Кэтрин СПЭНСЕР В ГОЛУБЫХ КАНАДСКИХ ВОДАХ

Глава ПЕРВАЯ

Они сошлись на третий день. Меньше чем через семьдесят два часа после знакомства.

— Пойдем со мной, — требовательно скомандовал он.

— Хорошо. — Она без колебания взяла его протянутую руку.

Стояла невыносимая жара. Все прочие дремали или плавали в бассейне. И он легко увлек ее на тропинку, ведущую в глубь острова.

Она знала, чем завершится их тайное свидание. Но при этом не задумывалась, хорошо это или плохо, опрометчиво или безнравственно. Это судьба. Она принадлежала ему с того момента, как в первый же вечер он выбрал ее. Чудо еще, что они так долго ждали…

Он крепко сжимал ее пальцы. Она следовала за ним, ловко увертываясь от буйной растительности. Густо разросшаяся зелень скрывала их побег от чужих глаз. Наконец они добрались до места. Рядом бурлил ручей, прыгая с камня на камень. Ковер из мха устилал берег. Сладко пахли цветы и, сплетаясь, нависали над головой, словно балдахин.

— Лейла… — повернувшись к ней лицом, выдохнул он. Голос был низкий и хриплый. Совсем не голос шефа, обращенный к сотруднице. В нем звучала страсть любовника.

— Я здесь, — ответила она.

Он притянул ее к себе. Наклонился и прижался к ее губам.

Как возможно такое? Взрослая женщина, она прожила столько лет, не ведая страсти, и вдруг…

Когда его губы коснулись ее, ни одна клеточка тела не осталась безучастной. А сердце… Ах, она потеряла контроль над сердцем еще три дня назад.

— Ты уверена? — Он прервал поцелуй.

В чем? В том, что солнце всходит на востоке? Размякшая, изнывающая от желания, она изогнулась в его объятиях, готовая отдать ему даже душу.

— Как никогда, Данте. Я пойду за тобой, куда бы ты меня ни повел.

Он собрал в кулак ее волосы и прижал к себе.

— Любимая, я никогда не дам тебе повода пожалеть об этом, — пообещал он и возобновил поцелуй.

Его руки жадно блуждали по ее телу. Лейла не помнила, как опустилась на мшистую землю, когда он раздел ее, когда сбросил свою одежду… Все, что было в жизни до этого момента, потеряло значение. Будничный мир сузился. Слишком бледный мир, чтобы соперничать с раем, открытым ей Данте.

Глаза под тяжелыми веками пожирали ее. Незнакомое мучительное наслаждение пронзило Лейлу. Рука гладила ее живот, пальцы скользнули по изгибу бедер к самой тайной части и…

Внезапная судорога пробежала по телу. Он почувствовал. Остановился.

— Ты в первый раз? — Нота удивления прозвучала в его голосе.

Лейла кивнула. Он перевернулся на бок, но не выпустил ее из объятий.

— Не бойся, Лейла. Я не обижу тебя. Конечно, не обидит. Ведь он мужчина, которого она ждала всю жизнь. Ей нечего бояться.

—Данте, пожалуйста… помоги мне…

Лейла извивалась всем телом, забыв о скромности. Наконец пришло освобождение. Она сжала пальцами плечи Данте, словно боялась потерять его навсегда. По неопытности она полагала, что это и есть величайшее наслаждение, какое может пережить женщина. Но тело знало лучше — оно гостеприимно раскрылось, принимая его.

Легким не хватало воздуха, сердце замерло. Она снова и снова выкрикивала его имя, рвалась вместе с ним ввысь. И наконец произошел взрыв. Она не чувствовала своего тела, паря на крыльях блаженства.

Постепенно приходя в себя она услышала бормотание ручья, ощутила упругий, точно губка, мох. По закрытым векам скользило солнце, приглушенное листвой.

— Ты красивая, — наконец заговорил он тем же полным страсти голосом. — И ты моя.

— Да, — вздохнула она. — Я люблю тебя.

Ей не приходило в голову, что она когда-нибудь может думать иначе. Ей не приходило в голову спросить, правду ли он ей сказал. Он избранник ее души. Они никогда не станут лгать друг другу.

— Когда я сюда приезжаю, мне отводят эту комнату.

