"Наслаждения" - читать интересную книгу автора (Сидни Диана)

Глава 20

— Если тебе требовалось официальное предложение выйти за меня замуж, то можешь считать, что я его делаю. — На лице Халифы играла кривая улыбка. Театральным жестом он извлек из-за спины шикарный букет роз и вручил его Ясмин:

— Вот.

Было раннее утро, и Ясмин только что вошла в свой офис. Не успела она повесить пальто на вешалку, как в комнате появился Хасан. К счастью, Беатрис еще не было.

Любопытно, какова была бы се реакция на такую оперную сцену?

Ясмин заставила себя улыбнуться, но улыбка быстро сошла с ее лица, как только она поняла, что намерения Хасана более чем серьезны.

— Мы с тобой очень похожи — ты и я, — продолжал Хасан, не давая Ясмин возможности вставить хоть слово. — Я знаю, что сейчас ты этого не видишь, но когда-нибудь поймешь, до чего же мы подходим друг другу. Мы оба — арабы, правда, европеизированные, оторванные от своих традиционных привычек, от родных мест. Прежний образ жизни мы более не приемлем, но и предложенная нам замена устраивает нас не полностью. Нам некуда податься.

— Не правда, — быстро вставила Ясмин. — Я живу в Париже, и меня прекрасно устраивает этот город.

— Ты так думаешь? — Хасан странно посмотрел на Ясмин. — Я так не считаю. Полагаю, на самом деле ты страшно одинока. Я понимаю тебя, я знаю о тебе все и люблю тебя, несмотря на это. Нет, это неверно. Я люблю тебя именно благодаря этому.

— Тебе не следует так говорить.

— Нет, следует. Разве ты не понимаешь? Ты никогда не будешь чувствовать себя комфортно с кем-либо другим, кто не знает всей твоей истории. С другой стороны, всякий, кто знает твою жизнь, будет постоянно для тебя подозрительным. Ты перестанешь всем верить, ты будешь вечно сомневаться в искренности любящих тебя. Ты измучаешь других и измучаешься сама.

— Не правда.

— В самом деле? Думаю, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Кстати, я бы хотел, чтобы ты знала, что я лично не нахожу происшедшее с тобой таким уж ужасным.

Собственно говоря, я и обожаю тебя именно за то, что тебе пришлось пережить.

Онемевшая Ясмин уставилась на Хасана. О чем он говорит? Откуда он может знать, как люди к ней относятся?

Кто-нибудь ему говорил? Но это невозможно. Хасан просто ищет аргументы, способные убедить Ясмин в том, что он — единственный близкий ей человек. Он пользуется этими понятиями, чтобы заставить се чувствовать собственную зависимость от Хасана. Халифа тщательно подготовился к своей речи: слишком уж выверены были его слова, чтобы идти от сердца.

— Я нужен тебе, Ясмин. Также как и ты нужна мне. Я полюбил тебя с первого взгляда, как только увидел в библиотеке Андре, всю перепачканную пылью. В ту ночь, когда я вернулся на виллу и обнаружил твое исчезновение, я думал, что сойду с ума.

Ясмин стояла окаменевшая. Она совсем по-другому помнила ту сцену. Если память ей не изменяла, Халифа обращался с ней как с проституткой, за которую ее и принимал.

Если бы он действительно любил Ясмин, он должен был быть более сострадательным. Особенно тогда, когда она больше всего в нем нуждалась — в его понимании, сочувствии, нежности. К чему он все это говорит? Какую выгоду получит от своего лицемерия?

— И несмотря на всю свою любовь и уважение к Андре, — продолжал Хасан, — я еще больше хотел тебя. Стыдно сказать, я рад, что он умер. Не смотри на меня так, Ясмин.

Это правда. Если бы он был жив, я бы все равно увел тебя от него. Я разрушил бы нашу дружбу с Сен-Клером или сотворил бы еще что похуже.

— Не говори так, Хасан, — мягко попросила Ясмин.

