"В зловещей тиши Сагамора" - читать интересную книгу автора (Старк Ричард)Глава 2В пустом зале одуряюще пахли увядшие белью розы. Полумрак скрадывал размеры помещения. Шафрановый свет исходил от ламп в форме перевернутых чашечек цветов и едва достигал тисненых коричневых обоев ближайшей стены. Темно-шоколадный, пушистый ковер под ногами заглушал шаги; плотные, из ворсистой материи шторы драпировали окна и двери. Шафрановый свет пропадал, терялся в этих густых, поглощающих его красках, которые так любили старинные живописцы. В центре, вокруг пустого наклонного подиума в плетеных ивовых корзинах теряли сознание розы. Белые лепестки осыпали зловещую и невыразимо-печальную поверхность подиума, на котором совсем недавно стоял катафалк; нежная шелковистая плоть цветов на глазах старела, словно бы подсыхала, сворачиваясь в дряблые старческие кулачки... После яркого, ослепительного солнечного дня там, на улице, Паркер на мгновение помедчил у дверей, давая привыкнуть глазам к полумраку. Зал был безнадежно опустелый. Ни единой живой души не было, да и не могло, казалось, быть час назад у дверей, или рядом с катафалком, ни единый человек не присаживался в эти роскошные бархатные темно-шоколадные кресла. Паркер для чего-то проверил, плотно ли закрыл за собой уличную дверь, покосился на свои пыльные башмаки, пригладил волосы и; бесшумно ступая по толстому ворсу, направился через комнату. Откинув плотные шторы, драпирующие дверь, и ступив в соседнее помещение, Паркер перевел дыхание. У него было такое ощущение, словно его переместили во времени. Из бархатной мглы эпохи королевы Виктории он оказался в пластиковом веке ЭВМ. Стены комнаты покрывал слой светло-серого пластика, весьма приблизительно “работающего” под штукатурку, потолок был отделан несерьезными, на взгляд Паркера, белыми звукоизолирующими плитками какой-то прессованной дряни, сплошь усеянной рядами черных, совершенно безуютных отверстий. Пол покрывал черный, мягко пружинящий под ногами линолеум. Внимательно оглядевшись, Паркер сообразил, что он находится в приемной похоронного бюро: две двери, одна против другой, расходились из нее; Паркер выбрал ту, что помассивнее. Закрыв ее за собой, он ступил в небольшую комнату, сработанную все в том же компьютерном стиле, и лишь старинный застекленный двустворчатый шкаф с темными кожаными переплетами в глубине его, — несколько оживлял обстановку... В бюро не раздавалось ни единого голоса, но массивная серая электрическая пишущая машинка была включена, и еле слышно стрекотала. В каретке ее торчал листок с каким-то текстом. Однако на письменном чистом столе ровным счетом ничего не лежало; никакой одежды не висело и на вешалке. Паркер поежился и, пожав плечами, направился было в холл, как вдруг, словно бы неизвестно откуда взявшийся, смурной тяжеловесный малый образовался возле него. Он был в каком-то слишком тесном костюме, чрезмерно облегающем его полноватое тело, в шоферской кепке и грязно-серых нитяных перчатках. Малый недружелюбно посмотрел на Паркера из-под густых бровей: — Вы что тут делаете? — Я Глиффа ищу... — А? Кого? — Я ищу Бернарда Глиффа, владельца вашей конторы. Это ведь твой босс, не так ли?.. — Я и сам знаю, кто такой Глифф, — сумрачно и обиженно ответил малый, горестно уставясь на башмаки Паркера. — Ну-ну... Может, ты знаешь, как его найти? Смурной малый в нитяных перчатках казался чрезвычайно обиженным, однако, как понял Паркер, не его скромная особа была тому причиной. У малого просто было такое лицо... Какая-то жестокая обида была ему нанесена, быть может, в детстве или отрочестве, но и теперь, за давностью лет та крошечная ранка в душе не заживает, все саднит, все ноет, и бедняга никак не может расправить брови и радостно и вольно вздохнуть... И, наверное, до самой смерти будет смотреть на белый свет исподлобья. Хмурясь еще пуще, малый все же уронил: — Ну