Старк РичардДень на день не приходится

Ричард Старк

День на день не приходится

Гарри вернулся в отель, когда я уже застегивал ремень кобуры под левой рукой.

-- Оставь, Ральф, -- сказал он.

-- Оставь? -- спросил я. -- Что значит "оставь"? Он снял пальто и швырнул его на кровать.

-- Банк закрыт.

-- Он не может быть закрыт, -- возразил я. -- Сегодня вторник.

-- Вот здесь ты и не прав, -- сообщил Гарри, потом достал из кобуры свой пистолет и тоже швырнул его на кровать. -- Очень даже может. Все может быть закрыто. Сегодня -- День Гриффина.

-- День чего?

-- Гриффина, -- пояснил он, стянул кобуру с ремнями и швырнул туда же на кровать. -- День Кении Гриффина.

-- Ладно. Сдаюсь, -- согласился я. -- Что такое "кенни гриффин"?

-- Это астронавт, -- ответил Гарри, расстегнул воротник рубашки и плюхнулся на кровать сам. -- Он родился и вырос в этом городе. Сегодня он сюда возвращается. Горожане устраивают в честь него торжественное шествие.

-- Перед банком?

-- Какая разница? -- Он вытащил из-под себя пистолет, поправил подушку и закрыл глаза. -- Банк все равно не работает.

Я наклонил голову, прислушиваясь к доносящимся издалека звукам оркестровой музыки.

-- Очень мило с их стороны.

-- Они собираются вручить ему ключи от города, -- сказал Гарри.

-- Очень мило.

-- Речи, детишки с цветами и все такое.

-- Это так мило, что меня просто мутит.

-- Но он побывал на орбите, -- заметил Гарри.

-- Вот там бы и оставался, -- размечтался я.

-- Завтра будем работать.

-- Знаю, -- сказал я, -- но это все равно раздражает.

Меня происходящее раздражало куда больше, чем Гарри, потому что планировал операцию именно я. А я ненавижу, когда план срывается или что-то приходится менять. Даже если эти изменения незначительны. Скажем, как запланировать дело на вторник, а проворачивать его в среду. Совсем маленькое изменение, не имеющее в общем-то никакого значения. Но нам придется провести в этом городишке лишний день, который увеличивал шансы опознания нас в будущем. Нам придется поменять авиабилеты, и какой-нибудь догадливый клерк может об этом вспомнить. В отеле в Майами мы появимся на день позже, чем обратим на себя внимание и там тоже. Ничего страшного, может быть, тут и нет, но, чтобы потопить большой могучий крейсер, бывает достаточно одной маленькой пробоины. Помню, в детстве я увидел эту фразу на плакате, и она еще тогда произвела на меня сильное впечатление.

Я по натуре организатор. Этот банк и этот городишко я "вычислял" целых три недели еще до того даже, как родился план.

Потом пять дней после разработки плана. Я выбрал правильный метод ограбления, правильное время, правильный маршрут отхода, правильное все, что угодно.

Единственное, чего я не предусмотрел, это астронавт, выросший в этом городке и решивший посетить родные места именно в мой день. Как я позже сказал Гарри; "Что он, не мог просто позвонить?".

Одним словом, мы провернули работу в среду. Ровно в 2.54 мы вошли в банк, надели на лица маски и объявили: "Ограбление! Всем оставаться на местах!"

Все застыли. Пока я наблюдал за людьми в банке и за входной дверью, Гарри забрался за стойку и принялся набивать сумку деньгами.

Надо сказать, что в среду план сработал ничуть не хуже, чем сработал бы во вторник. Три дня в середине недели, во вторник, в среду и в четверг, в 2.54 в помещении банка оставалось только трое сотрудников; все остальные уходили на ленч. Позже, чем обычно, им приходилось ходить потому, что в привычные для ленча часы в банке как раз бывал наплыв посетителей. Но в 2.54 в те дни, когда я проверял, там никогда не набиралось больше трех человек, а средняя цифра получилась чуть выше единицы.

В день ограбления, например, у стойки оказалась только одна невысокая престарелая леди, которая несмотря на яркое солнце пришла с зонтом для дождя.

