"Гроб с музыкой" - читать интересную книгу автора (Барякина Эльвира, Капранова Анна)

ГЛАВА 2

Леха как всегда опоздал на работу ровно на 30 минут. Это была привычка, которая не искоренялась ни собственными усилиями, ни намеками начальства. Чтобы не столкнуться ни с кем в лифте, он взбежал к себе на десятый этаж по лестнице и осторожно скользнул в приемную. Там уже сидели Настя с Танькой и тщательно корпели на какими-то протоколами собраний акционеров. Первой, заметив начальство, встрепенулась Настя.

— Тебя все ищут! — произнесла она сурово. — Секретарь от Бори уже два раза приходила.

— Ну что там? — недовольно протянул Леха. — Пять минут подождать не могут!

— Какое-то экстренное совещание, — пояснила Танька, откинув назад челку. — Секретарь сказала, чтобы ты немедленно бежал в конференц-зал.

Закинув кейс к себе в кабинет, Леха поплелся на совещание. Идти было лень. Вообще прошлые выходные выбили у него всю почву из-под ног. Какая на фиг работа, если тебе глюки начинают мерещиться? А до отпуска, между прочим, еще целых шестьдесят четыре дня.

В конференц-зале было многолюдно, но народ сидел какой-то притихший и подавленный. Леха быстренько пробрался в самый дальний уголок, сел на стул и с готовностью воззрился на Грушкова.

— Так, кажется, у нас только Кобец еще не в курсе, — медленно проговорил замдиректора, наклонившись над столом.

— А что случилось? — переспросил Леха.

— Сергея Антоновича вчера вечером нашли мертвым в Левинке. В десяти километрах вниз по течению от «Ворошиловца».

Как Леха не упал со стула, он и сам не знал. Так значит, это был не бред? Значит, Измайлов действительно умер? Но как он попал в реку?

Леха завертелся на месте, пытаясь разыскать Топ. Но вместо нее его взгляд застрял на сногсшибательном декольте какой-то дамы. Декольте было незнакомым. Леха поднял глаза и понял, что в очередной раз навеки пропал. А в связи с этим господин Измайлов вместе со своей смертью, рекой и прочими причиндалами мог катиться к чертовой матери.

Она была блондинка — Лехин любимый цвет. На ней был обалденный белый пиджак с глубоким вырезом, даже слишком глубоким. Но при всем при этом вид у нее был деловой-пределовой и умный-преумный. Лехин любимый вид женщины. Лет двадцать пять — двадцать семь. Очочки явно куплены не в киоске на вокзале. Ручка «Паркер». Блин, эта дамочка была нужна Лехе! Интересно, это новая сотрудница или просто гость?

— Кто-то должен съездить в морг и выяснить подробности, — сказал Боря печально. — Если мы сами не разъясним, что же произошло, наши конкуренты вывернут всю эту неприятную историю так, что мало не покажется.

— Жалко-то как Сергей Антоновича! — всплакнула вдруг секретарша Софочка.

Боря недовольно покосился на нее.

— Да, это горе… И удар для всех нас. Но в панику впадать нельзя… Жизнь-то продолжается…

Но Софочка продолжала публично всхлипывать.

— Ну, так кто поедет? — спросил Боря.

Ехать в морг никому не хотелось, и народ всячески воротился от взгляда начальства и прятал глаза в бумаги.

— Пускай Кобец отправляется! — внезапно подала голос Топ, которая, как оказалось, сидела почти рядом с Лехой.

Услышав свою фамилию, он встрепенулся.

— А чего я-то сразу?

— Ты у нас ведаешь рубрикой «Криминал», вот и давай.

Это была правда. Помимо своих прямых обязанностей начальник юротдела Леха время от времени писал во все газеты альянса заметки по поводу того, где кого убили и как все это раскрыли. И теперь это невинное хобби выходило ему боком.

Леха хотел было возразить, но тут заметил, что прекрасная незнакомка смотрит на него поверх очков, и отчего-то смутился. Этим и воспользовалась бессердечная Топ.

