"Маг и кошка" - читать интересную книгу автора (Сташефф Кристофер)

Глава 1

Незадолго до удивительного происшествия королевские отпрыски осаждали Мэта и Алисанду.

— Мамочка, миленькая, нам нужен, нужен другой котеночек! — капризно протянула принцесса Алиса.

— Да, мама, тут она права, — торжественно подтвердил принц Каприн со всей уверенностью, с высоты своих шести лет. — С Балкис было так весело, но она ушла!

— Она была такая хорошенькая! — все так же капризно проговорила трехлетняя Алиса.

Семейство собралось в солярии. Оставались последние, драгоценные минуты перед тем, как у королевы должен был начаться обычный хлопотливый день. На буфетной полке стояла использованная посуда, да и со стола еще не было убрано после сытного завтрака. Заботы о еде и сервировке стола, уставленного фарфором, давно взяла на себя леди Химена Мэнтрел, королевская бабушка. Фарфор она и ее супруг «импортировали» из собственной вселенной. Рамон Мэнтрел любовно созерцал внуков и восторженно — свою невестку, королеву. Химена бросила взгляд на сына, придворного мага и принца-консорта, и порадовалась тому, что все внимание Мэта посвящено семейству.

Было спокойное семейное утро — в солярии собрались двое детей, мать, отец, дедушка и бабушка, гувернантка и нянька, дворецкие да двое стражников у дверей. Лакей и двое слуг ушли в кухню.

Богато инкрустированный стол, стулья и буфет поблескивали в лучах утреннего солнца, проникавших сквозь высокие стрельчатые окна. Играли краски на восточном ковре, а фигуры, вытканные на гобеленах, казалось, оживали. В камине догорал огонь. Надо сказать, что камин и дымоход — устройства, характерные для родной вселенной Мэнтрелов — появились в солярии благодаря стараниям лорда-мага, а его отец настоял на том, чтобы камин загородили решеткой, когда малыш-принц начал ползать.

— Честно говоря, когда кошка сворачивается клубочком и принимается мурлыкать, в комнате сразу становится уютнее, — признался Мэт.

Королева Алисанда вздохнула.

— Я готова согласиться с тем, — сказала она, — что было бы совсем неплохо снова завести кошку, но такую, как Балкис, нам уже не найти.

Сказать так — значило сказать не все. В конце концов, Балкис была не просто кошкой, а девочкой-подростком, обладавшей удивительным даром при желании перевоплощаться в кошку. В этом обличье она в свое время и проникла в замок, где доказала, что умеет ловить мышей и играть с детьми. На самом же деле она явилась сюда, чтобы тайком поучиться у Мэта волшебству. Она и сама на ту пору владела им изрядно, но жаждала новых познаний.

— Хочу, чтобы Балкис вернулась! — От огорчения у Алисы задрожали губки.

Алисанда вздохнула и взяла дочку на руки.

— Ты же знаешь: она не могла остаться у нас, детка. Она была не просто кошечка, а принцесса, и должна была возвратиться к своим подданным.

На самом деле Балкис помогла Мэту освободить свой порабощенный народ, но она и не подозревала о том, что это ее народ, — до тех пор, пока Мэт не встретился с пресвитером Иоанном и пока они не отбили у варваров захваченную теми Мараканду. Потом выяснилось, что пресвитер Иоанн — дядя Балкис и что домой девушку привела Фортуна. На обратном пути в Меровенс Мэт заглянул в пещеру Фортуны, чтобы поблагодарить ее. Балкис в сложившихся обстоятельствах предпочла остаться в Мараканде и принять титул покойной матери. Она стала называться принцессой Восточных Ворот.

— Она была нужна своему народу, — добавил Мэт.

— И мне она тоже была нужна! — надув губки, проговорила Алиса.

— Ну конечно, другой котенок таким, как Балкис, не будет, — рассудительно заметил Каприн. — Но и с другим мы могли бы играть.

В этом, конечно, и была главная загвоздка: королевским детям отчаянно недоставало товарищей по играм. Алисанда покачала головой, вспомнив, как сама была одинока в детстве, и вздохнув, опустила плечи. То был явный знак капитуляции, и Мэт с трудом удержался от улыбки.

Но сказать детям Алисанда не успела ни слова, потому что в это самое мгновение вдруг послышался громкий хлопок.

