"Крадущие свет" - читать интересную книгу автора (Гибсон Гэри)

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

На борту подводного аппарата, пока он поднимался из черных глубин океана, Дакота сидела в одиночестве, в стороне от всех, чувствуя облегчение оттого, что ее не замечают. Гарднер и Арбенз негромко переговаривались на своих местах.

Что если она ошибается? Что если фриголдерам, при всех их варварских наклонностях, удастся увести корабль?

Люди давно мечтали найти способ украсть у шоулян транслюминальные технологии или, еще лучше, создать свои собственные. Это была почти детская мечта, но теперь фантазия неожиданно ворвалась в реальную жизнь.

Единственное, что смущало Дакоту, это нежелание Арбенза учитывать тот факт, что рано или поздно шоуляне узнают о находке фриголдеров и накажут их за это.

Аппарат остановился на территории главной базы, и вскоре Дакота оказалась по другую сторону воздушного шлюза.

Беспилотный шаттл доставил ее на «Гиперион» в сопровождении двух военных, парней, явно привычных к стероидам.

На борту между тем шла активная проверка всех систем, проводила которую команда из полудюжины специалистов. Впрочем, «Пири Рейс» успокоил ее во время удаленной связи, сообщив, что ни одно из тайных изменений в архивах памяти не обнаружено.

Хотелось бы ей разделять уверенность машины.

Странно, военные сразу же оставили ее и даже не стали провожать в жилой отсек, как она ожидала. Сначала Дакота подумала, что этот шаг служит демонстрацией неожиданного доверия, но потом до нее дошло, что сейчас и «Гиперион», и лунная база мало чем отличаются от настоящей тюрьмы.

Никто не остановил ее, когда она отправилась в грузовой отсек в надежные объятия «Пири Рейса». Где бы они ни находились, Дакота всегда знала, что это родной дом, единственная константа в ее бесприютной жизни, исполнитель всех ее желаний.

Она позволила ему погладить ее по волосам и положила голову ему на колени.

И тут же пришли слезы.

А потом она уснула.

Ей снилось, что она пытается выбраться из большого здания, все выходы из которого заблокированы. Кто-то гнался за ней.

Потом из темноты с ревом выскочил монстр и убил ее. Но прежде она успела изрядно его покалечить. Проснувшись, Дакота долго лежала в темноте, глядя в пустоту, чувствуя в себе невесть откуда взявшуюся решимость.

Еще не все закончено, сенатор. Не так скоро.

Перед тем как уйти, Дакота открыла доступ к потоку информации, подготовленной для нее «гостом».

— Установи связь с базой данных интерфейса на борту реликта, приказала она «Пири-Бета». Определи маршрут и зашифруй через «Пири-Альфа». (Пири-Альфа, зашифруй и уничтожь маршрут после шифровки. Никаких следов.)

— Дакота, я заблокировал «Пири-Бета» с этого момента. Мне кажется, он инфицирован и может заразить системы корабля, если позволить полный обмен данных.

— Но кто…

— Госпожа Меррик, — заговорил «Пири-Бета». — С восхищением и многократно приветствую. Сообщаю о радости повторного знакомства после долгих приключений.

Дакота остолбенела, и тут же ощутила выброс в кровь адреналина.

— Я так и знала, что ты здесь, чертова рыба. Это ты, да? Ты дал мне ту дурацкую статуэтку. Я знаю. Но как ты это сделал? Как попал сюда?

Впервые в жизни даже стены «Пири Рейса» казались ей тюрьмой.

— Это было просто. Я интегрировать мою бесплотную сущность в фигурку, пустяк, подаренный доблестной и многоуважаемой в преддверии путешествия из путешествий, достойных одобрения поисков того, что не должно быть найдено, чистейшего пламени, важнейшего знания, того, что так ценно для нас, твоих друзей.

Потом мне быть уже совсем нетрудно переместиться из вышеупомянутой безделушки, в тесных пределах которой содержалось закодированное репрезентативное зеркало моей души, в намного большую обитель, океан мысли и стали, «Гиперион», в котором я ныне и пребывать дабы соблюсти установленный порядок вещей.

