"Журнал «Вокруг Света» № 10 за 2004 год (2769)" - читать интересную книгу автора (Вокруг Света)

Арсенал: Оружие пехоты Второй мировой

Война практически всегда застает врасплох и сразу же требует много оружия. А гражданские тылы начинают свой ратный труд, выполняя непосильную для мирного времени задачу: при сжатых сроках, дефиците материалов и оборудования, при общем снижении квалификации рабочих рук – «ковать оружие победы». Великая Отечественная война в этом смысле не стала исключением. И в тяжелый, катастрофичный первый год войны ее главная ударная сила – пехота – получала-таки свои винтовки и пулеметы.

К началу Великой Отечественной войны система стрелкового вооружения РККА в целом соответствовала условиям того времени и состояла из следующих видов вооружения: личное (пистолет и револьвер), индивидуальное оружие стрелковых и кавалерийских подразделений (магазинные винтовка и карабин, самозарядная и автоматическая винтовки), снайперское оружие (магазинная и самозарядная снайперские винтовки), индивидуальное оружие автоматчиков (пистолет-пулемет), коллективное оружие стрелковых и кавалерийских отделений и взводов (ручной пулемет), пулеметных подразделений (станковые пулеметы), зенитное стрелковое вооружение (счетверенные пулеметные установки и крупнокалиберные пулеметы), стрелковое вооружение танков (танковый пулемет). Кроме того, на вооружении имелись ручные гранаты и винтовочные гранатометы. Исходя из приведенного перечня можно сделать вывод о том, что существовавшие виды оружия удовлетворяли потребности различных родов войск. Но на поверку оказалось иначе и, несмотря на разнотипность образцов, даже неспециалисту было понятно, что некоторые из них решали абсолютно схожие задачи: 2 образца личного, 4 образца индивидуального оружия, 2 снайперские винтовки, 2 станковых пулемета. Недавно поставленные на производство и слабо опробованные эксплуатацией образцы приходилось дублировать старыми, проверенными боевой практикой.

Накануне войны армия находилась в состоянии реорганизации и перевооружения, что видно и из плана военных заказов на 1941 год: 1 800 000 винтовок (из них 1 100 000 самозарядных), 160 000 револьверов «Наган» и 140 000 пистолетов, 200 000 пистолетов-пулеметов Шпагина, 3 000 пулеметов «Максим», 39 000 пулеметов ДП и ДТ, 4 000 пулеметов ДШК. Что же касается перевооружения пехоты автоматическим оружием, которому в то время уделяли большое внимание, то о нем можно судить по следующим цифрам: на июнь 1941 года в Киевском особом военном округе стрелковые соединения ручных пулеметов имели от 100 до 128% от штата, пистолетов-пулеметов – до 35%, зенитных пулеметов– 5—6% от штата. Как видим, зенитных средств и пистолетов-пулеметов было очень мало. А вот пехотных противотанковых средств ближнего боя фактически не было.

Начало войны, как известно, было связано с чрезвычайно большими потерями в личном составе и вооружении. Убыль вооружения в РККА за июнь—декабрь 1941 года составила: винтовок и карабинов – 5 547 000, пистолетов и револьверов – 454 100, пистолетов-пулеметов – 98 700, ручных пулеметов – 135 700, станковых пулеметов – 53 700, 12,7-мм пулеметов – 600. Это были самые большие потери вооружения за всю войну, причем его значительная часть осталась на поле боя в пригодном состоянии. Но во время стремительного отступления, когда на одних участках упорно дрались, а на других отход превращался в бегство и сдачу в плен, войска просто не успевали собирать и ремонтировать вооружение. Службу сбора оружия, в том числе и трофейного, приходилось налаживать в ходе войны. А в первый период войны отсутствие такого сбора сказалось самым негативным образом, особенно в ходе мощного контрнаступления под Москвой.

Выпущенные же за первые полгода винтовки и карабины (1 567 141), пистолеты-пулеметы (89 665) и пулеметы (106 200) не перекрывали потерь.

