"Царь Гильгамеш" - читать интересную книгу автора (Силверберг Роберт)7В начале нового года, когда праздник Священного Брака завершился, и похоронные обряды были исполнены над старой жрицей, меня призвали пред очи той, кто ныне была Инанной. Этому приказу я едва ли мог противиться. Но все же мне не хотелось ее видеть, ибо тень Думузи была между нами, словно меч. Три маленьких храмовых раба, глядя на меня вытаращенными глазами, будто я был каким-то гигантским демоном, провели меня в комнату богини в самой святой части Эанны. Более мы с ней не будем встречаться в безвестных часовенках, в неприглядных туннелях под храмом. Помещение, где она меня приняла, было огромным величественным залом, отделанным белыми кирпичами. Сквозь отверстия в стенах проникали огненные копья солнца. По стенам под потолком шла полоса странных украшений – раздутых красных полушарий, которые очень напоминали женскую грудь. Возможно, так и должно было быть: в одной из своих ипостасей богиня – великая распутница, царица желания. Я долго ждал, прежде чем она появилась. Она величественно вплыла в комнату, сопровождаемая четырьмя пажами, которые несли огромные снопы тростника, перевязанные сверху, высотой вполовину человеческого роста. Снопы тростника повсюду сопровождают Инанну. Нетерпеливым жестом она отослала пажей, и мы остались одни. Она стояла передо мной. Выглядела она величественно, победно и пугающе. Я видел, что в ней еще осталось что-то девичье. С тех пор, как я видел ее в последний раз, она превратилось во что-то совершенно непонятное и недоступное мне. Я подумал, как она лежала нагая в объятиях царя-бога, в ночь Священного Брака, которая была первой ночью ее жизни в облике верховной жрицы, и сердце мое наполнилось скорбью. Она была одета в простую накидку, украшенную пучками шерсти, покрывавшую ее с ног до головы и оставлявшую обнаженным только ее плечо. Темные волосы были разделены на пробор и заплетены в толстую косу, обвившую голову. Щеки были чуть подкрашены желтой охрой, а веки подведены сурьмой. Знаком ее нового положения была золотая корона, искусно сделанная из звеньев, сплетенных в змеиный узор – знак богини. Корона охватывала ее лоб, и от всего ее облика исходило сияние силы, словно свет небес снизошел на нее. Я смотрел на нее, не в силах заглянуть ей в глаза. Я только и думал о том, как ее тело извивалось под телом Думузи, как ее губы прижимались к его губам, а его ладонь касалась ее бедер. Я весь горел от стыда и скорби. Я понимал, что женщина, стоящая передо мной, не та девушка, которую я когда-то желал. Она была воплощением высочайшей власти в мире – сама богиня. Пропасть между нами была огромной. Подле нее я и все мои желания были ничто. – Ну? – спросила она после долгого молчания. Я приветствовал ее знаком богини. – Царица Небес и Земли, – бормотал я. – Божественная Мать. Первая Дщерь Луны… – Посмотри на меня. Я поднял глаза, но посмотреть на нее все равно не мог. – Смотри на меня! В глаза! Откуда этот страх? Что случилось? Я изменилась? – Да, – прошептал я. – Ты меня боишься? – Да. Я боюсь тебя. Ты – Инанна. – Царица Небес и Земли! Божественная Мать! Первая Дщерь Луны! Она прикрыла рот рукой, стараясь подавить улыбку, но внезапно разразилась пронзительным смехом. Ошеломленный, дрожащий, я сделал отвращающий зло жест – знак богини. – Боишься меня! – воскликнула она, не в силах сдержать свое нечестивое веселье. Она величественно протянула руку: – На колени! Ползи, дурень! Наслаждаясь моим замешательством, она, улыбаясь, добавила: – Ох, какой же ты ребенок!"Царица Неба и Земли! Первая Дщерь Луны!" – передразнила она. Я не понимал причины ее смеха, он ужаснул меня. Я снова сделал знак богини. Прежде она была для меня нагой девчонкой со сверкающими глазами и юной грудью, которая смеялась и тискала меня в коридоре, предрекая великие события. Потом – хитрая молодая жрица, которая играла со мной в непонятные игры, кокетничая и смущая меня. Сейчас я ничего не понимал. Что это? Издевательство над богиней, когда она сама была богиней? Я испугался. Я задрожал от страха. Я воззвал к Лугальбанде с просьбой защитить меня. Через минуту она успокоилась, и страх мой прошел. Она тихо сказала: – Да, я теперь другая. Я теперь Инанна. Но я всегда ею была. Неужели ты думаешь, что богиня не знала от начала времен, что выберет мое тело, когда покончит с тем, старым? Теперь пришла моя очередь. Ты был здесь в ночь Священного Брака? – Да. Я стоял в первом ряду. Ты так и не посмотрела на меня. Вернее, не увидела, хотя и смотрела. – Огонь богини ослепил мои глаза в ту ночь. – Или огонь бога, – сказал я дерзко. Она взглянула на меня в изумлении и внезапном бешенстве. Щеки ее побагровели под желтой краской, глаза сверкнули. Но гнев ее прошел так же быстро, как и появился. Она улыбнулась и сказала: – Вот оно что. Вот что тебя грызет, Гильгамеш. Я не мог говорить. Щеки мои горели. Я