да, я знаю... —Где? — Они наверху отдыхают... — Как то есть отдыхает?! — Ну, если утром мы провожаем клиента, то потом мистер Глифф спит... Он, что ли, вам сильно нужен? — Я хотел узнать о Джозефе Шардине, честно говоря... — О ком, о ком?.. — Ну, клиент с гринлонского кладбища, утром вы его хоронили, — нетерпеливо пояснил Паркер. — Ай, да ну их, — зевнул малый, — я их не запоминаю... Вот если кузен или деверь — тогда еще помню... — Господи, да ты разбудишь наконец Глиффа? — А то!.. Только вам тут быть нельзя, в смотровую идите! — Паркер отправился, по своему разумению, в темно-шоколадную комнату с цветами, осыпающимися на отшлифованный подиум. Пока он слонялся минут семь по густому ковру, он передумал все свои неотложные мысли: очнулся ли Тифтус, засек ли капитан Янгер его, Паркера, отлучку из отеля? Знать бы наверняка, сколько ему на все про все отпущено времени!.. Как ни прислушивался Паркер, Глифф материализовался из-за шторы пугающе неслышно. Высокий плотный человек шагал к нему, почему-то сутулясь, как полицейский. Владельцу похоронного бюро было где-то около пятидесяти лет; белое, тестообразное лицо обрамляли темные волосы, поседевшие на висках; плоский, словно у индейца, нос, обвисающие, рыхлые щеки; размыто-голубые, слегка навыкате, глаза... Глифф усердно таращил их, крутя головой, чтобы стряхнуть остатки сна, и выглядел потешно и чуть виновато. — Бернард Глифф, — предупредительно улыбнулся он и вложил в мощную пятерню Паркера свою пухлую, сложенную лодочкой, ладонь. Паркера неоднократно выручал весьма идущий ему образ состоятельного бизнесмена, разъезжающего по своим надобностям, вот и теперь, небрежно наклонив голову, он веско сказал: — Чарльз Виллис. В прежние свои приезды в Сагамор Паркер пользовался этим вымышленным именем, и не видел причин придумывать в этот раз иное... Выглядел он действительно внушительно и несколько даже импозантно: недюжинный, хваткий и, вероятно, безжалостный к слабым конкурентам господин, торгующий игральными автоматами или, может, вышедшими из моды автомобилями... — Бенни успел доложить, что вы были близки бедному, бедному мистеру Шардину, — заученно слезливо-слащаво проговорил Глифф. Цепкие зрачки Паркера успели запечатлеть ту долю секунды, когда при упоминании имени Шардина в холодных рыбьих глазах Глиффа вспыхнул и погас огонь. Буквально долю секунды... — О да, потому я и здесь... — Прошу вас в контору, там можно спокойно поговорить... Обиженного на весь свет малого по имени Бенни, как выяснилось, глиффовского шофера, не было видно нигде. Вслед за владельцем похоронного бюро Паркер вошел в контору и устроился на стуле для посетителей, Глифф плавно осел в свое глубокое кресло, как взятый на прикол серебристо-белый дирижабль. — Весьма грустно, что умер мистер Шардин... Весьма грустно, — почему-то дважды произнес Глифф приличествующее моменту трафаретное сожаление. — Газеты ничего не пишут, почему он умер... — О, насколько помню, сердечная недостаточность... Вы ведь знали близко мистера Шардина? — В рыбьих глазах снова вспыхнул мгновенный жутковатый огонь. — Более-менее, пока он еще был у дел... — Ясненько, — кивнул Глифф, опуская глаза и домиком составляя ладони. — Я сам-то, знаете ли, не имел чести быть знакомым с мистером Шардиным, да и поселился он у нас недавно, — дружески доверительно поведал он. Паркеру вовсе ни к чему была его не нужная никому доверительность, он жаждал информации... — И вы никогда не встречались с ним? — подыграл он светски-любезной, ничего не значащей беседе двух чужих, случайных людей. — К моему большому сожалению, — нет, хотя, по свидетельству тех, кто с ним знаком, это был весьма приятный и уступчивый человек... “Уступчивый”, — написал Паркер у себя в голове высокими огненными буквами и невинно осведомился: — Отчего, в таком случае, его хоронили вы? Глифф был несколько шокирован и даже чуть-чуть