"Великий магистр" - читать интересную книгу автора (Стампас Октавиан)

Глава III. ЗАМОК С ПРИВИДЕНИЯМИ

На свете есть одна страна, Где службы служит Сатана, Он выкинул бесценные Писания священные… Томас Мурнер
1

Оставив позади аббатство Клюни, Гуго де Пейн с верным оруженосцем Раймондом — шестнадцатилетним сыном одного из своих вассалов, уже несколько часов ехали берегом Роны, по дороге на Лион, Дижон и Труа. Путь к замку Бизоля де Сент-Омер был не близок, но Гуго не сомневался, что его друг, испытавший вместе с ним множество приключений и опасностей, согласится разделить все тяготы путешествия в Иерусалим. Святой город с детства владел их мечтами и помыслами, мерцая манящей звездой, увлекая к своим древним стенам дух рыцарей. Правда, Гуго не видел Бизоля последние полтора года, а за это время многое могло измениться. После тяжелого ранения под Кале, когда Сент-Омер вытащил друга из кровавой свечи, Гуго долго боролся со смертью, пока здоровье его не стало понемногу восстанавливаться. Потом он отправился к целительным источникам во Фрейбург, где укреплял свои силы минеральными водами и тишиной хвойного воздуха, старательно избегая приглашений на увеселительные прогулки от родовитых баронов и знатных, пылких дам. Почувствовав себя достаточно хорошо, Гуго де Пейн отправился дальше на север, посетив Магдебург, Бремен, Гамбург, Любек, объехав всю Польшу и даже добравшись до Балтийских земель, вступив в Ревель и Псков. Но его желанию — побывать в далекой Московии — не дано было осуществиться: приближающаяся зима с колючими морозами вынудила его повернуть назад. Вместе с караваном торгового люда он спустился к Кракову, а затем через Чехию и Германию возвратился в свой замок в Маэн, где его и застало послание от клюнийского аббата Сито.

— …Где мы заночуем, мой господин? Скоро начнет темнеть! — крикнул ехавший позади него Раймонд. — Или вы собираетесь спать в седле?

— Когда-то мой друг, Бизоль де Сент-Омер, задремал под тучей сыпавшихся на него стрел, — заметил Гуго, — словно медведь, попавший в пчелиный рой. Вот у кого тебе надо бы поучиться. Когда он проснулся, то напоминал дикобраза.

— Ловко! — с завистью воскликнул Раймонд.

Они ехали в полном боевом вооружении, поскольку на дорогах было не безопасно. Гуго был облачен в двойную кольчугу от подбородка до колен, капюшон из стальных колечек висел на спине, под кольчугу была надета длинная фуфайка-гобиссон из простеганной тафты, защищавшая тело от железных колец брони, а на груди висела стальная бляха. Поверх лат был наброшен далматик из серебряной парчи с гербом де Пейнов, отороченный мехом, а на ногах — кожаные наколенники и поножи со стальными пластинами. Лошадь его также была защищена металлическим наглавником, а с боков — кожаной попоной и чепраком из бархата. Вооружение Раймонда было попроще и полегче: он не имел ни наручей, ни железных наножников, а только стальной нагрудник и облегченный шлем — шишак. На запасной лошади, привязанной к седлу Раймонда, было укреплено боевое оружие Гуго де Пейна, — его обтянутый кожей деревянный щит, конусообразный стальной шлем, два ясеневых копья, алебарда с маленькой рукояткой и двойным лезвием — одним как у обыкновенного топора, и другим — длинным, заостренным, с расходящимися концами, а также палица с крепкой цепью. Меч и кинжал Гуго носил с собой.

— Мессир, глядите! — вскричал вдруг Раймонд, указывая рукой вперед. Но Гуго де Пейн уже и сам заметил на небольшом взгорье там, где пересекались две дороги — фигуру рыцаря в латах с опущенным забралом. Его лиловый плащ развевался по ветру, а длинное копье было угрожающе направлено в их сторону. Сам всадник восседал неподвижно, словно вылепленный из глины. Придерживая коня, Гуго медленно направился вперед. Он разглядел герб рыцаря, выбитый на щите: красный лев на голубом фоне, и девиз над ним — «Другим не стану!»

— Остановись, несчастный! — внезапно громко крикнул рыцарь, а лошадь его взвилась на дыбы. — Обожди и дай мне первому проехать по дороге, которая пересекает твою!

Гуго обернулся к Раймонду, чьи глаза возбужденно сверкали.

— Все ясно, — спокойно сказал он. — Странствующий рыцарь ищет приключений на свою голову. Уже давно мог проехать куда ему надо, не дожидаясь нас. Так нет.

— Врежьте ему, мессир! — умоляюще попросил Раймонд, протягивая копье.

— Думаешь это принесет пользу? — покачал головой Гуго.

— Еще какую! — уверенно ответил оруженосец.

Рыцарь, между тем, ждал ответа, гарцуя на своем коне. Гуго крикнул ему:

— Не в моих правилах уступать кому-либо путь, достопочтенный сеньор! Но я смогу пойти на это, если вы укажете мне причину, по которой вы спешите, и которая важнее моей.

— Укажу, нет ничего проще! — выкрикнул рыцарь. — Я спешу к даме моего сердца, прекрасней которой нет на свете, — и вы должны с этим согласиться!

— Ох уж эти мне «прекрасные дамы», — проворчал Гуго, снова поворачиваясь к оруженосцу. — Давай, Раймонд, копье, и учись, как надо затевать ссоры… Вы ошибаетесь! — крикнул он рыцарю. — Этого я потерпеть не могу. Моя прекрасная дама прекрасней вашей прекрасной дамы! — подумав немного, Гуго насмешливо добавил: — И это прекрасно!

Рыцарь словно только и ждал этого.

— Вы оскорбили меня! — гневно крикнул он. — Я требую, чтобы вы вступили в поединок!

— Ничего не могу сделать для вас более охотно. Как будем драться — до первой крови?

— До второй раны, — сказал рыцарь. — Копье, меч и кинжал. Доспехи и лошадь достанутся победителю.

— Вот это ему и нужно, — сказал Гуго Раймонду. — Хорошо! Я готов. Клянусь, что при мне нет запрещенного оружия, и я не прибегну к услугам волшебных чар!

— В том же самом клянусь и я!

— Тогда начнем и не будем больше сотрясать воздух. Прекрасные дамы ждут нас!

