"Перевод с английского" - читать интересную книгу автора (Полонский Георгий)

12.

А Леня Пушкарев не утонул, не застрелился, даже не заболел, и под его ногами не разверзлась земля…

Он идет по улице сосредоточенный и темноликий. Не заглядывается ни на какие машины или витрины. Руки глубоко в карманах, воротник пальтишка поднят, глаза сощурены.

Леня подходит к новому пятиэтажному дому, входит в парадное. Поднимается по лестнице - медленно, как-то не по возрасту затрудненно.

Вот перед ним нужная дверь. За ней смех, магнитофонное пение. Леня не сразу решается позвонить. Женский голос спрашивает:

- Кто там?

Леня с внезапной юркостью бросается назад, одним лестничным маршем ниже. Непохоже, однако, чтобы он пришел сюда для такой пустой забавы - позвонить и сбежать.

Вышла моложавая черноволосая женщина, огляделась, пожала плечами.

- Детки, наверно, развлекаются, - сказала она, закрывая за собой дверь.

Леня подождал немного, затем снова поднялся на эту площадку и снова позвонил. Слегка. И снова дал стрекача.

После паузы, какой-то возни и спора вышел большой высоколобый человек с трубкой, лысеющий, что не мешало ему быть лохматым; он в джинсах (вещь нечастая в ту пору и завидная), светлой шерстяной рубашке и в тапочках.

Никого перед ним не было. Человек постоял, щурясь точно так же, как только что на улице щурился Леня, и продекламировал:

- Не пугайтесь, храбрый витязь,

Не скрывайтесь, отзовитесь!

Ленькина голова поднялась над перилами.

- Папа, это я.

- Суслик? Здорово! Молодец, отменный поступок… Взял и пришел. И никаких гвоздей! - За многословной отцовской радостью скрывается какое-то смущение. - А почему ты ретировался, когда открыла Лида… то бишь Лидия Аркадьевна?

Леня промолчал.

- Так. Замнем для ясности. Ну заходи! У меня тут, понимаешь, один юморист в гостях. Накормим тебя, потешим…

Леня опять промолчал: он не хотел ни есть, ни потешаться.

- Случилось что-нибудь? - отрезвел вдруг папа. - С мамой?

- Нет. Папа, а ты выйти не можешь?

Папа в раздумье пощипал себя за ухо.

- Когда меня просит старший сын, в принципе я все могу… ибо он в своем полном праве. Тем более, что у него такие скорбные глаза… и мы давненько не виделись… В общем… подожди. Сейчас я им скажу, что мой старший сын - мое высшее начальство, и, раскидав конвой, уйду в самоволку!

Леня хотел возразить, что раз такие трудности, то не надо, но отец уже скрылся за дверью.

…И вот они уже идут вдвоем по воскресному многолюдному городу. На папе - теплая куртка с нестандартным количеством молний.

- А Ванечка что делает? - спрашивает Леня.

- Спит. Сегодня еле пустил нас в кухню завтракать - там у него шли маневры. Стиральная машина выполняла функцию БТРа или танка - точно не скажу…

- Потом, как проснется, мне можно с ним погулять?

- Конечно. Воскресенье - ваш день. Итак, я весь внимание: что стряслось?

Лене трудно начать: кажется, они слишком по-разному настроены сейчас…

- Есть один человек, который мне нра… ну, в общем, с которым я очень хотел дружить…

На папином лице - веселый преувеличенный испуг.

- Ну, ты даешь! Нельзя ли пораньше? Ромео - уж на что дитя, но ему было пятнадцать, кажется…

Леня обозлился.

- Не буду рассказывать!

- Ну, прости, я слушаю очень серьезно.

- А этот человек, он считает меня… ну… за шмокодявку.

- За кого? Не знаю такого слова.

- Какая разница, понимаешь ведь! В общем, никак он не относился ко мне… До субботы.

- А в субботу?

- Не перебивай! Я придумал одну вещь, такую, чтобы он стал на меня… ну…внимание обращать. И чтобы всем стало интересно! Понимаешь? Например, был я пешка, а сделал ход, как тура!

- Как ладья.

- Ну, ладья. А он меня стал ненавидеть! И он и все. Весь класс.

- Неужто? Какой же ты сделал ход, интересно?

- Теперь это не важно. Только в школу я больше ходить не буду…

- Видишь ли… ситуация еще не вполне для меня ясная, но неприятная, что и говорить. Ты же сам сказал, что нарушил правила игры, а люди этого не прощают, мой мальчик. Надо быть ладьей, чтобы ходить, как ладья! Иными словами - быть личностью! Понимаешь?

- Как это… личностью?

- Ну, об этом написаны тысячи томов! Это, брат, главный вопрос жизни! Дай бог тебе хоть в мои годы узнать на него ответ… А применительно к твоему возрасту это несколько проще: тебе, суслик, надо учиться… Извини за банальность. Учиться, да! А не морочить голову ни себе, ни этой девчонке. Она же еще в куклы играет, я думаю…

- Кто? - Леня даже остановился.

- Ну та, которая тебя отбрила…

- Это не девчонка. Я сказал: "один человек", а девчонку ты сам изобрел… - Леня прерывисто вздохнул. - Это Андрей Коробов.

- Парень?! Не понял, брат, извини. Ну, в таком случае, дело вообще не стоит выеденного яйца. Уверяю тебя! Всерьез человек зависит от женщин и от начальства. Он у вас кто - староста или пионерский вождь?

- Нет.

- Вот видишь! Хорошо учится?

- Без троек, кажется. А при чем здесь отметки?

- Очень даже при чем. Он без троек, а ты навались так, чтобы и четверок не было. Вот и утрешь ему нос!

- И тогда я буду личность, да? - зло рассмеялся Леня. - Это про такую фигню тыщи томов написали?

Отец хотел отшутиться, но поперхнулся. Мальчик шел рядом с ним, но был очень далеко. Это случается редко: на детском лице вдруг прочерчивается взрослое - видишь, каким станет человек через много лет. Леня казался сейчас старше отца; подняв голову и засунув руки глубоко в карманы, он шел сам по себе. Разговор был окончен.

- Суслик, - неуверенно сказал отец. - Ленька… ты что?

- Ничего. - Леня приготовился свернуть в переулок. - Спасибо, ты иди, тебя гости ждут.

- Подожди, постой… Если я не так понял - объясни толком, зачем же бежать?

Отец вспомнил, чем его удержать.

- Послушай! - крикнул он. - А Ваня! Ты же собирался с ним гулять. Он, наверно, уже проснулся…

Но старший сын был непреклонен.

- После, - сказал он. - Приведешь его на бульвар в четыре часа. Пока.