"В объятиях ветра" - читать интересную книгу автора (Смолл Бертрис)

18

Поезд набирал скорость, отъезжая от Ролинса. Скай казалось, что она почти летит, потому что ей ни разу до этого не доводилось ездить на поезде. Он слегка замедлил ход, проезжая между Исцеляющей Горой, но после этого снова понесся, как стрела, отвозя ее к месту назначения гораздо быстрее, чем ей того хотелось.

Мэтт сидел рядом с ней, глядя в окно и провожая взглядом проплывающие мимо пейзажи. Мэтт погрузился в свои мысли. Он не произнес ни слова в течение многих часов. Думал ли он о прошлой ночи и пытался ли он найти объяснение тому, что произошло между ними? Или же он думал об Элизабет? А если не о ней, то о какой-то другой женщине, о которой Скай совсем ничего не знала?

Прошлой ночью. Скай снова приснились орлы, и это стало ее беспокоить.

Кружение орлов казалось, на первый взгляд, спокойным и умиротворенным, но, увидев сон во второй раз, Скай сравнила их с собирающимися перед бурей тучами, казалось, что эти орлы обладают огромной силой, которая способна обмануть, погубить ее, поглотить ее, как поглотил один орел другого.

Скай взглянула на Мэтта. На его задумчивом лице не промелькнуло ни тени улыбки. Он и вправду выглядел озабоченным. Должно быть, Мэтт наконец почувствовал на себе ее взгляд, потому что обратил на нее внимание. Он поднес к губам ее руку и поцеловал ее в запястье. В это мгновение ожило все, что произошло между ними прошлой ночью. Его все еще задумчивый взгляд задержался на ней какое-то мгновение но вскоре Мэтт снова стал смотреть в окно и опять погрузился в свои размышления.

Может быть, ты погубишь меня, Мэтт Риордан? По всему телу Скай пробежала дрожь. Эта мысль лишила ее спокойствия так же, как и сам сон. Но она не хотела думать об этом. Возможно ли, что он так предан своей работе, что смог так хитро обмануть ее? И теперь, вероятно, он жалел об этом или размышлял, как побыстрее закончить этот маскарад.

Скай посмотрела на его сильную ладонь, сжимающую ее руку. Она попыталась высвободить ее, но его пальцы сжали ее так крепко, что она не могла выскользнуть. В эти минуты беспокойства ей хотелось думать, что это пожатие любовника, а не цепи ее похитителя. Ей хотелось думать, что он останется рядом с ней, а не отвезет ее в суд, чтобы ее осудили за убийство.

Скай откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Ее шляпа сидела на голове довольно высоко, и она не причиняла ей никаких неудобств. Волосы Скай были высоко подняты, уложены и закреплены шпильками. Такую прическу ей сделал парикмахер, который был в гостинице.

Когда они с Мэттом закончили свой туалет этим утром, она стала похожа на настоящую леди, идущую под руку с джентльменом. Когда они шли на вокзал, на них были устремлены тысячи взглядов, и Скай немного стеснялась этого, но Мэтт уверил ее, что все на них смотрят только потому, что она очень привлекательная.

Хотя ей было невероятно лестно услышать такие слова, она все-таки взволнованно спросила:

— А что, если кто-нибудь сумеет сопоставить факты и поймет, кто мы такие.

Лицо Мэтта стало серьезным, и его губы вытянулись в тонкую линию:

— Мы должны сейчас рискнуть, если ты не хочешь ехать остаток пути в Шайенн верхом на лошади.

— Ты знаешь, — в ее голосе слышалась надежда, — мне больше нравится ездить верхом.

Мэтта развеселили слова Скай, но он не показал этого.

— Ну что ты, Скай? Давай оставим лошадей в вагоне для скота, а сами поедем в пассажирском вагоне. Мы будем в Шайенне через несколько часов. И наше путешествие закончится. Верхом мы бы скакали туда несколько дней. На лошадях нас будет даже легче обнаружить, если убийцы знают, что я везу тебя с собой.

Скай согласилась, снова почувствовав себя настоящей самозванкой в черном дорожном платье. Ее отражение в зеркале и нравилось, и пугало се одновременно. Прошлой ночью она стала женщиной. Но она изменилась еще в чем-то, не по своей собственной воле, а по воле Мэтта. Скай сомневалась, хочет ли быть той, которая смотрит на нес из зеркала. Возможно, потребуется время, чтобы она привыкла к этой роли и приняла ее.

— Устала?

Скай приоткрыла глаза. Мэтт внимательно смотрел на нее.

— Я спала прошлой ночью совсем чуть-чуть, — сказала она, и на ее губах заиграла робкая улыбка, напоминая им обоим о том, что произошло между ними ночью.

