыслях не было даже самого малого намека на двуличие.

– Он думал по-английски, – объяснил пораженным королю с королевой Род. – Приходилось; ведь он разговаривал с нами.

Лицо Туана расколола широкая усмешка.

– Так вот что ты подразумевал, когда говорил о “подслушивающих”!

– Ну не совсем. Но я в некотором роде думал о Гвен.

– Но разве он не мог под теми высказываемыми нам мыслями думать на своем родном языке? – допытывалась Катарина.

Гвен бросила на нее одобрительный взгляд. Род прочел его и согласился; хотя Катарина и имела склонность вспыхивать гневом, если ей упомянуть о ее же пси-способностях, она явно неплохо продвинулась в применении их, раз дошла до представления о подспудных мыслях.

– Возможно, Ваше Величество, – согласилась Гвен. – Но под теми мыслями на его родном языке есть корневые мысли, порождающие слова, но сами по себе лишенные слов. Они просто нагие проблески дум, пока еще не облаченные в одежды слов. Даже там, настолько глубоко, насколько я смогла прочесть, не было никакого намека на измену.

– Но просто для гарантии мы отправим Тоби проверить его лагерь непосредственно перед вторжением, – объяснил Род. – Он достаточно умен, чтобы суметь проникнуть под маскировку из поверхностных мыслей, если такая будет.

Дверь открылась и вошел часовой, объявив:

– Сэр Мэрис просит аудиенции, Ваши Величества.

– Да, безусловно! – Туан в восторге повернулся челом к двери. – Возможно, он принес вести от сторожей, оставленных в охранении и дальше для уверенности, что зверолюди не повернут обратно, пытаясь устроить нам последнюю неприятность. Разумеется, впусти его!

Часовой посторонился, и сенешаль, прихрамывая, вошел в палату, тяжело опираясь на свой посох, но с широкой усмешкой.

– Добро пожаловать, любезный сэр Мэрис! – воскликнул Туан. – Какие новости?

– Все произошло точно так, как вы думали, Ваше Величество. – Сэр Мэрис остановился перед Туаном отвесить краткий поклон, а затем выпрямился, и усмешка его превратилась в оскал, – Три корабля завернули и попробовали заплыть в устье реки, текущей наискось от реки Флев.

– Их отразили? – В глазах Туана плясали огоньки.

– Да, мой государь! Наши лучники заполонили их корабли огнем, в то время как наши солдаты перебросили через реку тяжелую цепь. Когда же они заскребли о нее днищем и обнаружили, что не могут дальше плыть, то попытались высадиться на берег; но наши ратники выставили перед ними ограду из алебард. Да, они бежали. – Он повернулся к Роду. – Мы благодарим вас, лорд Чародей, за вашу любезную помощь в том предприятии!

Пораженный Род уставился на него, а Гвен схватила его за руку и затаила дыхание; но сэр Мэрис круто повернулся обратно к королю, так и ликуя.

– Он, казалось, был повсюду, сперва на том берегу, потом на другом, среди лучников, а потом среди алебардщиков, везде побуждая их ко все более доблестным подвигам. Да, теперь они не поверят, что могут потерпеть поражение.

Гвен подняла голову, но Род стоял, приросши к месту.

– И все-таки, – нахмурясь, проговорил старый рыцарь, – почему вы поручили командовать мне? Если вы сами вели в бой солдат, Верховный Чародей, то вам бы следовало также и командовать!

– Но, – сказал Туан, поворачиваясь к Роду, – ты же все время был здесь, в Раннимиде; с нами, когда там отбивали этот набег!

– Я заметил, – прохрипел Род.

– Милорд, не все из случившегося здесь невозможно, – вздрогнула Гвен.

– О нет, все. Взять, например, тебя – крайне невероятно, что может даже существовать такая чудесная женщина, как ты. Но чтоб она не только могла существовать, но еще и влюбилась в кого-то вроде меня – ну, это решительно невозможно.

Гвен подарила ему лучистую улыбку,

– Ты всегда недооцениваешь себя, Род Гэллоуглас, и переоцениваешь меня – и таким образом заставляешь холодный мир превращаться для меня в теплый.

Против такого выражения ее глаз он устоять не мог; оно манило его все ближе и превратилось в длинный, глубокий поцелуй, пытавшийся увлечь его еще глубже. Но в конечном итоге Род вспомнил, что находится на палубе корабля и что экипаж несомненно смотрит. У него возникло искушение послать их всех к черту, но он вспомнил о лежавшей на нем ответственности и со вздохом сожаления оторвался от поцелуя.

– В последнее время мы занимались этим недостаточно часто.

– Я отлично это сознаю, милорд. – Гвен приковала его к месту сверкающим взглядом.

– А я-то думал, что это у неандертальцев Дурной Глаз! – выдохнул Род и, повернувшись, твердо зацепил ее руку у себя на локте, направляясь на прогулку по палубе. – Но пока, однако, давай наслаждаться морским воздухом. В конце концов, чего-то более похожего на развлекательный круиз нам, вероятно, не видать никогда.

– Как скажешь, милорд, – смиренно согласилась она,

– Лишь бы ты не путала меня с моим доппельгангером, – поправился Род.

Гвен твердо покачала головой.

– Такого не может случиться ни на каком расстоянии меньше ста футов.

– Ну, надеюсь, так – но, кажется, довольно многие допустили-таки подобную ошибку.

– Они не настолько хорошо тебя знают, – промурлыкала Гвен. – Если они и видели тебя раньше, то лишь недолго и издали.

– Да, но есть некоторые, кому... ну, вот один такой! – Род остановился рядом с фигурой в коричневой рясе, сидевшей на палубе скрестив ноги, прислонившись к поручням с налитым до половины чернильным рогом в левой руке, писавшей старательным округлым почерком в огромной книге с тонкими пергаментными листами. – Приветствую вас, брат Чайлд!

Пораженный монах поднял голову. А затем по лицу у него, расплылась восторженная улыбка.

– Рад встрече, лорд Чародей! Я надеялся увидеть вас здесь!

Род пожал плечами.

– А где же еще мне быть? Это же королевский флагман. Но вы-то как сюда попали, брат Чайлд?

– Я капеллан, – просто ответил монах. – И желаю быть как можно ближе к королю и его советникам, насколько это в моих силах; ибо я стремлюсь как можно лучше записать все произошедшее в ходе сей войны.

– Значит, ваша хроника продвигается успешно? Насколько далеко в прошлое вы сумели копнуть?

– Да я, собственно, начал четыре года назад, когда умер старый король, и записывал все, что видел ж слышал о происходившем с тех пор, сперва в царствование Катарины, а потом во время совместного царствования наших добрых короля и королевы. – Он просиял, глядя на них. – И все же при нынешнем столкновении мне посчастливилось оказаться в самой гуще почти с первых дней. Мой дневник будет точен, дабы люди, которым жить много столетий спустя, узнали, сколь превосходно проявили себя люди нашего нынешнего века.

– Благородная цель, – улыбнулся Род, хотя и без должного уважения, какое заслуживал такой проект. – Однако удостоверьтесь, что записанное вами точно, хорошо?

– Не бойтесь. Я просил рассказать о каждом событии нескольких человек, и таким образом, думается, нашел нечто близкое к истине. И все же по большей части я записывал только то, что видел сам.

Род одобрительно кивнул.

– Ничего не может быть лучше материала из первичных источников. Да будет успешен ваш труд, брат Чайлд.

– Благодарю вас, милорд.

И Род с Гвен пошли дальше вдоль палубы, тогда как монах снова склонился над своим дневником. Когда они оказались за пределами слышимости, Род шепнул Гвен:

– Конечно, рассказы очевидцев не обязательно описывают случившееся в действительности. Людские воспоминания всегда бывают расцвечены тем, во что они хотят верить.

– Вполне допускаю это. – Гвен оглянулась на монаха. – И он так молод и переполнен юношескими идеалами! Несомненно, Катарина и Туан кажутся ему невозможно царственными и внушительными – а зверолюди бесконечно мерзкими и...

– Мама!

Гвен в удивлении отшатнулась, а затем расцвела лучистой улыбкой, когда поняла, что у нее на руках внезапно очутился младенец.

– Магнус, мой милый малютка! Значит, ты явился пожелать родителям счастливого плавания?

Глаза ее потемнели, когда ребенок кивнул, и Род догадался, о чем она думает – о том, что мама с папой могут и не вернуться домой к малышу. Ее требовалось отвлечь.

– Что это у него там – мячик?

Магнус держал тусклый серый сфероид, дюйма четыре в диаметре – и его поверхность внезапно зарябилась. Род уставился во все глаза.

Гвен увидела выражение отвращения у него на лице и быстро сказала:

– Не волнуйся, милорд. Это всего-навсего ведьмин мох, с коим он несомненно играл.

– О. – Род хорошо знал эту субстанцию; она была разновидностью плесени, имевшей особое свойство откликаться на мысли проецирующих телепатов. Род сильно подозревал, что она внесла немалый вклад в развитие эльфов, вервольфов и других населявших грамарийский ландшафт сверхъестественных созданий. – Когда же он начал баловаться с...

Он оборвал фразу, потому что мячик в руке ребенка менялся – и Магнус в удивлении глядел на него во все глаза. Он вытянулся вверх, сплющился и уменьшился снизу, где разделился надвое на отрезок в половину своего роста, а по бокам отделились два кусочка. Верхушка сформировалась в шар поменьше, и форму фигуры начали определять вмятины и линии.

