"Мое сердце" - читать интересную книгу автора (Смолл Бертрис)

Глава 13

— Она изменилась! — констатировала графиня Альсестерская. — Она очень изменилась. — В ее голосе проскакивали нотки неодобрения.

— Она повзрослела, — ответила леди Блэкторн. — Не забывай, Виллоу, мы не видели Велвет два (, половиной года.

— Я прекрасно отдаю себе отчет в том, сколько прошло времени, Дейдра, но наша сестра стала совсем другой.

— Да, — пришлось согласиться Дейдре, — она стала другой.

— А вы чего ждали? — вмешалась их мать. Скай посмотрела на своих старших дочерей. Господи! Возможно ли, что она мать двух дочерей, одной из которых уже тридцать один, а другой двадцать четыре года?

— Что случилось с ней, мама? — спросила Дейдра.

— Поверив, Алекс мертв, она полюбила другого человека. Теперь ее сердце разрывается между ними двумя. У нее нет выбора, и она должна вернуться к мужу. Это делает запретный плод, я имею в виду Властителя Индии, только еще более сладким. Будучи девочкой независимого нрава, она нервничает, считая, что ее принудили к этому решению. Ей бы хотелось чувствовать, что она сама имеет право выбирать.

— Бедная Велвет! — сказала Дейдра, мягкая и сострадательная женщина, — Хм! — фыркнула Виллоу. — Если бы она оставалась на месте, вместо того чтобы бежать куда-то сломя голову, когда Алекса ранили на этой дурацкой дуэли, ничего не случилось бы.

— Ты слишком сурова к сестре, Виллоу, — ответила их мать. — Вся твоя жизнь протекала спокойно Ты просто не можешь знать, как бы повела себя в подобных обстоятельствах.

— Ну, я-то уж наверняка сама похоронила бы своего мужа, не оставила его на посторонних людей! — Виллоу казалась разгневанной, но истинная причина ее злости крылась в том, что ей не понравилось замечание матери о том, что она прожила жизнь в тиши и довольствии.

Сама она считала себя весьма практичной женщиной, ведь большей частью ее воспитанием занималась леди Сесили. Она вырастила Виллоу в лучших традициях образцовой англичанки, чьей первейшей обязанностью является бережливость и преданность семье. За всю ее жизнь ей только пару раз приходили в голову мысли о том, что неплохо было бы пожить жизнью, полной приключений и страстей, такой жизнью, которой жила ее мать. Но она тут же отгоняла столь дикие намерения, пожимая плечами. Виллоу, графиня Альсестерская, была превосходным примером того, какой должна быть высокомерная английская аристократка. Другого образа мыслей, для себя во всяком случае, она не допускала.

— А разве у Велвет жизнь не была спокойной и размеренной, как и у нас, мама? — продолжала не соглашаться Виллоу. — И она проводила с тобой гораздо больше времени, чем мы. Пожалуй, она единственная, кого ты вырастила сама.

— Да, это так, — согласилась мать, — но ты должна помнить, что Адам и я покинули ее как раз в то время, когда, как выяснилось, мы были нужны ей больше всего. У нее не было никого, кто мог бы дать ей совет. Будь терпеливой, Виллоу. Велвет прожила дома всего две недели. Она очень волнуется, как пройдет ее встреча с Алексом.

— Она и с нами ведет себя как-то странно, — проворчала Виллоу. — Я сказала ей, что выбрала ее в крестные матери своей маленькой Джоанны, а она не проявила никаких чувств. Все эти дни она скачет сломя голову на этом своем чертовом жеребце с утра до ночи.

Скай ничего не ответила, заметив под окном Велвет, которая вскочила в седло своего ширококостного гнедого и галопом понеслась по аллее. Как объяснить Виллоу, что Велвет сходит с ума по своей дочери, которая всего на месяц моложе Джоанны? Она не может сделать этого. Еще до того, как они приехали в Королевский Молверн, Велвет настояла, чтобы они никому и никогда ничего не рассказывали про Ясаман. Поклясться молчать заставили и Пэнси вместе с Дейзи и Брэном.

— И Алексу? — спросила Скай у дочери.

— Да! Если у меня нет возможности быть вместе с дочерью, зачем Алексу вообще знать о ее существовании? Только для того, чтобы постоянно попрекать меня, мама? Я никогда не скажу ему о ней.

Они добрались до Королевского Молверна, и вся семья радостно приветствовала ее возвращение домой. Они показывали ей своих детей, которыми она должна была восхищаться. Для Велвет это было нелегким испытанием, и Скай от всей души желала, чтобы они все побыстрее разъехались по собственным домам и дали возможность Велвет прийти в себя в тишине и покое. Они же не торопились с отъездом. Велвет нашла свой способ уединения, целые дни проводя в седле, не чувствуя за собой никакой вины за эти постоянные отлучки, зная, что мать ее поймет.

Сегодня она еще больше, чем в обычные дни, стремилась сбежать из дому, а вернее — от своей старшей сестры, которая беспрестанно совала ей своего младшего ребенка, чтобы Велвет понянчила его. Она старалась заставить себя полюбить маленькую Джоанну, которая и на самом деле была прелестна. Но каждый раз, когда она держала племянницу на руках, она едва сдерживала слезы при воспоминаниях о собственной дочери. Сегодня утром она не смогла вынести этого больше и грубо сунула ее матери назад, прикрикнув на Виллоу:

— Она мокрая и меня всю описала с ног до головы! Не давай мне больше ребенка, пока я сама не попрошу об этом. Терпеть не могу, когда меня надо выжимать! — и вихрем выскочила из комнаты.