Мэтт крепко сжал ее руку, они обменялись ласковыми взглядами, И Скай снова вся задрожала. Скай тут же забыла все недавние сомнения. Может быть, она и есть всего лишь индианка в одежде белой женщины, но Мэтт Риордан именно тот, за кого себя выдает, и она но должна сомневаться в его искренности без видимой причины.

— Отдохни, — ласково сказал он. — Я тоже немного посплю.

Скай закрыла глаза, а Мэтт нет. Он стал изучать ее милый профиль, в который раз думая о том, правильно ли он сделал, что повез Скай в Шайенн. Это было какое-то необъяснимое чувство, но ему казалось, что он может сейчас погубить эту таинственную женщину гор, в которую он влюбился с первого взгляда. Мэтт страстно желал только одного — чтобы они вернулись в пещеру и продолжали жить там вдвоем, в объятиях друг друга, и чтобы такая жизнь в мире, где существуют лишь двое, длилась вечно.

Казалось, это было единственным способом остаться в ее идиллическом мире любви.

Мэтт все еще лелеял надежду сделать ей предложение, но этим утром случилось нечто такое, что беспокоило его в течение всего путешествия. Мэтт вдруг понял, что после свадьбы реальность может очень легко разрушить всю романтику, а вместе с ней и чувства.

Пока Скай одевалась, готовясь к поездке, Мэтт смотрел, как она надевала дорожное платье. Он украдкой заметил, как она с тоской посмотрела на свою кожаную одежду, лежащую в сумке, видел, как она любовно провела по ней рукой, будто оставляла вместе с ней и дорогую часть самой себя. Оставалась ли она в глубине души индианкой? Сможет ли Скай когда-нибудь сменить свободу, которой она так дорожила, на цепи цивилизации? Мэтта это беспокоило так же, как .ее взгляд назад, в сторону Гор Реки Ветра, и он чувствовал свою вину за то, что увез Скай из дома. Он не знал, сможет ли она когда-нибудь стать частью какого-нибудь иного мира, кроме того, который она оставила. А если ей это не удастся, сможет ли он провести всю свою ясизнь с ней в горах? Это кажется заманчивым, но, если посмотреть на все это трезвым взглядом, то они не могут изолироваться от внешнего мира и воспитывать своих детей в горах. Даже индейцы для собственной безопасности объединяются в племена.

Мэтт снова обратил свой взгляд в окно, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем. Много лет он скитался, чтобы заполнить свое. время, работал, чтобы выжить, всегда так загружал себя делами, чтобы не оставалось времени на размышления, которые одолевали его сегодня. Давным-давно Мэтт мечтал о ранчо и любящей жене. Эта мечта вновь ожила, и теперь он хотел, чтобы этой женщиной стала Скай Мак-Келлан. И теперь, когда он познал се, его жизнь не будет пустой и бесцельной, какой она была без Скай. Если бы они не встретились, Мэтт продолжал бы зарабатывать себе на хлеб своим оружием. И в один прекрасный день он бы, несомненно, умер.

Взгляд Мэтта снова остановился на Скай. Казалось, она заснула. Ее рука лежала в его ладони. Да, он хотел, чтобы она стала его женой, но боялся такого быстрого развития событий и опасался потерять ее. На нее сейчас свалилось слишком много проблем. И не надо было говорить с ней сейчас о браке.

Еще Мэтт вспомнил о Сером Медведе. Этот индеец тоже любит ее и может предложить ей свободу, которая стала ее неотъемлемой частью. Если бы у нес была возможность выбора, кого бы из них выбрала Скай?

Мэтт ослабил узел платка, повязанного поверх ворота рубашки, и расстегнул верхнюю пуговицу. В поезде становилось душно. Наконец в открытое окно подул слабый ветерок. Но это был теплый ветер, потому что было жарко, и это напомнило ему о Богом забытой земле штата Техас…

— Мне лучше уйти, Элизабет. — Мэтт сел на край ее кружевной постели и потянулся к своим брюкам. — Твой отец вот-вот вернется домой с собрания владельцев скота.

Но она соблазнительно улыбнулась и снова притянула его к себе, прижимаясь к нему своей полной грудью.

— Не волнуйся, Мэтт. Если он придет, ты выпрыгнешь из окна.

— Он увидит мою лошадь.

— Тогда ты скажешь ему, что приехал просто навестить нас. Ну давай же, люби меня снова. Я теперь тебя долго не увижу, и надо, чтобы мне было о чем вспоминать долгими знойными ночами.