Противники опустили копья и стремительно ринулись навстречу друг другу. Оба удара по щитам были столь сильны, что копья сломались, и рыцари, развернувшись, выхватили мечи. Они снова бросились друг на друга, нанося и отбивая удары. Против хладнокровия Гуго билась огнедышащая ярость вулкана: незнакомый рыцарь оказался мощным и умелым противником. Улучив момент, Гуго нанес ему концом меча сильный удар в ключицу — и латный нагрудник рыцаря раскололся. В то же мгновение Гуго обрушил на него свой щит, сбив соперника на землю.

— Я не ранен! — запальчиво крикнул рыцарь. — Продолжим!

Гуго спешился с коня и бой вспыхнул с новой силой. Он теснил незнакомца к лесу и уже несколько раз мог воспользоваться моментом, чтобы вонзить меч в оголенную шею рыцаря, но не сделал этого. Наконец, на опушке леса, отступающий рыцарь споткнулся о корягу и повалился на землю, не выронив, однако, меча. Гуго тотчас же наступил на длинное лезвие ногой и приставил свой меч к груди противника.

— Не желаете ли признать свое поражение? — спросил он. — Эта рана может оказаться смертельной и второй не понадобится.

— Нет, не желаю! — хрипло произнес рыцарь, тяжело дыша. — Колите дальше, если взяла охота.

— А вот не охота! — усмехнулся Гуго. — Вы храбро сражались, и если бы не споткнулись то и не упали бы. Поэтому я не настаиваю на своем предложении, а вношу другое: считать наш поединок окончившимся вничью. А наших прекрасных дам — прекрасней одна другой.

Рыцарь, лежа на спине и, словно отдыхая, обдумал его слова.

— Согласен! — сказал он наконец, поднимаясь и развязывая шлем. — Вашу руку, сеньор! Меня зовут — Роже де Мондидье.

— А я — Гуго де Пейн.

У Роже де Мондидье оказалась весьма примечательная внешность: копна рыжих, непокорных волос, переломанный нос и один черный, блестящий, как агат, глаз, который вращался во все стороны, словно собираясь выскочить и последовать за своим пропавшим братцем.

— Меня еще зовут Одноглазый Роже, — произнес рыцарь, осматривая свой расколотый нагрудник. — Я направляюсь в Лимож. Проклятье! Но как я приеду туда в таком непотребном виде? Вы нанесли чертовски ловкий удар!

— Примите мои соболезнования. Все же, это лучше, чем разрубленное плечо.

— Как сказать, — Роже отшвырнул сломанные пластины в густую траву. Выглядел он лет на сорок: костистый, жилистый, высокого роста, но чуть пониже Гуго де Пейна.

— Вот что, — произнес Гуго. — В полутора днях отсюда замок моего друга Сент-Омера. Если вы присоединитесь ко мне, то мы посетим его мануарий, и вы сможете, я уверен, воспользоваться любым из его нагрудников. Он будет счастлив оказать такую услугу столь доблестному странствующему рыцарю.

— Дивно! — воскликнул Мондидье. — Я еду с вами!

— А ваша прекрасная дама, к которой вы так торопились? — лукаво спросил Гуго, посмеиваясь. Роже немного смутился, но быстро ответил:

— Моя прекрасная дама изображена в виде белоснежной мраморной нимфы в одном из фонтанов Лиможа. Думаю, она подождет и не бросится в объятия льющего на нее воду сатира.

— Я тоже считаю, что вам нечего опасаться. Кстати, простите за нескромный вопрос: где вы потеряли свой глаз?

— И вы еще спрашиваете! — воскликнул Роже. — Он же остался на кончике вашего меча.

— А серьезно?

— Я его заложил в ломбард да все не могу выкупить.

Так, переговариваясь, они подошли к своим лошадям, которых держал под узды Раймонд. Огорченный тем, что поединок закончился без крови, он произнес:

— Сеньоры! Я приветствую ваше миролюбие, однако, солнце уходит. Нам надо и ночлег поискать. Да и в желудке начинают квакать лягушки.

— В получасе езды отсюда находится заброшенный замок, — сказал Одноглазый Роже. — А по дороге к нему — небольшое селение. Хотя… — неуверенно добавил он. — В этом замке нечисто.

— Что значит «нечисто»? — спросил Гуго, вскакивая в седло, — Там что — свиней держат.

— Нет, — усмехнулся Роже. — Поговаривают, что в замке полно привидений, и тот, кто останавливается в нем, уже не выходит живым. По крайней мере, попавшие туда исчезают бесследно.

— Значит, сам Бог велел нам посетить сей чудный уголок! — решительно произнес Гуго. — По коням, друзья!

И три всадника понеслись по дороге к таинственному замку.

2

В попавшейся на пути деревушке они раздобыли целую корзину цыплят, хлеб и вино в плетеных бутылях; но все, к кому бы они не обращались с расспросами о заброшенном замке, испуганно замолкали и поспешно уходили прочь. Лишь старый трактирщик, покачивая головой, пробурчал:

— Гиблое это место, господа! С тех пор, как старый сеньор умер, не оставив наследников, в замке поселилась нечистая сила. Даже отсюда бывает слышно, как она воет и беснуется по ночам. А то как громыхнет чем-нибудь. Оторопь берет…

— И давно это длится? — спросил Роже.

— Полгода, — вздохнул трактирщик, а сидевшая в углу грязная старуха в лохмотьях вдруг безумно захохотала. Скрюченными пальцами она пыталась ухватить Раймонда за плащ.

— Поезжайте, голубчики, — гнусавым голосом запричитала она. — Вас там давно ждут… Уже и стол накрыт с черепом… И гости с хозяевами расселись за столом… И скелет над столом раскачивается… Ждут вас, ждут…

— Отстань, ведьма! — крикнул Раймонд, хватаясь за свой короткий меч. — Не то снесу твою поганую голову.

— А у меня другая вырастет! Руби, щенок! — взвизгнула старуха.

— Пошли, Раймонд! — приказал Гуго. — Не будем терять время и заставлять себя ждать.

Раймонд вложил меч в ножны, с отвращением обходя старуху. Трактирщик зловеще ухмыльнулся: его одутловатое лицо казалось восковым.

— Прощайте, господа! — с намеком сказал он. — Утром мы заберем ваши тела.

Роже де Мондидье подошел к нему и двинул глиняной кружкой по лбу.

