"Лекарство для доктора" - читать интересную книгу автора (Смит Карен Роуз)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

На игровой дорожке, несмотря на довольно раннее для субботы время, было полно народу.

Они ждали, когда освободится дорожка, и весело общались. Эл, как всегда, ворчал, что во всем виноват Джед, который выбрал неудачное время. Брайен, как могла, успокаивала его, а Джед оправдывался.

Наконец площадка освободилась и они стали готовиться к игре.

— Я буду болеть за тебя, моя девочка, — сказал Эл, подмигивая Брайен.

— Кстати, имейте в виду, я была в команде по боулингу, когда училась в школе, — весело проговорила она, а Джед даже застонал от огорчения.

— Ну вот, а я хотел показать тебе, как надо играть в боулинг, — расстроенно произнес он.

— Можешь успокоиться, я постараюсь не очень тебя обыгрывать.

Он ответил ей таким нежным взглядом, что Брайен, смутившись, отвернулась.

Целый час они играли, соревнуясь друг с другом в ловкости, а Эл подбадривал обоих и постоянно давал советы.

Наигравшись, они всей компанией пошли лакомиться жареным на решетке мясом. Эл был в прекрасном настроении и рассказывал о своих похождениях с друзьями, подшучивал над сыном и осыпал комплиментами Брайен. Никому не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.

Когда они вышли из клуба и садились в машину, Эл предложил Брайен:

— Вы не хотите зайти к нам? Обещаю камин и горячий шоколад.

— Что ж, это звучит заманчиво, — согласилась Брайен.

Джед обрадовался, сам он почему-то не решался пригласить девушку в гости. Хотя что тут особенного? Выпьют по чашке шоколада, можно даже и чего-нибудь покрепче, поболтают и разойдутся, но внутри у него вдруг все загорелось от возбуждения.

Дома Эл быстро разжег камин, выпил свою чашку шоколада и тут же поднялся.

— Что-то я слишком устал, чтобы сидеть с вами.

Пойду отдыхать. Ты видишь, Джед, какой я молодец? Брайен, спокойной ночи. И спасибо за великолепный вечер. — Эл стал не торопясь подниматься наверх.

Джед присел около камина и стал подкладывать поленья, чтобы огонь посильнее разгорелся.

— Сейчас будет тепло.

— Да мне и так не холодно. Кстати, на следующей неделе уже потеплеет.

— Тогда мы не сможем кататься на озере, лед начнет таять. — Он поднялся и сел рядом с Брайен на диван.

В комнате повисло тягостное молчание, и им обоим вдруг стало неловко.

— Джед, ты доволен сегодняшним днем? — спросила Брайен, боясь молчания и этого пугающего напряжения, возникшего между ними.

— Да. Очень. Я счастлив. Брайен, мне трудно говорить об этом, я давно уже замкнулся в себе, тому послужило много причин…

— Но сейчас ты другой, — воскликнула она. Сейчас рядом с тобой друзья, которые могут тебя понять и поддержат тебя.

Джед молчал, обдумывая ее слова. Действительно, они работают вместе, бок о бок, каждый день… Оказывается, с женщинами можно работать? И они могут быть хорошими друзьями? С кем же он общался раньше? Кто его окружал, если он потерял к женщинам доверие и уважение? Или дело не только в окружающих, но и в нем тоже?

Ему вдруг стало так легко, что захотелось взлететь.

— Представляю, что ты обо мне думала, — улыбнулся он.

— Расскажи, что случилось с твоей дочерью, вдруг без всякого перехода спросила Брайен.

Джед напрягся. Это был трудный вопрос. Очень трудный. Но надо решиться.

— Слушай, — выдохнул он. — Я думал, что никогда не смогу говорить о дочери. Может, потому, что чувствовал виноватым именно себя. Тысячу раз прокручивал все в памяти и все равно считал, что виноват я, потому что не должен был оставлять девочку с матерью, зная ее легкомысленный характер.

Брайен, затаившись, слушала, боясь даже неосторожным движением спугнуть его.

— Я уехал из Савьер-Спрингс, чтобы сделать карьеру. Я занимался пластической хирургией. Эта профессия была востребованной и престижной, и я был уверен, что она даст мне все, что я хочу.

Мне хотелось оставить свой след в жизни, хотелось разбогатеть, возродить былую семейную славу, обеспечить родителей. И когда мне предложили высокооплачиваемую работу в престижной клинике в Лос-Анджелесе, я был уверен, что это замечательная возможность добиться всего, чего хотел.