Сейчас же, проносясь по дороге, с волосами, раскиданными встречным летним ветром по лицу и плечам, Велвет чувствовала, как груз проблем спадает с нее. Пригнувшись к холке, она пришпорила коня, пустив его в галоп, и понеслась с холма на холм, чувствуя себя свободнее, чем когда-либо за прошлые недели. У нее возникло такое ощущение, что она вернулась на пять лет назад, в свое детство, когда она даже не знала или, вернее, не помнила такого имени — Александр Гордон, граф Брок-Кэрнский. Она так спешила вырасти. И почему это дети всегда так чертовски торопятся стать взрослыми, подумалось ей. Детство так коротко. Если бы только дети понимали это, то наслаждались бы каждым мгновением жизни в своем безопасном и невинном мире. Она вздохнула, потом тихо рассмеялась про себя.

Понимание этого, к сожалению, приходит слишком поздно, с возрастом.

Взлетев на вершину холма, она остановила лошадь и, обернувшись, несколько минут смотрела назад, на свой дом. Королевский Молверн. Его назвали так, потому что он был построен для королевы и расположен на Молвернских холмах в уединенной долине между реками Северн и Вье. Отсюда он казался драгоценным камнем в прекрасном окладе. Она думала, что больше никогда не увидит его. В легкой дымке предосеннего дня долина казалась такой пышно-зеленой! Все вокруг дышало тишиной и покоем, которых она не могла бы найти нигде больше во всем мире. Ей будет не хватать всего этого, когда она уедет в Шотландию с мужем.

Тут она краешком глаза заметила какое-то движение на дороге, проходившей у подножия холма, и, взглянув вниз, увидела большую группу людей, направляющуюся к их поместью. По гордо развевавшимся на легком ветерке пледам, пледам цветов Гордонов, даже с такого расстояния она могла определить, что это шотландцы. Он приехал, и она не могла оторвать глаз от открывавшейся ее взгляду картины. Он ехал впереди своих людей. Неожиданно они все остановились, и Александр Гордон бросил своего коня вскачь, заставляя его подниматься по склону холма по направлению к тому месту, где стояла она.

Ужас сжал сердце Велвет, и, развернув своего жеребца, она поскакала куда глаза глядят. Очень скоро она услышала, что он ее нагоняет, приближаясь с каждым стуком копыт. В душе она проклинала себя за то, что позволила захватить ее врасплох. Если бы она встретилась с ним внизу, в долине, она могла бы ускакать от него, но здесь земля была очень неровной и опасной для такой скачки. Стоило ее коню наступить на кроличью нору, и он сломал бы себе ногу, а она — шею.

Вдруг она почувствовала, как сильные руки поднимают ее из седла, и, к своему удивлению, она не нашла в себе сил сопротивляться.

Остановив лошадь, Алекс опустил Велвет на землю и, сам спрыгнув с седла, спросил не предвещавшим ничего хорошего голосом:

— Что заставляет вас, мадам, удирать от меня каждый раз, как только мы встречаемся? — Он угрожающе возвышался над ней, сверкая глазами.

Он ожидал, что она ударится в слезы или разгневается, но вместо этого, к его величайшему удивлению, она расхохоталась ему в лицо.

— Никогда не задумывалась об этом, — искренне ответила Велвет. — Но похоже, что это правда: я всегда еду в направлении, противоположном вашему, милорд.

Он внимательно смотрел на нее. Неужели она всегда была такой красавицей? Он потряс головой, отгоняя эти смущавшие его мысли, и сказал:

— Добро пожаловать домой, Велвет. Мне не хватало тебя. Она бы предпочла, чтобы он кричал и ругался на нее, но, видимо, это придет позже, в чем она не сомневалась.

— Да неужели, Алекс? Тебе и правда не хватало меня? Но ты не очень долго ждал, чтобы заменить меня в своей постели госпожой Вит.

— Ты тоже не очень долго ждала, чтобы бросить меня. Мое тело еще не остыло, а ты уже умчалась в Индию к своим дорогим папочке с мамочкой.

— Патрик божился, что ты мертв! Я сходила с ума! Меня всю трясло, я любила тебя, а ты поставил на кон нашу любовь и наше будущее, защищая несуществующую честь какой-то проститутки в этой дурацкой дуэли! Я умоляла тебя не ходить! Я умоляла тебя, Алекс, но ты не послушался меня!

— Ты не могла задержаться хотя бы на день, чтобы похоронить меня?

— А ты хотел бы быть похороненным в земле Англии, Алекс? Я отдала распоряжения, чтобы тебя отвезли в Дан-Брок, думая, что ты бы сам захотел этого.

Он опять был ошеломлен. Каким-то краешком сознания он вспомнил, что Мурроу говорил что-то похожее. Значит, она все-таки позаботилась о нем. Ему стало легче. И все-таки…

— Но ты не собиралась сопровождать мое тело, не так ли, моя дорогая женушка?

— Нет, не собиралась! Ты разбил мое сердце, подонок! Ты что, хотел, чтобы я вслед за тобой сошла в могилу, умерев от горя задолго до того, как мы доехали бы до Дан-Брока? Тебя это утешило бы, милорд? Может быть, твоя маленькая шлюшка и пошла бы на такое, но не я!