Вернее — звук больше напоминал звон, чем хлопок. Алиса вскрикнула и прижалась к груди матери. Каприн взвизгнул и спрятался за спину Алисанды. Стражники вскинули алебарды. Алисанда и Мэт вздрогнули. Королева левой рукой крепче прижала к себе дочку, а правой нащупала в складках юбки стилет. Мэт сжал рукоять кинжала.

Королева смотрела туда, откуда донесся звук. И Мэт тоже.

В воздухе посреди солярия повис пергаментный свиток и, кружась, упал на пол.

За три дня до этого, в нескольких тысячах миль от Меровенса

Король Позолоченной Земли налил супа в тарелку пресвитера Иоанна — как ему полагалось делать в первый день недели. Еще пятеро королей и одна королева поочередно брали на себя эту обязанность. Они не прислуживали принцу Ташишу, принцессе Балкис и священникам, конечно, — этим по очереди занимались обычные герцоги и графы. Герцогов было шестьдесят два, а графов — триста шестьдесят пять, так что каждый день в году за столом прислуживал какой-нибудь знатный вельможа. Другие аристократы исполняли иные повинности.

За столом велись разговоры — оживленные, остроумные. Архиепископ ответил на замечание протопопа, процитировав Аристотеля и Конфуция, а принц парировал шутку патриарха собственной, не менее удачной. Только Балкис, окруженная этой атмосферой дружелюбного веселья, сидела грустная и задумчивая. Она тыкала палочками в еду на тарелке, но не съела ни кусочка.

Если остальные замечали это, то виду не подавали. Только пресвитер Иоанн участливо спросил:

— Что тревожит тебя, моя милая?

Балкис вздрогнула, посмотрела на дядю и, смущенно улыбнувшись, ответила:

— Ничего, дядюшка. Вправду — ничего. Просто задумалась и вспомнила родину… то есть Аллюстрию.

Принц Ташиш удивленно взглянул на Балкис, а тревога пресвитера Иоанна только усилилась.

— Если так, то тебя нужно развеселить. Быть может, познакомившись с людьми из нашей страны, ты почувствуешь себя лучше.

Балкис обвела взглядом море придворных.

— Я уже со многими познакомилась, и они кажутся мне добрыми и щедрыми людьми.

— Я говорю не только об этих, наряженных в одежды из золоченой парчи вельможах, а и о простом народе. Однако люди в нашем царстве обитают разные, и в каждой местности — свои обычаи и уклад жизни. Думаю, небольшое путешествие могло бы приободрить тебя. Что скажешь о поездке по провинциям в сопровождении эскорта? Это помогло бы тебе лучше познакомиться со страной, где ты родилась.

Балкис растроганно улыбнулась, тронутая заботой Иоанна.

— Ваше величество — сказала она, — я вправду очень счастлива здесь, в моей родной стране. С тех пор, как умерли мои приемные родители, у меня не было иного дома.

— Но сегодня ты грустишь, — возразил пресвитер Иоанн. Балкис смущенно поерзала на стуле.

— О, — ответила она, — наверное, я всегда буду тосковать по прекрасным, величественным аллюстрийским лесам, дядюшка. Но теперь там у меня нет дома, а здесь — есть. Пройдет время — и я избавлюсь от этой тоски.

Пресвитер Иоанн озабоченно нахмурился, но не стал более упоминать о предложенной им Балкис поездке. Зато о ней упомянул его сын — после ужина, в своих покоях, в обществе десятка расфранченных придворных и сопровождающих их дам.

— Вот уж действительно, — фыркнул он, — поездка по провинциям! И зачем ей ближе знакомиться со страной, если она никогда не будет ею править?

Один из придворных, разгадав настроение принца, проворно проговорил:

— Всей страной не будет, но, быть может, какой-то ее частью?

Одна из дам поежилась.

— Разделять страну? Но тогда обе ее половины будут слабыми и станут легкой добычей для варваров.

Все вельможи и дамы дружно поежились, следуя ее примеру. Им всем довелось испытать на себе ужас ига варваров.

— Да и кто она такая? Откуда взялась? Не самозванка ли? — с отвращением вопросил другой вельможа. Он уже несколько лет старательно втирался в доверие к принцу Ташишу и теперь сильно переживал из-за того, что его труды могут пойти насмарку.

— Откуда она взялась, — со вздохом проговорила другая дама, — это нам всем прекрасно известно. Она — дочь сестры пресвитера Иоанна, которая перед своей гибелью сумела даровать дочери свободу. И теперь эта девица явилась сюда, дабы принять титул матери.