Это был мой шанс.

— Джед, неужели ты серьезно думал, что богатство делает человека счастливым?

Он усмехнулся:

— Теперь не думаю, а тогда был уверен. Все те люди, с которыми я общался тогда, придавали огромное значение богатству, заботились о своем успехе в жизни, стремились приобрести как можно больше машин, яхт и вилл. Самое главное, что так думал и я. Когда я встретил свою жену, она показалась мне неординарной и умной. Она была красива, изысканна, элегантна и казалась мне идеальной женщиной. Я потерял голову.

— Ты полюбил ее?

— Сейчас мне кажется, что это была страсть, вожделение. Но тогда мне казалось, что я ее безумно люблю. Ее семья была очень богата и имела все, к чему стремился я. Отец — президент банка и очень влиятельный человек. Мать устраивала вечера и приемы, подобных которым я никогда не видел. На них присутствовал весь высший свет Лос-Анджелеса. Я был ослеплен и не видел в невесте никаких изъянов. Собственно, изъянов и не было, просто мы были из разных социальных слоев и жили по разным правилам. Первым признаком этого стал наш визит к отцу. Моя жена не захотела жить в этом доме, а заказала номер в отеле. Я извинялся перед отцом и просил понять ее, но он рассердился и держал себя очень сухо. Конечно, как ты заметила, он вообще бывает грубоват, но тогда он и не старался сдерживать себя.

С тех пор у нас начались сначала маленькие, а потом все более серьезные трения. Мы спорили иногда из-за такого пустяка, что потом даже вспомнить не могли, почему поссорились. Я сначала не мог понять, почем у отца такая антипатия к Кэролайн. И только спустя год я понял, что он сразу увидел то, чего не видел я, ослепленный страстью.

Я был буквально загипнотизирован богатством и обществом, в котором вращалась моя жена. Я принадлежал работе, а ей хотелось путешествовать, летать на воскресенье в Париж или за покупками в Нью-Йорк. Я же мог позволить себе отдых только раз в году. Мне хотелось иметь ребенка, а она и слышать не хотела о нем, считала, что мы должны пожить для себя. Когда она забеременела, то не разговаривала со мной неделю. Правда, потом оправдывалась, что плохо себя чувствовала. Возможно, мать ее уговорила, что лучше отделаться пораньше. Но я был счастлив безмерно, готов был носить ее на руках и выполнять все ее капризы.

Когда родилась дочь, она как будто подобрела, но хорошей матерью не стала. Я все свое свободное время посвящал дочери, я обожал ее, гулял с ней, это было мое маленькое счастье. В ту субботу я должен был выступать на конференции в Сан-Диего и предложил жене договориться с няней, но она мне сказала, что няню отпустили на выходные, а больше сидеть с дочкой некому и ей придется взять ее с собой в гости к подруге… Мне позвонил офицер полиции и сказал, что дочь утонула. Кэролайн билась в истерике и говорила, что она отлучилась буквально на две минуты, но этого было достаточно: девочка наклонилась над краем бассейна и опрокинулась.

Джед на минуту замолчал, пытаясь справиться с собой, потом продолжил:

— Суд признал, что девочка утонула случайно.

Собственно, так и было. Я не стал обвинять жену, но понял, что не могу жить по-старому. Какое-то время мы еще по инерции жили вместе, но мы стали совсем чужими. И вот однажды я взорвался. Поводом послужил какой-то пустяк, кажется, она разбила мою любимую чашку. Я стал кричать, что она плохая хозяйка, плохая жена и была плохой матерью, а она стала яростно обвинять меня. И она была права: если бы я не поехал на эту проклятую конференцию в Сан-Диего, дочь не утонула бы.

После этого скандала в моей душе как будто что-то погасло. Я механически ходил на работу, перестал разговаривать с женой и ее родными, я как будто умер. Так продолжаться долго не могло, и я решился на развод. Кэролайн уехала в Нью-Йорк, а я узнал, что на Аляске нужен доктор, и предложил свою кандидатуру. Я бежал туда, где никто не знал меня, где мне было легко остаться наедине со своим горем.

Джед подбросил поленьев в огонь, и из камина посыпались искры.

— Что было дальше? — Брайен дотронулась до него рукой, полная сочувствия и поддержки.

— О, сначала мне показалось, что все просто.