Всю эту информацию Дакота впитывала в состоянии шока. Она уже поняла — то, что разговаривало с ней, скорее всего проникло в системы «Гипериона» в тот момент, когда она положила статуэтку в визуализатор.

Она была права, подозревая, что на борту находится шпион. И вот теперь выясняется, что Дакота сама, ничего не подозревая, пронесла его на «Гиперион».

Но это не объясняло, почему она придавала такое значение фигурке, когда думала о ней. И почему, черт возьми, статуэтка казалась ей такой знакомой?

— Пири-Альфа, обеспечена ли наша безопасность от этой штуки?

— Мои системы более надежны, чем системы «Гипериона», — ответил корабль.

Неужели ей только показалось, что заявление прозвучало с некоторым оттенком высокомерия?

— Он пытается определить физическое местонахождение «Пири Рейса», — продолжил корабль. — Тем не менее мы остаемся совершенно невидимыми для внешних сил, за исключением непосредственного зрительного наблюдения со стороны членов экипажа.

Дакота ненадолго задумалась.

— Я всегда полагала, что искусственный разум невозможен, — сказала она громко, тщательно подбирая слова. Необходимо получить как можно больше информации от того, что поселилось в базах данных «Гипериона». Если ему удалось пробраться достаточно глубоко, он может нарушить работу систем жизнеобеспечения корабля и лишить их воздуха или наполнить все коридоры, шахты и жилые помещения смертельной радиацией… Бог его знает, что еще может он сделать или уже сделал за эти долгие недели. — По крайней мере, я думала, что технологии «гост» единственные…

Ответ опять пришел через «Пири».

— Существовать множество разноуровневых манифестаций «разума», управлять которыми может его творец. Большая Рыба может создать Маленькая Большая Рыба и манипулировать ею. Я, моя дорогая Дакота, одна из самых больших и голодных Больших Рыб, какие только есть. Владеть такими знаниями значит страдать от них, поэтому ограничение данного ноу-хау есть добро для многих видов и для твоего тоже.

— Понимаю. — Итак, она разговаривает с машинным разумом. Отлично, еще один секрет, который шоуляне оставили при себе.

— Понимание внутри ваших мыслей необыкновенно приятно, — сообщил инопланетянин. Перед ее мысленным взглядом начало формироваться визуальное изображение шоулянина, передаваемое через системы «Гипериона» и отфильтрованное ее имплантатом. Это было то самое существо, с которым она встретилась на Бурдэйн-Роке.

— Удовольствие получать от понимания, что глубоко в приветливых, но холодных глубинах лежать то, что вы искать, чтобы летать далеко. Чрезмерность знания приходить ко мне на крыльях познания, полученных ту самую реверберацию, с помощью которой ваши коллеги обрели понимание того, что лежит внизу.

— Так, значит, вам известно о реликте.

— В таком важном и тонком вопросе, мисс Меррик, я должен поинтересоваться, сочтете вы это удовольствием — удовольствием пожизненной продолжительности — помогать мне в разрушении, предотвращающем дальнейшее исследование той Большой Плохой Рыбы, что стала причиной многих затруднений и осложнений в вашей жизни.

— Вы… — Дакота напряженно пыталась понять, о чем говорит инопланетянин. — Вы хотите, чтобы я уничтожила реликт? Вы это имели в виду?

— Ваше понимание и согласие будет правильным и милосердным. Существовать деликатные методы, которыми это дело можно решить и разрушение вышеназванного реликта получить. Применять их следовать точно и осторожно, поскольку провал нельзя допустить.

— Но зачем разрушать его? Почему бы не… — Дакота сглотнула подступивший к горлу, комок. — Почему бы не позволить фриголдерам перебраться сюда? И зачем вы вообще все это мне говорите?

— Еще раз повторять, дорогая мисс Меррик, многие необходимости сами за себя говорят. Знать — хорошо, а не знать гораздо лучше. Согласны?

Невежество — счастье? Замечательно.

— Примите во внимание потенциальное вознаграждение за особенное внимание, проявленное к выполнению этой задачи. Удовольствие от долгой жизни в теплых морях становится еще приятнее от исключительного подарка частичных прав нераскрытой, но разрешенной шоулянской технологии.

