"«Наследие Дерини»" - читать интересную книгу автора (Куртц Кэтрин)

Глава XXV

Как разбойники подстерегают человека, так сборище священников убивают на пути.[26]

Состояние Райса-Майкла поутру не улучшилось, но, по счастью, ему не сделалось и хуже. Хотя лихорадка терзала его по-прежнему, он настоял на том, чтобы вновь двинуться в путь. Аппетита все еще не было, и он лишь с огромным усилием заставил себя поесть.

Несмотря на увеличенную дозу болеутоляющего, рука ныла нестерпимо, и тело поочередно то билось в ознобе, то горело от жара. После полудня, когда кавалькада миновала крохотный монастырь на далеком холме, ему резко сделалось хуже.

Несколько часов он ехал словно в ступоре, склонив голову на грудь и накинув капюшон, чтобы укрыться от солнца, когда озноб внезапно перешел в легкие конвульсии. Цепляясь за луку седла, он сумел преодолеть первый приступ незаметно для окружающих, но час спустя это случилось вновь, и гораздо сильнее, так что ему пришлось стиснутьзубы, когда от спазмов спина внезапно принялась выгибаться, и голова запрокинулась назад, так что он едва не вылетел из седла.

– Райсем, что с тобой? – воскликнул Катан, подъезжая ближе и хватая поводья, тогда как Фульк поддержал короля за плечо.

Спазмы начали утихать к тому моменту, когда место Фулька занял Стеванус, ухвативший короля за запястье. Ран с Манфредом тут же остановили колонну и на рысях устремились назад, чтобы выяснить, что стряслось.

– Иисусе, он весь горит, – пробормотал Стеванус.

– Что с ним такое? – воскликнул Ран. – Сир, вы можете говорить?

Райс-Майкл слышал их, но слова не шли с языка. Спазмы понемногу прекратились, но в глазах у него стоял туман, а в ушах звенело, и ему стоило огромных усилий удержаться в седле.

– Надо доставить его в укрытие и сбить жар, – заявил Стеванус, с тревогой оглядываясь по сторонам. – Что тут есть поблизости?

– Мы еще в часе пути от Эбора, – заявил Манфред, посовещавшись со своим оруженосцем. – Он продержится на лошади все это время?

– Сомневаюсь, – отозвался Стеванус. – По-моему, милю или две назад мы проехали какой-то монастырь.

Отпустив запястье короля, он достал из-за плеча лекарскую сумку и принялся рыться в ней.

– Катан, сядь к нему за спину и проследи, чтобы он не свалился, иначе мы уже не сможем посадить его обратно в седло. Фульк, или кто-нибудь, принесите мне какой-нибудь жидкости в чашке – вода, вино, не имеет значения. Что угодно, чтобы растворить лекарство. Нет, не подходит, – пробормотал он, отбросив несколько маленьких пергаментных пакетов.

– Х-холодно, – выдавил Райс-Майкл сквозь стиснутые зубы. Почти вся сила его ушла на это единственное слово. – Весь г-горю.

Катан забрался в седло позади него и обхватил короля руками. Стеванус продолжал рыться в своей сумке, а Фульк, спешившись, бросился назад вдоль колонны. Вскоре он вернулся с маленькой чашей в руках.

– Тут у меня вино, – крикнул он, проталкиваясь к Стеванусу.

Тем временем двое рыцарейCustodesспешились и встали по обе стороны от лошади короля, удерживая его ноги в стременах и успокаивая разволновавшегося скакуна. Ран с Манфредом в тревоге переглянулись, когда короля вновь начала бить дрожь. Отец Лиор с отцом Маганом тоже поспешили подъехать поближе, чтобы выяснить, что происходит, а за ними появился и брат Полидор.Как только Фульк передал ему чашу, Стеванус высыпал туда содержимое двух пакетиков.

– Раствори это в вине и помешай немного, чтобы порошок растворился, – велел он, а затем повернулся к королю и тронул его за плечо. – Сир, вы должны выпить лекарство. От него вы заснете, но зато прекратятся спазмы. Катан, помоги ему.

