"Гроб с музыкой" - читать интересную книгу автора (Барякина Эльвира, Капранова Анна)ГЛАВА 10Леха как всегда проспал, поэтому так и не успел позвонить ни Ольге, ни родителям, чтобы справиться насчет Никиты. Но когда он вошел в приемную юридического отдела, то позабыл о всех своих благих намерениях: его крайне поразило праздничное выражение на лицах Насти и Таньки. Обе были довольные-предовольные. — Я тебе говорила «но пасаран»,[9] — победно вещала Настя, — значит «но пасаран»! — Чего это с вами? — настороженно поинтересовался Леха. Заметив начальство, Танька торжественно отрапортовала: — Разрешите доложить, товарищ Кобец, ваша любимая Помпадура покидает наш дружный коллектив! — А мы остаемся, — хитренько добавила Настя. У Лехи потемнело в глазах. Он стремительно кинулся к себе в кабинет и застыл на пороге. Ярославна выгребала все из ящиков своего стола и завязывала в какие-то папки. Компьютера уже не было: видно, его куда-то унесли. Леха притворил за собой дверь. — Уходишь? — Я не желаю больше сидеть с тобой в одной комнате, — проговорила Ярославна сквозь зубы. Задела стопку бумаг, они разлетелись по всему кабинету. Леха кинулся ей на помощь. — Может быть, ты объяснишь, что происходит? — почти заискивающе произнес он. — Я ничего не желаю объяснять. Леха схватил ее за запястье. — Думаешь, я так просто тебя отпущу?! После всего, что было между нами? Ярославна дернулась зло. — Что между нами было?! Что такого? Она не удержала равновесия на высоких тонких каблуках и неловко села на пол. Он попытался помочь ей, но она так посмотрела на него, что Леха невольно отпрянул. — Да объясни, в чем дело?! Ярославна принялась собирать свои бумаги. Было видно, как ее плечи вздрагивали. — Дело во вчерашнем дне, — вдруг проговорила она, не поворачиваясь. Я все видела… — Ты опять следила за мной?! — Представь себе! И видела все от первого до последнего момента. В Лехином сердце фейерверком взорвалась радость: граждане, что же это делается?! Ярославна Князева, кажется, влюбилась в него, а он и не заметил… Она же приревновала его к Ольге! — Так ты насчет Измайловой? — проговорил он тихо, все еще не веря своему счастью. Ярославна выпрямилась. — Да. Я знала, что ты на многое способный мальчик, но чтоб на такое… Леха развел руками. — Да меня обстоятельства вынудили… Она ничего не ответила и, бросив все вещи, вышла. Леха остался на месте, не совсем зная, как поступить: бежать за ней, остановить? Или дать ее ревности иссякнуть самой собой? Дверь скрипнула, он стремительно обернулся. Но это была не Ярославна, а Настя. — Шеф, тебя к телефону! — Кто? — Полонин. Леха кинулся в приемную, схватил трубку. — Слушаю! — Это я, — представился Колька. — Ты знаешь последние новости? — Нет. А что такое? — Ольгу Измайлову вчера ночью похитили. Приезжай, классную статью можно будет написать. Как Леха добрался до знакомого дома, как взобрался на нужный этаж, он не помнил. В голове остро пульсировали какие-то мысли, обрывки слов, сказанные Ольгой вчера… Ее взгляды, касания… Думать о том, что случилось, было невозможно. Столкнувшись грудью с каким-то юным ментом, выходившим из квартиры, что-то прошелестел губами на его нелепое «Вы куда?!» Полонин встретил его в прихожей. Он никогда не менялся: носил один и тот же свитер, одни и те же очки и одно и то же пакостное выражение лица. У Лехи дрожали пальцы и колени, дневной свет застилали какие-то полупрозрачные коричневые пятна. Острые пальцы Полонина сжали его локоть. — Кобец, что с тобой? Ты ее знал? Леха вступил в комнату. Горячий солнечный свет пульсировал на сером ковре, по которому они только вчера ходили… Поваленная на бок елка, раздавленные чьими-то ногами стеклянные игрушки… Леха закрыл глаза, прислонившись горящим затылком к косяку. — Как это было? — проговорил он, не слыша себя. Полонин живо встрепенулся. — Соседи говорят, что где-то в районе десяти часов раздался какой-то грохот, звон бьющейся посуды и женские крики. А потом нашли вот это. Полонин указал на листок бумаги, воткнутый в угол зеркала. На нем крупными печатными буквами было написано: «Верни, что взял, или твоей бабе крышка. Завтра ждем тебя в?. Приведешь ментов — убьем». — Как думаешь, что это за ерунда? — спросил Полонин. — Понятия не имею, — прошептал Леха. Но на самом деле все было ясно: записка предназначалась ему. За домом следили, и Майонез, видимо, подумал, что Кобец вынес в сумке не ребенка, а деньги. Теперь он взял Ольгу в заложницы и требует отдать сто пятьдесят тысяч, которых у Лехи никогда не было. Значок? безусловно обозначал клуб «Крест», что же еще? Совершенно оглушенный, Кобец медленно пошел прочь. Сердце ухало холостыми ударами. Входная дверь нараспашку, возмущенный юный мент, крашеная стена… Леха выбрался в сумеречную прохладу подъезда, почти упал на изукрашенный надписями подоконник. Сигарету в зубы, дым по легким… Как можно было оставлять Ольгу одну? Ведь было вчера предчувствие. И тем не менее Леха послушал ее и ушел… Снизу по бетонным ступенькам раздался торопливый перестук каблучков. Он развернулся. — Ярославна? Она остановилась, словно на что-то наткнувшись. Губы сжались. — Что ты тут делаешь? — удивился Леха. И вдруг остро почувствовал, что она нужна ему. В голове заплясали лихорадочные мысли: «Солнышко, подойди, просто обними меня… Побудь рядом хоть чуть-чуть…» Она и вправду подошла близко. Почти вплотную. Ее дыхание обожгло ему кожу. — Просто интересно было узнать, как ты будешь смотреть на дело рук своих. Леха нахмурил брови, не понимая. — Что ты имеешь в виду? Ярославна встала рядом с ним, оперевшись поясницей на подоконник, достала из сумочки пачку «Парламента», закурила, проигнорировав Лехину зажигалку, от своей спички. — Черт побери! — прошептала она с горечью. — А я ведь почти… Да ладно, Бог с ним… Леха молчал, не зная, что сказать. Глубоко затянувшись, Ярославна продолжила: — Знаешь что, Петрович? Завтра с утра я пойду к Полонину и расскажу ему одну историю. Тебе интересно, какую? Что-то в ее голосе заставило Леху насторожиться. — Ты о чем? — Один человек по имени Алексей Петрович Кобец, — проговорила она, глядя себе под ноги, — подружился с женой своего босса Олей Измайловой. Дружба у них вышла интересная: все бы хорошо, да только