— В обмен на мое молчание. — Уничтожь реликт, предай фриголдеров, сбеги и будь богатой, если удастся поймать этого монстра на слове.

— Подумать о выгодах галактической торговли, поддерживать которую желают шоуляне — самые Большие, самые Могучие Рыбы из всех. Узнать Гегемония Шоула о попытке восстановить реликт привести к штрафным мерам, оставив человеческую рыбешку заброшенной в абиссальных водах без возможности пересекать моря вакуума. Конец торговли, конец всего! Кошмар! Горе всем! Но! Но это плохо для Шоула. Гораздо лучше спрятать несвоевременную находку от всех глаз, замести под коврик размером с планету и уйти, посвистывая, да?

— И вот тут вам нужна я, верно?

— Величайшая справедливость из ваших уст.

— Я помогу вам сорвать миссию Фриголда, и мы притворимся, что ничего не произошло. Сделаем это потихоньку, шоуляне как бы ничего не заметят, все будет шито-крыто, никаких наказаний не последует, эмбарго вводить не придется, торговля будет продолжаться, и все будут довольны и счастливы. Как просто.

— Не помочь в этой ситуации значит вызвать серьезные нежелательные последствия для всего вашего биологического вида.

Спорить с ним Дакота не могла — противопоставить логике было нечего. Но согласиться означало смириться и помогать чужакам, которых она ненавидела.

Если она поможет фриголдерам, инопланетянин, проникший каким-то образом в системы «Гипериона», задушит зарождающуюся межзвездную человеческую империю и уничтожит все доказательства существования реликта.

Если она будет работать с инопланетянином и выведет из строя реликт, то обеспечит долгое и безбедное существование хрупкой межзвездной сети человеческих колоний. И если о ее поступке станет когда-либо известно, она удостоится ненависти и презрения большей части человечества за помощь шоулянам.

С другой стороны, разве у нее есть другой выход, кроме как помочь инопланетянину? Она же ненавидит Киерана Манселла и сенатора, а тут такая возможность отомстить…

Думала Дакота долго, а инопланетному разуму хватило такта молча ждать, пока она на что-то решится. Дурацкая ситуация, Дакота даже рассмеялась в какой-то момент, только вместо радостных в этом звуке веселья слышались истерические нотки.

Если она поможет инопланетянину, ее шансы остаться в живых возрастут и у нее появится время как следует все обдумать и, может быть, отыскать какой-то способ выбраться из всей этой путаницы.

И все же, все же…

Чего-то здесь не хватало. Дело было не в том, что шоулянин сказал, сколько в том, чего он не сказал. Она не могла сразу определить, о чем идет речь, но у нее осталось чувство, что инопланетянин скрывает от нее нечто важное. Возможно, докопавшись до секрета, она обратит его в свою пользу.

— Даже если я помогу вам, мы не станем союзниками, — сказала она. — Поэтому не оскорбляйте меня таким предложением, вы меня поняли? Вся эта заварушка случилась из-за вас. Переселение учиданян, их война с Фриголдом — все произошло из-за ваших долбаных колониальных контрактов. — Она откашлялась, почувствовав во рту неприятный привкус чего-то горького и холодного. — Я помогу вам, но не потому, что хочу этого.

Нейральный мостик имплантата заполнили впечатления и ощущения шоулянина, в большей части своей непонятные и неразборчивые, но в основе всех их лежали вполне доступные человеку удовлетворение и триумф. С ними играли как с неразумными щенками.

И тут Дакота поняла, что ее мучило.

Здесь ведь только один шоулянин, а где все остальные? Почему они посылают только одного своего представителя, да и того в виде программного призрака, вместо целого корабля или флота?

Если только шоуляне не настолько могущественны, что один их представитель способен противостоять целой цивилизации. Но нет, это не тот случай.

Все, что делал этот шоулянин, он делал тайно, исподтишка. Он проник на «Гиперион», использовав Дакоту (хотя остается вопрос, откуда ему было известно, что ей однажды придется согласиться работать на фриголдеров), и потом оставался практически незаметным во время всего путешествия до Нова-Арктис.

