"Чародей в ярости" - читать интересную книгу автора (Сташефф Кристофер)

ГЛАВА 9

Солнце стояли низко. Очерчивая пыльную, придорожную листву пылающим оранжевым светом, оно заставляло весь мир казаться прекраснее, чем он был на самом деле. Глядя на эту красоту, Род начал расслабляться. Дорога стала какой-то волшебной, ведущей петляя в золоченной листве к непредсказуемому, чудесному, сказочному миру.

За поворотом тревожно закричал человек, ему вторил хор ревущих криков. Затрещали деревом по дереву посохи, послышалось лязганье по железу.

Род уставился вперед, резко выйдя из мечтательного состояния. А затем рявкнул. – Гони! Векс припустил галопом. Позади него гремела и подскакивала телега, дыни и качаны вылетали на дорогу. Род свернул за поворот, оторвав одно колесо от земли, и увидел седого мужчину, крутившего во все стороны посохом, отбивая свирепые удары трех плотных, патлатых громил с пятидневной щетиной. Двое из них . одеты в железные шапки, что было для них и к лучшему, поскольку палками они орудовали не очень хорошо. Прямо на глазах у Рода седой сумел треснуть одного из них посохом по черепу. Тот взвыл и отшатнулся, прижимая руку к голове. Затем убедившись, что он невредим громила взревел и снова ринулся в драку, нанося мощнейший удар, похожий на дугу ветряной мельницы, удар, способный превратить в мелкое крошево любой предмет на пути. Но посох мужчины постарше взметнулся под углом, отражая удар, и палка громилы скользнула вниз по гладкому дереву, прямо к костяшкам пальцев жертвы. Однако посох путника дернулся еще дальше, описывая полукруг, и палка громилы врезалась в землю. Тут же времени другой конец посоха седовласого вскинулся отразить короткий злобный удар громилы с другой стороны.

В Роде вспыхнул гнев, негодование при виде несправедливости. – Всякий умелец заслуживает помощь! – резко бросил Род. – Мы не можем дать ему погибнуть, потому что его превосходят в численности! Никогда!

Копыта Векса замелькали со скоростью, недоступной настоящему коню. Род замахнулся кнутом, борясь с собственным гневом, и придержал удар до нужного момента.

Из кустов вдоль обочины вырвалась группа солдат, выехав из лесного проселка.

Род натянул вожжи, конь, правда, в этом не нуждался, но это помогло Роду подавить свой гнев, сдержать досаду на сорванный удар. – Погоди, Векс! Появилось общество. Возможно, нам лучше предоставить этого молодца естественному ходу событий.

Сержант увидел схватку, взмахнул рукой и указал на громил. Пришпорив коня, сам он поскакал галопом. Его войско проревело ответ, и их лошади понеслись в атаку.

Громилы слишком увлеклись боем и не заметили солдат, пока они не оказались всего в тридцати футах от них. Тут один из них поднял взгляд и закричал. Двое других обернулись и в панике с испуганным воем нырнули в подлесок.

Сержант натянул поводья, как раз перед седым.

– Спасибо, прапор, – поклонился путник, опираясь на посох, – они бы ободрали меня до нитки и оставили на закуску волкам!

– Да, действительно! Мы не можем допустить таких дел, не правда ли? – усмехнулся сержант своей рати, с чем та хором согласилась, и снова повернулся к путнику. – На все добро, каким владеют путники, притязаем мы. – Он свесился с седла, сунув раскрытую ладонь под нос путешественнику. – Выкладывай кошелек, дед!

Седой в шоке уставился на него, а затем вздохнул и отвязал от пояса кошель и вложил его в руку сержанта. – Возьмите его. Я обязан дать вам все, что могу, за ваши добрые услуги.

– В самом деле? – Сержант выпрямился, открывая с иронической улыбкой кошель. Но улыбка растаяла, перейдя в негодование, когда он заглянул в кожаный мешочек. Он прожег путника взглядом. – Эй ты! Что еще за шутки такие?

– Да никаких! – Удивился старик. – Те немногие монеты, какие у меня есть, все там!

– И впрямь немного. – Сержант перевернул кошель и высыпал со звоном на ладонь пять медных монет. Зарычав, бросил их в пыль. – Полно заливать!

Никто не пускается в путь, не взяв со собой, по крайней мере, несколько шиллингов на пропитание.

Седой покачал головой. – Больше у меня нет, и моя дочь вскоре разрешится первенцем. Я должен быть там, она будет нуждаться во мне.

– Безусловно будет, – прорычал солдат, – как будешь нуждаться и ты. – Он кивнул своим людям.

– Мы найдем шиллинги, будь они, хоть у него животе.

Путник в ужасе попятился, когда солдаты посмеиваясь, двинулись к нему. Затем лицо его помрачнело, когда он понял, что его ждет, и поднял посох.

