"Коп ушел" - читать интересную книгу автора (Спиллейн Микки)

Глава 16

Ледерер прибыл на место происшествия вместе с медэкспертом и стоял рядом, ожидая, пока следователь не занесет все в протокол, и работники морга заберут трупы.

Телевизионщики и газетчики расспрашивали о малейших подробностях происшествия, и Ледерер был рад рассказать им, потому что, бросив этой ораве такую кость, он мог еще раз повременить с новостью об убийстве Ричарда Кейса. Сейчас он мог позволить себе широкие жесты. Перед его глазами стояли будущие выборы, и он уже видел свое имя среди прочих великих. Даже для Берка он нашел теплые слова, а его восхищение действиями Билла Лонга было видно каждому. То, что свидетельницей являлась Элен Скенлон, было еще лучше, а когда Берк заявил, что у него есть другие дела, и он закончит свой доклад утром, Ледерер оказался более чем счастлив, отпуская его.

Когда они сели в машину, Лонг от удивления прикусил губу.

— Он получил, они все получили. Они сорвали самый большой кон, который я когда-либо видел. Они все получили и должны все оприходовать.

Теперь я понимаю, что должен был поддержать тебя в этом деле.

— Ничего ты не знаешь и не понимаешь, Билл.

— Пожалуйста, Джил. — Элен взяла его за руку.

— Хочешь, я скажу, что знаю? — спросил Лонг, и в его голосе послышались насмешливые нотки.

— Давай, Билл, выкладывай.

— Не так давно в одной южно-американской стране — ты читал об этом в газетах — начали находить трупы бандитов. Крупных и мелких, по одиночке и целыми группами. Иногда они лежали на виду, иногда были спрятаны. Всех их выследили, кокнули и уложили так, чтобы каждый мог на них полюбоваться. Некоторое время думали, что это еще одна война гангстеров, но оказалось совсем не так. В конце концов, установили, что это работал отряд палачей, и единственными профессионалами, которые могли выполнить эту работу, были люди, служащие в полиции. Показатели преступности упали до нуля, а мафия в дикой спешке смоталась к чертям собачьим из этой страны. Может, положение стало бы еще лучше, но вот что интересно: чем больше убиваешь, тем легче это делать, а когда выступает сила могущественная, огромная и смертоносная, то эти таланты могут превратиться в кое-что другое, когда начнут с помощью оружия уничтожать всех недоносков. К счастью, развития этого дела заметно не было, результаты были чертовски положительны, поэтому вскоре об этом замолчали, и дело было практически закрыто. Но, предположим, что этот опыт кое-кто счел пригодным здесь, в Соединенных Штатах. Он решил не только использовать его, но и модифицировать и распространить так, чтобы все неузнаваемо изменилось. Человек, который захочет сделать все это, должен быть профессионалом, знакомым с множеством деталей работы Синдиката. Причем лучше, чем другие. Он должен обладать знаниями, временем, способностями и деньгами, чтобы все рассчитать, нисколько не рискуя собой. Он должен заставить их работать против самих себя, самих своих соучастников, и когда останутся лишь немногие, он передаст их властям, что будет соответствовать закону. Он добьется своего и останется доволен.

Берк подъехал к какому-то дому и выключил зажигание. Он вышел из машины вслед за капитаном и Элен. Лонг вопросительно взглянул на дом, и Берк пояснил:

— Здесь у Шелби квартира.

— В наших досье этого не значится.

— А в моем значится! — отрезал Берк.

Как и предполагал Берк, имя Шелби среди квартиросъемщиков не фигурировало, но когда он показал значок и описал Шелби, швейцар вспомнил Марка и сказал, что он навещает мисс Хельгу Пирс в квартире 21 А. Затем он добавил, что Шелби был там сегодня с вечера и поспешно ушел от нее чуть позже десяти.

— У вас есть ключ?

— Да.

— Тогда пройдемте с нами.

— Сэр, — пролепетал привратник, — вы ведь не собираетесь...

— Через пять минут мы можем получить ордер, — заявил Берк, — так что давайте пройдем.