муженек Оли очень уж им мешал. На развод не соглашался, да и Кобеца мог погнать с хорошо оплачиваемой работы. И друзьям захотелось, чтобы господин Измайлов куда-нибудь делся, желательно навсегда. Нужен был только удобный момент. И вот Оля сообщает Кобецу, что ее муж убывает повеселиться в «Ворошиловец», а кроме этого ему туда должны привезти немного денежек — сто пятьдесят тысяч баксов. Алексей Петрович сразу понимает, что это как раз то, что нужно. Он едет вместе со всеми в «Ворошиловец» и в течение всего вечера изображает веселье и жизнерадостность. Дабы в случае чего пустить ментов по ложному следу, Кобец направляет Ямина к пристани, где Измайлов должен получить деньги, и фотографирует все происходящее так, чтобы корректор обязательно попал в кадр. Теперь у него имеется потенциальный кандидат в убийцы, на которого запросто можно списать всех собак. Затем Алексей Петрович выслеживает своего директора и убивает его. Но он не может предвидеть одного: в тот момент, когда он входил в радиорубку, его замечает Света Огурцова. Ничего не подозревая, она следует за ним и натыкается на труп. Кобец оглушает ее, с помощью своей сообщницы Топ вытаскивает вместе с Измайловым из радиорубки и скидывает с моста в речку. В общем, на следующий день славный освободитель угнетенных жен Леша Кобец является к Оле с вестью о скоропостижной кончине ее мужа, подкрепленной целой кучей долларов. Она настолько счастлива, что даже на похоронах цветет как майская роза и не сводит благодарных глаз со своего друга. Потом, как и предполагалось, следователь арестовывает Ямина. Кстати, к тому времени у Кобеца созревает еще парочка кандидатов в убийцы: я и какой-то мифический дядечка. Но они как-то не требуются. Все и так идет идеально: друзья могут жить спокойно и счастливо и умереть в один день. Но, оказалось, Олечка рано радовалась: Кобецу нужна не она, а те сто пятьдесят тысяч. Поэтому в один прекрасный день он приходит к ней и выносит все деньги в спортивной сумке. А чуть позже на квартиру к Оле являются нанятые им четыре бандита и увозят ее в неизвестном направлении, имитируя похищение с целью выкупа. Я так полагаю, она уже мертва? Леха смотрел на Ярославну совершенно круглыми глазами. — Откуда ты знаешь про радиорубку?! — только и смог проговорить он. Она делано рассмеялась. — Сам же и рассказал, к тому же я много чего знаю. Но я еще не окончила. Так вот, если Леша Кобец завтра к 10:00 не принесет мне те сто пятьдесят тысяч, то все, что он только что услышал, услышит и Полонин. — Что ты за ведьма такая?! Ты что, намерена все это свалить на меня?! — Клянусь, я это сделаю! — Но у тебя нет никаких доказательств! Тебе никто не поверит! Ярославна расхохоталась. — Мои показания подтвердят те фотографии, которые ты принес мне, видеокассета, записанная мной вчера вечером, а так же еще один свидетель. Она достала из сумочки маленький диктофон и включила воспроизведение. Из динамика донесся хриплый голос Светы Огурцовой: «— Я вспомнила: мы были в радиорубке с Лешей… Он мне сказал, что работает юристом в каких-то газетах. — Каким Лешей? — уточнил голос Ярославны. — Темненький такой, высокий, глаза серые… — И что вы нашли в этой радиорубке? — Там был мертвый человек. Я нагнулась и увидела его, а потом сразу отключилась. — Вы потеряли сознание? Света задумалась. — Да, кажется… А потом все, больше ничего не помню.» Ярославна выключила диктофон, посмотрела торжествующе на бледного как простыня Леху. — Она вспомнила, что с ней произошло. Леха был совершенно ошеломлен. — Ярославна, ты что? — проговорил он, задыхаясь. — Ты что, хочешь меня засадить?! Она затушила сигарету. — Мне нужны деньги, которые ты украл. Они у тебя. Я видела, как ты выносил их. — Это было совсем не то, что ты думаешь! — Хватит! — резко оборвала его Ярославна. — Я надеюсь, ты будешь достаточно благоразумен, чтобы не вынуждать меня на крайние меры. Искать виновных в смерти Измайлова не входит в мои должностные обязанности, так что я обещаю хранить молчание, если нам удастся договориться. До встречи! — Я могу все объяснить! — в отчаянии крикнул Леха, но звон ее каблучков уже раздавался на нижних этажах. Внизу хлопнула подъездная дверь. Леха сжал голову ладонями. Этого не могло с ним произойти! Это просто безумие! Должен же быть какой-то выход! Было уже полдесятого вечера, когда Топ разыскала Леху в баре ночного клуба «Креста». Он был пьян до совершенно скотского состояния. — Кобец! — изумленно проговорила она. — Что с тобой? Ты чего, сдурел? На работу не явился, налакался… Леха уронил лицо в ладони. — Топ, меня сегодня убьют, а завтра посадят! Сейчас придут ребята Майонеза, и не знаю, что сделают… Я им должен сто пятьдесят тысяч баксов. И Помпадура шантажирует меня: ей я тоже должен… — Как «шантажирует»? — изумилась Топ. — Ты в своем уме? Слово за слово ей удалось вытянуть из Лехи все. — Вот сволочь… — прошептала она яростно, услышав о требовании Ярославны. — Так, нужно собраться с мыслями… Что мы можем сделать? Главное разобраться с Майонезом, а с Помпадурой мы что-нибудь придумаем. Леха пьяно засмеялся. — Убьем ее? Честное слово, я бы мог сейчас пойти и… — Куда бы ты мог пойти, чудо гороховое? — ужаснулась Топ. — Ты и шагу-то ступить не в состоянии… Может, тебе пока скрыться? — И что, вечно в бегах быть? Кстати, по ее версии ты проходишь как соучастница моего преступления. Так что вместе сидеть будем! Топ непечатно выругалась. Но тут ей в голову пришла кое-какая мысль. — Слушай, Лех, — стукнула она его по коленке, — ты сиди здесь и никуда не уходи. Я, кажется, знаю, что нам делать. Она поднялась и тут же растворилась в пестрой толпе танцующих. Леха проводил ее чумным взглядом. И вдруг понял, что его сейчас очень основательно стошнит. Едва перебирая ногами, он кое-как добрел до туалета, а потом надолго скрылся в одной из кабинок. После того, как он до смерти «напугал унитаз», ему стало несколько легче. Леха подошел к раковине. Пустив воду, поплескал себе в лицо. — Мне плохо… — произнес он в тоске. — Ярославна, малыш, что же ты со мной делаешь? Где-то за его спиной хлопнула входная дверь. Леха медленно поворотился и наткнулся взглядом на Алика. Глаза его бегали, губы тряслись. — Лешка! Слава богу, что я нашел