"Аромат розы" - читать интересную книгу автора (Смит Джоан)

Глава 10

Мама крепко спала, когда я вернулась в номер. Я разделась, не зажигая света, и сразу легла. Утром она встала раньше меня. Открыв глаза, я увидела, что она сидит в темноте, совсем одетая, и смотрит на улицу через щель в занавеске.

— Наконец-то ты проснулась, Зоуи. Уже девятый час, и я умираю от жажды. Мне не хотелось тебя беспокоить, поэтому я не стала звонить прислуге, чтобы принесли чай.

— Мы приглашены на завтрак в отдельный кабинет лорда Уэйлина. Вы можете спуститься вниз и выпить там свою чашечку чая.

— Мне как-то неловко идти туда одной.

— Вряд ли он уже там.

— Вы поздно вчера вернулись? — спросила она подозрительно. — Надеюсь, не очень?

— Я — нет, а лорд Уэйлин, кажется, задержался.

Ей очень хотелось выпить чаю, и, преодолев свою провинциальную стеснительность, она решилась пойти без меня. Когда я оделась и спустилась вниз, мама пила чай и спокойно болтала с лордом Уэйлином.

— Вот поэтому я и узнала леди Маргарет на портрете, — сказала она и, увидев меня, спросила:

— Зоуи, почему ты не сказала мне, что лорд Уэйлин интересовался, знала ли я леди Маргарет в молодости?

— А разве вы были знакомы до того, как она приехала в Парэм?

Уэйлин встал и поздоровался. Я молча ему кивнула и с нетерпением ждала, что же ответит мама.

— Я не была с ней знакома, но я много раз ее видела. Как-то весной она приезжала погостить к Блессингтонам в Ирландию, и я часто видела ее, когда она каталась в своем ландо. Раза два она появлялась у нас на приемах, но держалась в своем узком кругу. Нас тогда не представили, и поэтому, когда она приехала в Парэм, мы с ней не ездили друг к другу в гости. Да и вообще, все у нас смотрели на нее тогда как на диковинку, вроде пятиногого теленка на ферме у дядюшки Дулея, или висельника у дороги.

Уэйлин был явно смущен такими вульгарными сравнениями.

— Она была самой шикарной дамой, какую нам приходилось когда-либо видеть, — заключила мама.

Уэйлин подал мне стул и, помолчав немного, сказал:

— Оказывается, ваш дядя Барри тоже был в Ирландии в то лето, но ваша мама не знает, встречались ли они тогда с леди Маргарет.

— Меня бы нисколько не удивило, если бы он ухитрился с ней познакомиться. Он в те времена вовсю ухлестывал за женщинами, настоящий повеса да и только.

— Не представляю, когда между ними могло что-то произойти. Тетя Маргарет вернулась в Англию осенью того же года и вышла замуж за Дэвида Макинтоша. Муж увез ее в Шотландию, и она безвыездно жила там до самой его смерти. Он умер десять лет назад.

Мама сказала:

— Барри отправился в Индию в августе, незадолго до отъезда леди Маргарет.

— Итак, — заключила я, — если они когда-либо и встречались, то очень недолго.

Мы принялись, наконец, за завтрак. Лорд Уэйлин сообщил, что его лакей уже вернулся и привез мой альбом. Я рассказала мама, что попробую сделать набросок с портрета леди Маргарет и изобразить ее такой, какой она была, когда я ее видела. Мама одобрила наш план и даже сделала одно существенное замечание:

— А вы не думаете, что они с Барри делали что-нибудь, чтобы изменить свою внешность, когда приезжали в Танбридж? Раз уж так старались, чтобы никто ничего не заподозрил, то должны были принять хотя бы элементарные меры предосторожности.

Теперь наша задача стала еще сложнее. Когда убрали приборы после завтрака, лорд Уэйлин положил на стол мой альбом с набросками, и мы открыли его на той странице, где был изображен дядя Барри.

— Может быть, нарисовать ему усы и бороду, — предложила я. — В этом альбоме шесть портретов, и мы могли бы попробовать разные варианты. Например, с очками…

— Почему ты не предложишь лорду Уэйлину сделать это, а сама занялась бы портретом леди Маргарет, — предложила мама.

Уэйлин сначала запротестовал, но мы его уговорили попробовать, а я тем временем начала старить леди Маргарет. Первым делом я увеличила миниатюру, а потом стала внимательно рассматривать лицо мама, чтобы понять, как оно изменилось с возрастом. Из-за выражения степенной серьезности на щеках пониже скул набухли одутловатые мешочки. Губы утратили былую пухлость, и уголки их сердито опущены. Работая, я время от времени смотрела на мама.

