"Исполнение желаний" - читать интересную книгу автора (Рэдкомб Люси)

2

– Что ж, если ее дает взаймы Эдвард, значит, она, по крайней мере, не уродина. – Говард состроил недовольную гримасу. Мысль работать с незнакомым человеком была ему неприятна. Он слишком привык к Даньелл, обладавшей сверхъестественной способностью заранее знать, что ему может понадобиться. – И все равно, Дани, нехорошо оставлять меня одного в первый день работы.

– Единственное, на что я сегодня была бы способна, это наступать тебе на ногу под столом, если бы ты оказался слишком уступчивым. Я не понимаю по-немецки ни слова, но зато умею делать умное лицо. – Секретарша бросила на него неумолимый взгляд, продолжая просматривать содержимое какой-то папки. – Вот оно где! Понятия не имею, как оно сюда попало! – воскликнула Дани, обнаружив пачку сколотых вместе листков. – Я хочу оставить дела в полном порядке, чтобы Сесил на меня не жаловалась.

При звуке знакомого имени губы Говарда раздвинулись сами собой.

– Может быть, ради меня ты все-таки перенесешь отпуск?

– Нет! Не могу дождаться, когда отряхну с ног прах этого места! – прозвучал решительный ответ.

– Как приятно видеть человека, который обожает свою работу…

– Ага! Чья бы корова мычала… Что-то я не видела, чтобы ты торопился вернуться. Кроме того… – на ее вздернутом носике проступили модные веснушки, – согласно штатному расписанию, я секретарша, а не рабыня. Я понимаю, что разница невелика, но…

Говард сел на край стола.

– «Личный помощник» звучит более динамично.

– Сейчас мне не до динамики!

– Неужели тебе действительно приятнее лежать с мужем на тропическом пляже, чем оставаться в этом кабинете? – недоверчиво спросил он.

– Можешь считать меня чокнутой… Сесил, это ты? Входи, входи! – крикнула она, услышав шаги в приемной. – Сесил Киган, это Говард Уэйн. Наверное, вы не знакомы; кажется, ты поступила к нам уже после его отъезда.

На губах Сесил застыла вежливая улыбка. Возможность встретить двойника Джимми или его давно исчезнувшего брата-близнеца была ничтожно мала. Это был он сам!

Сесил не знала, сколько времени продлился ее шок и когда он сменился бешеной яростью. Однако пламя гнева вскоре угасло, побежденное чувством унижения. Что это было, злая шутка? Даже если так, ей придется смириться с этим.

– Ну что ж, оставляю вас вдвоем. Я уже показала Сесил, где что лежит, предупредила ее, что работать с тобой не сахар и что скоро она превратится в тень прежней себя. В отличие от меня, ей худеть некуда, так что не обижай ее. – Несмотря на дерзкий тон, она смотрела на своего босса с плохо скрытым обожанием.

– Не буду. – Ни за что не буду. Только поможет ли это, подумал он, заметив враждебность в глазах новой секретарши.

– Он сам так много работает, что забывает о праве других на личную жизнь.

Дани ничего не заметила, с удивлением поняла Сесил. Она продолжала молчать, плотно сжав губы. Если она скажет все, что думает, это будет стоить ей работы. Разве можно перечить сыну самого большого босса? Личная жизни? Судя по тому, что она слышала о Говарде Уэйне, сыне Ралфа Уэйна, главы компании, его личная жизнь была весьма активной. Той самой, о которой пишут в колонках светской хроники. Однако никто не говорил, что он любит издеваться над подчиненными.

Лицо Сесил оставалось неподвижным, но это не помешало ей мрачно покоситься на Говарда. Его костюм стоил двухмесячного жалованья секретарши. А она-то представляла себе, что «Джимми» живет в доме с заплесневелыми стенами и облупившейся краской, да еще и переживала из-за этого, дура набитая! Ее руки сами собой сжались в кулаки. В ушах шумело так, что она едва услышала, как ушла Дани.

– Значит, вы работаете у Эдварда?

– Да.

– Его секретарши славятся своим… искусством вести делопроизводство.