Отвернувшись от Халифы, она подошла к окну. На улице яркое утреннее солнце освещало небольшой внутренний дворик позади офиса. Птички пили воду, примостившись на краях резного камня поилки, специально устроенной для них посреди клумбы. Во всем мире цвела весна, и только в этой комнате веяло странным холодом.

— Я говорю правду. Симпатия, которую я чувствовал к тебе тогда, была чисто физического свойства. Ты была прекрасной девушкой — такой экзотической, такой притягательной. И каждый мужчина, не способный оценить это, был бы просто импотентом. Но сейчас ты стала совершенно другой, более значительной. Ты красивая женщина, очень красивая, но к тому же ты образованна, умна, остроумна.

Не знаю, почему ты вынудила меня высказать тебе все это, но если моя исповедь хоть немного тебя убедит — значит, я разоткровенничался не впустую.

— А мне кажется, ты хочешь, чтобы арабская девушка подчинялась тебе, как того требует традиция, и вовсе тебя не интересуют ее умственные способности, которых ты терпеть не можешь. Я имею в виду — в женщине, — холодно заметила Ясмин и отвернулась.

— Ты абсолютно права, — моментально согласился Хасан. — Не такая уж плохая вещь — традиция. Но тебя я люблю такой, какая ты есть, Ясмин.

Ясмин снова повернулась к нему:

— Может, ты сам в это и веришь, но я совсем не то, что ты себе напридумывал. Не такие уж мы с тобой одинаковые, как ты считаешь. Возможно, когда-то так оно и было.

Наверное, до поездки в Англию я и была той девчонкой, о которой ты говоришь. Но сейчас я совсем другая.

— Люди так быстро не меняются.

— Я повзрослела. Я не желаю быть всю свою жизнь чем-то вроде экзотической одалиски. И не чувствую ни малейшей связи с марокканской традицией. Много лет назад я благополучно распрощалась с этим периодом своей жизни. Выйти за тебя замуж для меня означает сделать шаг назад, а не вперед.

— Я и не жду от тебя следования марокканской традиции.

— Это только твои слова, но я никогда в них не поверю.

— Пройдет время, и ты увидишь, что я прав.

— Нет. Ты не тот мужчина, который мне нужен, Хасан.

Теперь у меня в жизни есть другие ценности. Поверь мне, я не собираюсь жертвовать ими ни ради тебя, ни ради кого-либо еще. Я хочу, чтобы работа стала главным смыслом моей жизни.

— Работа? Какая работа? Ты сама не знаешь, что для тебя хорошо и какой мужчина тебе нужен, — взорвался Халифа, выйдя из себя. Брови его гневно сдвинулись к переносице, губы вытянулись в тонкую, жесткую полоску.

— Я знаю, что для меня хорошо, а что плохо, — ответила Ясмин. — Я все запланировала. Чем, ты полагаешь, я здесь занималась последние несколько месяцев? Зачем, ты думаешь, я провела столько лет за учебой? Убивала время, дожидаясь, пока какой-нибудь мужчина предложит мне выйти за него замуж и я стану рожать ему детей?

— Что ж в этом плохого? Может быть, ты расширяла свои знания, чтобы будущий муж не умер с тобой от скуки? Так поступали все самые знаменитые куртизанки. Они занимались, разумеется, самообразованием, но совсем в иных целях.

— Куртизанки Куртизанки?

Ясмин была оскорблена. Халифа был такой же, как все Не важно, что он говорил — важно то, что он о ней думал и зачем ему нужна была Ясмин. Несмотря на все свои речи, Хасан не мог отделаться от мысли, что Ясмин прожила какое-то время в борделе: после этого все остальное не имело значения. Ну что ж, Ясмин не собирается стать ничьей собственностью, и менее всего — Хасана.

— Хорошо, я прошу прощения за то, что высказала тебе все это, — сказала она, сдерживая свой гнев. — Но я — не куртизанка и занималась своим образованием исключительно для собственного удовольствия. Я намерена всецело заняться виноградниками Сен-Клера и собираюсь расширить дело, продвинуться на американский рынок и стать реальной силой в мире бизнеса.