Элизабет Лоринг была страстной женщиной, как та знойная погода, о которой она говорила. Все ее мысли занимал секс. И, возможно, поэтому обо всем остальном для нее заботился отец.

Она провела пальцем по его плечу и попыталась сделать серьезное выражение лица, потому что Мэтт хотел, чтобы она была серьезной.

— Тебе шестнадцать лет, Элизабет. Ты уже можешь выйти замуж. Мне не нравятся все эти разговоры вокруг да около. Ты согласишься, если я попрошу твоей руки у твоего отца? Мы могли бы пожениться и поселиться в каком-нибудь тихом местечке.

Элизабет вздохнула и закатила свои голубые глаза в знак раздражения, откидывая рыжие волосы с обнаженных плеч и груди.

— Мы же уже сто раз говорили об этом, Мэтт. Я не хочу выходить замуж, по крайней мере сейчас. Кроме того, у тебя нет ранчо, и потребуется немало времени, чтобы ты отстроился, как мой отец. А мой отец не позволит мне выйти замуж за человека, у которого работа ковбоя.

— Господи, Элизабет, я же не заставляю тебя жить в хижине. Ты знаешь, что я хороший работник и у меня большие планы. Я буду полностью обеспечивать тебя. Ты не будешь ни в чем нуждаться.

— О, Мэтт, — нетерпеливо сказала она. — Почему ты не хочешь просто получать удовольствие и веселиться? Мы молоды, и у нас все впереди. Брак только свяжет нас и состарит раньше времени. Мы можем подождать пару лет.

Мэтт никогда не мог до конца понять ее. Он никогда не был молодым, как он сам считал, и всегда знал, что ему придется работать всю жизнь. Мэтту казалось, что ничего не изменится, по крайней мере для него. Но он должен понимать, что Элизабет молода и сильно испорчена. Его беспокоило то, что он не знал сам, хочет ли действительно жениться на ней. Элизабет было невозможно понять и очень трудно было угодить. Мэтт постоянно сомневался, стоит ли жениться на ней?

— А если ты забеременеешь? — осторожно спросил он, наконец затронув тему, которая волновала его в течение многих дней, но, казалось, совсем не беспокоила девушку.

Элизабет, как всегда, безразлично пожала плечами:

— О, я знаю одну женщину, которая улаживает такие вещи. Она уже делала это некоторым девочкам. — Она прижалась к нему покрепче. — Ну хватит разговоров. Иди же ко мне.

Мэтту не понравился ее ответ, но когда она так прижималась к нему, он терялся. Элизабет потрогала его твердую плоть, заставляя его забыть обо всем на свете и удовлетворяя его желания. Мэтт не мог оттолкнуть или отвеп-нуться от нее. Ее волосы, рыжие, как у лисицы разметались по подушке и переливались в свете яркого дневного солнца. Ее гибкое тело приподнялось, еще сильнее возбуждая его.

Мэтт не слышал звука шагов на лестнице. Он слышал только биение собственного сердца и чувствовал, как кровь текла по его жилам подобно огню. Когда их обоих охватил жар страсти, Элизабет сжала его плечи, ее ногти больно впились в его спину, но он ничего не сказал, потому что она шептала ему на ухо:

— Да, Мэтт, да. О… да. Еще… еще… Вдруг она начала бить его по голове и кричать сдавленным голосом, но достаточно громко, чтобы се услышали во дворе:

— Нет! Остановись! Не делай этого со мной! Нет!

Дверь распахнулась так резко, что в разные стороны полетели щепки. Мэтт, ошеломленный, отскочил от нее, увидев Старшего Бейли Лоринга и его сына, Рыжего, стоящих на пороге и гневно смотрящих на него. Мэтт не успел встать с кровати и натянуть свои брюки, как Бейли уже был на нем. Он одним махом скинул Мэтта с кровати. Первый удар пришелся ему в живот, а второй — в лицо. Мэтт упал, распластавшись на полу. К нему снова подошел Бейли и начал его бить ногами, Мэтт весь сжался, пытаясь защитить свой живот и то, что находилось ниже, но увернуться ему не удалось. Рыжий поднял его и держал под руки, пока Бейли отвешивал ему удары своими огромными мясистыми кулаками. Мэтт почувствовал, как из носа и рта потекла теплая кровь. Он слышал звук ломающихся костей: нос, челюсть, ребро. От ударов Мэтт стал терять сознание и уже не мог сопротивляться. Затуманенным взором он видел Элизабет, сидящую на кровати и прижимающую к груди пуки. Она пронзительно кричала:

— Он… заставил меня… папа! Он затащил меня сюда… все ушли… он затащил меня сюда! Он изнасиловал меня, папа! Он сказал, что убьет меня, если я не сделаю то, что он хочет!