обиделся, но с достоинством произнес: — Так принято, когда нет никаких родственников. Похороны берет на себя муниципалитет. Я получил заказ... — Глифф пожал плечами, словно говоря: да, смерть чудовищна, но деться некуда, ему приходится прислуживать ей, справляя погребальные обряды... Сделав приличествующую моменту паузу, он гораздо жизнерадостнее подошел к интересующему его вопросу: — Вы ведь приехали из родных мест мистера Шардина? — Нет, просто вместе работали... Кто уполномочен заниматься наследством? — Вроде бы” городской банк. Да, вспомнил, именно он. Мистер Шардин там открыл счет, но умер, не оставив завещания, так что суд поручил банку всем распоряжаться... Стало быть, вы работали вместе? — спросил он с таким видом, точно впервые задавал вопрос. — Да, совсем немного, — подтвердил Паркер. Глифф совершенно определенно имел в этом деле свой интерес. Паркер все время был начеку, лихорадочно соображая о подоплеке происходящего, но отвечал так, будто чем-то озабочен и опечален. Он рассеянно и словно бы между прочим спросил: — Интересно, а кто был его лечащим врачом? — Врачом? — удивился Глифф. — По-моему, доктор Рейборн. А почему вы задали этот вопрос? — Не исключено, что я повидаюсь с доктором... Хоть мы и расстались с Джо довольно давно, хотелось бы просто чисто по-человечески выяснить, что с ним сталось... — Ну, что там могло с ним статься... Все мы болеем, старимся, наконец, умираем, обычная история... По документам, кажется, мистеру Шардину шел семьдесят первый год? Нечего Бога гневить, он прожил долгую жизнь и, я надеюсь, — тут Глифф испытующе уставился на собеседника, несколько даже игриво наклонив голову, — счастливую? Да вы-то ведь знаете лучше меня... — Ну, конечно, — вяло кивнул Паркер, — жизнь он прожил интересную... Скажите, как мне отыскать мистера Рейборна? — Это буквально в квартале отсюда, Лейн-авеню; но, честно говоря, мистер Виллис, я бы на вашем месте не стал встречаться с врачом, лишний раз травить себе душу... Кто умер, того не воскресить, а живым — жить дальше... — Я, собственно, воскрешать его не собираюсь, — сухо заметил Паркер, — а вот узнать обстоятельства смерти — хочу! — Послушайте, но вы ведь, надеюсь, далеки от мысли, что ваш приятель умер, кхм, как бы это поделикатнее выразиться, — с чьей-то помощью? — Да нет, конечно, у него и прежде сердце пошаливало, — удрученно солгал Паркер. — Оттого-то и выбрал, наверное, ваш городок, уютную, милую гавань... И кому, собственно, нужен был тихий старик, мирно живущий на пенсию в своем домике? — Вот-вот, — живо согласился Глифф, улыбаясь каким-то своим мыслям. — Золотое времечко, сам сплю и вижу, когда выйду на пенсию, буду предоставлен самому себе... Ох, простите, я как-то заболтался и прослушал, чем же, собственно, занимался-то мистер Шардин? “Внимание, — сказал себе Паркер, — вот главное, что мучает этого хмыря”. — Да ничем особым не занимался, просто жил, как многие, в свое удовольствие, — глазом не моргнув, отрезал Паркер и, предвосхищая очередной вопрос, решительно встал. — Не смею больше отнимать у вас время... — О, вы меня вовсе ни от чего не отвлекаете! — На Глиффа было жалко смотреть. Если бы мог, он, верно, схватил бы Паркера за руку и не отпустил до тех пор, пока все не выпытал... Но он все же овладел собой и, фальшиво улыбаясь, поднялся из своего глубокого кресла. Старательно улыбаясь, собеседники обменялись прощальным рукопожатием, причем Глифф и тут был однообразен. — Бесконечно рад познакомиться с приятелем мистера Шардина; как жаль, что вы так мало поведали об этом, несомненно, замечательном человеке!.. Хотелось бы знать о нем больше: как и чем он жил, с кем дружил, что думал о жизни... — Для него уж все кончено, — не в тон ему брякнул Паркер. — Да, все кончено, — эхом ответил Глифф, удивительно быстро переходя с элегически приподнятого тона к тону оскорбительно-раздраженному… |
||
|