"Похождения одного матроса" - читать интересную книгу автора (Станюкович Константин Михайлович)

ГЛАВА IX

1

К следующему утру ветер засвежел до того, что пришлось взять два рифа у марселей, и то перегруженная «Динора» с трудом поднималась с волны на волну, и верхушки их часто попадали на бак.

Но Блэк, по-видимому, не беспокоился. До Нью-Орлеана оставалось всего шестьдесят миль, и он рассчитывал быть в порте до того времени, как разыграется шторм, который мог бы грозить серьезною опасностью «Диноре».

Успокоился, казалось, и Гаук, стоявший с восьми часов на вахте. Он только особенно внимательно посматривал в бинокль и опытным морским глазом оглядывал рангоуты встречных судов, белевшихся на горизонте. Ни одно из них не возбуждало опасений ни Гаука, ни Блэка.

— Плохо северяне блокируют! — весело усмехнулся он. — Нас раньше прозевали! Теперь крейсеров бояться нечего. Они держатся мористее. Ну, пойду напьюсь кофе, а вы, Гаук, все-таки не зевайте… Да пусть часовые на марсах смотрят в подзорные трубы…

Капитан спустился на палубу и, увидав Чайка, кивнул ему головой и сказал:

— Ну, Чайк, несите свои деньги.

— Они со мной, капитан.

— Так идите ко мне!

Молодой матрос вошел вслед за капитаном в его каюту и, удивленный роскошью ее убранства, осматривал красивую мебель, ковер и стены, увешанные ружьями и фотографиями.

Тигр не ворчал на гостя. Напротив, он соблаговолил даже подойти к нему и, вильнув хвостом, лизнул его руку, после чего улегся на полу.

Блэк между тем открыл железный ящик, в котором Чайк увидел много золота.

— Сколько у вас, Чайк, денег? Сто долларов ровно?

— Сто десять, капитан.

И Чайкин стал вынимать из карманов доллары и разложил их кучками, по десяти долларов в каждой, на круглом большом столе перед диваном.

— Да вы садитесь, Чайк! — пригласил капитан. — Я вас позвал как гостя, а не как матроса!

— Я постою, капитан.

— Как хотите, но удобнее сидеть, и тем более что вы, Чайк, я полагаю, не прочь будете напиться со мною кофе… Что вы на это скажете? Хотите?

— Благодарю вас.

— Да вы не благодарите, а отвечайте, хотите или нет.

— Хочу, капитан.

— Ну, вот это ответ… Эй, бой!

В каюту вошел негр лет пятнадцати.

— Дай нам кофе. Вы с коньяком?

— Нет, капитан.

— Вовсе не пьете?

— Совсем не пью.

— Решительно вы удивительный человек, Чайк, и не будь вы таким доверчивым ротозеем, я сказал бы, что вы наживете деньги. Ну, вот вам банковый билет… Советую вам спрятать его на грудь. Оно будет верней.

И с этими словами капитан подал матросу билет и, взяв со стола сто долларов, положил их в железный ящик и, замкнув его, сел на диван.

— А десять долларов спрячьте. Еще вам за месяц жалованья придется получить от Гаука, — у вас и хватит на переезд во Фриски, если вы в самом деле хотите сделаться фермером… Хотите?..

Но Чайкин не отвечал и смущенно повертывал в руке банковый билет.

— Вы, верно, ошиблись, капитан, — проговорил он, кладя билет на стол, — это билет не в сто, а в пятьсот долларов.

— Я не ошибся, Чайк. Я в деньгах не ошибаюсь, Чайк. Вы можете спокойно взять этот билет и спрятать так, чтобы у вас не вытащили его добрые ребята. Четыреста долларов прошу принять в награду за вашу службу. Вы по совести заслужили их. Лучшего рулевого я не видал.

— Очень вам благодарен, капитан. Дай вам бог всего хорошего! — благодарно и взволнованно проговорил Чайкин.

— Ну, бог едва ли пошлет что-нибудь хорошее такому, как я… А вам, Чайк… наверное, будет в жизни много хорошего. И вот что я вам еще скажу, Чайк. Если вам в Америке — вы ведь простофиля! — плохо придется, если вам нужны будут деньги, — напишите мне. Я вам дам после адрес. Ну, а теперь возьмите свои деньги и давайте пить кофе. И ни слова больше об этом!..