Народный комиссариат вооружения (НКВ) под руководством самого молодого наркома Д.Ф. Устинова провел тогда большую и трудную работу по расширению военного производства как на действующих оружейных заводах, так и среди переведенных «на военные рельсы» гражданских предприятий. Так, главным производителем ППШ стал бывший шпулечный завод в городе Вятские Поляны. Помимо этого завода ППШ выпускали и на московских, включая ЗИС, а также в Тбилиси и даже в Тегеране (с 1942 года из Ирана для РККА поставили несколько десятков тысяч ППШ); стволы для них поставляли из Ижевска. Основное производство ручных пулеметов ДП оставалось на заводе им. К.О. Киркижа в Коврове, но уже в 1942 году его продублировали в городе Сталинске (ныне Новокузнецк) и в Ленинграде, производство ДШК – в Куйбышеве. В тот же год производство «Максимов» кроме тульских оружейного и машиностроительного заводов было организовано в Златоусте и Ижевске (на базе Мотоциклетного завода). Производство СВТ из Тулы эвакуировали в город Медногорск.

Как известно, оружейное производство – одно из самых металлоемких, поэтому при оружейных заводах принято развивать собственную металлургию и кузнечно-прессовое производство. Такая специфика сыграла в военное время особую роль, поскольку мобилизационная готовность оружейных заводов обеспечивала не только собственное наращивание производства, но и быстрое перепрофилирование предприятий гражданской промышленности. Помимо этого, быстрому производству оружия в режиме военного времени способствовало и успешное предвоенное развитие металлургической промышленности и станкостроения в целом, а также широкая подготовка инженерно-технических кадров. Отдельно стоит сказать и о технологиях массового поточного производства, заимствованных из других отраслей промышленности. Они позволяли не только экономить материалы в оружейном деле, но и снизить некоторые требования к квалификациям рабочих при холодной штамповке деталей из стального листа, дорнировании ствола, точечной сварке. И все же качеством обработки приходилось жертвовать. Была отменена чистовая обработка внешних поверхностей деталей, не участвующих в работе автоматики, лакировка деревянных деталей (по этому пути, заметим, шла оружейная промышленность всех воюющих государств). Время эксплуатации оружия было тоже сокращено, и значительно уменьшена его комплектация запчастями и принадлежностями. Так, к ручному пулемету ДП, например, вместо 22 дисков придавалось 12.

Всего за годы войны советская промышленность выпустила около 13 млн. винтовок, 6,1 млн. пистолетов-пулеметов, 1,7 млн. пистолетов и револьверов, 1,5 млн. пулеметов всех типов, 471,8 тыс. противотанковых ружей. Для сравнения – в Германии за тот же период было выпущено 8,5 млн. винтовок и карабинов, 1 млн. пистолетов-пулеметов, 1 млн. пулеметов.

Война всегда ускоряет разработку и внедрение новых образцов. Фронтовой опыт и данные о тактике и вооружении противника детально анализировались и становились основой новых заданий для разработчиков. Такая «обратная связь» сильно стимулирует развитие оружия. За время войны на вооружение приняли 6 новых и 3 модернизированных образца стрелкового оружия, 7 образцов гранат. Испытания новых образцов проходило не только на научно-испытательном полигоне стрелково-минометного вооружения в Щурово и на полигоне курсов «Выстрел», но и непосредственно на фронтах. К работе в органах Государственного Комитета Обороны и НКВ привлекали крупных ученых и инженеров. Так, авторитетнейший специалист В.Г. Федоров в 1942—1946 годах работал сначала консультантом, а затем заместителем председателя технического совета НКВ.

Дважды за войну произошло фактически перевооружение Красной Армии – в конце 1941– начале 1942 года, когда восполнялись потери первого военного полугодия, и в 1943—1944 годах, когда в армию в возрастающих количествах поставлялись новые образцы вооружения.

Резко росла и потребность в боеприпасах, тем более что значительная часть их запасов была потеряна в первые же месяцы (Западный фронт, например, к 10 июля 1941-го потерял – именно потерял, а не израсходовал – по некоторым данным, 67 410 500 винтовочных патронов).

В 1942-м выпуск патронов составил 136 % от выпуска 1940-го, а в 1945-м – 224 %. Такие темпы производства во многом объясняются тем, что дефицитную латунь в изготовлении гильз заменили сталью и биметаллами. Сталью заменили и свинец в сердечниках пуль. Пули же стали называться «суррогатированными». Немаловажную роль сыграло и внедрение автоматических роторных машин Л.Н. Кошкина.

В целом предприятия Народного комиссариата боеприпасов выпустили 22,7 млрд. штук патронов всех типов, около 138 млн. противопехотных и 21 млн. противотанковых гранат. О расходе патронов можно судить по таким данным ГАУ: за 200 дней Сталинградской битвы было израсходовано 500 млн. патронов всех типов, столько же – за 50 дней Курской битвы, за Берлинскую операцию – 390 млн.

