"Любовь в мегабайтах" - читать интересную книгу автора (Демина Нина)

Глава одиннадцатая

Я попросила секретаря Станисласа доложить ему и узнать, сможет ли он меня принять. Я могла позвонить ему по телефону, но неожиданно выбрала этот путь.

Дверь кабинета распахнулась, и Станислас вышел ко мне сам.

– Ну, здравствуй, – радостно сказал он, рассматривая меня, держа за плечи. – Похорошела! Что же ты так долго?

Велел секретарю принести кофе, и, взяв меня под руку, провел в кабинет. Если бы я не была предупреждена Галиной, я бы не почуяла измены. Он действительно был рад видеть меня. Кто же эта женщина, с которой он проводит все ночи?

– Трудно уехать из прекрасной Италии, – вторя ему, радостно улыбалась я.

– Спешу отчитаться, – Станислас обнял меня и прижался гладко выбритой щекой. – Я выполняю все свои обещания. Не пью, по кабакам не шляюсь. Веду здоровый образ жизни.

"Вот, дура, сама же сказала, что на девиц вето не накладываю!" – отругала себя я, продолжая улыбаться Станисласу:

– Молодец! Я за тебя переживала.

– Позвонила бы,…ну хоть раз, – он отстранился, посмотрел мне в глаза. – Я ждал. Сам позвонил бы, да ты адреса не оставила.

– Если бы оставила, отдохнуть вряд ли получилось.

– Я рад, что ты вернулась, – он снова обнял меня, – я часто вспоминал, как сидя на крылечке в Житино, ты сказала мне, что любишь, и что бы я помнил об этом, что бы с нами ни случилось.

– Столько времени прошло… – неопределенно сказала я, уклоняясь от объятий.

– Ты закрутила роман с итальянцем? – прямо спросил он, не опуская рук с моих плеч.

– Нет.

– С русским туристом? – это прозвучало грозно.

– Нет.

– Не ври! – повысил голос он, тряхнув меня за плечи.

– У меня никого не было! – со злостью сказала я. – А с кем ты спишь, ты мне сейчас расскажешь.

Станислас отпустил меня. Сел в кресло, предложив мне место рядом. Секретарь принес поднос с кофе, поставил его на столик и вышел, притворив дверь.

– Все равно услышишь. Лучше сам расскажу, – начал Станислас – Натали…

При упоминании имени его мачехи, я вздрогнула. -…как-то пришла ко мне домой, а мне тоскливо так было, прогнать ее неудобно, а она как на грех Станислас то, Станислас сё, бюстом своим передо мной колышет, а у меня три недели воздержания. Ну, я и сорвался, – он тяжело вздохнул, признавая свою вину. – Потом прошу ее, уйди, забудь, а она в слезы. Дверью хлопнула, а ночью приехала на такси, стоит под дверью и говорит "я ушла от Владимира, мне негде жить, пусти на время". Что делать? Я пустил. С тех пор она живет у меня.

Я хорошо представляла, как Натали может соблазнять, но меня интересовало другое:

– И как Владимир Станисласович отреагировал на это?

– За мои выкрутасы с файлами "Хадраш текнолоджи" он меня пожурил, а сейчас лишил наследства. Говорит, не сын ты мне больше. Так что с "Хадраш" я не в теме.

– Что делать думаешь, жениться?

– С ума сошла! Я люблю другую женщину.

– Любишь одну, а живешь с другой, старинная народная мужская забава.

– Саша! – он умоляюще сложил руки. – Что я должен был сделать, выгнать ее на улицу?

– Уйти самому, оставить квартиру ей, если ей жить негде. Покуковала бы, да и вернулась к Владимиру Станисласовичу. Плохо ли ей, молодой любовник, теплое гнездышко!

– Саш, ну не мог я сообразить!

– За тебя твой малыш соображал, – зло сказала я.

Станислас покраснел, я видела это впервые.