Чайкин благодарно глядел на этого странного человека, наводившего трепет на всех матросов и на него, Чайкина, и теперь казавшегося далеко не таким страшным. И Чайкин никак не мог понять, что это за человек, но чувствовал более, чем понимал, что он находится в какой-то «отчаянности», и пожалел его.

И эту-то невысказанную жалость, вероятно, и прочел Блэк в необыкновенно добром взгляде серых глаз, и от нее и сам Блэк словно почувствовал себя смягченнее и добрее.

И он, видимо заинтересованный Чайкиным, подробно расспрашивал об его прошлой жизни, о службе, о том, как он остался в Америке.

— Еще чашку кофе, Чайк?

— Благодарю. Не хочу…

И Чайкин поднялся с места.

Поднялся и капитан, крепко пожал руку Чайкина и проговорил:

— Письма вам дам, как придем в Нью-Орлеан. Вы в день прихода можете уходить. Разгружать будут негры, и, следовательно, вы не нужны. А чем скорее вы уберетесь с «Диноры», тем лучше… И никому не говорите, что у вас пятьсот долларов.

— Я не скажу.

— А вечером сегодня зайдите ко мне в гостиницу «Юг». Я туда переберусь с брига… Там я вам дам рекомендательные письма. И знаете, Чайк, что надо вам сделать, когда съедете на берег?

— Что, капитан?

— Купить себе новый костюм, а этот выбросить…

Чайкин вышел из капитанской каюты.

Шутка ли сказать — пятьсот долларов! Таких денег он и не думал иметь когда-нибудь, а между тем банковый билет у него в кармане, и он крепко держит его.

А капитан Блэк в отличном расположении духа допивал вторую чашку кофе, заедая его маленькими галетами и предвкушая получку сегодня же крупной суммы за доставленные ружья, как вдруг над его головой раздался звонок.

Это Гаук звал капитана.

В одну минуту он уже был около Гаука, который внимательно смотрел на горизонт в подзорную трубу.

— Что такое? — отрывисто спросил Блэк, взглядывая по тому же направлению, по которому глядел штурман, и не видя ничего невооруженными глазами.

— Подозрительный рангоут, капитан…

— С марсов кричали?

— Нет. Подозрительный, говорю, рангоут… Издали и не отличишь.

— Вы думаете, военное судно?

— А вот посмотрите сами!

И Гаук передал трубу капитану.

Тот так и впился в горизонт. На голубом фоне неба выделялся силуэт трехмачтового судна, одетого во все паруса и шедшего наперерез курса «Диноры».

— Это «Вашингтон»! — дрогнувшим голосом проговорил Блэк, и тень омрачила его лицо.

— «Вашингтон»? — упавшим голосом повторил и Гаук. — Лучший крейсер северян! Уверены ли вы в этом, капитан?

Пораженный неожиданной встречей, Блэк, казалось, не слыхал, что говорит штурман.

Так прошла секунда, другая.

— Я им живой не дамся! — проговорил Блэк. — Вызовите всю команду наверх и будьте готовы к повороту. Будем жарить прямо к берегу и выбросимся на мель. Там «Вашингтон» нас не поймает, если это он.

И с этими словами капитан спустился на палубу и полез на грот-марс.

Несколько минут прошло, а капитан все смотрел в трубу.

Наконец он спустился с марса и поднялся на ют.

— Отдавайте рифы! Попробуем удрать сперва, а если нет…

— Как бы не залило нас волнением, капитан…

— Выбросим часть груза… Живо отдавать рифы!

Через несколько минут рифы были отданы, и «Динора» полетела скорей. Капитан не спускал глаз с судна, которое так напугало его. Теперь уже ясно были видны в трубу три высокие мачты клиперского вооружения. Не было сомнения, что это был знаменитый парусный ходок и вместе с тем имевший сильную паровую машину — клипер «Вашингтон», перехвативший немало судов, направлявшихся к южанам.

Волны начинали захлестывать «Динору» сильнее; «Вашингтон» уже был виден простым глазом. Расстояние между ним и «Динорой» постепенно уменьшалось.