Людей вокруг было немного, от меня не требовалось ничего, кроме элементарной медицинской помощи. Я был рад, что ничего мне не напоминает о прошлом. Я старался работать как можно больше, провел профилактический осмотр жителей и стал придавать своему рабочему месту цивилизованный вид: приобрел кое-какие инструменты, пополнил запас медикаментов… Я действовал совершенно автоматически, ничего не видя вокруг. Днем я запрещал себе думать о чем-либо, кроме работы, а по вечерам, оставшись в одиночестве, я сходил с ума от воспоминаний. Я разговаривал с дочкой, просил у нее прощения, рассказывал ей сказки…

Но постепенно ко мне стала возвращаться жизнь, я огляделся и увидел, что здесь живет замечательный народ, что природа на Аляске необычайно красива, что ко мне замечательно относятся, хотя и сдержанно.

Собственно, на этом можно и закончить. Я вернулся в Савьер-Спрингс, ну а дальше ты все знаешь. Сейчас я беспокоюсь только об отце, хочу, чтобы он ни в чем не нуждался и был здоров.

— Значит, тебе нравится жить с отцом?

Но Джед все еще мысленно был там, в своем прошлом.

— Знаешь, мне нравилось общаться с дочерью, нравилось играть с ней, наблюдать, как она растет, развивается. Я помню каждый ее шаг, каждое слово, каждую проказу. — Он вздохнул и виновато посмотрел на Брайен. — И хотя прошло уже три года, я все помню, — его глаза были закрыты и полны слез.

Брайен обняла его и прижала к себе, ее сердце разрывалось от жалости. Джед прислонился к ее плечу и замер, ему хотелось избавиться от воспоминаний, забыться в ее теплых объятиях.

Брайен колебалась только мгновение. Она подняла к нему лицо, протянула ему губы, и они слились в отчаянном поцелуе, который длился и длился. Он приник к ее губам, как к источнику жизни, возвращавшему ему силы, надежду, веру в себя.

Ни он, ни она не были в состоянии себя контролировать, вихрь чувств захватил обоих. Джед посадил Брайен к себе на колени, обхватил ее железной хваткой и снова впился ей в губы. Постепенно его боль и скорбь рассеивались, сердце наполнялось теплом. Его поцелуй уже не был таким отчаянным и жадным, он становился все более нежным и чувственным.

Вся его долго сдерживаемая страсть обрушилась на Брайен. Он стал гладить ее плечи, ласкать грудь и бедра, теряя голову от ее тела. Брайен пылко отвечала ему, прижимаясь к нему все сильнее.

Она любила этого человека и хотела только одного — быть с ним, делить все радости и печали, принадлежать ему. Неужели это произойдет сейчас?

Джед станет ее возлюбленным, думала она, задыхаясь от страсти.

Вдруг Джед оторвался от ее губ, обхватил ее за плечи и, внимательно глядя в глаза, спросил:

— Брайен, скажи, ты девушка?

— Да… — прошептала она с затуманенными глазами.

— Тогда мы не должны этого делать.

— Но почему? Что тебя останавливает?

— Потому, что это очень серьезно. Я не хочу портить тебе жизнь… Я не могу стать твоим мужем, и, значит, мы не должны…

Брайен смотрела на него, не отрывая глаз. Она не понимала, что происходит, почему Джед поставил между ними еще один барьер. Неужели ее невинность могла стать преградой для их отношений?

Джед отвел глаза, чувствуя себя последним трусом. Он попытался объяснить ей свои чувства:

— Брайен, послушай…

Но она жестом прервала его и тихо попросила:

— Проводи меня.

Джед кивнул.

После того как Брайен уехала, он вернулся на прежнее место, к огню, и стал думать, что делать дальше. Ясно, что работать вместе им нельзя, ей надо перевестись в другое отделение. Он не готов к браку с Брайен, он хочет только одного — чтобы его оставили в покое.

Всю следующую неделю Брайен работала, механически выполняя свои обязанности и непрестанно думая о том, что произошло в субботу. Ей стало понятно, что за все эти три года Джед не встретил ни одного человека, который стал бы ему другом и объяснил, что он еще молод и впереди вся жизнь, что у него еще будет любовь, семья, дети, что нельзя отгораживаться от людей и в одиночестве терзаться воспоминаниями.

Брайен окончательно призналась себе, что любит Джеда, но она не могла и не хотела постоянно биться о стену его закрытое™ и недоверия к женщинам. Она чувствовала, что он тоже к ней неравнодушен, но горький урок, полученный им, стал слишком серьезным препятствием для него самого и их будущего.