— Аланна Вит ничего не значит для меня, Велвет. Она побывала в моей постели, ну и что же, л вот как насчет тебя? Разве ты не постаралась так же быстро найти мне замену?

— Никогда! Я шесть месяцев плыла на корабле, оплакивая тебя, Алекс. И когда меня похитили и отправили к Великому Моголу, я все еще продолжала оплакивать тебя.

— Не так уж долго, как выяснилось, мадам. Говорят, он очень быстро сделал тебя своей женой?

— Конечно, сделал. Это был вопрос вежливости, ибо я была ему послана в дар от португальского губернатора Бомбея. Он женился не на мне, а на подарке.

— И в каком же качестве он тебя трахал, Велвет?

— А! — сказала она. — Вот что тебя беспокоит больше всего, не так ли, Алекс? Ты считаешь абсолютно нормальным завести себе любовницу только потому, что твоя жена уехала и оставила тебя, а для меня, считавшей себя вдовой, выйти опять замуж и полюбить другого — это преступление?

— Ты любила его, Велвет?

— Да!

Выкрикнув это слово, она посмотрела ему прямо в глаза. Ему пришлось отвести их в сторону под ее пристальным взглядом. Она изменилась, подумал он, и при этом совсем не был уверен, что ему нравятся происшедшие в ней перемены. И все-таки, стоя здесь и глядя на нее, он ощущал, что все еще хочет ее, а может, быть, даже и любит. Им много чего надо разрешить между собой, но это могло сделать только время.

Протянув ей руку, он сказал:

— Я приехал, чтобы забрать тебя домой, девочка. Ты поедешь со мной?

«Он так же не уверен во мне, как и я в нем, — подумала Велвет, — и все-таки он хочет попробовать восстановить нашу совместную жизнь, которую мы так бездумно разрушили». Она медленно протянула свою руку навстречу, и его пальцы сомкнулись на ее запястье.

— Да, Алекс, — ответила она. — Я поеду с тобой в наш дом. Ее лошадь паслась неподалеку, и они без труда поймали ее. Подставив ей руку, он помог ей забраться в седло и быстро вскочил в собственное. Они вместе, не торопясь, спустились с холма в раскинувшуюся перед ними долину. Добравшись до Королевского Молверна, они обнаружили, что люди Алекса уже расседлали своих лошадей и, поставив их в конюшни, толпой валили в дом. Они прибыли как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пэнси встретилась с Дагалдом.

Пэнси стояла в дверях кухни, держа маленького Даги за одну руку, вторую он засунул в рот, во все глаза глядя на спешившихся во дворе людей со всеми их пледами и такими занятными шотландскими шапочками. Ни у кого не было никаких сомнений, чьим он был сыном. Шотландцы начали подталкивать друг друга, весело пересмеиваясь и переводя взгляд со своего товарища на Пэнси и ее ребенка. Дагалд остановился как вкопанный, разинув рот.

Наконец Пэнси все это надоело, и она не вытерпела:

— Ну скажи же что-нибудь, ты, дубина! Ты напугаешь ребенка до смерти, если будешь и дальше молчать!

— Как его зовут? — наконец рискнул задать вопрос Дагалд, нервно передернув плечами.

— Дагалд Геддес, так же, как и тебя, — ответила она.

— И сколько же ему?

— Будет два после Михайлова дня, — сказала Пэнси.

— Но каким образом… — Дагалд переступил с ноги на ногу.

— Ну, если ты не помнишь, Дагалд Геддес!.. — негодующе начала Пэнси, и все вокруг захохотали.

— Но ведь это было всего один раз! — вскричал он.

— Моя мать говорит, что одного раза более чем достаточно! — ответила она, и товарищи Дагалда опять согнулись пополам от смеха.

— Черт побери, приятель, тебе не отпереться от него, а? — сказал один из них. — Парень — твоя точная копия, будь я проклят!

— Да уж вижу, что мы с ним приятели, — медленно проговорил Дагалд.

— И ты все еще хочешь жениться на мне? — требовательно спросила Пэнси.

— Да, — ответил он не колеблясь.

— Тогда сходи умойся, Дагалд Геддес. Отец Жан-Поль ждет нас в часовне.

Она нагнулась и шепотом приказала ребенку:

— Скажи «здравствуй» своему папочке, Даги.

Но малыш спрятал личико в материнских юбках, к явному неудовольствию Дагалда.

— Он просто стесняется, — объяснила Пэнси. — Он не привык к виду мужчин в пледах, чудных шапочках и с голыми коленками, но скоро у тебя будет возможность завоевать его сердце.

Не в силах больше сдерживаться, Дагалд заключил Пэнси в свои объятия.

Сидя на лошади, Алекс с улыбкой обернулся к Велвет. Это была первая улыбка, которую он подарил ей.

— Он так скучал по ней. Пэнси повезло с Дагалдом, — сказал он.

— Она любит его, — ответила Велвет. — У нее было много ухажеров из числа солдат гвардии Могола, но она никому не отдала предпочтение, зная, что Дагалд жив.

Спрыгнув с лошади, он помог ей слезть с жеребца. Обоих коней тут же увели в конюшню подскочившие мальчишки, подручные конюхов. Они вместе проследовали в дом. Увидев их, Скай тут же поняла, что они до чего-то уже договорились.

— Добро пожаловать в Королевский Молверн. Алекс, — произнесла она.

Он поцеловал ей руку.

— Велвет согласилась поехать вместе со мной домой, — сказал он.