Швейцар увидел выражение его глаз и перестал колебаться. Он поднял их на лифте до последнего этажа и указал на дверь.

Элен с привратником остались в стороне, а Берк с Лонгом подошли к двери и взглянули друг на друга. Из-под двери пробивался свет и слышались звуки телепередачи. Кроме того, слышалось и еще кое-что — стоны, заглушающие телевизор, и периодически испускаемый истерический смех.

Берк нажал кнопку дверного звонка. Безрезультатно. Еще раз — тот же эффект. Он жестом показал на замок, и швейцар открыл дверь. Джил взялся за ручку и, приоткрыв дверь, приказал швейцару:

— Останьтесь!

Спустив пистолеты с предохранителей, они осторожно вошли в квартиру, оглядываясь по сторонам и оценивая ситуацию. Никто их не встретил. Они слышали шум телепередачи и ощущали странный запах, наполнявший квартиру. С профессиональной осторожностью они подошли к двери комнаты и заглянули в нее.

Они увидели полуобнаженную женщину, лежащую на полу в луже крови. Женщина стонала и, извиваясь от боли, тянулась с ножом к горящей свече. Билл Лонг всякое повидал в своей жизни, но от такого зрелища содрогнулся.

Ужасные судороги ее тела оставляли далеко позади все страшные сцены, свидетелем которых он был. Кто бы это ни сделал, он должен быть таким мерзавцем, что его следовало бы прикончить еще в родильном доме.

Джил позвал Элен. На этот раз она не испытала страха и отвращения. Она окинула взглядом картину и бросилась на помощь. Элен заставила мужчин перенести Хельгу на кушетку, затем они искали полотенца, ставили компрессы и ухаживали за ней до тех пор, пока Хельга не открыла мутные глаза и, морщась от боли, не прошептала:

— Нет... Хватит, не надо...

— Все хорошо, — успокаивала ее Элен. — Мы друзья и поможем тебе.

— Поможете? Мне?..

— Да, — ответила Элен и махнула Джилу. — Быстро вызови скорую помощь. Он подошел к бару и взялся за телефон.

В раскрытом баре было все опрокинуто, религиозная картина сорвана, статуэтка разбита.

— Сумасшедшая, — изумился капитан. — Как она доползла сюда в таком состоянии? Видишь ее кровь?

— Вижу.

— Это просто невероятно!

Берк смотрел на красные пятна на стене и полке бара. Размазанные кровавые следы запачкали край столика и кресло, куда она поднялась, когда ползла через комнату.

— Значит, ей было это очень нужно, — заметил Берк.

— Зачем? Добраться до этой статуэтки? — Он заинтересовался четырехногим подсвечником и показал его Джилу. — Возможно, ты прав. Вероятно, очень религиозные люди способны на многое. Она думала, что умирает, и решила зажечь свечку.

— Зачем тогда она тянулась к ней с ножом?

— Может, это религиозный обряд? — предположил Лонг.

— Джил... — позвала Элен, указывая на кровать.

— Что с ней?

— Он сказал ей, что его зовут Норрис. Он содержал ее, все было в порядке, но она случайно узнала, кто он на самом деле. Понимаешь, Джил?

Не успел он ответить, когда Элен протянула ему журнал.

— Вот что было у нее под кушеткой. Она мне показала.

Он взглянул на разворот, потом на обложку и ткнул пальцем в дату.

— Номер за этот месяц.

Элен приняла это к сведению и кивнула.

— Подойди-ка, старина, — позвал Берк капитана Лонга и показал ему фотографию.

— Вот он, — Джил указал на человека на заднем плане.

— Марк Шелби, — узнал его Лонг.

— Теперь тебе полегчало? — осведомился Берк.

— Из-за него — да, но не из-за тебя. Ты как был, так и есть мерзавец. Хельга посмотрела на мужчин, ее губы дрогнули и скривились. Она хотела что-то сказать. Лонг повернул к ней журнал и ткнул пальцем в страницу.

— Он... с тобой?

— О-он... — кивнула она.

— Не надо разговаривать, — сказала ей Элен.

Хельга с трудом подняла руку. Губы ее вновь зашевелились.