Плевать ему было на ее искусство.

– Намекаете, что я получила работу благодаря красивым ногам?

– Можете не оправдываться. Я не думаю, что вы спите со своим начальником. Все знают, что Эдвард однолюб и счастливо женат.

– Это меня не касается. Просто я хочу с самого начала расставить все точки над «i».

– Вы, наверное, думаете, что…

– Вовсе нет. Дани быстро ввела меня в курс дела. Я уже сделала перевод всех нужных документов. Правда, сомневаюсь, что вы успели прочитать их, – язвительно добавила она.

Он слез со стола и выпрямился. Говард был одним из немногих мужчин, которые согласились расстаться с длинными волосами, выйдя из подросткового возраста. А он был намного дальше от подросткового возраста, чем ей казалось. Впрочем, почему ее удивляет такая мелочь, как волосы, если все, что она о нем думала, оказалось не соответствующим действительности?

Аккуратной прическе соответствовали чисто выбритые щеки и безукоризненная загорелая кожа, туго обтягивавшая скулы. Судьба и щедрые гены расположили все выпуклости и впадины строго по своим местам, придав ему мужскую красоту, в которой не было ни следа слащавости или изнеженности.

– Нам предстоит работать вместе…

– Может быть, – ответила Сесил, притворяясь, что у нее есть выбор, хотя оба знали, что это не тот случай. – Я подожду высказывать свое мнение на этот счет. Вид у вас деловой. – С ног до головы, от сшитых на заказ туфель до изысканного шелкового галстука, он выглядел так, как мечтали бы выглядеть все молодые служащие этого огромного города. Впрочем, с вашей внешностью это нетрудно…

Зачем я это сказала? Любой на его месте подумал бы, что она кокетничает с начальником! Перед ее мысленным взором предстали все счета, по которым придется платить в конце месяца. Возьми себя в руки и поддерживай профессиональный имидж, велела она себе. Этот человек не стоит твоего гнева.

– Может быть, проветрить кабинет? – продолжил он так, словно не обратил внимания на ее ядовитую реплику.

Сесил неохотно признала: одного красноречивого движения черной брови хватило, чтобы заставить ее почувствовать себя капризной девчонкой.

– Я секретарша; мне нужны не объяснения, а приказы.

– Ладно. – В его низком голосе не осталось и намека на терпимость. – Раз так, приказ номер один: садитесь! – Уэйн схватил за спинку стул светлого дерева и протащил его по ковру.

– Как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне? – взвилась она.

– Пожалуйста, – добавил он с улыбкой, которая заставила Сесил понять, что за его нынешней маской скрывается все тот же разбойник с большой дороги. Безукоризненный костюм и хорошие манеры лишь прикрывают то, что таится у него внутри. – Теперь совсем другое дело, – похвалил он Сесил, когда та неохотно села на указанное ей место.

Когда Уэйн отпустил спинку стула, его пальцы слегка коснулись шеи Сесил, но она попыталась не реагировать, Бедняжка молилась, чтобы побежавшие по коже мурашки были мурашками отвращения; с другим чувством она бы просто не справилась!

– Почему вы сердитесь?

Она повернула голову и встретилась с ним глазами: он что, издевается?

– Я не сержусь.

– Удивление, – продолжил он так, словно не слышал ответа, – изумление, любопытство… Я испытал все эти чувства, когда вы вошли. У меня просто челюсть отвисла.

– Что-то я этого не заметила.

– Я умело скрываю свои эмоции за лощеной внешностью.

– Вы смеетесь надо мной? – Сесил больше не сомневалась, что так оно и есть.

– Чем вызван ваш гнев, мисс Сесил Киган? И не вздумайте отпираться; ваши глаза начали метать молнии в тот самый момент, когда вы меня увидели.

К чертовой матери служебную этику! Пришла пора сказать все, что она о нем думает: он неожиданно вошел в ее жизнь и так же неожиданно исчез, оставив у нее ощущение неудовлетворенности и беспокойства…

– Ненавижу лжецов! – Этот человек настолько проник в мысли Сесил, что она думала о нем день и ночь. Сейчас выяснилось, что его образ жизни куда дальше от Сесил, чем ей казалось прежде. Теперь она сомневалась, что этот хлыщ способен отказаться от малой толики своего богатства.