— Тебе никогда не удастся этого сделать, — презрительно фыркнул Хасан. — Мужчины — не чета тебе, я специально употребляю слово «мужчины» — пытались конкурировать с калифорнийскими виноградниками последние десять лет.

И стоит ли тебе напоминать, что все они потерпели сокрушительное поражение?

— Они проиграли потому, что применяли недостаточно прогрессивную и устаревшую французскую технологию выращивания винограда, слепо отвергая и охаивая любое новаторство и нововведения. Но я не связана узами этих традиций, потому что вообще презираю любые традиции.

Я предпочитаю создать свои собственные, те, которые будут выгодны мне.

— Этого никогда не будет, ты — просто дура! — Выражение лица Хасана было твердо и холодно.

Заглянув в бездонную черноту его глаз, Ясмин увидела в их глубине блеск, присущий, быть может, взгляду убийцы. Возможно, выражение лица Халифы и соответствовало выражению отвергнутого влюбленного, но Ясмин могла поклясться, что увидела в нем для себя нечто большее. Это был не просто удар по самолюбию из-за любовного отказа, выражение лица Хасана говорило, что ему отказали в чем-то гораздо более важном.

Видя столь стремительный переход от пылающей страсти к ледяной непроницаемости, Ясмин задумалась об истинных целях Хасана. Может быть, он собирался управлять виноградниками Сен-Клера вечно, и женитьба на Ясмин укрепляла его в этой позиции? Но в таком случае система не срабатывала. Виноградники принадлежали Ясмин, и женитьба ничего не меняла для Хасана, если бы только сама Ясмин не захотела что-либо изменить. А она не собиралась менять собственную жизнь для того только, чтобы мужчина диктовал ей, как поступать. Ясмин хотела сама делать дело и управлять виноградниками по собственному усмотрению.

Она решила, что следует действовать осторожно, без спешки, обращаясь на каждом этапе за помощью к Хасану.

Подобный метод был отвратителен, но это был самый безопасный путь. Прежде всего следовало успокоить Хасана.

На него было страшно смотреть, он напоминал бомбу, которая вот-вот взорвется.

— Мне нужна твоя помощь, Хасан. Не уходи от меня сейчас. Я отказываюсь не от тебя — от образа жизни. Не хочу быть чьей-то женой, не собираюсь стать матерью. Я хочу быть независимой личностью, с собственной целью и образом жизни. Разве ты не понимаешь?

Выражение лица Халифы не изменилось.

«О Аллах, — подумала Ясмин. — Как все сложно».

Она продолжала:

— Если бы ты только выслушал меня, дал по крайней мере моей идее шанс… Я, разумеется, не стану делать что-либо, что погубит виноградники. Я только хочу расширить их и улучшить…

Ясмин изо всех сил старалась смотреть на Хасана смиренным просящим взглядом. И это, кажется, сработало.

Ярость Хасана постепенно сменилась досадой.

— Женщины… — пробормотал Халифа. — Они просто невыносимы.

С этими словами, он резко развернулся и вышел из офиса. Ясмин услышала, как внизу с грохотом хлопнула дверь, и с губ ее сорвался вздох облегчения.

Ясмин немедленно уселась за стол и принялась планировать свое будущее. Этот обширный план должен был помочь ей, если Хасан продолжит свои домогательства, иметь под рукой конкретную тему для разговора.

Весь этот день и половину следующего Ясмин проработала над подготовкой презентации. Долго не могла решить, где лучше работать — дома или же в офисе (Ясмин не хотела, чтобы Хасан видел, над чем она работает, и вообще ей надоели эти бесконечные разговоры о любви н выяснение отношений). В конце концов она остановилась па офисе, поскольку там, к сожалению, находились все папки с документами. Работа Ясмин заключалась в обобщении материалов, содержащих информацию о последних образцах техники, присланной ей американскими производителями, и в конце своих трудов Ясмин наконец почувствовала уверенность в том, что у нее открылась отличная возможность осуществить собственные планы.