— Он... сошел... с ума, когда узнал о... Нильсе.

— Нильс? Ваш муж?

Она мотнула головой.

— Друг... мы... собирались... пожениться... Взять его деньги и удрать...

— Хотите, чтобы я позвонил Нильсу?

Боль сменилась в ее глазах выражением неизбывной печали, по щекам покатились слезы.

— Нильс... был здесь... видел меня и... тоже удрал. — Она попыталась улыбнуться. — Все ушли... ничего не... осталось... только его свеча... Он так... любил свечу... Теперь я убью ее...

Внезапно Берк все понял. Он подскочил к свече, задул и взял ее в руки. Затем взял испачканный кровью нож Хельги, которым она пыталась разрезать свечу. Провел ножом по свече, делая надрез.

Восковой цилиндрик слетел, обнажив свернутые, поставленные друг на друга рулончики микропленки. Берк протянул их Лонгу и сказал:

— Полное доказательство и как раз вовремя. Если бы свеча догорела, все было бы разрушено. Шелби запасся всем — в свечу он вложил подрывной материал... Кому бы пришло в голову задувать ее во время религиозной церемонии?

— Тому, кому плевать на религию и все прочие убеждения, — проворчал Лонг. — Например, тебе. — Он улыбнулся. — Выходит, я прав. Ты и есть тот человек, один человек, заменяющий целый отряд палачей. В другое время ты бросился бы на меня за такие слова, но сейчас молчишь, потому что знаешь, что я прав.

— Тебе еще не надоело? — спросил Джил.

— Нет. Я думаю, что еще пощекочу твои нервы этим делом, Джил. Мне не придется особенно стараться. Я знаю, что ты хотел с самого начала. Теперь у тебя остается один человек, за которым ты охотишься... самый главный. Папа Менес. Пока что он жив и властвует и, что бы тебе ни подсказали против него эти пленки, он сумеет спрятаться, прежде чем ему предъявят обвинение. Он может укрыться во множестве мест и по-прежнему возглавлять все операции. Так делал Лючиано, так поступали и многие другие крупные гангстеры. Они дожили до старости в полном комфорте, управляя всеми делами так, как хотели. Но ты этого не допустишь. Ты все начал и должен теперь закончить. Когда-нибудь, как только у меня будет время и рабочее настроение, я прослежу все твои дела. Я восстановлю каждый твой шаг и найду всех, с кем ты был связан, кого использовал. Все твои операции я разберу по косточкам до полной ясности, до последнего штриха. Весь цивилизованный мир ужаснется, когда узнает, что произошло.

— И нецивилизованный тоже, — усмехнулся Берк. — Ну, и анекдот же ты выдаешь... Особенно, если все окажется правдой.

— Это и есть правда. Сейчас слишком трудно доказать, что это так, но, исходя из этого, нетрудно предугадать будущее. Я знаю, что должно произойти.

— А что должно произойти? — в голосе Берка чувствовалась тревога.

— Ты убьешь Папу Менеса.

— А если нет?

— Ну, тогда я не знаю.

— А иди-ка ты...

Элен глядела на них, не зная, чему верить.

Большой дом на Лонг-Айленде был построен за два года нью-йоркским банкиром, когда он был миллионером. Он был сыном эмигранта из Средней Европы и чистил ботинки на нижнем Манхэттене, отдавая весь свой заработок обнищавшим родителям. Раз в неделю они отмечали святое воскресение и по этому поводу ели жесткое мясо. Он ненавидел бедность.

Но он был хорошим чистильщиком обуви, ловко орудуя щетками и наводя блеск. Кроме того, он хорошо запоминал имена и лица финансовых тузов, которые, желая выглядеть безукоризненно, являлись его постоянными клиентами и щедро одаривали чаевыми. Он начал откладывать сбережения и, наконец, смог купить будку, где помещались всего два стула, его инструменты и больше ничего.

Склоняясь над ботинками, он выслушивал интереснейшие разговоры тех людей, которые находились в его будке. Однажды, услышав очередной разговор, он взял шестьдесят скопленных долларов и приобрел несколько акций, о которых шла речь. К вечеру его прибыль равнялась двумстам семидесяти пяти долларам.

