"Борьба с фашизмом начинается с борьбы против большевизма" - читать интересную книгу автора (Рюле Отто)

3

Большевистская партия, первоначально российская социал–демократическая секция Второго Интернационала, была основана не в России, а в эмиграции. После лондонского раскола 1903 г. большевистское крыло российской социал–демократии было не более чем маленькой сектой. Стоявшие за ней «массы» существовали только в воображении ее лидеров. Однако этот маленький авангард был строжайше дисциплинированной организацией, всегда готовой к активной борьбе и поддерживающей целостность с помощью последовательных чисток. Партия понималась как военное училище профессиональных революционеров. Ее неотъемлемыми педагогическими инструментами были непререкаемый авторитет лидера, строгий централизм, железная дисциплина, приспособленчество, воинственность и принесение личности в жертву партийным интересам. То, что создавал Ленин, было элитой интеллектуалов, центром, которому надлежало в ходе революции захватить руководство и власть. Бесполезно пытаться логически или абстрактно определить, правилен ли такой вид подготовки к революции, или нет. Эту проблему следует решать диалектически. Все дело в том, о какой революции идет речь. Каковы цели этой революции?

Партия Ленина действовала в рамках запоздавшей буржуазной революции в России, цель которой заключалась в свержении феодального режима царизма. Чем более централизованной будет воля правящей партии в такой революции, чем сильнее единомыслие, тем с большим успехом пойдет процесс формирования буржуазного государства и тем более перспективным окажется положение пролетарского класса в рамках нового государства. Но то, что может считаться удачным решением революционных проблем в буржуазной революции, не может быть предложено в качестве решения для революции пролетарской. Принципиальное структурное различие между буржуазным и новым, социалистическим обществом исключает такой подход.

В соответствии с революционным методом Ленина, вожди предстают как голова масс. Пройдя собственную революционную школу, они способны понять ситуацию и руководить боевыми силами, командовать ими. Они — профессиональные революционеры, генералы большой гражданской армии. Это разделение между головой и телом, интеллектуалами и массами, официальным и личным соответствует двойственному характеру классового общества, буржуазному общественному строю. Один класс обучен управлять, другой — быть управляемым. Из этой старой классовой формулы вытекает ленинская концепция партии. Его организация есть всего лишь реакция на буржуазную реальность. Его революция объективно определяется силами, создающими социальный строй, в который вписываются эти классовые отношения, независимо от субъективных устремлений, сопровождающих этот процесс.

Тот, кто стремится к буржуазному строю, сочтет разделение на вождей и массы, на авангард и рабочий класс правильной стратегией подготовки к революции. Чем более умным, обученным и превосходящим является руководство и чем более дисциплинированы и покорны массы, тем больше шансов на успех такой революции. Рассчитывая на буржуазную революцию в России, партия Ленина была наиболее приспособлена к этой цели.

Когда, однако, российская революция изменила свой характер, когда ее пролетарские черты все больше стали выходить на передний план, тактические и стратегические методы Ленина утратили свою ценность. Если большевики добились успеха, то не как авангард, а благодаря движению Советов, которое им не удалось полностью интегрировать в свои планы. И когда Ленин после успеха революции, совершенной Советами, рассеял это движение, вместе с ним исчезло все то, что было пролетарским в российской революции. Буржуазный характер революции выступил на первый план и нашел свое естественное завершение в сталинизме.

Несмотря на свою любовь к марксовой диалектике, Ленин был не в состоянии рассматривать социально–исторический процесс диалектически. Его мышление оставалось механистичным, подчиненным строгим правилам. Для него существовала только одна революционная партия — его собственная, только одна революция — российская, только один метод — большевистский. И то, что сработало в России, должно работать также в Германии, Франции, Америке, Китае и Австралии. То, что было верно для буржуазной революции в России, должно быть правильным и для мировой пролетарской революции. Монотонное приложение единожды открытой формулы вращалось в эгоцентрическом круге, невзирая на время и обстоятельства, уровень развития, культурные стандарты, идеи и людей. В Ленине с большой ясностью проявилось господство машинного века в политике; он был «техником», «изобретателем» революции, представителем всемогущей руководящей воли. Все фундаментальные характерные черты фашизма присутствовали в его доктрине, стратегии, его социальном «планировании» и его способе обращаться с людьми. Он не мог увидеть глубокий революционный смысл того, что левые отказались от традиционной партийной политики. Он не мог понять реального значения советского движения для социалистической ориентации общества. Он никогда не научился понимать предпосылки освобождения трудящихся. Авторитет, руководство, сила, на одной стороне, и организация, кадры, подчинение, на другой, — таков был ход его мыслей. Дисциплина и диктатура — эти слова наиболее часто встречаются в его писаниях. Вот почему он не мог ни понять, ни оценить идеи и действия «ультралевых», которые не принимали его стратегию и требовали того, что более всего необходимо и обязательно для революционной борьбы за социализм — то, что только сами рабочие держат свою судьбу в своих собственных руках.