– Что он делает? – прошептала Гвен.

– Боюсь догадываться. – Но Род с болезненной уверенностью знал, чего ему предстоит увидеть.

И оказался прав, так как комок закончил свое преображение и взмахнул опасным на вид боевым топором, открывая щель рта и показывая клыки, которые сделали бы честь и саблезубому тигру. Обозначившиеся поросячьи глазки покраснели от безумной жажды крови, и он принялся неуклюже подыматься по руке Магнуса.

Ребенок пронзительно закричал и отшвырнул его от себя как можно дальше. Уродец приземлился на палубу, осев на один бок; но этот бок выпучился в прежнюю форму, когда он поднялся на ноги и заковылял по палубе, выискивая, чего бы разграбить.

Магнус уткнулся головой в грудь Гвен, воя от ужаса.

– Вот, милый, он сгинул, – заверила его она, – или сейчас же сгинет – и, сузив глаза, обратила горящий взгляд на миниатюрного монстра. Он сделал один шаг, и нога у него превратилась в мякиш.

– Этот зверочеловек, – прошептал Род, – злая пародия на неандертальца.

Еще один шаг, и модель зверочеловека снова превратилась в мяч.

– Но ведь малыш не видел никаких сражений! – запротестовал Род. – Как же он смог...

– Милорд, – процедила сквозь зубы Гвен, – мох не сохранит свой вид, если я не буду принуждать его. Другой разум борется со мной за преобразование его.

– Тогда избавься от него – побыстрее! Кто его знает, еще найдет, чего доброго, себе подобную, и пойдут размножаться естественно!

– Готово, – отрезала Гвен.

Ведьмин мох превратился в такой гладкий шар, что так и сверкал, а потом рванул с палубы и устремился далеко-далеко, направляясь к горизонту.

Гвен снова переключила внимание на Магнуса.

– Вот, детка, вот! Ты в этом не виноват; это какой-то злой и бессердечный человек так переделал твой мячик, чтобы напутать малыша! – Она подняла взгляд на Рода со смертью в глазах. – Кто мог такое натворить?

– Не знаю, но выясню. – Род и сам испытывал желание кого-то покалечить. Он быстро окинул взглядом палубу, поглядел даже на снасти, пытаясь найти кого-то смотревшего на них – но в поле зрения находилось только двое матросов, и ни тот, ни другой даже не косились в их сторону.

Но брат Чайлд все еще что-то записывал в своей книге.

Род уставился на него. Этого не могло быть. Но... Он снова подошел к брату Чайлду, ступая легко, почти на цыпочках, и, вытянув шею, глянул через плечо монаха на записываемые им слова.

– “...они были огромными, – гласила рукопись, – со свисавшими до колен руками и утиравшимися им в самые подбородки клыками. Глаза у них были безумными красными точками, подобающими более свинье, нежели человеку, и светились они на голове, подобной шару, но слишком маленькой для столь великого тела. Единственным оружием им служил огромный и смертоносный топор, и они всегда рыскали с ним, ища, кого бы убить”.

– Ты не понимаешь, чего просишь, – воскликнул Пак. – Я же всегда был создан для битвы, род Гэллоуглас! Ты хоть представляешь, какие возникают возможности поозорничать, когда люди воюют?

– Очень даже неплохо, – мрачно ответил Род, – Слушай, я знаю, как тяжело не лезть в бой – но ты должен думать о благе всего Грамария, а не только о собственных развлечениях.

– Кто сказал, будто я должен? – огрызнулся, свирепо нахмурившись, эльф.

– Я, – ответил Бром О'Берин; и Пак, бросив один лишь взгляд на чело своего государя, живо сник.

– Ну тогда, значит, должен, – вздохнул он. – Но почему непременно я? Неужели нет никаких других эльфов, способных выполнить такую простую задачу?

– Нет, – отозвался с абсолютной уверенностью Род. – Она кажется простой только тебе. Мне приходят на ум лишь несколько других эльфов, которые, возможно, сумеют с ней справиться – но ты единственный, в ком я уверен.

Пак заметно надулся от самомнения.

– Ты единственный, – еще больше поднажал Род, – у кого хватит воображения и красноречия, чтобы провернуть это дело.

– Ты сделаешь это, – строго приказал Бром, – а не то ответишь передо мной, хобгоблин, когда закончится битва.

– А, ладно, сделаю, – вздохнул Пак, но также и приосанился. – Но все равно, Чародей, не понимаю, зачем монаху нужен кто-то, рассказывающий о происходящем, когда он сможет все увидеть собственными глазами.

– Вот это-то и есть самое первое, что тебе придется устроить, не так ли? Какой-нибудь способ сделать его ослепшим на протяжении битвы. Но ничего постоянного, – поспешно добавил Род, увидев, как заблестели у Пака глаза.

– Ладно уж, – вздохнул эльф, – да будет так. Мы погрузим его во мрак только на час-другой. Но какая с того польза, если я буду рассказывать ему, что происходит?

– Но ты не станешь этого делать, – возразил Род. – Тебе надо рассказывать ему то, чего не происходит.

– Чего-чего? – уставился на него Пак. – Я правильно расслышал? Мне надо говорить: “Нет, выше голову! Дождь не льет, а луна не светит! Солдаты не жмут дружески руки зверолюдям, и не уступают ни пяди!” Что еще за глупости?

– Это не совсем то, что я хочу, – подавил улыбку Род. – Не надо так негативно, Пак. Думай об этом примерно в таком духе: “Наши храбрые, героические шеренги наступают, а смертоносная масса трусливых зверолюдей бредет, спотыкаясь, к ним со злобой в глазах! Они ловят взгляды солдат, и наши молодцы застывают, пораженные Дурным Глазом! Но ведьмы с чародеями вырывают их из-под власти, и вперед выступает Верховный Чародей, сверкающий соперник на гигантском вороном скакуне, и призывает их в атаку! Вдохновленные его доблестью, наши мужественные солдаты набираются отваги; они издают гневный крик и атакуют врага!”

Пак завистливо посмотрел на него.

– Ты хочешь выделить свои собственные достоинства, не так ли?

– Ну да, когда это оправдано, – смутился Род. – А в данном случае это прямо-таки крайне важно. Иначе брат Чайлд не поверит тебе, Пак, и какого б еще эффекта ты не добился, ты должен заставить его поверить, что твой рассказ достоверен.

В стороне бухнул воздух, и перед ними очутился Тоби.

– Лорд Чародей, вы нужны на корме.

– С кормы? – поднял бровь Род в язвительном удивлении. – Далековато. Вот это да, Тоби, надеюсь не устал?

Юный чародей покраснел.

– Я знаю, лорд Чародей, вы предписываете нам не появляться и исчезать, и не летать, когда так же быстро можно дойти пешком...

– Абсолютно верно, предписываю. Это, я надеюсь, не скажется на вашей спортивной форме и характере. Кроме того, это зрелище может подействовать на не обладающее пси-способностями большинство.

– Я забыл, – вздохнул Тоби. – Когда происходят столь великие события, такие дела кажутся маловажными.

– Вот потому-то и надо взять в привычку нормальное поведение. Но что за великое событие происходит сейчас?

– Я! – раздраженно воскликнул юный чародей. – Я только что вернулся из Звероландии, где известил мастера Йорика и его отряд о нашем прибытии! Не явишься ли ты послушать меня?

– О! – Род сорвался с табурета, чувствуя себя напыщенным идиотом. – Какой же я осел! Пак вскинул голову и открыл рот.

– Это образное выражение, – быстро оговорил Род, – но точное. Ведь, я придираюсь к мелочам, когда ты только что выполнил опасное задание! Прими мои глубочайшие извинения, Тоби. Я рад видеть, что ты вернулся цел и невредим. И конечно, ты не можешь докладывать мне здесь, сперва тебе надо рассказать все там, где тебя сможет услышать король.

– Я не в обиде, милорд, – усмехнулся Тоби. Он подошел к двери и открыл ее. – И поскольку вы не в состоянии перенестись из одного места в другое, я буду сопровождать вас пешком.

– Я тоже, – проворчал Бром. – Мне надо услышать, каких успехов добилась эта ухмыляющаяся обезьяна.

Дверь за ними захлопнулась, оставив Пака бурчать свои ругательства в гордом одиночестве.

– Добро пожаловать, лорд Чародей, – негромко поздоровался Туан, когда дверь за ними; закрылась. – И вам тоже, лорд Бром. – Глаза у него сверкнули. – Итак! Можно нам услышать рассказ этого юноши?

Тоби оглядел горящие глаза, направленные на него со всех сторон, и внезапно стушевался. – Откуда... что мне рассказать?

– Все, что произошло, – предложил Род, – начиная с начала.

Тоби тяжко вздохнул.

– Ну, тогда так! Я прислушивался к мыслям зверолюдей и почувствовал разум, звенящий пустотой. Это походило на звук хлопающей ладони, о котором сказал мне Верховный Чародей, и поэтому я подлетел туда, где он казался громче всего, и посмотрел вниз. Находился я далеко за деревней зверолюдей, и ощущение их мыслей стало глуше; но теперь я почувствовал сгусток нескольких разумов, возможно около шестидесяти. И все же видел я лишь вершины деревьев.