– В строгом смысле слова это нельзя считать ложью.

Сесил немного подумала и решила, что он прав. Его этика была не столь безукоризненной, чтобы запрещать мелкий обман.

– А Джеймс?

– Это была идея Кэм.

– Зачем моей дочери понадобилось придумывать вам имя?

– Она решила выдать меня за своего пропавшего брата. Я не стал отпираться. Тем более что в имени «Джеймс» есть что-то твердое и основательное. Ну ладно, предположим, я не Джеймс, но должен напомнить, что по-прежнему остаюсь тем человеком, который помог вашей дочери. Кстати, несмотря на ее сопротивление.

Он должен ей напомнить, вот как? Сесил задумчиво жевала полную нижнюю губу. Она не могла отрицать его правоту, по крайней мере, в отношении того, что было известно ей самой. Но история с братом не лезла ни в какие ворота.

– Вы смеялись надо мной… над нами. Я уверена, что на очередном обеде вы будете рассказывать историю, что случилось с вами при посещении трущоб. Я пожалела вас! – Сесил при всем желании не смогла бы говорить пронзительно, однако ее грудной хрипловатый голос повысился на целую октаву.

– Жалость не слишком созидательное чувство. Простите, но вы испытывали ко мне не только жалость. – То, как он смотрел на Сесил, тревожило ее не меньше, чем это обвинение. К ее облегчению, Уэйн не стал развивать эту тему. – Любопытно… Когда вы считали меня бродягой, то относились ко мне лучше, чем сейчас. Очевидно, я совершил непростительный грех, когда выяснилось, что я не штатный обитатель дна и не разбойник с золотым сердцем. Вам не приходило в голову, что ваша тяга… как бы это выразить поделикатнее… к грубости может быть реакцией на тот тип мужчин, с которыми вы встречаетесь? Вы ищете кого-то вызывающего и даже немного опасного.

– Прекратите сейчас же!

Он оседлал стул, положив руки на его спинку.

– Когда я знакомлюсь с женщиной, она обычно знает, кто я, из какой семьи, и чаще всего имеет довольно точное представление о моем банковском счете…

– Ну, ясно. «Сердце истекает кровью от желания, чтобы кто-то полюбил меня таким, какой я есть». – Ее голос дрожал от сарказма. – Именно поэтому вы шляетесь по улицам, загримировавшись под торговца наркотиками!

– И часто вы приглашаете к себе в дом торговцев наркотиками? – с любопытством спросил он.

Сесил невольно заметила, что руки, непринужденно лежавшие на спинке стула, сильные и красивые.

– Я была благодарна… – начала защищаться Сесил, но ее прервал ровный и вежливый голос Говарда:

– Была?

– Нет, просто благодарна. – Она стиснула зубы, чтобы не брякнуть чего-нибудь лишнего. – Мне было жаль вас. – Этот урок надолго отучит меня от сентиментальности, подумала она.

– Не стоит осуждать себя. Ваше тело запрограммировано на поиск подходящего партнера. Гормоны не интересуются ни финансовыми перспективами, ни общественным положением.

– Оставьте мои гормоны в покое! – снова взвилась она.

– Ладно, – с ленивой усмешкой, от которой хотелось плакать, согласился он. – Пусть будет жалость. Когда речь заходит о скрытых мотивах, я предпочитаю жалость жадности.

– Такую глупость мог сказать только человек с несколькими поколениями богатых предков.

– Вы не любите богачей, Сесил?

– Нет, только вас. Я считаю вас совершенно испорченным… безответственным… – Она осеклась и закусила губу, пытаясь прекратить это словоизвержение.

– Кажется, вы принимаете меня очень близко к сердцу, – провоцируя ее улыбкой, сказал Говард. – Что же вы замолчали? Не изменяйте своему стилю. Забудьте о том, что я ваш босс.

– Временный босс.

– Как поживает Кэм? Надеюсь, нормально? – неожиданно спросил он.