тебя! Ба-атюшки, что с тобой? — удивился он, заглянув Лехе в глаза. — Надрался, что ли? Весь зеленый… — Ага… — согласился Леха. — Да ты не обращай внимания… Но Алик перебил его: — Слушай, может, я и не должен вмешиваться, но, по-моему, тебе лучше сваливать отсюда. — Почему? — Я сейчас только что встретил Гвоздя и Косого, они из ребят Майонеза… С ними еще человек пять… В общем, они ищут тебя… — Уже? — слабо проговорил Леха. — Сейчас я с ними поговорю, и они убьют меня. Алик с сожалением посмотрел на него. — Пойдем, я тебя выведу из здания. Кобец попытался улыбнуться. — Спасибо, не надо… Из-за меня один очень хороший человек может погибнуть… Но Алик не стал его слушать и, подхватив Леху под руку, потащил его к выходу. — Совсем сдурел, — ворчливо произнес он. — Протрезвей сначала, а потом уж разговаривай с кем хочешь… Кое-как они выбрели в вестибюль. Алик буквально волок Леху на себе. — Ну ты и тяжелый, сукин сын… Внезапно он остановился. — Ч-черт! Это они… Леха поднял голову и увидел у выхода несколько человек в почти одинаковых серых костюмах. В нем начал медленно пробуждаться инстинкт самосохранения. — Бежим! — шепнул Алик и потащил Леху в противоположную сторону. — Ты их знаешь? — проговорил тот, всеми силами стараясь подчинить себе расползающиеся ноги. — Конечно! Майонезовскую банду все знают — она же крыша у половины города. Они юркнули в какой-то коридор за сценой, и Алик остановился перед низкой дверкой, на которой несмывающимся маркером было написано по-английски: «Superstar».[10] — Где мы? — прошептал Леха, едва ворочая пересохшим языком. Алик быстро открыл замок и втолкнул Леху внутрь. — Это моя гримерка. Отсидишься пока здесь. Щелкнул выключатель. Все стены вокруг были обклеены плакатами и фотографиями, на вешалках висели шляпы, боа, блестящие тряпки. — А, так ведь ты стриптизер! — вспомнил Леха, валясь в кресло. Алик сердито передернул плечами. — Я танцор! Его взгляд упал на допотопный будильник, стоящий на полочке перед большим гримировочным зеркалом. — Черт! У меня же выход через три минуты! Он лихорадочно стал скидывать с себя одежду и облачаться в какую-то полупрозрачную маечку и узкие штанишки. Леха отвернулся, чтобы не смотреть на это безобразие. В этот момент в дверь постучали. Оба чуть не подскочили на месте от неожиданности. — Прячься! — прошептал Алик одними губами, показывая на стоящий в углу шкаф. Путаясь в собственных конечностях, Леха кое-как раздвинул висевшие в нем одежки и запихался внутрь. — Кто? — громко спросил Алик. — Это я. Он облегченно передохнул: — А это ты, Юлечка! Дверь открылась, и в гримерку вошел вспревший высокий молодой человек в военной форме нараспашку и с накладными ресницами. — Привет, ты чего так долго возишься?! — накинулся он на Алика. — Твой выход! — Сейчас, сейчас! Алик подбежал к зеркалу и провел по щекам пуховкой с пудрой. — Все я побежал! Переоденешься, дверь захлопни! Юлечка повесил свой костюм на вешалку. — Ладно. Да, кстати, я тут тебе фотки принес, — сказал он, выкладывая на столик пухлый альбомчик. Алик кивнул. — Оставь там. И выбежал за дверь. «Вот, блин, попал! — подумал Леха, разглядывая в щелочку переодевающегося Юлечку. — Стрип-бар какой-то!» Ему надо было собраться с мыслями. Все навалилось слишком неожиданно. Мало Ярославны, так на него теперь еще открыл охоту Майонез со своими бандитами. А им вряд ли можно объяснить, кого он вынес из дома Ольги. «Чем же таким торговал Измайлов? — неотступно крутилось в мозгах. — Что в нашем мире может стоить сто пятьдесят штук баксов? Да еще что-то такое, что может понадобиться Майонезу и хозяевам Ярославны? Они заплатили Измайлову, но не получив товар, требуют аванс назад». Наконец Юлечка переоделся в человеческую одежду и, захлопнув дверь, ушел. Некоторое время Леха сидел в своем шкафу, но вскоре у него затекли ноги, и он все же решился выбраться наружу. Его мучил жуткий сушняк. Заметив на столике бутылку с минералкой, он вцепился в нее и выглотал единым махом почти половину. После столь обильного возлияния ему чуть-чуть полегчало. Сев в кресло перед зеркалом, Леха принялся рассматривать сначала себя, а потом окружающую среду. На себя самого глядеть было противно: глаза красные, рожа желтая, волосы в разные стороны. Слава богу, что хоть запахи в зеркалах не отражаются. Леха дыхнул себе в ладонь и понял, что сегодня ему лучше не целоваться. Впрочем, к его удивлению, на благодатном гримировочном столике оказалась и початая пачка «Стиморола Pro-Z», того, что с голубыми кристаллами. Леха решил, что уж если грабить несчастных стриптизеров, то от одной жвачки они явно не обеднеют. Сидеть просто так было скучно, и Леха взялся за принесенный Юлечкой альбомчик. Он был битком набит какими-то любительскими снимками: Юлечка в Москве на Красной площади, Юлечка у какого-то памятника, Юлечка с дружками… Но когда Леха перевернул очередную страничку, у него просто глаза на лоб полезли: на фотографии был изображен Юлечка в обнимку с Измайловым. Причем оба были голыми. Дальше и вовсе пошло что-то несусветное: они то резвились в речке, то лежали на каком-то пляже, то целовались взасос… А потом к ним присоединились еще и Алик с… — и тут Леху окончательно добили… — с Геной! — Мама, куда я попал? — пожалел сам себя Леха. — Они же все голубые! У Кобеца случился шок и сексуальная травма одновременно. Он представил себе, как можно было целоваться с Измайловым, и его чуть опять не стошнило. И тут Лехин взгляд упал на небольшую коробочку, стоящую прямо перед его носом. Она была почти доверху забита сигарами. А рядом — среди склянок с гримом и кисточек лежала упаковка накладных ногтей. У Лехи помутилось в глазах. «Так Измайлов был с Аликом, а не с женщиной в день своей смерти! Ноготь и сигара — всего лишь стриптизерский реквизит!» Леха вспомнил, как он умилялся над этим ногтем, думая, что он Ярославнин, и ему капитально поплохело. На дне рождения Бори Алик ковырял точно таким же ногтем кожуру от банана. И только полный идиот не заметил бы, что он искусственный. Да и потом, как он мог сразу не понять, что Алик — с «голубизной»? Бог с ним, с внешним видом! Он же в «Голубятне» работает. Одно название что стоит! И Борю Алик защищал, потому что точно знал, что он не