Ей приходилось каждый день работать рядом с ним, и это была очень трудная задача. Она видела его грустное лицо, слышала бархатный голос, вспоминала нежные прикосновения его сильных рук и медленно сходила с ума. Пора было прекратить эти мучения.

Брайен вспомнила, что когда-то хотела работать в организации, которая занималась оказанием помощи больным детям по всему миру, и решила снова обратиться туда. Отделения этой организации были во многих странах. Ей хотелось ухать как можно дальше, только так можно было попытаться забыть Джеда Савьера.

Было у нее еще одно дело, но в нем должен был принимать участие и Джед. Ее план мог бы помочь Джеду выйти из депрессии и поверить в свое будущее.

И Брайен решилась. Джед был занят с пациентом, и она, дождавшись, когда он освободится, постучала к нему в кабинет. Войдя в комнату, она сразу же наткнулась на его холодный взгляд, и ей стало неуютно.

— Ты не можешь уделить мне немного времени?

— В чем дело? — сухо осведомился он.

Она присела в кресло напротив его стола.

— Мне нужно решить вопрос с наследством, начала она.

Он удивленно поднял брови:

— Но при чем тут я?

— Дело в том, что у меня есть одна интересная идея. Ты помнишь случай с Дорен и ее больными детьми? Так вот, Бен может стать первым пациентом центра, который я хочу организовать. Часть денег, оставленных мне родителями, я хочу вложить в организацию Центра восстановительной хирургии для детей. Как ты на это смотришь?

— Ты хочешь организовать это в Савьер-Спрингс? Но при чем тут я?

— Именно здесь. Кстати, это будет хорошим стимулом для развития города, сюда будут приезжать из других штатов, а чтобы разместить родителей больных детей, придется построить гостиницу. Мы будем приносить пользу не только детям, но и городу — Мы?

— Джед, я считаю, что ты — самая подходящая кандидатура на должность директора этого Центра, ты сможешь организовать работу, ты — прекрасный хирург, замечательный человек и…

— Но таких, как я, много, почему же все-таки я? На его лице не отразилось никаких эмоций, кроме невеселой иронии.

— Напрасно ты думаешь, что любой, даже самый квалифицированный, врач может работать с больными детьми. Твои человеческие качества дают мне право думать, что именно ты должен возглавить этот Центр. Джед, не упрямься.

— Брайен, не будем говорить об этом, я не принимаю твое предложение. Мы же с тобой уже договорились, что нам не следует работать вместе. Думаю, тебе надо перейти в другое отделение.

— Ты недоволен моей работой?

— Ты прекрасно знаешь, это не так, — его голос дрогнул. — Мы не можем работать вместе по личным причинам, нас слишком тянет друг к другу, а любые другие отношения, кроме служебных, между нами исключены. Если ты не против перейти в отделение кардиологии, я договорюсь с ними.

В чем-то он прав, думала Брайен, так будет намного проще. И все же ей стало горько.

— Разве последнее время нам что-либо мешало работать? Я имею в виду то, что «нас слишком тянет друг к другу»?

Джед помолчал и признался:

— Я не отрицаю, нам ничто не мешало.

— Тогда я останусь работать с тобой. И все же, Джед, не откажи мне хотя бы в помощи, когда начнется работа по организации восстановительного Центра. Кто лучше тебя может дать мне правильный совет?

— Брайен, ты держишь в руках мешок с деньгами, у тебя колоссальный выбор.

— Ты прав. Я хочу учредить совет Центра, в состав которого сама не войду. Я хочу, чтобы ты помог мне подобрать членов совета. Джед, ну кто, как не ты, может это сделать? Ты же понимаешь, как много больных детей, которые нуждаются в помощи, а у родителей нет на это средств?

Он неотступно следил за ней, Брайен раскраснелась и горячо жестикулировала, пытаясь придать убедительности своим словам. Она была необычайно хороша. Джед даже ругнулся про себя за то, что не в силах был противиться ее обаянию и напористости.

— Скажи мне откровенно, Брайен, мне хотелось бы знать истинную причину твоей настойчивости по поводу моей кандидатуры?

Брайен всегда удивлялась проницательности Джеда и сейчас подумала, что ему не так-то легко запудрить мозги.

— Я подумала, что тебе сейчас это необходимо, честно ответила она.

— Ты веришь, что это поможет мне забыть прошлое и освободит меня от чувства вины? — уточнил он.

— Я уверена в этом. Но почему ты сопротивляешься?

— Ладно, обещаю тебе подумать. Когда я должен дать ответ? — вздохнул он обреченно.