Ослепленный яростью, Бейли выхватил из кобуры револьвер и приставил его к виску Мэтта. Он взвел курок.

Элизабет завопила:

— Нет, дедушка! Не убивай его! Нас будут спрашивать… люди узнают, что он сделал. Они узнают, что меня… изнасиловали. Я буду унижена. Я не смогу смотреть людям в глаза. Пожалуйста, не убивай его. Просто выгони его.

— Она права, отец, — теперь говорил уже Рыжий. — Я не хочу, чтобы репутация моей дочери пострадала из-за этого мерзавца. Пусть все останется между нами.

— Ладно. Здесь убивать мы его не будем. Пусть одевается.

— Дедушка, не убивай его, — взмолилась Элизабет. — Тебя за это посадят в тюрьму. Со мной… все будет в порядке.

— Не вмешивайся в это, девочка моя. Он попытается это сделать снова. Мы свершим правосудие над этим подонком Риорданом. Нам не следовало нанимать этого вонючего негодяя, это уж точно.

— Скажи им правду, Элизабет, — простонал Мэтт. — Скажи им правду.

Но она продолжала сидеть на кровати, закрываясь простыней и испуганно оглядываясь вокруг.

Рыжий Лоринг толкнул Мэтта, и он упал на пол. Мэтт подполз к своей одежде и начал натягивать ее на себя, чувствуя себя униженным и уязвимым в своей наготе. Наконец он надел брюки, и Лоринги вытолкнули его из дома, кинув вслед оставшуюся одежду. Им пришлось вынести Мэтта за ворота, потому что сам он идти не мог. Лоринги попытались усадить его на лошадь, но боль была настолько сильной, что Мэтт потерял сознание Очнулся он от того, что его бросили на спину лошади, как мешок с зерном. Боль пронзила все его тело. Кровь текла из носа и капала на его руки. Он не мог как следует видеть, что происходит вокруг, и понял, что оба глаза подбиты и почти не открываются.

Так они проехали несколько миль под лучами ослепляющего техасского солнца, и на протяжении всего пути Мэтт то терял сознание, то снова приходил в себя. Кровь из носа наконец прекратилась, но она засохла на лице, и Мэтта облепили мухи, а он даже не мог отмахнуться от них. Он помнил, как они остановились, и слышал, как Бейли и Рыжий говорят еще с кем-то. Мэтт с трудом узнал владельца ранчо и двух главных наемных рабочих. Они только что вернулись из города, и, должно быть, им очень доверяли и рассчитывали на их молчание, если Бейли говорил им, что Элизабет изнасиловали и они собираются преподать ему урок. И после этого они поехали дальше, захватив с собой двух рабочих.

Наконец они остановились, и Рыжий столкнул Мэтта с лошади. Сначала Мэтт подумал, что они собираются оставить его здесь и позволить солнцу убить его. Вскоре он почуял запах дыма. Мэтт приложил немалые усилия, чтобы открыть глаза, и увидел, как Бейли отвязывает от седла железное клеймо. Он не помнил, брали ли они его с собой, когда уезжали с ранчо. Но, возможно, так оно и было.

И когда Мэтт понял, какой урок хотят ему преподать, то пожалел, что не умер по дороге, что они не выстрелили ему в голову и не покончили с ним, виновным или нет, это уже не имело значение. Собрав последние силы, Мэтт приподнялся на колени, зная, что надо бежать, но они тут же заметили это и снова ударили его Он помнил, как они прижали его лицом к земле и сели на него верхом, как на какое-то живот-нос Он не мог пошевельнуться Он видел, как Бейли нагревает на огне клеймо, поворачивая его в разные стороны, чтобы оно лучше прогрелось.

— Я не насиловал ее, — сказал Мэтт, но понял, что у него из горла вырвался лишь тихий шепот. Он повторил это снова так громко, как только мог.

— Я не насиловал ее!

— Заткнись, ты, ублюдок, — ответил ему Рыжий Лоринг — Моя дочь не стала бы мне лгать. Ты подонок, и ты заплатишь за то, что изнасиловал ее.

Рабочие смотрели на него равнодушно. Клеймо становилось все краснее и краснее и наконец стало белым.

Бейли Лоринг взялся рукой, одетой в перчатку, за железную рукоятку и вытащил клеймо из огня. Он повернулся к Мэтту, в его глазах светилась ненависть. Мэтт вскрикнул и тут же потерял сознание.