Фульк поднял чашу, и Райс-Майкл с помощью Катана сумел взять ее, но тут его пронзили новые конвульсии, и рука сжалась с такой силой, что хрупкая чаша разлетелась вдребезги, залив ему грудь вином. Его стащили на землю, прежде чем он сам свалился с седла. Началась суета, чьи-то руки хватали его, перекликались встревоженные голоса, раздавались разноречивые приказы… А следующее, что он ощутил, была острая боль в шее, и еще один приступ, после чего волна тошноты накрыла его с головой, и мысли начали путаться.

– Проклятье, Лиор, я не хотел давать ему мерашу! – откуда-то издалека услышал он голос Стевануса, прежде чем тьма стеной навалилась на него. – Не знаю, как он отреагирует в таком состоянии!

Прежде, чем потерять сознание, Райс-Майкл еще успел испугаться, заметят ли окружающие, что он отреагировал на мерашу так, как положено Дерини, но спазмы, сотрясавшие все тело, не позволили ему додумать эту мысль до конца, а двойная доза мераши, впридачу к прочим лекарствам, быстро погрузила его в бессознательное состояние, и емувсе сделалось безразлично.* * *

Он не знал, как долго оставался без чувств, но когда, наконец, пришел в себя, то обнаружил, что лежит в полутемной прохладной комнате, и его окружают несколько женщиннеопределенного возраста в темных одеждах с мягкими руками и добрыми лицами. Две из них омывали его обнаженное тело прохладной водой, тогда как третья накладывалахолодные компрессы на пылающий лоб.

Широкие полотняные ленты на груди и на бедрах привязывали его к кровати. Словно сквозь туман он осознал, что руки и ноги его закреплены точно таким же образом. Казалось, что у него ноют все до единого мышцы и суставы.

Он с трудом выдавил стон, мечтая лишь о том, чтобы ему дали попить чего-то холодного и еще о каком-нибудь снадобье, что притупило бы боль в висках.

– А, вы вновь вернулись в мир живых, – раздался бодрый женский голос, и четвертая женщина в черном присоединилась к своим подругам, и склонилась пощупать лоб короля под влажным компрессом. – Не пытайтесь шевелиться. Ваши лекари наложили эти повязки, чтобы удержать вас от конвульсий. Но теперь, когда вы пришли в сознание, мы должны постараться сбить лихорадку. Сестра Регина, снимите повязку с груди, чтобы мы могли его приподнять. Нам ведь не нужно, чтобы он захлебнулся.

Тут же на зов поспешила другая женщина, подав говорившей деревянную чашку. Монахини, обмывавшие его тело, отодвинули свои тазы и накрыли его до пояса простыней, а затем ослабили повязку, стягивавшую ему грудь. Несмотря на общее отупение, головную боль и слабость, Райс-Майкл с трудом сообразил, что находится, видимо, в каком-то женском монастыре, и его ангелы-хранители принадлежат к религиозному ордену. Мысли в голове ворочались с огромным трудом, и он осознал, что виной тому проклятая мераша, а не только горячка и раненая рука.

– Где Катан? – с трудом прошептал он, и невольно застонал, когда одна из сестер ласково приподняла его за плечи. – Катан.

– Один из ваших оруженосцев, да, сир? – прошептала женщина с чашей. – Сперва выпейте это, я его позову.

– Что там такое? – прошептал он.

– Это настойка, которую мы варим из ивовой коры, очень хорошо против лихорадки. Поверьте, это поможет.

– Голова болит, – выдавил он, когда чашку прижали к его губам.

– Это из-за горячки. Просто выпейте. Лекарство снимет и боль тоже.

У него не оставалось иного выбора, кроме как повиноваться, хотя пить он смог лишь крохотными глотками, с трудом шевеля пересохшими губами. От этого усилия он настолько ослабел, что вновь погрузился во тьму бесчувствия.

Когда он проснулся вновь, в голове слегка прояснилось, но все тело болело по-прежнему, и в особенности рука. Он почувствовал, что путы на груди, на руках и на ногах остались на месте, и чьи-то руки не слишком бережно мяли ему живот.