— Это чтобы ты не шутил так, — пояснил он, пока трактирщик вытирал кровь. — Я научу тебя вежливости.

Через минуту, вскочив на коней, они мчались к заброшенному замку. Быстро темнело и в сумерках они еле разбирали дорогу. Наконец, подъезжая к опушке леса, сквозь вершины деревьев они увидели высившиеся зубчатые башни и серый донжон огромного замка с блестящими от солнечного заката стеклами. Дальше лучше было передвигаться пешком, поскольку вся местность вокруг поросла густыми зарослями папоротника, лебеды и крапивы, а тут и там валялись гранитные и мраморные обломки.

Очевидно, раньше здесь располагался цветущий сад с беседками, фонтанами и статуями, по которому ходили благородные сеньоры и дамы, ведя куртуазные беседы. Теперь же — лишь зеленая плесень покрывала остатки былого величия, да каркали вороны, встревоженные появлением незваных гостей. Полуразрушенный герб на стене свидетельствовал о том, что когда-то этот замок принадлежал знатному графу.

— Вот так быстро проходит то, чем дорожим мы в этой жизни, — промолвил Гуго. — Посмотрите, Роже, на эту юдоль печали и бедствий. Не напоминает ли она вам тщетность мирских утех и неотвратимую близость земного конца?

— Я бы сейчас предпочел близость огня, — проворчал рыцарь, поеживаясь. — Здесь холодно, как в склепе. Надеюсь, нам удастся затопить чертов камин!

— На вашем месте, мой друг, я бы не упоминал имя рогатого в этом замке.

Роже поспешно перекрестился, боязливо оглядываясь. Раймонду тоже было не по себе, и он старался держаться поближе к своему хозяину. Лишь Гуго выглядел как всегда спокойно и невозмутимо, словно вел гостей в собственный дом.

— Мне кажется, в одном из окон мелькнул огонек, — тихо произнес Роже. — Будь я проклят!

— И мне показалось, — подтвердил Раймонд. — А вон еще — в башне!

— Это блики, — произнес Гуго. — Но на всякий случай постучим.

Он взошел на осевшее и разрушенное крыльцо и несколько раз сильно стукнул в дверь кулаком. Под его ударами дверь заскрежетала, заскрипела и медленно, как бы нехотя, отворилась. В лицо ударил затхлый, сырой воздух.

— Ну и смрад! — покачал головой Гуго. — Видно хозяева здесь давно не проветривали. Раймонд, привяжи лошадей к ограде. Пойдемте, Роже. Поищем, где бы мы могли отдохнуть.

— Честно говоря, я предпочел бы спать на свежем воздухе, — промолвил Роже, посверкивая своим единственным глазом.

Они вошли в замок, еле различая полустертые ступени впереди себя. Гуго зажег прихваченный пучок вереска и огонь осветил огромную залу с высокими, покрытыми паутиной, окнами и длинным столом посередине. В противоположную стену был вделан гигантский камин, а на столе, по которому прошмыгнули две крысы, лежал желтый череп, уставившись на рыцарей пустыми глазницами. Девять кресел стояло вокруг стола и перед каждым из них был бронзовый бокал.

— Старуха-то права, — промолвил Гуго. — Стол накрыт и череп ждет гостей. Не видно только хозяев.

— Подобные хозяева появляются в полночь, — пробормотал Роже. Он нашел валявшийся на полу огрызок факела и поджег его. Гигантские тени двух рыцарей преломились на стене, а тени поменьше заплясали вокруг них. Летучие мыши, сбившиеся под сводами залы, с диким визгом метнулись в разбитое окно. Гуго де Пейн подошел к столу и протянул к черепу руку в перчатке.

— Будем считать, что это и есть наш хозяин, — произнес он.

— Бедняга сильно сдал за последнее вреди, — добавил Роже. — Немудрено, что ему не хватает рук управиться тут со всеми неполадками. И, в отличие от меня, он потерял уже оба глаза.

Гуго взял череп и покачал его на ладони.

— Прости, что мы пришли без зова, — сказал он. — Но не хорошо, когда хозяин избегает гостей. Приглашаю тебя ровно в полночь к нам на ужин. Придешь?

И тут произошло невероятное: словно далекое эхо донесло до рыцарей глубокий вздох, раздавшийся из недр гигантского камина, и последовавший за ним приглушенный возглас: «Да-а-а-а…» Роже де Мондидье неистово перекрестился, а Гуго, слегка побледнев, небрежно положил череп обратно в центр стола.

— Вот и договорились, — глухо произнес он. — А теперь мы обследуем другие комнаты.

Выйдя в коридор, Гуго предложил разделиться: он пошел направо по коридору, а Роже — налево. Везде царило запустение и смрад. Из-под ног то и дело вырывались летучие мыши, чуть ли не бросаясь в лицо, а крысы шныряли по извилистому коридору целыми табунами. Гуго заходил в попадавшиеся на пути комнаты, вышибая плечом те двери, которые были заперты, освещая пространство найденным факелом. Ему показалось странным, что некоторые из комнат имели более-менее жилой вид: в одной из них была аккуратно убрана постель под большим зеленым балдахином, в другой — на столике лежали остатки еды и кувшин с водой, а в третьей — стоял подсвечник и фитиль был еще теплый. Он дошел до крутой лестницы, которая вела в одну из башен, и в раздумье остановился, чувствуя какую-то опасность, исходящую сверху. Факел осветил сломанные, шаткие ступени, покрытые мусором и пылью. Прямо под лестницей виднелась маленькая железная дверь, которая, очевидно, вела в подземелье. Гуго толкнул ее, но она не поддалась. Какой-то потайной запор удерживал ее. Возможно, дверь была закрыта изнутри. Гуго повернулся и пошел назад, но заблудился в бесчисленных коридорах, пока не услышал впереди себя истошный вопль. Тогда он выхватил меч и бросился на этот страшный крик. За одним из поворотов Гуго увидел мчащегося ему навстречу с обнаженным мечом Роже, и еле увернулся от рубящего удара.

— Вы мне чуть голову не снесли, — сказал Гуго, выпрямляясь. — Поосторожнее с этой штукой. Кто кричал?

— Извините. Мне показалось, что это голос мальчишки. Похоже, что черти уволокли его в самый ад.

— Вряд ли. Он еще настолько не нагрешил.