Почему он настаивает на ее участии в этой шараде?

Что скрывает?

Оцифрованная тень, мыслившая себя Продавцом Экскрементов Животных, с насмешкой смотрела на Дакоту. Даже если она наткнется на правду, у нее уже не будет выбора, кроме как подчиняться его распоряжениям.

Продавец создал себе подходящее виртуальное окружение — иллюзию безграничного водного пространства, вечной тьмы, копирующей мягкие объятия материнского океана. Существо, разговаривающее с Дакотой, было очень близко к оригиналу: все бортовые схемы, подпрограммы и протоколы «Гипериона» плюс несколько скрытых шоулянских нейропроцессоров, без которых человеческие компьютерные системы испытывали бы недостаток ресурсов при обработке данных, были задействованы для создания его образа.

Ментальные процессы непостижимого уровня сложности были каким-то поистине магическим образом помещены в крошечное виртуальное окружение. Нечто подобное получилось бы при сжатии Спящего до размеров амебы. Ограниченный подобным образом, оцифрованный Продавец даже не испытал сожалений по поводу краткости — по необходимости — своего существования в данной форме.

Вывод из строя реликта и сверхсветового двигателя обычными средствами был чреват риском разоблачения, поскольку шоулянский мониторинг сетей внутри транслюминального пространства существовал прежде всего для обнаружения возникающих в подобных случаях излучений.

Этого допустить никак нельзя. Последующее расследование, несомненно, привело бы к нежелательным разоблачениям давно и тщательно скрываемых разногласий и фракций внутри самой Гегемонии, для которой Продавец всегда становился главной фигурой, когда дело касалось грязной работы.

Гораздо лучше, чтобы основные массы шоулян по всей галактике никогда не узнали правду, содержащуюся в реликте, никогда не узнали об ужасном преступлении, совершенном давным-давно, пусть даже из самых высоких и благородных побуждений. Уничтожение последних выживших представителей целой цивилизации — и даже знания о ее существовании — было достаточно серьезным решением.

Спящие предрекали, что в недалеком будущем будет обнаружено нечто крайне значительное, и вот это произошло. Здесь. И это несмотря на то, что другие копии Продавца находились в прочих местах, наблюдая за прочими потенциально горячими точками недалекого будущего.

Теперь, однако, можно было с полной уверенностью говорить, что Спящие имели в виду Дакоту.

Целью Торговца было повернуть ситуацию так, чтобы действия Дакоты и фриголдеров не повлияли на безопасность и стабильность Гегемонии Шоула. Будущее до известной степени предсказуемо, но далеко не предопределено.

Корсо поймал себя на том, что размышляет, каково это, жить в мире без теней. Имитаторы «Гипериона» не точно отражали сводящую с ума реальность. Каждая поверхность здесь была освещена с одинаковой интенсивностью и без явного источника излучения.

Он много экспериментировал, например садился на корточки и пытался заблокировать всепроникающий свет, опуская голову на грудь или закрывая ее руками. До какой-то степени это срабатывало, но он быстро пришел к выводу, что воздух в реликте не совсем прозрачный и скорее всего виной тому какой-то светящийся газ. Теория имела бы смысл, если бы воздух, закачанный в реликт посредством систем фильтрации, оставался визуально светящимся за пределами корабля, но как только вы выходили в туннель, ведущий к подводному аппарату, свечение исчезало. Человек будто попадал в мир снов.

— Если верить показаниям карты, мы получили доступ к почти двум третям реликта, — сообщил Киеран, наблюдая за работой Корсо. — А к мостику приблизились?

— Вы полагаете, здесь есть нечто подобное, — ответил Корсо. — Но даже у шоулян нет ничего похожего на наш мостик. Нам очень мало об этом известно, и, возможно, они просто плавают в центральном пространстве, повинуясь какому-то своему древнему инстинкту, и подают команды в соответствии с протоколами, о которых мы тоже почти ничего не знаем.

— Тогда по крайней мере должен быть какой-то центральный пункт, откуда можно контролировать корабль, — продолжал отстаивать свою точку зрения Киеран.

