"Троны Хроноса" - читать интересную книгу автора

1

Мойра бежала по широкому коридору, и бюсты давно умерших Панархов и Кириархей провожали ее слепыми взорами. Коридор уперся в колоссальные двери, и она в отчаянии остановилась. Охваченная пламенем птица грозно смотрела на Мойру с дверей, а позади слышались голоса, грубые голоса должарских захватчиков. Девочка оглянулась и потянула за огромную ручку.

Двери не уступили, и Мойра сглотнула слезы, но тут раздался глубокий гул, и громадные створки стали отворяться. Сперва она просунула в щель ногу, потом корзинку, потом проскользнула сама. Гул затих и опять возобновился. Мойра прошла несколько шагов вперед и остановилась — ее облегчение сменилось страхом, когда она осознала всю огромность этого помещения. Она попятилась, обернулась и увидела, что гигантские двери закрылись за ней. Гул, которым это сопровождалось, пронизал все ее тело.

Она видела Тронный Зал и раньше, но только на голографиях, не дающих никакого понятия о просторах, грозивших ее поглотить. Вместо потолка над ней простиралось звездное небо. Было холодно, и казалось, что в темных углах шепчутся голоса, как будто здесь кишели призраки. Мойра огляделась, но ничего не увидела и двинулась по блестящему полу к изумрудно мерцающему трону. Он тоже был окутан мраком и походил на огромное, уходящее ветвями к звездам дерево.

Деревья всегда вселяли в Мойру чувство безопасности, и она устремилась вперед бегом, прижимая к груди корзинку.

В том конце зала должны быть другие двери. А если должарианцы сообразят, куда она делась, и войдут сюда, она сможет спрятаться за троном.

Она бежала все быстрее, вызывая вокруг шепчущее эхо, и смотрела только на дерево, стараясь не замечать, как здесь темно.

Потом она увидела, что на Изумрудном Троне сидит человек, и остановилась, тяжело дыша.

«Если тебя схватят, притворись, что заблудилась, и поплачь», — прозвучал в памяти хриплый голос Маски, чье лицо скрывала красная ткань, а темные глаза смотрели прямо в душу.

— Поди сюда, — сказал голос — тихий, чуть громче шороха ее сандалий по холодному блестящему полу.

Мойра испустила дрожащий вздох и двинулась к трону. Заплакать будет нетрудно — она ведь видела, на что способны должарианцы там, на берегу, где их предводитель расплавил Аврой. Они убивали людей просто так, ни за что.

Но чем ближе она подходила к трону, тем более странным казался ей сидящий там человек. Трон мерцал слабым светом, идущим непонятно откуда, и человек на нем светился так же. Такой одежды, как у него, теперь никто не носил, но он совсем не походил на должарианца.

Может, это призрак, о котором столько говорили ее друзья? Ниону даже говорила, что видела его, но Мойра думала, что подружка просто завидует ей, потому что она успела повидать Аврой. Больше уж ни одна девочка не принесет Аврой цветы — Должарский вождь расплавил статую.

Подойдя ближе, она разглядела, что человек на троне очень стар, но держится прямо и гордо, как будто сидит тут по праву. И что он не настоящий, а весь из туманного света. Да просто голо, только и всего. Так ей и отец говорил. Но очень похож на портреты Джаспара, первого Панарха, а глазами напоминает Маску. Голо так не смотрят — только люди.

Мойра замедлила шаг и остановилась перед самым троном. Старик улыбнулся ей и сделал знак подойти еще ближе, но она не двинулась с места — горло ей точно стиснула невидимая рука.

— Ты кто? Призрак? — спросила она наконец. Ее тонкий голосок совсем потерялся в огромном зале.

— Скажем так, Мойра: я больше, чем призрак, но меньше, чем человек. — Его голос, внятный, но тихий, не производил эха.

Мойру не удивило, что призрак знает ее имя.

— Ты мне поможешь? — спросила она, осторожно ставя корзинку на пол. — Гаки меня заметили.

— Гаки? — с легкой улыбкой повторил он.

— Мы так должарианцев зовем. — Надо же, он знает ее имя, но не знает, как дети Мандалы прозвали оккупантов. Она быстро оглянулась — большие двери оставались закрытыми. — Они любят убивать, но нас больше не трогают, если мы не нарушаем их правил. А я вот нарушила, потому что в эту часть дворца ходить запрещается. Но ведь дворец наш, а не их! Ненавижу гаков!

— Но ведь ты не только это правило нарушила?

Мойра снова взяла корзинку с пола. Насквозь он ее видит, что ли?