– Взять его! – рявкнул сержант.

– Ну вот и весь толк от естественного хода событий. – Гнев Рода взмыл, освобожденный от подавления. – Давай, Векс!

Большой черный конь рванулся вперед.

Один из солдат рубанул путника алебардой, но посох его жертвы треснул ей по древку, она ушла в сторону, грохнув о щит солдата рядом с ним. – Вот тебе! – рявкнул тот и взмахнул своим топором.

– Нет, нет, – с отвращением воскликнул сержант. – Неужели один...

Слова его заглушил яростный рев, и глаза его вылезли из орбит, когда кнут Рода обвился ему вокруг шеи. Род дернул его на себя, когда Векс шибанул в солдата. Сержант вылетел из седла. Солдат же завопил, когда его конь рванул в сторону. Векс врезался в другого коня, тянясь стальными зубами к его седоку. Род повернулся схватить спрятанную им среди мешков с зерном дубинку и с размаху опустил ее с яростью на стальную шапку третьего солдата. Удар прозвенел, как приходской колокол в святой праздник, и солдат рухнул наземь с полетевшим прочь шлемом. Векс мотнул головой, отпустив руку второго солдата, и тот завертелся в полете, пока не врезался в дерево. Род развернулся, когда четвертый солдат свалился наземь. Посох путника взлетел вверх и опустился с глухим стуком. Род скривился, ярость его кончилась столь же внезапно, как и началась, превращаясь в свинцовую досаду. Он огляделся кругом, оглядывая трех павших. Никому из них не причинили вреда. Во всяком случае, никакого неисправимого...

Затем он обернулся и увидел, что седой, тяжело дыша поднял голову с ярко проступившими белками глаз, снова вскидывал посох, обороняясь.

Род бросил вожжи и поднял руки до уровня плеч, открыв ладони. – Не меня, дед! Я просто пришел на помощь!

Посох завис, не двигаясь, пока напряжение боя медленно вытекало из мускулов путника. Наконец, он опустил его и улыбнулся. – Тогда благодарю тебя, хотя я не 'дед'.

– Пока может и нет, но скоро будешь. – Род заставил себя улыбнуться. – Я невольно подслушал ваш разговор.

– Не думаю, что ты мог слушать его. Благодарю тебя за помощь. – Путник вогнал в землю конец посоха и протянул руку.

– Меня зовут Саймон, а деревня моя Верклос.

– А я, ээээ... – Род нагнулся пожать руку Саймону, лихорадочно вспоминая какое имя он использовал, разыгрывая из себя 'старого фермера'. – Зови меня Оуэн. Из Армана.

– Оуэн из Армана? – поднял брови Саймон. – Никогда не слыхал о такой деревне.

– Она далеко отсюда, на юге. – Во всяком случае, галактическом юге.

– Спасибо тебе за добрые услуги, Оуэн из Армана. – Рукопожатие Саймона было теплым и крепким. – В самом деле, если б не ты... – Он вдруг оборвал фразу, уставясь в пространство.

Род нахмурился.

Саймон резко вскинул голову. – Нет, извини! Мои мысли разбредаются. Если б не ты, эти ливрейные разбойники обокрали бы меня, а так как никаких шиллингов они бы все равно не нашли...

Рот Рода сжался и отвердел. – То, вероятно, содрали бы с тебя кожу, а потом пустили в ход ножи, обыскивая карманы.

– Ничуть не сомневаюсь. – Саймон повернулся к солдатам. – И все же творили это не они. Они попали под власть злых чар. Идем, мы должны им помочь. – И повернувшись опустился на колени рядом с одним из солдат, оставив Рода в недоумении. Произошло все это внезапно, хотя Саймон и был вежлив, он явно пытался сменить тему. Чего он увидел в Роде такого, что столь обидело его? – Странная жертва, – пробормотал он себе под нос.

– И впрямь странная, – согласился Векс. – Судя по его лексикону и манере держаться, он кажется слишком солидным, чтобы скитаться по дорогам.

Род медленно поднял голову. – Интересная деталь... Давай поможем ему, – Он привязал вожжи к верхней перекладине телеги и спрыгнул на землю.

Саймон стоял на коленях около сержанта, положив ему руку на плечо, но по-прежнему держа в другой посох. Он, нахмурясь, пристально смотрел ему в лицо, чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь. Род начал спрашивать его, а затем увидел в глазах Саймона знакомый отвлеченный взгляд и сумел вовремя закрыть рот, не сказав ни слова. Он много раз видел такое же выражение на лице Гвен, чтобы перепутать его. Видел его время от времени и на лицах своих детей, особенно Грегори.

Род не знал, что именно тут происходило, но определенно нечто псионическое.