И тут они увидели в конце коридора Раймонда, который тоже вооружился мечом и факелом.

— Слава Богу! — вскричал он. — Я вас по всему замку ищу.

— Это ты кричал? — спросил Гуго.

— Я! Наступил в темноте на крысу!

— Похоже, нам лучше держаться всем вместе, — произнес Роже. — А то в суматохе изрубим друг друга в куски!

Они гуськом, освещая дорогу факелами, вернулись в залу, где на столе, рядом с черепом лежала оставленная ими корзина с едой. А через некоторое время, стараниями Роже и Раймонда, запылал камин, завывая, как ведомое на убой диковинное животное. Уже давно стемнело и даже луна предательски пряталась за грозовыми тучами. Вскоре блеснула и первая молния с потрясшим своды замка ударом грома, а хлынувший затем ливень забарабанил по крыше и остаткам стекол на окнах.

— Поздравляю! — сказал Роже, доставая из корзины цыпленка и наливая в бокал вино. — Мы попали в веселенькое место. А ведь еще не появлялся хозяин.

— Прошу вас, не шутите так, — произнес Раймонд. — Здесь и без того пахнет смертью.

— Ах, юноша, — усмехнулся Роже. — Вы еще и не нюхали этого запаха. Он горек и сладостен, как миндаль!

Гуго де Пейн сидя спиной к камину и лицом к двери, молча утолял голод, слушая как рыжеволосый, одноглазый рыцарь переговаривается с его оруженосцем.

— Вот помню, как-то раз в Антиохии меня захватили в плен сарацины, — продолжил Роже, ухватив второго цыпленка.

— Вы были в Леванте? — спросил Гуго.

— Довелось. Состояние скверное, ранен, почти без памяти. На выкуп надежды никакой, денег нет, да папаша мой и гроша ломаного не даст. Готовлюсь к смерти в какой-то вонючей выгребной яме. Что делать?

— Это вы у меня спрашиваете?

— У вас, у вас, юноша.

— Не знаю, — произнес Раймонд, бросая обглоданные кости в череп.

— А я придумал. Я всегда ношу с собой кости, — и Роже, вынув из мешочка на поясе две костяшки, выточенные из красного дерева, метнул их на стол. Они упали, показав 4 и 5. — И вот, сижу я в яме и играю сам с собой, пока охранник не увидел, чем я занимаюсь. Чувствую, он заинтересовался. Тогда я и предложил ему сыграть со мной. Он поднял меня наверх, мы сели около костра и начали играть. Сперва по-маленькой. Я — на свои штаны, а он — на пару монет. Мне везет. Играем дальше. Снова я в выигрыше. И так часа два. Короче, к этому времени у меня уже были полные карманы денег, а вокруг нас — целая толпа сарацин. Галдят, руками машут, Аллаха призывают, а выиграть не могут. Еще через час — я уже в богатом, расшитом золотом кафтане, за поясом — кривая турецкая сабля с изумрудами, неподалеку — два арабских чистокровных скакуна. А золота и серебра не счесть. К утру кто-то из сарацин привел свою молодую красавицу-жену. Я и ее выиграл. Тут прибегает ихний начальник лагеря, паша, кричит, кого-то саблей рубанул, и велит гнать меня вон, пока я их всех голыми не оставил. А мне только того и надо: заплатил я за себя выкуп, посадил на коня свою турчанку, и мы понеслись по пустыне — навстречу нашему славному Годфруа Буйонскому, который со своим отрядом уже спешил мне на помощь.

Так я ему сказал, что туда незачем ехать — все ихнее добро уже у меня. Ну и смеялся же он!

Гуго с Раймондом тоже повеселели, слушая рассказ Одноглазого Роже. Оруженосец взял костяшки и бросил их на стол. Выпало — 3 и 2. Он метнул еще раз: 1 и 5.

— Здесь нужно мастерство, — сказал Роже и бросил сам. Получилось — 5 и 5. Потом еще раз: 6 и 5.

— Попробуйте, мессир! — попросил Раймонд. Гуго с улыбкой взял костяшки, повертел их на ладони.

— Ну что же, — сказал он и бросил. Выпало — 4 и 5.-

— Девять, — сказал Роже. — Столько, сколько кресел за этим столом. Но у меня будет больше. Смотрите.

Костяшки упали на стол, стукнувшись друг о друга. Цифры показывали 4 и 6.

— Я всегда чувствую, сколько могу выбросить, — произнес Роже. — Это идет отсюда, — и он постучал себя пальцами по лбу. — У меня может выиграть только сам дьявол.

И одновременно с этими словами все они вдруг услышали тихий смех, раздававшийся неизвестно откуда. Но было ясно, что смеялся кто-то здесь, в зале. Все трое недоуменно переглянулись.

— Кто это подхихикивает? — испуганно спросил Раймонд. Роже подозрительно посмотрел на корзину.

— Бьюсь об заклад, — сказал он, — что это смеются наши жареные цыплята. Вот только — с какой стати?

Тихий смех прекратился, но теперь заржали лошади, привязанные к ограде.

— Раймонд, пойди, посмотри, не появились ли волки, — сказал Гуго, озабоченно прислушиваясь.

— Мессир, лучше сразу заколите меня кинжалом, — проговорил оруженосец, стуча зубами. — У меня отнялась ноги.

— В следующий раз я так и сделаю, негодник, — Гуго поднялся, взял один из факелов и пошел к двери. Шаги его гулко разносились по всему залу. Но лишь только он приблизился к ней, как дверь внезапно распахнулась и бешеный вихрь ворвался в помещение, закружив в воздухе мусор и чуть не потушив огонь. В то же мгновение, целый поток воды хлынул через каминную трубу на пылающие дрова, зашипевшие точно адская сковорода для грешников. Подхваченный ветром череп покатился по столу и упал прямо на колени остолбеневшего Раймонда. Из глубины коридора раздался металлический, замогильный голос:

— Вы звали меня — я иду! — и тотчас же послышались тяжелые, медленные шаги, словно тот, кто направлялся сюда, с трудом нес свою плоть.

Гуго попятился, выхватив меч. Тоже самое сделал и Роже, вскочив с кресла. А Раймонд, вскрикнув, взялся за череп и метнул его в камин, где все еще шипели дрова. Шаги, между тем, неумолимо приближались, а по зале свободно гулял ветер, набрасываясь на три горящих факела. Треснули стекла в окнах и осколки посыпались на пол, а вслед за этим ослепительно сверкнула молния и раздался мощный раскат грома, будто чудовищный молот ударил по небесной наковальне.