Ночь, как бывает в тропиках, наступила внезапно. Комнату освещал лишь свет фонарей внизу, во дворе. Но Лейла, и не видя, угадала, кому принадлежит голос говорившего. Карлу Ньюбери.

Когда она вышла из ванной, на мгновение ей показалось, что он в ее номере и обращается к ней. Но оказалось, что он стоит на соседней лоджии, а слова его предназначаются кому-то в глубине его комнаты.

Лейле стало неловко. Получалось, что она невольно подслушивает чужой разговор. Надо как-то дать знать о себе. Но тут Ньюбери заговорил снова:

— Вот уж не ожидал, что эта вульгарная особа сумеет подцепить Данте Росси. Впрочем, когда дело касается секса…

— Неужели зашло так далеко? — воскликнул мужской голос.

— Вы же видели, как они ускользнули сегодня после ланча. — Ньюбери замолчал и шумно глотнул. — А как они вернулись?! Она тайком кралась к черному ходу, а он открыто зашагал к парадному подъезду. Вы же сами мне говорили.

Лейла пришла в ужас, поняв, что в этом отвратительном диалоге речь идет о них с Данте. Она замерла на пороге лоджии, прячась за легкими белыми занавесями.

— Да, они держались за руки, — сообщил невидимый собеседник Карла Ньюбери. — Выходит, он получил ее, едва успев познакомиться. Данте —симпатичный мужчина и женщинам, очевидно, нравится. Но мне он не кажется плейбоем.

— В обычных обстоятельствах он не плейбой. Во всяком случае, когда имеет дело с леди. Но Лейла Коннорс-Ли не леди, несмотря на свой модный вид. Сначала эта дамочка добилась, чтобы ее взяли на работу. Демонстрировала ноги и хлопала длинными ресницами перед Гэвином Блэком. Но он женат и годится ей в отцы. Тогда она пустилась на поиски крупной рыбы. И, похоже, Данте попался на крючок.

— Но он никогда не смешивает бизнес с удовольствием. Его частная жизнь остается частной.

— Да, обычно так. — Послышался стук льдинок о стенки бокала, журчанье наливаемой жидкости. — Но, по-моему, в этом случае рассудительность ему изменила.

— Но он же парень башковитый!

— Мы оба знаем, что, когда дело касается секса, мужчиной движет вовсе не голова. — От смеха Ньюбери у Лейлы мурашки побежали по коже. — Особенно когда секс подносят ему на тарелочке.

Лейла испугалась, что ее стошнит, и зажала ладонью рот. Когда ее взяли, на работу, в первую же неделю стало ясно, что Карл Ньюбери принял новенькую в штыки. Она заняла место, которое он предназначал для своего протеже. Так что ждать от него симпатии не приходилось, но чтобы такая враждебность…

— Ничего не попишешь. — К чести невидимого собеседника, ему не слишком нравился тон разговора. — Если Данте это будет не по вкусу, он сам сумеет положить конец отношениям с нею.

— Только если поймет, как он ошибся. А я не уверен, что поймет. По-моему, Джонни, дружище, нам придется спасать его от самого себя.

— Спасать от самого себя? Каким образом? —Этот Джонни явно начинал нервничать. — Данте хорошо ко мне относится. Не то чтобы я не ценил, Карл, что ты на моей стороне… Но я не хочу давать ему повод сожалеть, что он взял меня на работу.

— Успокойся. Я тоже не собираюсь портить с ним отношения. Нам просто надо быть готовыми вмешаться, когда представится возможность. Вот и все. А это случится, рано или поздно. И тогда ты займешь положенное тебе место, а она останется с носом.

— Ты уверен в этом?

— Абсолютно. Выпьем, дружище, уже поздно. И запомни мои слова: нам не стоит тянуть с мисс Коннорс-Ли. Скоропалительная связь имеет обыкновение так же быстро рваться. Так что уместно вставленная пара слов… — Голос Ньюбери затих. Он перешел с лоджии в комнату, и дверь захлопнулась.

А Лейла с пылающим лицом еще долго стояла у своих дверей. Как тут скажешь, что ей безразлично мнение других людей, если речь идет о ее чувстве к Данте? Очень больно слушать, как вываливают в грязи ее репутацию…

Хотя разве она не понимала, что среди сослуживцев начнутся разговоры? Лейла опустилась в плетеное кресло. Перед глазами возникла картина первой встречи с ним три дня назад.