Сержант открыл глаза. Моргнул, морщась от боли, а затем сел, массируя горло. – Что ты... – А затем глаза его в ужасе расширились. – Нет, я! Что я сделал с тобой?

Род успокоился. К сержанту вернулась совесть.

Глаза сержанта потеряли фокус, когда он окунулся в воспоминания о недавнем прошлом. – Я... нет, я подовлял... я убивал! А, бедняги! – Он плотно зажмурился, лицо его сжалось от боли. – Я видел, как эти руки рубили бегущих крестьян, а потом воровали немногие монеты, какие у них были! Я слышал, как мой собственный голос клял селян и гнал их сынов служить в армию колдуна! Я...

– Ничего не сделал, – строго, но без гнева сказал Саймон, голос его окреп и посуровел, пронзив раскаяние сержанта. – Выше голову, прапор, ибо ты находился под властью чар. Пока твой околдованный разум спал, тело твое двигалось по чужой воле. В тебя заложили его приказания, и твое тело помнило их и совершало действия по его приказам. Что бы ты не помнил о том, что делали твои руки и кричал твой голос, это сотворил не ты, а Альфар.

Сержант поднял голову, в глазах у него зарождалась надежда.

Род старательно сохранял бесстрастное выражение лица. Интересно, очень интересно, что Саймон знал природу этих чар. И еще интересней, что он мог разбить их.

Это, конечно же, означало, что он был телепатом. А также означало, что брошенный им на Рода пораженный взгляд, был вызван тем, что он видел перед собой человека, но не чувствовал неотделимого от него разума. Род вполне понимал его изумление, так как и сам не раз испытывал то же чувство...

Естественно, возник интересный вопрос о том, как же Саймон ускользнул от невода Альфара. Или у колдуна в обычае дозволять ведьмам и чародеям свободно разгуливать по сельской местности, даже если они не примкнули к нему? Род почему-то сомневался в этом.

Сержант поднял на Саймона взгляд из глубин отчаяния. – Что за чушь ты несешь? Когда на меня могли наложить злые чары?

– Чего не знаю, того не знаю, – ответил путник, потому что меня там не было. И все же подумай, вероятно, это произошло сразу после битвы, когда тебя взяли в плен.

Глаза сержанта расширились, и он отвернулся, но уже не видел перед собой ни обочины, ни деревьев.

– Да, битва... Наш доблестный герцог повел нас против подлой армии колдуна, и та дралась плохо. Они наступали на нас, опустив алебарды, но с застывшими взглядами. Это пугало, ибо их алебарды всегда оставались вровень, и даже поступь их не различалась меж собой, но наш герцог крикнул: 'Да они же марионетки. И могут делать лишь то, что желает от них хозяин, когда дергает за ниточки. Вперед, храбрецы, так как он не может руководить одновременно тысячей отдельных боев!' – И опустив копье поскакал прямо на врага. Его крик воодушевил нас, и мы последовали за ним. Все вышло так, как он сказал, потому, что нам требовалось лишь увертываться от алебард. Хотя держащие их ратники пытались поспевать за нами, мы двигались быстрее, и сближались вплотную с ними, коля и рубя. Армия колдуна начала отступать не потому, что отходила, а потому что ее теснили. Но с неба на нас с воплем обрушилось что-то мерзкое и огромное, и внезапно воздух наполнился летящими камнями. Армию нашу окутали слои огня, и мы в страхе закричали. Испугавшись, мы отступили, и солдаты колдуна двинулись следом за нами. Вдруг ратник передо мной оглянулся со странным выражением в очах, жутким и сверхъестественным. – Обернись, парень! – крикнул я и ткнул мимо него алебардой, отводя удар, что убил бы его. – Обернись и сражайся за своего герцога! – Нет, – молвил он, – что нам хорошего сделал герцог, кроме как забирая как можно больше, а отдавая как можно меньше? Я теперь буду сражаться за колдуна! – И поднял алебарду сразить меня. Но все же, какие б там чары не завладели им, они замедлили его движения. Я уставился на него, ужаснувшись тому, что услышал, а затем увидел, как на меня обрушивается его алебарда. Я отбил ее в сторону, но повсюду вокруг меня солдаты герцога в передних рядах армии поворачивались поразить своих же товарищей в задних рядах. Миг спустя мне пришлось защищаться изо всех сил, но от ратников, в той же ливрее, что и моя! Позади них, я увидел герцога на его высоком коне, посреди частокола алебард. Его окружали, стараясь поразить его же ратники! Он обернулся, рыча от ярости, и его меч рубанул, описав полукруг, скашивая топорища алебард, словно пшеницу и все же на месте каждой падшей возникала дюжина других. Затем в воздухе над герцогом проплыл какой-то малый и набросил на нашего лорда петлю, а затем намотал веревочные петли, прикручивая руки к бокам. Он в гневе заревел, но чародей сорвал его с коня. Герцог с грохотом упал за частокол алебард, и я в отчаянии закричал, отбивая окружавшие меня клинки. Но на меня наползала какая-то тяжесть. Я боролся с ней и, хвала небесам, почувствовал, как во мне поднимается гнев для противодействия ей, но тяжесть становилась все больше и больше. Я едва ощущал алебарду у себя в руках. Затем вокруг меня все потемнело, словно я заснул. – Он медленно поднял голову, глядя на Саймона. – Больше я о той битве ничего не помню.