виновен. А на самом деле он сам оказался замешанным во все это. Судя по фотографиям и по рассказам Алика, он был «любовью» Гены, а его приятель Юлечка — «любовью» Измайлова. Значит, в «Ворошиловце» Алик назло Грушкову решил поразвлекаться с Сережей, показал ему какой-нибудь стрип-номер с сигарой… Стоп! А что же дальше произошло? Алик вряд ли мог угробить Измайлова одним молодецким ударом, он же совсем дохлый… Но Кобец не успел додумать эту мысль, так как в замке послышался скрежет ключа. Побросав все, Леха кинулся в спасительный шкаф. Это был Алик. Он весь взмок, прозрачная маечка прилипла к спине от пота. — Ты тут? — позвал он, но в эту секунду в дверь кто-то постучался, и в гримерку вошла Ярославна — с большим букетом роз, бутылкой шампанского и двумя фужерами. «Черт!» — только и смог простонать Леха. — Что вам надо? — ошеломленно проговорил Алик. Не отвечая, Ярославна прошла к столику, поставила шампанское и фужеры. — Браво, — произнесла глуховатым, как бы сдавленным от волнения голосом. — Я видела ваш танец… У вас талант, Алик… Даже Лехе было видно, как лицо Алика порозовело от удовольствия. Между тем Ярославна ловко открыла бутылку и разлила шампанское по бокалам. Протянула один из них Алику. — Я хочу выпить за ваш успех. Он пригубил вино. — Я не понимаю… — А что тут понимать? — беспечно махнула рукой она, садясь в кресло так, чтобы ее ноги были представлены на всеобщее обозрение. — Вы и сами знаете, что такому молодому человеку, как вы, место не здесь, а в Москве. У Алика загорелись глаза. — А вы разве можете мне чему-нибудь помочь? — Ну, у меня есть кое-какие знакомые в Москве, — сладко промурлыкала Ярославна. «Коза! — в бессильной ярости подумал Леха. — Что она еще за игру затевает?» — Только вам придется попросить своего друга Геннадия чуть-чуть помочь вам материально, В шоу-бизнесе, к сожалению, все двигают деньги. Алик сразу сник. — Да Генка сам без копейки сидит! У него тут было много бабок, так он себе новую тачку прикупил. А больше у него нет и, по всей видимости, не будет. А потом… он убьет меня на месте, если я только заикнусь о переезде в Москву. — Вот как? — задумчиво протянула Ярославна. — Вам все-таки стоит его поуговаривать. Не думаю, что он готов загубить вам всю карьеру… Тем более, что вы же не собираетесь его бросать, не так ли? А с деньгами мы что-нибудь придумаем. — Что? Ярославна улыбнулась, поднимаясь. — Скажите Гене, что если ему хочется зарабатывать так же, как раньше, то ему надо обратиться ко мне. Он не пожалеет… Ну, всего хорошего? — До свидания… — проговорил Алик, совершенно ошеломленный всеми этими перспективами. В этот момент дверь снова открылась, и в нее ввалилась запыхавшаяся Топ. Увидев ее, Ярославна невольно фыркнула ироничным смешком. Их взгляды скрестились. «Только бы не подрались! — взмолился Леха у себя в шкафу. — Я с ума сойду, если мне придется их разнимать!» — Что ты тут делаешь? — с вызовом спросила Топ. У нее явно чесались руки как следует вмазать Помпадуре. Но Ярославна не стала ожидать продолжения конфликта. — Счастливо оставаться, — сказала она Алику и тут же исчезла. Как только дверь за ней захлопнулась, Топ дала волю своему гневу и от души влепила Алику пощечину. Тот повалился, схватившись за щеку. — Топ, ты с ума сошла! — взвыл он, но она уже подхватила его за грудки и поставила на ноги. — Ах ты предатель! Нашел, кого привечать! Да еще с цветами! Зачем она к тебе приходила? Отвечай! Алик что-то неразборчиво пробормотал, всхлипывая. Но Топ уже бросила его и начала один за другим выдвигать ящики стола и рыться в разбросанном по углам реквизите. — Что ты ищешь?! — надрывно крикнул Алик, следя за ее передвижениями. Топ повернула к нему злое лицо. — Я ищу баксы, которые ты спер у Измайлова! Леха хлопнул себя по лбу: конечно же, это был Алик! Измайлов ему показал дипломат с Ярославниными деньгами, а тот потом прихватил их с собой. Так значит, Топ сама обо всем догадалась? — Ничего я не брал! — запальчиво выкрикнул Алик. Топ показала ему массивный кулак. — Поговори у меня еще! Отвечай, куда ты их дел? Губы Алика затряслись. — Ни за что! — вдруг неожиданно выкрикнул он. — Это мои деньги! Я их заработал! — Конечно! — Ты ничего не знаешь, что было между нами! Серега сказал, что готов мне все на свете отдать! — То-то он чуть не задушил тебя! «О чем это она? — подумал Леха в смятении. — О, черт! Алик же наверняка ей уже кое-что рассказал!» Так ничего и не найдя, Топ подскочила к всхлипывающему Алику, схватила его за руку. — Не реви! — Было видно, что она сама готова заплакать. — Неужели ты не понимаешь: это не твои деньги?! Они сейчас очень нужны одному человеку. Ты украл их, а у него вся жизнь может из-за этого поломаться! Я говорю о Лешке Кобеце. Ведь ты его помнишь? Алик упрямо воротил от нее лицо. — Я их честно заработал… Топ с силой оттолкнула его от себя. — Что ты за бесчувственная скотина! Отдавай сейчас же или, клянусь, я расскажу ментам всю правду! — У меня здесь нет, — прерывисто проговорил Алик. Но Топ ему не поверила. — Конечно! Ты их в камере хранения на вокзале оставил! — Не в камере хранения… — Твоя матушка имеет привычку копаться в твоих вещах, так что они не дома. У Гены тоже нельзя оставить, друзьям чемодан с деньгами не понесешь, значит, он где-то тут… — Она смотрела на Алика, пытаясь отыскать на его лице выражение совести, но его глаза отражали лишь глубокое неутешное горе. Топ оттолкнула его и, еще раз обведя взглядом комнату, стремительно направилась к шкафу и распахнула створки. — Кобец? — растерянно проговорила она. — А ты как здесь очутился? Вылезай… Леха послушно принялся выбираться из шкафа, и тут Топ с победным криком выдернула из-под него слегка продавленный темно-вишневый дипломат. — Вот он! Она вскрыла его на колене. Внутри все было забито зеленоватыми пачками. Леха смотрел, задыхаясь, через ее плечо. — Это деньги Ярославны! Топ торжествующе усмехнулась и положила дипломат на столик. — Отдай их Майонезу, а с ней я сама разберусь… Леха не знал, что сказать: в голове у него все перемешалось благодарность, недавние страхи, пьяная рябь в мозгах… — Топ, солнце… Но он ничего не успел договорить, потому что Алик вдруг кинулся между ними и, схватив дипломат, выбежал из