Лейла одной из последних спустилась к коктейлю. Большинство сотрудников уже разбились на небольшие группки. Женщины — в вечерних платьях с обнаженной спиной, мужчины — непривычно официальные в черных смокингах.

Он единственный стоял в стороне. На горизонте высились дивной красоты горы. Зеленые склоны и обнаженные вулканические вершины. Заходящее солнце окрашивало багровыми полосами волнистый шелк моря. Дрессированные дельфины, грациозно изгибаясь, выпрыгивали из воды в открытом море. Публика с восторгом наблюдала за ними. Данте Росси возвышался над всеми. Смокинг как влитой облегал его фигуру. Накрахмаленная сорочка сияла белизной на фоне смуглой оливковой кожи. Он стоял возле балюстрады, отделявшей террасу от берега, и беседовал с вице-президентом Карлом Ньюбери. Лейла, стараясь незаметно слиться с толпой, спускалась по ступенькам главного входа. В этот момент Данте поднял голову и словно обжег ее взглядом.

Она застыла на месте, точно парализованная. Так все началось.

Отстраняющим жестом он прервал Карла Ньюбери на середине фразы, и Лейла прочла по его губам: «Кто это?»

Вице-президент оглянулся. Кем это интересуется босс? Увидев ее, он позволил себе выразить неодобрение.

А Данте принялся рассматривать ее. От него исходило такое напряжение, что она не могла сделать и шага. Но это была не враждебность. В атмосфере разлилось что-то совсем другое —странное, пронзительное. И вопреки собственной воле Лейла поняла, что не сводит с него глаз.

Минутой раньше вокруг двигались, разговаривали люди, сверкали украшения дам. И вдруг словно воцарилась тишина. Оживленный гул разговоров сменился спокойным бормотанием волн, бившихся о берег.

Во всем мире остались всего два человека: Данте и она. Два человека, почувствовавшие соединившую их необъяснимую гармонию, не имевшую никакого отношения к бизнесу. Современные Адам и Ева.

Данте первым пришел в себя. Он развеял чары — щелкнул пальцами, не сводя глаз с ее лица. Моментально появился официант с подносом напитков. Данте дал знак вице-президенту взять два бокала и идти за ним. А сам с гибкой грацией стал пробираться сквозь толпу служащих с супругами. Туда, где ждала она. Карл Ньюбери семенил сзади.

— Данте, — ухмыляясь и покачиваясь на каблуках, проблеял он, — разреши представить тебе нашу новую сотрудницу, ведающую закупками на Востоке. Это…

— Лейла Коннорс-Ли. — Сильный голос Данте словно омыл ее, отстранив Ньюбери с его вязкими фразами. А какие красивые у него глаза! Их зеленовато-голубая глубина соперничала чистотой с аквамарином. Обрамленные густыми черными ресницами, эти глаза бесстыдно оценивали ее с головы до ног, и Лайла почувствовала себя раздетой донага. — Конечно, — продолжал он, беря у Ньюбери два бокала и протягивая один ей, —кем же еще вы можете быть?

Лейла с трепетом ощущала электрические разряды, искрившиеся между ними и лишавшие ее самообладания. Она изо всех сил старалась создать впечатление преданного делу профессионала. Не поднимая головы, чтобы не встретиться с его взглядом, она вежливо произнесла:

— Добрый день, мистер Росси. Для меня большая честь — оказаться здесь. Пойнсиана такой красивый остров!

Он попытался пробиться сквозь ее отчужденность.

— Мы оба знаем, какая удача, что вы здесь, —поправил он. Красивые губы особенно четко выговорили слово «удача».

— Вы, несомненно, имеете в виду, — она чуть вздернула подбородок, — что совсем еще новый работник компании редко зарабатывает право участвовать в ежегодном совместном отдыхе.

— В частности, и это. — Он взял ее за локоть и увлек в сторону, где их разговор не могли слышать другие.

Никто не пытался присоединиться к ним, но все заметили, что он увел ее, и ждали, что будет дальше. Одни — злобствуя, другие — сочувствуя и ободряя.