— Берегитесь, мессир! — крикнул Раймонд. — Сатана идет сюда!

В темноте коридора появилась высокая, почти квадратная фигура в белом, от головы которой исходило какое-то свечение.

— Сейчас я проверю, что течет в его жилах! — проговорил Гуго, сделав шаг вперед. Фигура остановилась, замерев на месте.

— Ага, боишься! — крикнул Гуго де Пейн. — Видно не любишь, когда тебя щекочат мечом? — и он бросился вперед, освещая себе дорогу факелом. Загадочная фигура вдруг вскрикнула, повернулась и поспешно побежала по коридору.

— Стой! — Гуго преследовал ее по извилистым закоулкам. — Куда же ты? Повернись ко мне своей мордой!

Так они бежали по замку, проносясь через анфилады комнат, а по дороге Гуго яростно рубил все, что попадалось на его пути — портьеры, стулья, напольные вазы, расставленные по стенам чучела зверей. Вслед за ними разносился топот ног Роже де Мондидье и Раймонда. Наконец, фигура, которая как-то уменьшилась в объеме до размеров обыкновенного человека, выскочила к винтовой лестнице и юркнула в открытую железную дверь, ведущую в подземелье. Дверь захлопнулась и Гуго ударил по ней рукоятью меча.

— Нужен таран! — сказал подоспевший Роже. — Давайте поищем что-нибудь тяжелое.

— Во дворе я видел хорошее толстое бревно, — добавил запыхавшийся Раймонд.

— Несите его сюда, — сказал Гуго. — А я пока посторожу, чтобы крыса не ускользнула. Жаль, нет с нами Сент-Омера — он бы выдавил эту дверь плечом.

Через некоторое время Роже с Раймондом притащили на своих плечах здоровенное бревно. Втроем они ухватились за него и несколько раз, раскачавшись, ударили по железной двери. Засов слетел и вход в подземелье оказался свободным. Вниз вели каменные, покрытые слизью ступени. Осторожно, освещая себе дорогу факелами, они спустились в громадный подвал, от которого разбегались в разные стороны маленькие коридоры. Возле стен стояли огромные бочки с вином. Роже вонзил в одну из них меч, и струя пенящейся влаги ударила в пол.

— По-моему, это бургундское, — вытирая губы, произнес Роже. — Местный дьявол неплохо устроился.

— Раймонд, оставайся здесь, и лови всех крыс, которые надумают улизнуть, — приказал Гуго. — А мы пройдемся по коридорам. Смотрите, следы!

На каменном полу были отчетливо видны капли крови.

— Значит, я все-таки достал его кончиком своего меча. Вперед!

Кровавые капли вели прямо по коридору и кончались перед еще одной дверью, сделанной из крепкого дуба.

— Я думаю, что мы близки к цели, — сказал Гуго. — Господин де Мондидье, не напоить ли нам нашего дьявола, хозяйским бургундским?

— Понимаю, — усмехнулся Роже. — Я думаю, оно придется ему по вкусу.

Они вернулись назад, выбрали одну из бочек и выбили из-под нее крепящие опоры. Бочка тяжело тронулась с места и покатилась по полу. Направляя ее в сторону коридора, Гуго с Роже изрядно вспотели.

— Ничего, дальше пойдет легче, здесь наклон, — проговорил Гуго. Они установили ее метрах в двадцати от дубовой двери и толкнули вперед. Бочка, тяжело переваливаясь и набирая скорость, покатилась вниз.

— Давай, милая! — крикнул ей вслед Роже. Гигантская бочка, как разъяренный зверь, врезалась в дубовую дверь, развалив ее в щепки, но и сама треснула на части, мгновенно залив всю комнату вином, Любопытная картина предстала перед рыцарями, когда они ворвались в помещение и остановились по колено в вине. Трое мужчин — три жалкие фигуры прижимались к стене, умоляюще выставив перед собой руки; и на одном из них все еще была наброшена белая простыня, а плечо набухло от крови. В углу комнаты стоял металлический станок с рычагами и прессом. Тот, кто был ранен, своим обликом очень напоминал деревенского трактирщика, если бы ему сбросить лет тридцать.

— На колени! — громовым голосом крикнул Роже, и три фигуры рухнули, как подкошенные, оказавшись в бургундском уже по самое горло.

— Нет, встать! — передумал Роже. — Это для вас слишком приятная смерть — утонуть в бургундском.

Гуго подошел к станку, осмотрел его и взял горсть монет из специального углубления.

— Понятно, — произнес он. — Фальшивомонетчики. А чтобы заглушить стук машины, они и устраивали тут ночной вой, пугая одиноких путников. Что будем с ними делать?

— Изрубим их на куски и отдадим мясо собакам! — предложил Роже, поднимая меч.

— Нет! Нет! Смилуйтесь, сеньоры! — закричали фальшивомонетчики, вновь падая на колени, причем один из них, самый маленький, даже погрузился в благородное вино с головой. Роже подошел и вытащил его, слегка осоловевшего, за волосы.

— Давайте свяжем их, — сказал Гуго, — а утром сдадим местному судье. И пусть он повесит их по закону. Я думаю, они хорошо повеселились, подслушивая наши разговоры через каминную трубу и изображая привидения. После того, как они похихикают на виселице, у них появится возможность продолжить свой маскарад более достоверным образом.

— Хорошо, — согласился Роже. — Будь по-вашему, де Пейн.

Фальшивомонетчиков связали и заперли в одной из комнат, а рыцари вернулись в зал и продолжили прерванный ужин, заменив кислое деревенское вино на прекрасное бургундское.

— Надеюсь, сегодня нас больше ничто не потревожит, — произнес Гуго, невозмутимо наливая себе полный бокал.

— Мессир! — промолвил Роже, невольно признавая за де Пейном право на старшинство. — Вы упомянули, что направляетесь в Иерусалим, дабы приложить свои силы для защиты паломников. Не желаете ли, чтобы я присоединился к вам, как верный соратник? Мне чертовски надоело скитаться без цели.

— Я и сам хотел предложить вам это, — улыбнулся Гуго. — Но при условии, что вы перестанете постоянно чертыхаться.

— Дьявол меня забери, если я еще раз сделаю это! — воскликнул Роже. — Вы что-то хотели у меня спросить, юноша?