Мэтт прислонил голову к спинке сиденья и закрыл глаза. Многое, произошедшее в тот день, стерлось из памяти или было окутано туманом, но боль он помнил до сих пор. Чертовскую боль. Они оставили его под палящим солнцем, оставили умирать. Он, наверное, умер бы, если бы мимо случайно не проходил какой-то бродяга, не отвязал его и не отвел ко врачу

Когда Мэтт поправился, то решил разорить Бейли Лоринга, и это оказалось довольно легко. Когда он работал на Лоринга, то подозревал, что его люди замешаны в краже скота, но смотрел на это сквозь пальцы из-за Элизабет.

Теперь Матт начал расследование и выяснил, что в тот день Лоринг не был на собрании владельцев скота. Он клеймил украденный скот в ущелье в десяти милях от ранчо. Поэтому-то к его лошади и было привязано клеймо.

Мэтт стал работать на закон и вместе с другими детективами из агентства Пинкертона, расследовал это дело. Они установили ловушку для Лоринга и поймали его с поличным. Мэтт жалел, что не смог выдвинуть обвинение против Рыжего, потому что знал, что тот тоже участвовал в краже скота. Но Бейли уверял, что Рыжий не имеет к этому никакого отношения, а так как он находился на ранчо во время облавы на Бейли и его сообщников, суд поверил ему.

Бейли повесили. Мэтту предложили постоянную работу в агентстве Пинкертона. После этого он иногда возвращался в Техас, но только чтобы ловить таких преступников, как Лоринг. Каждый раз, когда Мэтт сюда приезжал, воспоминания одолевали, преследовали его, и он не мог дождаться, когда уедет отсюда снова.

Мэтт повернулся к Скай, которая все еще спала, убаюканная монотонным стуком колес. Он сжал ее руку немного крепче, но она не шевельнулась. Она была такой милой, такой невинной, такой прекрасной. Полная противоположность Элизабет. Мэтт даже удивился, как мог он когда-то полюбить Элизабет. Ему, наверное, так хотелось любви, внимания, и он был настолько глуп, что принимал это в любой форме, думая, что так и должно быть.

В его сердце не было больше места для Элизабет Лоринг. Все чувства умерли в тот день, когда она предала его. Она научила его! цинизму. Но Скай Мак-Келлан вдохнула в него новую жизнь. За это он был ей благодарен и еще за то, что ему не надо было думать о завтрашнем дне.

Поезд прибыл в Шайенн точно по расписанию. Скай, немного волнуясь, ступила на платформу и подождала, пока Мэтт снимет с верхней полки их сумки. Им пришлось ждать, пока откроется вагон для скота. Когда он наконец открылся, Мэтт зашел внутрь, чтобы вывести лошадей.

Скай ждала рядом с поездом, чувствуя себя неловко. Но мимо нее проходило много людей, и никто не обращал на нее особого внимания, за что она мысленно благодарила их.

Наконец Мэтт вывел лошадей из вагона и провел их по узкому неустойчивому трапу. Солджер был оседлан, на второй лошади была только узда, и поэтому Мэтт кинул сумку ей на спину.

— Давай отведем лошадей в конюшню и найдем какую-нибудь комнату, — сказал он

— Я могу позаботиться о ваших лошадях, мистер.

Мэтт увидел мальчугана, который разгляды вал его. Скай заметила, что в карих глазах мальчика светится надежда и тот с нетерпением ждет ответа Мэтта. Она также обратила внимание на его потрепанную одежду и волосы, которые следовало хорошенько расчесать и постричь. Скай обрадовалась, когда Мэтт достал из кармана жилета пять центов. Она поняла, что он сделал это, потому что увидел в этом бело куром мальчике себя и вспомнил то время, когда брал любую подвернувшуюся работу, только чтобы положить хоть немного пищи в свой голодный желудок.

Мэтт передал мальчугану сначала поводья, а потом монетку.

— Отведи их в конюшню и накорми. Дай им немного овса и воды.

Мальчик посмотрел на эти пять центов, как на золотую двадцатидолларовую монету. Он сжал монетку крепко в своей запачканной ладошке и его глаза светились благодарностью, но гордость не позволяла ему показать ее. Он ответил по-деловому:

— Я позабочусь о них, мистер. Могу ли я еще что-нибудь для вас сделать?

— Даже не знаю. Ты не мог бы передать кое-что от меня местному губернатору?

Мальчик широко раскрыл глаза от удивления.

— Камерону Уэлчу? Который сидит в том большом здании? — Он махнул рукой себе за спину.

— Да, ему.

— Почему же нет, мистер. Только скажите, что передать.

Мэтт снова порылся в кармане жилета и вытащил оттуда маленький черный блокнотик и огрызок карандаша. Он что-то нацарапал, сложил листок бумаги и протянул его мальчику.

— Передай это губернатору и принеси мне его ответ. Мы остановимся вон в той гостинице «Шайенн», если там есть свободный номер.