Поставки союзников по ленд-лизу в плане стрелкового оружия были очень незначительны – 151 700 «стволов». Можно сказать, что трофейного стрелкового оружия Красная Армия использовала значительно больше, чем поставленного по ленд-лизу. Правда, американское и британское стрелковое оружие поставлялось и в комплекте с танками, бронемашинами, самолетами и в этом качестве применялось шире, чем непосредственно пехотное. Наиболее существенная помощь ленд-лиза в этой отрасли, пожалуй, заключалась в поставках пороха, дефицитных металлов и промышленного оборудования.

«Боевой устав пехоты» 1942 года (БУП-42), воплотивший в себе опыт войны, гласил: «Огонь, маневр и рукопашная схватка – основные способы действий пехоты». Огневого превосходства над противником пехота добивалась прежде всего повышением плотности ружейно-пулеметного огня и огнем минометов. Если на август 1941 года германская пехотная дивизия превосходила советскую стрелковую дивизию по суммарному количеству пистолетов-пулеметов и пулеметов втрое, а по минометам – вдвое (имея к тому же в 1,55 раза больше личного состава), то уже к началу 1943 года это количество примерно сравнялось. В начале же 1945-го обычная советская стрелковая дивизия примерно вдвое превосходила германскую пехотную как по пистолетам-пулеметам и пулеметам, так и по минометам, при примерно равной численности личного состава (изменение соотношения различных типов стрелкового оружия в основном подразделении – стрелковой роте– можно видеть из представленной таблицы).

Первые месяцы войны показали, что большая часть командиров среднего и младшего звена плохо представляла себе, как нужно организовывать огонь и управлять им в бою. Уже в конце 1941 года нарком обороны приказал руководству курсов «Выстрел» подготовить 1 000 командиров стрелковых батальонов, которые бы знали тактику современного боя, умели руководить батальоном в бою и владели всем штатным оружием батальона. Этот выпуск состоялся в феврале 1942 года.

Война потребовала пересмотра системы подготовки пехоты и ее тактики. Пришлось отказаться от деления боевого порядка на «сковывающую» и «ударную» группы: теперь ударная сила атаки обеспечивалась участием всего подразделения и его оружия, а устойчивость обороне придавал огонь всех огневых средств. К тому же для командира упрощалось управление маневром и огнем. Основой боевого порядка в атаке вновь стала цепь; для подавления противника использовался огонь на ходу с грубой наводкой на объекты или рубежи. Атакуя с танками и САУ (самоходными артиллерийскими установками), пехота часто двигалась на их броне.

С 1942 года при штурме укреплений и в городских боях широко применялись штурмовые группы и отряды, в которых совместно действовали стрелки, автоматчики, пулеметчики, бронебойщики, саперы, химики (с огнеметами и дымовыми средствами), расчеты минометов и противотанковых пушек.

Поскольку бой становился подвижнее – большей подвижности ждали и от пехоты. Не случайно уже с начала 1942 года выдвигаются требования облегчения различных образцов стрелкового оружия.

В ходе войны и советская, и германская армии постепенно переходили к траншейной системе обороны, к созданию сильных опорных пунктов и приспособлению населенных пунктов к круговой обороне. Причем главной задачей в такой системе обороны было обеспечение «многослойности» огня и быстрое маневрирование огневыми средствами.

Отдельно следует сказать о таком важном показателе, как плотность огня. До войны в РККА считалась необходимой плотность ружейно-пулеметного огня в обороне 5 пуль в минуту на 1 погонный метр фронта. В июле 1941 года, когда оборону приходилось вести на широком фронте, средняя плотность огня не превышала 2,5 пули на 1 метр. В декабре 1942го она выросла до 3,9 пули, а в декабре 1944-го – до 7,6 пули. Посредством маневрирования огневыми средствами удавалось достичь и больших плотностей. Так, в оборонительной операции под Курском летом 1943 года плотность огня на некоторых участках достигала 8—10 пуль на 1 метр. Плотности огня и его действенности способствовало широкое применение флангового, косоприцельного, перекрестного огня. Помимо этого, в напряженные моменты боя для повышения плотности огня в РККА возродили залповый огонь стрелков преимущественно магазинными винтовками. Этот маневр к тому же дисциплинировал бойцов и облегчал командиру управление огнем.

Если накануне войны стремились увеличить дальность ведения одиночного и автоматического огня, то уже в первые несколько месяцев, когда главной задачей пехоты признали ближний бой, появилась обратная тенденция – сокращение дальности огня при увеличении его плотности на ближних рубежах.