Он продолжал внимательно слушать разговоры клиентов, и через месяц его счет в банке превысил шестизначное число. Еще через месяц он продал будку помощнику и все время проводил у аппарата, печатающего биржевые сводки. Когда он сделал свой третий миллион, то отправил родителей обратно в Европу, обеспечив им безбедную жизнь, а сам обосновался в сказочной конторе на Риверсайд-драйв. Тогда-то он и нанял архитектора для строительства безвкусного, мрачного, как крепость, здания на площади в шесть акров на оконечности Лонг-Айленда на самом берегу.

В двадцать четыре года он чистил ботинки. В тридцать восемь стал мультимиллионером с гигантским состоянием и собирался жениться на самой красивой актрисе Бродвея. Это было в 1929 году.

Когда катастрофа на бирже переломила хребет бумажным ценностям, девушка расхохоталась ему в лицо. Он выпрыгнул из окна своей конторы.

Дом на Лонг-Айленде переменил шесть владельцев, пока его не купила лично для Папы Менеса одна из подставных компаний. Никто не знал этого адреса Папы, этого роскошного убежища-крепости, откуда он мог управлять империей, пока все не утихнет, и юристы все не утрясут, и машина правосудия не перестанет ему угрожать.

Необходимо лишь выждать время, а денег у него было достаточно, чтобы обеспечить себе царский комфорт.

Купив это здание, он жил в нем с Луизой — собственной женщиной, которую импортировал из Майами. Каждый раз она придумывала что-нибудь новенькое, еще небывалое. Она всегда была готова услужить, и он даже начал удивляться, как это она выдерживает. Эта сумасшедшая Луиза дразнила его так, что он сходил с ума и начинал трястись, как припадочный.

Однако, ни он, да и никто другой не мог догадаться о том, какую ненависть она питала к Папе. Луиза скопила уже больше пяти тысяч долларов, которые свидетельствовали о щедрости Менеса.

Она решила, что этой суммы должно хватить, чтобы спастись от преследования гангстеров, которые обязательно начнут за ней охотиться, когда она совершит свою месть Папе Менесу... и его друзьям.

Прекрасные специалисты, пришедшие на помощь Биллу Лонгу, раскинули щупальца по всему городу, чтобы выяснить, что же произошло с Папой Менесом, но безрезультатно. Легальные предприятия, принадлежавшие подпольной организации и управляемые ею, функционировали нормально, чувствовалась опытная рука их владельца, руку старика Менеса.

Номинальные управляющие отраслями корпорации подчинялись передаваемым им приказам, но не знали, откуда они исходят. Код посланий не оставлял сомнений в их происхождении, поэтому они четко выполняли все предписания. По всей стране прокуроры штатов день и ночь пытались добраться до действительных владельцев предприятий, но многие из них уже не раз натыкались на глухую стену, проникнуть за которую не могли.

Их противники наняли толковых людей. Они лучше подготовились ко всяким неожиданностям, и произошло это задолго до того, как начались неприятности, а настоящие владельцы ликвидировали свои акции, ускользнув от судебной ответственности.

Лаборатория, расположенная в подвале, обработала микропленки и показала их увеличенные отпечатки федеральным властям и полиции. Через несколько минут после просмотра последнего кадра были подписаны ордера на арест различных лиц в тридцати двух штатах страны. Их могло быть и больше, но часть обвиняемых уже погибла при взрыве в Чикаго, а часть была уничтожена поодиночке еще до начала открытой войны гангстеров.

Роберт Ледерер сидел во главе стола напротив Берка и Лонга, просматривая свои заметки против фамилий тех лиц, которых ждал суд.

— Теперь нам необходимо добраться до корней, — сказал Ледерер.

— Что? — нахмурился Лонг.

— Можно сорвать плод или даже срубить дерево, но если останется корень, все начнется сначала. Мы можем стереть все брызги, выбить кое у кого зубы, взять всяких букмекеров, выловить нескольких проституток, но что это даст? Со всеми легальными предприятиями, приносящими колоссальные доходы, один большой человек сможет в течение нескольких месяцев восстановить всю преступную деятельность.

