"Тинкер" - читать интересную книгу автора (Спенсер Уэн)

Глава 5 ПОДСТАНОВКА ПЕРЕМЕННЫХ

Дедушка Тинкер часто говорил ей, что перенос Питтсбурга на Эльфдом повысил интеллектуальный уровень чиновников. Обычно в качестве доказательства он цитировал Жилищный кодекс. Покидающие Эльфдом люди регистрировали свою собственность в ЗМА и получали взамен ваучеры на перемещение. На основании этих ваучеров ООН выделяла их обладателям равноценные дома (в ценах, существовавших «до ворот», разумеется) в любой точке Земли. ЗМА перепродавала оставшуюся в Питтсбурге недвижимость за доллар любому, кто брал на себя обязательство считать здание по адресу такому-то постоянным и основным местожительством. Эта система побуждала скваттеров[1] поддерживать свою собственность в весьма приличном состоянии. В Питтсбурге и до «ворот» не было проблем с обретением вполне доступного жилья, но теперь оно стало практически свободным.

Они с дедушкой и Масленкой жили когда-то на Невилл-Айленде, в старом отеле с видом на реку. Это был четырехэтажный деревянный дворец, купленный за один доллар.

Шлюзы и дамбы, управлявшие течением рек Аллегени, Мононгаэла и Огайо, остались по большей части на Земле. Каждую весну мутная речная вода поднималась по пологому берегу и бурным потоком устремлялась к ступеням отеля. Подвал медленно наполнился речным илом, потому что они лишь откачивали воду насосом. Первый этаж ежегодно расчищали лопатами и поливали из пожарных шлангов; содранные со стен обои обнажали потрескавшуюся штукатурку. Летом, чтобы дерево просохло, приходилось все время оставлять открытыми окна. Тинкер и Масленка гоняли на великах по огромным пустым комнатам первого этажа или играли в уличный хоккей, используя в качестве ворот старинные камины и поднимая тучи пыли. Когда же наступала осень, они закрывали пустые проемы оконными стеклами и заштукатуривали все дыры, в которые мог бы пролезть ветер.

Второй этаж дедушка превратил в кухню, мастерскую и классную комнату. На третьем этаже, недоступном как для наводнений, так и для протечек с крыши, разместилась библиотека. Спали они на четвертом этаже, под протекающей крышей, поскольку при потопе это было бы самое безопасное место.

Зимой, когда Масленке исполнилось шестнадцать, он переехал на гору Вашингтона, заявив, что не собирается провести еще одну весну в тревоге о том, как бы вода не залила спальни. На следующий год дедушка умер, и Масленка предложил Тинкер переехать к нему. Сам он ни за что не хотел возвращаться на берег реки. Но Тинкер категорически отказалась перебираться к братцу. Тогда он решил, что оставаться ей одной в отеле тоже нельзя. Проявив удивительную силу характера, Масленка настоял, чтобы она подыскала себе подходящее жилье в каком-нибудь месте, которое во время весеннего разлива не страдает от наводнения. Она прочесала вдоль и поперек большой холм у свалки. Увы, после высоких потолков, длинных коридоров и обширного вестибюля отеля все здесь казалось маленьким и приземистым. Наконец она нашла большой чердак из двух помещений. Гостиная в нем была тридцать на шестьдесят футов, а спальня — всего четырнадцать на двадцать. Небольшая уютная комната.

Тинкер устало поднялась по лестнице на свой чердак, отперла дверь, тихо назвала пароль системы безопасности и захлопнула за собой дверь. Она уже подошла к холодильнику, собираясь взять холодного пива, как вдруг поняла, что система безопасности не признала ее. Все еще держась за ручку холодильника, она оглянулась и обнаружила, что в комнате не одна.

Какая-то женщина — высокая, длинноногая, с темными колючими волосами — вышла из затемненной части комнаты с каким-то массивным оружием в руках и перекрыла Тинкер путь к двери.

— Даррек!

В дверях спальни показался мужчина.

— А это еще кто тут у нас?

— Она вошла и произнесла пароль, — ответила женщина.