— О, у них куча свободных номеров. — Мальчик бережно положил записку себе в карман. — Это займет всего около тридцати минут, мистер.

— Это не срочно. Займись лошадьми и не торопись. Я заплачу тебе еще пятьдесят центов, когда ты вернешься от губернатора.

Глаза мальчугана снова загорелись, и он посмотрел на Мэтта почти с обожанием, будто решил, что познакомился с весьма важным и богатым человеком, который к тому же очень добр и обменивается посланиями с самим губернатором.

Мальчик отвел лошадей, а Мэтт и Скай перешли на другую сторону улицы и оказались в гостинице. Служащий не обратил на них особого внимания, и им снова дали номер на втором этаже с видом на улицу, Скай казалось странным, что одежда может так изменить отношение людей друг к другу. Неужели она не выглядела индианкой, как вчера утром в Ролинсе?

Мэтт открыл окно, чтобы проветрить комнату, и повернулся к Скай.

— Хочешь спуститься в ресторан и немного перекусить? Я думаю, что мы достаточно далеко от долины Долгой Луны и можем чувствовать себя в безопасности.

— Я не очень хочу есть, — сказала Скай. — Я сыта тем, что мы ели в поезде. Давай подождем ответа от губернатора.

Мэтт снял куртку и ботинки и растянулся на кровати.

— Иди сюда, Скай, — сказал он, протягивая руку. — Ты натянута, как тугой индейский военный барабан.

Она засмеялась, подошла к Мэтту и положила свою руку в его. Он был таким ласковым, и ей хотелось оказаться в его объятиях и быть любимой и забыть обо всем, в .том числе обо всех своих сомнениях. Тот беспокойный взгляд, который был у него в поезде, теперь исчез Теперь он был рядом и был открыт для нее

— Давай я помассирую тебе шею, чтобы ты немного расслабилась, — сказал Мэтт, блестя глазами. — Не бойся этой встречи с губернатором. Он просто хочет разобраться в этом деле, так же, как ты и я. Все преступления, совершаемые в штате, так или иначе рассматриваются им.

Скай позволила ему расстегнуть верхние пуговицы на своем жакете и не сопротивлялась, когда его руки ненадолго, но очень возбуждающе задерживались на ее корсаже, когда он расстегивал одежду. Мэтт помог ей развязать корсаж, и когда он снял его, теплый взгляд Мэтта пробежал по Скай. Мэтт оценил по достоинству то, что ее теперешняя одежда подчеркивала ее округлости гораздо откровеннее, чем бесформенная одежда из кожи.

Мэтт притянул ее к себе и посадил на край кровати, обняв двумя руками. И как только он начал массировать своими длинными пальцами ее шею, Скай стала расслабляться.

— Все скоро закончится, — сказал Мэтт.

— И после этого ты отвезешь меня домой? — тихо спросила она, поворачивая голову назад, пытаясь поймать его взгляд.

Мэтт упал в глубину ее темных глаз, окруженных длинными густыми ресницами. О, как она очаровывала и пленяла его взглядом и близостью своего тела!

— Я сказал, что отвезу, а я человек слова, — ответил Мэтт. — Но неужели здесь, вдали от гор, тебе плохо, Скай? Ты не думаешь, что когда-нибудь захочешь жить где-нибудь в другом месте?

Скай снова посмотрела прямо перед собой. После нескольких минут ожидания, она опустила плечи, будто на них взвалили тяжелый груз.

— Я не знаю, Мэтт. Ты, наверное, не поймешь, но… мне кажется, я не принадлежу ни к какому другому миру. Только к своему особенному.

Мэтт продолжал массировать ее плечи, стараясь не показать, что ее признание взволновало его.

— Так происходит со всеми нами. Мы должны идти вместе с толпой, но внутри каждого из нас существует свой собственный мир. Это естественно, что ты сейчас избегаешь людей. Ты долгое время жила одна.. Тебе никто не нужен был, чтобы выжить, а когда человек ни в ком не нуждается, он становится одиночкой. Это естественно, Скай. Это значит, что ты сильная. И никто не вправе винить тебя за это. — Мэтт на секунду замолчал. — Я надеюсь, что все это скоро закончится, ко ты сама знаешь, что я не могу отвезти тебя домой, пока тех людей не поймают и не посадят за решетку.

— Да, но кто будет искать их?

По тону, которым Скай задала вопрос, Мэтт понял, что она уже знает ответ на него. Он на секунду перестал делать массаж, но вскоре снова продолжил.

— Я… Губернатор попросил меня об этом.

— Это опасно, Мэтт. Эти люди и убьют тебя не дрогнув.