— Всего один вопрос, — умоляюще сказал Раймонд. — Пусть он не обидит вас. Где вы оставили свой глаз?

— Придется удовлетворить ваше любопытство. А то вы перестанете есть, зачахнете и умрете в страшных мучениях. Я проиграл его в кости, — и Роже, усмехнувшись, достал свои деревянные костяшки и метнул их на стол. Выпали цифры — 1 и 1. — Вот именно так. Впрочем, с одним глазом я вижу вдвое лучше. И даже в кромешной тьме.

Роже де Мондидье стал вторым рыцарем из тех девяти, что ушли долгой дорогой на Иерусалим.

3

Замок Бизоля де Сент-Омера стал виден, лишь только они миновали кипарисовую рощу. Он располагался на вершине холма, крутой склон которого делал его неприступным для нападения; кроме того его окружал вырытый ров, шириной в два метра. По краям замка возвышались четыре широкие круглые башни с зубчатыми платформами, к которым были приставлены огромные камни, поддерживающие бельведеры. Одна из этих башен — сторожевая — была меньше других по объему, но значительно выше; слуховые окна у нее глядели на все четыре стороны света. Здесь же висели набатные колокола, бившие тревогу при приближении неприятеля. Все башни были соединены между собой зубчатыми галереями с амбразурами в виде трилистника.

Гуго де Пейн, зная, что на сторожевой башне несет круглосуточную службу караульный, поднял вверх копье с флажком, на котором был вышит его герб. И через некоторое время они услышали трубные звуки рога. Всадники пришпорили лошадей и понеслись к уже опускающемуся на тяжелых цепях мосту. Одновременно стали подниматься вверх и бревенчатые висячие ворота, а радостные звуки рога разносились далеко по окрестностям. Прямо над воротами был высечен из камня фамильный герб Сент-Омеров — в верхней части фантастический грифон, держащий в лапах змею, а в подножии — фигуры ангелов с крестом посередине, и обрамляющий их девиз: «Я не король и не принц, я — Сент-Омер».

Всадники, въехав во двор, спешились, бросив поводья слугам, и огляделись. А из парадного входа уже торопливо выходил сам хозяин замка, застегивая на ходу полукафтанье, махал рукой и спешил им навстречу. За ним шли две миловидные девушки лет двадцати, чем-то похожие друг на друга. Они еще издали улыбались прибывшим гостям, поднимая вверх букеты свежих роз.

— Чувствую перемены в холостяцкой жизни моего друга и побратима! — произнес Гуго, сжатый медвежьими объятиями Сент-Омера. Бизоль и впрямь напоминал бурого хозяина лесов: мощный, с железной хваткой, он даже ходил вразвалочку, точно вставший на задние лапы медведь. Лицо у него было медно-красное, обгоревшее на солнце, с выжженными белесыми волосами и бледно-голубыми глазами, а нрав — добродушный и веселый. Он был на полголовы выше Гуго и гораздо шире его в кости, да и весил порядочно. Обнимая де Пейна, Бизоль так растрогался, что даже слегка прослезился, утирая кулаком глаза.

— Почти два года не виделись! — выговорил наконец он.

— Бизоль, познакомься с моим спутником — рыцарем Роже де Мондидье. Ну, а это — Раймонд, ты его должен помнить: сын моего вассала Плантара.

— Господа, вы будете самые желанные гости в моем замке, — важно произнес Бизоль. — Прошу всех в дом. Ах, да! Познакомьтесь и вы, — хозяин повернулся к двум милым девушкам, стоящим за его спиной и с любопытством поглядывающим на рыцарей. — Моя юная супруга — Луиза, урожденная баронесса де Ксентрай. И ее сестра — Жанетта.

— Поздравляю! — сказал Гуго, наклонив голову. — Благородное и храброе сердце моего друга покорила истинная красота.

— Благодарю вас, — сказала Луиза. — Я много слышала о вас от Бизоля.

— Приветствую вас, славные рыцари! — добавила Жанетта. Их голоса были подобны журчанию горного ручья. Своим изяществом обе девушки напоминали нежно лелеемые искусным садовником цветы: белокурые волосы падали на плечи, а синие глаза и бархатная кожа ласкали взор.

— Я в восхищении! — воскликнул Роже, помаргивая своим единственным глазом. Его рыжие волосы, растрепавшись на ветру, торчали в разные стороны. Неожиданно Жанетта подошла к нему и пригладила их своей рукой.

— Вот так лучше, — сказала она, улыбаясь. Роже залился краской, а глаз его заморгал еще быстрее.

— Ты еще не видел моих дочек, — промолвил Бизоль. — Полгода назад Луиза принесла мне двойню. Я в восторге от них! Идем, вам приготовили все необходимое, чтобы освежиться и передохнуть.

Луиза взяла под руку Гуго, а Жанетта — Роже, и они вошли в дом, вслед за Бизолем, который то рассказывал что-то, вспоминая былое, то заливался смехом, поминутно оглядываясь и дружески толкая Гуго ладонью, величиной с лопату.

— Бизоль, веди себя прилично, — произнесла Луиза, словно выговаривая маленькому ребенку, и великан покорно затих. Он только весело подмигнул де Пейну и притворно вздохнул.

Пока гости совершали омовение в больших деревянных бочках, куда служанки подливали горячую воду с растворенным мылом, хозяин замка сидел рядом на скамеечке и, пользуясь тем, что супруга распоряжается приготовлениями к праздничному ужину, болтал без умолку. Гуго почти не слушал его.

— Итак, ты женился, — произнес он, занятый своими мыслями.

— Да, мой друг, и я счастлив! — воскликнул Бизоль, хлопнув себя кулаком в грудь. — А ты… ты все не можешь забыть… свою графиню?

Гуго вздрогнул от неожиданности: на миг ему показалось, что горячая вода стала ледяной, а свет вокруг померк. Так случалось всегда, когда забытый образ врывался в его сознание.

— Прости, — поспешно промолвил Бизоль. — Я знаю, как тебе бывает больно, когда ты вспоминаешь о ней. Прости старого дурака.

— Нет-нет, — успокоил его Гуго. — Не кори себя. Говорят, что время — лучшее лекарство, но есть болезни, которые неизлечимы. Но оставим это. Я рад, что ты счастлив.