гримерки. — Стой, паразит! — закричала Топ. — Вернись немедленно! Они бросились за ним. Алик улепетывал как заяц. Он с размаху врезался в танцующую толпу, чуть ли не на карачках пробрался к выходу, неся дипломат впереди себя как знамя. — Уйдет, сукин сын! — ахнула Топ за Лехиной спиной. Он и вправду бы ушел, если в последний момент не споткнулся о ковер в вестибюле и не растянулся во весь рост. Леха подбежал, взял дипломат за ручку. Но Алик тут же вцепился в него с другой стороны. — Не отдам, хоть режьте! — взвыл он тонко. Топ схватила его под локти, пытаясь оторвать от чужой собственности и одновременно уворачиваться от его пинков. Тут Леха почувствовал, как чья-то ладонь опустилась ему на плечо. — Отпусти! — сказал низкий тяжелый голос. Леха невольно выпустил ручку и поднял глаза. Рядом стояли те самые люди в сером, от которых его давеча спас Алик. У Лехи просто подкосились ноги. Увидев их, Алик тоже выронил дипломат. Один из «серых» нагнулся и поднял его. Удостоверившись в наличии денег, он похлопал Леху по плечу. — Сразу бы так! — Где Ольга? — проговорил Кобец, пытаясь заглянуть ему в глаза. «Серый» ухмыльнулся. — Не боись, сейчас выпустим. Цела твоя бабешка. И вся бандитская шайка тут же исчезла за стеклянными раздвижными дверями. Некоторое время Леха молча смотрел им вслед. На свете происходило что-то совершенно недоступное его понимаю. — С одним долгом расплатился, — проговорил он вслух. — Осталось еще сто пятьдесят тысяч откуда-то взять. Тем временем Алик, воспользовавшись всеобщим замешательством, поднырнул под рукой Топ и тоже бросился к выходу. Чисто инстинктивно Леха погнался за ним. — Стоять! Но Алик и не подумал послушаться. Он сбежал по лестнице и заметался среди припаркованных автомобилей. Внезапно перед ним распахнулась дверца синего «Ниссана-Террано». Алик послушно юркнул внутрь. — За ними! — крикнула Топ, на бегу вытаскивая ключи от своей «тройки». Синий «Ниссан» бешено несся по темной дороге так, что Топ стоило большего труда не упустить его из виду. Леху колотила нервная дрожь от возбуждения. Он то и дело советовал Топ, как лучше ехать, она огрызалась короткими матюками. Проехав через весь город, «Ниссан» свернул в какую-то узкую улочку, заставленную буржуйскими особняками. Топ резко затормозила, Леху бросило вперед. — Ты чего?! — взмолился он, но Топ тут же прижала палец к губам и поспешно загасила фары. — Смотри! — прошептала она и указала пальцем на дорогу. Ярославна вышла из машины и, открыв правую дверцу, выволокла полубесчувственного Алика наружу. Они подошли к железной калитке в высоком каменном заборе, огораживающем огромный дом с башенками. На их звонок страшно забрехала собака. — Чья это квартирка? — в волнении проговорил Леха. Топ сжала его руку. — Гены, Борькиного брата. — Откуда ты знаешь? Она усмехнулась. — Я много чего знаю. Наконец в калитке открылось маленькое окошко, и через несколько мгновений Ярославна и Алик исчезли за монументальным забором. В течение некоторого времени Леха и Топ сидели молча. — Что делать будем? — спросил он в нетерпении. — Они что-то там замышляют! Топ повернулась к нему. — А что ты предлагаешь? — Ну… Давай к ним в дом залезем! Она повертела пальцем у виска. — Совсем сдурел на старости лет?! — Да нет же, Топ! Мы что, все так и оставим?! Если мы их не разоблачим прямо сейчас… — Давай, разоблачатель великий! — перебила его Топ. — Полезай через забор, пусть тебя собака Генкина сожрет, пусть он сам тебя застрелит! И пусть твоя неприкаянная душенька тогда является им обоим во снах и разоблачает их сколько угодно! А я пока еще жить хочу! — Ты что, боишься?! — вознегодовал Леха. — Представь себе, да! — Тогда… Тогда я один пойду! — Валяй! — Я и вправду пойду! — Давай, давай! Леха тяжело задышал и принялся отстегивать ремень безопасности. Выходило у него плохо, но в конце концов он все-таки победил его. — Кобец, вернись! — крикнула Топ ему вслед, — Ты же пьянущий! — Но Леху было уже не остановить. Слегка покачиваясь от пережитого, он довольно бодренько направился к забору и стал его осматривать на предмет дыры или хотя бы уступов. — Сыч! — пробормотала Топ себе под нос. — Я твою задницу сто процентов спасать не буду! Леха долго кружил вдоль забора, пока наконец не нашел средство преодолеть неприступную цитадель: со стороны заднего фасада к каменной кладке притулилось какое-то корявое дерево. Вспомнив боевую молодость и школьные уроки физкультуры, он неожиданно сам для себя сумел подтянуться на нижней ветке и взобраться наверх. Оттуда был виден весь двор: кусты, гараж, перед ним желтый BMW, застекленная терраса… — Ну с Богом! — подбодрил сам себя Леха и, перебравшись на забор, спрыгнул вниз. Внезапно со стороны гаража прямо на него понеслась какая-то черная тень. «Собака!» — в ужасе подумал Леха и кинулся было назад, но тут пес, бешено лая, дернулся всем телом и захрипел. Зазвенела цепь. Собака, как оказалось, была привязана. Правда, за те секунды, что эта бестия летела к Лехе, у него душа ушла не то что в пятки, а кое-куда подальше. Где-то хлопнуло окно. — Спартак! — донесся голос Гены. — Прекрати орать! Весь квартал уже на ноги поднял… «Он думает, пес так бесится из-за Ярославны, — усмехнулся про себя Леха. — Что ж, нашим легче». Стараясь держаться в тени построек, он побежал к дому. Дверь на террасу оказалась закрытой, и сколь Леха не пытался ее поддеть, ничего у него не получилось. Окна тоже были плотно заделаны. Он в растерянности оглянулся. Хода назад не было: нечего было и думать допрыгнуть с земли обратно на дерево. Справа забор упирался в стену дома, слева задыхался от бешеного лая Спартак, не сводивший с Лехи пылающих глаз. — Ну что, была не была… Авось за гавканьем этого поганца, Гена ничего не услышит, — пробормотал Леха и поднял один из кирпичей, окаймляющий дорожку. Замотав его в куртку, как не раз делали киношные грабители, проникая в чужой дом, он с силой ударил в нижнее стекло террасы. Звон, казалось, прокатился по всему дому. Кобец так и присел на месте, стараясь не дышать. Спартак уже просто бесновался. Прошла секунда, другая, никто вроде и не думал идти убивать Леху. Осторожно выбрав из образовавшегося проема осколки, он вновь натянул куртку и, просунувшись внутрь, перебрался