— Почему ты все время смотришь на меня, Зоуи? — рассердилась она. — Я вижу, ты используешь меня, как модель старухи. Я гораздо моложе, чем леди Маргарет и не такая полная, как она.

Мама бывает очень вспыльчива, если ее задеть. Я оставила ее в покое и стала рисовать по памяти. Через некоторое время она пожаловалась, что мы оба заняты, а она ничего не делает.

— Я схожу за своим вышиванием, — решила она.

Уэйлин предложил послать наверх слугу.

— Я пойду сама. Я все еще на что-то гожусь, — проворчала она и ушла.

Уэйлин посмотрел на меня и понимающе улыбнулся:

— Неужели и мы станем такими же капризными в таком возрасте?

— Ей просто скучно. Она не любит сидеть без дела.

— Судя по вашему альбому, вы тоже не любите сидеть без дела, мисс Баррон. Мне очень понравились ваши наброски. Я просмотрел этот альбом, когда лакей привез его сегодня утром. Вы не сердитесь?

— Конечно, нет. Здесь у меня только черновые наброски. Мои законченные работы, надеюсь, лучше.

— Я хотел бы их как-нибудь посмотреть. Вы очень хорошо передаете характер человека.

— Спасибо, я всегда предпочитала рисовать людей. Мне кажется, я умею разгадывать человеческую душу, но, признаюсь, я не смогла разглядеть двуличие моего дяди. Хотя, мы знаем об этом только со слов Стептоу.

Уэйлин положил карандаш и протянул мне альбом.

— Ну, как вы это находите? — спросил он. Он нарисовал длинные кудрявые усы и бородку клинышком, наподобие тех, какие из озорства рисуют мальчишки на уличных плакатах.

Я расхохоталась.

— Вам надо было нарисовать ему рожки и дать в руки копье. Он похож на…

— Я же вам говорил, что у меня ничего не получится.

Отыскав еще один рисунок дяди Барри, я заштриховала небольшие усики и короткую бородку, какие носили в то время пожилые джентльмены.

— Ну вот, что-нибудь вроде этого. Уэйлин одобрительно посмотрел на мой рисунок.

— Теперь лицо совсем другое, я бы ни за что не сказал, что это один и тот же человек.

— Он мог носить очки, возможно, даже темные.

Я перевернула страницу и нарисовала очки в стальной оправе на следующем наброске. Лицо изменилось не очень заметно, но после того, как я заштриховала стекла, и глаза стали не видны, оно изменилось сильнее. Ожидая, пока я состарю леди Маргарет, Уэйлин стоял у меня за спиной и наблюдал, как я работаю. Это меня отвлекало, но, тем не менее, портрет его тети получился неплохо.

— Прекрасно! — воскликнул он, усаживаясь в кресло рядом со мной. — Одно меня удивляет, мисс Баррон…

— Что именно?

— Для чего, черт возьми, вы берете уроки у Борсини, если вы на голову выше его, как художница.

Одного упоминания имени Борсини было достаточно, чтобы привести меня в ярость, но комплимент сделал свое дело, и я немного смягчилась.

— Я многому у него научилась. Не только технике письма, но и умению ценить искусство старых мастеров. Иногда он приносит с собой книги и рассказывает о художниках. Разумеется, он хорошо знаком со всеми великими произведениями итальянцев.

Уэйлин саркастически улыбнулся:

— Я слышал, что некоторые молодые леди интересуются не столько его уроками, сколько его иностранным происхождением.

— Меня интересует искусство, а не флирт, милорд, — отпарировала я, хотя чувствовала, что совесть моя не совсем чиста.

За прошедший год Борсини почти ничему меня не научил. На его «уроках» мы часто занимались не рисованием, а рассматривали работы мастеров Ренессанса, сидя так близко друг у другу, что наши головы соприкасались. Он рассказывал мне истории, возможно, вымышленные, о знатных итальянских фамилиях, где он был своим человеком. Меня удивляло, почему он уехал из Италии. Здесь, в Англии, он большой благосклонностью знати не пользовался. И все же мне не хотелось расставаться с Борсини. Работать в моей новой студии в полном одиночестве будет не очень-то приятно. Неужели, я наняла себе жиголо вместо учителя рисования? Нет, он никогда не позволял себе ничего лишнего и, скорее, вел себя как брат. А моими туалетами и прическами он интересовался как искусствовед.

— Итак, вас интересует искусство. А Борсини? Что его интересует?

Я догадывалась, что Борсини больше всего интересует гонорар, который он получает за уроки, но решила промолчать об этом и поспешила переменить тему разговора.

— Как вы думаете, что делала ваша тетя, чтобы изменить свою внешность? Очевидно, усы и борода ей не были нужны, если только она не выдавала себя за мужчину.