– Вы очень догадливы.

– А вы, мисс Киган, очень подозрительны. Давайте кое в чем разберемся. Когда я встретил вашу дочь, одна неравнодушная пара хотела отвести ее в полицейский участок. Будучи ребенком с неистощимой фантазией и поразительным хладнокровием, она решила выдать меня за своего брата. Видимо, с точки зрения закона я выглядел достаточно подозрительно, и она воспользовалась этим, чтобы избавиться от действительно порядочных людей…

Гнев Сесил сменился задумчивостью. Все это было пугающе похоже на Кэм.

– Но вы не объяснили, почему так выглядели и почему заставили меня подумать… – Она с сомнением покачала головой. – Почему вы, ничего мне не сказали?

– Если вы давно работаете здесь, то должны были знать, что я только что вернулся из шестимесячной поездки на скотоводческое ранчо в Новой Зеландии и что это единственная причина, заставившая меня потерять врожденную элегантность. Вывод о моем происхождении сделали вы сами. Вы и ваш очаровательный спутник. Кстати, как прошел обед с Брендонами? Вы надели что-нибудь более подходящее?

Сесил оцепенела и залилась краской.

– Нед простудился, и мы никуда не поехали, – неохотно ответила она.

– Я посадил Кэм в такси и помчался за ней с намерением как следует отчитать горе-родителей. Прошло десять секунд, прежде чем я поднял, что неправильно оценил ситуацию, и еще столько же, пока ко мне вернулся дар речи, которого я лишился, сраженный вашей красотой…

Сесил заскрежетала зубами и открыла, было, рот, готовая высказать все, что она думает об этих издевательствах. Но внезапно ей вспомнились пустые глаза, заставившие ее заподозрить незнакомца в умственной отсталости. Он не мог говорить правду… или мог? Почему-то это абсурдное замечание восстановило ее способность мыслить логично.

– Не говорите так!

– Отчего же? Перед вами совершенно новый человек, открытый и бесхитростный.

– Я вовсе не красавица. Просто довольно привлекательна. – Нельзя давать Уэйну понять, что он сумел, смутить ее. Теперь становилось понятно, как он завоевал репутацию бабника.

Говард равнодушно пожал плечами.

– Говорят, красота в глазу зрителя, а этот зритель, – он похлопал себя ладонью по груди, – видит в вас красоту. И доброе сердце в придачу.

– Чем вы бессовестно воспользовались, – напомнила она, отчаянно пытаясь подхлестнуть свой гнев.

– Искушение было велико, – признался Уэйн, – но я сомневался, что безграничное милосердие заставит вас предложить мне переночевать.

Она возмущенно ахнула.

– Вы правы! – Боже, какой нахал…

– Теперь, когда мы во всем разобрались, мне стало намного легче, – со вздохом признался Говард. – Я ломал себе голову, как сказать вам, что на самом деле я достаточно респектабельный человек. Я надеялся только на то, что подозрительная внешность не сделала меня менее привлекательным и что ваша нелюбовь к кожаным курткам…

– Респектабельный? – недоверчиво повторила Сесил. – Я должна поверить, что вы видели во мне не только героиню забавной истории, которую можно рассказать за обедом?

– Вот именно. – Уэйн оперся локтем о спинку стула и положил подбородок на согнутую ковшиком ладонь. – Сесил увидела, что он вовсе не смеется. Ей пришло в голову, что медики должны бы предупреждать об опасности взглядов, от которых у женщин холодеет в животе, а по спине бегут мурашки. – Кроме того, теперь мне намного легче пригласить вас на обед, – жизнерадостно добавил он.

– Я буду говорить медленно и членораздельно, поскольку вижу, что первое впечатление меня не обмануло…

– И каким было это первое впечатление?

– Развитая мускулатура и недоразвитый интеллект. Красивый, но безмозглый! – с издевкой выпалила она и тут же поняла, что выдала себя с головой. – У меня есть жених, – ухватилась за соломинку Сесил. – Я не встречаюсь с другими мужчинами.

– Не вижу кольца, – скептически заметил Говард.

