"Маска для женщины" - читать интересную книгу автора (Смирнова Алена)

Глава 6

Воистину спиртное бывает лекарством. Домой я не поехал, прикорнул в гримерной, а наутро встал, будто ребенок после чашки молока с медом. Трясун мог подстеречь меня к вечеру, я познал опытным путем любые варианты. Но была надежда, что, хорошенько пропотев на прогоне завтрашнего спектакля, мне удастся сохранить физическую бодрость и внутреннюю пустоту. Словно без твоего ведома из комнаты вынесли все вещи. С одной стороны, жалко и возмущает. С другой — как славно: простор, свет, перспектива обновления.

Я принял душ, побрился, выпил апельсинового соку и отправился бродить по этажам, как люди отправляются на прогулку в парк. Я испытывал щемящее чувство. Будто в темноте растерял что-то, отложил поиски назавтра и вот хожу, собираю свое добро, изредка натыкаясь на чужое.

В роли последнего, сама того не ведая, выступила изящная темноглазая шатенка с довольно правильными, но не унылыми чертами лица. Она стояла в безлюдном коридоре напротив костюмерной и громко беседовала со стенами:

— Почему они бросают этакую гору юбок без присмотра? Надо же, висят себе на длиннющей вешалке. О, да она на колесиках. Разумно, в охапке столько пачек, французских вроде, не унесешь. Я думала, они из особенного материала сшиты. А тут обычная накрахмаленная марля в несколько слоев, сверху драненькая. Обалдеть.

— Не увлекайтесь, иначе, не дай бог, догадаетесь, что Деда Мороза не существует, — вяло предостерег ее я.

— Ой, опять вслух думаю! — воскликнула шатенка.

Но не смутилась.

Потом я наткнулся на нее на сцене. Она сидела по-турецки на куче матов и завороженно изучала спины работающих артистов.

— Отсюда зал кажется совсем маленьким и весь просматривается, — по-приятельски обратилась ко мне экскурсантка. — Не предполагала, что сцена — такой громадный помост. Меня со зрительских мест не видно? Я ведь тут партизаню. Директор пропуск выписал, но мешать не велел.

— Когда сидите, не видно, — пояснил я. — Если встанете, постановочная братия откроет огонь. У них пистолеты на коленях. Они не щадят проникших в святая святых посторонних.

— Вы здесь все кровожадные, — пожаловалась она. — Возле во-он тех зеркал в закутке какой-то юноша плавно разводил руки и гордо вскидывал голову. А когда проходил мимо меня, зашипел: «Попробуй только сглазь, убью». Сейчас танцует, вон тот, в синем трико. Не будь «тот в синем трико» Вадимом, я бы сам ее вышвырнул. Партизанка… Ведьма… Психовал мой мальчик, это впечатляло.

— Побуравьте его взглядом, проверьте на прочность, — заказал я.

— Я, наверное, буду выбираться отсюда, — не приняла заказ девушка. — Вы сзади на самом деле какие-то незащищенные.

— Мы и спереди не очень, — кротко вздохнул я.

Выложился! И направился к двери. А девица вдруг на четвереньках быстро-быстро двинулась следом. Верно, чтобы не попасться на мушку режиссеру. Я прыснул. Она поднялась как ни в чем не бывало. Я вышел в коридор. Призрак подрагивал вдали у внутренней лестницы. Напористая обладательница директорского пропуска притормозила рядом со мной и махнула в сторону уже парящего над ступенями привидения:

— Как романтично. Это эфемерное чудо вашей благосклонности добивается? Извините, похоже, я ее вспугнула. Или дама в белом балахоне числится в штатном расписании тенью матери Гамлета?

Она тоже видела! Я приблизился вплотную и тихо спросил:

— Алкоголичка? Наркоманка?

Девушку ничем нельзя было пронять.

— Наркоманию категорически отрицаю. Алкоголичка наверняка. Понимаете, меня по жизни здорово поддерживает то, что так называемые грамотные специалисты абсолютно непьющим людям ставят диагноз — алкоголизм в нулевой стадии. Перспектив не исключают. Ну у меня тогда первая.

— А у меня последняя, — вдруг признался я.

— Вы завязывайте, — легко, без осуждения сказала она. — Я не того неврастеника в синем трико, вас взглядом буравила. Вы прыгаете, а потом парите. И не грохочете по доскам, как остальные, даже женщины, когда приземляетесь.

Я поклонился и сообразил, что в кои-то веки поклонился с достоинством.

— Меня зовут Полина, — улыбнулась девушка.

— Дмитрий.

— Орецкий?

— Он самый.

— Улет! — воскликнула она. — Я читала, как вы Америку без напряга на уши поставили.

Много ли артисту надо? Когда как. Тогда мне хватило. Она была непосредственной, но не льстивой. И не кокетничала. Я увлек ее в гримуборную и рассказал про призрак.

— Вы ошибаетесь, Митя, — засмеялась Полина. — Ничего, что я вас не Дмитрием величаю? Мне очень нравится имя Митя. А Дмитрий, строго говоря, — это уменьшительное от имени Вадим .

Я вздрогнул, но не стал сопротивляться. Все равно она вытворяла то, что ей нравилось.

— Призраки бывают без лица, мы сами упираемся в догадку, будто сия блеклость — копия конкретного человека, — наставляла меня приблудная девушка. — Со мной случались неприятности типа нервных срывов, я их брата и сестру близко наблюдала. У них руки есть, ноги есть, физиономий нет. Ваше привидение — густо набеленная плотская бабенка.

Будто во сне, я достал из ящика единственную фотографию жены в гриме.

— Похожа, — одобрила Полина. — Почему вы ей не скажете, что раскусили? Поиграть хочется?

— Она покончила с собой десять лет назад, — выдавил я из распухшего горла.

— Такая могла набраться мужества, — грустно согласилась Полина. Раздался стук и глуховатый голос:

— Дмитрий Игоревич, пожалуйста, на сцену.

— Идите, Митя, покажите класс. А я пока пробегусь по театру и найду вашу мучительницу. Где дамы обретаются?

Ее буйная жажда деятельности проникала в собеседника воздушно-капельным путем, словно вирус. Не сразу, но обнаруживалось, что вдруг заразился ее непоседливостью и разговорчивостью. Меня, давно не болтавшего с незнакомками и незнакомцами, уже ломало. Я наскоро объяснил ей принцип расположения артистических и бежал на звуки вечной музыки.