уставился себе под ноги. Она подошла ко мне и взяла мою руку. Она мягко сказала: – Я говорю тебе, перестань о нем думать. Ничего не было! Ритуал, который я добросовестно исполнила, и больше ничего. Его обнимала богиня, а не жрица. Ты и я – между нами ничего не переменилось. Понимаешь? КОГДА ТЫ БУДЕШЬ ЦАРЕМ, Я БУДУ ЛЕЖАТЬ В ТВОИХ ОБЪЯТИЯХ… Я взглянул на нее, и наши глаза встретились. – Кажется, понимаю. – Ну и хорошо. Я промолчал. Она все еще была слишком могущественна для меня. Ее сила подавляла. Помолчав, я сказал: – Как ты меня назвала только что? – Гильгамеш. – Но это не мое имя. – Оно будет твоим, – ответила она. – Гильгамеш – Тот, Кто Избран. Ты будешь править под этим именем. Это имя древних, которые населяли землю давным-давно. Это знание пришло ко мне во сне, когда богиня впервые вошла в меня. Скажи: Гильгамеш, Гильгамеш. – Гильгамеш. – Царь Гильгамеш. – Это безбожно так говорить, ведь царь – Думузи. – Царь Гильгамеш! Скажи это! Скажи. Я поежился. – Оставь меня, Инанна, я молю тебя. Если боги соблаговолят сделать меня царем, это случится в свое время. Но троном ныне владеет Думузи. Я не назову себя царем перед тобой, здесь, в жилище богини. Гнев возвратился в ее глаза: ей не нравилось, когда ей перечили. Потом она пожала плечами, и в следующий миг словно выкинула из головы все, о чем мы говорили. Уже другим голосом, бесцветным и деловым, она спросила: – Почему ты от меня столько скрываешь? Это меня поразило. – Скрываю? – Ты знаешь что. Я почувствовал в душе что-то понял – это предупреждение. Так вот, что она хотела от меня услышать! Я побоялся сказать ей это. Я ничего не ответил. Разговаривать с ней было все равно что переходить бурную реку с каменистым дном: в любую секунду нога может соскользнуть, и тебя унесет течением. – Почему ты многое скрываешь от меня, Гильгамеш? – Не зови меня этим именем. – Да, наверное, не надо. Пока не надо. Но тебе не уйти от меня. – Почему ты думаешь, что я от тебя что-то скрываю? – Потому что знаю, что так оно и есть. – Ты можешь заглянуть в мои мысли? Она загадочно улыбнулась. – Возможно. Я заставил себя упрямо сопротивляться ей и сказал: – Тогда у меня от тебя нет секретов. Ты и так все знаешь. – Я хочу услышать это из твоих собственных уст. Я думала, что ты придешь ко мне сам и скажешь. Когда ты не пришел, я сама позвала тебя. Ты переменился. В тебе появилось что-то новое. – Нет, – сказал я. – Это ты переменилась. – И ты тоже, – сказала Инанна. – Разве я не просила тебя прийти и сказать мне, когда какой-нибудь бог выберет тебя? Какой это бог? Я в изумлении уставился на нее. – Ты это знаешь? – Это так легко увидеть! – Как? Это видно по лицу? – Я это почувствовала через пространство, разделявшее нас. Теперь в тебе божество. Ты не можешь этого отрицать. Я покачал головой. – Я и не отрицаю. – Ты обещал мне сказать, когда тебя выберут. Выполни обещание. – Это очень личное, когда тебя выбирают, – сказал я, потупив глаза. – Выполни обещание, – сказала она. – Я думал, тебе не до меня… Праздник, похороны старой Инанны. – Выполни обещание, – сказала она. В голове у меня пульсировала боль. Перед ней я был беспомощен. Лугальбанда, молил я, наставь меня, помоги! Кроме пульсирующей боли, я ничего не чувствовал. Она сказала: – Назови мне имя бога, который теперь защищает тебя. – Ты все на свете знаешь, – дерзнул я сказать. – Зачем мне говорить тебе то, что ты и так знаешь? Это ее и позабавило и разгневало. Она отвернулась от меня и стала расхаживать по комнате. Потом схватила связки тростника и крепко сжала их. На меня она не смотрела. Молчание сковывало меня бронзовыми обручами. Я задыхался. Шутка ли – открыть имя своего личного бога! Это значит потерять частичку той защитной силы, которую бог тебе дает. А я еще далеко не был уверен в собственной силе, чтобы принести эту жертву. Но точно так же мне не хватало сил противостоять Инанне, скрывая от нее то, что она требовала. Я дал обещание жрице, а выполнить обещание требовала богиня. Я сказал очень тихо: – Бог, вошедший в меня, это мой отец, герой Лугальбанда. – Вот, значит, как, – сказала она. Больше она ничего не сказала, и пугающее молчание снова повисло в воздухе. – Не говори об этом никому, – сказал я. – Я – Инанна! – в гневе вскричала она. – Никто мне не указ! – Я тебя прошу никому не говорить. Разве это большое одолжение? – Ты не смеешь ни о чем меня просить! – Просто обещай… – Никаких обещаний! Я – Инанна. Сила богини заполнила зал. Подлинное присутствие божества наполняет вас леденящим холодом, потому что оно притягивает к себе все тепло жизни. В этот момент я почувствовал, как Инанна забирает мое тепло, высасывает его из меня, оставляя только пустую заледенелую оболочку. Я не мог шевельнуться, не мог говорить. Я остро чувствовал, как я молод, глуп и неискушен. Я видел, что передо мной стоит богиня, чьи желтые глаза горят, как у дикого зверя в ночи. |
|
|