на террасу. Здесь было тепло и пахло хвойной смолой от деревянных досочек, которыми были обиты все стены. Овальный стол, накрытый клеенкой, плетеное кресло-качалка… Сердце Лехи бухало гулко, как на дне пустой бочки. «Эти мерзавцы у меня еще попляшут!» — твердил он сам себе, ступая на цыпочках по ковру, устилающему пол. О том, что будет, если его застукают здесь, он старался не вспоминать. «Обвинят в воровстве, как пить дать. Мама этого просто не вынесет», — подумалось почему-то. Терраса выходила в коридор, направо и налево вели большие полутемные комнаты. Лунный свет неверно освещал мебель, отчего в каждом комоде чудился притаившийся Гена. Наконец Леха выбрался в обширный холл, в одном из дверных проемов которого ярко горел электрический свет. Быстро юркнув за вешалку с пальто и плащами, он замер. В большом зеркале напротив ему было видно полкухни. Там сидели все трое: Гена, Алик и Ярославна. Алик был сам на себя не похож: лицо бледное, губы синие, в глазах безумные огни. — Они посадят меня! — выкрикивал он бессвязно. — Ты не знаешь Топ. Это она все устроила! Это она! А я не могу в тюрьму! Представляешь, что там со мной сделают?! Гена пружинисто ходил из угла в угол. — Прекрати истеричить! — рявкнул он повелительно, отчего Алик тут же испуганно замолк. — Расскажи все по порядку, что произошло. Разберемся мы с твоей Топ. «А ведь это Гена убил Измайлова! — вдруг осенило Леху. — Он застал его с Аликом и треснул по башке! Вполне в его духе. А Нимфа решила, что Алик что-то навроде девушки, поэтому и сказала, что ее сбрасывали не двое мужиков, а мужчина и женщина». Это объяснение было настолько простым, что Леха удивился, как раньше не додумался до него. Но если это так, то каким же боком во всей этой истории замешана Ярославна? Ему не было видно ее лица. Она сидела за столом спиной к выходу. Конечно же, она не могла быть связана с этой пидорской парочкой. Ведь только сегодня Ярославна пыталась уговорить Алика, чтобы тот свел ее с Геной. А зачем? Сколько Гена ни бился, Алик был просто не в состоянии связать двух слов. Мысли его путались, из глаз то и дело текли слезы. Леха невольно проникся к нему жалостью. С одной стороны, он же терпеть не мог пидоров, но с другой стороны, Алик пытался спасти его сегодня… Хотя потом от жадности натворил еще худших бед. — Иди-ка сейчас в душ, — отрывисто приказал ему Гена. — Приди немного в себя. И ничего не бойся. Я что-нибудь придумаю… — Да-а, придумаешь! — выкрикнул тот. — Что здесь придумаешь, если меня завтра арестуют! — Иди, иди, — подтолкнул его Гена к выходу. — Возьми в маленькой комнате полотенце. Всхлипывая, Алик побрел через весь холл к широкой деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. Леха вжался в свою щель за вешалкой, но тот был настолько погружен в себя, что ничего не заметил. Наконец его шаги затихли где-то наверху. — Где вы нашли Алика? — проговорил Гена, обращаясь к Ярославне. — Рядом с «Крестом». Он носился по стоянке, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь машину. Ну я и предложила подвезти его… Гена благодарно кивнул. — Спасибо. Вы не верьте всему, что он тут кричал про какую-то тюрьму. У него некоторое проблемы с психикой. Мерещится всякое. — Не надо от меня скрывать, — спокойно отозвалась Ярославна. — Я в курсе этого дела. А вообще-то, Геннадий, я давно искала встречи с вами. Гена невольно вздрогнул и как-то по-новому посмотрел на нее. — Со мной? Зачем? — Я думаю, нам с вами стоит договориться об одном деле, которое будет одинаково полезно и вам и мне. — Что вы имеете в виду? — холодно спросил Гена. — То, что есть на самом деле: Измайлов искал вам заказчиков, брал с них деньги, а вы передавали ему компакт-диски с информацией. Но вы не знаете одного: последний заказ на ваши услуги Сергей получил от меня. Он погиб, но мне хотелось бы продолжить работу… — Сергей никогда мне не рассказывал о вас… — А мне — о вас. И мне потребовалось приложить довольно много стараний, чтобы все-таки вас найти. — Я больше не занимаюсь этими делами, — произнес Гена глухо. — Слишком опасно. — Вам ведь наверняка потребуются значительные деньги, чтобы обезопасить Алика от правоохранительных органов, — напомнила Ярославна. — Я продам машину, дом, в конце концов… — Это делается не так быстро. А я могла бы расплатиться с вами уже завтра. Гена сжал пальцами виски. — Я не знаю… Нет, не могу… — Ну вы же получили деньги от Майонеза, купили новую сногсшибательную машину… — продолжала соблазнять Ярославна. — Что вам мешает повторить операцию? — Если меня посадят, ваши бабки мне не помогут. — Кто посадит? — А откуда мне знать, может, вы работаете на ФСБ и сейчас провоцируете меня на взятку? Я ведь вас не знаю… Сгорая от любопытства Леха высунулся из своего укрытия, чтобы лучше видеть, и тут задетый его ботинком большой тросточный зонт с шумом грохнулся на пол. «Приехали!» — только и успел подумать Леха. Гена стремительно вбежал в холл и зажег свет. — Что за черт?! — рявкнул он, но, увидев Леху, тут же расплылся в недоброй улыбке. — Ах, вот в чем дело! Рука его нырнула в карман брюк, и в ту же секунду черное дуло пистолета ткнулось Лехе в лоб. В кухне торопливо зацокали каблучки Ярославны. — Батюшки, Кобец! — ахнула она. — Стоять! — вдруг приказал ей Гена. Она остановилась, испуганно переводя взгляд с него на Леху. — Я не… — Заткнись! Не сводя с Лехи оружия, Гена подошел к ней, и одной рукой быстро обыскал ее. С металлическим лязгом на линолеум упал крохотный дамский пистолет, извлеченный из-за резинки чулка. — На пол, лицом вниз! — выкрикнул он. Ярославна медленно подчинилась. Леха смотрел на это совершенно безумными глазами. «Я просто перепил сегодня, — повторял он про себя. — Это все мне снится». Мастерскими движениями Гена обыскал и его, но в Лехиных карманах обнаружился только полупустой бумажник, пейджер и ключи. — Встать! Руки на голову! Вот вы, значит, как ко мне подбирались? Одна со стороны Бориса, другой со стороны Алика… — проговорил он. — Хотели поймать меня с поличным? Только зря ты, лапочка, мальчика своего не вооружила. Он и решительный отпор не смог мне дать. «Я бы дал, — угрюмо подумал Леха, — только ведь ты меня пристрелишь». — Вперед пошли! — приказал Гена, указав на