– Ну, да ладно, – я встала, к кофе мы так и не притронулись. – Совет вам, да любовь.

И с улыбкой поклонилась Станисласу. Он сидел, опустив плечи. Я прошла к двери, на пороге обернулась, но, не сказав ничего, вышла.

Слухами полнится земля. Мы не виделись и не общались четыре месяца. Мне было чем заняться, кроме как плакать по Станисласу. Я готовилась стать матерью.

Он возник на моем пороге перед Рождеством. Мы разговаривали с Галиной в моей квартире, она собиралась уходить, приоткрыла дверь, шагнула на лестничную клетку и уперлась в грудь Станисласа.

– Ой, вот и папаша… – ойкнула Галина и бочком протиснулась к своей двери.

Никем не останавливаемый, Станислас прошел в мою квартиру и закрыл дверь. Я стояла и не могла ничего поделать. Глупо прикрывать живот руками. Он смотрел на выпуклый животик, на простенькое домашнее платьице для беременных, на тапочки с веселыми зайцами. Я смутилась.

– Так, так. Не врут, значит. И когда же ты собиралась мне рассказать?

Рассказывать я ему не собиралась, и промолчала.

– Значит, скрыть хотела, – констатировал он.

– Прости, как понять твой интерес? Между нами ничего нет, – сказала я, возмутившись, что он уличает меня в нечестном поступке.

– Но было, – он вздохнул, и с укором посмотрел на меня. – Я знаю, это мой ребенок.

– Похвальная уверенность, – съязвила я. – Ты живешь с другой женщиной, зачем тебе это?

– Я не живу с Натали.

– Она переехала? – не поверила я, зная правду от вездесущей Галины.

– Нет. Она живет в моей квартире.

– Понятно.

– По-ня-яя-т-но, – передразнил меня Станислас, – что ж ты делаешь, Сашка?

– Тебе лучше уйти, – посоветовала я ему, – пока еще можно остаться друзьями.

– Я знаю, что мне лучше. Ты как с мужчиной разговариваешь? Ох, и надрал бы я тебе задницу!

– Отстань, мне нельзя волноваться, – воспользовалась я своим положением, – и ребенку тоже, ему нужны положительные эмоции.

– Если бы не это, – он ткнул пальцем в сторону моего живота, – я бы тебе такие положительные эмоции устроил!

– Хорошо, – успокоила я его, – пришел, так пришел. Может, скажешь зачем?

– Просто из вежливости пригласила бы войти, а не томила бы в коридоре, – сказал Станислас.

Мне не оставалось ничего кроме как пригласить его в комнату. Аккуратно повесив светлую дубленку в шкаф, сняв щегольские казаки, он прошел, огляделся, сел на тахту.

– Ничего не изменилось, – сказал он, и похлопал по мягкому индийскому пледу, приглашая меня сесть рядом. "В моем положении он меня и пальцем не тронет", подбодрила себя я. Села. Платьице собралось складочками, увеличивая живот. Я была неповоротлива, что бы было удобно, я устраивалась еще некоторое время.

Станислас смотрел на изменившуюся фигуру, на мои попытки поместить пополневшее тело. Бог знает, о чем он думал. С кухни вернулся, спрятавшийся было, Базиль.

Подошел к Станисласу, обнюхал.

– Привет, – сказал ему Станислас. Базиль вспрыгнул на тахту и полез к нему на руки. Предатель! Станислас погладил подставленную для ласки кошачью голову, Базиль положил лапки на грудь Станисласа, переминая ими, замурлыкал, и выпустил коготки, цепляясь за петли джемпера Станисласа.

– Базиль! – грозно окликнула его я, он недоуменно посмотрел, отпустил джемпер, но с рук его не сошел.

– Ты будешь строгой матерью.

– Я буду разумной матерью, в меру строгой, и в меру буду баловать.

– Кого? ЕЕ или ЕГО?