– Мы уже договорились об обручении.

– Похоже, в тот вечер вам было не до договора. Не спорю, внешность у него недурная, но с воображением плоховато.

Ах ты, наглый, дерзкий…

– К вашему сведению, у Неда очень развито воображение!

– Рад за вас, – серьезно ответил он. – Значение сексуальной совместимости трудно переоценить.

– Я имела в виду не постель! – О черт, он все-таки заставил ее вспыхнуть до корней волос…

– Я так и думал, что в постели он никуда не годится, – ответил Говард и сочувственно кивнул.

Кровь бросилась ей в голову.

– Нед стоит десяти таких, как вы!

– Вы к нему слишком суровы, – парировал Уэйн. – Он ненамного толще меня. Да, конечно, у него есть намек на брюшко, но что поделаешь, с мужчинами в возрасте это бывает. Мне показалось, что он очень неплохо сохранился… Скажите, ваши родители живы?

Неожиданная смена темы заставила разгневанную Сесил смутиться.

– Нет. Меня воспитала тетя Мэриетт. – Мэриетт Киган прожила с племянницей всю свою жизнь, и недавняя смерть этой леди с несгибаемым характером все еще отзывалась болью в душе Сесил.

– Женский дом, – тоном победителя сказал Уэйн. – Я так и думал. А теперь вы с Кэм остались одни. Сесил, вы ищете себе не любовника, но отца.

– Детский лепет! Дешевая психология! – Она презрительно поджала губы. – Вы просто-напросто сексуальный маньяк!

– Наша тяга взаимна; мы оба поняли это с первого взгляда. Если бы я не был джентльменом, то не удовлетворился бы одним прощальным поцелуем. Но мне хотелось выяснить: может быть, вас просто манит запретный плод? Теперь я убедился, что это не так.

– Ну и самомнение! – ахнула она. – Я бы не приняла вас даже завернутым в бумагу, как подарок!

– Вы случайно не фетишистка? – прищурившись, осведомился он. – Должен признаться, я не слишком разбираюсь в таких вещах.

– А я не слишком разбираюсь в ваших грязных намеках!

– Ладно. Если вам так хочется, будем отделять личное от профессионального. Это мне подходит. То, что подобная беседа происходит на рабочем месте, вызвано цепью странных совпадений. Нам нужно было объясниться.

И он еще говорит о ясности! Пока что Сесил было ясно только одно: ее отношения с Говардом Уэйном следует свести до минимума.

– Ничего личного у нас нет, – огрызнулась она.

Ему нельзя отказать в настойчивости. Если бы обстоятельства сложились по-другому, она могла бы считать себя польщенной. Признайся, Сесил, он необычайно привлекателен.

Кто знает, что было бы, будь она свободной, одинокой тридцатилетней женщиной? Искушение могло возобладать над здравым смыслом. Но у нее есть дочь. Дочь, за которую она отвечает. Она не может – точнее, не имеет права – поддаваться первому порыву. Достаточно того, что она сделала это, будучи наивной девятнадцатилетней девочкой, хотя и знала о последствиях. Впрочем, Сесил никогда не жалела о том, что оставила ребенка.

– Будет, Сесил, – сказал он с возмутительной, но непоколебимой уверенностью.

– Я – мать-одиночка.

– А я вовсе не претендую на роль отца. Сесил, вы что, встречаетесь только с потенциальными папашами? Вы уже решили, что будете делать, когда в вашу дверь позвонит Джимми?

– Вы! Будь моя воля, я не подпустила бы вас к моей дочери на пушечный выстрел! – Насмешки Уэйна довели Сесил до того, что она была готова ударить его. Откуда этому самоуверенному прожигателю жизни знать, как тяжело растить ребенка одной? – Вот что я вам скажу… Вы еще более мелкий и пошлый человек, чем об этом говорят местные сплетники. Это может удивить вас, но многие люди судят о других по себе!

– Хотите знать, что я об этом думаю? – Он остался равнодушен к ее страстной филиппике.

– Если я скажу «нет», это все равно ничего не изменит.