Он постарался с помощью своего дара установить личность человека, что так неласково обращался с ним, но эта попытка вызвала новую волну резкой боли и тошноты, и он осознал, что мераша по-прежнему сильна у него в крови. Нажатие в районе мочевого пузыря вызвало резкий приступ боли и, открыв глаза, он обнаружил, что его мучитель никто иной, как брат Полидор. Рядом стоял Стеванус, заметно встревоженный и чем-то очень недовольный.

– Что, больно? – спросил военный хирург почти с надеждой, в то время как Полидор продолжал обследовать его тело.

Райсу-Майклу пришлось несколько раз сглотнуть, прежде чем он сумел набраться сил и покачать головой.

– Мочевой пузырь переполнен.

После того как принесли, использовали и унесли прочь соответствующую посудину, Стеванус занял место Полидора и с хмурым видом коснулся лба пациента. В комнату вошли Катан и Фульк, а следом за ними Манфред с Раном. У этих двоих вид был особенно сердитым. В комнате, как и прежде, царил полумрак, но теперь Райс-Майкл ощутил свет за тяжелыми занавесями. Интересно, какой сейчас день…

– Как вы себя чувствуете? – негромко спросил его Стеванус.

– А что, я должен чувствовать себя лучше? – спросил король.

На губах Стевануса мелькнула тень улыбки, и он убрал руку.

– Не нужно терять надежды. Лихорадка слегка спала, но у вас продолжались конвульсии, всю ночь и утро напролет. Рука воспалена, но этого и следовало ожидать.

Райс-Майкл попробовал свои путы и ненадолго прикрыл глаза.

– Меня, правда, нужно привязывать?

– Когда начинаются спазмы, то это довольно жуткое зрелище. Вы можете переломать себе все кости, так что, боюсь, повязки придется оставить.

– Как надолго?

– Пока конвульсии не прекратятся.

– Нет, как долго до ближайшего приступа? Стеванус, я что, от этого умру? – спросил он, пытаясь поймать взгляд лекаря.

Стеванус отвел глаза.

– Я… не думаю, что вы умрете от этого, сир, – отозвался он шепотом. – Но вот, я принес вам еще настойки из ивовой коры и успокоительное. Похоже, оно отчасти снимает спазмы. Катан, приподними ему голову.

Могло ли помочь успокоительное, им так и не удалось выяснить, поскольку желудок короля оказался не в силах удержать жидкость достаточно надолго, чтобы она оказала свое целительное воздействие, и тело его вновь принялись сотрясать жестокие спазмы. У него начался приступ кашля, и наконец, Райс-Майкл потерял сознание. Когда он вновь пришел в себя, не ведая, сколько прошло времени, то вокруг постели вовсю звучали сердитые голоса, и он с огромным трудом смог разлепить веки, чтобы оглядеться по сторонам.

– С медицинской точки зрения, это именно то, что требуется, – твердил брат Полидор, в то время как Лиор удерживал за плечо рассерженного Стевануса. – Я хотел сделать это еще несколько дней назад, вы мне не позволили, и теперь смотрите, что происходит.

Манфред с хмурым видом держался чуть поодаль, а его оруженосец и двое рыцарейCustodesудерживали отчаянно сопротивлявшегося Рана, чтобы отец Маган мог вонзить тому в руку деринийскую колючку. Катан также был в комнате, но его удерживал Галлард де Бреффни, прижимавший кинжал к горлу оруженосца. Еще двое рыцарейCustodesудерживали за руки Фулька, который с беспомощным видом взирал на происходящее.

– Но он и без того слишком слаб! – пытался возражать Стеванус. – Если вы отворите ему кровь, то этого он точно не переживет.

Алая пелена вновь застила сознание короля, и конвульсии возобновились с новой силой, погружая его в беспамятство, и все же от этих слов Стевануса ужас ледяной рукой сжал его сердце. Они все-таки решили пустить ему кровь! Он запретил это Стеванусу и Рану, но, похоже, Лиор с Полидором ослушались даже их распоряжений. Огромным усилием воли, несмотря на то, что мераша по-прежнему лишала его доступа к магическим способностям, Райс-Майкл сумел не поддаться последнему приступу конвульсий, но когда спазмы затихли, он уже начал сомневаться, не лучше ли ему было бы лишиться чувств, и не знать, что творится вокруг.

