"Веселая вдовушка" - читать интересную книгу автора (Смит Хейвуд)9.Элизабет надеялась улизнуть и тайком добраться до Лувра, чтобы искать защиты у королевы, но виконт Крейтон словно разгадал её замыслы. Он бесцеремонно подхватил супругу на руки и понёс к выходу по залам дворца. Элизабет брыкалась изо всех сил, пытаясь вырваться из объятий Крейтона, но виконт лишь сильнее прижимал её к своей широкой мускулистой груди. На все проклятия и угрозы он отвечал новыми насмешками, а когда Элизабет разошлась уже не на шутку — пригрозил, что прилюдно задерёт ей юбки и как следует выпорет. Тогда женщина притихла — и не только потому, что испугалась позора. Слишком хорошо помнила она, как измывался над нею Рейвенволд… а ведь Крейтон был куда сильнее и выше покойного графа! И Элизабет смирилась — пока. Когда Крейтон вышел на крыльцо, предместье Сен-Жермен тонуло в ночной темноте. Во внутреннем дворе ожидали две кареты, уже запряжённые лошадьми. Принц сдержал слово и выделил для охраны путешественников двадцать вооружённых до зубов мушкетёров. Из первой кареты выскочила Гвиннет и стремглав бросилась к хозяйке: — Миледи, что случилось? Вам нехорошо? И озадаченно воззрилась на золотоволосого великана, который нёс на руках Элизабет. — Это ещё кто такой? — Уймись, хлопотунья, — усмехнулся Гэррэт. — Твоя хозяйка цела и невредима. Кроме того, она теперь — моя жена, так что я сам о ней позабочусь. И, не обращая внимания на квохтание служанки, направился к каретам. Он прекрасно понимал, что стоит поставить графиню на землю, как она пустится наутёк во всю прыть. Поэтому Гэррэт велел одному из мушкетёров охранять вторую дверцу кареты, а сам бережно усадил жену на обитое бархатом сиденье. — Подвинься, Бесс, — велел Гэррэт. Согнувшись в три погибели, он боком пролез в карету, уселся рядом с Элизабет и захлопнул за собой дверцу. Элизабет в ужасе высунулась в окошко. — Гвиннет! Не оставляй меня! Гэррэт отодвинул её и хладнокровно разъяснил служанке, что рядом с мужем графиня в компаньонке не нуждается, а потому пускай Гвиннет едет во второй карете, вместе с прочими слугами. Гвиннет заколебалась, разрываясь между преданностью графине и распоряжением Гэррэта. — Простите, миледи, — наконец огорчённо пробормотала она и ушла. Карета дёрнулась, загремела по булыжной мостовой, Элизабет откинулась на подушки, которыми было обложено сиденье. Ей было не по себе под пристальным, оценивающим взглядом Крейтона — виконт рассматривал её, словно музейный экспонат или же военный трофей. — Ну вот, так будет намного уютнее, — он потянул за шнур, которым были подвязаны занавески. Тяжёлая ткань с громким шорохом развернулась, наглухо закрыв окошки и надёжно спрятав тех, кто сидел в карете, от любопытных взглядов. — Зачем вы опустили занавески? Сейчас же откройте! Элизабет прижала к груди подушку, словно щит. Неужели виконт и впрямь решил последовать скабрёзному совету принца? Крейтон и бровью не повёл. — Так безопаснее. Нас никто не должен видеть. По крайней мере, до тех пор, пока мы не отъедем от Парижа на приличное расстояние. Элизабет подальше отодвинулась от супруга, хотя в темноте кареты сделать это было нелегко — виконт был слишком могучего сложения, а его длинные ноги никак не умещались под сиденьем. Даже сквозь юбки Элизабет ощущала жар его мускулистого бедра. Тут карету сильно тряхнуло, Крейтона толчком швырнуло прямо на Элизабет. Женщина зажмурилась в ожидании удара — но ничего не произошло. Открыв глаза, Элизабет увидела, что Крейтон нависает над ней, упираясь руками в спинку сиденья. Горячее дыхание обжигало её лицо. — Извини. Я тебя не ушиб? — В голосе его звучала неподдельная забота. — Нет. — Она качнула головой, внезапно ощутив, какую мощь источает это крепкое, мускулистое тело. Боже, какой великан! Поскорей бы он вернулся на своё место… И всё же от его близости у Элизабет замирало сердце. Крейтон чуть отодвинулся, рассматривая её вдовий чепец. — Эта штука пристёгивается? Булавками там или чем-нибудь ещё? — Никаких булавок, — кратко отозвалась Элизабет. — А что? — А то, что он тебе больше не понадобится. Сегодня ночью, во всяком случае. Не успела она сказать и слова, как виконт проворно сдёрнул разом и чепчик, и вуаль. Жёсткие, иронические черты Крейтона слегка разгладились. — Что дрожишь? Я ведь тебя не укушу! Элизабет промолчала. Муж уверенной рукой высвободил и расправил её длинные золотистые локоны. — Так-то намного лучше, — сказал он наконец, и суровые голубые глаза его заметно смягчились. — У тебя такие красивые волосы, Бесс. Не надо их прятать. Опять это ненавистное имя — и как раз тогда, когда Крейтон проявил наконец человеческие черты! Насупясь, Элизабет неловко поправила распустившиеся волосы. — Я закрываю волосы, сэр, потому что я — в трауре. Не только по мужу, но и по любимой сестре. — По первому мужу, — поправил Крейтон, пристально вглядываясь в её лицо. — Должно быть, это ужасно — потерять сестру. Вы были близки, не так ли? Леди Шарлотта часто рассказывала о тебе, и