Она прервалась, когда часы показывали уже половину пятого пополудни, и почувствовала, что очень устала. Никогда еще Ясмин не работала так напряженно, никогда еще ей не приходилось так плотно сталкиваться с реальной деловой ситуацией, требовавшей полнейшей сосредоточенности. А что, если она потерпит поражение? Это было странное чувство незащищенности и веселого азарта одновременно. И все же ощущение было приятным: по крайней мере Ясмин чувствовала, что твердо стоит на ногах.

Перед ней открылась возможность добиться настоящего успеха, именно успех был просто необходим Ясмин. Если он придет, это будет означать, что Ясмин добилась его собственными усилиями, без посторонней помощи. На этот раз она будет благодарить за достигнутое только себя.

Внезапно дверь распахнулась, на пороге стоял Хасан с непривычно опущенными плечами.

— Я пришел извиниться за вчерашнее… и за вечер накануне, — медленно начал Хасан. — Мне не следовало давить па тебя. Я прекрасно понимаю, что ты должна чувствовать. Я не всегда принимаю во внимание чувства других людей, но на этот раз, совершенно очевидно, обязан был это сделать. Я буду ждать, сколько понадобится, и обещаю, что не буду давить на тебя. Как только ты будешь готова выйти за меня замуж, в любую минуту я буду твой.

— Даже если это никогда не случится? — тихо спросила Ясмин.

Усталым движением руки она откинула с глаз упавшую прядь волос.

— Даже если это никогда не случится, — подтвердил Хасан.

Однако по самоуверенному выражению лица Халифы Ясмин поняла, что он убежден: ждать ему придется не слишком долго.

«Что ж, это уже гораздо лучше», — подумала Ясмин.

— Я тебя не задержу, — коротко сказал Хасан. — Как только решишь обсудить со мной свой план, дай знать.

— Я буду готова к обсуждению через несколько дней.

— Почему бы нам не сделать это на следующей неделе?

Боюсь, что у меня тоже есть кое-какие дела.

Ясмин пристально посмотрела на Халифу. Ей показалось, что в его взгляде появилось что-то необычное, но это впечатление очень скоро улетучилось. Возможно, это была лишь игра ее воображения.

— В четверг? — уточнила Ясмин.

— Прекрасно, — согласился Хасан.

Хасан еще несколько минут смотрел на Ясмин своим непонятным взглядом, а потом удалился, оставив ее одну в офисе.

На следующей неделе Ясмин подробно изложила Хасану свой план — от начала до конца. Он включал в себя продажу некоторых частей недвижимости, принадлежавшей Сен-Клерам. На вырученные от продажи средства закупалась техника, а оставшаяся недвижимость становилась гарантией для обеспечения расширения производственных мощностей и агрессивной маркетинговой кампании в Соединенных Штатах. Бутылочное производство требовало нового дизайна, и план включал в себя пятилетний период начиная со следующей весны, кроме того, надо было изучить рынок при посредничестве американской фирмы, которая имела представительство в Париже. Ясмин уже успела предварительно обсудить с ними некоторые проблемы. Компания предоставила Ясмин приблизительные расчеты стоимости сырья, а также поставку вина в новой таре вначале в небольшие районы, с последующим расширением рынка сбыта.

Если рыночные испытания дадут положительный результат, то откроется прямая дорога для дальнейшего финансирования и покрытия большей части первоначальных затрат.

Ясмин считала свой план замечательным, и по мере его изложения она все больше воодушевлялась собственными словами и приходила в состояние все большей восторженности. Ей казалось, что никто не сможет найти в ее предложениях хоть одно слабое место.

— Нет, — сказал Хасан, после чего встал и повернулся к Ясмин спиной. Подойдя к окну, он взглянул на авеню Монтень, повернулся и посмотрел прямо в глаза Ясмин. — Боюсь, что это невозможно.

Ясмин опешила.

— Что ты хочешь этим сказать? Почему невозможно?

— Слишком рискованно. Не может быть и речи.

Ясмин пришла в бешенство.