— И все же, что-то тревожит тебя, — сказал Бизоль, всматриваясь в лицо друга. — Ведь ты приехал сюда не для праздных развлечений?

— Ты прав, — помолчав немного, ответил Гуго. — Я хотел сделать тебе одно предложение, но в данной ситуации оно теряет смысл. Прохладная вода не манит утолившего жажду.

— Гуго, говори яснее, — попросил Бизоль. — Ты же знаешь, что я всегда туго соображал.

— Хорошо. Через пару месяцев я отправляюсь в Иерусалим, ко двору Бодуэна. Мне предоставлены особые полномочия, о которых я пока не буду говорить. Прежде же всего я и те рыцари, которые отправятся со мной, выступят в защиту паломников, движущихся по Палестине. Предприятие достаточно опасное, но конечная цель, поверь мне, велика и свята.

— Не сомневаюсь! — воскликнул Бизоль. — Ты не возьмешься за что попало. И ты хотел лишить меня такого удовольствия — порубать сарацинов? Ты думал, что я спрячусь за юбку жены?

— Бизоль, — мягко сказал Гуго. — Ты отец семейства. В своей жизни ты совершил достаточно подвигов и пришла пора успокоиться. Менять счастье на неведомое будущее, возможно, смерть? Я не хочу даже говорить об этом.

— Прежде всего я — рыцарь! — гневно возразил Бизоль. — И для меня нет ничего важнее своей чести и Христова дела, которому мы все служим. Я не паж у своей жены!

— Браво! — выкрикнул Роже из своей бочки. — Вас ждет великая слава, сеньор. Я услышал слова настоящего мужчины.

— Мы пойдем вместе, — горделиво добавил Бизоль. подбоченясь. — Я переверну всю Палестину или пусть меня, как падаль бросят шакалам! Пошли! — казалось он готов прямо сейчас рвануться с места.

— Дай хоть сначала вытереться и одеться, — усмехнулся Гуго. — Ну что с тобой поделаешь? Ты неудержим, как я и предполагал. И все же — поговори прежде всего со своей супругой. Я настаиваю на этом.

— Пусть это тебя не волнует, — хвастливо сказал Бизоль. — У нас с ней не бывает разногласий. Луиза понимает меня с полуслова.

— Дай-то Бог! И все же, я чувствую себя, как злодей, разлучающий влюбленных, — печально промолвил Гуго, погружаясь в воду. А Бизоль, уже мысленно находясь во власти боевой стихии, с силой рубанул рукой воздух.

Вечером, источая благоухающие ароматы, гости сидели за богато сервированным столом в главном зале, своды которого подпирали каменные колонны, а на стенах висели охотничьи трофеи и разнообразное оружие. Ярко светили свечи, а в громадном камине, величиной с добрый шатер, жарко горел целый дуб. Слуги, стоящие за спиной, заботливо подливали в бокалы чудесное рейнское вино, подавали на стол разнообразные блюда: здесь были жареные фазаны и павлины, украшенные красивыми перьями на золотых подносах, фаршированные зайцы, зеркальные карпы в сметане, запеченные особым способом, тающие во рту, нанизанные на вертел куропатки с тончайшей, хрустящей кожицей, восточные лакомства и многое другое. Текла легкая, непринужденная беседа, прерываемая шутками и взрывами смеха. За столом сидело также несколько сеньоров из соседних окрестностей; этой же чести удостоился и Раймонд, как оруженосец самого почетного гостя — Гуго де Пейна.

— Расскажите же кто-нибудь о ваших рыцарских приключениях! — попросила Жанетта, хлопая в ладоши. Она была моложе своей сестры и выглядела более легкомысленно. Роже де Мондидье, сидевший с ней рядом, ловил каждый ее жест и взгляд.

— Я расскажу! — выкрикнул он, опережая других.

— Любезный мой рыцарь, — повернулась к нему Жанетта, — будут ли в вашем повествовании чудеса и любовь?

— Будут, будут, — уверил ее Роже. — С чего же начать?

— Начните, как обычно, но не давайте повод жареным фазанам последовать примеру тех цыплят в разрушенном замке, — промолвил Гуго де Пейн, и смысл его слов был понятен только Роже и Раймонду.

— Хорошо! — сверкнул глазом Роже. — Хотя это замечание неуместно. История моя началась, когда я скитался по Аравийской пустыне вместе со своим другом графом Людвигом фон Зегенгеймом…

— О! Я знаком с этим славным рыцарем! — перебил Бизоль. — Он сейчас находится в Труа, неподалеку отсюда. Граф Зегенгейм — живая легенда, подвиги его неисчислимы. Кстати, он еще прославился и тем, что сумел увести у самого императора Генриха IV его жену Адельгейду.

— В самом деле? — заинтересовалась Жанетта. — Как бы с ним познакомиться?

— Ну вы будете слушать или нет? — обиженно воскликнул Роже. — О Людвиге ходит много легенд, но моя история касается меня, а не его. Тем более, что вскоре он уехал в Дамаск, и я продолжил свой путь один.

— Мы внимаем вам, шлемоблещущий воин, — смиренно произнесла Жанетта, прикладываясь к его плечу рукой, отчего Роже сразу же успокоился и заулыбался.

— Итак, — продолжил он, — ветер странствий занес меня на край земли. Три дня я скитался по пустыне без еды и питья. Конь мой сдох, и я брел пешком, падая от усталости, пока не увидел перед собой спасительный оазис. Не дойдя до журчащей воды и спасительной тени несколько метров, я упал и лишился, чувств.

— О, Боже! — испуганно воскликнула Жанетта.

— Очнулся я в прохладном шатре, на мягкой кровати из лепестков роз, — Роже с удовольствием покосился на свою соседку. — Мне показалось, что кто-то наблюдает за мной. Так и есть: откинув полупрозрачное покрывало под балдахином, ко мне приблизилась прекрасная аравийка. Тот кто был на Востоке знает, какой чарующей красотой обладают тамошние женщины. Как потом выяснилось, это была дочь местного правителя — султана Кабуса. Бедняжка была заколдована приезжим магом и чародеем, который держал в страхе весь народ и ежедневно требовал человеческих жертв. Меня он предназначил на заклание на вечер, а на следующий день должен был взять в жены эту прекрасную Гюзель.

— Какой ужас! — воскликнули сидящие за столом дамы.