— Я знаю, но я готов к встрече с ними. Я все время выслеживаю опасных преступников. Это моя работа.

Действительно ли Скай боялась за его жизнь, или же ей было страшно, что его убьют и она не вернется назад в горы? Мэтту больше хотелось верить в первое.

Он прислонился к ее спине и поцеловал ее в шею, а она положила голову на его плечо. Через мгновение он передвинулся на середину постели и притянул ее к себе. Они одновременно начали раздевать друг друга. Пока они делали это, заходящее вечернее солнце проникало своими золотистыми лучами сквозь окно, чтобы обогреть их обнаженные тела. Скай, зная, что последует за игрой, смело заключила Мэтта в свои объятия.

Теперь ему не нужно быть осторожным. Скай отвечала на его поцелуи без смущения и страха. Он нежно провел рукой по се жаждущей ласк груди и коснулся губами соска. Она выгнула спину, чтобы оказаться ближе к нему и тому трепетному огню, который вызывали где-то внизу живота его губы. Скай чувствовала, как его напряженная плоть касается ее бедра, и обняла его ногами. Мэтт оторвался от ее груди и поцеловал ее в губы жадным, неистовым поцелуем. Их языки танцевали в брачном танце, и тела двигались послушно друг другу.

Скай казалось, что они взбираются вдвоем к величественным вершинам Гор Реки Ветра, забираясь на такие высоты, где парят лишь орлы и кружатся" облака. Когда дрожь, сотрясавшая их, прошла, они одновременно застонали от удовольствия. Мэтт перевернулся на спину и привлек к себе Скай. Лежа на нем, Скай почувствовала, как его напряжение растет, осталась на нем, пока они не вскрикнули от блаженства второй раз.

Наконец, удовлетворенная, Скай упала на него, и рука Мэтта обвилась вокруг ее плеча в жарком, любящем объятии. Она положила голову ему на грудь, слушая, как его сердце возвращается к нормальному ритму.

Мэтт отбросил со своего лица пряди ее шелковых волос и прошептал, прижавшись губами к се полуоткрытому рту:

— Ты самое удивительное создание, которое я когда-либо знал. Моя горная львица.

Скай ощутила его твердую плоть и ласково засмеялась:

— До вчерашнего дня я не знала, как мне тебя не хватало.

— И я тоже.

Его губы слились с ее в жадном поцелуе, и Мэтт перевернул ее на спину. Он снова начал двигаться внутри нее, когда вдруг послышался стук в дверь.

— О Боже, должно быть, это мальчишка, — вздохнул Мэтт.

Мэтт заставил себя остановиться. Он натянул на себя брюки и рубашку, оставив ее незастегнутой, как всегда, он взял кольт и направился к двери, двигаясь боком, будто ожидая, выстрела или внезапного вторжения. Скай собрала все свое белье и забежала за ширму.

— Кто там? — спросил Мэтт, пытаясь говорить как можно небрежнее.

— Это я, мистер, — послышался мальчишеский голос. — Я принес вам ответ от губернатора.

Мэтт опустил револьвер и распахнув дверь.

— Быстро же ты, сынок, — сказал он, улыбаясь мальчику.

Глаза мальчика были выпячены, как у вареного рака, и он никак не мог перевести дыхание, потому что, по-видимому, всю дорогу бежал.

— Губернатор хочет вас видеть. Сейчас же! Он, по-моему, очень оживился, узнав, что вы здесь.

Мэтт порылся в кармане жилета и дал мальчику пятьдесят центов, как и обещал. Мальчуган уставился на монету, лежащую в его руке, с благодарным трепетом. Его губы растянулись в широкой улыбке.

— Благодарю вас, мистер. Вам нужно еще что-нибудь?

— Пока нет, сынок, — сказал Мэтт, — но, как только мне что-нибудь понадобится, я обращусь к тебе. Где я могу тебя найти?

В глазах мальчика появилось замешательство.

— Ну… я бываю на вокзале… иди на конюшне.

Мальчик хотел сказал, что у него нет дома. Мэтт понял, что он, скорее всего, ночевал где-нибудь в конюшне с разрешения конюха. Мэтт знал, что такое не иметь дома, он испытал это на себе, поэтому воздержался от дальнейших расспросов.

— Ладно, не волнуйся. Я смогу найти тебя. Мальчуган кивнул, еще раз поблагодарил и побежал вниз по лестнице, сжимая в ладошке заветную монетку. Мэтт посмотрел ему вслед, потом повернулся к Скай.

— Давай приведем себя в порядок. Пора идти.

Через некоторое время он добавил с чуть заметной улыбкой:

— Сегодня ночью мы доделаем то, что не успели сейчас.