Род кивнул.

– Они хорошо спрятались. Что потом?

– Я прислушался повнимательнее, пока хлопающий в ладоши разуй не начал думать о других делах – и все же не появлялось никаких корневых мыслей об измене. Поэтому я подлетел к вершине дерева и спустился к ним так, чтобы поменьше напугать их.

Туан тонко улыбнулся.

– Понятно, это могло несколько уменьшить их напряженность – и все же не слишком сильно. Что же они сделали, увидев тебя?

– О, первый завидевший меня зверочеловек завопил и вскинул палицу, и я приготовился исчезнуть, но тут же поднял пустые руки, и он остановил свой удар, а затем кивнул налево. Я пошел туда, а он последовал за мной, хотя и с недоверием в глазах. Вот так я и пришел к мастеру Йорику.

– Где? – придвинулся к нему Род.

Удивленный Тоби поднял глаза.

– Он сидел у костра вместе с несколькими другими, лишь один средь многих, когда поднял голову и увидел меня. Тогда он встал, усмехнулся и подошел ко мне, подняв руку и отдавая честь.

Туан уловил смысл вопроса Рода.

– Ах вот как. Он сидел средь своих людей, как равный, не занимая особого или почетного места.

– Ничего подобного я не заметил. По правде говоря, вокруг того костра сидело много женщин и мужчин – и все же они считались с его мнением, уж это-то было ясно.

– Сколько их там было? – поинтересовался король.

– По меньшей мере, двадцать мужчин; и он заверил меня, что другие стояли в карауле, в то время как один эскадрон стерег опушку леса неподалеку от деревни. В его отряде, сказал он, сорок с лишним бойцов.

– А сколько там женщин и детей? – Катарина казалась обеспокоенной.

– Я лично увидел с дюжину женщин; у каждой было двое-трое детей.

– Процветающая маленькая семейная группа, – улыбнулся Род. – Если мы не станем выметать Мугорка, Йорик заведет собственную деревню.

– Да, и со временем те две деревни сразились бы, – с иронией улыбнулся Туан. – Возможно, нам следовало бы держать своих ратников дома и предоставить нашим врагам убивать друг друга,

– Ты не можешь говорить такого всерьез! – вспыхнула Катарина,

– И не говорю, – вздохнул Туан, – ибо Йорик и его люди теперь наши союзники; и если Мугорк сразится с ним, то наверняка победит, поскольку у него тысячи бойцов. Нет, мы должны нанести удар, пока еще есть силы, способные помочь нам. Что он сказал о слухах, которые собирался посеять?

– Он сказал, что за минувшие несколько недель они изумительно разрослись, – усмехнулся Тоби. – В самом деле, мастер Йорик говорит так! “Их можно жать, вязать в снопы и собирать в гумно”.

– Семена, выходит, упали на плодородную ночву, – прогромыхал Бром. Тоби кивнул.

– Мастер Йорик сказал: “Сейчас есть несколько сотен вдов там, где два месяца назад не было ни одной – и что дала пролитая кровь? Да ровным счетом ничего – кроме страха перед возмездием”. Да, милорд, те люди были более чем готовы поверить, что возмездие будет направлено только на Коболда и его жреца Мугорка.

– А что с Высокой Пещерой? – прогромыхал Бром. – Нашел он признаки, что те, которых мы ищем, устроили себе логово там?

– Они там, – кивнул Тоби. – Явившиеся недавно согласны со сбежавшими два месяца назад – в Высокой Пещере Орла теперь обитает Коболд и его жрецы.

– Да – Орла. Что насчет него? – нахмурился Туан.

– Он живет неподалеку от них, но не с ними, – ответил Тоби, отвечая такой же нахмуренностью. – Время от времени Йорик ходит поговорить с ним.

– Боится? – допытывался Род

– Не отряда Йорика. И все же он, кажется, думает, что Мугорк может заявиться на его поиски. Поэтому он не желает, чтобы преданные ему попались в возможно расставленную для него сеть.

– По-моему, параноидны не только неандертальцы, но и их предводитель – заметил Род, повернувшись в сторону Туана. – Ну, Ваше Величество, похоже, наши партизаны находятся в хорошей форме и определенно готовы выступить на нашей стороне.

– Я б предположил именно так. – Но Туан все еще глядел на Тоби. – Ты уверен, что в мыслях Йорика не было ни малейшего намека на измену?

Юный чародей твердо покачал головой.

– Нет, мой государь – а я порылся. Возможно, в самой глубине его души что-то и сокрыто... но если так, то мне до нее не добраться.

– Может, и сокрыто, – сказал холодно Туан, – но если нет никаких признаков, мы были бы дураками, отвергнув их помощь.

– И все же, – указал Род, – мы должны быть готовыми к смене настроения в последнюю минуту.

– Безусловно, мы должны к тому приготовиться, – согласился Туан. – Давайте считать зверолюдей верными, только когда выиграем битву.

– Что будет нелегко. – Род встал, хмуря брови, – На этот раз мы будем на родной территории зверолюдей. Им не понадобится молния для придания добавочной мощи; она будет у них прямо там, под рукой.

– В самом деле, битва будет самая жестокая, – согласился Туан. – Ты уверен в помощи того древнего кудесника?

Род начал было отвечать, затем заколебался.

– Этого я и опасался, – вздохнул Туан. Род невесело кивнул.

– Но если он однажды бросился спасать своего “сына”, то почти наверняка бросится вновь.

– Ну, можно лишь выбрать самое удобное поле боя и сделать все, что в наших силах, – вздохнул Туан. – Ибо в конце концов ни в бою, ни в торговле, ни в любви, ни в жизни не бывает уверенности в исходе. Да поможет вам Бог, мои полководцы – и да встретимся мы вновь, когда взойдет солнце завтрашнего дня.

Деревня неандертальцев неровно дышала во сне, купаясь в лунном свете. Часовые на вершине утеса и в лодчонках устали до изнеможения, но совершенно не впадали в сон, так как Мугорк переполнил их страхом перед бешеными свирепыми плосколицыми, оказавшимися столь могучими, что сумели сбросить с себя воздействие Дурного Глаза. Каким еще могуществом они обладали? Скоро ли они обрушатся на злополучный народ, горя мстительной жаждой крови?

Но в противовес этим россказням ходил слух, просочившийся теперь по всей деревне – что гнев плосколицых притупился; что Йорик уломал их и заставил понять, что это безумие с набегами и вторжением было делом рук одного Мугорка и что когда плосколицые явятся, то удовольствуются расправой с одним лишь Мугорком и его подручными. И конечно, с Коболдом.

Часовые содрогнулись. Что же это за народ – кудесники, смеющий бороться против бога?

Так вот и текли их мысли много часов, покуда луна медленно опускалась к горизонту, а затем ушла за него – и на страну опустилась темнота, которую освещали только звезды Уставшие часовые начали впадать в сонливость. Ночь почти прошла; плосколицые не появились. Еще несколько часов, и они в безопасности...

Затем солдаты вздрогнули, уставясь на море. Что это за темные силуэты неслись к берегу, столь многочисленные, что казались темным пятном на поверхности моря? Часовые недоверчиво зажмурили глаза, замотали головами – но когда они снова посмотрели, приземистые, темные силуэты по-прежнему мчались к берегу. Наверняка это не могли быть плосколицые, нахлынувшие столь бесшумно...

Но темные силуэты врезались в берег, заскребли, останавливаясь, о песок, и с их бортов посыпались десятки теней поменьше. Хоть это и казалось кошмаром, это был отнюдь не сон! Часовые подняли к губам сигнальные раковины и затрубили тревогу!

Неандертальцы кубарем высыпали из своих хижин, натягивая шлемы, расхватывая секиры, заспанные, но быстро пробуждающиеся, перекликаясь на ходу.

Грамарийские солдаты построились в шеренгу и замаршировали к деревне.

Верховный Чародей ездил взад-вперед вдоль шеренг, предостерегая солдат:

– Пока не кричать! Помните, молчание! Чем больше шума подымут они, тем более жуткими покажемся мы.

Но зверолюди кое-как собрались в неровную шеренгу и, спотыкаясь, побрели к грамарийским-солдатам, раздраженно издавая нестойкие боевые кличи.

– Давай! – проревел Род, и солдаты атаковали, грянув раздирающий уши крик в сотни глоток.

Шеренги с треском сошлись, и длинные алебарды нашли свои жертвы. Секиры перерубали им древки, но зверолюди погибали. Затем то тут, то там зверолюди начали ловить взгляды солдат, и грамарийская шеренга замедлила наступление, так как ее члены начали цепенеть.

В каюте флагмана ведьмы и чародеи сидели, образовав круг, взявшись за руки, уставясь в потолок.

Грамарийская шеренга снова набрала скорость, когда с разума солдат спала парализующая тьма.

Зверолюди неистово потянулись за мощью Кобольда,

Берег миновала вторая волна грамарийских солдат, и сквозь шеренгу просунулись новые алебарды. Первая волна отступила, оправляясь от воздействия Дурного Глаза.

– Мы высадились, лорд Чародей, – крикнул Туан, натягивая поводья рядом с Вексом. – Действуй как должен; мы с сэром Мэрисом позаботимся о наших ратниках.

– Премного благодарен, мой государь! – крикнул в ответ Род. Он пригнулся, распластавшись на спине Векса. – Давай, Стальной Скакун! Гони к тому низкому кустарнику!