— Да, ужас, — горделиво подтвердил Роже, посверкивая своим глазом. Несмотря на этот физический недостаток, выглядел он весьма обаятельно: была в его лице та мужественная красота, свойственная людям, которые покою и неге предпочитают свежий ветер, воздух и солнце. — Этот чародей, надо сказать, был отвратительный карлик. Но у него имелся слуга-великан, ростом, наверное, с башню. Он и совершал казни, разрывая людей пополам. А Гюзель все время находилась в состоянии полусна, не узнавая ни родных, ни друзей. Кабус же попросту постоянно дрожал от страха. Вот в такую веселенькую страну я попал.

— Как же вы избежали столь горькой участи? — взволнованно спросила Жанетта, прикладывая ладони к груди. Взглянув на нее, Роже воодушевленно продолжил:

— Когда меня привели на площадь, где томился народ в ожидании моей казни, а карлик злорадно потирал руки, я вдруг заметил одну странность в его поведении. Проклятый маг почти постоянно сосал указательный палец своей левой руки. Я догадался, что это как-то связано с его волшебством. Наверное, именно в пальце таилась его чудодейственная сила. Мне не составило большого труда выхватить спрятанный кинжал, подскочить к карлику и отрубить его зловещий палец. В один момент маг испустил дух и сморщился до размеров банановой кожуры. Народ на площади возликовал!

— Но ведь оставался еще великан, — произнес изумленный Бизоль де Сент-Омер.

— Да. Но великан сам был околдован и зловещие чары над ним кончились со смертью чародея. Он упал на колени и признал меня своим господином. Очнулась и Гюзель, а султан Кабуса тотчас же предложил мне ее в жены. Но… — тут Роже взглянул на Жанетту, — я уехал из этой страны, осыпанный богатством, поскольку знал, что мое сердце займет когда-нибудь другая дама. И я уже догадываюсь — кто это.

Жанетта слегка покраснела и спросила:

— Не там ли, благородный рыцарь, вы потеряли свое зоркое око?

— Нет, не там, — ответил Роже. — Это уже другая история. Когда я выиграл большой рыцарский турнир в Орлеане, одна из восторженных поклонниц бросила в меня огромный букет роз, и один из шипов вонзился мне прямо в глаз. Бедняжка после умерла от огорчения.

Гуго де Пейн больше не мог сдерживаться и рассмеялся.

— Не обращайте внимания, — сказал он удивленным гостям. — Так, что-то пришло на ум.

— В Труа, кстати, через неделю открывается королевский турнир. Ожидают прибытия Людовика IV. Съедутся рыцари со всей Европы. Не мешало бы и нам побывать там, — произнес Бизоль. — Тем более, что нам все равно предстоит уведомить графа Шампанского о нашем путешествии в… — тут хозяин прикусил язык и посмотрел на свою супругу. Луиза тревожно взглянула на него, потом — на Гуго.

— Какое путешествие? — спросила она.

— Недавно, мне пришла странная охота сочинять стихи, — отвлек ее внимание де Пейн. — Вот послушайте что я набросал по дороге сюда:

Не для того, чтоб прочим быть под стать,

Не для игры отнюдь или забавы,

Но чтобы Господу хвалу воздать

И чая верным — почести и славы…

— Мне нравится! — воскликнул Бизоль. — Эй, слуги, еще вина!

Ужин кончился, когда звезды уже вовсю сияли на небосклоне. В последующие дни рыцари занимались охотой, преследуя по близлежащим полям зайцев и лисиц. Роже де Мондидье большую часть времени проводил с Жанеттой, гуляя с ней в окрестном парке. Однажды Луиза отвела Гуго де Пейна в сторонку и напрямик спросила:

— Я знаю, вы желаете забрать моего мужа с собой в какие-то странствия. Я не права?

— Это так, но выбор остается за ним, — промолвил Гуго.

— Его ничто не удержит! Ни я, ни наши дочери, — с горечью произнесла Луиза. — Зачем вы появились? Без вас было так хорошо! Я чувствую, вы погубите его.

Красные лучи заката легли на ее искаженное болью лицо, а глаза умоляюще смотрели на рыцаря.

— Уезжайте, — попросила она. — Оставьте Бизоля радоваться жизни и такому простому счастью, которое я дарю ему.

Гуго размышлял над ее словами, глядя на виднеющиеся вдали верхушки сосен.

— Возможно, случится так, — произнес наконец он, — что оставшись здесь, Бизоль никогда не простит себе этого. Ни себе, ни вам. И тогда ваше счастье превратится в ад.

Луиза огорченно вздохнула, а Гуго прикоснулся к ней рукой и мягко добавил:

— Не переживайте столь сильно, мы едем не умирать, а побеждать. Мы обязательно вернемся.

Медленно качая головой, Луиза обреченно проговорила:

— Сердце подсказывает мне, что ваша дорога ведет к краю пропасти.

Через два дня Гуго де Пейн, Бизоль де Сент-Омер и Роже де Мондидье, вместе с сопровождающими их оруженосцами и слугами, выехали из замка по дороге, ведущей в Труа. Из окна угловой башни, обнявшиеся Луиза и Жанетта с тревогой и грустью смотрели им вслед. И они еще долго стояли, всматриваясь в даль, пока пыль, поднятая копытами лошадей, не стала оседать на пустынную дорогу. Так Бизоль де Сент-Омер стал вторым рыцарем, присоединившимся к Гуго де Пейну вслед за Роже де Мондидье.

Ехавшие рысью рыцари молчали. Общее чувство разлуки охватило их. Бизоль вспоминал свою юную жену и двух дочек, а Роже — милую Жанетту, которой поклялся вернуться во что бы то ни стало, пусть даже перерубленный пополам, на что красавица ответила, что будет ждать его столько, сколько потребуется. А Гуго де Пейн, чья память вновь вернулась к далеким дням юности, думал о прекрасной графине де Монморанси, о незабвенной Катрин, таинственно исчезнувшей девять лет назад. Он пытался прогнать навязчивые воспоминания, хмурил брови и кусал губы, но светлый, белокурый образ с дорогими его сердцу чертами лица, словно бы плыл рядом с ним по дороге, устремляясь к горизонту.

Он не слышал, что произнес Бизоль, ехавший рядом с ним, стремя в стремя. И лишь некоторое время спустя смысл сказанного дошел до его сознания.

— Так, значит, в Труа все теперь увлечены магией? — произнес Гуго и, пришпорив коня, помчался вперед.