Корсо вздохнул и вернулся к работе, продолжив проводить физическую регулировку нейронных схем в интерфейсном кресле. Киеран вместе с сенатором, похоже, уверовал, что заставить это чертово ископаемое улететь с Нова-Арктис и вернуться домой в блеске славы — плевое дело, требующее лишь энергичности и исполнительности.

Один момент привлек его внимание. Корсо хотел изменить кое-что, чтобы улучшить прохождение потока данных между человеком и реликтом, и наклонился к лежавшим рядом на полу инструментам. Едва он дотронулся до них, как они вдруг стали отодвигаться от него, сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Ошеломленный, Корсо смотрел, как они скользят по светлой, похожей на мраморную поверхность. И почти потерял равновесие, когда пол неожиданно качнулся под ногами.

Из противоположного угла на него с немым изумлением уставился Киеран. Пол восстановил стабильность, но только на мгновение. Потом стал резко крениться.

В первый момент Корсо подумал, что реликт соскользнул в бездну. Ужас перед бездонной глубиной был настолько силен, что он застонал и, чтобы удержаться, попытался ухватиться за ножку интерфейсного кресла.

Корабль продолжал заваливаться на бок. Киеран, упав на колени, беспомощно поехал в противоположный угол, за ним последовало оборудование, с помощью которого Корсо проводил регулировку. К счастью, техническая команда, устанавливавшая кресло, прикрепила его к полу, но Корсо промахнулся и через мгновение присоединился к Киерану.

Немного придя в себя, он понял, что все эти явления ограничиваются пределами комнаты. Открыв рты, они с изумлением смотрели на вход.

И Киеран, и Корсо оставили защитные костюмы в коридоре. И костюмы, и бумаги, брошенные сотрудниками станции, решительно отказывались скользить по полу. Точнее, с полом в коридоре ничего не происходило.

И тут — словно этого было мало — из стен стали появляться монстры.

Сигнал тревоги «Гипериона» Дакота ощутила, как щекотание в горле.

Она уже около часа плавала в тишине и темноте собственного корабля. Поначалу в голову лезли только мысли о мести, но потом они отступили перед твердой, холодной решительностью.

Вся эта компания третировала ее так, потому что боялась ее. И это уже хорошо.

Через некоторое время она погрузилась в вызванное «гостом» состояние медитации, состояние почти вегетативное, в котором ее сознание поддерживало лишь периферийную связь с «Гиперионом».

В полусне перед ее мысленным взором проплывали видения, в большинстве своем малопонятные. Она вспомнила короткий момент контакта с тем, что жило глубоко в памяти реликта. Даже ее «гост» не мог в полной мере усвоить или осмыслить тот интенсивный, всепоглощающий поток сенсорной информации. Понимание тем не менее приходило, только очень медленно.

Дакота полностью очнулась, когда сигнал тревоги стал более настойчиво требовать ее внимания.

На борту реликта случилось что-то серьезное. Выход энергии из его систем рос в геометрической прогрессии. Дакота со страхом поняла, что выходит он через корпус, причем всплески энергии так велики, что их можно сравнить со вспышками на солнце.

Очень быстро стало ясно, что любой контакт с людьми на реликте полностью утерян. Несколько секунд Дакота колебалась. Арбенз скорее всего уже в курсе развития ситуации, но если нет, он накажет ее за недонесение срочной информации.

Что делать?

Решение пришло само собой. Автоматизированные системы уже распространили сигнал тревоги и на наземную базу, и на «Агарту».

— Подо льдом отмечаются необычные гравитационные флуктуации, — сообщил «Пири-Альфа», — источник которых находится внутри реликта…

Она сообразила, что все челноки находятся сейчас на борту «Агарты», там же, где и весь экипаж. Дакота вызвала изображение места, где покоился реликт. Ничего необычного. Горный кряж выглядел таким же мирным, спокойным и мертвым, как и тогда, когда она увидела его в первый раз.

Но что-то там все же было. Она не знала, живое оно или нет, но это что-то было в курсе ее присутствия. Даже находясь на орбите, Дакота ощущала его как некую затаившуюся в темноте, у границы распространяемого костром света, древнюю тварь, монстра.

Даже находясь далеко, Дакота знала — ему нужно от нее что-то. Но что именно, она не имела понятия.