Оставшаяся часть плана должна была сработать в среду ничуть не хуже, чем во вторник. Светофоры по моим замерам работали одинаково во все дни недели, расписание самолетов оставалось таким же, а движение на кольцевом шоссе нисколько не отличалось от движения в другие дни. И все же я не люблю, когда что-то меняется не по моей воле.

Без минуты три, за минуту до срока, Гарри закончил набивать сумку деньгами. Мы оба встали у двери, и, когда секундная стрелка часов пробежала еще один круг, Гарри спрятал пистолет, одним движением стянул маску, подхватил сумку и направился к пожарному гидранту, около которого мы припарковали угнанный "форд". Теперь мне оставалось ждать сорок секунд. Я продолжал смотреть во все стороны сразу: на часы, на троих служащих банка, на старушку и на Гарри, сидящего в машине. Если бы ему не удалось завести машину вовремя, нам пришлось бы ждать еще минуту и десять секунд.

Но машина завелась сразу же. Спустя тридцать одну секунду Гарри подал мне знак. Я кивнул, подождал еще девять секунд и метнулся из дверей банка. Сорвав маску и спрятав пистолет на место, я пробежал восемнадцать шагов, нырнул в машину, и мы поехали. На углу стоял светофор.

-- Двадцать две мили в час, -- сообщил я, глядя на красный глаз светофора.

-- Знаю, -- ответил Гарри. -- Не беспокойся. Я все помню.

Зеленый свет зажегся именно в тот момент, когда мы подкатили к перекрестку, и машина проскочила поперечную улицу даже не замедлив ход. Оглянувшись, я увидел людей, только-только выбегающих из дверей банка.

Справа чуть ближе середины квартала отходила в сторону аллея. Гарри плавно свернул и аккуратно вписался в улочку шириной чуть больше нашей машины. Впереди стоял еще один автомобиль. Гарри ударил по тормозам, я прижал к себе сумку, и мы выскочили из "форда". Гарри открыл капот и, схватив пучок проводов, выдернул их из гнезд, потом захлопнул капот и бросился вслед за мной.

Я уже сидел во второй машине, напяливая на себя бороду, темные очки, кепку и свитер с высоким воротом. Гарри быстро надел свою бороду, берет и зеленый пиджак спортивного покроя, потом включил двигатель. Я посмотрел на секундную стрелку часов.

-- Пять, -- сказал я, -- четыре, три, два, один. Поехали!

Мы вынырнули из аллеи, свернули налево и успели к светофору еще до того, как загорелся красный свет, затем свернув направо, проехали три квартала, каждый раз оказываясь у светофора вовремя, и выбрались на подъездную дорогу к кольцевому шоссе.

-- Следи за дорожными указателями, -- бросил Гарри, -- а я буду следить за движением.

-- Разумеется, -- ответил я.

Почти в каждом городе есть теперь такие кольцевые объездные шоссе. Удобно это не только водителям, которые едут мимо города и не хотят застревать на городских перекрестках, но и местным жителям, когда тем нужно быстро попасть из одной части города в другую. Здесь объездное шоссе представляло собой поднятое над землей кольцо с прекрасным видом на город и на его окрестности.

Но меня в тот момент не интересовали ни город, ни окрестности. В тот момент мне больше всего хотелось увидеть надпись "Аэропорт-Роуд" -- выезд к аэропорту, и, пока Гарри уверенно гнал машину по шоссе, почти свободному после полудня от транспорта, я вглядывался в дорожные указатели.

Надо отдать должное городским властям, дорожных указателей они наставили предостаточно. Вот, например, первый выезд с кольцевой дороги, "Выезд на Каллисто-Стрит". Сначала мы проехали указатель, где значилось: "Выезд на Каллисто-Стрит через четверть мили". Немного дальше: "Выезд на Каллисто-Стрит. Держитесь правой стороны". И наконец у самого поворота указатель со стрелкой, направленной к спуску с дорога: "Выезд на Каллисто-Стрит".

Конечно, все это предназначалось для местных жителей, и никакой информации относительно того, куда эта Каллисто-Стрит приведет, на указателях не было. Однако если вам необходимо попасть именно на Каллисто-Стрит, то проехать мимо нужного поворота вы не смогли бы ни при каких обстоятельствах.