— Рискованно? — она едва сдерживала гнев, — Ты просто не хочешь признать за мной право на риск. Ты считаешь ниже своего достоинства признать за мной это право. А почему я не должна иметь рискованный план? Вся моя подготовка и учеба в прошедшие шесть лет была направлена на агрессивную тактику бизнеса. Кроме того, хочется тебе напомнить, что это — моя компания. Не понимаю, какие возражения могут у тебя возникать. Даже если у тебя есть возражения, я не понимаю, какое это имеет значение для окончательного анализа. Я поступлю, как посчитаю нужным.

— Не во всем. Как твой управляющий и исполнительный директор компании я тоже имею право высказать свою точку зрения.

— С моим возвращением стало ясно, что я должна взять на себя больше контроля за виноградниками. Прошло уже пять месяцев — вполне достаточный срок, чтобы осмотреться и понять, каким образом я могу включиться в управление виноградниками. Но делается это по моему свободному выбору, а не по необходимости.

Ясмин резко остановилась. Ей вдруг пришла в голову ужасная мысль, что она зашла слишком далеко. Вероятно, не следовало выражать свои эмоции в столь грубой форме.

Она уже собралась как-то смягчить свое последнее замечание, как Хасан оторвал свой взгляд от собственных рук и посмотрел на Ясмин:

— Честно говоря, Ясмин, я считаю твою идею замечательной. Прости меня за слишком скоропалительные выводы. Я не привык выслушивать идеи других людей, и зачастую мне просто не хватает терпения.

Ясмин поразилась быстрой перемене настроения Хасана, но прежде чем она успела выразить свое удивление, Хасан продолжил:

— Я полностью на твоей стороне и помогу тебе во всем, что ты считаешь нужным. Я также думаю, что будет лучше, если ты полностью возьмешь все в свои руки. В конце концов, это твоя идея и ты лучше знаешь, как ее воплотить в жизнь. Порой люди, слишком долго занимающиеся каким-то делом, теряют способность независимо мыслить. Они не видят очевидных перспектив нововведений и перемен.

К тому же тебе лучше заняться этим лично, поскольку тем самым ты окажешься в самом центре работы. И самым лучшим образом включишься в управление виноградниками.

Не вижу лучшей возможности для первых шагов в бизнесе.

Обрадованная, Ясмин подошла к Хасану и положила руку на его ладонь.

— Итак, мы — одна команда, — сказала она и улыбнулась. — Спасибо тебе, Хасан. Я так тебе благодарна! Без тебя у меня ничего не получится, и мне очень жаль, что я была так груба с тобой. Все эти годы ты был замечательным партнером.

Хасан осторожно снял руку Ясмин и взглянул на нее с кривой усмешкой:

— Нет проблем. Ты рассердилась — вот и все. Все мы в гневе высказываем вещи, о которых потом жалеем. Посмотри на меня. Я страдаю тем же недостатком. Разумеется, я все понимаю, и можешь считать себя полностью прощенной. А теперь я должен идти. Думаю, мне следует составить для тебя парочку схем, чтобы ты могла разобраться в некоторых цифрах. Тогда тебе будет легче представить конкретные пути воплощения твоей великолепной идеи.

— Но я уже…

— Ты прекрасно начала, Ясмин, но позволь мне продолжить за тебя. Ты пропустила немало очень важных моментов.

— Да-да, конечно. И — спасибо тебе еще раз.

После ухода Халифы Ясмин с трудом могла собраться с мыслями. В конце концов все, над чем она трудилась, начинало воплощаться в жизнь. Ясмин не могла поверить в свой успех. И Хасан! Как он изменился! Вероятно, она ошибалась на его счет. Видно, дело было в том, о чем говорил сам Хасан, — он не привык прислушиваться к идеям других людей. Просто предложение Ясмин на какой-то момент застало его врасплох, но Хасан тут же оценил жизнеспособность ее плана и теперь будет помогать Ясмин во всем.

Первое, что следует сделать, — позвонить в маркетинговую фирму. Ясмин нужно формальное предложение с указанием всех цен. Ей также придется произвести некоторые расчеты и учесть время, необходимое на реализацию. А значит, еще раз просмотреть графики виноградников и сделать двойную проверку бухгалтерских книг по урожаю этого года. Не исключено, что какие-то сорта вин будут отклонены для опытных партии. Впрочем, это, разумеется, зависит от того, что конкретно они теперь имеют на руках, то есть в бочках. Надо также связаться с адвокатами и переговорить с ними относительно продажи недвижимости, которую наметила Ясмин.