— Но только через несколько дней, милорд. Мы еще толком не успели побыть с нашей дочерью после стольких лет разлуки, как вы понимаете.

— Мы будем только рады побыть с вами, мадам, — спокойно ответил он, и Скай поняла, что ему хочется доставить приятное Велвет.

— Я хочу принять ванну, — сказала Велвет. — Я слишком много проскакала сегодня, но боюсь, что это ерунда по сравнению с тем, что ждет меня вечером. Ты не пришлешь мне Дейзи, мама? Мне не хочется беспокоить Пэнси, пусть они порадуются там вдвоем с Дагалдом.

— Конечно, дорогая. Алекс, мне бы очень хотелось поговорить с вами. Пока Велвет купается, не откажите побеседовать со мной.

— Пусть вещи Алекса отнесут в мою комнату, — сказала Велвет матери. — Чтобы соблюсти приличия, нам придется разделить одну спальню на двоих.

— И не только из-за этого, — рассмеялась Скай. — Все остальные спальни в доме все равно заняты твоими сестрами и братьями, их супругами и отпрысками. Иди, дорогая, а мы с Алексом немного поболтаем. — Она улыбнулась своей дочери, и Велвет, повернувшись, заспешила вверх по лестнице. — Пойдемте со мной, милорд, — сказала Скай своему зятю. Он последовал за ней в библиотеку, где их уже поджидал Адам.

Как только они расселись по креслам, Скай повернулась к Алексу и спросила:

— Вы уже что-нибудь решили для себя, милорд?

— Мы переговорили, Велвет и я. Она готова ехать в Шотландию со мной, как я вам уже доложил.

— Вы хорошо прочитали мое письмо, Алекс? Хватит ли у вас выдержки любить Велвет по-прежнему?

— Не знаю, — честно ответил он ей. — Знаю только, что мне хочется отвезти ее в Дан-Брок. Я не уверен, что люблю ее, но и опять потерять ее не имею ни малейшего желания.

Скай кивнула. Она понимала его сомнения, но Адам был не столь сообразителен. Он угрожающе посмотрел на Алекса из глубины своего кресла и прохрипел:

— Ты бы лучше не пытался сделать моей девочке больно, приятель. Сын ты там Ангусу Гордону или нет, я убью тебя, если ты попробуешь выкинуть нечто в этом роде.

— Адам! — попыталась Скай осадить своего мужа.

— Черта с два, малышка! Я не шучу. Она и так достаточно настрадалась. Я лучше заставлю его подать на развод, чем позволю причинить Велвет еще какую-нибудь боль, — заявил Адам.

К их удивлению, Алекса, казалось, не обидела горячность тестя.

— Я постараюсь, милорд, но не забывайте, что и мне пришлось страдать. Однако надеюсь, что по прошествии времени мы с Велвет сможем разобраться с нашими проблемами.

— Когда вы намерены отправиться в обратный путь? — спросил Адам.

— Через несколько дней, может быть, через неделю или чуть позже. Я не хочу сразу отрывать Велвет от ее родных после такой долгой разлуки.

— М-м-м, — протянул Адам. — Это разумно.

— Видишь, — сказала Скай, — Алекс и правда старается преодолеть ту пропасть, которая отделяет его от нашей дочери. — Она встала с кресла и, подойдя к лорду Гордону, взяла ею за руку. — Я знаю, это будет нелегко, — сказала она. — Но почему-то уверена, что вам и Велвет на роду написано быть вместе. Придерживайтесь этой мысли, Алекс! Она поможет вам преодолеть самое трудное.

Он встал и улыбнулся ей с высоты своего роста, подумав еще раз, как и тогда, когда его привозили обручаться с Велвет, что его теща — удивительно красивая женщина. Но и его жена ничем не хуже. Ему очень хотелось пройти к ней.

— Я постараюсь, мадам, — пообещал он.

— Уверена, так и будет, — сказала она, вновь обретая надежду. — Лакей проводит вас в ваши покои. Отправив его, Скай повернулась к мужу — Пусть они сами разбираются между собой, дорогой. Ты все равно ничем не можешь помочь Велвет Она сама должна решить все проблемы со своим мужем, и боюсь, что их ждут не самые легкие времена. А разве у нас так не бывало? — Она села к нему на колени, положив его голову на свое плечо.

— Терпеть не могу, когда тебе или ей плохо, — проворчал он.

— Знаю, но в случае с Велвет мы здорово промахнулись. Мы ее слишком баловали и совсем изолировали от окружающей жизни, Адам. Но она выросла сильной девочкой. Она не только смогла выжить вдали от нас, но и позаботилась о Пэнси. Велвет выйдет победительницей из этого дела, если мы не будем ей мешать.

— Я беспокоюсь не о Велвет, а об Алексе, — опять проворчал он.

— Он тоже будет стараться, любимый, но он же не ты. Ему тоже досталось. Не забывай, когда мы встретились с тобой, я уже трижды была вдовой, а ты успел повращаться и при английском, и при французском дворах. А Алекс большую часть жизни провел в Дан-Броке, если не считать лет, потраченных им на университетское образование. Он вождь шотландского клана, и мысль о том, что его жена спала с другим, должна быть для него невыносимой. Я, по правде говоря, даже удивлена, что он относится к этому делу с такой ответственностью. — Она нагнулась и поцеловала мужа в щеку.

Адам повернул голову и, найдя ее губы, запечатлел страстный поцелуй.

— Самое главное для меня, малышка, это то, что ты моя, — сказал он.