— Я помогаю папе, — заявила она.

Это, в общем, правда — она в самом деле помогает отцу. Даже должарианцы знают, что ее отец — старший садовник и что она носит садовым работникам разную рассаду, потому что мало у кого из них пропуска позволяют ходить всюду.

Не знают они только, что под рассадой она иногда переносит чипы с сообщениями.

— Одно дело — нарушить правило, которое может повредить только тебе, — сказал старик, — и совсем иное — сделать то, что может повредить другим людям. Ты понимаешь разницу?

Мойра промолчала. Неужели призрак и о чипе знает? Она обещала папе — и Маске — никогда никому не говорить, что носит в своей корзинке помимо рассады.

Впрочем, она понимала, о чем он говорит. Маска ей объяснил, что ДатаНетом теперь никому пользоваться не разрешают, кроме как по делу, и что гаки читают все. Поэтому секретные послания — вроде тех, что они с папой пытаются передать маме, которая, может быть, прячется на другой стороне планеты вместе с другими флотскими, сумевшими скрыться в первые дни оккупации, — передаются на чипах из рук в руки. А для их прочтения используются электронные блокноты или портативные проекторы наподобие тех, с которыми дети работают в школе. Некоторые и правда взяли из школы, и это порядком забавляло Мойру и ее друзей.

— Ты хочешь сказать, — осторожно спросила она, — что, если я не доставлю эту рассаду куда надо, кто-нибудь может пострадать?

— Именно так, Мойра.

Значит, он полагает, что она поступила нехорошо, пойдя этим путем, а не по служебным трубам, как велел ей Маска.

— Я пробралась сюда, чтобы тебя увидеть, — выпалила она, — посмотреть, настоящий ты или нет.

— Зачем? — уже без улыбки спросил старик.

Чувства, обуревавшие Мойру, как-то не укладывались в слова.

Потому что я надеюсь, что моя мама жива. Потому что папа пьет по ночам, пока у него глаза не покраснеют. Потому что у многих из нас нет родителей и никогда уже не будет. Потому что гаки сильнее нас и такие подлые. Потому что на нашей стороне должен быть кто-нибудь посильнее должарианцев.

Но этого она почему-то не смогла выговорить и сказала:

— Наши Крысы говорят, что Маска тебя видел. Что гаки тебя боятся, а Маска — нет и что он всю ночь с тобой разговаривал. Я просто хотела проверить, правда это или нет.

— Это правда, — сказал старик. Мойра перевела дыхание, а он опять улыбнулся и спросил: — А кто такие Крысы?

— Мои друзья, — гордо ответила она. — Мы называем себя Крысами, как ребята на Рифтхавене. У нас даже свои знаки есть... — Тут она почувствовала, что говорит лишнее, и умолкла.

— Ты молодец, Мойра, — одобрительно сказал призрак. — Можешь сказать своим Крысам, что я здесь и что я помогаю Маске. Но ты должна обещать мне, что больше не станешь ходить этой дорогой. — Он повернул голову, и Мойра с замиранием сердца убедилась, что может видеть сквозь его череп. Но он улыбнулся и снова взглянул прямо ей в глаза. — Мужайся, дитя мое, — сказал он, и в этот миг большие двери, через которые она вошла, распахнулись.

Когда двери начали открываться, пенташ Синаран сделал одной из гвардейцев знак пройти вперед. У тарканки напряглись плечи, и она, побледнев, оглянулась на него с порога.

— Девочка стоит перед троном. Но оно... тоже там, с ней.

Взводный тихо выругался, употребив слово, за которое альташ Джессериан запросто мог бы назначить ему сто плетей. «Никакой это не карра, — говорил им Джессериан. — Это голограмма, компьютерный фокус».

Но сам альташ, командующий должарскими силами в Мандале, ни разу не видал этого панархистского карра. Даже если он вылез из компьютера, все равно он порождение злой воли мертвого врага. Как же его еще называть?

Двери раскрылись пошире, и Синаран его тоже увидел. Он послал свой взвод вперед, и тарканцы, преодолевая страх, рассредоточились и бегом устремились к трону, чтобы охватить его с флангов. Коммуникатор уведомил Синарана, что взвод Джустуана прошел во Врата Алеф-Нуль за троном.

Давя в себе суеверный ужас и держа бластер наготове, пенташ, тарканец с двадцатипятилетним стажем, четкой и быстрой походкой двинулся к трону. В зале забрезжил мертвенный свет, приобретающий яркий зеленовато-желтый оттенок гангренозной раны. Дышать стало трудно, и Синаран стиснул челюсти при виде тумана, зловеще медленно клубящегося над троном.