— Итак, — проговорил он, подняв бокал с ромовым пуншем, — вы наша новая сотрудница. Легко ли было выдержать конкурс?

Он произнес это так, будто ему было неважно, что она ответит. Будто ему не было дела до того, каким образом она проложила себе путь в это избранное общество.

Но каждый жест выдавал охватившее его напряжение. Об этом говорила и небрежная поза у балюстрады террасы, и взгляд, устремленный на море. Он словно не решался смотреть на нее. Спрятавшись за маской безразличия, он так же остро ощущал ее присутствие рядом, как и она. Оба словно решали: когда оке это случится? У нее прерывисто стучало сердце, ладони взмокли от волнения.

Она содрогалась, чувствуя опасность, исходившую от него, и с восторгом и ужасом стремилась навстречу этой опасности. Первый раз в жизни Лейла чувствовала, что тело ее вышло из-под контроля. Ее влекло к Данте, и от этого перехватывало дыхание.

Она никогда прежде не встречала такого неотразимого и волнующего мужчину. И неважно, что она поняла это в считанные минуты. Лейла просто знала, так же точно, как собственное имя: он — ее судьба.

— Я наткнулась на рекламу вашей компании в журнале и решила послать запрос о работе. — Ей удалось замаскировать смятение холодностью.

— Почему?

Долги отца, которые она взяла на себя. Но это слишком убогая тема, когда воздух пронизан волшебством.

— Потому что это показалось мне интересным, —беззаботно проговорила Лейла. — А я была готова к переменам.

— Должно быть, вы любите принимать вызов. —Он обласкал ее медленной улыбкой. — Насколько я понимаю, у вас не так уж много опыта в импортном бизнесе Канады.

— Это верно, — призналась она, до глубины души согретая его улыбкой. — Но я хочу учиться. Я свободно говорю по-китайски и хорошо знаю, как ведется бизнес на Востоке.

— Хорошо знаете? — Он наполнил два эти слова таким богатством значений, что на мгновение Лейла усомнилась, правильно ли поняла его интерес к себе. Ведь некоторые из коллег-мужчин, в частности Карл Ньюбери, полагали, что она получила место не только за свои способности.

— Я родилась и выросла в Сингапуре и очень много ездила по Дальнему Востоку.

— Какое это имеет значение? — Он провел пальцами по ее руке выше локтя. Так иногда успокаивают нервное животное. — Главное, что вы переехали в Ванкувер и теперь вы здесь. Кстати, почему вы уехали из Сингапура? Это красивый город.

— После смерти отца мать захотела вернуться домой.

— Она из Канады? —Да.

— А ваш отец?

— Он был наполовину англичанин, наполовину ланкиец. Почему вы спрашиваете?

— Мне хочется больше знать о своих сотрудниках. Если бы я присутствовал на собеседовании, я бы спросил вас об этом.

— Ваш партнер, мистер Росси, кажется, не сомневался, что я справлюсь с работой.

— Очевидно, он был прав. И кстати, мое имя Данте.

— Но вы, наверно, еще не совсем в этом уверены?

— Я бы так не сказал. Все проще. Я заинтригован вами, Лейла Коннорс-Ли. Женщин обычно пугают деловые поездки. Как правило, их амбиций на это не хватает. — Он произнес слово «амбиций» как ругательство.

— Вам не нравится, когда человек хочет добиться успеха?

— Все зависит от уровня желаний. — Он пожал плечами под элегантным смокингом от Армани.

— Если это желание идет на пользу компании, что в этом плохого?

— Теоретически ничего… — его взгляд изучал розовато-лиловый шелк ее платья, сапфиры в ушах, — но если появляются другие факторы…

У нее потемнело в глазах. Неужели до него дошли слухи, которые распространял, в частности, Карл Ньюбери? Или за его словами скрывается совсем иной смысл? Может быть, он признает сексуальное влечение, которое пульсирует между ними, но пытается ему противиться?

— Под другими факторами вы имеете в виду мнение ваших руководящих сотрудников, возражавших против моего назначения? — (Он опять пожал плечами, словно не желая говорить об этом, и отвернулся.) — Мне бы хотелось, мистер Росси… Данте… объясниться. Ваше суждение обо мне основано на беспочвенных слухах. Я знаю о них, однако нахожу их менее оскорбительными, чем вашу готовность принять их за правду. Признаюсь, я ожидала иного подхода от человека с вашей предполагаемой интеллигентностью. — Пусть это вылечит его от привычки верить наветам!