Она рассмеялась:

— Ты, мой дорогой, весьма необычный мужчина. Адам де Мариско хитро улыбнулся ей в ответ и нашел рукой ее грудь.

— А вы, мадам, очень необычная женщина.

— Сэр! — воскликнула она с притворным гневом. — Мы уже дед с бабкой! Вы когда-нибудь перестанете быть таким похотливым старым козлом?

— Никогда, мадам! — И, ссадив ее с колен, он отправился запирать дверь. — По крайней мере до тех пор, пока вы, дорогая Скай, намерены согревать мою постель.

Их глаза встретились, и Скай обняла за шею своего мужа, которым он являлся вот уже девятнадцать лет.

— Я так счастлива с тобой, дорогой. Ты не обманул меня, когда обещал расправиться со всеми осаждавшими меня драконами и дать мне жить в безопасности.

— Если бы я еще мог покончить с драконами Велвет, — сказал он. — Но это теперь задача Алекса. — Он притянул к себе ее растрепавшуюся головку и поцеловал в губы, будучи гораздо более счастливым со своей половиной, чем его зять в настоящий момент.

Алекс поднимался по ступеням, обуреваемый сомнениями. Велвет согласилась поехать с ним в Шотландию, но что получится из их брака? Она не делала секрета из того, что любила Акбара. А любит ли она его, Алекса? И сможет ли когда-нибудь полюбить вновь? А он сможет ее опять полюбить? Или он никогда и не переставал любить ее? Алекс глубоко вздохнул, на секунду замешкавшись, когда лакей распахнул перед ним дверь в комнаты Велвет. Потом все-таки вошел. Закрывая за собой двери, он услышал голоса, доносившиеся из спальни.

— Могу я войти? — вежливо спросил он. Велвет, нежившаяся в своей дубовой ванне, в удивлении подняла брови. Что это случилось с Алексом? Он так деликатно вел себя. Это на него не похоже.

— Входите, милорд. Я уже почти закончила.

— Вот именно — почти. Я еще не кончила мыть вам шею, — сказала Дейзи.

Велвет рассмеялась.

— Это мать Пэнси, Алекс, — сказала она ему, когда он вошел. — Дейзи, это милорд Брок-Кэрнский. Твой человек, Дагалд, теперь по всем правилам женат на моей камеристке, Алекс. Пэнси не теряла времени даром.

— Если принимать во внимание возраст моего внука, это произошло не так уж и быстро. Мы с Брэном рассчитывали иметь уже двоих внуков за эти два с половиной года, — сказала Дейзи. — Да и вам бы пора обзавестись собственными детьми, госпожа Велвет. Теперь, когда вы воссоединились со своим чудесным мужем, самое время начинать строить свою семью.

На мгновение Алексу показалось, что тень печали затуманила глаза Велвет. Однако она бодро ответила Дейзи, и он подумал, что, видимо, ошибся.

— Конечно, Дейзи, нам уже давно пора завести ребенка, — сказала она. Потом встала и выбралась из ванны.

У Алекса перехватило дыхание. Он все-таки забыл, сколь ошеломляюще она красива. Эта ее роскошная кожа и округлые груди! Ее руки и длинные ноги, которые, как показалось ему, стали чуть полнее. Она не стеснялась и не была той пугливой девочкой, какой он ее помнил. Она ничуть не смущалась и не удостоила его даже взглядом, пока Дейзи вытирала и пудрила ее и, наконец, накинула на нее зеленый шелковый халат.

— Занимайся своими делами, Дейзи. Волосы я высушу сама.

— Пэнси придет одеть вас к ужину, госпожа Велвет.

— Не надо, пусть побудет со своим супругом, если вы ничего не имеете против, милорд. — Алекс только согласно кивнул. — Пришли мне какую-нибудь другую служанку, Дейзи.

— Хорошо, госпожа Велвет. — Дейзи присела в реверансе и вышла из комнаты.

Довольно долго Велвет и Алекс молча смотрели друг на друга, пока она наконец не заговорила.

— Давайте сядем у огня, милорд. Дни становятся все холоднее, пошел обещанный дождь. — Она грациозно указала рукой в окно, пока он усаживался в кресло. — В Индии дожди идут только в определенные сезоны, но уж коли пошли, создается такое впечатление, что кто-то проделал в небе большую дыру.

— Как она выглядит? — полюбопытствовал он.

— Индия? — Она улыбнулась. — Зеленая, серая и коричневая страна. Солнце сияет в небе месяцами. Сначала я даже начала думать, что умру, если не увижу на небе хотя бы облачко. Никогда не думала, что на земле существует такая жаркая страна. Там спят совсем нагие. Марево клубится над полями так плотно, что кажется, его можно потрогать рукой. Чуть легче стало, когда мы уехали в Лахор. Там климат тоже жаркий. Но там прекрасные сады. И все-таки мне не хватало зелени Англии.

— Шотландия тоже зеленая страна, и солнце светит довольно редко, так что ты еще успеешь соскучиться по нему, — сказал он спокойно.

Она кивнула:

— Не имею ничего против, Алекс.

— Ты правда хочешь поехать домой вместе со мной, девочка? — спросил он.

— Алекс, а что нам еще остается? Мы муж и жена. Мне бы хотелось сказать тебе, что ничего не изменилось и мы можем начать жить дальше с того места, когда мы расстались снежным февральским днем два с половиной года назад. Но это было бы не правдой. Я любила другого человека всей своей душой. Он полонил мое сердце, его ласки заставляли меня трепетать от радости. Я не могу отрицать этого и не буду, чтобы только сделать вам приятное, милорд. Я знаю, что эта правда ранит вас. Но я не могу лгать вам. Вы все равно почувствовали бы мою ложь, и между нами всегда оставалась бы какая-то недоговоренность.