— Дакота, я получил несколько зашифрованных сообщений с «Агарты». Начальное сканирование их содержания показывает, что они могут быть важными. Ты хочешь их посмотреть?

— Пожалуйста, Пири.

Стена, в которой находилась дверь, теперь стала потолком, что сводило к нулю шансы выбраться в коридор. Интерфейсное кресло торчало из того, что раньше было полом, а теперь стало стеной. Киеран и Корсо стояли рядом друг с другом, тяжело дыша. Прошло всего несколько секунд с тех пор, как взбесилась гравитация.

Корсо почувствовал, что все начинается опять. У него свело желудок, к горлу подступила тошнота. Поверхность под ними, недавно бывшая стеной, стала медленно смещаться.

Корсо попытался ухватиться за нее, но тщетно. Материал, из которого был сконструирован реликт, не давал такой возможности.

Отдельные части оборудования заскользили в дальний угол сначала медленно, а потом быстрее и быстрее. Выход так и остался вне досягаемости.

В какой-то момент Корсо услышал тихое жужжание, постепенно становившееся сильнее и объемнее, пока не превратилось в сильнейшую вибрацию. По-видимому, они какими-то своими действиями спровоцировали нечто вроде тревоги.

Второй всплеск оказался таким же внезапным и неожиданным, как и первый. Стена, на которой они находились, сделалась потолком, вход расположился справа от них, но все равно вне пределов досягаемости.

Они упали, как камни, с одной стороны комнаты в другую.

Корсо сильно ударился, Киерану повезло не больше. Он столкнулся с креслом, прежде чем свалиться рядом с Корсо, как поломанная кукла.

Выход был теперь у них над головой. Корсо изо всех сил старался что-нибудь придумать…

Потом поверхность стены, находившаяся над ними, начала деформироваться, выталкивая из себя длинные, изогнутые щупальцы, которые начали сплетаться. Все это напоминало фильмы о росте растений с пропущенными промежутками времени. Эти и другие нераспознаваемые формы вызывали у Корсо ощущение исходящей от них враждебности.

Киеран закашлялся, открыл глаза, приложил руку к груди и поморщился.

— В следующий раз, когда комната начнет двигаться, — сказал ему Корсо, — делайте то, что я скажу.

— Что ты имеешь в виду? — Киеран удивленно уставился на него.

— В первый раз, когда все это началось, нас бросило в тот угол, — объяснил Корсо, указывая наверх. — Потом в этот. Этого, конечно, недостаточно, чтобы точно вычислить, куда нас понесет в следующий раз, но есть шанс, что, если это случится опять, нас бросит на стену, где находится выход.

Им не пришлось долго ждать, чтобы проверить выводы Корсо.

Следующие секунды Киеран и Корсо провели в тишине и нарастающем напряжении. Поверхность, на которой они лежали, начала мягко колебаться, Корсо едва сдержался, чтобы не вскрикнуть, когда почувствовал, что ему в бедро упирается что-то, похожее на щетку.

А потом снова заскользили инструменты и оборудование…

Мир опять перевернулся, но на этот раз в том направлении, на которое надеялся Корсо. Когда они снова стали падать, Корсо заставил себя рвануться к выходу, зная, что он все еще слишком далеко, в нескольких метрах, но если ничего не сделать…

При падении ему удалось ухватиться за косяк дверного проема и повиснуть на нем. Гелевый костюм словно приклеился к полу, в отличие от него, почти потерявшего ощущение гравитации.

Что-то потащило вдруг Корсо назад в комнату, и он понял — это Киеран пытается, ухватившись за него, подтянуться к выходу.

— Оставайся на месте и крепче держись, — прохрипел он.

Корсо оглянулся — стены, пол и потолок трансформировались в массу колышущихся лепестков, напомнивших ему актиний. Он застонал от боли, потому что в этот момент Киеран перевалился через него и выкатился в коридор.

На какое-то мгновение Корсо показалось, что тот собирается оставить его в комнате. Но Киеран, теперь крепко стоявший на ногах, схватил соотечественника за плечи и вытащил из плена.