У этой незваной гостьи, одетой во все черное и обтягивающее, вряд ли было еще какое-то оружие, разве что очень маленькое или спрятанное у нее за спиной. Тинкер не смогла на глаз оценить убойную силу автомата в руках женщины. Да и автомат ли это? Слишком большое оружие для такой банальности, как пули.

— Кто вы? — спросила Тинкер, обрадовавшись тому, что ее голос не выдает испуга и гнева, которые она испытывала. Ну когда же ее жизнь вернется в нормальную колею? — Что вы здесь делаете?

— Мы собираемся задать тебе несколько вопросов, — сказал мужчина. — Мы ищем Александра Грэма Белла. Обычно он пользуется прозвищем Тинкер. Это его дом.

Он? Черт, они заблуждаются. Имя-то ее они назвали правильно, но вот пол… Нет, она не станет указывать им на ошибку.

— Его тут нет?

— Нет, — сказал Даррек, приближаясь к ней. — Как тебя зовут? Покажи документы.

Тинкер сделала шаг назад.

— Слушайте, мне проблем не надо. Мое имя — Лейн. Паспорт у меня украли два дня назад какие-то громилы. У меня была жутко дерьмовая неделя, и Тинкера я не видела много дней. Скиппи, активируй систему для чрезвычайных ситуаций!

— Мы отключили ваш компьютер. — Мужчина остановился, стараясь не путать ее. — Помоги нам, и мы не сделаем тебе ничего плохого.

— Вы врываетесь в мой дом, наставляете на меня пушки и хотите, чтобы я выдала своего бойфренда? — Было забавно говорить вот так, правильно расставляя местоимения. Похоже на математическую задачу с подстановкой величин.

— Ты живешь с ним? — спросил Даррек.

— Ага.

Женщина с презрением фыркнула:

— И давно вы вместе?

Как лучше ответить? Несколько недель или месяцев? Слишком мало.

— Три года.

Даррек и женщина обменялись мрачными взглядами. Наверное, три года — слишком много.

— Задание начинает меня бесить, — пробормотала женщина.

— Терпение, Бриггз. Это целый новый мир.

— Но я не обязана любить его.

И пока они так тихо переговаривались, Тинкер тихо сказала:

— Проволока.

Бриггз вскинула голову и выругалась:

— Она активировала запасную систему защиты!

Даррек схватил Тинкер за предплечье и вытолкал ее из дома. А оказавшись на улице, прижал ее к стене. Не так сильно, как мог, но все же она зависла в футе над землей.

— Слушай, ты, маленькая идиотка. Мы побывали на свалке твоего дружка, и там все залито кровью. Мы побывали в «Мерси» и проверили все больницы на Земле. Ни в одной из них он не зарегистрирован. Если твой приятель еще жив, он ходит по лезвию ножа. Его просто прирежут на дороге, так же как когда-то его отца. Если мы не успеем отыскать его первыми! Понимаешь? — Тинкер не поняла ничего, но кивнула, потому что хотела, чтобы Даррек отпустил ее. — Итак, где Тинкер?

Сказать, что у Масленки? Нет, наверно, братец не приезжал домой. У Лейн? Нет, держи ее подальше от этой непонятной истории. Может, у Натана? Скорее всего, бравый полицейский сейчас на дежурстве. Перебрав в уме с десяток мест, она все отвергла. Если эти типы действительно американские агенты, то нужно назвать какое-нибудь место, где много народу, а правительство США котируется невысоко.

— Он в хосписе по ту сторону Края.

— Какого черта он там оказался?

— В момент Выключения на свалку напали варги. Они ранили одного важного эльфа. И после Пуска Тинкер повез его в хоспис.

— Это было два дня назад.

— Тинкер ранен. Один из варгов укусил его, и началось заражение.

Даррек выругался и снова схватил ее.

— Пойдем. Я не спущу с тебя глаз, пока твой приятель не окажется у меня под ногтем.

Тинкер оглянулась посмотреть, не показалась ли какая-нибудь полицейская машина, принявшая звонок запасной сигнализации. Но нет, полиции не было. Слишком уж их мало, питтсбургских полицейских.