Робот-конь пустился галопом, направляясь к кустам и невысоким деревьям на краю пляжа.

– Род, такая увертка едва ли нужна! Мои мысли пока даже не туманятся!

– На сей раз я беспокоюсь не из-за того, что с тобой случится приступ в разгар битвы.

– Тогда зачем же такое отступление? – Векс замедлил бег и остановился за ширмой кустарника.

– Ты только подожди немного и положись на меня.

Род раздвинул кусты и посмотрел на берег. Битва бушевала вовсю. Но заботило его совсем не это. Он просканировал весь берег – а особенно кусты. Было очень темно. Грамарийские солдаты зажгли факелы, чтобы видеть врага. В их пылании, смутно освещавшем края берега, Род еле-еле сумел различить какую-то неясную аморфную массу, очень медленно набухавшую и становившуюся все больше – но он не был уверен наверняка.

Вторая волна солдат сражалась почти в самом лагере неандертальцев, прежде чем чистый рефлекс заставил отдельных зверолюдей начать выискивать глаза одиночных противников. Мощь влилась в зверолюдей, глаза их загорелись ярче. Грамарийская шеренга замедлила шаг и со скрежетом остановилась.

В каюте флагмана Агата и Гвен сжали руки ведьм, находившихся рядом, и закрыли глаза, склонив головы.

Алебарды, копья и мечи медленно задвигались, набирая силу и парируя удары зверолюдей.

Зверолюди рубились истерически, в отчаянии, порожденном суеверным страхом – но также и беспорядочно, отбрасывая всякую защиту. Алебарды вонзались в них, трещали кости и хлестала кровь.

Спускаясь по трапу, брат Чайлд споткнулся, потерял равновесие и упал, растянувшись с испуганным воплем на песке.

Пак тихо рассмеялся, отшвырнул в сторону палку, просунутую им между ног монаха, и метнулся к нему, делая руками таинственные, символические жесты и читая нараспев себе под нос.

– Коль же ослеплен, хронист, ты чрезмерным рвеньем, Света истины не зришь, полный самомненья. Так побудь в темнице лжи, в строгом заключении. Посиди-ка ты часок, потерявши зренье!

– Что... что случилось? – воскликнул, подымаясь с песка брат Чайлд. Он огляделся, а затем зажмурился, помотал головой и снова открыл их. – Что! Ужели ночь сделалась столь темной? Ужель и вовсе пет никакого света? – Затем лицо его превратилось в маску ужаса, когда до него дошла правда. – Я ослеп! Да простит меня небо – я лишился зрения!

– Ну-ну, приятель, – проворчал глухим гортанным голосом Пак, подходя ближе к брату Чайлду. – Что тебя мучает? А, да ты священник!

– О, добрый сэр! – замолотил вокруг себя руками брат Чайлд и, поймав плечо Пака, вцепился в него. – Пожалейте меня, ибо я поражен слепотой!

– Что же за грехи такие, – прогромыхал Пак, – если понадобилось применить столь жестокое наказание?

– Не могу сказать, – опустил голову брат Чайлд. – Возможно, гордыня – что я осмелился записывать все происходившее в ходе этой войны... – Он вскинул голову, уставясь незрячими глазами в пространство. – Битва! О, незнакомец, пожалей меня! Я столько месяцев трудился, внося в книгу каждое отдельное событие этой войны! Я не могу остаться без знания о заключительной битве! Останься и скажи, что ты видишь! Расскажи мне о ходе битвы

– Вообще-то мне следовало бы идти, – проворчал Пак, – помочь в уходе за другими ранеными!

– Значит, тебя ранили? – Брат Чайлд сделался вдруг самой заботливостью, вслепую шаря кругом. – Ну-ка, дай мне найти ее! Я перевяжу...

– Побереги свои хлопоты, – быстро осадил его Пак, – кровотечение уже прекратилось. И вое же у меня, признаться, нет сейчас никакого занятия...

– Тогда останься, – взмолился брат Чайлд, – и скажи мне обо всем, что ты увидишь.

– Ну, так и быть, – вздохнул Пак. – Тогда сиди и слушай, ибо происходит вот что...

– Да благословит тебя небо! – воскликнул брат Чайлд.

Пак набрал побольше воздуху в легкие, вспоминая главный смысл инструкций Рода.

– Зверолюди и наши храбрые солдаты вытянулись в две противостоящие шеренги. Они сцепились, они сражаются; молотят секиры; взмывают и опускаются алебарды. Воздух наполнен лязгом оружия и стонами солдат и ржаньем лошадей... э, но это ты и сам слышишь.

– Да, но теперь я понимаю значение этих звуков – Брат Чайлд снова вцепился в плечо Пака. – Но Верховный Чародей! Как там Верховный Чародей?

– Да вон он скачет, – воскликнул, показывая в пустой воздух Пак. – Он выезжает вперед на огромном вороном коне, сильный и мужественный, с лицом, сияющим подобно солнцу! – Он усмехнулся в восторге от собственного остроумия. – Нет, руки его подобны сплетенным канатам, а плечи – могучий вал! Он так и сверкает в звездном свете, и его пронзительный взгляд устрашает всякого, кто видит его! Вот его солдаты бросаются расширить сделанную им брешь!

В кустарнике Род с опаской глядел на вздымающийся ком желеобразной массы. Он следил, как в ней сливаются меньшие комья плесени; вся масса изумительно выросла. Теперь она очень странно вспучивалась, тянулась вверх, все выше и выше, свертываясь в гигантский двойной ком. Тот выпустил псевдоподию, начавшую принимать вид лошадиной головы, а вершина сузилась спереди и сзади и расширилась в боках. С обеих сторон отделилось по куску, принимая форму рук; ком на вершине смоделировался в голову.

– Едва верю своим глазам, – прошипел Род.

– И я. – Голос Векса задрожал. – Я знаю о плесени под местным названьем ведьмин мох и о ее связи с проецирующими телепатами – но никогда не подозревал ничего в таком масштабе.

Род тоже – ибо он глядел на самого себя. И к тому же на такого самого себя, каким всегда хотел быть – семи футов ростом, могучим, как Геракл, красивым, как Аполлон!

– Теrrе et cie! lt;Земля и небо! (фр)gt; – проревела фигура, выхватывая меч размером с небольшую балку, и поскакала в бой на десятифутовом коне.

– Брат Чайлд, – вздохнул Род, – чертовски силен проецировать!

– Безусловно силен, – согласился Векс. – Ты действительно считаешь, что он об этом не знает?

– Вполне, – кивнул Род. – Неужели ты и в самом деле думаешь, что аббат выпустил бы его в мир, если бы знал, чем является брат Чайлд? – Он повернул голову Векса прочь от битвы. – Хватит с нас этого балагана. Он займет зверолюдей – и всякий, кто будет меня высматривать, увидит меня.

– Такой, как Йорик? – пробормотал Векс.

– Или Орел. Или наши же солдаты, если разобраться – “мое” присутствие там бесспорно прибавит ни смелости – особенно, когда у меня такой вид! – Он в некотором роде надеялся, что Гвен не доведется посмотреть на его доппельгангера вблизи; а то чего доброго навсегда перестанет удовлетворяться действительностью. – Теперь мы можем приступить к настоящей работе этой ночи... и к тому же будем совершенно неожиданными. К фасу утеса, Векс!

Робот-конь потрусил при свете звезд, зондируя кусты инфракрасным зрением.

– Неужели это действительно необходимо, Род? У Йорика наверняка адекватные силы.

– Может быть, – отозвался с жесткой улыбкой Род. – Но я хотел бы оказать ему небольшую поддержку, просто на всякий случай.

– Ты по-настоящему не доверяешь ему, не так ли? Род пожал плечами.

– Да. Как можно доверять тому, кто всегда так бодр и весел?

На берегу брат Чайлд вскричал:

– Почему ты умолк? Скажи мне!

Но пораженный Пак уставился во все глаза на мчавшегося галопом в сечу гигантского блистающего Рода Гэллоугласа.

– Верховный Чародей! – трещал брат Чайлд. – Верховный Чародей! Скажи мне, что он делает?

– Да он... он действует отлично, – запинаясь ответил Пак. – В самом деле преотлично.

– Значит, он ведет солдат к победе?

– Да... ну-ка, погодите! – нахмурился Пак. – Солдаты начинают двигаться медленнее!

– Дурной Глаз! – простонал брат Чайлд. – И та жестокая сила, что подкрепляет его!

Так оно, похоже, и было. Солдаты практически остановились. Зверолюди на миг недоверчиво уставились на них, а затем закричали (больше от облегчения, чем от жажды крови) и принялись рубить.

В каюте ведьм молодежь скривилась от боли, сгорбившись под напряжением, когда огромная черная амеба попыталась окутать собой их разум,

Род с Вексом поднялись галопом по ступеням скальных карнизов, ведших к Высокой Пещере, и обнаружили таи поджидавшего Брома.

Род натянул поводья и, нахмурясь, поднял взгляд на карлика, стоявшего на скальном выступе чуть выше головы Рода.

– Не ожидал найти здесь тебя, Бром. Хотя и рад этому.

– Должен же кто-то позаботиться, чтобы ты в горячке этого часа не свалял дурака в управлении государством, – проворчал карлик. – Мне не понять, почему ты не положишься на самих союзников-зверолюдей; по если ты должен сражаться вместе с ними против Коболда и, возможно, против них, когда будет разбит Коболд, то я буду сражаться рядом с тобой.

