"Прыгуны во времени" - читать интересную книгу автора (Силверберг Роберт)

10

Ночь опускалась, как сомкнувшийся кулак. Квеллен сменил одежду после долгого душа, во время которого он израсходовал почти всю недельную норму воды для мытья. Он оделся несколько вычурно, что было угрюмым восстанием против вечера, который собиралась ему навязать Джудит. Люди, которые собирались на этих причастиях, заключавшихся в совместном рыгании, в большинстве своем были скучными и бесцветными. Он презирал их пуританскую простоту, и поэтому облачился в костюм, в ткань которого были вплетены переливчатые нити, сверкавшие то красным оттенком, то фиолетовым, то голубым, в зависимости от угла отражения.

От ужина он воздержался. Это было бы непростительной оплошностью, ведь вечером его ожидала такая церемония. Но чтобы поддержать на должном уровне содержание глюкозы после напряженного рабочего дня, он принял несколько таблеток. Отдохнув, Квеллен запер свою квартиру и вышел. С Джудит он встретится на причастии, а потом, может быть, отправится к ней домой. Она жила одна с тех пор, как получила седьмой разряд. Это подтвердило бы его гражданскую благонадежность, подумал Квеллен, если бы он женился на ней и объединил отведенное для каждого из них жилье. Но пока Квеллен еще не был готов к таким проявлениям патриотизма.

Культовое собрание, как сообщила ему Джудит, будет проходить в доме некоего Броуса Кашдэна, администратора четвертого разряда узла межконтинентальной сети стасис-транспортировки. Квеллена заинтересовало, что такой транспортный магнат, как Кашдэн, принадлежит к этой секте.

Разумеется, культ взаимного отрыгивания не значился в списке запрещенных.

Эстетически он мог быть неприятным, но не считался подрывным, как некоторые другие. Квеллен, общаясь с высокопоставленными администраторами, знал, что все они стремятся поддерживать существующий строй. Может быть, Кашдэн и не был таким. В любом случае Квеллену хотелось побывать в этом доме, ведь он очень редко видел дома обладателей четвертого разряда.

Вилла Броуса Кашдэна располагалась внутри сети статической транспортировки Аппалаччии, а значит, Квеллен не мог попасть в нее мгновенно с помощью стасис-поля и вынужден был отправиться на монорельсовом роботакси. Очень жаль. Придется зря потратить полчаса. Он запрограммировал свой маршрут в северном направлении. Экран внутри роботакси показывал ему смоделированное изображение того, что находилось внизу: реку Гудзон – серебристую змею, переливающуюся в лунном свете, а затем изборожденные оврагами холмы Адпродакского заповедного лесного массива, тысячи акров незагубленной дикой природы внутри города, и, наконец, залитую прожекторами посадочную платформу. Местный робовагончик быстро доставил Квеллена туда, где жил Кашдэн. Он немного опоздал, но это его не беспокоило.

Вот это вилла! Квеллен не был готов увидеть такое богатство.

Разумеется, Кашдэну полагалось жить только в одном месте в отличие от обладателей второго разряда, которые могли иметь несколько домов, разбросанных по различным континентам. И все же это было роскошное здание, выстроенное из стекла и какого-то губчатого, но, похоже, очень твердого синтетического материала. В доме с посадочной площадкой на крыше было по меньшей мере шесть комнат, окружал его небольшой сад. Даже сверху это место выглядело тепло и приветливо. Квеллен вошел в вестибюль, глядя вперед, надеясь увидеть Джудит.

Навстречу ему вышел представительный мужчина лет шестидесяти в белом накрахмаленном костюме. На пиджаке его по диагонали висела золотистая лента.

– Броус Кашдэн, – представился мужчина. У него был низкий сильный голос человека, привыкшего к власти. Квеллен понимал, что весь свой рабочий день этот человек принимает важные решения и едва ли заботится о том, чтобы получать рекомендации от представителя Верховного Правления.

– Джозеф Квеллен. Меня пригласила…

– Джудит да Силва. Джудит, разумеется внутри. Добро пожаловать, мистер Квеллен. Мы почтем за честь встретиться с вами. Заходите. Заходите.