Повышение роли артиллерийского и минометного огня в поражении противника, более широкое применение танков, САУ и штурмовой авиации снижали требования к дальности огня пулеметов. Смещение же пулеметного огня «назад» позволяло изменить и пределы дальности индивидуального оружия, за исключением снайперов. Так, БУП-42 установил наиболее выгодные дальности стрельбы станкового пулемета в 800—1 000 м (а лучше «внезапный огонь с дистанции 600 м и ближе»), ручного пулемета – 800 м, огонь отличных стрелков – 600 м, всех стрелков – с 400 м.

Война породила немало новых солдатских специальностей, и даже традиционная «специальность» стрелка разделилась теперь на две – «стрелки» с винтовками или карабинами и «автоматчики» с пистолетами-пулеметами. Это деление было вызвано различными возможностями оружия и, как следствие, различным тактическим применением подразделений, которые им оснащались.

Винтовка со штыком оставалась основным и самым массовым оружием пехоты во всех воюющих армиях (магазинные 98 и 98k «Маузер» в Германии, Тип 38 и Тип 99 «Арисака» в Японии, «Манлихер – Каркано» моделей 1938 и 91/38 в Италии, №4 Mk I «Ли – Энфилд» в Великобритании, самозарядные М1 «Гаранд» и магазинные М1903 «Спрингфилд» в США). При всех достоинствах СА мозарядной винтовки роль главного оружия в РККА оставалась за магазинной обр. 1891/30 г. Этот факт часто пытаются объяснить тем, что самозарядная винтовка (СВТ) была «громоздкой, неудобной и ненадежной». Говорят также, что с этой винтовкой связаны неудачи начала войны. Возможно, эти версии не лишены основания, но оружие, явно не удовлетворяющее войска, вряд ли продержалось бы в производстве до января 1945 года. Правда, объемы этого производства оказались гораздо ниже планировавшихся до войны, когда самозарядным винтовкам отводили главную роль. Как бы там ни было, но с начала 1942 года начинают наращивать выпуск магазинной винтовки обр. 1891/30 г. и к лету, например, на Ижевском машиностроительном заводе доводят его до 12 тысяч винтовок в сутки. В этом же году выпуск магазинных винтовок и карабинов в 13,3 раза превысил выпуск СВТ. Решающими факторами в «развенчивании» СВТ стала сложность ее производства и сложность эксплуатации, ведь большинство личного состава пехоты имело слабое представление о технике и не имело времени на обучение. Тогда как старая добрая «трехлинейка» была не только проста в обращении, но и в 2,5 раза дешевле в производстве. Заметим, что немцы, вообще широко пользовавшиеся трофейным оружием (особенно автоматическим), весьма ценили трофейные СВТ, а конструкция их автоматической винтовки G.43 имела явные следы влияния СВТ.

В целом же переход к массовому выпуску магазинных винтовок и пистолетов-пулеметов, по сути, спас тогда положение, позволил вооружить армию и создать запасы оружия.

Производство «трехлинейки» тоже пришлось упрощать: ствольную коробку выполнили без верхних граней, уменьшили пуговку курка, латунные детали прибора заменили стальными, антабки – прорезями в ложе, ложи вместо ореховых стали делать березовыми, их не полировали и не покрывали лаком.

А в мае 1942 года в производство «вдруг» пустили автоматическую винтовку Токарева АВТ с предохранителем-переводчиком видов огня (в войсках некоторые умельцы сами переделывали СВТ в автоматические). Казалось бы, странно: ведь только накануне войны отказались от производства такого варианта. Уже тогда опыт эксплуатации АВС-36 показал, что даже при самой удачной системе оружия автоматический огонь из винтовки под мощный патрон при относительно легком стволе и небольшой массе оружия малоэффективен. Но выпуск АВТ-40 в тот момент был связан с нехваткой ручных пулеметов и потому продолжался недолго.

Что касается магазинного оружия, то к концу войны предпочтение все больше отдавали карабину – оружию более компактному (на 340 мм короче и на 0,4 кг легче винтовки), удобному в бою в траншеях, в танковом десанте, городском бою. Прицельная дальность карабина была ниже, чем у винтовки, зато заметно превосходила пистолет-пулемет. Правда, карабин обр. 1938 г. не имел штыка для рукопашного боя. И хотя было очевидно, что будущее стрелковое оружие должно быть обязательно автоматическим, на тот момент нужно было исходить из реальных возможностей и как можно лучше приспособить к требованиям стрелков имеющееся оружие.