— Ну, я не тороплю тебя. Думай и решай, время есть. Но особенно не затягивай. Я все равно буду этим заниматься независимо от твоего решения.

— Брайен, мне нелегко принять решение, я должен все взвесить.

— Я буду ждать. — Она поднялась с кресла и чуть задержалась, глядя на него, словно чего-то ожидая.

Но Джед молча перебирал бумаги, явно желая, чтобы она поскорее ушла.

Как все это грустно, подумала Брайен. Джед так холоден с ней, и у нее нет совершенно никаких шансов.

Она уже открыла дверь, когда он вдруг окликнул ее:

— Значит, ты уверена, что не хочешь работать в другом отделении?

— Мы же договорились, к тому же ты и сам не хочешь, чтобы я ушла от тебя, — смело бросила она ему. — Я хочу работать с тобой хотя бы потому, что многому научусь у тебя.

Она готова была расплакаться и, чтобы Джед не заметил этого, быстро выскочила из кабинета и с силой захлопнула дверь.

Би Брикман решила устроить вечеринку в честь дня рождения Лили и пригласила Брайен и Джеда.

И хотя никто не был уверен, что он придет, Брайен страшно разволновалась и стала думать, как себя вести. Она решила, что, если ей что-то не понравится, она всегда может уйти с вечеринки.

Приглашенные уже собрались, когда Брайен, закончив помогать Би на кухне, вошла в гостиную.

Первым, кого она заметила, был Джед. Он стоял у окна и увлеченно беседовал с бывшим начальником Брайен, доктором Ольсеном.

Мельком кивнув им, Брайен стала смотреть, все ли в порядке и чем заняты другие гости, решив держаться от Джеда подальше. Убедившись, что все гости довольны и не скучают, она присела в мягкое кресло и погрузилась в свои невеселые мысли, изредка поглядывая на Джеда.

Ей стало окончательно ясно, что понравиться ему очень сложно, надо обладать какой-то сверхъестественной привлекательностью, чтобы заставить его забыть неудачный брак и смерть дочери. Но легче от этого ей не было. Как выбросить из головы этого мужчину, который опрокинул все ее прежние представления о любви, и прежде всего о любви физической?

Бобби! Как давно это было! Она понимала сейчас, что их отношения с Бобби были дружескими, это была детская любовь, первое робкое чувство, за которым ничего не стояло. Со смертью Бобби для нее кончилось детство, и она сразу же окунулась во взрослую жизнь, но эта жизнь не хотела принимать ее в свои объятия. Эта взрослая жизнь носит имя Джед, для которого она, Брайен, не существует.

Ей вдруг стало интересно, как бы мама восприняла ее любовь к взрослому разведенному мужчине? Но стала бы она рассказывать маме о нем?

Вряд ли, особенно о его прошлом. Брайен смотрела на Джеда, который ни разу за все время не взглянул на нее, и думала, зачем она все-таки осталась работать с ним? Лишний повод для страдания и тоски, лишний повод поплакать вечером в подушку, чтобы никто не увидел?

В комнату вошла Би и сказала, что приехала Лили и сейчас войдет сюда. Брайен поднялась и пошла в кухню, посмотреть, все ли готово. Пирожные и маленькие бутерброды были разложены на подносах, напитки и фрукты ждали своего часа. Взяв один из подносов, она вошла в комнату и очутилась лицом к лицу с Джедом. Он чуть дотронулся до ее плеча, помогая пройти вперед, и это легкое прикосновение обожгло ее огнем. Брайен замерла и затаила дыхание, боясь пошевелиться.

Гости обступили Лили и шумно поздравляли ее.

Лили раскраснелась и едва успевала отвечать на поцелуи и объятия. Меган возбужденно вертелась рядом, счастливая, что маму так любят.

Брайен готова была стоять так вечность, чувствуя дыхание Джеда за своей спиной, но ей тоже надо было поздравить подругу. Она поставила поднос на буфетную стойку и пошла к Лили.

— Брайен, дорогая, спасибо тебе за все, и за Дага тоже, ведь это ты посоветовала маме пригласить его? Как тебе удалось это, мама же не очень к нему расположена?

— Я здесь ни при чем; Видимо, Би решила, что эксперт по компьютерам пригодится в семье.

Лили засмеялась и ласково посмотрела на Дага, который не сводил с нее полного любви взгляда.

Брайен извинилась и снова пошла в кухню.

