"Они" - читать интересную книгу автора (Слаповский Алексей)

21

Они, самые родные люди на земле, уже ждали его: Лиля и Никита. Ждал также помощник Ясинского, молодой человек, который представился просто именем: Володя. Для Юрия Ивановича не воздух воли, не ощущение бескрайнего неба над головой и твердой почвы под ногами, а сын, которого он обнял, почувствовав запах дома, стал тем, что его окончательно убедило: он свободен!

Первым делом помчались выручать машину. По пути Карчин рассказывал жене и Володе о том, что произошло в милиции. Лиля продолжала плакать, но уже и смеялась, Володя слушал внимательно, без улыбки. Впитывал информацию, которая ему была известна в общих чертах: получив задание от шефа, он уже успел кое-что разузнать. Юрий Иванович вслух планировал: сейчас взять машину (Лиля захватила запасные ключи) и сначала, хоть много дел, все-таки домой. Ему просто необходимо смыть с себя эти паскудные ощущения, он пропитался вонью окружающих тел, которыми с течением дня камера наполнялась все больше. Насмешил старик, вошедший с криком: «Не могут человеческий обезьянник построить, с решеточкой, открытый, тут же у вас дышать нечем, гады!» После дома на службу. Но уже сейчас надо продумать, во-первых, как выручать сумку, которую, сто процентов, украл пацан, а милиция, и это тоже сто процентов, намерена факт кражи похерить, не надеясь ее раскрыть, во-вторых, каким образом не оставить без последствий избиения и унижения (когда Карчин говорил об этом, голос его невольно дрогнул непереносимой обидой, а Лиля сжала его руку). Наверное, надо заехать и пройти освидетельствование по поводу синяков и ушибов.

Володя напомнил, что есть и в-третьих: заведенное на Юрия Ивановича дело по поводу избиения старика.

— Не избиение, а недоразумение! — уточнил Карчин.

— Возможно, — согласился Володя. И, следуя указаниям Ясинского и собственным соображениям, начал давать советы.

Главное — успокоиться. О мести поганым ментам лучше не думать. Они сами достаточно мстительны, поэтому попытками найти правду можно их только раздразнить и побудить раздуть дело со стариком.

— Они людей мордуют — и это оставлять безнаказанным? — возмутился Карчин.

Володя объяснил: наказания все равно добиться невозможно. Это раз. Их все равно никакими наказаниями не переделать. Это два. И они от этого только озлятся, что никому не нужно. Это три. Поэтому оптимально все-таки: пренебречь. Не соглашаться ни в коем случае, что оказывал сопротивление, но и не настаивать на том, что милиция вела себя неправильно. В результате появится возможность взаимных уступок к обоюдной пользе. Далее. Адрес старика известен, надо навестить его, договориться, заплатить ему, в конце концов. Проблем, скорее всего, не будет — тем более что он выписался из больницы в тот же день, значит, ничего серьезного. Самое трудное — с малолетним воришкой. Похоже, его в самом деле отпустили с концами, да и как иначе? Скорее всего, он все-таки успел куда-то спрятать сумку, но никакая милиция не способна заставить его сознаться. Несовершеннолетний, что с него взять? Поэтому придется действовать через семью, чтобы она в свою очередь подействовала на негодника; семья, кстати, многодетная, бедная, это нам на руку. Как действовать, лаской или таской, Володя берется выяснить, если Карчин даст ему такое задание.

Карчин слушал резоны Володи хмуро, недовольно, но в итоге не мог не согласиться. Да еще поглаживающая рука Лили, ощущение обретенного привычного мира и нежелание оказаться там, где только что был, пусть даже в качестве человека мстящего и карающего. Совсем недавно Юрий Иванович был убежден, что нет такой силы, которая остановит его в деле справедливого возмездия, сладострастно, с жгучей ненавистью мечтал и грезил о том, как будут просить у него прощения и Ломяго, и каждый из этих скотов, что прикасались к нему, и вот уже, кажется, не хочет этого. Отходчивы мы и незлобивы, мысленно укорил себя Карчин, но при этом ощутил привычное уважение к своей доброте и устремленности на позитив, что всегда помогало ему вершить жизнь и любить ее, поэтому Юрий Иванович сказал:

— Ладно, Володя, действуй. Кстати, а где я тебя видел?