Итак, магазинная винтовка обр. 1891/30 г. прослужила долгую военную службу, вплоть до января 1944 года – до принятия на вооружение магазинного карабина обр. 1944 г. с неотъемным откидным штыком Н.С. Семина. В этом же году старую добрую «трехлинейку» сняли с производства.

Неоценимую роль во время Второй мировой войны сыграли снайперы. Их огонь оказывал заметное влияние на действия подразделений. Истина здесь проста: успех или неуспех рот и взводов решает часто исход всего сражения.

Снайперские винтовки Второй мировой войны являлись новым поколением снайперского оружия. Они все еще выполнялись на базе «линейных», но изготавливались специально, на отдельных линиях и с особой точностью, снабжались оптическими прицелами, выпущенными согласно военным стандартам.

К началу войны советских снайперов планировали вооружать снайперским вариантом СВТ с оптическим прицелом ПУ. Однако наиболее массовым оказался снайперский вариант винтовки обр. 1891/30 г., и с началом войны прицел ПУ приспособили к нему. И хотя «трехлинейка» в качестве базы для снайперской винтовки была менее удачна, чем, скажем, германский «Маузер», советская снайперская винтовка зарекомендовала себя в ходе войны неплохо. Производство же снайперской СВТ прекратили с октября 1942 года, не говоря о большей сложности в производстве, эта винтовка уступала магазинной и по кучности стрельбы.

«Автоматами» во время войны у нас именовались пистолеты-пулеметы, и до сих пор эта неточность в названии зачастую вызывает путаницу. Роль главного автоматического оружия Второй мировой пистолет-пулемет занял, в общем-то, случайно: считаясь до войны вспомогательным оружием, он в ходе нее оказался самым простым и доступным средством повышения плотности огня.

РККА к началу войны располагала пистолетом-пулеметом Дегтярева (ППД) нескольких модификаций – в основном это был ППД обр. 1940 г. с барабанным магазином на 71 патрон и разрезной ложей.

Когда же Г.С. Шпагин предложил пистолет-пулемет, изготавливаемый штамповочным способом, многие приняли его скептически: как можно штамповать автоматическое оружие, какую точность может вообще дать штамповка? Среди сомневающихся был и В.А. Дегтярев, но очень скоро, оценив достоинства идеи, он же самым активным образом способствовал принятию на вооружение образца Шпагина. ППД при удовлетворительных боевых качествах требовал большой механической обработки деталей, а это затрудняло его широкое внедрение в войска. Уже в конце 1940 года в сравнении с серийными ППД-40 испытали пистолеты-пулеметы Б.Г. Шпитального и Г.С. Шпагина. По боевым и производственно-технологическим свойствам образец Шпагина оказался лучшим, и 21 декабря 1940 года его приняли на вооружение под обозначением «пистолет-пулемет обр. 1941 г. Шпагина (ППШ-41)». Кроме широкого применения холодной штамповки и точечной сварки ППШ отличался очень малым числом резьбовых соединений и прессовых посадок. Оружие получалось внешне грубоватым, зато снижение трудоемкости, затрат металла и времени позволило быстрее пополнять убыль и увеличивать насыщенность войск автоматическим оружием. Если во втором полугодии 1941 года пистолеты-пулеметы составили около 46% всего выпущенного автоматического оружия, то в первой половине 1942 года – уже 80%. К началу 1944 года действующие части РККА имели в 26 раз больше пистолетов-пулеметов, чем на начало 1942 года.

При выдерживании условий производства ППШ обеспечивал и надежную работу, и достаточную меткость. Последняя в немалой степени зависела от его массивности и дульного тормоза-компенсатора. Но та же массивность вкупе с громоздкостью барабанного магазина вызывала и нарекания войск – с носимым боекомплектом ППШ весил около 9 кг, переползать с ним и менять его было непросто.

Модернизация ППШ в начале 1942 года была рассчитана на упрощение производства. Секторный прицел, насеченный до 500 м, заменили перекидным до 200 м – далее огонь пистолетов-пулеметов был малоэффективен, да и наибольшую плотность огня пехота развивала на дальностях до 200 м. В дополнение к барабанному в феврале 1942 года приняли коробчатый магазин («рожок») на 35 патронов, но его массовое применение началось позже. Автоматчики ценили компактные, легко сменяемые и не так гремящие при движении «рожки» больше «дисков» и часто носили запасные «рожки» в карманах шинели, телогрейки, за голенищами сапог.