– Я думаю, что вы решили открыть Джимми дверь. И не только из желания доказать, что вы не сноб.

Сесил продолжала сохранять презрительное выражение, но знала, что вспомнит эти слова позже, когда останется одна. Джимми не существует, но зато существует мужчина, наделенный все той же дерзкой сексуальностью. Она инстинктивно чувствовала, что в облике Говарда Уэйна он вдвойне опаснее.

– Вы женщина из плоти и крови, а не машина. Вы не можете полностью управлять своими чувствами. Вы никогда не выйдете замуж за бедного старину Неда, потому что, если так случится, он смертельно надоест вам, несмотря на все его восхитительные качества. – Увидев виноватое выражение лица Сесил, он удовлетворенно кивнул. – Я не прошу вас делать то, что нанесет ущерб чувствам вашей дочери. Просто хочу преломить с вами хлеб и выпить бутылку вина.

– Вы всегда так точно знаете, чего хотите? – злобно спросила она.

На лице Уэйна мелькнуло странное выражение, морщинки вокруг рта углубились, взгляд стал мрачным.

– Я здесь, не так ли? – загадочно произнес Говард, а затем с силой рванул тщательно завязанный шелковый галстук, как будто тот душил его. – Вы свободны сегодня вечером?

– Вы мне ни капельки не нравитесь. – Этот человек был быстрым как ртуть; Сесил не успевала следить за ходом его мыслей.

– Это придет позже. Я чертовски симпатичный малый; спросите кого угодно. – В его неотразимой улыбке чувствовалась самоирония. – Для начала мы можем признаться, что нас влечет друг к другу. Подумайте над этим, – посоветовал Говард. Он посмотрел на циферблат «роллекса». – До встречи с Ульрихом осталось двадцать минут, верно?

Сесил взглянула на часы и с ужасом поняла, что совершенно забыла о работе.

– Да, – неуверенно ответила она.

– В прошлом году Ульрих привозил с собой автопереводчик; должно быть, вы произвели на него сильное впечатление. Вы бегло говорите по-немецки? – Он встал, заставив подняться и Сесил. Переход на деловой тон был непринужденным, но достаточно ощутимым.

– По-немецки, по-итальянски и по-французски. – Если не включали автопереводчик, Сесил с удовольствием пользовалась возможностью применить свои знания.

Теперь, когда разговор принял другое направление, Сесил следовало испытывать облегчение; она знала, что хорошо справляется со своим делом. Пока Говард был за границей, часть его работы взял на себя Эдвард. Однако клиент, о котором шла речь, раньше общался именно с Говардом и, узнав о его возвращении, решил продолжить сотрудничество. У Сесил сложилось впечатление, что Эдвард был несказанно рад сбросить с себя это бремя.

Кроме того, клиент захотел продолжить сотрудничество и с ней. Именно поэтому мисс Киган стала личным помощником Говарда Уэйна вместо ушедшей в отпуск Даньелл. Сесил отнеслась к этому решению положительно. Пока не узнала, кто такой Говард Уэйн.

– Почему вы не работаете переводчиком?

– Работала, когда Кэм была маленькой. Но делала только письменные переводы.

– На дому? Она кивнула.

– Это очень ограниченный опыт.

Его проницательность была просто пугающей.

– Когда ребенок подрос, я начала работать в одной адвокатской фирме недалеко от дома.

Она сделала паузу, с удивлением поняв, как искусно Уэйн вытягивает из нее информацию, ничего не рассказывая о себе.

– Так вас воспитывала тетя… Думаю, я не ошибусь, если скажу, что она мало интересовалась мужчинами.

– Опыт научил меня не торопиться с выводами.

– Кто отец Кэм?

– Моя дочь не тема для бесед с незнакомыми людьми.

– Меня интересуете вы, а не Кэм. Но успокойтесь. Если вам неприятен этот разговор, оставим его.

Сесил не успокоилась, однако с удовольствием воспользовалась предоставленной передышкой. Проработав бок о бок с Говардом целый день, она пришла в восторг: административное право он знал досконально. Уэйн быстро соображал и с ходу ухватывал незаметные, но важные подробности, на что другому понадобилось бы несколько часов напряженного труда. Человек, которого она видела сегодня, ничем не напоминал ленивого плейбоя и вызвал в ней невольное уважение.