— Молчание — знак согласия.

— Ну и отлично! — облегченно проговорил Боря. — Тогда все свободны. Объявите своим подразделениям, что произошло. Но только делайте все аккуратно, чтобы не было ненужных слухов. Софочка, раздобудьте где-нибудь фотографию Измайлова, увеличьте и вывесьте в коридоре. Пусть кто-нибудь еще скорбные слова напишет.

Леха догнал Топ в коридоре.

— Ты видала там блондинку? Зашибись дамочка, правда?

— Кобец, ты — сволочь, — отрезала она. — У тебя все мысли вокруг ширинки вертятся. У нас человека убили, а тебе хоть бы хны!

Леха потупился, размышляя о справедливости данного замечания.

— Ну если мне правда наплевать на этого Измайлова! — выдал он наконец.

Топ в негодовании покачала головой.

— Да-а, мужики… У Бори жизнь не кончается, у тебя, видать, тоже.

— А если у тебя кончается, то и ехала бы сама в свой морг, а не меня посылала!

Топ остановилась и посмотрела на Леху снизу вверх.

— Я подумала, что тебе будет интересно…

Леха вздохнул.

— Ну, не знаю. Интересно, наверное… И потом надо бы Нимфу разыскать… — Он на секунду задумался. — А ты случаем не знаешь, как зовут ту блондинку, которая…

— Эх, ты и кобелище! — в негодовании перебила его Топ. — Не знаю, и знать не хочу! А блондинка мне не понравилась. Значит, тебе она тоже не подходит!

— Ничего не значит! — запротестовал Леха.

— Ты же вроде сам говорил, что я никогда не ошибаюсь в твоих женщинах, а? Эта баба — стерва, у нее это написано на лице. И она тебя съест и даже не облизнется.

— Ну наверное! Я сам, кого хочешь, съем!

Топ широко улыбнулась:

— Пойди и убедись сам! Твоя блондинка направилась в буфет. Спорим на сто рублей, что через пять минут ты будешь сидеть в моем кабинете и жаловаться на жизнь?

— Спорим! Жди вестей.

В буфете было почти пусто. Продавщица Валя задумчиво читала детектив Марининой и качала ногой в туфле с облезлой позолоченной пряжкой. Незнакомка сидела спиной к входу за крайним столиком.

— Привет, красотка! — поприветствовал Леха продавщицу. — Как дела российской торговли?

Валя оторвалась от книжки.

— Спасибо, хреново, — выдала она свою любимую фразу. По ее глазам было понятно, что в детективе только что разразилась кровавая драма. — Тебе чего?

Леха покосился на блондинку, изобретая, что бы такого ей предложить.

— Давай бутылку пива и вон ту шоколадку!

Валя выдала ему покупки, проводив грустным взглядом празднично упакованный шоколад. Ее уже давно никто не угощал подобными гастрономическими изысками, и Леха решил как-нибудь исправить данное упущение: продавщицы в буфетах — народ полезный.

Прежде чем приступить к атаке, он некоторое время разглядывал незнакомку. Ее пиджак висел на спинке соседнего стула, и взору открывалась полупрозрачная кофточка, сквозь которую просвечивали тоненькие полосочки лифчика. Леха даже зажмурился, представляя себе некую сексуальную сцену с использованием этого самого лифчика.

Решительным шагом он подошел к столику незнакомки и выложил перед ней шоколадку. Она, кажется, оказалась как нельзя более кстати: дама пила чай.

— Привет. Это тебе. Потрясающе выглядишь.

Спереди лифчик смотрелся еще более круто.

Она смерила его взглядом с головы до ног, и тут Леха понял, что зря не надел свои суперские черные ботинки. Сегодняшние его кроссовки вряд ли произвели на нее должное впечатление.

— У вас какие-то проблемы? — глуховато спросила она, чуть растягивая слова.

Леха на секунду смешался, но все же решил не поддаваться на провокацию.

— А что, вам делают комплименты только мужчины с проблемами? — Он сел напротив нее и тут же перешел к делу. — Можно узнать, как вас зовут?