Оказавшись за пределами комнаты, Корсо сразу почувствовал свой вес и ахнул, ощутив сильную боль в груди и плечах. Киеран выглядел не лучше.

— Надо выбираться отсюда, иначе крышка.

— А как же Лунден и…

— А что с ними? — фыркнул Киеран. — Они солдаты и знают, как позаботиться о себе.

По коридору прокатилась несильная вибрация. Корсо заглянул в комнату и увидел, что отростки, напоминающие щупальца, схватили его инструменты. Помещение как будто превратилось в пищеварительный орган неведомого морского беспозвоночного. У Корсо перехватило дыхание, когда он представил, что было бы, задержись он там еще на несколько секунд.

Они медленно пробирались к выходу. Между тем вибрация трансформировалась в глубокий нарастающий гул, как будто некое существо, намного старше человека, пустилось за ними в погоню.

В конце концов реликт заговорил.

Сначала Дакоте показалось, что он просто сообщает о своем присутствии всем, кого это может заинтересовать. Но потом стало ясно, что сигнал передается на частоте, не используемой ни одним из известных межзвездных приемопередатчиков тахионной связи. Она сама никогда бы не заметила сигнала, если бы ее «гост» не вел мониторинг реликта по всему доступному частотному спектру.

Кроме того, информация была настолько хорошо зашифрована, что даже имплантат не смог понять, о чем идет речь. Догадаться, с кем пытается связаться древний корабль, было невозможно.

— Есть ли у нас возможность выяснить, что он сообщает и кому? — спросила она у «Пири-Альфа».

— Нет. Тем не менее сигнал по своей природе направленный.

— Направленный? Ты имеешь в виду, что он на что-то нацелен?

Корабль предложил карту системы Нова-Арктис. Линии шли от Теоны и Даймаса по направлению к одной из внутренних планет. Не к Ньюфоллу, а к миру, находящемуся в самой глубине системы, крошечному скалистому шарику почти у самой короны солнца, вокруг которого он двигался по орбите. Имя этой планеты было Икария.

И что же, черт возьми, там может быть?

Когда о неожиданно прервавшейся связи с реликтом стало известно, с «Агарты» на ледяную поверхность Теоны были отправлены две команды из шести человек.

К этому моменту прошло двадцать минут с тех пор, как была потеряна связь.

Одного подводного аппарата маловато, подумал Гарднер, отходя в сторону и наблюдая за ходом спасательной операции. Но все так спешили… Люди работали быстро, не покладая рук, опасаясь, что шоуляне уже идут по следу и вот-вот окажутся здесь. Им элементарно не хватило времени, чтобы доставить все необходимое.

Гарднер мог прекрасно обойтись без Киерана Манселла — кровожадного психопата и сукиного сына, но заменить Корсо было некем. Именно его знания должны стать ключом к секретам реликта. Оставить его внизу, с Киераном в качестве охранника было явным недосмотром. Теперь придется ждать, пока команды пройдут все процедуры и попадут на борт подводного аппарата. Потом долгий спуск к реликту, и только тогда они смогут узнать, что там происходит.

От всей этой операции отдавало неорганизованностью и паникой.

Он посмотрел на сенатора Арбенза. Важный, с поджатыми губами, самодовольный и напыщенный. Над ним можно было бы посмеяться, если бы Гарднер не знал, насколько сенатор опасен. Несколько месяцев назад Фриголд, разбитый и отчаявшийся, стоял на грани краха, а теперь его народ верил, что он — избранник судьбы, закаленный в войне и назначенный на роль покорителя звезд.

Как трогательно и жалко. Хоть смейся. Сейчас Фриголд нужен ему… но на каком-то этапе что-то придется сделать. Оставить транслюминальный двигатель в руках сенатора и его друзей равносильно тому, что дать ребенку поиграть с ракетной установкой. И то, и другое чревато большими неприятностями.

Согнувшиеся под тяжестью вакуумного оборудования, люди вошли на базу и через сеть коридоров добрались до ожидавшего их подводного аппарата. Вслед за сенатором Гарднер тоже вошел в него.

— Должно быть Корсо запустил что-то в систему, вот она и сработала — пробормотал Гарднер. — Одному Богу известно, что там случилось. Я давно говорил, что у нас нет планов на случай непредвиденных ситуаций.