Уэйлин ухмыльнулся.

— Едва ли это было возможно. У его тетушки были очень полные грудь и бедра. Смешно было представить ее пышные формы втиснутыми в брюки.

Мама спустилась вниз со своим вышиванием как раз, когда мы закончили работу с портретами.

Уэйлин спросил:

— Вы пойдете с нами на поиски, миссис Баррон? Нам все утро придется много ходить. Может быть, вам спокойнее остаться здесь и заняться вышиванием?

Я поняла, что его заботливость была предлогом, чтобы избавиться от нее и провести утро наедине со мной. Поэтому ее ответ меня не очень обрадовал.

— Мне до смерти надоело сидеть здесь, как приклеенной. Я иду с вами. Почему бы вам, лорд, не походить с портретом вашей тети, а мы возьмем портреты Барри. Таким образом, мы сможем в два раза быстрее справиться с нашей задачей, — Но… — он хотел возразить, но не мог не согласиться с ее разумным предложением.

— Отличная идея, мама.

Уэйлин свернул набросок с портретом своей тети в трубочку и ушел, условившись встретиться с нами здесь же за ленчем.

Как только он вышел, мама сказала тоном заговорщицы:

— Нам будет неприятно узнать что-нибудь порочащее Барри в присутствии лорда. Я не случайно сказала, что брат мог как-то менять свою внешность, Зоуи. Когда мы его хоронили, я искала чистую рубашку, чтобы надеть на него, и нашла в комоде воротничок священника и накладные усы. Ты помнишь, у него был старый черный костюм, который он никогда не носил. Однажды я убирала комнату, когда он был в Лондоне, и обнаружила, что он взял его с собой. Я еще подумала:

«Надеюсь, он не наденет этот костюм на парадный прием, ведь он совсем не такого фасона, как нужно».

— Господи! Почему же вы не сказали мне об этом?

— Тогда я не придала этому значения и только сейчас поняла, что это значит.

— В таком случае мне надо переделать еще один набросок.

Я подрисовала воротничок и усы, и мы отправились обходить гостиницы и ювелирные магазины.

В больших отелях нам не везло. «Калверли», «Маунт Плезант», «Эрлз Корт», «Рояль Маунт», «Эфереем», «Карлтон», «Свон», «Кэмден» — ни в одном из них дядю не узнали. Мы взяли с собой все наброски: с усами и с бородой, в темных очках, в костюме священника — все безрезультатно. Теперь надо было обойти десятки маленьких частных гостиниц.

— Давайте попробуем зайти в ювелирные магазины, — предложила я, хотя особенно не надеялась на успех.

Первый магазинчик, который мы отыскали, был маленькой грязной лавчонкой со странным названием «Кашмир. Альберт Брэдфорд», примостившейся позади больших отелей. Мы подумали, что незаметное расположение и индийское название могли понравиться Барри. К тому времени мы уже имели некоторый опыт и выработали свою методику опроса, не называя Барри по имени. Я открыла альбом и показала портрет в костюме священника.

— Я разыскиваю одного своего старого родственника. Он интересуется ювелирными изделиями. Не заходил ли он к вам?

За прилавком сидел мужчина с маленькой лупой для одного глаза, прикрепленной ко лбу специальной резиновой лентой. Он снял лупу и посмотрел на набросок. Мужчина был старше Барри, лет около семидесяти, судя по седым волосам и морщинам. У него были блестящие карие глаза и приветливая улыбка.

— А, вы друзья его преподобия Портленда! — воскликнул он, протягивая мне руку. — Меня зовут Альберт Брэдфорд. Я давно не видел его преподобие. Надеюсь, он не болен?

Мама и я испуганно переглянулись. Мы не ожидали такого вопроса и не знали, что ответить. Я сказала:

— Мы тоже надеемся, что он здоров. Как я уже вам говорила, мы разыскиваем его преподобие.

— Я не видел его уже много месяцев. Раньше он регулярно ко мне заглядывал и приносил на продажу ювелирные изделия, которые достались ему в наследство от дяди. Вы, конечно же, слыхали об этом наследстве?

Нам хотелось узнать обо всем как можно подробнее. Теперь уже и мама отважилась присоединиться к нашему разговору.

— Вы имеете ввиду Индию? Альберт Брэдфорд утвердительно кивнул.

— Да, его старый богатый дядюшка оставил ему небольшое наследство. Индия — самая подходящая страна для человека, который хочет сколотить себе состояние. Я сам там был, как вы, наверное, догадались по названию моего магазина. Я вернулся домой с кошельком драгоценных камней. Сначала хотел продать их оптом, но вскоре понял, что гораздо выгоднее торговать самому. Я попросил ювелира сделать для моих камней оправы, а теперь и сам учусь этому ремеслу.