Саймон кивнул.

– Вероятно ты, в свою очередь, повернул против товарищей позади тебя, И все же не вешай голову, они, быть может, тоже попали под власть тех чар. Чего еще ты помнишь?

– Да так... – Солдат снова отвернулся, глаза его остеклянели. – Только короткие обрывки. Помню, как шел посреди отряда, примерно, в тысячу мечей. Вокруг были ливреи колдуна, а те из нас, кто носил цвета герцога, находились внутри. В центре отряда ехал наш великий герцог, без шлема, с перевязанной окровавленной тряпкой головой и связанными за спиной руками! – Он плотно зажмурил глаза, опустив голову.

– Увы, мой благородный господин!

– Не раскисай! – Род протянув руку, сжал сержанту плечо. – По крайней мере, он еще жив.

– Да, наверняка! Он гневно озирался, бранясь! – глаза сержанта сверкнули. – Ах, доблестный герцог! Его не смогли опутать чары!

– Он – человек сильной воли, – согласился Род.

– Что ты еще помнишь?

– Да... как явились домой. – Рот сержанта сжался. – Но какое же там вышло возвращение домой? Ибо я видел, как вооруженная шайка уволокла милорда герцога в его же темницу. Затем с дикими криками все солдаты повернулись приветствовать колдуна Альфара, когда тот проехал через ворота в золоченной карете, и я, я был одним из них!

– Как он выглядел? – прицепился Род.

– Не могу сказать, – покачал головой сержант.

– Видел лишь мельком, меж занавесок катящейся кареты, когда он проезжал мимо. Худощавый человек с окладистой бородой и в бархатной шляпе. Больше я ничего о нем сказать не могу.

Саймон кивнул. – А после того?

– После? Те из нас, кто носил ливрею герцога, ходили без оружия. Мы играли в кости и глушили вино, в то время, как носившие ливрею колдуна, забирали нас одного за другим и приводили обратно одетыми уже в цвета Альфара. – Лицо его задергалось, он сплюнул.

– Что произошло, когда забрали тебя? – мягко спросил Род.

Сержант пожал плечами, – Пошел я охотно, а почему бы и нет? Колдун был премудр и благ, его люди, наверняка, не могли причинить мне вреда! – Рот его передернуло, словно он прикусил горечи. – Меня взяли двое солдат с алебардами в руках, хотя нужды в них и не было.

– И куда тебя отвели эти двое?

– В покои капитана стражи, но там ждал меня не он. Я б не узнал того помещения, так как там было темно, и воздух заполняли сладкие запахи. На столе горела свеча, меня посадили перед ней, а дверь позади закрыли. Тут стало темно, я увидел сидевшего напротив меня, но различить его лица и его цветов не мог, ибо они пропадали в тени. – Спи, – велел он мне, – крепко спи. Ты упорно сражался, ты доблестно бился. Ты заслужил в награду сон. – Так говорил он, и действительно глаза мои закрылись, и меня окутала тьма, она была теплой и успокаивающей.

– Он, моргая, поднял взгляд. – Я лишь теперь пробудился от того сна. Все, что помню, было словно во сне.

– Что это был за сон? – спросил, став внимательным Род. – Что произошло после того, как они загип... э, усыпили твой разум?

– Ничего, – пожал плечами сержант. – Мы день, а может два бездельничали в кордегардии. Все только и говорили о превосходство колдуна и о том, каким благом будет его власть для герцогства. А потом капитан вдруг закричал: 'По коням!' И мы бросились к оружию, 'Крестьяне бегут, – крикнул он. – Они разошлись по дорогам, бредут на юг, чтобы передать изменнические слова графу Тюдору и королю Логайру. За ними, казарменная шваль! Скачите за ними и приволоките их обратно или убейте на месте!' – И мы понеслись на конях к дороге, помчались галопом на юг, разыскивая и истребляя всех бедолаг. – Он плотно зажмурил глаза, закрыв лицо руками. – Увы, несчастные души! В чем они провинились? Лишь в том, что стремились защитить своих жен и детей от войны и зла! В чем они виноваты, что заслужили столь жестокое наказание?