Ибо теперь они больше не спорили. Катан стоял на коленях справа от постели, поглаживая короля по лбу и заливаясь горькими слезами, а левую руку его внезапно пронзила жгучая боль… Повернув голову, он увидел, как Полидор поднимает окровавленный нож.

– Нет! – вскрикнул он слабым голосом, пытаясь отпрянуть, но Полидор уже ослабил жгут, мешавший кровотечению.

– Не-ет, – застонал он, когда горячая кровь потоком хлынула по руке, стекая в таз, установленный у него под локтем.

Но рыцарьCustodesжестко удерживал его за плечо, а отец Маган за запястье, чтобы помешать строптивому пациенту вырвать руку. Еще один рыцарьCustodesвстал между Катаном и королем и схватил оруженосца за плечо. Стевануса нигде не было видно.

Ужас и чувство беспомощности охватили Райса-Майкла в тот миг, когда он понял, что сопротивление бесполезно. Все равно он попытался вырваться из своих пут с возмущенным стоном, но вынужден был смириться, когда Галлард де Бреффни с силой прижал его к постели, выдавливая воздух из легких, а остальные мучители навалились на дергающиеся конечности. От этого усилия кровь потекла еще сильнее, и даже перелилась через край чаши прежде, чем Полидор успел переставить ее на другое место. Осознав всю тщету своих усилий, король перестал сопротивляться, Галлард ослабил хватку, а рыцариCustodesотпустили его плечи.

– Райсем, прости, я не сумел их остановить, – прошептал Катан, отворачивая лицо короля, чтобы тот не смотрел на происходящее. – Они бы не убили меня, ради Мики, но пригрозили, что разлучат нас с тобой, если я не перестану сопротивляться. Я не мог допустить мысли, что ты останешься страдать в одиночестве.

– Но зачем? – прохрипел Райс-Майкл. – Они все же решились убить меня?

– Ну, ну, сир, что за странные мысли, – промурлыкал Полидор, сжимая его предплечье, чтобы усилить ток крови. В руке он по-прежнему сжимал окровавленный нож. – Вы очень упрямый пациент, сами не знаете, что вам на пользу. Кровь выпустит все дурные гуморы, которые являются причиной болезни. Поверьте, мы точно знаем, что делаем.

Не в силах спорить со столь бесчеловечной логикой, Райс-Майкл беспомощно обвел взглядом комнату, и увидел, что Ран сидит на стуле у дверей с закрытыми глазами, затылком опираясь на стену. Рядом, положив руку ему на плечо, стоял Манфред и время от времени поглядывал на гофмаршала. Лиор также держался поблизости. А кровь Райса-Майкла продолжала течь по руке в подставленную чашу, и ее становилось все больше и больше, в точности, как описывал Джаван, когдаCustodesотворяли кровь ему… Казалось, это было целую вечность назад.

– Ран, послушай меня, – окликнул Райс-Майкл так громко, как только сумел. – Ран, если они убьют меня… Я тебе сказал, что случится тогда. Не дай им сделать этого – для своего же блага, если не ради меня.

Манфред стиснул плечо Рана и презрительно усмехнулся.

– Не думаю, что он слышит вас, сир. Как бы то ни было, я не столь доверчив, как лорд Ран. Я вам не верю.

– Пусть Катан покажет вам этот документ, – предложил король.

– Кто угодно может подписать любые бумаги в своих мечтах, – возразил Манфред. – Полагаю, что вы блефуете.

– А если нет?

Манфред пожал плечами.

– Сир, как это ни печально, порой, несмотря на всю заботу лекарей, даже самые высокопоставленные пациенты не могут оправиться от столь серьезной болезни, как ваша. У нас будет полно свидетелей, что мы сделали все от нас зависящее, дабы вылечить ваше величество. Но было слишком поздно, и мы не сумели вас спасти.

– Но это убийство! – прошептал в отчаянии Райс-Майкл. – Более того, это святотатство. Впрочем, вы же уже убили одного короля, не так ли? Но, по крайней мере, Джавану позволили умереть на поле брани, с мечом в руке…

С отвратительной улыбочкой Манфред подошел к постели, безучастно глядя на кровь, бегущую по руке короля, и на уже почти доверху наполненную чашу.