Она поставила чашку на блюдце.

— Можно. Ярославна.

Леха просто офигел. Ему впервые попадалась девушка, представляющаяся отчеством.

— А… А меня Петрович.

Незнакомка скучающе улыбнулась:

— Ярославна — это имя. Шоколад я не ем. Всего хорошего, Петрович.

Она подхватила свой пиджак и, покачивая бедрами, направилась к двери. Леха мог дать голову на отсечение, что это телодвижение она производила специально. Чтобы ему было похуже.

Нужно было ехать в морг, а это было лень и неприятно. Не дай Бог, еще Измайловский труп покажут, который успел поплавать в речке… Вот какому идиоту понадобилось его убивать?

А еще эта Ярославна! Сколь Леха не напрягал память, он не мог припомнить, чтобы его так решительно посылали. Женщины его любили, даже такие, как Топ. А эта… Не баба, а черт знает что!

Леха вызвал служебную «Волгу» и принялся собирать всякие диктофоны-блокноты, которые могли понадобиться в морге.

Через открытую дверь кабинета ему было видно, как Настя и Танька пили чай в приемной и трепались о том, как бороться с перхотью. То же мне, единственная проблемы в жизни — перхоть и сессия!

— Девушки, мне велено вам сообщить, — встрял в их разговор Леха, — что наш директор Сергей Антонович скоропостижно скончался. От этого в нашем отделе объявляется траур, который, безусловно, будет вам к лицу.

Стажерки как одна стремительно побледнели.

— Как, умер? — прошептала Настя. — Когда?! Мы ведь только вчера его видели!

— Позавчера, — поправил ее Леха. — А сегодня он мертвее всех живых.

Под окном забибикала долгожданная «Волга».

Топ догнала его уже на крылечке.

— Ты в морг поехал?

— Ну, — буркнул Леха, внутренне готовясь к тому, что сейчас над ним будут глумиться.

— А я за мороженным иду, — как ни в чем не бывало паясничала Топ. Тебе купить?

— Нет.

— Что-то ты, Лешечка, совсем какой-то убитый. Это ты, наверное, расстраиваешься по поводу трагической кончины своего любимого начальника господина Измайлова. Не так ли?

Леха молча шагал по направлению к служебной машине. Топ не отставала.

— Это хорошо, что тебе не надо мороженного. Мне и так покупать его на всю нашу редакцию. Боюсь, не дотащу. И знаешь, кто спонсор этого мероприятия?

Леха открыл дверь «Волги».

— Нет.

— Ты, солнце мое! Ибо ты продул мне сто рублей. Так что гони деньги!

Продавщица Валя, оказывается, уже все разболтала! А он-то хотел ее шоколадкой угостить!

Леха угрюмо отсчитал из бумажника засаленные десятки. Топ ехидно улыбалась. Все-таки она — первая стерва на этой планете!

— Вот ты стыдила меня, а сама прикалываешься… — попытался воззвать к ее совести Леха.

— Передавай привет покойничкам! — шепнула она и хотела было захлопнуть дверцу, но Леха снова высунулся из машины.

— Слушай, пока я по моргам езжу, разыщи пожалуйста Нимфу. Мне нужно с ней поговорить…

Топ скривилась.

— За двумя бабами погонишься, ни с одной не переспишь.

— Ну, я серьезно!

— Ничего не знаю и знать не хочу! Пусть твои стажерки ее разыскивают.

Леха в раздражении хлопнул дверцей.

— Вот грымза!

— За что хоть деньги стрясали? — спросил водитель Толик, как только они тронулись с места.

— На похороны Измайлова сбрасываемся, — быстро соврал Леха.

Толик испугался.

— А помногу надо сдавать?

— Сотка с носа.

— Етишкин дух!

С мрачной радостью Леха следил, что и водителю сделалось как-то не сладко.

На улице припустил дождь.

В морге пахло непонятной химической дрянью, и щемило глаза от резкого света. Леха показал удостоверение прессы какому-то маленькому мужичку в халате. Тот равнодушно махнул в сторону двери в конце коридора.