Кашдэну удавалось быть одновременно и подобострастным, и властным. Он провел Квеллена в одну из внутренних комнат длиной в шесть метров и шириной не менее девяти метров, стены которой были сплошь покрыты каким-то серым пенящимся веществом, обладавшим, вероятно, некоторой долей псевдожизни. В этом сверкающем великолепном жилище определенно не было ничего аскетического или тусклого.

В самой середине комнаты на полу, тесно прижавшись друг к другу, сидели семь или восемь человек. Джудит была среди них. К удивлению Квеллена, Джудит решила не одеваться на благочестиво-скромный манер, который предпочитали большинство последователей этого культа. Очевидно, участники причастий из высших кругов общества придерживались иных норм. На ней сейчас было в высшей степени нескромное напыленное платье, синее с голубоватыми полутонами. Полоса материи проходила между грудей, которые оставались обнаженными, и обвивалась вокруг бедер и поясницы. Ее нагота была более или менее прикрыта, но поскольку ее закрывал всего лишь краситель, она с таким же успехом могла сойти за совершенно голую. Квеллен понимал, что такие крайности моды разрешались только в самых утонченных кругах, то есть тех, кто имел шестой разряд или даже выше. Джудит с ее седьмым разрядом, несколько поторопилась.

Квеллен почувствовал, что он и Джудит, возможно, единственные в этой комнате обладали столь низким разрядом. Он улыбнулся Джудит. У нее были маленькие груди, наиболее модные в эту эпоху, и она привлекала к ним внимание, подкрасив соски.

Рядом с ней сидел тучный, практически без шеи, мужчина с подстриженной синей бородой, влажными губами и безмятежным выражением лица. С другого его бока расположилась еще одна женщина, чуть постарше Джудит, на тело которой была напылена также отнюдь не скромная одежда. На Джудит такая одежда выглядела хорошо, чего нельзя было сказать об этой женщине с обвислой грудью и толстыми ляжками. Она жеманно улыбнулась Квеллену, который, не скрывая неудовольствия, глядел на ее безвкусно выставленное напоказ тело.

У остальных был приятный, вполне интеллигентный вид. Это были большей частью мужчины, некоторые из них казались бесполыми, но все они были хорошо одеты и явно имели высокое положение в обществе. Квеллен пропустил мимо ушей большинство имен. Человек с синей бородой был доктором Ричардом Галубером, психоаналитиком Джудит, или короче ее фрудом. Мясистая матрона была миссис Галубер. Интересно… Квеллен не знал, что фруд женат. Он давно подозревал, что Джудит была его любовницей. Может быть, так оно и есть, но зачем Галуберу приводить свою жену, чтобы встретиться на причастии с любовницей? Этого Квеллен не понимал. Поступки фрудов вообще часто были малопонятными и, насколько Квеллен знал Галубера, тот мог затащить сюда свою жену, преследуя какую-то неясную терапевтическую цель.

– Я так рада, что ты пришел сюда, Джо, – приветствовала его Джудит. – Я боялась, что в последнюю минуту ты передумаешь.

– Но разве я не обещал прийти?

– Да, это так. Но ты всегда стремишься избегать потенциально опасных встреч в обществе.

– Опять ты принялась за мой психоанализ! – с досадой произнес Квеллен.

– Хватит, Джудит. Я пришел, чего еще надо?

– Ладно, ладно, – улыбка ее неожиданно стала по-настоящему теплой. – Я счастлива, что ты пришел. Подсаживайся к доктору Галуберу.

– Обязательно?

Она рассмеялась:

– Разве я не права, что ты стараешься держаться подальше от потенциально…

– Ладно. Ладно. Веди меня к доктору Галуберу, – махнул рукой Квеллен.

Они пересекли комнату. Квеллена волновала нагота Джудит. Полимерную пленку красителя можно было не считать. Он четко различал ее ягодицы под темно-синим прикрытием. Она выглядела даже более голой, чем если бы не прикрывала тело полимером. Напылитель действовал возбуждающе. Ее стройное и одновременно угловатое тело почти невыносимо влекло его к себе, особенно в этой утонченной городской обстановке. С другой стороны, миссис Галубер фактически была столь же обнаженной, но у Квеллена не проходило желание накинуть ей на плечи покрывало, чтобы прикрыть срам.

Фруд уставился на Квеллена характерным для профессионала взглядом.