Машина Даррека и Бриггз была спрятана внизу, в полуквартале от дома Тинкер. Она выглядела несколько неуместно в Питтсбурге и особенно в районе, где жила Тинкер. Не нужно было смотреть на номерные знаки, чтобы определить — это автомобиль неместный. Бриггз открыла машину с помощью дистанционного управления.

Даррек открыл дверь заднего сиденья и приказал Бриггз:

— Обыщи ее.

Женщина велела Тинкер расставить ноги и положить руки на крышу машины. Она взъерошила короткие темные волосы Тинкер. Потом заглянула за шиворот и в лифчик. Даррек отвел взгляд. Пока Бриггз обшаривала ее, Тинкер изо всей силы сжимала кулаки. Когда обыск сдвинулся в низ живота, костяшки на ее руках побелели.

— Вы не имеете права! — Тинкер сморгнула, чтобы удержать слезы. — Я ничего такого не сделала!

— Мне жаль, малышка, что мы должны нарушать приличия. — По голосу Даррека ей показалось, что ему действительно жаль.

Наконец Бриггз переместилась в менее интимную область: начался обыск карманов. Обыск крайне замедлился. На «плотницких» джинсах Тинкер было с полдюжины карманов, и в каждом из них что-то лежало. Вытащив целую горсть предметов, Бриггз положила их на пол перед задним сиденьем.

— Только не растеряйте болты и гайки, пожалуйста, — сказала Тинкер. — Они незаменимы.

И вот карманы пусты и дважды проверены. Бриггз отступила в сторону.

— Если она кого пнет этими башмаками, мало не покажется.

— Сними башмаки, — приказал Даррек.

Бриггз начала сортировать кучку на полу машины, конфискуя «опасные» предметы: три отвертки разного размера, карманный ацетиленовый фонарик, швейцарский армейский нож. Вместе с ботинками они проследовали в багажник.

— Остальное-то я могу забрать? — спросила Тинкер почти шепотом, стараясь скрыть, насколько ей хочется вернуть свои сокровища.

— Залезай в машину и собирай их, пока мы едем.

Тинкер забралась на заднее сиденье. На дверях ни замков, ни ручек, ни коммуникационного устройства.

Даррек уселся на пассажирское сиденье, а Бриггз — за руль.

— Так, где находится этот хоспис?

— Надо проехать через центр и потом вверх мимо того места, где раньше был Хилл-дистрикт. — Тинкер собрала свои вещи и распихала их по карманам.

— Где-где?

— Центральная авеню, ведущая из города. Угол Старой Центральной и Старой Пенн.

— Новые дороги, названные в честь старых, уже несуществующих. — Даррек ввел программу в навигационную систему. Наверное, она была подключена к одному из правительственных спутников, потому что исправно работала.

Вдали раздался вой сирены, но полицейские уже поворачивали с ее улицы. Тинкер откинулась на спинку сиденья. Если в ее доме и появятся полицейские, спасать им будет уже некого.

— А вы-то сами кто? — спросила она, пнув спинку переднего сиденья, чтобы успокоиться.

— Я — Корг Даррек. Моя помощница — Ханна Бриггз. Мы сотрудники НСБ.

— Что такое НСБ?

— Национальная служба безопасности.

Это ничего не проясняло. Почему эти ребята начали за ней охотиться?

— Но что вам нужно от Тинкера? Он сроду не бывал в Соединенных Штатах.

— Ничего подобного! — громко возмутился Даррек. — Он родился в Соединенных Штатах. Ему было около пяти, когда ворота впервые перенесли Питтсбург на Эльфдом.

Ох, это объясняло, почему они не подозревают ее в том, что она и есть Александр Белл. Они искали кого-то почти на десять лет старше ее. Они и не подумали о том, что Тинкер может быть ребенком, зачатым в пробирке. А мужское имя окончательно запутывало следы. Но все равно это не объясняло, почему они ее ищут.

— Мы хотим защитить Тинкера, — сказала Ханна Бриггз. — Он в большой опасности.

— Вы все о своем? — Хороши же они, рассчитывают на то, что девушка предаст своего возлюбленного. — Зачем кому-то причинять вред Тинкеру? Он занимается своей свалкой. В сомнительные делишки нос не сует. Он классный парень.