— Вон к заведующему идите, он вас пошлет, куда надо.

Ежась от склепной прохлады, Леха прошел по голубоватому кафелю пола и постучался.

— Обед! — крикнули из-за двери.

«Господи, они тут еще и едят!» — с отвращением подумал Леха, но вопреки обеду все же вошел. В кабинете сидели двое: толстенький дядечка с обширной лысиной, прикрытой двумя длинными прядками, и какой-то сутулый субъект в свитерке и пластмассовых очках.

— День добрый, — поздоровался Леха. — Я из газеты «Новое я» по поводу Измайлова.

— Какого такого Измайлова? — переспросил дядечка с лысиной, который, по всей видимости, и был заведующим.

Лехе сделалось не по себе: неужели Сергей Антонович и отсюда пропал?

— Ну его же должны были вчера привезти. Из речки выловили…

— А-а, ну так бы и сказали, что вам покойничек нужен. Выражаться надо корректно, молодой человек: усопший гражданин Измайлов или бывший гражданин Измайлов.

— Викентий Палыч, — вдруг подал голос тип в свитере, — это же как раз по моему делу пришли…

Он внимательно поглядел на Леху и вдруг схватил его за руку и бешено затряс.

— Алешка! Кобец! Это ты?! Вот уж не ожидал!

Из чувства солидарности Леха тоже потряс руку типа, лихорадочно вспоминая, где он его видел.

— Ну, школу-то свою помнишь? — подначивал тот. — Ведь мы ж с тобой за одной партой сидели!

— Колька Полонин? — осторожно предположил Леха. — А ты-то здесь какими судьбами?

Колька Полонин был в свое время странным пацаном, который мечтал стать директором. Чего — неважно. Хотя судя по оценкам он мог претендовать, в лучшем случае, на дворника.

— Я следователь при прокуратуре, — гордо заявил Полонин. — Как раз твоим Измайловым занимаюсь: его ведь, сердешного, убили. Мы уж и уголовное дело завели, и дознание провели…

— А меня из газеты прислали, — пояснил Леха. — Усопший гражданин Измайлов был нашим начальником. — Он повернулся к заведующему. — Хоть на этот-то раз я правильно выразился?

Сколь Леха ни бился, но Полонин на его вопросы об обстоятельствах смерти Измайлова лишь многозначительно молчал «в интересах тайны следствия». Пришлось вывести его на свежий воздух, угостить тремя сигаретами и долго расспрашивать о том, как бывший кандидат в директоры дожил до должности следователя. Путь этот, как оказалось, был запутан и тернист.

После школы Колька подался учиться на преподавателя физкультуры, так как там был самый маленький конкурс — 0,3 человека на место. Однако к пятому курсу Полонин вдруг вспомнил, как он ненавидел своего физрука по прозвищу Конь, и от этого в его голове произошло переосмысление ценностей. В общем, российской школе повезло, и она так и не дождалась Кольки.

Получив диплом о высшем образовании, он пошел почти по специальности и в течение полутора лет торговал спортивными штанами на различных рынках города. Но в один ужасный день грузина, снабжавшего его штанами, посадили, и тут Полонин понял, что самыми важными людьми в нашей стране являются представители закона. Так Колька переквалифицировался в следователи.

Вся эта секретная информация выплыла на свет божий только благодаря тому, что Леха пообещал написать о Кольке объемную статью с фотографией.

— И как раскрываемость у вас? — вежливо поинтересовался Леха, прослушав всю вышеозначенную эпопею.

— Да как у всех… — пожал плечами Колька. — Наше дело что? Наше дело до суда уголовничка довести. А уж прав он, виноват, пусть суд разбирается.

«Ни фига себе!» — изумился Леха, но переубеждать бывшего одноклассника не стал.

— Слушай, Коль, — позвал он, — раз уж ты занимаешься нашим директором, давай я у тебя эксклюзивное интервью возьму по этому поводу? Наши читатели хотят знать, что ты уже разузнал.