Как и в системах большинства пистолетов-пулеметов, в системе ППШ выстрел производился с заднего шептала. Спущенный с боевого взвода затвор шел вперед, досылал патрон в патронник и жестким бойком разбивал его капсюль. Отсюда – большая опасность самопроизвольного начала стрельбы при падении или ударе, особенно при слабом предохранителе или износе шептала. ППШ разбирался, переламываясь пополам, и при случавшихся самопроизвольных открываниях крышки затворной коробки возвратно-боевая пружина просто вылетала. Это был большой недостаток.

Практически одновременно с модернизацией ППШ в начале 1942 года объявили конкурс на облегченный пистолет-пулемет, призванный дополнить ППШ на вооружении. Новый образец должен был весить с боекомплектом не более 6—6,5 кг, быть удобен для всех родов войск, к тому же быть более технологичным. Конкурс оказался одним из самых массовых: разработчики – как именитые конструкторы Дегтярев, Шпагин, Коровин, так и малоизвестные Меньшиков-Шкворников, Зайцев, Горонескуль, Пушкин, Волков-Чухматов – представили до 30 образцов. Много проектов пришло из действующей армии, что само по себе показывало актуальность вопроса. После первых же испытаний в феврале—марте 1942 года внимание специалистов привлек образец лейтенанта Безручко-Высоцкого. Но и он нуждался в существенной доработке. В результате доведение этого образца было предложено военному инженеру III ранга А.И. Судаеву, служившему на НИПСВО. По окончании работ участие Безручко-Высоцкого отметили Орденом Красного Знамени, а заслуги майора Судаева – Сталинской премией II степени.

В финал вышли образцы Г.С. Шпагина (ППШ-2) и А.И. Судаева. По результатам испытаний в июле 1942 года лучшим признали ППС, в конце того же года Московский завод им. Калмыкова поставил его производство. Самого Судаева направили в блокадный Ленинград, где он на основе эвакуированного Сестрорецкого завода им. Воскова, завода им. Кулакова и артели «Примус» за 3 месяца наладил выпуск ППС. Это событие стало уникальным случаем в истории оружия: кратчайшие сроки постановки его производства говорят о продуманности и технологичности конструкции. Испытания ППС прошли тут же на Ленинградском фронте и получили лучшую оценку бойцов.

20 мая 1943 года на вооружение приняли 7,62-мм пистолет-пулемет обр. 1943 г. Судаева (ППС-43). Холодная штамповка, минимум закрытых отверстий, использование стержня возвратно-боевой пружины в качестве отражателя, простой амортизатор и другие решения намного упрощали производство, хотя в 1942—1945 годах заводы Москвы, Ленинграда и Тбилиси дали Красной Армии 765 773 ППС. Пониженный до 650—750 выстр./мин темп стрельбы (против 1 000—1 100 у ППШ) и удачное расположение пистолетной рукоятки и горловины магазина делали ППС «более управляемым». Пистолет-пулемет был прочен, надежен, быстро приводился в готовность к стрельбе. Предохранитель был надежнее, чем у ППШ. Для разборки ППС также переламывался пополам, но возвратно-боевая пружина крепилась здесь иначе и не выскакивала произвольно. Не уступая ППШ по боевым качествам, ППС был значительно удобнее для экипажей боевых машин, разведчиков, десантников, партизан. Он стал лучшим пистолетом-пулеметом Второй мировой войны.

Это понял и противник. Финны уже в 1944-м под обозначением М44 начали выпуск копии ППС под 9-мм патрон. Упрощенные копии пытались выпускать и немцы (после войны они сделали это в Испании, и с 1953 года на вооружении жандармерии и пограничной охраны ФРГ состоял мало отличавшийся от ППС пистолет-пулемет DUX-53).

Массовое применение пистолетов-пулеметов сделало 7,62-мм пистолетный патрон ТТ вторым по массовости после винтовочного и потребовало перехода на суррогатированные пули. А для ночного боя начали выпуск патронов с трассирующей пулей.