– Какая радость встретиться с вами, мистер Квеллен. Я очень много наслышан о вас.

– Не сомневаюсь в этом, – нервно ответил Квеллен. Он был разочарован тем, что Галубер, несмотря на свою многообещающую тевтонскую фамилию, не подделывал ритуальный центральноевропейский акцент, как это делали большинство фрудов. – Я не знал, что люди вашей профессии принадлежат к подобным культам.

– Мы принимаем любые душевные переживания, – кивнул Галубер. – Разве есть какая-нибудь причина, по которой мы должны их отвергать?

– В общем-то нет.

Фруд кивнул в сторону своей жены.

– Я и Дженнифер состоим в группе публичного отрыгивания вот уже больше года. Это дало нам возможность гораздо лучше познать себя, не так ли дорогая?

Миссис Галубер снова жеманно улыбнулась. Она смотрела на Квеллена с такой откровенной похотью, что тот едва не задрожал от испуга.

– Да, это было чрезвычайно поучительно, – согласилась она. – Да…

У нее было глубокое низкое контральто.

– Любой вид общения между людьми – благодеяние, разве не так? А здесь мы достигаем слияния душ таким способом, который в наибольшей степени удовлетворяет наши нужды.

Пышная плоть Дженнифер Галубер сотряслась от искреннего смеха. Квеллен обнаружил, что не отрываясь смотрит на ее уродливую грудь, и отвел глаза, чувствуя себя виноватым. Ему стало как-то не по себе. «Брак Галуберов, подумал он, – должно быть очень странная штука. Но я не позволю этой жирной ведьме тайком затащить меня в какой-нибудь уголок в минуту слияния душ участников этого причастия. Может быть, Галубер и путается с Джудит, но мне ничего не даст, если я в свою очередь пересплю с его женой, так как у нас неравные роли».

– Я несколько месяцев уговаривала мистера Галубера, – сказала Джудит, прийти на одно из наших причастий. Но он всегда отказывался. Он чувствовал, что пока мы не достигнем должного успеха в моей терапии, он не может участвовать в таком интимном ритуале.

– Дело не только в этом, – благодушно произнес фруд. – Без этого не обойтись. Просто нужно было ввести в группу мою жену, а это требовало особой подготовки. Дженнифер, понимаете ли, мутантка, лишенная галактозы.

Ей нужно соблюдать диету.

– Понятно, – рассеянно кивнул Квеллен.

– Это генетический дефект, – продолжал Галубер. – Из-за нехватки ферментов Дженнифер не в состоянии усваивать галактозу. Она начала бы накапливаться, и это привело бы к повреждению клеток. Поэтому ей с самого рождения приходится соблюдать свободную от галактозы диету. А от этого возникают другие проблемы. Она не может синтезировать галактозу из эндогенных углеводородов и если это не компенсировать, то возможно частичное замещение галактолипидов глюколипидами в мозгу, в крови, ухудшается приживляемость при пересадке органов – о, сколько различных проблем!

– Это излечимо? – спросил Квеллен.

– Обмен веществ все равно остается неправильным. Но с этим можно справиться. Наследственные дефекты галактозного метаболизма можно контролировать с помощью синтеза ферментов. Тем не менее ей приходится все же оставаться на особой диете и воздерживаться от некоторых веществ, в том числе и от весьма существенных в сегодняшнем обряде. Вот почему нам пришлось заменить его специально подготовленным материалом. Это создает определенные неудобства для хозяина.

– Отнюдь нет, – отозвался раскатистым басом Броус Кашдэн. – Сущие пустяки! Мы счастливы, что вы смогли присоединиться к нам, мистер Галубер.

Квеллен, сбитый с толку потоком клинических словоизлияний, почувствовал облегчение, когда Кашдэн объявил, что обряд вот-вот начнется. Фруд умышленно разглагольствовал об этом, подумал Квеллен, чтобы показать свое интеллектуальное превосходство. Он не использовал жаргон своего ремесла, потому что тот достаточно понятен, особенно тем, кто хоть раз слышал, о чем витийствуют за коктейлем словоохотливые фруды. Галубер предпочел ошеломить Квеллена каскадом непонятных медицинских терминов, доступных пониманию только специалиста.