Лицо Полонина приобрело вдумчивое выражение, после чего он достал из своего портфеля какую-то бумажку и великодушно передал Лехе.

Из нее следовало, что Измайлов умер от обширного кровоизлияния в мозг, наступившего вследствие удара по теменной части головы тупым твердым предметом. Смерть наступила в районе полуночи-часа ночи, после чего труп был сброшен в воду. Имеется несколько посмертных переломов.

— А еще что известно? — спросил Леха, возвращая протокол Полонину.

Тот неопределенно скривился.

— Ничего. Будем искать. Все равно ведь кого-нибудь отыщем.

«Уж ты отыщешь! — подумал Леха. — Засадишь какого-нибудь бедолагу, а потом пусть суд разбирает».

Топ пила чай с вареньем в компании Софочки, когда Леха вбежал в ее кабинет.

— Можно тебя на минутку? Дело супер-срочное.

Софочка тактично поднялась, утирая платочком раскрасневшиеся глазки.

— Я пошла… Ох, такое горе…

Как только дверь за ней захлопнулась, Топ мгновенно преобразилась.

— Ну, что ты узнал?

Леха вкратце пересказал ей свой разговор с Полониным.

— Я думаю, нам надо съездить в «Ворошиловец», — предложил он, глядя ей прямо в глаза. — Полонин, сто процентов, запорет дело.

Топ усмехнулась.

— А, тебе все-таки не терпится узнать, кто на самом деле пристукнул нашего обожаемого Сергея Антоновича? Или слава Шерлока Холмса не дает покоя?

— Можно подумать, что тебе самой не интересно, кто убийца!

— Какая разница? Человека-то уже не вернешь. А кого посадить, следствие и без тебя решит.

— Конечно, оно решит! Информации — ноль, мозгов — тоже. Я ж рассказал тебе про Полонина! Он даже не знает, где было совершено преступление!

— А ты знаешь? — иронично переспросила Топ.

— А я знаю. Ну, уверен процентов на девяносто… Понимаешь, когда я дотронулся до Измайлова, он был совсем тепленький. Такой же, как ты и я. К тому времени, как я его нашел, прошло совсем немного с момента убийства. Кто-то двинул Измайлова по башке, вышел из радиорубки, и в этот момент как раз заявились мы с Нимфой. Потом я побежал за помощью, наткнулся на тебя, а киллер тем временем вытащил трупик и скинул его в речку. Поэтому мы никого и не обнаружили. В радиорубке должны остаться следы! Убираться там вряд ли кто будет — ведь до открытия сезона еще целый месяц. И если мы туда съездим, то наверняка найдем что-то интересное.

— Ничего ты не найдешь, друг мой, — сердито сказала Топ, допивая чай.

— Убийца прячется среди нас! Ведь в «Ворошиловце» были только наши, из альянса, да десятка четыре студентов. Студентам не было никакого резона грохать Измайлова, значит, это был кто-то из своих…

— И мы наверняка сидим с ним под одной крышей, ездим в одном лифте и жмем ему руки, обагренные в крови.

— Топ, ты мне друг или портянка? Я тебе куплю еще мороженного…

Она вздохнула.

— Я-то тебе друг, а вот ты мне кто, до сих пор не понятно. Ладно, собирайся. Когда меня выгонят из редакторов, я напишу роман по мотивам твоих похождений «Как Леха Кобец опозорился вконец».

Из-за утренних дождей дорогу совершенно развезло, и после полуторачасового ралли с препятствиями бежевая «тройка» Топ по степени изгаженности стала походить на фронтовой автомобиль времен гражданской войны. Доехав до ворот «Ворошиловца», Топ затормозила.

— Вылезай, детектив, приехали, — ткнула она в плечо задремавшего было Леху.

Он нехотя потянулся.

— Что, уже?

Закрыв машину, они медленно пошли по дорожке. Топ ворчала:

— Чтобы я когда-нибудь еще согласилась на твои авантюры?! С тебя помывка моей машины и еще одно мороженое.

Но Леха был оптимистичен, как никогда. Он выспался и собирался проявить все свои нестандартные умственные способности.