Предельно упрощенные конструкции в ходе войны были нередки – во время осады Тулы, например, С.А. Коровин создал очень простой пистолет-пулемет для Тульского рабочего полка. Разнообразие конструкций партизанских образцов (как оригинальных, так и собранных из разных моделей) не поддается учету. С германскими пистолетами-пулеметами связан ряд популярных легенд. Главная – чуть ли не поголовное вооружение ими вермахта. На самом деле на протяжении всей войны количество пистолетов-пулеметов в вермахте было намного меньше, чем карабинов 98k «Маузер» (использовались еще и бельгийские, и чешские «маузеры», и старые винтовки). Версальский договор 1919 года запретил Германии иметь пистолеты-пулеметы, но развитие и выпуск этого типа оружия германские оружейники все же продолжали. Они поставляли его и в другие страны, и в «полицейские» формирования, что не смущало авторов Версальского договора, опасавшихся роста революционных выступлений в центре Европы. В 1936 году (вскоре после начала формирования вермахта) Управление вооружений Германии предложило снабдить пистолетами-пулеметами экипажи боевых машин и мотопехоту. Это проявилось и в новом облике пистолета-пулемета МР.38, принятого на вооружение в 1938 году. Он отличался небольшими размерами, складывающимся прикладом, открытым стволом без цевья (вторая рука держала оружие за магазин или за пластиковое дно затворной коробки), зацепом для стрельбы из установок боевых машин и поверх бортов. Для ускорения подготовки к выстрелу рукоятку затвора разместили слева – правой рукой удерживали пистолетную рукоятку оружия, левой взводили затвор (из-за этого, кстати, пистолет-пулемет предпочитали носить на боку, а не на груди). И у нас, и у наших бывших союзников образец МР.38 и его наследников часто называют «Шмайссерами», хотя создателями МР.38 были Г. Фольмер и директор фирмы «Эрма» Б. Гайпель, а отнюдь не Х. Шмайссер. Видимо, к концу 1930-х годов благодаря предыдущим конструкциям имя «шмайссер» воспринималось как название типа оружия. МР.38 был достаточно прост – на один экземпляр требовалось 10,7 кг металла и 18 станко-часов. Для сравнения: ППШ требовал 13,9 кг и 7,3 часа, а ППС – 6,2 кг и 2,7 часа.

В начале войны МР.38 использовали наряду со старыми МР.18/I, МР.28/II, МР.35/I, австрийскими МР.34 (о), опыт подтолкнул вермахт к более активному и широкому применению пистолетов-пулеметов и, соответственно, потребовал модернизации. МР.40 отличался от МР.38 прежде всего упрощением и удешевлением. В нем были исключены фрезерованные детали, алюминий в конструкции заменен сталью. А новая рукоятка затвора, позволившая блокировать его как в заднем, так и в переднем положениях, уменьшила вероятность случайного выстрела при падении оружия. Изменения вносились и в уже выпущенные МР.38 – эти пистолеты-пулеметы получили обозначение МР.38/40. Широкое применение штамповки, надежность, компактность, близкий к оптимальному темп стрельбы были достоинствами МР.40. Германские солдаты прозвали его «пулевым насосом», американские – «отрыгивающей трещоткой», но относились к этому оружию уважительно. Правда, опыт боев на Восточном фронте потребовал повысить меткость стрельбы, что попытался сделать уже Х. Шмайссер, дополнив МР.40 постоянным деревянным прикладом и переводчиком для ведения одиночного огня, но таких МР.41 выпустили немного. Всего с 1940 по 1945 год выпустили более 1 млн. МР.40 (для сравнения: винтовок и карабинов выпустили 10 327 800, штурмовых винтовок – 450 000). Неудивительно, что уже в середине войны германские солдаты «довооружались» советскими ППШ. А к концу войны появились доведенные до примитивности германские образцы – пытались, например, еще более «упростить» британский «Стэн».

Военное руководство Великобритании еще накануне Второй мировой войны «не видело необходимости в гангстерском оружии», именуя так пистолеты-пулеметы. Но после катастрофы 1940 года, когда со складов срочно изымали устаревшее оружие, а автоматического оружия оказалось крайне мало, отношение к ним изменилось. В США срочно закупили пистолеты-пулеметы «Томпсон», но оружие это было дорогое и оказалось в основном в подразделениях «командос» и SAS. В общем, союзникам был нужен образец попроще, полегче, рассчитанный на массовое производство с привлечением небольших субподрядчиков. Его разработали в начале 1941 года Р.В. Шепард и Х.Дж. Терпин на «Ройал Смол Армз» в городе Энфилде. Оружие назвали «Стэн» (STEN) – по первым буквам фамилий конструкторов и первому слогу названия города. Производство «Стэн» MkI поставили «Бирмингем Смол Армз» и еще несколько заводов. Последующие модификации в основном отличались дальнейшими упрощениями. Наиболее массовый «Стэн» Mk II выпустили в Великобритании, Канаде и Новой Зеландии (в Австралии предпочли свою конструкцию «Оуэн») в количестве более 2 млн. единиц. Всего выпустили более 3 млн. различных «Стэнов» (их копировали также в Дании, позже – Израиле). Они были действительно просты и дешевы, но меткостью и удобством не отличались, заслуженно получив прозвище «дыроколы».