Квеллен мысленно проклинал нехватку ферментов у Дженнифер Галубер, ее похотливые взоры, ее вызванные избытком глюколипидов пышные формы и ее подпрыгивающие груди. Стараясь ускользнуть подальше от нее, он последовал за Джудит через всю комнату к устланному ковром углублению в центре, где и должен был происходить обряд.

Джудит предупредила его:

– Джо, пожалуйста, не отворачивайся так, как ты это сделал в прошлый раз. Тебе нужно отвыкать от дурных привычек. Смотри на все объективно. Что плохого в том, если слюна немного смешается?

– Ничего, – ответил он. – Кажется, ничего плохого…

– А желудочные соки – они не нанесут тебе никакого вреда. Все это делается ради достижения духовного общения. Причастия. Нужно отбросить прежние устарелые воззрения!

– Поэтому-то ты и позволяешь себе появляться в обществе совершенно обнаженной? – спросил он. – Конечно, глядя на все по-современному…

– Я вовсе не голая, – жеманно перебила она его.

– Конечно, нет. На тебе слой краски.

– И он скрывает то, что требуют скрывать принятые в обществе нормы приличия.

– Он оставляет неприкрытыми твои вторичные половые признаки, – указал Квеллен, – что равносильно наготе!

– Но не главные же! Взгляни сам. Эта область у меня полностью прикрыта, и поэтому я не переступаю нормы приличия. Почему ты не смотришь на меня, Джо? Ты иногда бываешь таким смешным!

Поскольку она настаивала, он посмотрел на ее талию. Скользнул взглядом вниз до самых бедер. И вынужден был признать – соответствующие места у нее были должным образом прикрыты. Она выглядела голой, но таковой не была.

«Хитро сработано, – подумал он. – Возбуждающе. Интересно, как она потом снимет слой напыления?» Может быть, она это покажет ему еще до того, как закончится ночь. Ее тело властно влекло Квеллена. В отличие от Хелейн, худоба которой показывала степень ее истощения, тело Джудит было совершенным в своей гибкой, хрупкой элегантности. Квеллен с радостью прямо сейчас ушел бы отсюда с ней.

Но нужно было еще выдержать предстоящую церемонию.

Члены причащающейся группы собрались возле углубления. Броус Кашдэн как хозяин дома принес металлическую чашку, в которую положил тестообразную массу. Квеллен знал, что это было основой любовного пиршества: неперевариваемый продукт из морских водорослей, обладавший рвотными свойствами. Переработанный, несомненно, должным образом, чтобы удовлетворить странности обмена веществ миссис Галубер.

– Доктор Галубер, – объявил Кашдэн, – любезно согласился быть первым исполнителем сегодняшнего обряда.

Свет притушили. Галубер взял блестящую чашу из рук Кашдэна и поставил ее себе на колени. Затем торжественно отщипнул кусок теста, запихнул его в рот и начал медленно жевать.

Существовало множество различных культов. Квеллен не был ярым приверженцем ни одного из них, но даже и он то и дело участвовал во всевозможных церемониях, главным образом повинуясь настойчивости Джудит.

Она перепробовала все в своих поисках духовного усовершенствования переходила от одного фруда к другому, от одного культа к следующему.

Квеллен подозревал, что она посещала и собрания запрещенных культов, возможно даже была приверженцем поставленной вне закона религии Флеминга Бесса. Он мог представить танцующую обнаженную Джудит, без всякого напыленного слоя краски, в то время как лежащий лицом вниз пирокинетик создает экстрасенсорным воздействием сияние вокруг ее тела и разносящиеся вокруг яростные призывы к свержению Верховного Правления. Одно поколение тому назад пирокинетики на самом деле убили несколько руководителей первого разряда. И что бы ни предпринимало против него Верховное Правление, культ этот до сих пор существовал.

Хотя в основном культы были весьма невинными – пусть и отвратительными, но не преступными. Вот как этот, при исполнении обрядов которого с помощью пережевывания жвачки достигалось ощущение гармонии и единства с другими участниками причастия.

Кашдэн произносил нараспев что-то вроде молитвы. Галубер продолжал запихивать себе в рот упругое тесто. Сколько же этой дряни может поместиться в его чреве? Дженнифер Галубер с гордостью взирала на своего мужа. Фруд продолжал пожирать тесто. Внезапно лицо его переобразилось, взгляд потерял осмысленность. Дженнифер теперь тихонько повизгивала от восторга. Ее голое тело казалось еще более огромным по мере того, как она испытывала чувство сопричастности с его обжорством, ощущала значимость своего мужа.