— Хватит меня шантажировать! Мы договаривались на одно мороженое.

— Так ты еще и жадный… Из-за трех рублей готов друга расстроить.

Они завернули за поворот, и тут их глазам предстала белая «Волга», на которой Леха только сегодня катался в морг. Взмокший Толик безуспешно газовал, но машина прочно засела правым задним колесом в разъехавшейся колдобине.

— Тебе не подсобить? — весело крикнул Леха.

Услышав знакомый голос, Толик чуть не подпрыгнул.

— А, это вы! — выдохнул он облегченно. — А я-то перепугался до полусмерти.

— Что, забыл что-нибудь? — спросила Топ.

— Ага. Вон, Боря просил заехать за курткой. — Толик продемонстрировал начальственную одежду в окошко и кинул ее на заднее сиденье. — Не поможете вытолкать машинешку? А то просто сил никаких с ней нету.

Леха с Топ уперлись в багажник. После нечеловеческих усилий со стороны Лехи и подбадривающих «Эх, ухнем!» со стороны Топ, грязь российских дорог все же была побеждена, и Толик с радостным «ура!» выехал на ровное место. Бибикнув на прощание, он поспешно скрылся за поворотом, даже не выйдя из машины и не поболтав.

Топ пожала плечами:

— Что-то странное у нас с народом происходит… Толька, чай, сам что-нибудь забыл тут, вот и перепугался до смерти, когда мы его засекли.

— Еще бы не перепугаться, — отозвался Леха. — Бензин-то конторский… Но мы его не выдадим, пусть спит спокойно.

— Да, мы сегодня благородные.

С неба вновь хлынул дождик.

В радиорубке все осталось по-прежнему: диван, пульт, стул, стол с пепельницей посередине, окно без занавесок. Даже дверь оказалась не запертой, а просто прикрытой.

Леха зашел в самый дальний угол и присел на корточки.

— Нас на криминалистике учили проводить обыск по спирали: от стенок к центру. Тогда ничего не упустишь.

Топ стояла в дверях, скрестив руки на груди.

— И чего ты надеешься найти, не понятно. Тут же какое-то спецоборудование нужно, опыт… А у тебя кроме придури в голове вообще ничего под руками не имеется.

Леха заглянул под диван.

— О, вот тут он как раз и лежал! Видишь, пыль свезена.

Топ тоже подошла и нагнулась.

— Ну, лежал, а дальше что?

— Не знаю…

Некоторое время Леха ползал гусиным шагом, всматриваясь в щелочки в деревянном полу, и вдруг торжествующе схватил что-то и поднес к глазам:

— Нашел!

Но оказалось, что пока Леха увлеченно занимался своими изысканиями, Топ куда-то вышла.

— Эй, ты где? — позвал он ее, поднимаясь во весь рост. — Ау!

— Ну что ты разорался? — ворчливо произнесла она, вновь входя в радиорубку. Ее волосы и куртка были сырыми от дождя.

— Ты куда смоталась?

— Твой лоб толоконный спасала. Тут грабли валялись, и я подумала, что ты сто процентов в них вмажешься.

Леха растеряно застыл на месте.

— Грабли? Где? Куда ты их дела?

Подбежав к Топ, он вцепился ей в плечи и затряс. Она сердито отпихнула его.

— Совсем с ума сошел?!

— Куда ты дела эти грабли? — неистовствовал Леха.

— Да вон на улицу! В кучу кинула!

Леха выбежал на крыльцо и схватился за сердце. Рядом с дорожкой высилась большая куча грабель, метелок и носилок.

— Ты не помнишь, какие они были? — слабым голосом позвал он Топ.

Она рассердилась.

— Нет, конечно! Просто зашвырнула куда-то…

— Ох, здесь этих грабель — десятка два… Мы ни за что не найдем…

Леха подбежал к куче и стал одну за другой осматривать ручки грабель.

— Может, хоть следы остались, — бормотал он себе под нос. — Хоть один волосок, хоть что-нибудь…

— Кобец, промокнешь сейчас насквозь! — сердито крикнула Топ. — Что с тобой?