– Я благодарен, – нахмурился Род. – Но что это за разговоры о разгроме Коболда? Он же всего лишь деревянный идол, не так ли?

– И я так думал, пока не явился сюда, – проворчал Бром, – Но в этом склоне таится громадная и жестокая магия – магия смертная. Мугорк слишком слабый человек для глубин такой злой магии, или же я крайне ошибся в нем. Я ощущаю это глубоко внутри, и...

Впереди них в пещере раздался крик, а затем лязг стали и хаотические завывания.

– Началось, – оборвал Брома Род. – Поехали.

Векс рванул галопом, тогда как Бром взвился в воздух и приземлился на крупе коня. Род выхватил меч.

Они въехали в огромную пещеру более ста футов глубиной и, наверно, семидесяти в ширину, обложенную сверкающим известняком, с колоннами из соединившихся сталактитов и сталагмитов и заполненную тусклым сверхъестественным светом.

На полу лежало трое неандертальцев с хлещущей из горла кровью.

По всей пещере боролись сцепившиеся пары неандертальцев.

Но ничего этого Род не увидел. Его взгляд, так же как и взгляд Брома, устремился к помосту в противоположном конце пещеры.

Там, на своего рода каменном троне, сидело громадноголовое, толстобрюхое существо с обезьяньей мордой, впалым лбом и выпуклым черепом. Конечности его ссохлись, живот вспучился, словно от голода. Оно было безволосым и нагим за исключением каймы волосков вдоль нижней челюсти. Глаза его горели ярким лихорадочным маниакальным огнем, а изо рта текла слюна.

От его лысой макушки тянулись два тонких кабеля к черному ящику на полу рядом с ним.

Слюна капала из лишенного подбородка рта на редкую бороду.

Позади него возвышались три металлических пульта е клавишами и рубильниками, вспышками разноцветных лампочек и черным зияющим дверным проемом.

У ног его напрягались, сцепившись в бою, Йорик и невысокий тощий неандерталец.

Взгляд идола метнулся в глаза Рода, и в его мозг вонзились сосульки. Взгляд чудовищного создания переметнулся на Брома, а затем обратно на Рода. Бром задвигался медленно, словно заржавевшая машина, и взгляд Коболда снова переметнулся на него. Бром снова двинулся, еще медленнее.

Челюсти Коболда сжались, между глаз появилась морщина.

Бром застыл.

В каюте ведьм воздух, казалось, сгустился рядом с Агатой, подобно жаркому мареву, которое начало светиться.

Одна молодая ведьма обмякла и упала без сознания на пол. За ней последовал в отключку четырнадцатилетний чародей, потом пятнадцатилетний. Спустя несколько мгновений к ним присоединилась семнадцатилетняя ведьма, а потом юный чародей лет двадцати с небольшим.

Один за другим юные пси падали без сознания.

Агата и Гвен схватили руки друг друга, склонив головы, напрягши до окоченения все мускулы тела, сжав руки так плотно, что побелели костяшки пальцев.

Затем Гвен начала покачиваться, сперва лишь на сантиметр-другой, затем все больше и больше, пока внезапно все ее тело не обмякло и она не упала.

Агата выронила руки Гвен, стиснула кулаки, чело ее сжалось в гранитную маску, а из уголка рта потекла струйка крови.

Жаркое марево над ней посветлело из красного в желтое. Потом желтизна стала делаться все светлее и светлее.

Каюту сотряс порыв глухо бухнувшего воздуха, и перед Агатой предстал стоящий на коленях Гален. Он стиснул ее кулаки, и плечи его приподнялись, сопротивляясь какой-то огромной, невидимой тяжести. Он опустил голову, плотно закрыв глаза, все его лицо скривилось от страшной боли.

Солдаты на берегу снова задвигались, сперва медленно, затем все быстрей и быстрей, уворачиваясь от ударов секир и отвечая выпадами алебард.

Зверолюди в страхе завыли, но продолжали сражаться.

А в Высокой Пещере царило безмолвие, словно в каком-то фантастическом Зале Ужасов музея восковых фигур. Иной раз раздавался стон или кряканье, вырывавшиеся у сошедшихся в рукопашном бою неандертальцев, силящихся одолеть друг друга.

Род и Бром стояли, застыв под наведенными на них сверкающими, злобными глазами Коболда, державшего свою застывшую добычу в состоянии живых трупов.

В глазах Рода светилась мука. Со лба у него покатилась капля пота.

Безмолвие распростерлось в мерцающем, призрачном сверхъестественном свете.

На берегу солдаты снова постепенно притормозили до стасиса, мускулы их сковало камнем.

Неандертальцы заревели и замахали секирами, словно косами, кося грамарийские ряды с победной песней.

В каюте Гален низко нагнулся, сопротивляясь черной тяжести, сжимавшей, стискивавшей его мозг. Другая душа все еще находилась с ним, доблестно сражаясь, противясь вместе с ним темной туче.

А в Высокой Пещере царило безмолвие.

Воздух разорвал радостный смех, и на плечах Рода появился вертящийся ребенок, оседлавший ему шею, вцепившийся ручонками в волосы и барабанящий пяточками по ключицам:

– Лосадка! Но! Но, посла!

Взгляд Коболда сфокусировался на мальчике.

Пораженный Магнус поднял голову и на миг уставился на создание, а затем метнул взгляд на застывшего отца. В выражении лица мальчика начал проступать ужас; но еще быстрее лицо его потемнело от жаркого возмущенного гнева. Он сжал отцовские виски и прожег чудовище ответным взглядом.

Род содрогнулся, шея его резко распрямилась, когда с его разума сорвали темную мантию.

Он отвел взгляд от Коболда, увидел, как Мугорк и Йорик сцепились, тужась в объятиях ненависти.

Род кинулся вперед, увертываясь и уклоняясь от пар неподвижных неандертальцев, и прыгнул. Ребро его ладони со свистом рубануло Мугорка по шее. Тощий тиран одеревенел, разинув рот, и обмяк в объятиях Йорика.

Йорик выронил ослабшее тело и ринулся к черному ящику, хлопнув по кнопке.

Глаза Коболда медленно потускнели.

Тело Галена дернулось назад и вверх.

Руки его все еще сжимали кулаки Агаты.

На какой-то миг их разумы полностью слились, пункт за пунктом – ид, эго и сознание – обе души раскрылись нараспашку, когда исчезло бремя, которому они противились, став открытыми и уязвимыми до самого нутра. Один длительный, опаляющий душу миг они стояли на коленях, уставясь глубоко в глаза друг другу.

Затем этот миг прошел. Гален с трудом поднялся на ноги, по-прежнему уставясь на Агату, но в глазах его отразился страх.

Она подняла на него взгляд, губы ее медленно изогнулись, чуть приоткрылись, веки потупились.

Он в шоке уставился на нее. Затем грянул гром, и он пропал.

Она с ленивой уверенной улыбкой глядела на занимаемое им прежде место.

Затем в голове у нее раздался крик радости и торжества. Взгляд ее метнулся вверх и в последний раз узрел жаркое марево, прежде чем оно исчезло.

На берегу грамарийские солдаты конвульсивно дернулись и полностью ожили, увидели вокруг себя резню, искалеченные останки соратников и подняли крик, выражавший стремление учинить кровавую бойню.

Но воздух пронзил вой, приковавший к месту даже солдат. Они уставились, глядя как зверочеловек в переднем ряду бросил секиру и щит и упал на колени, что-то воя и лопоча своим товарищам. Те застонали, раскачиваясь из стороны в сторону. А затем с грохотом, словно от рухнувших доспехов, секиры и щиты градом посыпались наземь, превращаясь в груды высотой по пояс.

А затем зверолюди попадали на колени, подняв пустые руки вверх.

Некоторые из солдат зарычали и подняли алебарды, но Туан рявкнул приказ, и рыцари повторили его, а потом его проревели сержанты. Солдаты неохотно опустили оружие.

– Что случилось? – недоумевал сэр Мэрис.

– Мне кажется, что произошло какое-то событие, – ответил пониженным голосом Туан, – возможно, как-то связанное с тем жестоким грузом, снятым с наших душ.

– Но почему они не дрались насмерть?

– За это мы, вероятно, можем поблагодарить слух, распущенный мастером Йориком. – Туан расправил плечи. – И все же, попросив его распространить такое известие, мы, по существу, заключили договор с ним и со всем его народом. Прикажите ратникам собрать оружие, сэр Мэрис – но позаботьтесь, чтобы ни один волос не упал с головы любого зверочеловека! – и развернул коня.

– Будет исполнено, – неохотно проворчал старый рыцарь. – Но куда вы едете, мой государь?

– К Высокой Пещере, – мрачно уведомил его Туан, – ибо я нисколько не сомневаюсь в том, что там произошло.

Копыта Векса поднялись, вмазав неандертальцу по затылку. Зверочеловек обмяк.

Род схватил двоих зверолюдей за шкирки, рывком развел их в стороны и стукнул головами друг о друга. Он повернулся, дав им упасть, и увидел, как воздух рассекла пара камней, дав по мозгам еще двоим зверолюдям.

– Пятна! – закричал Магнус и, когда неандертальцы упали, прокурлыкал:

– Сапавная игла!