А ветер крепчал.

— Не бросать ли груз?

— Подождите… Еще, может быть, мы успеем добежать раньше до какого-нибудь военного судна южан… И, может быть, «Вашингтон» повернет!.. — говорил Блэк, стараясь утешить себя и не отрывая глаз от красивого «Вашингтона», который, чуть-чуть накренившись, летел тем же курсом наперерез «Диноры».

Прошло еще четверть часа. Расстояние видимо уменьшалось.

— Кидайте часть груза за борт! — наконец приказал капитан, полный злобы, что приходится кидать в воду большие деньги.

Гаук пошел на бак. В скором времени тяжелые ящики полетели за борт.

Облегченная «Динора» понеслась быстрее.

— Сколько выбросили, Гаук?

— Триста…

— Это пять тысяч долларов, Гаук… Но больше они не возьмут у меня… Глядите… Подняли флаг…

— Какой нам поднять, капитан?

— Поднимите французский.

На гафеле «Диноры» взвился французский флаг.

— Поставьте брамсели, Гаук! — крикнул капитан.

Гаук только пожал плечами и послал людей ставить брамсели.

«Динора» оделась верхними парусами.

Через минуту и на «Вашингтоне» взлетели брамсели.

— За нами гонятся… Ясно! — сказал капитан.

— Сигнал на «Вашингтоне»! — объявил Гаук.

Гаук справился в сигнальной книге и доложил капитану.

— Требуют уменьшить парусов.

— Не отвечать!..

Минуты три висел на «Вашингтоне» сигнал и был спущен.

Вслед за тем раздался выстрел.

— Сколько до Нью-Орлеана, Гаук?

— Миль двадцать пять…

— А близко ли до мели южнее?

— Миль пятнадцать, капитан!

В эту минуту снова раздался выстрел, и ядро шлепнулось в воду в значительном расстоянии от «Диноры».

— Не долетело! — усмехнулся Блэк.

Прошло с четверть часа. Снова раздался выстрел. На этот раз ядро шлепнулось в воду невдалеке от кормы «Диноры».

Блэк взглядывал назад на красавца «Вашингтона», измеряя расстояние между ним и «Динорой» сверкающими злыми глазами, словно зверь, преследуемый охотником.

До Нью-Орлеана не удрать, он это видел. Одна надежда на крейсеры южан.

И он сказал штурману:

— Гаук! поднимитесь на марс с подзорной трубой. Не видать ли дымка или паруса?

Скоро Гаук спустился и доложил, что не видать.

— Ну, так лупим к берегу. Спускайтесь, Гаук! Не зевайте на руле, Чайк, при повороте!

— Слушаю, капитан! — отвечал Чайкин, ставший на руль.

Матросы обрасопили реи, Чайкин положил право руля, и «Динора», повернувши влево, понеслась перпендикулярно к берегу, в полный бакштаг, то есть имея ветер сзади себя. При новом курсе ход у «Диноры» значительно прибавился.

Этот маневр был тотчас же замечен на «Вашингтоне».

Спустился и он в том же направлении, что и «Динора», и несся за ней, пуская по временам ядра.

Они падали все ближе и ближе от «Диноры».

Тогда Блэк решился еще прибавить парусов.

— Лиселя с обеих сторон! — крикнул он.

Гаук только взглянул на капитана и скомандовал ставить лиселя.

«Динора» помчалась еще скорей, вся вздрагивая от быстрого хода и зарываясь носом в воде. Волны перекатывались через бак. Брам-стеньги гнулись в дугу.

Все матросы замерли в страхе ожидания, что бриг зароется в волнах и пойдет ко дну. Чайкин с двумя подручными едва справлялся на штурвале, правя рулем в разрез волн и не допуская нос «Диноры» бросаться к ветру.

Сам Гаук, видавший виды, бледный и серьезный, смотрел вперед, ожидая гибели.

Один только Блэк стоял на юте в вызывающей дерзкой позе и, казалось, не думал об опасности. Он обернулся назад и усмехнулся.

На «Вашингтоне» не решились ставить лиселя.

А ядра стали летать чаще и падали по обеим сторонам «Диноры». Ясно было, что «Вашингтон» все-таки нагонял «Динору».