— Ну да, конечно, — издала Бриггз короткий смешок. Даррек с упреком посмотрел на Бриггз:

— Он — чрезвычайно умный молодой человек, который, очевидно, понимает принцип работы фазовых ворот и, вполне вероятно, может построить еще одни.

Понимать-то понимает, да. Но построить еще одни? Она никогда об этом не думала, в основном потому, что необходимые детали были слишком экзотичны для Питтсбурга и в качестве металлического лома ей не попадались.

— И что?

Даррек посмотрел на нее с удивлением:

— Ты что, не представляешь, насколько он редкая птица?

— Конечно нет.

— И одного пальца руки хватит, чтобы сосчитать таких, как он. Никто не смог изобрести гиперфазовое устройство с тех пор, как погиб Леонардо Дюфэ. Китайцы на основании украденных ими чертежей вычислили, как его построить, но они не могут ни изменить его, ни улучшить. Если бы им это удалось, мы лишились бы такого причудливого местечка, как Питтсбург. И вдруг появляется Тинкер, сын изобретателя ворот, обученный тем же самым человеком и, вероятно, имеющий доступ к семейным секретам.

— Угу. Энергия равна массе, умноженной на константу в квадрате.

Даррек повернулся и, не произнеся ни слова, внимательно посмотрел на нее.

Они переехали тяжелый мост Маккиз-Рокс, построенный сплошь из камня и стали, соединяющий холмы, а потом два берега реки Огайо, все еще запруженной баржами. Еще неделя, и движение на реке вернется в норму. Улицы, впрочем, были свободны, и спустя всего несколько минут они переезжали Аллегени по мосту Форт-Дюкенн.

— В прошлое Выключение Тинкер подал заявление в Университет Карнеги-Меллон. Какое-то время потребовалось на то, чтобы собрать все кусочки мозаики воедино и сообщить в НСБ. Мы забрали у них тест Тинкера и разрешили им отправить ему уведомление о том, что он принят. К счастью, пока никому другому не удалось сложить эту мозаику.

— Какую мозаику?

— Во-первых, Александр Белл назвал своим отцом Леонардо Дюфэ, а во-вторых, по данным проверяющего компьютера, понял все вопросы, хотя и ответил на них неправильно. А тест включал в себя фильтрующие вопросы по гиперфазе, ответить на которые не мог никто.

Проклятье! Ей и в голову не приходило, что у них окажется компьютерная система, фильтрующая вступительное тестирование! А Лейн-то объясняла ей, что тест необходим лишь для выяснения, какие университетские курсы ей необходимы: «Ты можешь сдать экстерном все базовые курсы и посещать только продвинутые». Проследив за движением глаз, ударам по клавишам, времени, затраченному на каждый вопрос, и по правильным ответам, переделанным в неправильные, хороший компьютер легко смог определить, что она поняла все вопросы и намеренно дала неправильные ответы.

— Вот идиот!

— Если он собирался ввести людей в заблуждение, то ему это удалось. Но на кой черт ему вообще понадобился этот университет?

— Тинкер подал заявление только для того, чтобы успокоить одного друга. Но из Питтсбурга он уезжать не хочет, вот и попытался сделать все, чтобы его не приняли.

Даррек искренне удивился.

— А почему он не хочет уезжать из Питтсбурга?

Тинкер фыркнула. Даррек сказал это с некоторым недоверием к тому, что хоть кто-то предпочитает оставаться здесь.

— На Земле нет ничего, что интересовало бы Тинкера.

Даррек прищурился и переглянулся с Бриггз.

— А тебя?

— Меня? — вскрикнула Тинкер. «О, пожалуйста, не обращайте внимания на такую малышку, как я».

— Ты хотела бы поехать на Землю?

Тинкер рассмеялась:

— Нет.

— Мы могли бы поселить тебя в красивом доме. С новой мебелью и роботами-уборщиками. Две новые машины. Мгновенное замещение любого пропавшего предмета. Захочешь, пойдешь в школу. На Земле есть огромные магазины, Интернет, кабельное телевидение, первоклассные рестораны и Мир Диснея.