— Доберемся и до Папы Менеса, Роберт. Успокойся, всему свое время. Что-нибудь непременно должно случиться. — При этих словах капитан взглянул на Берка.

— Что это значит?

— Это значит, что старику осталось не так-то много жить. Верно, Джил? Взгляд Берка остался спокойным. — Не сомневаюсь в этом ни минуты. Секунд десять Ледерер молча стучал карандашом по ладони, потом спросил: — Вы что-то знаете? Пожалуй, и мне следовало бы знать это.

— Не совсем так, Боб, это всего лишь предположение.

Ледерер поднялся, собрал бумаги и, убирая их в чемоданчик, бросил: Будем надеяться на то, что что-то произойдет.

Когда он вышел, Лонг откинулся на спинку и забросил руки на затылок. — Когда это произойдет, Джил?

— Сколько раз, дружище, тебя надо посылать к черту?

— Сколько угодно. Мне просто интересно глядеть, как ты нервничаешь при моих расспросах. Мне бы очень хотелось увидеть, как ты будешь убивать старика. Как сделаешь это, и чем все это для тебя кончится.

— И так мог бы догадаться, чем кончится. Чем кончилась для тебя смерть Шелби?

— Дружок, его убил вовсе не я. Это твое дело, целиком твое. Мой палец нажал на курок, но дело это только твое.

Берк поднялся и надел плащ.

— Мне кажется, дружище Билл, что ты не так глуп, чтобы пережевывать прошлое, особенно если знаешь все ответы.

Группа Папы Менеса на Лонг-Айленде становилась все более оживленной по мере поступления новостей о работе сети Синдиката. Со времени смерти Шелби вино и прочее спиртное лилось в этом доме рекой. Так Менес отмечал захват всей власти над империей. Охранники у входов лишь ожидали, когда их сменят, чтобы и они могли повеселиться.

Папа Менес давно уже захмелел. Он остался вдвоем с Луизой. Им принесли шампанское. Луиза гладила его ласковыми пальчиками, и Папа наслаждался душевным покоем. Когда ему доложили, что все устроилось, и ему ничего не грозит, пока он не примет судебной повестки, он успокоился.

Его люди успели убрать пару недоносков в Филадельфии, которые болтали лишнее. А Мосс Питкин из Сент-Луиса заканчивал проверять химчистки, когда ему свернули шею. Теперь все знали, что старик делает свое дело. Знали его дело, и были счастливы, что остались живы, а он взял все управление на себя.

— Луиза! — позвал он.

— Я здесь, Папочка. И я хочу сделать кое-что так, чтобы ты запомнил этот день на всю жизнь. Если тебе понравится то, что я сделаю, то дай и мне сделать так, как я хочу.

Он закрыл глаза.

— Ладно, но не томи же ты!

— О, нет, на этот раз нам не следует торопиться, на этот раз будет лучше, чем когда-либо. Что-то совсем особенное. Я должна делать все постепенно, иначе ты не оценишь этого в должной мере.

Старик открыл глаза, стараясь понять, что же она задумала.

— Что ты хочешь? Давай скорее!

— Ляг, дорогой, и успокойся, ты все почувствуешь. Я обещаю тебе кое-что... кое-что незабываемое.

Впервые с тех пор, как перестал быть ребенком, Папа Менес слушал и исполнял приказания женщины. Он лежал с закрытыми глазами в ожидании сюрприза, который она ему приготовила. Он даже не почувствовал выстрела, оборвавшего его жизнь. Смерть наступила мгновенно.

Если вы не понимаете низкой, примитивной природы настоящего Нью-Йорка, то немного увидите с крошечного балкончика квартиры Берка. В черных запачканных крышах с чердачными оконцами эстетики было очень мало. Телевизионные антенны стояли на них под разными углами, как остатки оголенного леса, связанные друг с другом веревками, на которых трепыхались какие-то покрытые сажей тряпки.