Гимн подхватили все присутствующие, даже Джудит начала распевать во все горло. Квеллен легко улыбнулся, и тут же получил удар локтя под ребро.

– Ты тоже! – шепнула она.

– Я не знаю слов.

– Тогда просто напевай!

Он пожал плечами.

Галубер проглотил почти все тесто, находившееся в чаше. Безусловно, его живот мучительно вздулся. Дрянь эта была подобна резине. Рвотное, которое она содержала, действовало по принципу достижения критической массы. Как только в желудке оказывалось необходимое его количество, срабатывал перистальтический рефлекс и начиналось священное срыгивание.

Джудит принялась молиться о том, чтобы на нее снизошла благодать.

Благодать Единения!"Нирвана посредством очищения желудка, – холодно отметил про себя Квеллен. – Интересно, как это может произойти? Что я здесь делаю? Что???" Песнопение многократно отражалось от стеклянных стен и оглушало его, постепенно наполняя помещение странным ритмом, от которого никуда нельзя было спрятаться. Губы Квеллена зашевелились. Он тоже присоединился бы к гимну, если бы знал слова. Он вдруг обнаружил, что вот уже и сам гнусавит что-то нечленораздельное в такт с остальными. Кашдэн, продолжая вести обряд, возвысил свой голос над остальными. У него был чудесный сочный бас со множеством оттенков и обертонов.

Галубер неподвижно сидел в центре углубления, закрыв глаза и прижав руки к животу. Лицо его раскраснелось. Он выглядел застывшим идолом среди раскачивающихся и причитающих участников церемонии. Квеллен усилием воли заставил себя смотреть на все это как бы со стороны, не давая себя увлечь.

Он видел, как ритмично раскачивались из стороны в сторону безобразно огромные груди Дженнифер, как точеное лицо Джудит засветилось огнем внутреннего экстаза. Бесполый молодой человек с прилизанными ярко-бордовыми волосами дергался так, будто держался за провод высокого напряжения. В комнате вот-вот должна была начаться мистерия публичного рыгания.

И вот доктора Галубера начало рвать.

Фруд рыгал со спокойным достоинством. Разомкнулись его толстые губы, и ломти теста стали извергаться в чашу. Раскрасневшееся лицо покрылось каплями пота. Весь пищеварительный тракт яростно отвергал свое содержимое, но Галубер благородно выполнял свою роль. Чаша была наполнена.

И пошла по рукам!

Руки хватали мокрое тесто. Хватай и жри. Хватай и жри! Вот подлинная сущность причастия. Соединяйся в Единое Целое. Ел Броус Кашдэн. Ела Дженнифер Галубер. Джудит спокойно приняла свою порцию. Квеллен обнаружил у себя на ладони мокрую тестовидную массу.

Бери! Ешь! Будь объективен. Это и есть Единение! Его дрожащая рука поднялась к губам. Он ощутил, как к его бедру прижалось теплое бедро Джудит. Бери и ешь! Бери и ешь! Галубер лежал в углублении в состоянии прострации, охваченный священным экстазом.

Квеллен положил тесто себе в рот и начал жадно жевать, не позволяя себе ни малейшего колебания. Особым свойством неперевариваемого вещества было то, что оно усваивалось только тогда, когда было насыщено слюной. Просто проглотить его было мало. Галубер подготовил его к длительному восприятию.

Квеллен проглотил. Странно, но тошноты он не испытывал. Он ел раньше муравьев, серых слизняков, морских ежей, другие экзотические деликатесы и при этом никогда не испытывал снисходящей на него благодати. Чего же колебаться сейчас?

Другие участники причастия плакали от радости. Слезы блестели на напыленном одеянии Джудит. Квеллен с прискорбием отметил, что все еще продолжает объективно относиться к окружающему. Он так и не воссоединился с мистической всеобщностью, хотя усердно соблюдал ритуал. Он терпеливо ждал, когда впадет в экстаз, уже охвативший остальных.

– Поведешь, как Галубер, следующий раунд? – шепнула ему на ухо Джудит.