дверцу, ведущую в подвал. В подвале, уставленном всякими стеллажами с инструментами, было полутемно. Висящая на длинном проводе лампочка едва освещала бесконечное помещение. Гена ткнул пальцем в массивный деревянный люк в полу. — Открывай! — велел Лехе. Он отодвинул щеколду, дернул на себя ручку. Снизу из черной дыры пахнуло сыростью. — Вытягивай лестницу. Так. Положи сюда. Теперь прыгай! Леха посмотрел на него как на ненормального. — Да там же не видно ни зги! Все ноги переломаешь! — Прыгай или я туда спущу твой труп! Зажмурившись, Леха шагнул в черную пустоту. Падение на несколько секунд оглушило его, правую ногу сразу же свело болью. Квадрат света наверху заслонился и рядом с ним мягко приземлилась Ярославна, державшая в руках по туфле. — Счастливо оставаться! — усмехнулся Гена и закрыл люк. Сидя в абсолютной мгле, они слышали, как он придвинул на него что-то тяжелое, видимо, чтобы отрезать им пути к отступлению. Потом все стихло. Первое, что почувствовал Леха из всех ощущений тюремной жизни, был увесистый пинок. — Видала я идиотов! — неистовствовала Ярославна, — Но чтобы настолько клинических! Пиналась она достаточно больно. Леха кое-как поймал ее и прижал к полу. Но даже в этом положении она пыталась его изувечить. — Тихо ты! А то сейчас без детей меня оставишь! — Таких, как ты надо кастрировать при рождении, чтобы не смели портить род человеческий! Подобное заявление несколько расстроило Леху. — Ну, дорогая, не тебе судить! — Да?! Не мне?! Ты же испортил все, что только можно! Я его почти сделала! А тут ты! Как ты сюда вообще попал? — Сначала расскажи, что тебе от него нужно! — Нет уж, сначала ты мне все про Ольгу расскажешь! И про Топ! И про то, куда ты мои сто пятьдесят тысяч дел! — Да я в жизни их не брал! — Я все видела! Леха не мог больше спокойно держать ее в объятьях. Пускай здесь какой-то погреб, пускай тут воняет рассолом от соленых огурцов, и вообще холодно, пускай их только что чуть не застрелил маньячный Гена… Она все еще сопротивлялась, но как-то все менее и менее настойчиво. — Не смей меня целовать… — прошептала она куда-то ему в шею. — Я тебя ненавижу и буду ненавидеть всю жизнь. Леха ощупью нашел ее подбородок, приподнял ей лицо. — А я тебя… — Ты все время умудряешься найти для секса самые «подходящие» места: чердак, подвал… А потом-то ты куда меня заведешь? — Это хорошо, что ты планируешь развитие наших отношений. — Ничего я не планирую! И вообще… Отдай немедленно мне свою куртку! Я замерзла. — Ни за что! Если хочешь, двигайся ближе. — Нет! И вообще, нам надо выбираться отсюда. Черт, не видно ни зги! Здесь банки какие-то… Батюшки, сколько их! — Запасливый мужичок наш Гена. — Кобец, не смей мне напоминать о нем! Когда мы отсюда выберемся, я тебя еще убью за него! Месяц трудов — и все коту под хвост! Гена уж наверное все вещи упаковал — ищи его теперь. — О чем ты? — Тебе об этом знать не обязательно. — Ярославна, а здесь какие-то бутылки стоят! — Осторожнее! Все пороняешь… — Слушай, а это, кажется, наливка. Выпей, хоть согреешься чуть-чуть, а то уж вся вздрагиваешь… — А ничего — вкусно. Малиновая… Хочешь? — Не-ет… Я уже сегодня напузырялся под самую завязку. — Ну и как хочешь — мне больше достанется. — Леха, я пьяная дура. Ты пробовал добраться до люка? А если по стеллажам вскарабкаться, то тоже не достать? Жалко… Мне уже надоело тут сидеть! Кстати, ты куда мою наливку дел? — Хватит тебе! Пробку понюхала и уже готовенькая. — Иди ты к черту! Нет, стой! Где моя бутылка! — Тут, у меня. — А где ты? Ненавижу темноту! Верни наливку на родину! — Меняемся: ты мне рассказываешь про Гену, а я тебе возвращаю бутылку. — А чего про него рассказывать? Наши уже давно заметили, что кто-то из сотрудников ФСБ приторговывает оперативными данными на высших должностных лиц. Ведь на каждого мало-мальски заметного человека в городе обязательно собирается компромат и до поры до времени держится в секрете. А тут выборы подошли, и эта информация стала всплывать. Грушкова вычислили почти сразу. Он скачивал данные из компьютера, записывал на компакт-диск и продавал его за бешенные бабки. Спрос на «грязное белье» всех местных шишек вырос к выборам. Да только к Генке никак нельзя было подступиться. Взяточников ведь очень сложно брать: только с поличным. А Грушков работал лишь через Измайлова. Мы и так, и эдак крутили, а он не берет взятку от чужих и все, хоть тресни! — Погоди! Кто это «наши», кто это «мы»? — Вот непонятливый! Да служба собственной безопасности ФСБ! Вот меня и направили, чтобы я с этими гавриками пообщалась. Ни Генка, ни Измайлов на контакт ни в какую не шли. Серега вообще сразу что-то заподозрил и даже на работу отказался меня принять. Пидоры — они и есть пидоры. Пришлось знакомиться с Борькой. — И ты с ним спала ради этого? — Какое это имеет значение? Но ничего, я все-таки обломала Измайлова: представилась ему еще одной клиенткой и передала гонорар… — Те сто пятьдесят тысяч зеленых в вишневом дипломате? — Ну! Только ведь они с подвохом были: там на каждой купюре слово «взятка» написано. Его при специальном освещении как днем видать. А ты спер мой реквизит! — Да не крал я его! — А где он? — Его сначала Алик утащил, а потом забрали люди Майонеза. Измайлов им тоже запродал диск, но передать не успел, и они потребовали деньги назад. Ой, блин, представляю, что будет, если он начнет купюры проверять! — Ты будешь слушать дальше? Ну так вот… Серега взял у меня бабки и должен был передать их Гене. Вот бы мы тогда и накрыли его. Только вместо этого Измайлов сам накрылся медным тазом. Я, честно говоря, думала, что это ты его — того… — А я думал, что ты… — А это они сами друг дружку… Но кто бы мог подумать! Ведь все на тебя указывало! Я ведь специально к тебе в кабинет подсела, чтобы поподробнее узнать… — Если ты работаешь в службе собственной безопасности ФСБ и занимаешься выявлением отступников, то какое тебе дело было до убийства Измайлова? — Как «какое»?! Я отдала Измайлову дипломат с казенным реквизитом, а он вместо того, чтобы попасть к Грушкову, где-то исчезает. Мне же голову за него оторвут! — Ярославна! — Что? — А этот тип из бара, с которым ты общалась, он тоже из ФСБ? — Это мой начальник. Очень хороший человек. — А кто был «напуганным