Арбенз бросил на него раздраженный взгляд. Напряжение между ними нарастало. Гарднер давно понял, что Арбенз даже думать не хочет о возможном провале. Для него есть только победа.

— Вы правы, одному Богу известно, что там случилось внизу, мистер Гарднер, но не забывайте, что Бог на нашей стороне.

— Или, возможно, учиданяне и Бурдэйн также прознали о реликте после тех утечек секретных сведений, о которых вы забыли мне рассказать.

Гарднер знал, что приблизился к опасной черте, но держать язык за зубами становилось все труднее и труднее. Он уже отправил домой зашифрованное сообщение о подготовке флота, чтобы отобрать контроль над реликтом у фриголдеров.

Но партнеры слишком осторожничали, слишком боялись привлекать внимание к тому, что здесь происходит, и старались избежать вовлечения потенциальных конкурентов в борьбу за непредсказуемый приз. А убедить их в обратном не было времени.

— Не беспокойтесь, мистер Гарднер, — язвительно заметил Арбенз, — как только двигатель будет в наших руках, вы получите свою долю прав на технологии и производство.

Гарднер кивнул с ледяным видом.

Корсо и Киеран уже почти достигли прохода к внешнему воздушному шлюзу, когда опять взбунтовалась гравитация.

Это происходило уже в четвертый раз с тех пор, как они выбрались из операторской. На какое-то время гравитация исчезла полностью, заставив их провести несколько панических секунд в свободном полете.

Хуже всего, что они находились в той части корабля, которую до этого момента считали безопасной. Предположение оказалось ошибочным, и принимаемые реликтом контрмеры эффективно охватывали всю структуру.

Если их не разорвало на кусочки, когда стал переворачиваться проход, то причиной тому было исключительно везение. Процесс шел достаточно медленно, и у них хватило времени, чтобы на него отреагировать. К несчастью, проход оказался достаточно длинным и превратился в глубокую вертикальную шахту, хотя они и бежали изо всех сил.

Киеран толкнул его на пол и упал сам, поэтому вместо того, чтобы упасть вертикально, они съехали вниз и грохнулись о дно с такой силой, что Корсо на пару секунд потерял сознание. Когда он пришел в себя, Киеран тащил его за плечи к воздушному шлюзу. Через пару метров Корсо смог подняться. Где-то впереди раздался лязгающий звук, и он понял, что это вернулся подводный аппарат.

Вернулся вне графика — значит, кто-то сообразил, что у них проблемы.

Завернув за последний угол, они опять чуть не упали, так как дверь воздушного шлюза резко распахнулась, и им навстречу устремились несколько фриголдеров в тяжелой экипировке. Несмотря на серьезность ситуации, вид вояк, старающихся маршировать друг другу в затылок, вызвал у Корсо смех.

— Быстро назад! — заорал Киеран, махая руками.

Лица спасателей были не видны за щитками, но после секундного замешательства они попятились и стали возвращаться в подводный аппарат.

За поворотом завыло — то, что преследовало их, приближалось. Что-то наподобие чудовищного призрака, подбирающегося к ним по извилистым коридорам реликта.

Корсо взглянул на экран, кое-как установленный в проделанном в стене иссечении, и заметил, что внутренние помещения реликта поменяли очертания. Ранее существовавшие коридоры и отсеки исчезали с карты прямо на глазах, а вместо них появлялись новые.

Заметил он и то, что Лундена и Ивановича нигде нет. От их тел не осталось ни малейшего следа, как случилось и с остальными людьми, исчезнувшими в утробе реликта.

Киеран побледнел и потерял сознание. Корсо склонился над ним — пульс есть, но зрачки расширены, а дыхание частое и прерывистое. Корсо и сам чувствовал себя не лучше, но ужас помог на время забыть о боли. Один из солдат, заметив, что произошло, поспешил к Киерану и дотащил его до аппарата.

Корсо был абсолютно уверен, что реликт примет его программы, и до сих пор не мог поверить, что упустил нечто важное. Но поймет ли это сенатор, когда потребует ответа?