— И забрать у принца половину наследства, — мрачно добавил некий вельможа.

Принц Ташиш поморщился, но небрежно махнул рукой:

— Уверен, мой отец изберет верное решение, наилучшее для интересов империи.

— Вернее сказать — такое, какое он сочтет наилучшим, — буркнул другой придворный. Он решил, что лучше облечь в слова те чувства, которые сам принц боялся высказать из уважения к отцу. — Согласен: эта девушка очаровательна и своими чарами способна заставить владыку сделать все, чего она ни пожелает. Но вот сумеет ли она править хорошо и мудро?

— Пока она не выказала ни малейшего желания править страной, — возразил принц. Он всеми силами старался, чтобы ни у кого не возникло подозрения в его бескорыстии.

— Если она этого не желает, — спросил тот вельможа, что заговорил первым, — почему же тогда ваш отец хочет, чтобы она познакомилась со страной?

Принц нервно отвернулся, не в силах опровергнуть собственное заявление так, чтобы это не прозвучало глупо.

Двое придворных помоложе, которые проводили с принцем больше времени, нежели остальные, обменялись многозначительными взглядами. Сикандер едва заметно усмехнулся, а напомаженные губы Корундель тронула улыбка.

Когда вельможи покинули покои принца, Сикандер и Корундель отстали, не желая, чтобы их разговор кто-нибудь подслушал.

— Не думаю, — сказал Сикандер, — что принц сильно огорчился бы, если бы принцесса исчезла.

— А я думаю, — ответила Корундель, — что он бы даже пожелал щедро отблагодарить тех, кто бы помог ей исчезнуть.

— Но что, если она не пожелает исчезать? — вопросил Сикандер.

Корундель вздернула подбородок.

— В таком случае нужно ей показать, каковы преимущества ее исчезновения.

— Ты настолько же умна, насколько красива, — усмехнулся Сикандер. — И как же мы сумеем убедить ее в том, что ей стоит вновь отправиться в странствия?

— У меня есть порошок, который можно подсыпать ей в вино, — ответила Корундель. — Мне его продал половецкий шаман. Думаю, он не так уж верен христианскому или мусульманскому богу, как должен бы добропорядочный житель Мараканды.

— А также он не верит ни в Будду, ни в учение Конфуция? — улыбнулся Сикандер. — Если он варвар, то скорее всего сочувствует нашим бывшим завоевателям.

— Может быть, может быть. — Корундель злорадно улыбнулась. — И наверняка знаком с каким-нибудь варварским колдуном, который не окончательно отрекся от Агримана.

Ей, как и многим придворным дамам, не пришлась по сердцу красивая и живая юная принцесса, неожиданно появившаяся при дворе и очаровавшая молодых людей своей грациозностью, миловидностью и чистотой невинности. Однако Корундель знала, что тот, кто столь внезапно появился, мог бы столь же внезапно исчезнуть. К тому же она свято верила в непостоянство мужчин.

В солярии воцарилась тишина. Все неотрывно смотрели на свиток. С виду он казался совершенно безобидным — всего лишь свернутый в трубку лист пергамента, перевязанный лентой и скрепленный большой сургучной печатью с барельефом герба отправителя.

Молчание нарушил дедушка Рамон:

— Специальная доставка, я так полагаю.

— Похоже на то, — согласилась бабушка Химена. — Видимо, дело срочное, если послание отправили, прибегнув к волшебству, сынок.

— Наверняка, — кивнул Мэт.

Однако никто не сдвинулся с места и не поднял свиток с ковра. Стражники и гувернантка явно опасались колдовства, а маги — Мэт, его мать и отец — страшились вестей, которые могли содержаться в послании.

Наконец Алисанда проговорила:

— Не будешь ли так добр, супруг мой, и не поднимешь ли этот свиток?

— Пожалуй, стоит это сделать, — отозвался Мэт, наклонился и, подобрав свиток, удивленно воскликнул: — Послание адресовано мне!

Он показал пергамент остальным. И действительно: на свитке красовалось имя Мэта, выписанное затейливой каллиграфической вязью.

— Ну, тогда ты и распечатай свиток, — несколько нетерпеливо произнесла Алисанда.

— А? Ну да, конечно! — Мэт развязал ленту, сорвал печать и развернул пергамент. По мере того, как он читал послание, глаза у него становились все круглее и круглее.

— Можно поинтересоваться, о чем там написано? — уже не скрывая нетерпения, осведомилась Алисанда.