То здесь, то там виднелись пятна зелени: кто-то любящий землю пытался что-то выращивать здесь. Кое-где на балконах стоят шезлонги, приготовившие яркие цвета для людей, которым посчастливилось увидеть луч солнца, проникший сюда сквозь пелену смога. Виден даже запах, поднимающийся в потоках восходящего тепла от асфальта, нагретого подземными трубами и машинами, запах копоти и паров бензина, вырывающийся из выхлопных труб сумасшедшего транспортного потока.

Уже наступили сумерки, начали гаснуть окна контор в небоскребах деловой части города и зажигаться вечерние огни. Самолеты сделали из неба над городом посмешище, оставляя после себя хвосты искусственных облаков и зажигая пульсирующие зеленые и красные звезды бортовых огней. Только луна выглядела настоящей, но и ее человек уже начал загаживать.

— Пойдем назад, — сказал Джил Элен и взялся за балконную дверь, чтобы закрыть ее. С минуту назад Элен еще продолжала смотреть на город. Она пыталась оторваться от этих фантастических картин, стараясь найти что-то настоящее.

Сколько она знает его? Очень немного, но кажется, что всю жизнь. А сколько она знала остальных? Сразу же после рождения ее подстерегали опасности, смерть. Она познала добро и зло еще в детстве... Поэтому сама должна во всем разобраться. Она тоже была участницей, частичкой происшедшего. Она отлично помнила зловещие слова обвинения, которые предъявил Джилу Билл Лонг. Если это правда, то Джил самый страшный человек на земле.

— Но могут быть оправдания...

— Что?

Она медленно повернулась к нему.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — проронил Берк, протягивая ей стакан. Элен взяла стакан, руки ее дрожали. — Прости меня. — Он все-таки здорово соображает. — Джил, я хочу спросить тебя кое о чем. Только, пожалуйста, ответь мне правду.

— Что за вопрос! Разве я когда-нибудь тебе лгал?

— Никогда?

— Конечно же, нет. Как ты могла подумать?

— Я и не думала, — ответила Элен.

— Ну, и что ты хотела спросить?

— Ты все подстроил... Ну, ты хотя бы знал, что там будет Марк Шелби? Она внимательно смотрела на него.

Он даже не стал объяснять.

— Нет! — твердо сказал он, и Элен поверила ему. Ничто на свете не заставит ее усомниться в этом после единственного слова, произнесенного таким тоном.

— Больше ты ничего не хочешь спросить?

Элен помотала головой.

— Нет. Пожалуй, нет... — Она как-то странно посмотрела на него и добавила: — Честно говоря, я не думаю, что мне нужно что-то знать... по крайней мере, теперь.

— Почему?

— Потому что я люблю тебя, Джил. Я влюблена в тебя по уши, и на остальное мне наплевать.

— Что за выражения? Ведь ты же леди!

— Но не с тобой.

— Ты догадываешься, что произойдет с тобой через минуту?

Элен облизнула губы и улыбнулась ему. Она поставила свой стакан и стала наливать в него виски со льдом. Когда растаял последний кусочек льда, Элен неожиданно взглянула на него и спросила:

— Что такое Шайнола?

— Нашла время говорить о чистке ботинок!

— Нет, серьезно!

— Обычная марка гуталина, а что?

— Так, просто пришло в голову.

— Ну и фрукт ты, Элен! Я люблю тебя и собираюсь жениться. Я рад, что ты оказалась такой. И я должен, вернее, вынужден буду следить за тобой, потому что мне нужно знать о тебе все.

— Однажды Бердун распсиховался и орал, что не может связаться со старым идиотом, что тот, вероятно, в Шайноле...

Она почувствовала, как Джил неожиданно напрягся, и взглянула на него. Он не был больше Джилом, а превратился в машину, компьютер в человеческом облике, который превосходит все ЭВМ, созданные человеческим гением.

Сейчас Берк перебирал всю информацию в миллиардах клеток своего мозга, пытаясь найти сведения об услышанном слове.

Элен заметила, что он вспомнил, что хотел, и поднялась, когда Берк уже подошел к телефону и набрал номер.