– Он поднял на путника затравленный взгляд широко раскрытых глаз. – Ибо мы нашли сначала одну семью, затем дюжину таких же и одну за другой убивали их. Наши мечи кружились, рассекая тела и кости, и проливая повсюду кровь. А затем, когда все трупы лежали, сливая свою алую кровь в единое озерцо, мы срезали их кошели и обыскали тела, чтобы забрать те немногие монеты, которые они припрятали, их нужно было привезти в замок к колдуну Альфару.

– Он уткнулся, лицом в ладони. – Увы, мне! Как я буду жить с такими картинами, выжженными у меня в голове? – Он повернулся к Роду. – Но мы грабили! Добыча была и впрямь богатой! У каждой крестьянской семьи находилась одна – две монеты, и мы набрали тридцать шиллингов! Фунт и еще полфунта! И впрямь великое богатство, увозимое домой к Альфару! – Он откинул голову и взвыл. – Будь, проклят этот негодяй и все его присные! Будь, проклят тот, кто способен причинить такое зло своему собрату! И будь также прокляты, служащие ему ведьмы, и все остальные ведьмы, ибо, наверняка, такое зло живет в сердцах у них всех!

– Нет, не верно! – строго сказал Саймон. – Зло своим собратьям причиняет лишь горстка отступников! Вероятно, они не способны завоевать дружбу других людей и винят в своем одиночестве не себя, а других, которые не дружат с ними. Они, несомненно, говорят себе, что народ завидует их магии и потому с презрением отвергает всех ведьм. Таким образом, они считают себя вправе воровать и господствовать над другими.

Слова Саймона произвели немалое впечатление на Рода. Он не ожидал такой проницательности от среднего йомена.

Так же, как и сержант. Он уставился на Саймона, широко раскрыв глаза. – Здорово же ты их знаешь!

– Не хуже, чем следовало бы. – Уголки рта Саймона сжались. – Ибо я сам чародей. Но! – Он поднял ладонь, останавливая ругательство сержанта. – Но подобно великому множеству моих собратьев, я научился хорошо скрывать мои способности, и общаться с другими людьми, не хуже любого человека. У меня была жена, не бывшая ведьмой. Вместе мы вырастили детей, которые хоть и обладают некоторой силой, научились хорошо скрывать ее и выросли, любя своих собратьев. Мы не алчем власти, мы не алчем богатства. У нас уже есть то, чего мы хотим, а именно – уважение других.

Сержант скривил рот. – Если вы так глубоко уважаете нас скромных простолюдинов, то почему вы не оградите нас от злых?

– Да они так и поступали, – ответил Саймон. – Те ведьмы и чародеи, кои обладают настоящей силой. Я знал одну старуху бывшую целительницей, многим она вылечила и тела, и души, и знал чародеев, благородных людей, говоривших с теми, чьи души пребывали в замешательстве или в затмении, и они снова выводили их на свет разумности. Но лично я?

– Он пожал плечами. – Мои силы были не столь уж велики. Я знал чародеев, способных исчезать и появляться вновь на расстоянии в несколько миль и слышал о некоторых, способных заставить услышать свои мысли других, даже не ведьм. Но я? – Он с печальной улыбкой покачал головой. – Я не из таких. Да, сила у меня есть, и все же не большая и не могучая. Достаточная, чтобы не быть таким же человеком, как прочие люди, и все ж недостаточная, чтобы сделать меня полноценным чародеем. Ни рыба, ни мясо, я не знаю, где вить гнездо. О, я слышу, что думают другие, если они поблизости от меня, но не более того. Я не знал, что способен на большее...

– Улыбка его посуровела, – …пока Альфар не опутал своими чарами парней из моей же деревни, и те, побросав мотыги, направились к замку, несомненно, к нему в армию. Я бросился вдогонку за одним и схватил его за руку. – Куда ты? – закричал я, но он лишь презрительно усмехнулся мне и поднял кулак, чтобы отбросить меня одним ударом. Но... – И губы Саймона изогнулись в легкой улыбке, – …я кое-что смыслю в воинском искусстве. Я отбил его удар и ударил сам прежде, чем он успел вновь занести кулак, и бедный парнишка без чувств растянулся на дороге. Пока он лежал без сознания, я опустился рядом с ним на колени, неистовствуя в стремлении пробудить его, крича 'Очнись! Ужель ты не видишь, что тебя околдовали?' Понимаете, он был сыном моего соседа, и играл вместе с моими детьми. Я не мог устраниться, и дать колдуну забрать его, пока в моих легких еще есть дыхание. Изо всех своих слабых, жалких ведовских сил я попытался дотянуться и пробудить его спящий разум там, где он лежал под чарами Альфара.

Сержант уставился на него округлив глаза. – И он очнулся?