— Мир Диснея? Неужели вы думаете, что я оставила бы семью, друзей и все, что я знаю, ради Мира Диснея?

— Предложи ей конфет и мороженого, — пробормотала Ханна, — в ее возрасте еще может сработать.

Они подъезжали к Краю. Существовало много старых анекдотов о том, как медленно происходит пересечение межмерной границы. Согласно одному из анекдотов, например, эта граница представляла собой событийный горизонт черной дыры, добираться до которого нужно было всю жизнь. Согласно другой саркастической шутке, из-за эльфдомской магии любое событие длится дольше, чем человеческая жизнь, и именно поэтому эльфы сделали себя бессмертными.

Чувствуя необходимость в уединении, Ханна опустила звуковой барьер, отделявший переднее сиденье от заднего.

Тинкер достала контрабандный цифровой маркер, который отдал ей Мейнард, и быстро начертила подслушивающее заклятие на спинке переднего сиденья.

— … так что, вероятно, Тинкер не захочет поехать с нами.

— Да, это возможно, — ответил Даррек. — Если мы не найдем парня в хосписе, то заберем девчонку к себе на хранение.

— Иногда ты пугаешь меня, Даррек. Жители Питтсбурга все еще — американские граждане…

— Чье страстное желание жить на чужой планете делает их лояльность Соединенным Штатам весьма подозрительной.

— Не доставай меня с этим. И не засерай мне мозги этой чушью.

— Но эта чушь выглядит уместной, когда речь идет о том, что выходит за всякие правила.

— Исчезновение девушки больше чем выходит за правила.

— Арест с целью защиты. Раз мы решили использовать ее, чтобы добраться до Тинкера, значит, она окажется вожделенной добычей для любого, кто его ищет. Неужели ты хочешь, чтобы ребенок был вовлечен во всю эту заваруху? Хочешь опять вляпаться во все это? Уверен, черт побери, что не хочешь.

— Здесь нет черного и белого. В этом деле все серое, Даррек.

— Меня волнует не черное, белое или серое. Я думаю о красном. О крови. Так что, если Тинкер окажется там, мы прячем их обоих до следующего Выключения и контрабандно переправляем в Штаты.

— Сначала надо убедиться, что они действительно любят друг друга. Она ведь могла и наврать об их отношениях.

«Больше, чем вы думаете». Тинкер увидела, что вторая машина перед ними получила разрешение на проезд. Тинкер, или любовница Тинкера, но она должна была исчезнуть сразу после обыска хосписа. А это значило, что сбежать от них нужно в хосписе. Главное, выбраться из машины. Она думала, какую тактику ей использовать. Может, попроситься в туалет? Или, напротив, сказать, что хотела бы остаться в машине? Нельзя считать их тупыми только на том основании, что они ошиблись с ее идентификацией. К ошибке привело ее настоящее имя. Кажется, в заявлении на поступление в университет не было вопроса о половой принадлежности.

Она подумала о том, как ужасно было бы оказаться в запертой машине в том случае, если бы ее план не удался. Смогла бы она выбраться? Навряд ли. А пытаться провернуть основанный на психологии противоречия план отказа выйти из машины было слишком рискованно.

Наверно, стоит сначала попробовать план с туалетом. Она постучала по разделительному экрану.

Наступила их очередь прохождения через контрольно-пропускной пункт.

Ханна опустила оконное стекло и протянула удостоверение НСБ. Даррек передал свое через Ханну.

— Мы ищем человека, мужчину, — сказала Ханна на плохом разговорном эльфийском. — У девушки документов нет. Она арестована. Мы за нее отвечаем.

Пока они говорили, Тинкер составила в уме просьбу о помощи на высоком эльфийском.

Эльф-пограничник посмотрел на нее через окно. Она беззвучно, одними губами произнесла свою мольбу о помощи, на тот случай, если у нее не будет шанса поговорить с каким-нибудь эльфом в хосписе.

— Где вы будете искать этого человека? — спросил пограничник Ханну, пристально глядя на Тинкер.

— В хосписе.

Пограничник отнес их документы на пост. Тинкер прошептала: «Давай, давай!», скрестив пальцы на обеих руках. Увы — простая магия не сработала, если она вообще когда-либо работала. Пограничник вернулся и дал отмашку на проезд.