– Я человек не мстительный, сир. Даю вам честное слово, что когда настанет время, вы можете умереть с мечом в руке, если пожелаете… С тем самым мечом, что держал в руке Джаван в его последние мгновения. Но это случится не сегодня.

По его знаку, брат Полидор отложил нож и чистым полотенцем зажал разрез, а затем приподнял руку короля, чтобы отец Маган мог унести чашу, полную крови. Когда они омыли рану, Полидор вновь перевязал ее, а затем велел Катану прижать пальцами повязку, поскольку они не хотели снимать путы.

– Благодарю вас, брат Полидор, – проронил Манфред. – Возможно, ваши услуги нам еще понадобятся сегодня ночью, если пациенту не станет лучше, но пока вы можете идти. Сир, я пришлю вам мастера Стевануса и лорда Фулька, после того как отец Лиор перемолвится с вами парой слов.

Отвесив Манфреду поклон, Полидор удалился, а за ним ушли и рыцариCustodes,уводя с собой одурманенного Рана. Когда дверь за ними закрылась, Лиор подошел к постели и с пренебрежением взглянул на чашу с кровью, стоявшую на столике у постели. Отец Маган невозмутимо собирал окровавленные полотенца и инструменты, раскладывая их на деревянном подносе.

– Какая жалость, что здесь нет ваших друзей-Дерини, сир, – мягким голосом промолвил Лиор. – Без сомнения, ваша королевская кровь им пригодилась бы для своих отвратительных обрядов. Но в монастырях принято этой кровью удобрять сад. Возможно, через год или два добрые сестры расскажут нам, превосходит ли кровь короля по своим достоинствам кровь простых смертных.

У Райса-Майкла все сильней кружилась голова, то ли от кровопотери, то ли от действия успокоительных снадобий, и потому он никак не отреагировал на слова священника.Однако Катан возмущенно воскликнул:

– О чем это вы говорите? Что за глупая ложь насчет Дерини?

– А вы разве не слышали об их кровавых ритуалах? – поинтересовался Лиор. – Разумеется, ведь вас не затронула их скверна. Я помню, как сам испытывал вас… Но всем известно, что Дерини якшаются с демонами, которые требуют крови от своих служителей. Насколько мне известно, для них королевская кровь почти столь же драгоценна, как кровь девственниц и младенцев, так что порадуйтесь, сир, что они не имеют доступа ни к вашему телу, ни тем более, к вашей душе.

Катан не нашелся, что ответить на это, а Райс-Майкл, сгорая от ненависти, отвернулся, чтобы не смотреть на Лиора. Дыхание его сделалось хриплым и прерывистым, а мыслипутались.

– Кстати, – продолжил Лиор. – Вскоре я пришлю к вам священника. Уверен, что вы желаете исповедоваться и получить последнее причастие, поскольку находитесь на пороге смерти. Я бы предложил свои услуги, но почему-то сомневаюсь, что вы на это согласитесь. Полагаю, к отцу Магану это тоже относится.

На это Райс-Майкл смог лишь покачать головой.

– Ладно, я вам кого-нибудь подыщу. Доброй ночи, сир.

И они с Маганом удалились, унося поднос и чашу с кровью. Стеванусу позволили вернуться в комнату и вместе с ним вошел также Фульк, который в смущении опустился на колени у постели короля.

– Мне очень жаль, сир, – пробормотал военный лекарь с несчастным видом. – Я пытался их остановить. Сэр Фульк тоже пытался, но нас никто не пожелал слушать.

Райс-Майкл прикрыл глаза, чувствуя, что сейчас его вновь охватят конвульсии.

– Я знаю, – выдохнул он. – Вы ни в чем не виноваты. Катан…

Катан стиснул его ладонь в своих, и он ухватился за его руку, пытаясь бороться со спазмами, в то время как Стеванус и Фульк удерживали его за плечи. Затем он погрузился в тревожный сон, и даже не заметил, как день постепенно сменился вечером, а затем перешел в ночь.