Но страх не мог победить двадцати пяти лет жестокой муштры и боевого опыта, и пенташ не замедлил шаг. Фигурка девочки, съежившейся у самого трона, выдавала не менее сильный страх. Почти что доросла до своего первого Каруш-на Рахали. При этой мысли Синаран испытал легкое возбуждение — он, как и все должарианцы, никогда не терял связи с лунным ритмом далекой родной планеты.

Но он сурово подавил этот позыв. Панархисты вообще под запретом, а эта и вовсе маленькая и хилая, даже если созрела уже, в чем он сомневался. Ему отдан четкий приказ, и эта девчонка не доживет до Схватки, даже если у панархистов имеется что-то подобное.

Он дошел до помоста, и его правая нога напряглась для следующего шага.

— Если ты ценишь свою волю и душу, не подходи ближе, — на безупречном должарском сказал тогда карра.

При этих словах Синаран замер, словно наткнувшись на стену, и покачнулся, на миг потеряв равновесие. Его никто не предупреждал, что призрак умеет говорить!

Карра смотрел на него, не отводя глаз, и в зале стало темнеть. Волны почти неслышных звуков пронизывали тело тарканца. Весь оставшийся свет сосредоточился вокруг карра и толчками потек с высоты трона прямо к Синарану. Ужас сковал пенташа, когда он увидел позади глаз призрака тьму с пляшущими языками пламени.

— Меня зовут Джаспар, — оказал карра, и Синаран понял, что пропал. Карра называют свои имена только тем, кого собираются пожрать. — Я не спрашиваю, как зовут тебя, ибо это уже не имеет значения. Ты вошел в мои владения по собственной воле, и теперь ты мой.

Карра помолчал, как бы в раздумье. Синаран метнул взгляд вправо и влево — его взвод занял позицию по бокам трона.

— Вопрос только в том, проглотить мне тебя теперь или после.

С решимостью отчаяния Синаран вскинул бластер, но боль окатила его расплавленным металлом и погрузила во тьму.

Мойра так напугалась, что почти уже не чувствовала страха. Она стояла у трона, глядя на приближающихся тарканцев, а над ней клубились тучи, словно в грозу.

Призрак заговорил на жестком языке захватчиков, и солдат остановился. Мойра слышала тихий рокот грома. Жуткие зеленые тучи пускали струйки пара, похожие на юрких змей.

Солдат внезапно навел на призрака свой бластер. В тот же миг сверкнул свет, ударил гром, Мойре заложило уши, а из туч хлестнули синевато-белые бичи молний. Одна из них обрушилась на тарканца перед троном — тот весь передернулся и упал без сознания. Сквозь раскаты грома послышались вопли, а потом настала тишина.

Присевшая на корточки Мойра медленно поднялась и огляделась. На полу кое-где виднелись темные дымящиеся холмики, и пахло горелым мясом. Мойра зажала рукой нос и спросила призрака:

— Они мертвые?

— Все, кроме этого. — Призрак показал на тарканца у трона.

— Надо было убить и его тоже, — свирепо заявила Мойра, чей испуг успел уже смениться гневом.

— Я не могу перебить их всех один, Мойра, — слабо улыбнулся призрак. — Я не должен убивать даже тех, кто заходит в мою часть дворца — иначе их сообщники за пределами планеты захотят отомстить за них. Что до этого, пусть живет и нагоняет на других страх своими рассказами. — Призрак встал. — А ты должна выполнить то, что тебе поручено.

И перед самым троном внезапно разверзлась дыра.

— Ты веришь мне, Мойра? — спросил призрак, и она кивнула. — Тогда следуй за мной. — Он растаял и ушел в дыру, словно дым.

После секундного колебания Мойра прыгнула за ним и заскользила вниз витками, как в горки, — похоже было на Брюхо Дракона в Панлюдиуме. Ей это даже понравилось. У самого низа ее желудок взмыл вверх, и что-то мягко поставило ее на ноги.

Призрак молча повел ее за собой, и скоро перед ней открылась дверь в сад, куда она и шла, пока не свернула в сторону. Мойра заморгала от солнечного света — она думала, что и здесь будет дождь, настолько реальной была гроза в Тронном Зале.

Она обернулась, чтобы поблагодарить призрака, но он уже исчез.

Мойра, неся корзинку, отправилась выполнять свое поручение.

Ферразин, хмурясь, выключил пульт. Ему только что удалось получить блок информации такого рода, которую Барродах ценил больше всего, — но почему она далась ему так легко, в самом конце сеанса? И откуда эта внезапная вспышка активности? Карта узлов, которую он так старательно составлял, осветилась сверху донизу.