— Ты любишь меня, Велвет?

— Когда-то любила, Алекс. — Она ничего не добавила к этому, и он почувствовал себя отвергнутым.

— Если позволите, мадам… — сквозь стиснутые зубы произнес он, — Я очнулся в чужом доме, слабый от потери крови, но с вашим именем на устах А вас не оказалось рядом, Велвет. Когда мне сказали, что вы уехали из Англии в поисках своих родителей, я в первый момент не поверил.

— Я не бросала тебя, Алекс. Во всяком случае, не так, как ты это понимаешь. Я думала, что сойду с ума, когда Патрик примчался с вестью, что ты убит. Все мои наихудшие опасения подтвердились, а я так не хотела, чтобы ты дрался на этой дуэли. Боль утраты была так велика, что я, как ребенок, кинулась искать утешения у родителей. Я бежала не от тебя, Алекс, а от ужасной действительности, от твоей смерти. Что мне оставалось в Англии без тебя? Детей, которые могли бы поддержать меня в моем горе, у нас не было. У нас было только три месяца супружества и несколько предшествующих ему месяцев, которые мы провели в постоянных ссорах.

— Я ухаживал за тобой все эти месяцы перед свадьбой! Она рассмеялась:

— Нет, Алекс. Ты брал меня приступом, как какую-нибудь крепость. Тебе это в конце концов удалось. Но о настоящем ухаживании ты не имеешь ни малейшего понятия.

— А Акбар имеет? — Взгляд его был сердит и угрожающ.

— Да, — спокойно ответила она, — но это не имеет никакого значения сейчас, Алекс. Эта страница моей жизни перевернута, и я не собираюсь говорить об этом, если мы намерены строить нашу жизнь сначала.

— Ты боишься этого, Велвет?

— Да, — медленно ответила она.

— И я тоже, — искренне признался он.

— Давай поедем в Дан-Брок послезавтра, — неожиданно предложила она.

— Что? — Он был явно удивлен.

— Королевский Молверн перенаселен моими родственниками. Эта толкотня, любопытные взгляды, дети, которые путаются под ногами, — все это мне осточертело. Давай пообещаем моим родителям, что не будем убивать друг друга, и поедем домой, в Дан-Брок. Ты же еще не оставил мысли обзавестись наследником, так ведь? Мы потеряли несколько лет, Алекс. Стоит ли терять еще?

— Но ты не любишь меня, Велвет. Ты только что сама сказала это.

— Наше замужество было обговорено заранее, Алекс, как и множество ему подобных. И в скольких подобных свадьбах присутствовала любовь? Когда-то мы любили друг друга, постараемся научиться этому опять. Но пока мы окружены моими благоверными родственниками, из этого ничего не получится.

Задумавшись над ее словами, Алекс с удивлением обнаружил, что в них много здравого смысла.

— Ты стала взрослой женщиной, а я помню тебя вздорной девчонкой, — серьезно сказал он.

— Да, Алекс, я повзрослела, — ответила она. В свой ответ, как он почувствовал, она вложила гораздо больший смысл, чем содержался в этих словах, но ее взгляд оставался спокойным.

— Значит, мы уезжаем через два дня, девочка. Самое лучшее время для путешествия на север!

О своем решении они объявили всему огромному семейству за ужином. Как поняла Велвет, ее родители, братья и сестры были не очень довольны такой поспешностью. Однако она тихо, но твердо отвергла все их возражения. Скай поняла, что ее младшая дочь намерена осуществить то, о чем они говорили несколько дней назад.

— Если женщина слаба, мама, — сказала она ей тогда. — она предлагает себя тому, кто ждет подобной слабости. Я же больше не желаю быть жертвой в этой жизни. Никогда! Я буду сильной, ибо, если я таковой не буду, в следующий раз мне придет конец.

Адам хмуро ухмыльнулся, метнув своему зятю тяжелый взгляд, но Велвет сказала:

— Так решила я, папа. Алекс и рад бы пожить здесь еще, но мне хочется посмотреть, что собой представляет Дан-Брок.

Скай мягко пожала руку супруга, и, вздохнув, Адам перестал спорить.

— Мне будет не хватать тебя, малышка, но, наверное, ты права. Ты едешь домой. Возьми с собой наши благословения.

— Спасибо, папа, — мягко ответила Велвет. Атмосфера разрядилась, и вся семья, собравшись в последний раз, устроила настоящий праздник, заставив Велвет чуть ли не расплакаться. На столе стояли яства, которых она давно уже не видела: зажаренная целиком половина говяжьей туши, обсыпанная солью, жир с которой стекал в специальный огромный поддон, который внесли вместе с ней в столовую четыре лакея. Была подана обмазанная медом ветчина, окорок косули, фаршированные сливами и грушами утки с вишневой подливкой, ломти мяса с золотистой корочкой, исходящие жаром пироги.

Алекс внес свой весьма необычный вклад в это празднество. Его люди привели с собой из Шотландии несколько лошадей, навьюченных бочонками, в которых в свежей воде плавало по паре живых лососей. Теперь эти рыбины в отварном виде, лежащие на подстилке из листьев салата, были представлены на суд семьи де Мариско.