Саймон кивнул, закрывая глаза. – Очнулся. Хвала небесам, он очнулся. Сел, сбитый с толку, ибо понятия не имел, как он оказался там, лежащим посреди дороги, в полулиге от дома. Я отвел его обратно к отцу. И подумал, если я смог сделать для одного, то возможно удастся сделать и для других. Когда у кого-то из парней нашей деревни появлялся взгляд куда-то вдаль, и он в трансе брел к большаку, я следовал за ним, оглушал, пробуждал разум. А когда чары начали опутывать и разум соседей, я дожидался наступления ночи. Когда они засыпали, переходил от дома к дому, стоя у стены, старался пробудить их от чар. В скором времени я заболел от истощения сил, но моя деревня держалась, одна свободная от заговора. Наконец, два дня назад, заявился сам чародей, прыщавый паренек, во главе отряда солдат. Тут уж я ничего не мог поделать. Всех парней увели, но, по крайней мере, родители видели, что их принудили.

– И тот чародей не отыскал тебя?

Саймон пожал плечами. – Он пытался. Если сохранилась целая деревня все еще свободных душ, понятно что тут, наверняка, не обошлось без помехи со стороны ведьмы или чародея. Но, как я сказал, сила моя не велика, я умею только слышать мысли. А уж это я научился мастерски скрывать с помощью той малой силы, коей обладаю. Я старательно не думал ни о ведовских силах, ни о разбивании чар. Я думал лишь о подозрениях и о том, как сильно негодую на господство Альфара. – Он медленно покачал головой. – Он не мог меня найти, так как все умы в той деревушке думали также, как и я.

– Это произошло всего два дня тому назад? – воскликнул сержант.

– Два дня, – подтвердил Саймон.

– Выходит, ты не один месяц защищал разум своих соседей от чар Альфара!

– Да. Но, по правде говоря, Альфар лишь теперь смог выделить солдат для такой задачи.

– Да. – Лицо сержанта снова посуровело. – Однако, взяв в плен герцога, он смог выделить людей и найти время, ибо все текущие угрозы устранены.

– Не сомневаюсь. Однако, уверяю тебя, я вздохнул с облегчением, когда тот чародей покинул нашу деревню. Я подумал, что довольно долго обманывал смерть. Нет, я рассудил, что сделал свое дело и спасся, скорее благодаря удаче чем умению. И, на самом деле, у моей дочери близятся роды. Поэтому я набрался храбрости и повернул стопы на юг, надеясь, что смогу вырваться из захваченного злом заколдованного царства на вольный воздух страны графа Тюдора. – Он повернулся к Роду. – И подошел близко, так близко! Ведь теперь всего полдня пути, не так ли?

Род кивнул. – Хотя на границе стоят часовые. Тебе будет трудно пересечь ее.

– Только не мне – улыбнулся позабавленный Саймон.

– Да, – окинул его оценивающим взглядом солдат. – В твоей внешности есть что-то от дикого оленя. Ты, несомненно, сможешь найти свой путь к свободе через лес, где нет ни одного караульного.

– Именно так. И все же мне думается, я не должен уходить.

– Нет! – Нагнулся вперед сержант. – Ты должен уйти! Уходи, пока можешь!

– А если я пойду? Ты-то пойдешь? Сержант опустил взгляд. – Я должен вернуться, ибо на руках моих кровь, и она требует искупления.

– Чушь и дичь! – фыркнул Саймон. – Те смерти причинены Альфаром, а не тобой. Уезжай, присоединяйся к армии короля Туана и возвращайся с ней отомстить колдуну.

– Нет, – покачал головой сержант. – Это займет слишком много времени. А... если мы, я и мои люди, снова отправимся на север, и займем свое место в войске колдуна, то будут спасены жизни крестьян, когда нас опять пошлют прочесывать дороги. А когда придет король Туан, то будут мечи, сражающиеся на его стороне в рядах армии колдуна.

– Дело стоящее, – задумчиво произнес Саймон.

– И глупое! – вступил в разговор Род. – Первый же чародей, проводящий в рядах армии инспекцию безопасности, слушая изменнические мысли, обнаружит вас. Вы достигнете всего-навсего ранней казни.

Сержант прожег его взглядом, а затем снова повернулся к Саймону. – Ты не можешь научить нас способу скрывать свои мысли?

– Я могу рассказать вам, как это делается, – медленно произнес Саймон, – все же быстро такому не научишься. Умение требует постоянной тренировки, никогда нельзя ослаблять защиту. Такая бдительность почти не возможна, для того, кто недавно научился. Вас могут очень легко обнаружить.

– Тогда предоставь им выбор, – предложил сержант. – Пробуди их от зачарованного сна и скажи им то же, что сказал мне. Я не сомневаюсь, какой выбор сделают они все – ехать обратно на север.

Саймон улыбнулся и пожал плечами. – Разве я могу отказать? Я, набивший руку на таком притворстве? Нет. Я буду следовать за вами на некотором расстоянии…

– Это, – указал Род, – разновидность самоубийства. Единственное, что неясно в нем, это дата.