– Не знаю. Мне все равно, кто родиться. Я буду любить их вне зависимости от пола.

– И когда?

– В апреле.

– У нас есть время. И на свадьбу, и на медовый месяц и подготовиться к рождению малыша.

– Я замуж не собираюсь.

– Хорошо. Тогда будем жить в гражданском браке. Квартиру куплю большую, с детской комнатой.

– Никаких браков. Ни законных, ни гражданских.

– Хорошо. Будем жить как соседи. Куплю квартиру с двумя спальнями.

– Станислас,…я устала спорить с тобой.

– Вот и хорошо, – он вскочил с тахты, взял меня за лодыжки, и положил их на свои колени и, поглаживая их, медовым голосом сказал, – ложись, отдыхай.

Я запротестовала, его настойчивость утомила меня. Я выторговала его согласие оставить сейчас меня в покое, на возможность навестить меня завтра. Станислас оделся, поцеловал меня в щеку и ушел, сказав "До завтра".

С тех пор так и повелось. Станислас приезжал в обеденное время, мы обедали в маленьком ресторанчике и немного гуляли по заснеженному парку и прощались до следующего дня. Я привыкла к его вниманию, он был нежен и заботлив. Перед выходом на улицу, зная, что самой мне сделать стало нелегко, надевал на меня меховые сапожки и застегивал молнию. Во время прогулки держал меня под руку, чтобы я не поскользнулась. Выбирал только полезные для меня блюда и до отказа забил экологически чистыми продуктами мой холодильник.

Февральским утром, когда за окном стало светлеть и метель, казавшаяся желтой в свете уличных фонарей, приобрела свой естественный цвет, в мою дверь позвонили.

Я взглянула в глазок, но в подъездном полумраке, разглядела только женский силуэт.

– Почта, – сказали за дверью, чувствуя мою нерешительность.

Я открыла. Натали. Наталья Леонидовна. Она решительно вошла в мою квартиру и брезгливо огляделась. Коридор был неширок, узкий вишневого дерева шкаф, двухметровое зеркало, окруженное яркими круглыми светильниками, овальный ковер, привезенный мною из Китая. И я. На седьмом месяце мой живот значительно увеличился, и был направлен на Натали, как крупнокалиберное артиллерийское орудие. Она остановила на мне свой взгляд, и он застыл на выпирающей части моего тела.

– Какая же ты дрянь! – Натали кипела злобой.

– Наталья Леонидовна, вы явились в мой дом без приглашения и оскорбляете меня! – попыталась я осадить ее.

– Я ведь тебя предупреждала, предупреждала, тварь ты эдакая! Я ради него оставила Владимира, мне обратной дороги нет! Если ты попробуешь отнять у меня Станисласа, берегись, – она перешла на свистящий шепот, – я за твою жизнь и за жизнь твоего ублюдка не дам и ломаной полушки!

– Что вы так нервничаете, Наталья Леонидовна? Станислас живет с вами, не со мной.

Я вот сейчас разволнуюсь, – говоря это, я сняла чехол с мобильным телефоном с крючков для ключей, – да и позвоню ему, что бы он вас домой отвел, а то вы меня беспокоите своими угрозами.

– Этот негодяй не появляется дома, в офисе мне говорят, что он занят или вышел, все время врут! – она задохнулась, от злости и пожаловалась. – Владимир никогда не поступал со мной так!

– Трудно танцевать одной задницей на двух свадьбах?! – ввернула я, ничуть ее не жалея.

– Как ты можешь судить? – она презрительно, свысока смотрела на меня. – Ты любила когда-нибудь? А тебя кто-нибудь любил?

– Я женщина, вы никогда не замечали?

– Не замечала, тебя трудно заметить, – она радовалась, что может напомнить мне, что я не красавица. – Владимир все твердил "она умница!", не верю – ума хватило только залететь, а это и дурочка может!