С ферм привезли морковку, шпинат, редиску и салат латук. На столах стояли обжаренные в яйцах ломти свежего хлеба, сливочное масло, бри из Нормандии и совершенно особый паштет из гусиной печенки. Кубки, не успев опустеть, вновь наполнялись темным бургундским с виноградников в Аршамбо.

На десерт подали груши, обжаренные с корицей, сочный французский виноград, яблоки из Девоншира, вымоченные в марсале пирожные и сахарные вафли.

Напоследок все дети Скай решили развлечь гостей музыкой. Велвет аккомпанировала на спинете, Дейдра — на арфе, Патрик — на гобое, а Мурроу — на барабанах Виллоу, единственная из детей Скай, обладавшая даром певицы, запевала чисто и красиво. Скоро к ней присоединились остальные гости, и старый зал Королевского Молверна зазвучал радостными голосами.

После этого концерта взрослые опять уселись за столы, а дети затеяли игры в прятки, жмурки и чехарду. Было много смеха и возни. Глядя на них, Скай довольно улыбалась. Ее радовало, что вся семья собралась вместе, хотя, честно говоря, она до сих пор не могла поверить, что в пятьдесят один год уже стала бабушкой двадцати семи внуков. Нет, про себя добавила она, не двадцати семи, а двадцати восьми, если приплюсовать сюда дочь Велвет, оставшуюся в Индии. Сейчас в доме четырнадцать из них, и она неожиданно осознала, что хотя всех их и любит, но уж очень много шума, пора бы им разъехаться по домам. При этой мысли она мягко рассмеялась, и Адам вопрошающе поднял бровь.

— Я обожаю их, — тихо сказала она, — но была бы рада, если бы мы могли остаться одни.

Он, улыбнувшись, кивнул, но леди Сесили, у которой слух был, как у лисицы, несмотря на ее возраст, провозгласила:

— Дом станет похожим на могилу.

— Дейдра просила тебя поехать к ней, — напомнила Скай своей старинной подруге. — Она так счастлива, когда ты рядом. Старушка расцвела от удовольствия — Ну что же, — поломалась она, — может быть, я и нанесу ей краткий визит. Я так люблю детей.

— Мне кажется, хотя она мне ничего и не говорила, что Дейдра опять на сносях. Ты здорово ей поможешь, — сказала Скай.

— Я поговорю с ней, Скай, и она, конечно, не будет от меня таиться. Если на подходе еще один ребенок, тогда я, естественно, буду больше нужна в Блэкторн-Прайэри.

Скай положила свою руку на руку леди Сесили и тепло улыбнулась:

— Да, моя дорогая подруга, наверное, мы всегда будем нуждаться в тебе. Все эти годы ты была нашей опорой, и я молю Бога, чтобы ты оставалась ею всегда.

Леди Сесили в ответ стиснула руку Скай:

— Это невозможно, дорогая. Это невозможно, но пока Господь дозволяет, я буду стараться. Вспомни, мне ведь стукнуло семьдесят шесть прошлым маем. И если Господь допустит, то я дождусь первого ребенка Велвет. Вот тогда я смогу спокойно отойти с миром.

Скай посмотрела через комнату на свою младшую дочь. Велвет спокойно сидела рядом со своим мужем у огня. Племянницы постарались вовлечь ее в игру в прятки, но она отказалась, покачав головой и тускло улыбнувшись. Да, подумала Скай, ей лучше уехать в Шотландию как можно скорее. Потеря ребенка — нелегкое испытание. Ей необходимо как можно быстрее начать новую жизнь. И завести нового ребенка. Господи, помоги ей зачать побыстрее!

Велвет почувствовала на себе взгляд матери, и ей стало не по себе. Встав, она сказала Алексу:

— Я устала и хочу спать.

Она выглядела такой измученной, что он неожиданно посочувствовал ей.

— С тобой все в порядке, девочка?

— Я просто устала, — ответила она.

— Думаю, мы можем тихо уйти, не привлекая внимания, — сказал он, взяв ее под руку.

Увидев, как они незаметно покидают зал, Скай еще раз помолилась про себя за свою дочь; она молилась, чтобы она обрела счастье до конца своих дней, чтобы ее жизнь наконец-то стала тихой и спокойной. А больше всего за то, чтобы ее дочь опять полюбила своего мужа.

Велвет и Алекс нашли в своих апартаментах дожидавшихся их Пенен с Дагалдом. Велвет вдруг показалось, что когда-то это уже было. Когда Алекс со своим слугой вышли в маленькую спальню, Пэнси помогла своей госпоже раздеться. Сняв с нее платье, она принесла ей кувшин теплой воды с плававшими в нем лепестками левкоя и кусок любимого мыла Велвет.

— Жасмин почти кончился, миледи, и в Англии мы вряд ли его достанем.

— Не пользуйся им, — кратко приказала Велвет. — Убери его куда-нибудь подальше. Я не хочу, мне надо забыть Индию — Слушаюсь, миледи, — покорно ответила Пэнси.

— Ты счастлива, Пэнси? Как относится Дагалд к маленькому Даги?

— Он горд, как павлин, миледи! Можно подумать, что он родил его сам, и ему не терпится сделать следующего, так он, во всяком случае, говорит. — Она улыбнулась:

— Ему легко говорить, правда?

Велвет тоже улыбнулась:

— Он хороший человек, Пэнси, и по тому, как он смотрит на тебя, я поняла, что он тебя любит. Заботься о нем, девочка.