Он оглядел свой кабинет. Вот одна из наград за его успешное проникновение в тайны дворцового компьютера: огромная разветвленная сеть электроники, временами вбирающая в себя чуть ли не всю компьютерную мощность Артелиона. Ясное дело, как бы они иначе управляли Тысячью Солнц? Теперь понятно, почему Колледж Инфонетики помещался именно здесь.

Тианьги шелестело, наполняя комнату прохладным воздухом с запахом леса и солнечных полян. За дипластовой перегородкой, врезанной в стену Должарскими завоевателями, виднелся полный кипучей деятельности компьютерный зал, но его шум сюда почти не доносился. Тамошние техники тоже видели Ферразина, но старались не встречаться с ним взглядом. А ведь он сидит в таком же аквариуме, как они все. Но другие программисты без вызова к нему не заходят — он здесь главный.

Еще недавно он был таким же, как они, и даже не мечтал управлять дворцовой сетью Мандалы. Он был хорошим специалистом, но уже не надеялся проникнуть глубже уровня октанта, когда рука Аватара извлекла его из безвестности. Только на службе Должару он и мог достичь своей несбыточной цели.

Но здесь он столкнулся с работой, которую не мог осилить при всем своем старании, и встретился с явлением, скрыть которое было затруднительно. В Сети существовал автономный интеллект, носящий личностные характеристики Джаспара Аркада. Ферразину до сих пор не верилось, что Мандала так откровенно нарушила собственный запрет на создание искусственного интеллекта, поправ коренной предрассудок человечества Тысячи Солнц.

Этот-то интеллект и поймал Ферразина в ловушку. Работу, продвигающуюся столь успешно, выполнял уже не Ферразин, а он, Джаспар. Хуже того: дворцовый компьютер действовал по неизменной схеме «ты мне — я тебе». Что он потребует от Ферразина за выданную на этот раз информацию?

Зажужжал коммуникатор, и Ферразин получил ответ на свой вопрос.

— Это Джессериан. Немедленно приходи в Тронный Зал. — И командующий отключился, не дожидаясь подтверждения.

Через несколько минут программист, перебарывая тошноту, уже наблюдал, как мрачные тарканцы выносят из зала поджаренные тела своих товарищей. Запах горелого мяса застревал в горле.

Ферразин с ужасом выслушал рапорт единственного, кто остался в живых, — тот стоял по стойке «смирно», но его пошатывало.

— Как это возможно? — спросил Джессериан Ферразина, когда тарканец закончил.

Ферразин сглотнул, преодолевая металлический вкус во рту. Только бы не вырвало, подумал он, роясь в своих познаниях по части техники.

— С-скорее всего р-разрядные тороиды в потолке, у-управляемые ультрафиолетовым лазером.

Должарианец ответил ему грозным непонимающим взглядом.

— Искусственная молния, — с внезапной усталостью пояснил Ферразин. — Кириархея Баникалаан увлекалась такими штуками. У неё даже дождь и снег с потолка шел Эти машины уже пару веков не использовались.

— Однако работают исправно? — с нескрываемым презрением процедил Джессериан.

— Почему бы и нет, если компьютер осуществляет уход за ними?

Командир отвернулся и отпустил уцелевшего тарканца, бросив несколько резких фраз. Тот, с искаженным от боли лицом, отдал честь, сделал четкий поворот, споткнулся и зашагал прочь. Джессериан и программист остались вдвоем на возвышении. Даже похоронная команда ушла, и их голоса смолкли, оставив за собой шепчущее эхо.

Джессериан подошел вплотную к Ферразину, возвышаясь над ним. От него пахло, как от изнуренного бегуна, держащегося на одной нервной энергии.

— Это твоя оплошность. Ты обязан контролировать компьютер.

На последнем слове Джессериан споткнулся — он явно хотел сказать «карра». Ферразин даже развеселился, несмотря на испуг. Искусственный интеллект волнует должарианцев не меньше, чем его, хотя и по другим причинам.

— Я не могу его контролировать. Я предупреждал вас — не пускайте тарканцев в Тронный Зал. Вы не хуже меня знаете, что с компьютером можно только договариваться — либо уничтожить его целиком. А если мы это сделаем, нам обоим тоже не жить.

Джессериан выругался по-должарски, но Ферразин понимал, что он признает правду его слов. Он, как и Ферразин, обязан компьютеру своим нынешним положением. После отбытия Эсабиана он получил через Ферразина ровно столько информации, чтобы избежать катастрофы вроде тех, что оборвали карьеру других военных, равных ему по званию, здесь, на Артелионе. Теперь он, как и Ферразин, главный в своей области.