Открывая банки с соком, она уронила открывалку и наклонилась за ней, а когда выпрямилась, столкнулась лицом к лицу с Джедом. Как он умеет незаметно подкрасться, подумала она.

— Ты опять спряталась?

— Как видишь, я пошла за соком. Гости не теряют времени даром.

— Но ты сама ничего не ешь, только бегаешь туда-сюда.

— Что ж, стану стройнее.

— Брайен, ты убедилась сегодня еще раз, что нам нельзя быть рядом? Даже малейшее прикосновение выбивает и меня и тебя из колеи. Зачем нам это нужно?

Нет, он непробиваем, подумала Брайен. Знать, что рядом человек, который…

А что он знает? Разве она сказала ему о своих чувствах? Она же молчала все это время, в надежде, что Джед сам обо всем догадается. Может, надо рассказать ему о своей любви?

А что, если он будет вести себя по-прежнему, даже узнав, что она его любит? Что тогда делать ей? Разве можно навязывать кому-то свою любовь?

— Да, ты прав, зачем тебе лишнее волнение? Ну а я… обо мне не надо думать, я сама знаю, что мне надо. — Брайен отвернулась от него и продолжала переливать сок в графин.

Джед подошел к ней вплотную и машинально поправил за ухо локон, выбившийся из прически.

— Раз мы работаем вместе, то должны хотя бы для окружающих сохранять видимость нормальных отношений.

— Каким образом и для чего?

— Разговаривать, не делать вид, что мы незнакомы.

Брайен усмехнулась. Лицемер! Ему, видите ли, важно, что о нем подумают гости.

— Мы же друзья? — полувопросительно и как-то жалобно пробормотал он.

Брайен отвернулась и взялась за очередную банку с соком.

Тут в кухню ворвалась Меган и кинулась к Джеду.

— Доктор Джед! Брайен! Мама собирается открывать подарки, пошли смотреть! — Она обхватила его ногу, а Брайен схватила за руку.

— Ну, конечно, я думаю, что ты тоже кое-что получишь. Придется идти, правильно, Брайен? Порадуемся за Меган, — сказал он, улыбаясь ей.

Бог мой, какие грустные были у него глаза!

Брайен готова была разрыдаться от любви и нежности к нему. Будут, будут у него еще дети, ведь он молод, что бы он там ни говорил о своем возрасте.

Нельзя же себя вот так заживо хоронить и не думать о будущем. Пусть оно не связано с ней, но оно есть!

Что ж, а у нее есть средство избавиться от любви к нему.

В понедельник Брайен стала звонить в офис организации по подбору волонтеров для работы в детских госпиталях.

Приятный женский голос сразу же ответил на другом конце провода:

— Референт Зоя Пайст слушает. Чем могу служить?

— Говорит Брайен Баррингтон. Я посылала заявку на работу волонтером. Я хотела бы узнать, какое принято решение.

— Если бы ваше прошение было отклонено, вы бы уже получили отказ, значит, оно на рассмотрении, — ответила госпожа Пайст. — Подождите, я сейчас посмотрю в картотеке, куда мы заносим возможных кандидатов. Так… Баррингтон… Брайен… Ваше заявление у доктора Тартофф. Это прекрасный человек и специалист, вам повезло, что вы попали именно к нему. Не кладите трубку, я схожу и спрошу, когда вы можете подъехать для переговоров.

Брайен стала ждать, и тут ей в сердце закралась такая тоска, что она уже была готова бросить трубку, не дожидаясь ответа. Она собрала всю волю в кулак, чтобы не сделать этого.

Как уехать из Савьер-Спрингс? Как оставить Джеда? Да, надеяться ей не на что, так, может, не стоит держаться за клинику? Что толку, что она перейдет в другое отделение? Джед все равно будет перед глазами все время, и общаться ей придется с ним каждый день. Она вздохнула и тут же услышала в трубке доброжелательный голос Зои Пайст:

— Мисс Баррингтон, вы уже внесены в список тех людей, с кем запланировано собеседование.

Доктор Тартофф хочет знать, когда вы сможете приехать в Миннеаполис для личной встречи и обсуждения рабочих вопросов?

Брайен секунду подумала и решила, что понедельник вполне подходящий день.

— В следующий понедельник не поздно?

— Сейчас я посмотрю в рабочий календарь доктора. Так, доктор будет ждать вас в одиннадцать часов. Договорились?

— Всего хорошего, я буду в одиннадцать у вас.

Брайен положила трубку и облегченно вздохнула: все решено, назад хода нет.