Она не слышала, что он сказал, лишь увидела, как он кивнул, благодаря своего собеседника, и положил трубку. После этого Берк стал одеваться.

— Куда ты уходишь?

— Неважно.

Она подождала, пока он пристегивал оружие, затем тоже оделась.

— Ты неправ, Джил, это важно. Что я сказала тебе?

Он долго-долго смотрел на нее и, наконец, ответил:

— Ты сказала, где находится Папа Менес.

— Я пойду с тобой, понял?

Берк продолжал смотреть на нее, потом решился и кивнул.

— Если пойдешь, то, может, получишь ответ на вопрос, который не задала.

— Я заслужила это?

— Да.

Спустившись вниз, они уже собирались сесть в машину, когда из тени возник Билл Лонг.

— Не ждали такой компании?

Джил оставил дверь автомашины открытой, и он пролез на сидение рядом с Элен.

— Ждать не ждал, но если пришел, поехали, — буркнул Джил. Единственной живой душой была маленькая блондинка, садившаяся в автобус в трех кварталах отсюда, и парень, гуляющий с собакой. Здание стояло как бы насторожившись.

Берк подъехал к роскошному с колоннами крыльцу и выключил двигатель. С минуту они сидели в машине, сжимая в руках пистолеты, а потом вылезли и, оглядевшись, поднялись на крыльцо.

До этого они не раз бывали в подобных домах, но никто не мог им сказать, что все уже кончено, что то, чего они могли ожидать — уже случилось. По старой привычке они разными способами прикрывали друг друга, входя в дом, запоминая все подробности обстановки и прикидывая, как все это можно использовать в непредвиденном случае.

Позднее сюда придут специалисты из лаборатории, которые все зафиксируют, отразят в протоколах.

Когда они осмотрели первый этаж, то решились подняться на второй. Первая дверь, которую они открыли, была дверью в спальню Папы. Там он и лежал, как будто спящий. Пуля из пистолета прошила его насквозь, пройдя сквозь сердце... Он так и не узнал, что за сюрприз хотела преподнести ему Луиза.

Джил Берк забыл об Элен, пока она не вошла и не взяла его за руку. Когда она повернулась к Лонгу, в ее глазах читалось явное удовлетворение. — Ты утверждал, что это всего лишь предположение... лишь история, которую ты можешь мне поведать.

Итак, дело было сделано, закончено, но вовсе не так, как ожидалось. Логика и правда жизни разошлись. Казалось, судьба насмехается над логикой, все вероятные и невероятные вопросы и ответы ушли в небытие. Все... Капитан неопределенно пожал плечами и пробормотал:

— Что за дерьмо!

Но Элен не собиралась отвязываться от него.

— Билл, ну, что мы теперь услышим о команде палачей... и о Джиле Берке?

Коп взглянул на нее, затем перевел взгляд на Берка и произнес:

— Все происходит необычным образом. Что ж, я рад, что ухожу в отставку, и рад, что ты вернешься. Я не желаю больше думать об этом, не могу ничего воспринимать. Я не хочу верить или быть уверенным, что один человек стоит за всем этим и уйдет восвояси без какой-либо отметины на себе, на своем сознании. Я не хочу понимать это, Джил, но я знаю. Я знаю, что это ты, но тем не менее, я рад, просто счастлив. Я счастлив, потому что не полностью уверен, и мы можем остаться друзьями несмотря на то, что в душе моей сомнения, которые я никогда не разрешу... хотя бы потому, что теперь не буду их решать.

— Как хочешь, Билл.

— Теперь все кончилось.

Берк лишь кивнул.

Капитан повернулся и вышел. Они услышали звук его шагов на лестнице, и как он набирал номер полицейского отделения.

Фигура, застывшая на кровати, нисколько не угнетала Элен. Она взглянула в лицо Джилу, которого так любила, улыбнулась и спросила:

— Скажи, это твоя работа?

Он неожиданно помрачнел.

— Если да, то это что-нибудь изменит?

— Ничего.

Джил как-то странно улыбнулся.

— Тогда какая разница?

Элен понимающе кивнула и тоже улыбнулась.

— Ладно, пошли домой...