Через тридцать минут они вышли на раскаленную мостовую. Скай не знала, отчего здесь ей было гораздо теплее, чем в горах, то ли из-за того, что на ней было черное дорожное платье, то ли из-за того, что горы были намного выше того места, где они сейчас находились. Но солнце должно скоро скрыться за горизонтом.

Мэтт предложил ей руку, и она с благодарностью взяла ее. Скай чувствовала себя в полной безопасности, когда касалась его и шла совсем рядом.

Казалось, что они прошли несколько миль, а не пару кварталов, пока дошли до главного административного здания. Ее туфли были совсем не такие, как мокасины, и Скай подумала, что натрет себе мозоли, пока они доберутся до этого внушительного строения. Когда они проходили по узким улицам, Скай вдруг очень испугалась этого замкнутого пространства. Казалось, все вот-вот заденет ее: здания, которые стояли с обеих сторон улицы, как препятствия, люди, которые суетились, бегая туда-сюда, повозки и лошади, проезжающие по улице, пыль, поднимаемая сотнями ног, копыт и колес и залетающая им в нос.

Скай не знала, почувствовала ли она страх из-за множества людей и шума или она уже была напугана. А вдруг губернатор скажет, что се показания бесполезны и он не видит смысла в дальнейшей се защите? Или вдруг они пошлют кого-нибудь в долину Долгой Луны и не смогут разыскать убийц, и тогда убийцы приедут за ней сюда? В этом огромном городе ей даже негде спрятаться. Скай чувствовала себя здесь очень уязвимой, и ей не нравилось это чувство. Она была не в своей стихии, и поэтому плохо контролировала себя. Скай внезапно захотела снова убежать в горы, туда, где она чувствовала себя в полной безопасности.

В административном здании было прохладно и спокойно. Все вокруг сверкало от полированного дерева и пахло свежим лаком. Такая атмосфера помогла Скай расслабиться, как только она вошла. Коридоры были широкие и просторные, а на окнах не было занавесок. Здесь царило спокойствие.

Мэтт провел ее по коридорам, и они подошли к кабинету Камерона Уэлча. Его секретарша, миссис Леонора Джонсон, как было написано на табличке, восседала за дубовым столом, стоящим перед дверью в его личный кабинет

— Мистер Риордан, — миссис Джонсон приветствовала его улыбкой. — Рада видеть вас снова. Губернатор велел вам сказать, чтобы вы шли сразу к нему.

Секретарша перевела взгляд на Скай, и любопытные, но добрые глаза ненадолго задержались на ней.

— Он сказал, чтобы юная леди вошла вместе с вами.

Мэтт поблагодарил и открыл дверь, пропуская Скай. Ее сердце колотилось так часто, что она почувствовала легкое головокружение и дрожь в руках.

Скай быстрым взглядом окинула кабинет. Губернатор сидел в кожаном кресле с высокой спинкой, повернувшись к окну. Виднелась только его голова. В комнате находилось еще двое человек, и Скай почувствовала некоторую неловкость. Они были одеты неопрятно, не в костюмы, и у каждого из них на поясе висел револьвер. Тот, что стоял у окна, был маленьким, толстеньким, обрюзгшим. Другой, который стоял рядом с дверью, был молодым и худым, возможно, всего на пару лет старше ее самой, и казался даже привлекательным. Он вежливо ей кивнул, и их глаза на несколько секунд встретились.

Мэтт закрыл за собой дверь, когда раздался щелчок замка. Губернатор медленно повернулся в кресле к ним лицом.

В этот миг сердце Скай ушло в пятки. Оно забилось еще чаще. Колени начали подгибаться. Перед глазами все поползло, как в тумане, и она решила, что все это происходит во сне. Но резкий насмешливый голос губернатора был вполне реальным, и Скай вспомнила то, что не могла забыть.

— Вы плохо себя чувствуете, мисс Мак-Келлан? — спросил он с иронией, — Вы так побледнели, будто только что видели привидение.

По спине Скай пробежал ледяной озноб Она неотрывно смотрела на его рот, криво усмехавшийся, голову, убеленную сединами, и бледно-голубые глаза.

Надо спасаться. Бежать.

Скай стала пятиться к двери, но чья-то рука сжала ей запястье.

— Что случилось, Скай? Что-нибудь не так? Она оторвала взгляд от губернатора и посмотрела на мужчину, который с ней разговаривал и держал ее за руку. Когда она увидела Мэтта, что-то внутри нее перевернулось. Скай неожиданно набросилась на него и принялась изо всех сил колотить его, царапать и кричать.

Однажды встречаются мрак и рассвет.