– То, что так легко дается дурочкам, оказалось не по плечу вам. И дело тут вовсе не во Владимире Станисласовиче, – сказала я, готовая ответить на выпад, и, кивнув на свой живот, выпалила, – и как мы уже выяснили не в Станисласе. Это вы, Наталья Леонидовна, смоковница бесплодная.

Я знала, что вызываю огонь на себя, но остановиться уже не могла. Она назвала меня "дурочкой"! Натали утробно зарычала, я ударила по самому больному месту, и кинулась на меня. Я увернулась, бросилась в ванную комнату. Натали побежала за мной и зацепилась за дверной косяк, в надежде помешать мне, закрыть дверь ванной.

Я налегла плечом на дверь, Натали не выдержала боли прищемленной руки, выдернула ее, и я защелкнула дверь перед самым носом преследовательницы. Трясущимися руками я набирала номер Станисласа на, оставшимся чудом, в моих руках, мобильном.

Я слышала, как разъяренная Натали мечется по моей квартире, в поисках предмета, способного помочь ей открыть дверь ванной комнаты. "А если она найдет топор, справится ли она с дверью?" в тоске подумала я. Станислас приехал быстро. Я слышала, как он стучал во входную дверь, как Натали открыла ему, как они кричали друг на друга, как хлопнула дверь. Затем шум стих, Станислас прижался лбом к двери ванной комнаты и позвал:

– Саша! Сашенька, я отвезу ее домой. Не беспокойся, она никогда тебя не потревожит! Я отвезу и вернусь! Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно. Можешь не возвращаться. Кто следующий, Раиса?

– Саша!

– Я серьезно. Хватит мне на сегодня, Станислас.

– Саш, открой!

– Нет. Иди, она тебя ждет.

Станислас стукнул кулаком в дверь и, чертыхаясь, вышел из дома. Не завидую я Натали.

Два дня я не пускала Станисласа к себе. Для этого мне пришлось забросить прогулки. Подниматься в квартиру я ему запретила под страхом вызова милиции.

Станислас сидел в машине около моего подъезда и через час названивал мне на мобильный. Сначала я разговаривала с ним, увещевала, чтобы не занимался ерундой и уезжал на работу.

– Пусти меня, я должен объяснить – он не хотел ничего слушать и просил открыть ему дверь.

Тогда я отключила телефон.

Утром третьего дня осады, в мою квартиру позвонили. Я взглянула в глазок и снова увидела лишь женский силуэт. На этот раз я была осторожна. На мой вопрос, знакомый голос ответил:

– Варвара Хадраш.

Вот это да! Станислас решил надавить на меня и подбил на это свою тетку? Я открыла дверь и пригласила Барбару пройти в дом. Она вошла и дружелюбно прикоснулась уголком губ к моей щеке в подобии поцелуя. Я спросила ее, не будет ли она "против", если мы поговорим на кухне, я угощу ее чаем. Барбара "против" не была. Но полюбопытствовала расположением моих "комнат". Я провела ее в мою единственную комнату. Она похвалила ее светлость и уют. Но, заметила, что с прибавлением семейства, эта комната превращается в гостиную, спальню и детскую, одновременно.

– Александра, ты здравомыслящий человек, зачем с самого рожденья обрекать ребенка на жизнь в трудных условиях? И так в жизни он повстречает много сложностей.

Я проявила уважение и внимательно слушала Барбару.

– Купить достойную квартиру тебе может и под силу, – продолжала она, – но это истощит твой запас. Предоставь это мужчине, поверь, женщина всегда найдет, куда потратить деньги! А содержание ребенка?

Я кивнула в знак того, что понимаю как нелегко одинокой женщине.

– Ты же знаешь, сколько стоит достойное образование, твоя жизнь превратится в ежедневную добычу средств на существование.

Я согласилась с ней снова, кто как не я знал о том, как дорого стоит образование, как отказываешь себе во всем, что бы оплатить семестр.