Ханна подъехала к хоспису и припарковалась. Когда они вошли в больницу, у Тинкер засосало под ложечкой. Действовать нужно было быстро, поскольку агенты НСБ минуту спустя выяснят, что единственным человеком, когда-либо лечившимся в этом хосписе, была она сама. Тинкер выбрала самого мощного на вид из находившихся в фойе эльфов и, когда агенты НСБ начали оглядываться по сторонам, видимо, в поисках местного эквивалента регистратуры, встретилась с ним глазами и быстро сказала:

— Пожалуйста, помогите мне. Я в страшной опасности. Волк, Который Правит…

Даррек схватил ее и зажал ей рот рукой.

— Что ты сказала, черт побери?

Ханна протянула их удостоверения личности и, осторожно выговаривая слова, сказала:

— Эта девушка находится под нашей заботой. Она обвиняется в преступлениях. Она молода и глупа.

Тинкер не представляла, что могут сделать эльфы в ответ на ее мольбу. Она думала, что им понадобятся документы, начнутся долгие разбирательства. И была потрясена тем, что раздался звон металла и эльф обнажил свой меч.

Даррек мгновенно отреагировал, оттолкнув ее в сторону и выхватив оружие.

Ханна закричала:

— Брось его! Брось его!

Тинкер, чертыхаясь, метнулась в сторону. Все случилось не так, как она планировала! Но она была бы полной идиоткой, если бы не воспользовалась этой возможностью. Она выскочила в двери и попала в лабиринт коридоров.

Что случилось с ее жизнью?

В какой-то момент все было так нормально и упорядочение, и вот, поглядите теперь на нее! Говорят, что на самом деле эльфы не могут накладывать на людей проклятия. Используя магию, они способны, конечно, превратить человека в жабу, полностью лишить его координации или вызвать торможение, как целая упаковка пива «Айрон Сити», но по-настоящему навредить, сделать так, чтобы все вокруг тебя покатилось в тартарары, они не могут.

Почему же ей кажется, что кто-то наложил на нее проклятие?

Тинкер неслась по гладкой каменной поверхности и, повернув за угол, завопила, так как оказалась лицом к лицу с людьми в форме ЗМА. ЗМА? Откуда? Как смогли они добраться сюда с такой скоростью? Да и вправду ли это люди ЗМА? Она попыталась повернуть назад, но поскользнулась (в одних носках без ботинок) и упала. «В неподвижной Вселенной движущиеся объекты остаются в движении».

В это время до угла добежали Даррек и Бриггз, и внезапно раздались возбужденные крики. Тинкер подняла голову и увидела, что люди ЗМА и агенты НСБ тычут друг в друга пушками.

— НСБ! — кричал Даррек. — Опустите оружие!

— ЗМА! — орали в ответ те. — Бросай оружие!

Тинкер пробралась к ближайшей двери. Кажется, никто не обращал на нее внимания, но ведь она-то была совсем без оружия.

— Эта девушка задержана нами в целях ее защиты! — рычала Бриггз.

— Бросай оружие! — продолжали вопить люди ЗМА или те, кто выдавал себя за людей ЗМА. — Вы не сделаете ни шагу, пока не предъявите соответствующие удостоверения и документы, удостоверяющие освобождение от таможенных пошлин!

Тинкер шмыгнула в дверной проем.

Кажется, Даррек за ее спиной не заметил, что она сбежала.

— Посмотрите, это черный код!

ЗМА не сдавалось:

— Нахера мне знать, какого он цвета! Это Эльфдом!

Стараясь не шуметь, Тинкер вошла в помещение и обнаружила, что она оказалась в пустой больничной палате. Она слышала, как по коридорам разносится эхо топающих сапог. Эхо стремительно приближалось, отрезая ей путь к отступлению.

Единственным выходом оставалось спрятаться. Помимо кровати, ночного столика и стула для посетителей, единственным предметом мебели в палате был большой шкаф. Тинкер открыла дверь и обнаружила, что нижняя часть состоит из множества маленьких ящиков. Какой странный гардероб… Но верхняя часть представляла собой высокую полку, где можно было повесить блузку или рубашку. Ну что ж, полка так полка. Тинкер залезла на полку, легла, скрючившись, и ногтями закрыла дверь изнутри.