— А что, его преподобие Портленд продал вам много драгоценностей? — спросила я.

— Не очень много. Всего тысяч на пятнадцать. Самым лучшим было изумрудное колье.

У мама был такой вид, как будто ее смертельно ранили. Нетрудно было догадаться, о чем она думала. Барри стал настоящим вором и продавал свою мерзкую добычу ничего не подозревающему человеку.

Я спросила:

— Как долго это продолжалось? Меня интересует, продал ли он вам все драгоценности сразу, или…

— О нет, только когда ему нужны были деньги. Нашим священнослужителям не очень-то хорошо платят. В первый раз он пришел ко мне в магазин лет пять тому назад и предложил купить у него бриллиантовую булавку для галстука. Великолепная вещица, превосходный бриллиант. Я вставил его в кольцо и продал леди Монтэгю, и сказал его преподобию, что, если у него есть еще что-нибудь в этом роде, я с удовольствием все у него куплю. Он снова пришел через шесть месяцев и принес кольцо с сапфиром, потом еще раз рубиновую брошь.

— Он, случайно, не продавал вам бриллиантовое ожерелье? — спросила я.

Он на минуту задумался.

— Нет, бриллиантового ожерелья не было. А он что, ваш родственник, миледи?

— Двоюродный брат, — ответила я. — Мы, вообще-то живем не в этом городе. Нам сказали, что видели его где-то здесь. Вы не знаете его адреса?

— Я знаю только, что он живет не в самом городе, — ответил Брэдфорд поспешно. — У него был маленький домик, где-то недалеко от Эшдонского леса. Я никогда там не был. Он привозил мне все вещи сам.

— А у вас не сохранился его адрес в книгах? — спросила мама. — Мы очень хотим найти его, — добавила она с такой елейной улыбкой, от которой растаяло бы сердце самого сатаны.

— Адреса, к сожалению, нет, — ответил Брэдфорд. — Его преподобие был человеком довольно скрытным. Я не хочу сказать — хитрым. Ради Бога, не подумайте, что я стараюсь его как-то опорочить. Просто он говорил только о деле. Если бы он не был священником, я бы мог усомниться, где он берет все эти дорогие вещи, — добавил он со смехом. — Но когда я об этом заикнулся, он рассказал мне о своем богатом дяде.

— О дяде Барри, — добавила мама.

— Насколько мне помнится, он никогда не называл его имени. Я по своему опыту знаю, как много хороших вещей привозят из Индии. Если вы разыщете своего кузена, мадам, скажите ему, что я по-прежнему готов продолжать наш маленький бизнес.

— Благодарю вас, — пробормотала я, схватила альбом, и мы выбежали на улицу, дрожа, как листья осины на ветру.

— Он был вор! — прошептала мама в ужасе. — Я так рада, что с нами нет лорда Уэйлина.

— Хорошо хоть, что он не украл ожерелье леди Маргарет.

— Он не продал его этому добрейшему мистеру Брэдфорду, — возразила мама, но это еще не значит, что он его не украл. Он знал, что она бывает в Танбридже, поэтому мог сбыть ее ожерелье где-нибудь подальше отсюда, в Лондоне, например. Слава Богу, он не польстился на мои сапфировые подвески, которые твой папа подарил мне на свадьбу.

— Нам нужно уже возвращаться в отель, — напомнила я, посмотрев на часы.

— Что мы ему скажем? — испуганно спросила мама. Она, конечно, имела в виду лорда Уэйлина.

— Ничего. Скажем, что нам не удалось найти никаких следов.

— Интересно, сумел ли он что-нибудь узнать о своей тетушке.

Мы побрели в отель с понуро опущенными головами, стараясь придумать, как нам лучше скрыть свой позор.

— Нам бы лучше вернуться в Гернфильд и увезти с собой все наброски, — сказала мама.

— А мне хочется сначала съездить в Эшдонский лес и постараться отыскать там следы его преподобия Портленда.

— Переодеваться священником!

Как только ему не стыдно было! Хотя, украсть все эти драгоценности намного хуже.

Она внезапно остановилась как вкопанная.

— Зоуи, мы с тобой совсем разучились думать. Деньги, которые он получал от Брэдфорда, должно быть, спрятаны в его доме, там, около Эшдонского леса. Если у него действительно был там дом. Возможно, это тоже ложь.

— Раз мы не нашли его следов в здешних отелях, стоит проверить версию с домом.

— Поедем сразу, как только сможем избавиться от лорда Уэйлина, — объявила мама.

Приняв такое решение, мы немного повеселели.