Род подавил содрогание и повернулся, как раз вовремя чтобы увидеть, как Бром рванул зверочеловека за голени. Неандерталец рухнул, словно забитый бычок, и Бром тюкнул его по голове рукоятью ножа.

Но зверолюди в сражающихся парах были из разных армий, и Бром угадал неверно. Другая половина пары зарычала и бросилась на него.

Карлик схватил противника за руку и резко потянул на себя. Зверочеловек согнулся пополам, трахнувшись головой о каменный пол.

– Неплохая работа, – одобрительно крикнул Род. – Вот потому-то я и нокаутировал обе половинки всякой пары. Отделить друзей от врагов мы можем и позже.

Йорик закончил связывать Мугорка, словно тушеное мясо, и повернулся вступить в бой, но как раз когда он это сделал, Векс, пригвоздил последнего зверочеловека.

– У-у! Вечно я упускаю самое забавное!

Род огляделся в огромной пещере и увидел, что в ней не осталось ничего стоящего, за исключением его самого, Брома, Векса, Йорика и Магнуса. Хотя Магнус на самом-то деле, собственно говоря, не стоял; он парил над лежавшим без сознания зверочеловеком, лепеча:

– Спит?

– Эй, мы победили! – Йорик, вытянув руку, обошел инертное тело Мугорка и продолжил обход, сворачивая все дальше и дальше ко входу в пещеру, пока шел к Роду. Внезапно Род сообразил, что Йорик отводит его взгляд от глубины пещеры. И резко развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как черный дверной проем семь футов на три позади чудовища засветился, ожив. Свет его показал невысокого искривленного человека. Ниже шеи он походил с виду на карикатуру на Ричарда III – изумительно сухопарое тело с горбатой спиной, высохшей рукой, укороченной ногой – и настолько худое, что казалось почти хилым.

Но голова!

Он приковывал внимание, внушал повиновение. Голубые как лед глаза пронзили Рода ответным взглядом из-под кустистых седых бровей. Над ними подымался высокий, широкий лоб, увенчанный гривой седых волос. Лицо представляло собой сплошные неровности и углы с лезвием носа посередине. Это было продолговатое лицо с острыми чертами, лицо ястреба…

Лицо орла.

Род уставился на него, наэлектризованный, когда фигура начала меркнуть, таять. Как раз когда она стала прозрачной, уголки рта загнулись кверху в сардонической улыбке, и фигурка подняла руку, отдавая честь. А затем пропала, и “дверной проем” потемнел.

– Впечатляет, не правда ли? – пробормотал позади него Йорик.

Род, моргая, медленно повернулся.

– Да, действительно. Очень. – Он еще с миг пристально смотрел на Йорика, а затем снова повернулся к “дверному проему”. – Машина времени?

– Конечно.

Род повернулся обратно.

– Кто он? Только не говори мне, что Орел. Это вполне очевидно.

– Там, в лаборатории времени, мы зовем его Док Энгус, – предложил иной ответ Йорик. – Хотя ты не мог слышать о нем. На этот счет мы очень осторожны. Официально он числит на своем счету охапку мелких патентов, но крупные вещи он хранит в тайне. Те попросту обладали чересчур большим вредоносным потенциалом.

– Такие, как машина времени?

Йорик кивнул.

– Ее изобрел он.

– Значит, – Род с трудом подыскивал слова, – анархисты... тоталитаристы...

– Они украли схему, – горестно покачал головой Йорик. – А мы-то считали свою систему безопасности такой надежной! Проделали это они на самом-то деле довольно находчиво... – Тут он увидел выражение лица Рода и умолк. – Ну, как-нибудь в другой раз, может быть. Но стоит сказать, что Док Энгус взбесился на них – по-настоящему взбесился.

– И поэтому решил бороться с ними везде, где только может?

Йорик кивнул.

– В стотысячном до н. э., в миллионном до н. э., в миллионном н. э. – называй любую дату.

– Для этого, конечно, потребовалась немалая организация.

– Разумеется – и поэтому он создал ее и нашел способы сделать ее самофинансируемой.

– И если он борется с анархистами и тоталитаристами из будущего, – медленно произнес Род, – то он тогда, выходит, на нашей стороне.

Йорик кивнул.

Род в изумлении покачал головой.

– Ну и ну, вот это называется держать зуб на кого-то!

– Злость, – негромко рассмеялся Йорик. – На самом-то деле именно так и называется его организация – ЗЛОСТ, и означает это – Защита Личноправовая Особенно Самостоятельных Творцов с патентами.

Род нахмурился. Затем пришло понимание и нахмуренность превратилась в кислую улыбку.

– Я думал, ты сказал, что он не запатентовал машину времени,

– Это лишь еще больше взбесило его. Схема принадлежала ему, и им следовало б уважать его права. Но эти... даже не уплатили ему за право пользоваться изобретением! Поэтому он собрал нас воедино защищать патентные права, особенно его, вверх и вниз по всей линии времени – а демократия охраняет права личности лучше любой другой формы правления, в том числе и патентные права, поэтому...

– Поэтому он и поддерживает нас. Но как это увязывается с несколькими тысячами псионичных неандертальцев, скачущих по нашей планете?

Смущенный Йорик дернул себя за мочку уха.

– Ну, всему этому полагалось протекать совсем не так...

– Ты не против объяснить мне, как же ему полагалось протекать? – Голос Рода сделался опасно мягким.

– Ну, все началось с тоталитаристов... Род нахмурился.

– Как?

– С помощью тектогенетики. – Йорик показал большим пальцем через плечо на Коболда. – Возможно, ты заметил, что они в ней порядком поднаторели. Будущее создало кое-какие классные устройства для генной инженерии.

Род кивнул, по-прежнему хмурясь.

– Ладно, готов поверить. Ну и что же они наинженерили?

– Неандертальцев с Дурным Глазом, – усмехнулся Йорик. – Они сварганили породу мутантных проецирующих телепатов и внедрили их по всей Земле. Рассчитывали, что они размножатся естественным путем и станут господствовать в любом обществе, в каком только они окажутся – фактически полностью захватят власть в свои руки. Положение тоталитаристов будущего сильно облегчилось бы, если б они сумели помешать демократии вообще когда-либо возникнуть.

Род содрогнулся.

– Безусловно, облегчилось бы. – Перед глазами у него промелькнуло видение того, как человечество развивается и продвигается вперед по длинному пути истории, всегда скованное волей сменяющих друг друга групп тиранов. – Как я понимаю, они генетически отличны от других неандертальцев.

Йорик кивнул.

– Скрещивание с обычными дает лишь бесплодное потомство. Поэтому они бы оставались меньшинством и не посмели бы ослаблять узду из страха быть стертыми в пыль не-пси,

Род начал понимать, что человечество побывало на волоске от катастрофы.

– Но вы сумели изловить их всех. Йорик кивнул.

– Изловили их и сумели убедить все мелкие группы проецирующих собраться вместе. Тоталитаристы допустили ошибку, попросту дав сделать свое дело природе; они оставили их без надзора.

– Чего вы, конечно, не повторили.

– Ну, мы думали, что следим внимательно, – Йорик, казалось, смутился. – Но однажды ночью тоталитаристы сбросили на нас несколько штурмовиков, перебили большинство из отряда ЗЛОСТ и прогнали остальных, а потом установили машину времени и перегнали всех неандертальцев на Грамарий.

У Рода расширились глаза.

– Теперь все начинает обретать смысл. Каких действий они ждали от зверолюдей – немедленного захвата власти?

– Уверен, что именно его. По крайней мере, к тому времени, ' когда Мы сумели снова найти их, они бегали в рогатых шлемах и говорили об уходе в викинги – и мне кажется, они не сами до этого додумались.

– Поэтому вы вдарили по силам тоталитаристов всеми имеющимися у вас средствами и снова похитили своих неандертальцев. Но почему вы не могли забрать их в какое-то другое место?

– Пожалейте бедных людей, милорд! Вы б хотели, чтоб они провели всю свою жизнь, служа шариками в космическом теннисе? Нет, мы сочли, что лучше будет разрешить им остаться и попробовать держать их под защитой. Мы выставили сильную охрану – но забыли про просачивание,

– Мугорк. – Род скривился. – Значит, он не настоящий неандерталец.

– О, он подлинный экземпляр, спору нет – точно так же, как и я!

Род уставился на Йорика. А затем медленно кивнул.

– Понимаю. Они “усыновили” его в раннем детстве и вырастили из него агента. Йорик кивнул.

– План с дальним прицелом, но он окупился. Когда масло подлили в огонь, мы ничего не могли тут поделать. Приходилось либо перебить народ, который мы пытались сделать цивилизованным, либо бежать – и поэтому мы бежали. – На мгновение он сделался несчастным. – Сожалею, что мы оплошали.

Род вздохнул.

– Ну, полагаю, теперь мы мало чего можем с этим поделать.

– Да, в самом деле, – ответил Йорик. – Боюсь, что теперь вам от них не отвязаться.

Это был идеальный момент для въезда в пещеру Туана.

Он бросил единственный взгляд на Кобольда и резко натянул поводья, застыв на месте – только на миг, конечно; чудовище было отключено. Но такое зрелище заставило бы остановиться всякого.

Позади него зацокали сандалии и копыта, и брат Чайлд круто затормозил, уставясь, парализованный, на чудовище.