– Семья Хадраш не из бедных, хоть и Володенька пригрозил Станисласу лишением наследства, но и без его денег у Станисласа высокий и стабильный доход.

"Конечно Глоуб Коммьюникейшн, даже оставшись далеко позади "Хадраш текнолоджи", это тебе не коммерческая палатка, торгующая сникерсами" ухмыльнувшись, подумала я. Барбара приняла ухмылку на счет Станисласа, и вкрадчиво продолжила.

– Я его не оправдываю, он виноват во многом, но ты должна думать в первую очередь о ребенке. Послушай меня, девочка. Я зла тебе не желаю. У меня, кроме Станисласа никого нет, он мне, как сын, а твой ребенок будет моим внуком. Так, что дочка?

– Варвара Станисласовна, пойдемте-ка, я угощу вас чаем. У меня есть прекрасный южноафриканский сорт. Отлично поднимает настроение, снимает стресс. За чаем и поговорим.

Барбара дала себя увлечь в кухню и устроилась за круглым столом, являвшимся моей гордостью. Мы разлили ароматную жидкость по изящным фарфоровым чашкам, и Барбара напомнила о моем обещании.

– Вы многого не знаете о наших отношениях, Варвара Станисласовна, – начала я и вкратце рассказала, какой коварный план был у Станисласа, и какая расплата ждала меня, если бы не явление Игоря Александровича. Барбара ахала и прижимала руку к сердцу.

– Поэтому мне нелегко верить в искренность поступков Станисласа. Но, после его появления в моем доме и настойчивых просьб иногда навещать меня, я дала ему шанс.

Все было неплохо, до прихода Натали. Я не хочу быть объектом нападок распоясавшейся любовницы Станисласа. Она обещала "не дать и полушки за жизнь моего ублюдка".

Барбара округлила глаза и в ужасе произнесла:

– Это сказала Натали?

Я кивнула головой, подтверждая свои слова.

– Сумасшедший дом! Что она себе позволяет? Станислас давно прекратил с ней любовные отношения! – возмутилась Варвара Станисласовна.

– Но они живут в месте! – рявкнула я, разозлившись, что все считают меня дурочкой.

– Они живут в одной квартире. Не вместе, – уверенно сказала Барбара. – Станислас с утра до ночи в офисе, иногда остается там ночевать. Живут в разных комнатах.

– Это вам Станислас рассказал?

– Поверь мне, дочка, Станислас конечно кобель и у них была связь, но это все в прошлом! От того она и бесится! Все надеется на чудо, поэтому и не съезжает от Станисласа. А мальчик выгнать эту куртизанку не может, все-таки из нашего рода.

Я представила бедного мальчика Станисласа и развратную куртизанку Натали.

Неубедительно. Натали кокетка, но не куртизанка. Совращение Натали, Станисласом наверняка было задумано как месть отцу, бросившего его с матерью. Но, Варвара Станисласовна мыслит как мать, стараясь выгородить своего сына.

– Уж ты прости его, Александра! – взмолилась Варвара Станисласовна, видя мою непреклонность. – Голову совсем потерял, работу бросил, все сидит под твоими окнами. Пропадет, сопьется или еще хуже…

Варвара Станисласовна начала плакать и этого я вынести не смогла.

– Хорошо. Я не против его посещений. Но, в остальном я пока не решила. Все будет зависеть от Станисласа.

Варвара Станисласовна радостно всплеснула руками, вскочила, кинулась ко мне с объятьями и поцелуями, словно я уже родила долгожданного внука и наследника Станисласа. Одеваясь в коридоре, она долго благодарила меня, обещала заглянуть на чай, и еще раз поцеловав в щеку, наконец, ушла. Не прошло и пяти минут, как я услышала слабый звук остановившего на моем этаже лифта. Я уже знала кто это.

Чувство радости от предстоящей встречи захлестнуло меня, вместе с чувством гордости за свою силу воли.