— Гаук! Где мы находимся теперь? Принесите-ка карту!

Гаук принес из своей каюты карту. Блэк внимательно поглядел на нее.

— Через полчаса будем у банки. Не так ли, Гаук?

— Полагаю, капитан.

— А у начала банки пятнадцать фут на две мили. «Динора» пройдет, а «Вашингтон» не может: он сидит пятнадцать фут. Верно, Гаук?

— Верно, капитан.

— А от того места, где глубина будет двенадцать фут, всего три мили до берега. И если счисление наше верно, то мы будем в пяти милях южнее Нью-Орлеана, и, следовательно, небольшой пароход оттуда спасет наш груз…

— Если не разыграется штормяга, капитан…

— Не думаю… Ветер силен, но до шторма еще далеко!

— Все-таки на шлюпках трудно добраться до берега.

— Все же лучше этот риск, чем отдать «Динору» этому дьяволу…

— Или…

Гаук остановился.

— Попасть раньше к рыбам… Глядите, как нос зарывается!

— «Динора» вывезет! — уверенно сказал капитан.

Ядра участились.

— Торопится пустить нас ко дну! — засмеялся капитан. — Скорей бы отмель…

И Блэк нетерпеливо взглянул на часы.

«Еще двадцать минут. В этот промежуток времени „Вашингтон“ не догонит!» — подумал Блэк.

Ядра начинали падать впереди брига, перелетая с шипящим свистом через головы моряков. Но пока ни одно ядро не попало в «Динору». Расстояние между судами уменьшалось все более и более.

«Если отмель дальше, чем я считаю, то…»

Блэк не окончил своей мысленной речи и, радостный, смотрел на «Вашингтон».

На крейсере убирали паруса.

— На лот! Как глубина?

Один из матросов пошел бросать лот.

— Пятнадцать! — крикнул он.

— Мы на банке, Гаук! — весело проговорил Блэк.

— На банке, капитан!

— «Вашингтон» в дураках!

— Но смотрите: он бросил якорь и поворачивает к нам лагом.

— Хочет дать залп…

Но пока крейсер поворачивался, «Динора» еще убежала вперед.

Раздался оглушительный залп.

Блэк повернулся к «Вашингтону» и низко раскланялся.

— «Динора» нас вывезла, Гаук, она не изменила нам в трудную минуту. Эй, на лоте! Кричать глубину!

— Пятнадцать!

— Отлично. Вот и берег виден.

Действительно, полоска низкого берега виднелась на горизонте.

— Тринадцать с половиною!

Блэк взглядывал на гнущиеся брам-стеньги и все еще медлил убирать паруса, желая быть по возможности дальше от «Вашингтона» и ближе к берегу.

Прошло еще минут десять. Лотовой выкрикивал ту же глубину. «Динора» мчалась как бешеная.

— Тринадцать!

— Лиселя долой! Фок и грот на гитовы! И живей, черти! — командовал капитан.

Минут через пять паруса были убраны. Но и под марселями и брамселями «Динора» бежала узлов по десяти.

— Двенадцать с половиной! — во все горло крикнул матрос, бросавший лот.

— Марса-фалы и брам-фалы долой!

И когда «Динора», остановленная в своем беге, пошла тихо, Блэк скомандовал отдать якорь.

Вся команда «Диноры» облегченно вздохнула.

Чайкин перекрестился.

— Счастливо вывернулись из беды! — промолвил Гаук.

— «Динора» вывезла! — весело ответил капитан. — Ну, а теперь надо послать шлюпку на берег, Гаук, и немедленно дать знать в Нью-Орлеан о нашем приходе.

— Шлюпку зальет, капитан.

— По сто долларов каждому, кто поедет, и пятьсот рулевому! Скажите им, Гаук…

В эту самую минуту Блэк посмотрел в подзорную трубу на «Вашингтон», и лицо его мгновенно омрачилось…

— Черти! — произнес он.

Взял трубу и Гаук и увидел, что на «Вашингтоне» спускают баркас.

— Хотят взять нашу «Динору» баркасом!

— Так я им и дал!.. Так я их и подпущу!

И капитан крикнул боцману собрать всю команду.