– Категорически – нет!

– Джо…

– Пожалуйста. Я ведь пришел, не так ли? Участвую. Не требуй от меня исполнения главной роли.

– Но ведь обычно новички в группе начинают…

– Я знаю. Но только не я! Пусть эта честь будет предоставлена кому-нибудь другому.

Она с упреком посмотрела на него. Квеллен понял, что подвел ее. Сегодня было нечто вроде испытания для него, и он почти прошел его. Почти.

Броус Кашдэн принес вторую порцию ритуального теста. Не издав ни слова, Дженнифер Галубер приняла чашу и начала напихиваться тестом. Фруд, обессилевший после своего почина, сидел скорчившись рядом с ней, почти не глядя на происходящее. Ритуал повторился. Квеллен опять принял в нем участие, но и сейчас не испытывал никакой благодати.

После этого к нему подошел Броус Кашдэн и тихо спросил:

– Не угодно ли вам стать ведущим в нашем следующем причастии?

– Извините, – покачал головой Квеллен. – Но я не могу. Мне придется по долгу службы скоро покинуть вас.

– Очень жаль. Мы надеялись, что вы примете участие в полном причастии.

– Кашдэн мечтательно улыбнулся и передал чашу кому-то другому.

Квеллен потянул Джудит за руку поближе к себе.

– Идем со мной! – настойчиво шепнул он.

– Ты еще можешь думать о сексе?

– Понимаешь, ты не очень-то целомудренно одета. Ты уже причастилась два раза, может быть хватит? Пошли.

– Нет! – твердо ответила Джудит.

– А если я подожду, пока закончится следующее причастие?

– Нет. И после этого – нет! Ты должен быть ведущим, это самое главное!

Иначе я не смогу ощутить родства с тобой. Честно, Джо, как я могу отдаваться человеку, с которым не породнилась? Это будет чисто механически и принесет нам обоим только муки!

Ее нагота, которая и наготою-то не была, пронизывала его насквозь. Он не мог спокойно глядеть на ее изящное тело. С болью в голосе он произнес:

– Не делай этого, Джудит. Давай по-честному. Давай уйдем сейчас.

Вместо ответа она отвернулась и ушла к ритуальному углублению. Третье причастие вот-вот должно было начаться. Кашдэн взглядом пригласил Квеллена, но тот покачал головой и быстро вышел из комнаты. Уже снаружи он посмотрел сквозь стеклянную стену и увидел, как Джудит, откинув назад голову, с восторгом раскрыла губы. У Галуберов был такой же исступленный вид. Жирное тело Дженнифер Галубер вызвало у него неизгладимое отвращение, и он поспешил прочь.

Домой он добрался после полуночи, но успокоиться так и не смог. Надо было бежать. Ни о чем не думая, он ступил в стасис-поле и позволил, чтобы его забросило в Африку.

Там уже наступило утро. Шел слабый, похожий скорее на туман дождик, но сквозь тучи уже проступало золотистое сияние солнца. Крокодилы были на своих обычных местах. Где-то закричала птица. Влажную черную землю покрывали кусты с обильной листвой, потяжелевшей от капель дождя. Квеллен всей душой хотел, чтобы его охватил покой окружавшей его природы. Сбросив туфли, он подошел к самому краю потока. Мутная жижа струилась между пальцами ног. Какое-то небольшое насекомое укусило его за икру. В воду прыгнула лягушка, пустив по темной поверхности воды все расширяющиеся круги. Один из крокодилов лениво открыл сверкающий глаз. Влажный, тяжелый воздух наполнил легкие Квеллена.

Но даже здесь он не нашел утешения.

Место это принадлежало ему, но он не заработал его. Он его украл. И не мог найти здесь настоящего умиротворения. Там, в Аппалаччии, тоже не было покоя. Этот огромный мир вокруг не был его миром. Он подумал о Джудит, такой волнующей в своей напыленной одежде, представил, как она исступленно пережевывает жвачку. «Она ненавидит меня, решил Квеллен, или, может быть, жалеет, но теперь это уже все равно. Она больше никогда не будет моей!» Он не захотел с таким настроением оставаться в этом замечательном месте, снова ступил в стасис-поле и очутился в своей квартире. В эту ночь он спал очень плохо…