Саймон с легким удивлением посмотрел на него. – Однако ты едешь на север.

– Ну, да, – признал Род. – Но я связан долгом. Мне это нужно сделать – неважно почему.

– Также как и мне, все равно почему. – Саймон иронически улыбнулся ему и поднялся на ноги, сделавшись чуть выше и прямее. – Я смалодушничал, когда бежал. Моя задача еще не выполнена. Я должен повернуть назад и направиться на север, чтобы прийти на помощь другим душам, пребывающим в зачарованном сне, в то время как тела их бодрствуют.

– Нет, не должен! – Шагнул вперед встревоженный сержант. – Во истину, ты сделал все, чего мог от тебя просить любой человек!

– Приятно слышать от тебя такие слова, – улыбнулся с мягкой теплотой Саймон. – Однако, у меня есть обязательства перед ними, они ведь мои народ, и были им всю мою жизнь. Они помогали мне во всех повседневных испытаниях, какие выпали на долю бедняка, выхаживали меня и моих близких при болезни и утешали нас в горестях, как и я их. Такие узы не оборвутся только потому, что я единственный, способный помочь сейчас. Нет, я сыграл труса, когда сбежал.

– Не правда, – утверждал сержант. – Какой будет прок от тебя, коль ты вернешься? Разбивание чар снова приведет к тебе чародея, а когда он захватит тебя, твой народ вновь останется зачарованным.

Саймон так и просиял, но покачал головой. – Возможно я ускользну от его внимания, как уже сделал раз. Нет, я больше не струшу.

Сержант вздохнул. – Ты не был трусом испугавшись, а тебе было, чего страшиться. Поэтому, если ты пробудишь моих людей от мерзких чар, мы все будем сопровождать тебя.

– И еще больше увеличите опасность! – нахмурясь шагнул вперед Род. – Как по – твоему, прапор, сколько у вас будет шансов против отряда в двадцать мечей?

Сержант заколебался.

Род развил довод. – Один штатский, едущий на север с вооруженными людьми? Ведьмы, караульные Альфара, учуют неладное даже, если у них нет носов.

Лицо Саймона озарила восторженная улыбка. – Однако, подумай, любезный! Они могут сказать, что я их пленник!

Род желчно поглядел на сержанта. – Вам давали приказ брать в плен?

– Нет, – признал сержант. – Нам велели только убивать и грабить.

– Вы будете выделяться, как стог сена на пшеничном поле, – покачал головой Род. – Интересный он малый этот Альфар, не правда ли? Но дело свое знает. Скверный, но прекрасно владеет мастерством,

– Нет, он самое очевидное зло, – прорычал сержант.

– Да, но со злом не борются, встав в одиночку перед целой армией и объявив ей войну. А когда вас всего лишь горстка.

Саймон печально кивнул сержанту. – Именно так, прапор. Тебе с твоими ратниками лучше всего отправляться на юг.

Сержант сжал челюсти и замотал головой. – Я предпочитаю не уезжать, и думаю, ни один из моих ратников не решит иначе.

– Ну, раз уж вы так решительно настроены, – вздохнул Род, – то давайте продадим ваши жизни как можно дороже. Даже горстка бойцов может нанести значительный вред.

– В самом деле? – с энтузиазмом повернулся к нему сержант. – Каким образом?

– Вы можете устроить герилью, – объяснил Род. – Слово это означает 'малая война', и именно ее-то вы и устроите. Развяжете малые войны внутри большой войны. Понимаешь, большую часть времени вы будете разъезжать по дорогам, как порядочные альфаровцы, но при каждом удобном случае вы можете превращаться в налетчиков.

Сержант сжал зубы, раздраженно отворачиваясь. – Какой толк от разбойников, против армии?

– Немалый, если верно выбрать цели. Например, если вы вломитесь в арсенал и похитите все арбалетные стрелы или поломаете все стрелы для луков...

Сержант поднял голову, глаза у него загорелись. – Да, это помешает армии воевать, не так ли?

– Немного, – согласился Род. – Хотя есть еще копья, алебарды и мечи. На данном уровне развития командос нелегко причинить вред основной армии. В основном, я представляю вас забирающимися в кухни и высыпающими в пищу несколько ведер соли.

Сержант медленно усмехнулся.

– Дело пойдет еще лучше, если вы сможете связаться с другими группами, у которых разбили чары, – добавил Род.

– Есть и другие? – уставился сержант.

– Будут. – Сверкнул глазами Саймон.

Род взглянул на него и попытался подавить улыбку. И снова повернулся к сержанту. – Да, вчера одна, э, южная ведьма разбила чары другого отряда, вроде вашего, и те тоже предпочли вернуться на север.