всегда с таким восторгом… — Вы знали друг друга? — Элизабет не скрывала удивления. Шарлотта никогда не упоминала Крейтона в своих письмах. Впрочем, что тут удивительного? Английские эмигранты держались в Париже тесной, сплочённой группой. Конечно же, они были знакомы. Лишь сейчас она вспомнила, что видела виконта в церкви на похоронах Шарлотты. Крейтон вернулся на своё место. — Мы были друзьями, — просто ответил он. — Она была сама доброта. Никогда никого не осуждала, принимала всех такими, как есть. Мне будет её не хватать. По щекам Элизабет заструились горячие слезы. — Вот те раз, — пробормотал Крейтон, — я вовсе не хотел тебя огорчить. На, возьми. — Он протянул Элизабет аккуратно выглаженный платок. — Тебе неприятно, что мы заговорили о твоей сестре? — Нет, нисколько, — пролепетала Элизабет, осушая слезы. — Просто впервые со дня похорон кто-то заговорил о ней. Наверно, я ещё не готова к такой беседе. Да к тому же так устала… и голодна. — О, это поправимо. — Крейтон пошарил под сиденьем и выдвинул корзину с провизией. Порывшись в корзине, он достал бутылку вина и два серебряных кубка. — Ты, должно быть, и впрямь умираешь с голода. Как только я раньше не догадался? Выпей пока вина, а я накрою для нас ужин. Виконт развернул промасленную бумагу, достал пирожки с мясом, аккуратно и тонко нарезал сыр и хлеб, сложил все на плотной салфетке и лишь после этого утвердил импровизированный столик у неё на коленях. — Спасибо, — пробормотала Элизабет, почти сожалея, что голос её помимо воли прозвучал так угрюмо. Она так устала и проголодалась, что вино сразу ударило ей в голову. Насытившись, Элизабет откинулась на подушки… и сама не заметила, как погрузилась в крепкий сон. Она свернулась клубочком на сиденье, ощущая сквозь сон упругое, мягкое, невыразимо уютное тепло. Мерный стук копыт баюкал её, словно колыбельная. Сонно вздыхая, Элизабет поудобнее устроилась в этом мягком тепле — и заснула крепче, наслаждаясь небывалым, умиротворённым покоем. И лишь проснувшись, Элизабет обнаружила, что угрелась, словно котёнок, в объятиях виконта, уткнулась щекой в его широкую мускулистую грудь. Вспыхнув от нестерпимого стыда, Элизабет поспешно отпрянула от Крейтона — и тот, конечно же, проснулся. — Хорошо выспалась, Бесс? — спросил он, зевая и сладко потягиваясь. — Х-хорошо, — запинаясь, пробормотала Элизабет — и в крайнем смущении даже не заметила, что он назвал её Бесс. После краткого отдыха карета покатила дальше. Поправив занавеску, Гэррэт пристально взглянул на сидевшую рядом женщину. — Сдаётся мне, что сейчас самый подходящий момент обсудить наши дела. — Очень хорошо. — Элизабет зябко обхватила руками плечи. О чём Крейтон собирается говорить с ней? — Наш союз нельзя назвать браком по любви, но скажи, разве мало подобных браков? Он подался вперёд, опёрся локтями о колени. — Я хочу сказать вот что: мы с тобой оба не хотели этого брака, но так уж случилось. Это — данность. Мы должны признать это и решить, как нам жить дальше. Сдвинув брови, Гэррэт сосредоточенно разглядывал свою ладонь, затем всё же отважился заглянуть в глаза Элизабет. — Думаю, мы сможем договориться. У тебя будет своя жизнь, у меня — своя. Элизабет поняла, к чему он клонит. — У вас будут свои друзья… Лицо Крейтона прояснилось. — Именно. — А у меня свои, — закончила она вызывающе. — Верно, — улыбнулся он. — Доколе ты будешь поступать осмотрительно, я постараюсь смотреть на некоторые вещи сквозь пальцы. Гэррэт заколебался: — Но совсем другое дело, когда это касается детей. Дети! Боже праведный, вот оно, наконец! Что сказать ему? Солгать? Но потом, когда он узнает правду, всё станет во сто крат тяжелее! А правду Гэррэт узнает обязательно. — Детей? — с трудом она повторила роковое слово. — Да. — Голубые глаза Крейтона подёрнулись дымкой. — Если у тебя будут дети, пусть они будут от меня. Ублюдки мне не нужны. Элизабет могла бы сказать, что тревожиться ему не о чём… но смолчала, с трудом скрывая страх. Крейтон лукаво улыбнулся: — Моя мать говорит, что не сможет умереть спокойно, пока я не произведу на свет наследника. Именно этого она и боялась! Элизабет сменила тему на менее опасную: — Ваша мать жива? Она никак не могла представить себе Крейтона рядом с матерью. Или в кругу домашних. — Слава создателю, да! Она тебе понравится. Очень славная. Она живёт в Чествике с моими сёстрами. Мать и сестры, подумала Элизабет. Знают ли они о его бастардах? Крейтон откинулся на подушки, явно сочтя разговор законченным. — Если не случится ничего неожиданного, мы будем в гостинице вовремя — и сегодня вечером будем спать в настоящей постели. Элизабет сжалась. Гостиница и настоящая постель? Неужели Крейтон мог… ожидать от неё исполнения супружеских обязанностей? Он ведь ясно сказал, что теперь Элизабет его жена, и он своего не упустит. Едва они останутся одни, Крейтон овладеет ею… и Элизабет не в силах будет ему помешать. Так ловушка еретического брака захлопнется окончательно, и её душа будет обречена на вечные муки. |
||
|