— Тот день, когда моя оценка любого сотрудника станет зависеть от интриг в офисе, будет днем моей отставки, — резко бросил он, снова глядя ей в лицо. — Мне не интересно, Лейла, кто распускает слухи о вас и что вам приписывают. Давайте с самого начала проясним это. Полагаю, я сам способен судить о характерах моих сотрудников и делать собственные выводы, не полагаясь на мнение других. — Он явно поставил ее на место.

Она не успела ответить. На верхней ступеньке лестницы, ведущей в дом, появился мальчик из обслуживающего персонала и ударил в гонг, звавший к обеду. Звуки гонга понеслись над головами гостей, заглушая шум и смех.

Оказавшись исключенным из разговора босса с самонадеянной новенькой, Карл Ньюбери едва сдерживал раздражение. Но он не стал терять ни секунды, получив возможность вмешаться: словно тренированный ротвейлер, всегда готовый защищать хозяина, он втерся между боссом и наглой особой.

— Пора в дом, Данте. Без вас никто не приступит к трапезе, — прокричал он, источая фальшивое дружелюбие. — Простите, Лейла, что перебил вашу милую беседу с шефом.

— Не беспокойтесь. — Лейла продолжала смотреть на Данте, словно не замечая Ньюбери. — Мы закончили разговор. Не так ли, мистер Росси?

Данте смахнул крошечную пылинку с манжеты своего потрясающего смокинга и стрельнул взглядом из-под ресниц.

— Не совсем, Лейла, — многозначительно произнес он, — но продолжим его не сейчас.

Три дня пролетели как одна минута, думала она, слушая, звуки гонга. Теперь он собирал всех на банкет. Гонг напомнил ей, что прошел уже почти час с того момента, как она вышла из душа. Данте, должно быть, ждет и удивляется, почему ее нет.

Но разве можно спуститься вниз и встретиться с ним как ни в чем не бывало? Ведь это только добавит масла в огонь. Слухи и так распространились, как пожар. Он этого не заслуживает.

А с другой стороны, у них нет причины чувствовать себя виноватыми. Зачем же скрываться? Они оба взрослые и вольны вступать в отношения, выбранные по взаимному согласию.

Конечно, было бы легче, не будь он боссом, а она — подчиненной. Но любовь не признает таких банальных препятствий. И все же стоит подождать, пока они вернутся в Ванкувер. Это большой город. Там можно любить друг друга, не опасаясь любопытных глаз, которые на этом крохотном острове следят за каждым их движением.

Неожиданный телефонный звонок положил конец ее сомнениям.

— Лейла, что тебя задерживает?

— Я немножко… вздремнула. — Лучшей отговорки не нашлось.

— Я тоже поспал. — Даже на расстоянии от его голоса заныло тело. Ей так хотелось снова увидеть его! — Поспеши, любимая. Коктейль уже закончился. Вот-вот начнется банкет.

— Боюсь, что мне потребуется еще немного времени. — Она искала в ящике комода чистое белье. — Не жди меня.

— Я оставлю для тебя стул во главе стола. —Нет!

— Лейла… — Резкость его тона больше подходила начальнику.

— Нет, — повторила она, но уже тише. — Если ты усадишь меня там, то пойдут сплетни…

— Я в состоянии справиться с этим.

— Зато я вряд ли. Пока еще нет.

— Мы никому не причиняем вреда. В этом нет ничего дурного.

— Знаю. Но я здесь новенькая и…

«И в компании есть люди, убежденные в том, что я готова спать с кем угодно ради карьеры». Но если сказать ему об этом, он потребует назвать имена. А у нее и так с самого начала установились плохие отношения с некоторыми коллегами. Зачем же делать их еще хуже?

— Хорошо, — помолчав с минуту, сказал Данте. —Будь по-твоему. Спускайся поскорее. Если я не могу сидеть рядом с тобой, то позволь мне, по крайней мере, видеть тебя.

— Конечно. — И сами собой брызнули слезы.

В конце концов, кого ей надо слушать? Мужчину, которому она отдалась с любовью и доверием, или этого наглеца и лицемера Карла Ньюбери?