– Союзники! – обрадовался сержант, а затем засомневался. – Но как же мы их узнаем? Не можем же мы спрашивать каждого солдата в армии колдуна: 'Ты не из отряда тех, чьи чары разбиты?'

– Еще бы, – согласился Род. – Но Саймон может дать тайные имена любым отрядам, которые он освободит в дальнейшем. Такие, какие вы сможете говорить вслух при всех, но на которые отзовутся только те, чьи чары разбиты, Например, ты отныне будешь, мгм... Валтасар. – Он повернулся к Саймону. – А ты можешь назвать прапоров следующих двух освобожденных групп 'Мельхиором' и 'Каспаром'.

– Какой в том толк? – потребовал ответа сержант.

– Ну, если к тебе подойдет другой солдат и скажет что у него есть сообщение от прапора Мельхиора, ты можешь довериться ему, так как будешь знать, что он участник освободительного движения. Но не забудь, вам не следует быть вместе. Чем крупнее ваш отряд, тем легче вас будет найти.

– Тогда какой же смысл рассылать такие сообщения?

Чтобы вы могли договориться об одновременном ударе по одной цели. Например, возможно вам захочется устроить крупный налет, чтобы захватить замок или что-нибудь в этом роде. И конечно, когда на север двинется армия короля Туана, вы все можете встретиться за самым арьергардом армии колдуна и ударить ей в тыл в то время, как Туан ударит по ней с фронта.

– Значит он идет? – Сержант так и вцепился в эту идею.

– О, он явится, – сказал Род с большей уверенностью, чем ощущал. – Сообщение уже отправилось на юг, вчера.

И Саймон и сержант воззрились на него.

С замирающим сердцем Род сообразил, что он сболтнул лишнее. – Я невольно подслушал, – неубедительно добавил он.

– Воистину, невольно, – пробормотал Саймон. – И все же я думаю, ты не тот простой фермер-йомен каким кажешься.

– Да, – согласился сержант. – Судя по твоим знаниям, ты человек военный. Какое у тебя звание? Каково твое положение?

– Конечная Проксимы Центавра, – ответил Род, а что касается моего звания, то просто положись на мое слово, оно достаточное, чтобы я знал, о чем говорю. А что касается имени, то зови меня, э... – Керн.

И тут же понял, что это неудачный выбор. – Если люди будут называть тебя Керном, – сказало его 'оно' из трясины суеверного страха, – то ты перестанешь разбираться, кто ты такой. Ты начнешь думать, будто ты и есть Керн, и будешь поглощен им.

– Смешно, – ответило его 'я', – Керн не сможет дотянуться через вселенные. Это имя всего лишь слово, а не угроза твоему самоотождествлению.

Его 'сверх-я' рассмотрело доводы обоих, сделало собственные выводы и объявило ничью.

Род кашлянул, сжал потверже челюсти и не отступился от сказанного. – Керн, – снова сказал он. – Это все, чего тебе нужно знать. Просто прими его и иди с ним, как можно дальше, прапор.

– Обязательно пойду. И все же почему мне не следует знать, кто мне приказывает.

– Не приказывает, – поправил его Род. – Я просто даю тебе совет. Возвращение на север было твоей идеей, а не моей. Если тебе нужен приказ, то советую велю отправляться на юг.

– И все же благодарю тебя за добрый, мгм, 'совет'.

– Уверен, не стоит благодарности. И конечно же, если случится самое худшее, и тебя захватят в плен...

– Я тебя не выдам, – твердо обещал сержант.

– Пусть пытают каленым железом, пусть зажимают тисками большие пальцы. Я не издам ни слова.

– Тебе и не понадобится. Им потребуется всего-навсего прочесть твои мысли. Ты может, и сумеешь не сказать ничего вслух, но не думать об этом ты не сможешь.

Сержант, похоже, сомневался.

Род кивнул. – Потому вся идея в том и состоит, чтобы не знать ничего сверх необходимого. Но, на случай беды мы сумеем что-то организовать, прошу заметить...

– Да!

– Если к тебе кто-нибудь придет и скажет, что Керн просит атаковать в данное время, в данном месте, ты поймешь, что делать.

Солдат поднял голову, медленно усмехаясь. – Да, теперь я, действительно пойму. И клянусь тебе, я вспомню твой приказ.

– Молодец, – хлопнул его по плечу Род. – А теперь давай приступим к пробуждению твоих людей.

– Он повернулся к Саймону. – Если вы не против, мастер Саймон? Чем раньше мы разделимся и отправимся в путь, тем лучше.

Саймон с улыбкой кивнул и повернулся к павшим солдатам.

– Отлично сработано, – прошептал за ухом у Рода голос Векса. – Ты превосходный катализатор, Род.

– О, я большой мастер сшибать первую костяшку домино, – пробормотал в ответ Род. – Беда лишь в том, что на этот раз мне требуется еще и поставить их.