Все пятнадцать человек собрались перед ютом.

— Джентльмены! — начал капитан, — на нас собираются напасть и отнять бриг. Я думаю не отдавать его и встретить баркас пулями… Но так как я вас не нанимал защищать «Динору» с ружьями в руках, то считаю долгом узнать, кто желает сражаться и кто нет. Кому угодно, тот получит по сто долларов, а кому не угодно, тот на время битвы будет заперт в трюме, чтобы не мешал нам… Когда дело окончится так или этак, не желающие получить по сто долларов будут, конечно, выпущены из трюма или нами, или матросами с «Вашингтона», если они перестреляют всех нас… Выходите, джентльмены, не желающие кутнуть в Нью-Орлеане. Надеюсь, вы верите моему слову? Выходите же, джентльмены, боящиеся пуль… Выходите!

Ни один из матросов не вышел.

— Мы хотим заработать сто долларов! — раздались голоса.

— Очень рад… Сейчас вы получите ружья… Гаук, посмотрите, отвалил ли баркас, и много ли на нем людей?

Гаук посмотрел в трубу и ответил:

— Баркас у борта, под парусами… Сажают людей… Пятьдесят человек… Маленькое орудие…

— Ладно. Через час баркас подойдет… Мы встретим его как следует!

С этими словами Блэк вместе с Гауком и Чайкиным пошли в капитанскую каюту и вынесли оттуда штуцера и заряды.

Вслед за тем матросы стали укладывать на бортах брига койки, круги запасных тросов, парусов и мешки с водой, чтобы иметь прикрытие от пуль.

Гаук распоряжался всеми этими приготовлениями и назначал места матросам.

Блэк в это время писал что-то у себя в каюте. Окончив писание, он спрятал на груди банковые билеты, наполнил карманы золотом, лежавшим в железном шкапе, и, взяв с собою свой штуцер и нащупав в кармане своего короткого пиджака два револьвера, поднялся наверх.

— Послушайте, Чайк! — сказал капитан, подозвавши к себе русского матроса. — Если меня убьют, достаньте с груди конверт с банковыми билетами и письмом и доставьте конверт в Сан-Франциско по адресу. Я вам верю. Вы его доставите.

— Доставлю, капитан.

— И скажите на словах этой леди все, что было. Писать теперь некогда.

— Слушаю, капитан.

— А золото в карманах — после раздачи по сто долларов каждому — завещаю, в случае смерти, вам… В карманах есть насчет этого две записки: одна вам, другая Гауку… А теперь по местам. Становитесь около меня, Чайк!

С этими словами Блэк стал у борта на шканцах, за двумя большими кругами очень толстого белого манильского троса, служившего отличным прикрытием против выстрелов.

По обеим сторонам капитана стали Гаук и Чайкин.

Баркас под парусами, шедший среди волн, был уже виден простыми глазами.

Блэк не спеша зарядил свое ружье. То же сделал и Гаук. Медленно заряжал и Чайкин.

Он был, видимо, взволнован.

«Неужели придется стрелять в людей? И за что?» — думал Чайкин, и лицо его омрачилось выражением недоумения и тоски.

— Готовы ли, джентльмены? — крикнул Блэк.

— Готовы, капитан! — отвечали матросы.

— Стрелять не раньше, как я прикажу. И целиться хорошенько!

И капитан обошел вдоль борта и вернулся на свое место, осмотревши, хорошо ли прикрыты стрелки.

— А вы, Чайк, что нос повесили? Трусите?

— Да, капитан! — ответил Чайкин.

— Боитесь, что вас убьют?

— Людей убивать страшно, капитан!

— Но тут игра в открытую. Если вы не убьете, вас убьют!

— То-то я и думаю, что лучше не быть убитым и не убивать!

— Так идите вниз, Чайк.

— Нет, капитан, я не пойду. И то нас немного. И я не оставлю вас в беде. Я добро ваше ко мне помню и не забуду! — горячо проговорил молодой матрос.

Блэк взглянул на это простодушное лицо, на эти добрые проникновенные глаза Чайкина и в каком-то раздумье произнес:

— Вы редкий экземпляр человеческой породы, Чайк!..

И, проговорив эти слова, примолк и задумался.