– Похоже, мы с вами неплохо сработались. – Сесил, ставившая папку на место, не ответила, хотя ощущала его присутствие. Даже чересчур сильно. – Только не говорите об этом Дани; она подумает, что я изменил ей. Во сколько за вами заехать?

– Заехать? – Она была вынуждена поднять глаза; на письменном столе не осталось ни одной бумажки. Черт, куда деваются рассыпавшиеся скрепки, когда они позарез необходимы?

– Чтобы пообедать.

– Я устраиваю девичник с пиццей, купленной навынос, но даже если бы его не было, я все равно не поехала бы с вами.

– Что ж, согласен пообедать в домашней обстановке.

– Я пытаюсь быть вежливой.

– Можете не заботиться о профессиональной этике; ваш рабочий день уже полчаса как кончился. Поэтому вы имеете право грубить мне сколько угодно, – благодушно позволил он.

– Зачем вам это нужно?

Казалось, Говард серьезно задумался; на мгновение Сесил показалось, что он сбит с толку не меньше ее.

– Может быть гормоны?

Это был не тот ответ, которого она ждала. Сесил едва не расхохоталась. Но это могло быть понято как поощрение, поэтому она постаралась сохранить бесстрастное выражение лица.

– Что, не привыкли к отказам? Я права? Или вы из тех мужчин, которые любят трудности, но теряют интерес к жертве, как только вонзят в нее зубы?

– Отвечаю на первый вопрос: мне отказывали, и не раз.

– Ну да, как же… – протянула она.

– Ваше недоверие очень лестно.

– Напрасно вы так думаете.

– Я с удовольствием приму нашу капитуляцию, как только вы пожелаете сдаться.

Сесил бросило в жар, а грудь сжалась так, что у нее перехватило дыхание. Она разозлилась на себя. Неужели картины, возникшей в воображении при слове «капитуляция», достаточно, чтобы окончательно выбить ее из колеи?

– Болтовня, что преследование усиливает наслаждение, полная чушь. А что касается продолжительности чувств… – Уэйн пожал плечами. – Кто знает? Заранее ничего сказать нельзя.

Капитуляция! Может, она действительно сентиментальная дура, которая в глубине души мечтает сдаться мужчине?

– Сколько мы еще будем болтать? – буркнула она, пытаясь скрыть недостаток убедительности собственных слов.

– По-вашему, продолжительность прелюдии делает секс более притягательным? Я могу гарантировать качество, но…

– Не прочность? – догадалась она, пытаясь просунуть руку в рукав жакета-двойки.

– Позвольте… – Поскольку оставалось либо уступить, либо затеять безобразную драку, она заставила себя пассивно принять помощь.

– Ну что, разве я не могу соблазнить вас? Дрожащие пальцы Сесил никак не могли застегнуть пуговицы. Говард по-прежнему стоял сзади, придерживая жакет. Несмотря на разделявшее их пространство, она почти чувствовала прикосновение его пальцев; от этого ощущения кружилась голова. Она со свистом втянула в себя воздух. Глаза заволокло мечтательной дымкой.

Сесил повернулась к Уэйну и решительно покачала головой. Если честно, он не только мог соблазнить ее; он уже это сделал. И хотя она знала, что он лживый, испорченный и абсолютно ей не подходит, она действительно желала – нет, слово «желала» было слишком мягким, – жаждала его всем телом. Предатели-гормоны вступили против нее в заговор.

Потрясенная этим неожиданным прозрением, она решила не давать себе воли. На это у нее сил хватит. Ее эмоции и разум не пострадали; она сумеет одержать победу над собственной – первобытной чувственностью. – Передайте Кэм привет от Джимми! – крикнул ей вслед Говард.

Уэйн видел, как Сесил пулей вылетела из офиса. Уж, не от него ли она пытается сбежать? Он вернулся в кабинет, размышляя над этим вопросом и тихонько насвистывая себе под нос.