– Мой государь... что...

Туан, нахмурясь, обернулся к нему, а затем мельком уловил, что находилось за спиной монаха. И посмотрел вновь, уставясь во все глаза,

– Лорд Чародей!

Род, нахмурясь, обернулся.

– Да?

– Но как же ты... – Туан снова повернулся к нему, и у него стали отчетливо видны белки глаз. – Но ты же даже сейчас был...

Он резко развернулся, уставясь мимо брата Чайлда.

Род посмотрел в ту же сторону и увидел...

Себя.

Гигантского себя верхом на громадном коне; красивого себя с телосложением древнегреческой статуи.

Брат Чайлд уставился на двойника, затем стремительно повернулся к Роду, потом опять к двойнику я опять к Роду – и двойник начал уменьшаться, конь стал съеживаться, лицо доппельгангера сделалось более невзрачным, черты его стали менее правильными, мускулы менее фантастическими – и Род оказался лицом к лицу с точным дубликатом самого себя.

Взгляд брата Чайлда по-прежнему метался взад-вперед с одного на другого, как метроном.

– Но что... как...

– Твоими стараниями, – прогромыхал у него за спиной Бром. – Именно ты создал этого двойника, чернец, хотя и не ведал того.

Брат Чайлд вздохнул, глаза у него закатились, а колени подвернулись. Он рухнул в глубокий обморок.

– Он с этим справится, – заверил присутствующих Род.

– А твой двойник – нет, – фыркнул Бром, наблюдая, как дубль потерял четкость, обмяк и растекся в огромную кучу плесени.

Дубинка из резиновой губки стукнула Рода по шее, и детский голосок капризно потребовал:

– Но!

Род усмехнулся, поднял руку и снял сына с плеча. Глаза Магнуса округлились и расширились; на лице у него отразились дурные предчувствия.

– Салун?

– Только не в этот раз. – Род изо всех сил старался выглядеть суровым, но не сумел. – Нет, молодец. Может, и по случайности, но все равно молодец. – Но пощекотал Магнусу живот, и малыш залился смехом и завертелся. – Но сейчас папа занят, и у него есть для тебя дело.

Магнус вскинул голову,

– Малис помоть!

– Хорошо. – Род показал на кучу ведьмина мха. – Убери мне ее, ладно?

Малыш посмотрел на кучу, нахмурив лицо и усиленно сосредоточившись. Плесень начала дергаться, вздыматься; она разделилась на пятьдесят или шестьдесят фрагментов, каждый из которых вытянулся вверх, отрастив руки и ноги, шлемы, щиты и доспехи – и армия игрушечных рыцарей застыла в ожидании по стойке “смирно”.

– Класота! – чирикнул Магнус и уплыл из рук Рода. – Малс!

И полетел к выходу, выкрикивая зачастую непонятные команды, в то время, как его новая игрушечная армия маршировала перед ним, выходя из пещеры и спускаясь по карнизу.

Помело спикировало во вход как раз перед тем, как Магнус покинул его, и протянувшаяся рука твердо увлекла его к бедру.

– Ты куда же собрался, мой маленький?

– Мама! – в восторге закричал Магнус и обхватил ее ручонками за шею.

Рядом с помелом Гвен появилось, покачиваясь, другое. Агата бросила на пару короткий улыбающийся взгляд, а затем зашла на посадку.

– Приветствую вас, достопочтенная дама! – окликнул ее Туан. – Все ли ваши ведьмы живы-здоровы?

– Все, – согласилась Агата, ковыляя вперед. – Но, впрочем, я уверена, это вам мог сообщить и Верховный Чародей.

Туан бросил вопросительный взгляд на Рода, и тот кивнул.

– Как вы понимаете, я на самом-то деле не знаю – но когда мысленный туман развеялся в третий раз, я стал порядком уверен в этом. – Он повернулся к Агате. – А, как твой сын?

– Исчез, – доложила Агата, – и с радостью, ибо когда тот нечестивый груз спал с наших душ, мысли Галена полностью слились с моими, и из их сочетания Гарольд сумел извлечь все, что ему требовалось. Он устремился домой пробудить свое тело.

Род поглядел на нее, сузив глаза.

– Ты не очень-то похожа на убитую горем.

– Так оно и есть. – Глаза ее блестели. – Теперь я как следует узнала старого упрямца; я заглянула ему глубоко в душу и знаю, что он прячет.

Род озадаченно нахмурился.

– И этого хватает, чтобы сделать тебя счастливой?

– Да, ибо теперь я истинно вторгнусь в его Башню.

– Но он же снова выбросит тебя вон!

– Не думаю. – Улыбка Агаты расширилась, переходя в ухмылку, – По-моему, он не станет.

Род на долгий миг уставился на нее, а затем пожал плечами.

– Должно быть, ты знаешь что-то, чего не знаю я. – Да. – Гвен с улыбкой встретилась взглядом с Агатой и сдержала смех. – Думаю, она знает.

– Тогда да поможет вам Бог. – Туан склонил голову в сторону Агаты. – И да отправится с вами благодарность королевства. Если вы через несколько недель прибудете в Раннимид, мы встретим вас с подобающим почетом.

– Благодарю вас, Ваше Величество, – отвечала Агата, – но надеюсь, что я буду слишком занята для такой поездки.

Туан в удивлении вскинул брови, но Агата лишь сделала реверанс, хотя и неловкий, и щелкнула пальцами. Ее помело стрелой подлетело к ней, она вскочила на него верхом и взмыла в воздух.

– Милорды, обнажите головы! – скомандовал Туан совершенно без надобности, поскольку ни один из присутствовавших мужчин не носил шляпы. Но они все послушно прижали в знак уважения руку к сердцу, следя, как ведьма-ветеран проплывает к выходу из пещеры и уносится в ночь.

Род озабоченно повернулся к Гвен.

– Лететь-то ведь далековато, до самого острова – да к тому же после всей этой изматывающей битвы! С ней будет все в порядке?

– Не бойся, милорд, – успокоила его с тайной улыбкой Гвен. – По-моему, у нее все будет превосходно.

Род, нахмурясь, посмотрел на нее, гадая, не упустил ли он чего.

А затем вздохнул и отвернулся.

– А, ладно, вернемся к последствиям. Как, по-вашему, мой государь, что нам следует сделать с братом Чайлдом?

Туан пожал плечами.

– Позаботиться о нем, когда он очнется; что тут еще поделаешь? Но почему на него так подействовал вид твоего двойника? – Он содрогнулся. – И если уж о том зашла речь, кто создал его?

– Он, – ответил Род. – Он очень мощный проецирующий телепат, но не знает об этом. И он очень внимательно следит за битвами, стараясь запомнить все происходящее. Но он не тренированный наблюдатель, и поэтому постоянно путал то, что он действительно видел, с тем, что ему хотелось увидеть – а больше всего на свете ему хотелось увидеть, как Верховный Чародей совершает чудеса доблести. – У Рода хватило приличия покраснеть. – Боюсь, что он свалился с тяжелым заболеванием преклонения перед героем.

– Я сообразил, – сухо произнес Туан.

– Ну, не совсем. В этой последней битве мы воспользовались бедным юношей. Я убедил Пака временно ослепить брата Чайлда и описывать ему Верховного Чародея именно таким, каким хотел его видеть брат Чайлд – больше натуральной величины, невозможно идеального. Бедняга полностью попался и, сам того не ведая, создал из ведьмина мха Верховного Чародея, помогавшего войскам сохранять смелость и заставившего всех думать, будто я нахожусь здесь, внизу, и таким образом мой визит в Высокую Пещеру смог оказаться совершенно неожиданным. Хотя большой пользы это не принесло, – ответил он, взглянув на Коболда.

– Да – чудовище, – проследил за его взглядом Туан. – Мы должны избавиться от него, не так ли?

Вся компания повернулась и уставилась на ложного бога.

– Что это за свирепое создание? – выдохнул Туан.

– Коболд, – проворчал Род с лицом, искривившимся от отвращения и тошноты. – Разве нужно ему какое-то другое имя?

– Для нас с тобой – да, – проворчал Йорик. – Как по-нашему, чем оно было, лорд Чародей? Шимпанзе?

– Его родители, пожалуй. – Род отвернулся. – Я не вижу заметных следов хирургических шрамов и поэтому весьма уверен насчет них; но нормальная порода могла быть немало поколений назад. Его явно генетически перестроили; только так можно вывести подобное чудище. – Он снова повернулся к Коболду. – Конечно, полагаю, его можно назвать шедевром тектогенетики. Ему подремонтировали хромосомы для превращения бедного животного в конвертер – он подпитывается током, полагаю, постоянным, и выдает псионическую энергию.

Он уронил взгляд на черный ящик, а затем вопросительно посмотрел на Йорика.

Неандерталец кивнул, слегка толкнув ногой черный ящик.

– Батарея атомной энергии. Желал бы я придумать, как отключить эту тварь на веки вечные.

– Ты хочешь сказать, что он может заработать вновь?

– Если никто не щелкнет выключателем – нет. – Йорик осторожно посмотрел на монстра. – И все же было б куда приятней, если б такое стало невозможным. – Он чуть склонил голову набок, прищурясь и окидывая взглядом Коболда. – Полагаю, он является-таки триумфом генной инженерии, если посмотреть на него нужным образом. Этот выпуклый череп способен справиться с чертовски большой массой энергии. И никаких лобных долей мозга, ты заметил это? Лоботомия в утробе. Он ничего не способен сделать сам по себе. Никакой инициативы.