— А то! — завопил Леха, указывая пальцем в разворошенную кучу. Измайлову дали по башке твердым тупым предметом. То есть черенком этих самых грабель! А ты только что выкинула орудие убийства! На нем наверняка были отпечатки пальцев, и мы уже сегодня могли бы отвезти эти грабли на экспертизу. А после дождя на них ни черта не осталось!

Топ нахмурилась: она очень не любила попадать впросак.

— А с чего ты взял, что Измайлова убили именно граблями?

— По-твоему, грабли в радиорубку притащили для эстетического удовольствия?! — Леха расстроено побрел по направлению к крылечку. — Ну, конечно! Тупой твердый предмет — черенок грабли. К Измайлову подкрались сзади и съездили по башке. Убийство было явно спонтанным, вряд ли его планировали убить граблями…

Топ было стыдно.

— Ну, я не думала, что все так получится… Я думала, что эти грабли только мешаться будут…

Удрученный Леха махнул рукой.

— Ох, ладно! Хотя как бы мы сейчас все раскрыли! Придется теперь по крупиночкам собирать. Вон, гляди, что я нашел на полу.

Взойдя на крылечко, он показал ей какую-то маленькую пластинку.

— Что это? — спросила Топ, вглядываясь.

— Ноготь накладной. Там была женщина, — просто, но авторитетно отозвался Леха. — Причем женщина, которая тщательно следит за собой. Но она отнюдь не вызывающая ни в манерах, ни в поведении.

— С чего ты взял?

— Ты, например, накладные ногти в жизни носить не будешь, так ведь? Слишком много хлопот. А бежевый лак указывает на то, что вряд ли эта тетенька носит алые помады и яркие украшения. Такая дамочка — со вкусом.

Топ озадаченно потерла подбородок.

— А может, ноготь остался с прошлого лета?

Леха покачал головой.

— Ни фига. Он лежал на полу, а полы на зиму подметают. Его бы смели. А потом, смотри — он же как новенький.

Топ повертела в пальцах преступный ноготь.

— Но вполне вероятно, что сюда случайно забрела какая-то женщина, потеряла свой ноготь, а потом свалила. И к убийству она не имела никакого отношения.

— Ну, вероятно… Только нам эту дамочку все равно надо бы найти. Наверняка она многое может поведать. А потом мне кто-то рассказывал, что эти штуки так просто не отдираются. Надо как следует попотеть, чтобы они слетели. — Леха вытащил из кармана бумажник и спрятал ноготь в отделение для мелочи. — Пойдем, посмотрим, что у нас еще есть.

Войдя в радиорубку, Леха снова продолжил свое исследование пола, но, сколько он ни вглядывался в щели между крашеных досок, сколько ни искал, ничего, кроме старой пыли, дохлой мухи и каких-то засохших листочков ему обнаружить не удалось. На этот раз Топ играла роль пай-девочки и послушно сидела на диване, поджав ноги. Когда обескураженный Леха наконец-то поднялся с коленок, она указала ему на столик.

— Вон, смотри, Пуаро несчастный, что там.

— Пепельница…

— А в ней?

Леха кинулся в указанном направлении. На столике стояла обрезанная пивная банка, используемая посетителями радиорубки для стряхивания и тушения бычков. Вокруг были рассыпаны крошки пепла, а в самой банке темнел какой-то окурок. Леха осторожно вытащил его.

— Топ, гляди, — прошептал он зачарованно. — Здесь кто-то курил сигару… В банке полно пепла. Значит, ее курили прямо здесь.

Леха на мгновение задумался.

— Точно! Когда мы с Нимфой сюда входили, здесь пахло каким-то странным дымом. — Он понюхал окурок. — Да, именно этой сигарой. Топ, солнце мое! Здесь была какая-то женщина, которая носит накладные ногти, и мужик, который любит посмолить сигаркой. Наш-то Сергей Антонович правильный образ жизни вел и не курил вообще, а этот тип, видать, был еще и наглый, раз при Измайлове раскуривался.