— Это письмо от пресвитера Иоанна, — сообщил Мэт и многозначительно посмотрел на Алисанду.

— О боже! — вздохнула Алисанда. — Мир снова взывает к нам! Порой я так завидую женам простых горожан — ведь им не приходится бояться того, что государственные дела растревожат их в то время, когда они наслаждаются мгновениями покоя в кругу семейства.

Детям такие речи матери были хорошо знакомы. Они уже не раз слыхали что-то подобное. Каприн философски вздохнул, поцеловал мать, обнял отца и бабушку с дедушкой и направился к гувернантке. Алиса приготовилась закапризничать, но Алисанда тут же принялась уговаривать ее:

— Ну будет, будет, малышка. Ты же знаешь, я бы ни за что не отослала тебя в детскую, если бы это не было очень нужно. Не сердись и не дуйся: твоя мама — королева, и она не всегда может поступать, как ей захочется.

Тот стражник, что был помоложе, с трудом удержался от изумления. На службу он поступил совсем недавно.

— Это плохо, плохо! — капризно проворчала трехлетняя Алиса, но все же сползла на пол с коленей матери.

— Ну, вот какая умница! — умилилась Алисанда, наклонилась и запечатлела поцелуй на маленькой короне, которая венчала головку дочери. Развернув Алису лицом к гувернантке, она любовно подтолкнула девочку. — Быть может, расскажете детям какую-нибудь историю, леди Ленора?

— О, у меня как раз есть на уме подходящая! — воскликнула гувернантка и взяла детей за руки. — Пойдемте, ваши высочества. Нынче вы узнаете о том, почему люди живут намного дольше, чем животные.

— Вот это здорово! — восхищенно вскричал Каприн. Его энтузиазм оказался заразителен, и по дороге из солярия в детскую малышка Алиса принялась засыпать гувернантку вопросами.

Алисанда, взяв Мэта за руку, проводила их взглядом. Как только гувернантка с детьми ушла, королева взглянула на пергамент и попросила Мэта:

— Прочитай.

Мэт вздохнул и начал читать:

— От пресвитера Иоанна, царя Мараканды, владыки страны… Можно, я опущу все эти титулы, дорогая?

— Они полагаются по этикету и наверняка на них затрачена большая часть пергамента, — проговорила Алисанда. — Он обращается к тебе, супруг мой?

Мэт кивнул и прочел:

— «Его наиблагороднейшему высочеству Мэтью, лорду Мэнтрелу…» Нет, уж лучше я сразу перейду к тексту: «С глубоким прискорбием извещаем Вас о том, что Ваша бывшая подопечная, наша племянница Балкис, принцесса Восточных Ворот, более не пребывает у нас при дворе».

— Она убежала? — широко раскрыв глаза, спросила Химена.

— Не по своей воле, — мрачно ответил Мэт и продолжил чтение послания: — «Пробудившись ото сна нынче утром, мы обнаружили, что среди ночи она была похищена. Злоумышленника, непосредственно замешанного в похищении, мы содержим в темнице, но местонахождение того человека, которому он передал принцессу, нам неведомо. Мы бы сразу же отдали приказ о казни злодея, но питаем надежду на то, что с помощью своего волшебства Вы смогли бы прочесть в его разуме хоть что-то о судьбе принцессы Балкис. Ни нашего собственного волшебства, ни стараний наших тюремщиков для этого недостало. Мы молим Вас о том, чтобы Вы испросили дозволения у вашей владычицы, леди Алисанды, королевы Меровенса, и со всей поспешностью явились бы к нам на помощь. — Мэт свернул свиток и посмотрел на жену. — Все остальное — по протоколу. — Ну-с, леди-владычица…

— Отправляйся, — без раздумий проговорила Алисанда, но глаза ее тут же наполнились слезами, и она взяла Мэта за руку. — Но, о супруг мой, будь осторожен!

Рамон встал.

— Быть может, нам с Хименой тоже стоит отправиться с ним.

— О, я не думаю, что это так уж нужно, — покачал головой Мэт. — Дело-то всего лишь в исчезновении одного-единственного человека, а не в наступлении вражеского войска.

— Но если судить по твоим рассказам, сынок, — возразила Химена, — порой даже на почве самых незначительных событий могут вспыхнуть войны.