– Просто живое устройство, – мрачно заключил Род.

– Что, вполне возможно, и к лучшему, – указал Йорик. – Мы можем только предположить, что бы он натворил, если бы обладал самостоятельным разумом...

Род содрогнулся, но проворчал:

– Многого он бы не натворил. Не смог бы с такими атрофировавшимися конечностями. Он может лишь сидеть тут. – Он с трудом сглотнул и отвернулся, слегка позеленев. – Этот лоб... как ты можешь просто сидеть тут, разглядывая его?

– О, его увлекательно изучать с научной точки зрения, – ответил Йорик. – Настоящий триумф, великая философская констатация превосходства духа над материей, прочный памятник человеческой смекалке. – Он снова повернулся к Роду. – Положи же конец страданиям этого бедняги!

– Да, – согласился Род, отворачиваясь, слегка нагибаясь. – Воткните кто-нибудь нож в бедного гибрида! Никто не сдвинулся с места. Никто не заговорил. Род нахмурился и поднял голову.

– Разве меня никто не слышал? Я сказал, убейте его!

Он отыскал взгляд Туана. Молодой король отвел глаза.

Род опустил голову, закусив губу. И резко развернулся, глядя на Йорика.

Неандерталец, негромко насвистывая, рассматривал свод пещеры.

Род зарычал и прыгнул на помост с кинжалом в руке, быстро замахиваясь пырнуть монстра.

Рука его застыла, когда он глянул в потускневшие глаза, медленно окинул взглядом голое, безволосое чудище, такое отвратительное и все же такое...

Он отвернулся, бросив нож и глухо гортанно рыча.

Йорик встретился с ним взглядом, сочувственно кивнув.

– Он такое бедное, жалкое существо, когда у него отключена энергия, милорд – такое слабое и беззащитное. А люди и так уже сделали с ним столько скверного...

– Псы! – взревел, обводя их пылающим взглядом, Бром. – Горностаи и ласки! Ужель вы все настолько лишены мужества, что дозволите этой твари жить?

Он круто развернулся на помосте, гневно разглядывая стоящую перед ним безмолвную толпу. И, фыркнув, повернулся кругом, обводя их всех пылающим взором.

– Да, – прогромыхал он. – Видно, все именно так, как я сказал. В вас слишком много жалости; вы не можете набраться твердости свершить это; ибо в вас недостаточно жалости, чтобы принудить вас к такой жестокой доброте.

Он повернулся, смерив взглядом Коболда.

– И все же это надо свершить; ибо тут свирепая тварь, мерзкая тварь из дурного сна, и следовательно, она должна умереть. И неужели ни у кого не хватит мужества оказать ему такую любезность?

Никто не шелохнулся.

Бром смотрел долго и старательно, но находил во всех взглядах только стыд. Он кисло улыбнулся и пожал массивными плечами.

– Значит, это мой удел.

И прежде чем кто-нибудь толком сообразил, что он делает, карлик выхватил меч и, подпрыгнув, вонзил клинок по рукоять в грудь Коболда, в самое сердце.

Монстр одеревенел, рот его раздвинулся, морда исказилась в одном безмолвном обезьяньем взвизге, а затем он обмяк, где сидел, мертвый.

Остальные в ужасе таращили глаза.

Бром бросил меч в ножны и коснулся в знак уважения чуба, стоя на подлокотнике каменного кресла Коболда.

– Да будет долог и покоен ваш сон, сэр Коболд.

– То было дурное деяние, – сказал Туан. – Он не мог защищаться. – Но говорил он неуверенно.

– Да, но он также был бездушной тварью, – напомнил Бром. – Не забывайте об этом, Ваше Величество. Разве будет бесчестьем заколоть свинью? Или пронзить копьем дикого кабана? Нет, наверняка не будет! Но эта тварь вызвала немало смертей и была теперь беззащитна; и поэтому ее никто не тронул бы.

В пещере царила тишина; вся компания стояла, пораженная ужасом случившегося.

Молчание нарушил Йорик.

– Ну, значит, бог моего народа умер. Кто будет править им вместо него?

Пораженный Туан поднял голову.

– Да ясное дело, Орел! Скажи ему, что я охотно вступлю с ним в переговоры, и мы сможем заключить договор.

Но Йорик покачал головой.

– Орел сгинул.

– Сгинул? – тупо переспросил Туан.

– Основательно, – подтвердил Род. – Я сам видел, как он исчез.

– Но... почему, – воскликнул Туан, – когда его народ снова перешел к нему?

– Потому что этот народ больше не нуждается в нем, – отозвался практичный Йорик.

– Но... тогда... почему же он оставался, когда его свергли?

– Убедиться, что народ освободят от Мугорка, – объяснил Йорик. – В конце концов ведь это он, знаете ли, руководил моей частью операции.

– Нет, я этого не знал, Кто же будет теперь править вами?

Йорик развел руками,

– Добыча достается победителю. – Он припал на колено. – Приветствую вас, мой государь и сюзерен! Туан в ужасе уставился на него.

– Ты не очень-то можешь отказать ему, – сказал Бром sotto voce lt;вполголоса (ит)gt; – Так всегда было – победитель правил покоренными.

И это, конечно же, решало вопрос. В средневековой культуре властвовала традиция.

– Ну, значит, приходится, – согласился с недовольной миной Туан, но Род заметил, что он слегка выпрямился. – И все же как это осуществить? У меня же есть уже королевство за широким морем!

– О, полагаю, я смогу управлять за вас этим краем, – успокоил его со старательно небрежным видом Йорик, – лишь бы конечную ответственность брали на себя вы.

– Такое я могу принять, – медленно произнес Туан, – и понятное дело, ты будешь править вместо меня.

– С удовольствием, заверяю вас! Во всяком случае, первый год-другой. Но не беспокойтесь насчет того, что произойдет потом; у меня есть один очень подходящий помощник, который должен идеально подойти на главную роль. Он даже изучает английский...

Пленных собрали под Высокой Пещерой – все четыре тысячи. На карнизе стояли четверо солдат – по двое с каждой стороны от входа в пещеру. По какому-то невидимому сигналу они вскинули трубы и затрубили фанфары.

Стоя в глубине пещеры, Род поморщился. Они начинали постепенно приходить к мысли, что высота тона – не просто дело личного вкуса, но путь им предстоял еще долгий.

Из пещеры выехали четверо рыцарей в полной броне, подымая копья с флажками на концах. Они развернулись в стороны, оставляя центр свободным. За ними вышел Йорик – а потом, как раз когда взошло солнце, на карниз ступил позолоченный зарей Туан.

По толпе внизу пробежал ропот благоговейного страха.

Йорик вышел немного впереди Туана и сбоку от него и принялся реветь на неандертальском языке.

– Держу пари, он сообщает им печальную новость, – пробормотал Род, – что Орел сгинул. По толпе прокатился стон, Бром кивнул.

– Ты прав.

Йорик снова принялся реветь,

– А теперь он сообщает им, что у них новый король, – пробормотал Род.

– Император! – крикнул Йорик. Пораженный Туан поднял голову. Стоявшая в пещере Гвен пожала плечами.

– Воистину, все так – и Катарина императрица.

– Разумеется, – согласился Род. – Просто раньше это до него не доходило.

Воздух разорвал громовой крик “ура”.

– Ручаюсь, Йорик только что уведомил их, что будет править в качестве вице-короля, – сухо сказал Бром. Род кивнул.

– Логичная догадка.

Возникла пауза, и они расслышали театральный шепот Йорика:

– Сейчас не помешает небольшая речь, мой государь. Пауза затянулась, а затем Туан выкрикнул:

– Я – ваш новый правитель!

Йорик проревел перевод.

Толпа снова подняла крик типа “ура”.

– Теперь они знают, что настоящего завоевания не будет, – бормотнул Род.

Туан продолжал с частыми остановками для перевода:

– Я ваш новый правитель и никогда не покину вас. И все же поскольку я не могу пребывать с вами здесь, я доверяю править вами от моего имени вице-королю Йорику. Вы называете себя народом Коболда... и поклонялись гоблину... называя его богом. Бог этот был ложным... и знаменовалось это тем... что он требовал от вас поклонения, которое должно оказывать только Единому Истинному Незримому Богу. Я не стану требовать такого поклонения... а потребую лишь вассальной верности и преданности. Если вы будете преданы мне и моему вице-королю, я буду верен вам.

– Хорошо излагает, как по-вашему? – тихо промолвил Род.

Бром и Гвен кивнули.

– Он всегда умел, – сказал карлик. – И все же хотел бы я знать, а сумеешь ли ты? Род нахмурился.

– Что ты имеешь в виду? Мне не требуется уметь ораторствовать!

– Да, – согласился Бром, – но теперь тебе требуется служить опорой двум народам, быть властью за двумя тронами.

– О. – Рот у Рода сжался. – Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Но, честно говоря, Бром, не знаю, смогу ли я справиться со всем этим.

– Да, – посочувствовала Гвен. – Наши две страны разделяет свыше тридцати лиг!

– Знаю, – тяжело проговорил Род. – А я не могу быть одновременно в двух местах, не так ли?

Файл из библиотекиOCR Альдебаран: http://aldebaran.ru/