— Или Измайлов от него зависел, поэтому вынужден был терпеть, предположила Топ, вспоминая, какой скандал разводил бывший директор, если в его присутствии подчиненные смели коптить воздух.

Леха с интересом поглядел на нее.

— Правильно. Так, давай дальше смотреть…

Через минуту Топ обнаружила рядом с пультом красную алюминиевую гильзу из-под сигары.

— «Корона», — прочитала она название. — Запоминай, Лех: тот, кто здесь курил, любит «Корону».

Он аккуратно переложил и гильзу, и саму сигару с остатками пепла в заранее подготовленные пакетики.

— На них могут остаться следы, — сказал он Топ назидательно. — В случае чего, можно будет передать их на экспертизу.

Но ей уже надоели эти изыскания.

— Ничего ты никому не передашь, — насмешливо бросила она. — Даже если ты снимешь отпечатки пальцев, как ты установишь, чьи они? Сверяться с ментовской базой данных тебе никто не разрешит. А если ты передашь все улики органам, то стоит им прознать, что ты шарахался тут и ни слова им не сказал о предполагаемом месте преступления, как тебя самого привлекут к ответственности. Ты же истоптал здесь все своими ботинками и истрогал руками… А еще надеешься кого-то разоблачить! Только время с тобой потеряли, сюда катаясь.

Леха тяжело задышал от негодования.

— Ты только что выбросила грабли, а еще смеешь…

Но Топ его перебила:

— Ты лишь предположил, что Измайлова убили именно в радиорубке и именно граблями. Ты лишь предположил, что человек, куривший сигару, курил ее в его присутствии. Ведь вполне может быть, что Серегу кокнули вон в тех кустах, а потом приволокли сюда. А курил кто-то вообще левый. То же самое и с женщиной, обладающей накладным ногтем. По сути, у тебя ничего нет, ни одной улики. Фигня только какая-то.

— Посмотрим! — сказал Леха угрюмо, рассовывая собранное добро по карманам.

— Нечего и смотреть.

Назад Леха ехал в препоганейшем настроении. Топ была права: все собранные им доказательства были какими-то несерьезными и не могли служить отправной точкой для расследования. Но с другой стороны, взять хотя бы сигару: с чего бы человеку прокуривать крохотное помещение радиорубки, когда можно сделать то же самое на свежем воздухе? Ведь погода в субботу была просто отличная… Нет, здесь явно что-то скрывалось. Леха просто чувствовал это.

— Ладно, — проговорил он наконец. — Этот ноготок и сигара — уже кое-что. На свете не так много людей, которые балуются такими штучками. Давай-ка лучше поразмыслим, кто у нас носит такой маникюрчик?

— Бог его ведает! — фыркнула Топ, поглядывая в зеркало заднего вида. Я в отличие от тебя дамам ручки не целую.

— Так ведь я тоже не знаю! — оправдался Леха. — Ваши настоящие ногти отличить от поддельных — все равно что выяснять, у кого вставные зубы, а у кого свои. Пока в стакане челюсть не увидишь, в жизни не догадаешься!

Топ угрюмо крутила баранку и не отзывалась.

— А знаешь что? — произнесла она после некоторого молчания.

Леха встрепенулся.

— Что?

— Сигарками-то среди наших балуется только Боря. Больше я никого не припомню. И, между прочим, у него по всему кабинету валяются точно такие же гильзы, как та, которую я нашла.

— Точно! — воскликнул Леха. — Только зачем ему убивать Серегу? Они вроде всю жизнь не разлей вода были?

— Ну я не знаю… Но мы это выясним.

Леха засмеялся.

— Что, и тебя зацепило дело о сломанных ногтях и исчезнувшем покойнике?

Топ смерила его гордым взглядом.

— Да вот! Все из-за тебя! Лишил несчастную женщину покоя и радуется! Жила, никого не трогала, а теперь вот сиди и ломай голову, почему нашему замдиректору Боре потребовалось пристукивать нашего директора Сережу.