Биение ее собственного сердца заглушало все остальные звуки… Но вот кто-то вошел в комнату. Широким шагом этот кто-то направился прямо к шкафу. Дверца открылась, и на Тинкер уставился Дерек Мейнард. Над его плечом нависало локационное заклятие.

— Бывают времена, когда я ненавижу магию, — сердито произнесла Тинкер, не слезая с полки.

— Ты из тех девочек, которых нелегко поймать, — парировал он.

— К сожалению, не так уж нелегко. — Она нехотя распрямилась и спрыгнула вниз.

Мейнард сунул руку в карман и достал яркий желтый прямоугольник.

— Хочешь жвачку?

— Меня учили не брать конфеты у незнакомцев.

Он поднял бровь, словно хотел сказать: «Продери глаза!», или «Не валяй дурака!», или что-нибудь действительно остроумное. Тинкер подумала, что в этом заключается одно из преимуществ умения держать язык за зубами: люди сами придумывают за тебя диалоги, да еще такие, что ты и вообразить не мог. Но ей самой это не удавалось: она никогда не умела сохранять спокойствие. Чертыхнувшись, она взяла предложенную ей жевательную резинку.

Жвачка наполнила ее рот сладостью — словно в противовес отчаянно бьющемуся сердцу.

— «Джуси Фрут», — определила она марку. — Говорят, она нравится эльфам.

— «Джуси Фрут» и арахисовое масло. — Мейнард развернул пластинку и для себя. — Мне всегда было интересно, вкус — это вопрос культуры или нечто, заложенное генетически? Видит Бог, есть и человеческие культуры с куда более причудливыми вкусами.

Она пожала плечами, не зная, что ответить. Сейчас это ее не очень-то занимало. Зачем они тут стоят и обмениваются дурацкими репликами? Мейнард выследил ее, но означает ли это, что он собирается выдать ее агентам НСБ и развеять забавное заблуждение? Тинкер демонстративно неторопливо жевала резинку, а Мейнард внимательно смотрел на нее. И вдруг протянул руку и потер треугольник у нее между бровей.

— Откуда это взялось?

— Ветроволк. — Она откинула назад голову. Вдруг до нее дошло, что если кто из людей и знал смысл этой отметины, то это был Мейнард. — Что означает этот знак?

— У эльфов жесткая кастовая система, но иногда эльф высокого ранга может поднять эльфа более низкого ранга до уровня своего. Тогда он отмечает его таким знаком, gay. — Мейнард снова потрогал ее лоб. — И они становятся членами его касты, со всеми правами и привилегиями.

— Но зачем Ветроволк поставил мне этот знак?

— А почему ты не спросила его в свое время?

— Я ничего не заметила, пока он не ушел. А с тех пор я его не видела.

— А! — пробормотал Мейнард и ничего не добавил.

Мейнард слишком долго имел дело с эльфами. И поэтому стал почти таким же скучным, как они. Тинкер иногда казалось, что они могут весь день ничего не делать, просто жевать резинку.

— Итак, вы собираетесь отдать меня в лапы НСБ?

— Не могу, — сказал Мейнард.

— Не можете? Не будете? Не хотите?

— Согласно правилам Договора, ни один эльф ни одной касты не может быть переправлен на Землю ни одним человеческим органом власти ни по каким причинам.

— «Права и привилегии»?

Мейнард кивнул.

Да, солнышко проглянуло сквозь тучи, но это было слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Тинкер испытала удачу:

— Не думаю, что НСБ смотрит на вещи под тем же самым углом.

— Мне, собственно, наплевать. — Мейнард чуть шевельнул плечом. — Этого не позволит лорд Ветроволк — а больше меня ничего не волнует. Я стараюсь быть тактичным в отношении эльфов. И не хочу досадить вице-королю лишь для того, чтобы облегчить работу двум федеральным агентам, писающим от радости, что у них в руках пушки.

— Но что, черт побери, значит «вице-король»?

— Тебе, девочка, нужен урок политики.