Гарри гнал машину, не превышая пятидесяти миль в час, разрешенных тут, а я продолжал смотреть, как мимо нас проносятся по три стандартных указателя на каждый выезд с кольцевой дороги: Вудфорд-Роуд, Игл-Авеню, Гриффин-Роуд, Кроувел-Стрит, Пятимильная дорога, Эсквайр-Авеню...

Я взглянул на часы.

-- Гарри, ты не слишком медленно едешь? Мы должны делать пятьдесят миль в час.

Гарри обиженно надул губы. Он по праву считался одним из лучших водителей для подобных операций.

-- Я делаю пятьдесят, -- заявил он и жестом пригласил меня взглянуть на спидометр.

Но я был слишком занят, высматривая дорожные указатели. Искал Аэропорт-Роуд, Аэропорт-Роуд.

-- Но ведь дорога до поворота к аэропорту занимает гораздо меньше времени, -- сказал я.

-- Я делаю пятьдесят. И делал.

Я взглянул на часы, потом снова на дорогу.

-- Может быть, спидометр сломался. Может, ты делаешь только сорок.

-- Я делаю пятьдесят, -- твердо ответил Гарри. -- Я знаю, что такое пятьдесят миль в час. Я это чувствую и без спидометра. И я делаю пятьдесят.

-- Если мы опоздаем на самолет, мы влипли, -- сообщил я. Гарри мрачно наклонился к рулевому колесу.

-- Легавые сейчас, наверно, опрашивают там всех подряд, -забеспокоился я. -- Рано или поздно кто-нибудь вспомнит, что видел, как из аллеи выезжала наша машина. И они примутся искать нас уже в этой машине и в теперешнем обличье.

-- Следи за указателями, -- предложил Гарри.

Ничего другого мне не оставалось. Ремсен-Авеню, бульвар Де Витт, парк Грин Мидоу, Семнадцатая улица, Гленвуд-Роуд, Пауэрс-Стрит. ..

-- Наверняка ты прозевал поворот, -- сказал Гарри.

-- Это невозможно. Я читал все указатели. Все. Твой спидометр скис.

-- С ним все в порядке.

Эрхарт-Стрит, Виллоуби-Лейн, Файеруолл-Авеню, Броуд-Стрит, Мэриголд-Хилл-Роуд...

Я снова взглянул на часы.

-- Гарри, наш самолет только что взлетел.

-- Ты все время смотришь на часы, -- обвинил меня Гарри. -- Вот так ты его и пропустил.

-- Я ничего не пропустил.

-- Вон снова Шуилср-Авеню, -- сказал Гарри. -- По-моему, мы здесь и выехали на кольцевую дорогу.

-- Как я мог пропустить его? -- воскликнул я. -- Торопись, Гарри! На этот раз мы не промахнемся. Уж на какой-нибудь самолет мы попадем!

Гарри сгорбился над баранкой.

Нас остановили на половине второго круга. Какой-то глазастый полицейский заметил нашу машину (к тому времени они уже получили ее описание) и сообщил об этом по радио, так что немного дальше полиция перегородила дорогу. Мы подкатили к барьеру, остановились и они тут же нас сцапали.

Сидя на заднем сиденье полицейской машины, движущейся не кольцу уже в обратном направлении, я не удержался и спросил инспектора, к запястью которого меня приковали наручниками:

-- Вы не откажетесь сообщить мне, куда подевалась дорога к аэропорту?

Он улыбнулся и показал за окно.

-- Вот она.

На указателе, в сторону которого он махнул рукой, значилось: "Выезд на Гриффин-Роуд через четверть мили".

-- Гриффин-Роуд? -- переспросил я. -- Мне нужно Аэропорт-Роуд.

-- Это одна и та же дорога, -- сказал он. -- Мы ее вчера переименовали в честь Кении Гриффина. Того самого. Астронавта. Мы все тут им очень гордимся.

-- Ясно. То, что я о нем думаю, мне лучше, видимо, оставить при себе, -- пробормотал я.