Тихо напевая веселый мотивчик, Ясмин подошла к телефону, но прежде чем она успела взять трубку, раздался звонок.

— Алло? — послышался в трубке странно знакомый голос. — Кто это?

«Что за дурацкий вопрос!» — мелькнуло в голове Ясмин.

— А с кем я говорю? — в свою очередь, спросила она.

— С Хиллари Бренфорд, конечно. Ясмин, это ты?

— Хиллари! — Ясмин окаменела. — Хиллари, ты откуда?

— От верблюда, дурочка. Я решила обзвонить всех Сен-Клеров в Париже, чтобы разыскать тебя. И с первого же звонка попала к тебе!

— Хиллари! Я так рада твоему звонку! Я не знала, что с тобой. Почему ты не отвечала на мои письма?

— Ты же меня знаешь — я ненавижу писать письма.

Сто раз собиралась и сто раз забывала.

— Что ты делаешь в Париже? — Ясмин вдруг взволновалась. — Ты замужем? У тебя есть дети? Сколько ты пробудешь в Париже?

— Ну, честно говоря, я еще не совсем в Париже. Когда я сказала «от верблюда», я не имела в виду «отсюда».

— Ты совсем не изменилась! Так когда ты приезжаешь? И надолго ли?

— Как много вопросов! — рассмеялась Хиллари. — Я приеду на следующей неделе. Нет, подожди минутку… я приеду через две недели. Я не замужем. Уже не замужем по крайней мере. Ни за первым мужем, ни за вторым. И, хвала небесам, детей у меня нет. И как насчет того, чтобы я приехала на месяц? Я могу остаться и дольше, если мне понравится, но. могу сразу же уехать, если надоест. Я ответила на некоторые твои вопросы? Когда я смогу тебя увидеть?

— О, Хиллари, тут проблем нет. Разумеется, ты сможешь увидеть меня, как только приедешь. Позвони, когда будешь вылетать. Ты не хотела бы остановиться у меня?

— О-о-о, премного благодарны — нет! Не потому, что не люблю тебя, но я хочу остановиться в «Ритц». Это самый снобистский из всех снобистских отелей. К тому же я хочу снова повидаться с твоим классным папашей.

Прошло несколько секунд, прежде чем Ясмин смогла собраться и ответить:

— У Андре был сердечный приступ. Он умер. Послушай, Хиллари, мне так много нужно тебе рассказать. Но мы поговорим, когда ты приедешь в Париж. Нам потребуется целая ночь.

— О-о-о! Это должно быть замечательно! Жду не дождусь!

— Позвони мне, как только приедешь, и мы немедленно встретимся. Хиллари, я так рада, что ты позвонила. Я всегда тебя помнила и часто думала, что с тобой случилось.

— Много чего. Чувствую, что придется остаться на два месяца — одного явно не хватит. До встречи!

Положив трубку, Ясмин уставилась на телефонный аппарат. Она действительно часто думала о Хиллари и написала ей несколько писем в тот год, когда умер Андре. Ни одно из них не вернулось, хотя ответа тоже не было. Ясмин в конце концов решила, что Хиллари полностью растворилась в новой жизни и слишком занята, чтобы заниматься перепиской.

Ясмин часто отчаянно хотелось поговорить с подругой, но не было никакой возможности с ней связаться. И вот Хиллари приезжает через две недели. Им предстоит бесконечно долгий разговор. Целый марафон. Как можно будет рассказать обо всем?

Приезд Хиллари означал также необходимость серьезнее заняться работой. У Ясмин такой грандиозный план, связанный с заграницей. Но сердцем Ясмин чувствовала, что самые большие сложности и самые большие проблемы связаны с Хасаном. Хотя кто знает — он так непредсказуем. Надо верить, что все пойдет как по маслу. Ясмин сгорала от нетерпения поскорее рассказать обо всем Хиллари.