и дезорганизованным» объектом? Я? — Вот еще! Генка конечно! Мы о нем говорили. — Слава богу! — А ты подслушивал… Свиненыш! Ой, что это? Кажется, наверху стреляют! — Быть не может… Хотя… Точно! Это ведь Топ! Это она забеспокоилась, что меня долго нет! Вскоре все стихло. Прижавшись друг к другу, Леха и Ярославна долго еще прислушивались к звукам наверху. — Хотелось бы верить, что нас все-таки найдут, — проговорила она наконец. Леха засмеялся. — Ну, с голоду-то мы не умрем: когда совсем будет невмоготу, разобьем банку с огурцами. — Мне соленого много нельзя, у меня диета. — Ничего не поделаешь, придется. Лехе было прикольно подтрунивать над ней. Здесь, в темноте, после наливки, она растеряла всю свою неприступность и ядовитость. И так было лучше. — Когда мы выберемся отсюда, — прошептал он ей в выбившиеся из прически волосы, — ты пойдешь со мной. Ярославна дернулась. — Куда это? — хотела спросить она иронично, но у нее вышло как-то по-другому. Но Лехе уже было не страшно. — Просто со мной. Ко мне в гости или к тебе домой. Кстати, я еще ни разу не ездил на твоем «Ниссане». — Это не мой «Ниссан». Он служебный. — Еще лучше. А то бы мне пришлось копить на нечто подобное лет десять. Наверху послышалась какая-то возня. — Это Гена или Топ? — затаив дыхание, спросила Ярославна. — Сейчас узнаем. Если Топ, то нас спасут, если Гена — пристрелят. Люк над их головами дернулся, поток света — слишком яркий после кромешной тьмы — ударил вниз. — Кобец, ты тут? — крикнула Топ. — Что здесь произошло? — изумленно проговорил Леха, глядя на перевернутую мебель и на следы пуль на стенах. Вокруг суетились какие-то добры молодцы в бронежилетах. То тут, то там мигала фотовспышка. Топ провела их в кухню. У разбитого окна лицом вниз лежал мертвый Гена. Из-под левой руки расползалась по линолеуму темная лужица крови. Ярославна прижала руку к губам. — Его пристрелили?! — Это вон того голубя надо благодарить! — отозвалась Топ, показывая на Леху. — Разбил стекло на террасе, а здесь же чуть ли не каждая вещь поставлена на сигнализацию. Я сижу, жду его в машине, вдруг смотрю подлетают две тачки, битком набитые ментами. А Гена ни с того, ни с сего палить по ним начал. Они ответный огонь открыли. Вот его и прибили. — Он подумал, что это его брать приехали… — догадалась Ярославна. Сверху послышались дробные шаги, и в кухню вбежал Алик — с мокрыми волосами, в большом банном халате. Наткнувшись взглядом на мертвого, замер на пороге. Топ подошла к нему, обняла, прижала к груди. — Алик, не смотри, не надо… Он вздрагивал всем телом. — Как же это? Как же? Зачем его убили? Его глаза испуганно перебегали с одного лица на другое. В этот момент в коридоре послышался голос Полонина: — Что тут такое? Кто мне позвонил? Топ оторвалась от Алика. — Это я. Следователь вошел в кухню. — Ба! А чего это здесь? Топ задушевно взяла его под руку. — Позвольте вам представить настоящего убийцу Измайлова. Леха видел, как при ее словах Алик весь сжался, взглянул затравленно. — Дело было так, — начала объяснять Топ. — Алик давно дружил с Геннадием Грушковым. В смысле, у них была такая «голубоватая» дружба. Разумеется, они изредка ссорились. Вот и за день до поездки в «Ворошиловец» у них приключился очередной разлад. Я взяла Алика с собой в лагерь, и по совершенной случайности он там наткнулся на Гену. Не знаю уж, какая шлея попала ему под хвост, но Алику почему-то захотелось подразнить своего друга, и когда все пошли на дискотеку, он принялся заигрывать с Измайловым. После обмена популярными анекдотами и взаимными улыбками, Алик предложил исполнить для Сереги свой коронный танец с сигарой. Нужный реквизит был позаимствован у Бориса Игоревича, который как раз ими балуется. Потом Измайлов и Алик уединились в радиорубке. От показанного стрииптиза в Сереге закипели чувства и он тут же захотел… э-э… — Топ смутилась, подыскивая слова. — Трахнуть Алика! — пришел ей на помощь Полонин. Топ улыбнулась. — Мерси. Так вот, Алик совершенно не намеревался предаваться с Серегой плотским удовольствиям, о чем незамедлительно его проинформировал. Измайлов на это оскорбился и стал душить несчастного мальчонку. Так ведь? — обратилась она к трясущемуся Алику. Он смертельно побледнел и кивнул. — Тем временем, — продолжила Топ, — Геннадий Игоревич Грушков шел как ни в чем ни бывало мимо и вдруг через незанавешенное окно увидал, что его друга пытаются отправить на тот свет. Понятное дело, Геннадий Игоревич вознегодовал и, схватив первое, что ему подвернулось под руку — грабли, которые валялись тут же на земле, — вбежал в радиорубку и огрел Измайлова по голове. К сожалению, он немного не рассчитал силушку, и Сергей умер на месте. Алику стало дурно, и Грушков вынужден был отвести его в машину. После этого он вернулся за трупом, но пока он ходил туда-сюда, в радиорубку случайно забрела Света Огурцова. Она тоже увидела покойного Измайлова и упала в обморок… Леха благодарно улыбнулся Топ, что она воздержалась от описания его участия в этих событиях. — Так вот, — продолжила она, — при падении Света ударилась головой об угол радиопульта. Вернувшись в домик, Грушков увидел два трупа, вместо одного, и решил, что ему надо избавиться сразу от обоих. Он перетащил их к машине и затолкал в багажник, решив где-нибудь закопать. К тому времени Алик уже немного пришел в себя. Когда они переезжали мост через Левинку, он предложил скинуть тела в реку, что, собственно говоря, и было проделано. Полонин смотрел на Топ, открыв рот. — А вы уверены в вашей версии? — спросил он на всякий случай. — Спросите Алика. Он был всему свидетелем. Совершенно раздавленный, Алик кивнул головой. — Все так и было. Честно. Полонин взял его за руку. — Тогда проедемте, молодой человек, со мной. Мне нужны ваши показания. — Я поеду с ним, — сказала Топ. После продолжительной беседы с прибывшим на место происшествия следователем Леха с Ярославной вышли на темную дорогу. Она открыла машину. — Тебя подбросить до дома? Он улыбнулся. — Смотря до чьего. — Ты что же, в гости напрашиваешься? Мне ведь еще работать: надо начальству отчет нарисовать. — Ничего, а я тебе тем временем поздний ужин сготовлю из твоих продуктов. У тебя в холодильнике завалялось что-нибудь съедобное? |
||
|