— Если возникнут хоть малейшие опасения того, что может разразиться война, сразу же проси подмоги! — приказала Алисанда, не выпуская руку мужа. — Поскорее разыщи Балкис, супруг мой, и возвращайся ко мне!

— Так и сделаю, — пообещал Мэт. — Думаю, для мага это не станет такой уж непосильной задачей. В конце концов, речь идет всего лишь о котнеппинге.

Одна из камеристок Балкис возмечтала погулять под луной с красивым молодым вельможей и ужасно обрадовалась, когда Корундель проявила к ней сочувствие и предложила заменить ее. В итоге перед сном принцесса выпила не совсем такого подогретого рисового вина, как всегда. Когда Балкис уснула крепче, чем обычно, в ее опочивальню прокрался Сикандер, набросил на принцессу плащ, укутал ее в одеяло и вынес в коридор. Впереди пошла Корундель. Сикандер с принцессой спустился по лестнице, вышел из дворца, затем крадучись прошел вдоль стены и пересек лужайку, в дальнем конце которой его поджидал мужчина верхом на лошади. Этому мужчине Сикандер отдал спящую принцессу. Всадник благодарно кивнул придворному, но как только он поворотил своего коня, губы его скривила презрительная усмешка.

Сикандер вернулся во дворец и сказал Корундель:

— Мы ее уговорили.

— И она отправилась в путешествие? Прекрасно! — сверкнув глазами, ответила Корундель. — А что за человек тот, кто ее сопровождает?

— Он не монгол и не турок — это все, что я знаю, — пожав плечами, сказал Сикандер. — Половец, казах — быть может, он из любого другого племени, что обитают в западных степях. Он порывисто развернулся. — Давай поскорее скажем приниу о том, что теперь у него одной заботой меньше.

— Нет, погоди! — Корундель схватила его за руку. — Пусть лучше во дворце обнаружат ее пропажу и поднимут шум. И тогда, когда принц не сумеет скрыть радости, мы и потолкуем с ним с глазу на глаз, и тогда он будет нам еще больше благодарен.

— Ты, как всегда, мудра и прозорлива, — похвалил ее Сикандер и одарил улыбкой. — А пока давай отпразднуем нашу удачу вдвоем, милая Корундель.

Чем они и занялись и приправили празднование вином и смехом. При этом Корундель не могла избавиться от мысли о том, что мужчине, который похитил принцессу, вряд ли стоит доверять хоть в чем-то. Сикандер же, со своей стороны, взял на заметку то, что дама, подсыпавшая сонное зелье в вино своей госпожи, наверняка предательница от природы.

Однако из-за этого понимания натуры друг друга они вовсе не расстраивались. Это даже придавало их времяпрепровождению некоторую пикантность.

Царство пресвитера Иоанна лежало на другом краю Земли, поэтому идти туда пешком Мэт и не думал. С помощью стихотворного заклинания он вызвал своего старого приятеля, после чего зашагал по дороге, что уводила от столицы. Он прошел с три мили, когда с небес спикировал дракон.

На самом деле этот дракон и был старым приятелем Мэта. Услышав, как его расправленные крылья шумят при посадке, Мэт радостно улыбнулся:

— Давненько не видались, Огнедышащий!

— Сто лет в обед, Мягкотелый! — прогрохотал в ответ Стегоман и, опустившись на землю рядом с Мэтом, сложил крылья. — Что за беда на сей раз вынудила тебя оторвать меня от моего спокойного и праздного житья-бытья?

— «Праздного»! Скажешь тоже! — фыркнул Мэт. — А что ты скажешь о слухах, которые то и дело до меня доходят? Ну, насчет некоего дракона, который постоянно кружит над полями, над лесами и высматривает отряды разбойников, а потом гоняется за ними?

— Глупости, — небрежно мотнул головой Стегоман. — Досужие сплетни. Надо же людям чем-то приукрасить свою унылую жизнь, вот и сочиняют байки. Ну, куда махнем, Мэтью?

— Помнишь ту маленькую кошечку, с которой я странствовал в прошлом году?

— Ту самую, которая на самом деле была принцессой? Но ведь она поселилась в Центральной Азии, если мне не изменяет память?

— Все верно. Но на данный момент она исчезла. Судя по всему, ее похитили.

— Что ж, — глубокомысленно изрек дракон. — Это не дело — чтобы она скиталась по степям. Заблудится, не дай бог. — Он опустил шею, и треугольные пластины вдоль его позвоночника превратились в удобную лесенку. — Прошу на борт, Мэтью!