— Конечно, миледи. Тем более что, да простит меня Господь, я уже и не надеялась увидеть его больше. Как же мне повезло!

Говоря все это, служанка Велвет снимала со своей хозяйки нижнее белье, чулки, туфли, убирая все на место. Достав тонкую, как паутина, шелковую ночную рубашку абрикосового цвета, Пэнси начала одевать ее на свою госпожу, но Велвет неожиданно оттолкнула ее.

— Нет, — сказала она. — Я продрогла, Пэнси, и окончательно замерзну в этой рубашке. Дай мне обычную, из белого шелка.

Пэнси удивленно подняла брови, но, ничего не сказав, протянула своей госпоже простенькую ночную рубашку с длинными рукавами и завязывавшимися под самым горлом лентами.

Велвет плотно затянула ленты и, почистив зубы смесью пемзы и мяты, нырнула в кровать.

— Оставь меня одну, Пэнси, и можешь не приходить до утра, пока я тебя не позову. Может быть, я проснусь поздно, так что у тебя будет время побыть с мужем и ребенком. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, миледи, и да пребудет с вами Бог. — Она поклонилась и вышла из комнаты.

Велвет дотянулась до подсвечника на столике и задула свечу. Теперь Алексу будет освещать путь только слабо горевший камин. Она свернулась калачиком, натянув одеяло чуть ли не до ушей, так что наружу торчал только нос. И все-таки ей было холодно, она вся дрожала. И вдруг до нее дошло, что тряслась она не из-за холода августовской ночи, а из-за элементарного страха. Она боялась и не хотела признаваться в этом. Да, она давно уже не девственница. У нее было два мужа за ее короткую жизнь, и она успела родить ребенка. Услышав, что Алекс вошел в спальню, она еще сильнее зажмурилась и почти перестала дышать. Может быть, он поверит, что она спит.

Она почувствовала холод, когда он поднял одеяло, и услышала, как заскрипела кровать под его тяжестью. Она вся сжалась, когда его длинное сухощавое тело прижалось к ней. А когда он потянулся и прижал ее к себе, она окончательно впала в панику и крикнула:

— Нет!

Какое-то мгновение Алекс не мог прийти в себя. Она же была его женой, а не какой-то там недотрогой, которую надо еще уговаривать. Он чуть было не рассвирепел, но, почувствовав, что она вся дрожит, мягко проговорил:

— Велвет, девочка, я только хочу обнять тебя. Столько времени прошло! Но если тебе не хочется, я не буду.

— Прости меня, — прошептала она, но не отодвинулась. Постепенно бившая ее дрожь прошла, она изредка вздрагивала.

Он лежал рядом с ней в темноте, так как огонь в камине почти совсем потух, отбрасывая на потолок слабый оранжевый отблеск. Рядом с ним, изогнувшись дугой, лежала его жена, явно напуганная тем, что он может предъявить на нее свои права. И вдруг в каком-то мгновенном откровении он понял, что стоит за ее страхом. Целых два с половиной года Велвет была жива для него, а он для нее мертв. Пока он развлекался с Аланной Вит, она начала новую жизнь с другим человеком. И эта, как он понял, счастливая жизнь оборвалась. Ее оторвали от любимого. У нее хватило храбрости на все. Он уже слышал, какие дифирамбы пел ей обычно сдержанный Дагалд, рассказывая какую-то дикую басню о том, как Велвет якобы спасла жизнь Пэнси и тогда еще не родившемуся Даги.

— Она просто блеск, милорд! Просто блеск! И она нарожает отличных сыновей для Дан-Брока! — не переставал твердить Дагалд.

Алекс улыбнулся в темноте. Никаких сыновей не будет, пока сердце Велвет не перестанет кровоточить, и залечить его должен именно он, потому что его неуемная гордость послужила причиной всех их бед. Из-за него это юное храброе сердечко так болит сейчас.

— Не бойся меня, Велвет, — мягко сказал он. — Я все понимаю. Правда, понимаю.

— Я чувствую себя такой дурочкой, — ответила она, — но я еще не готова исполнить эту часть супружеского долга, Алекс. Пожалуйста, подожди немного. Я буду стараться, клянусь тебе!

— Я понимаю, — повторил он, — я для тебя был мертв, а Акбар жив.

— Да.

— Тогда я должен отвоевать тебя у него, девочка, и я постараюсь это сделать. Я, правда, не тот человек, который может наигрывать на лютне и распевать серенады. Я не смог бы сложить ни единого стиха, даже если речь шла бы о спасении моей души, но я докажу тебе, что я люблю тебя, другими способами, если ты только дашь мне шанс. Ты дашь, девочка?

Она долго молчала и наконец сказала «да», ничего к этому не добавив, но повернулась и оказалась с ним лицом к лицу. Затем нежно взяла его за голову и поцеловала в губы, прежде чем опять отвернуться. Сердце Алекса дрогнуло. Он чувствовал себя мальчишкой, впервые попавшим в постель к женщине. Это будет непросто, знал он. Ему придется проглотить свою гордость, чтобы отвоевать сердце и душу своей жены у другого мужчины, но он сделает это! Он хочет ее! О, как он хочет ее, и он пойдет на все, чтобы Велвет опять улыбнулась ему с любовью во взоре, как она улыбалась когда-то, два с половиной года назад. Откинув ее тяжелые волосы, он поцеловал ее в шею, — Спокойной ночи, — прошептал он.

— Спокойной ночи, милорд, — прозвучало в ответ.