— Но у нас больше нет ках-джиллальч, — сказал тарканец и пояснил: — Козлов отпущения. И твой... призрак держит нашу судьбу в зубах. Есть ли у тебя для Барродаха такое, что убедило бы его отвратить гнев Аватара?

— Не будь он катеннахом, — улыбнулся Ферразин, — я сказал бы, что держу судьбу его потомства в своих зубах.

Джессериан с коротким лающим смехом окинул его оценивающим взглядом.

— Ты сильно изменился после того, как Аватар нас покинул. Во время Каруш-на Рахали ты еще плох, но уже учишься быть должарианцем.

— Я дышу полной грудью.

Джессериан ответил странным косым кивком, характерным для должарианцев, но обычная хмурая гримаса тут же вернулась на его лицо.

— Я тоже, но это может измениться.

Ферразин передернулся от воображаемой боли, представив себе месть Эсабиана, если тот разоблачит их.

— Что вы будете докладывать? — спросил он.

Они быстро договорились о содержании своих рапортов и ушли из Тронного Зала. Ферразин поспешил в свой кабинет, мысленно репетируя предстоящую беседу с Барродахом, — бори потребует от него объяснений, как только получит известие от Джессериана. Хорошо, что червяки, которые он обещал запустить, уже готовы.

Первым делом он отправился в освежитель, где поплескал водой на лицо и прополоскал рот, чтобы избавиться от смрада жареной плоти, потом затемнил дипластовое окно и сел перед своим пультом.

Странно это — бороться с другим программистом за сотни световых лет от тебя. В «справочнике изыскателя» почти нет информации об этой Татриман Алак-лу-Омбрик — она ведь из рифтеров, — но она очень сильный специалист. Иначе быть не может, раз она работает под руководством самого Аватара. У Барродаха на Пожирателе Солнц больше нет таких, если учесть, что Лисантер занимается компьютерами наряду с урианскими исследованиями, поэтому Барродах наладил Ферразина контролировать ее работу. Без поддержки артелионского компьютера у Ферразина не было бы против нее ни единого шанса.

Ферразин надеялся, что хорошо замаскировал задачи, которые ставил компьютеру. Страшно подумать, что может случиться с каналом гиперсвязи, который он использует для программирования на Пожирателе Солнц, если машинный интеллект этот канал обнаружит.

Он только-только успел составить рапорт, когда пульт заверещал — это был особый код, которым пользовался Барродах. Ферразин связался с ним по гиперсвязи, минуя Ремалиаха — бори, ответственного за связь на Артелионе.

Через несколько секунд Барродах появился на экране.

Ферразин, борясь с заиканием, заговорил первый:

— У меня г-готовы два червяка из заказанных вами. П-первый даст вам нужную информацию без угрозы обнаружения. В-второй постепенно отведет дополнительную компьютерную энергию на ваши стазисные заслонки.

Бори коротко кивнул — его щека подергивалась.

— Тебе известно, зачем я тебя вызвал.

— Д-да, но есть еще кое-что, — заторопился Ферразин. — К-компьютер выдал часть статистики по флоту в южном Алеф-Нуль — надеюсь через сорок восемь часов получить остальное.

Барродах немного просветлел.

— Это хорошо. Это может даже отвести от вас гнев Аватара.

Ферразину было гораздо легче общаться с секретарем Эсабиана по гиперсвязи, чем лично, — он даже заикаться перестал.

— А если не отведет, что вы предпримете, когда Татриман сделает следующий ход?

Бори передернулся и потер щеку, сам, видимо, не замечая этого жеста, и без дальнейших комментариев выслушал объяснения Ферразина по поводу уничтожения взвода тарканцев.

Ферразин вкратце рассказал о других аспектах своей деятельности, и оба отключились одновременно, прервав свою кодовую связь.

Узел, управляющий нужным терминалом, активизировался. Используя часть своего внимания, разум, именующий себя Джаспаром, нащупал канал, привязал к исходящему сигналу собственное сообщение и одновременно получил возвратную информацию от своей программы-агента. Информации пока было немного, но скоро он будет знать об этом отдаленном месте достаточно, чтобы начать действовать. Одно он уже знал: Враг находится там собственной персоной.

Тем временем надо еще раз поговорить с человеком по прозвищу Маска — в мире немало такого, что он способен понять только при посредстве живого разума.

Ибо Джаспар был мертв и сознавал это.