Одновременно со «Стэном» Дж. Ланкастер разработал пистолет-пулемет по типу германского МР.18/I, но он был и тяжелее, и дороже «Стэна», выпускался в меньшем количестве и только для Королевского ВМФ.

Американцы в начале войны также вынуждены были решать вопрос пистолета-пулемета на ходу. Тот же «Томпсон» закупался в небольшом количестве для армии и морской пехоты, но стоимость его была слишком велика. В 1941 году появилась его упрощенная модификация М1 с автоматикой на основе отдачи свободного затвора, потом – еще более упрощенный М1А1. И все же «Томпсоны» – как и другая модель, М50 «Рейзинг» – не решили проблему. И только к 1944 году американцы пустили в серийное производство пистолет-пулемет М3, разработанный Дж. Хайдом и Ф. Сэмпсоном. Кроме широкого применения штамповки его отличали герметизация затворной коробки – экстракционное окно закрывалось откидной крышкой, а затвор взводился качающимся рычагом, массивный затвор, обеспечивавший достаточную устойчивость при стрельбе, выдвижной приклад, который можно было использовать вместо шомпола, а также возможности быстрой переделки с патрона 45 АСР под 9-мм патрон «парабеллум». Недостатком М3 был ненадежный предохранитель. В появившейся позже модификации М3А1 затвор взводился просто пальцем, вставленным в углубление затвора. Свои пистолеты-пулеметы были и у других армий. У итальянцев, например, была неплохая модель «Беретта» 1938А оригинальной конструкции Т. Маренгони, но она требовала тщательной механической обработки, и модификации 38/42 и 38/44 сделали ее несколько проще.

Вопрос облегченного станкового пулемета в РККА к началу войны решен не был. Жалобы из войск и новые испытания пулемета ДС-39 выявили у него целый ряд недостатков – низкая живучесть деталей, разрывы гильз в патроннике, демонтаж патрона в ствольной коробке. С началом войны времени на доводку уже не было, и производство ДС-39 прекратили в пользу «Максимов». Пулемет ДС-39 не раз называли «неудачным», однако заложенные в нем идеи и решения вряд ли были таковыми. Для упрощения производства и эксплуатации на ТОЗ (Тульский оружейный завод) инженеры И.Е. Лубенец и Ю.А. Казарин под руководством главного инженера А.А. Троненкова в июне 1941 года в очередной раз усовершенствовали «Максим». Его характерными чертами теперь стали широкая горловина для заполнения кожуха ствола снегом и льдом, упрощенный прицел.

Германская армия вступила в войну с единым пулеметом MG.34, и опыт боевого применения целиком подтвердил правильность концепции единого пулемета, применяемого в качестве ручного, станкового, зенитного, танкового. Но уже с началом серийного производства MG.34 немецкие инженеры развернули работы над более технологичным образцом, потом – по опыту в основном Восточного фронта– добавили требования слабой чувствительности к засорению и состоянию смазки. Новая конструкция разрабатывалась с участием ряда фирм, но руководителем работы стал доктор Грюнов на фирме «Гроссфусс», доселе неизвестной в оружейной области, зато имевшей опыт штамповки и сварки металлических деталей. В 1942 году на вооружение германской армии был принят пулемет MG.42, к его производству привлекли пять крупных фирм и несколько мелких субподрядчиков. Широкое применение штамповки, большие допуски на размеры деталей обеспечили его быстрый выпуск. Вывешенное положение деталей автоматики, роликовая система запирания, двухтактная подача ленты – обеспечили надежность работы этого пулемета, а высокий темп стрельбы, ленточное питание и сменяемый за 4—6 секунд ствол – высокую интенсивность огня. За темп (до 1 200—1 300 выстр./мин) и характерный звук стрельбы MG.42 получил прозвище «пила Гитлера». MG.42 считают лучшим пулеметом Второй мировой войны.

Британская армия к началу войны главным своим пулеметом сделала «Брэн», созданный на основе чешского ZB30 «Зброевка Брно». Кроме осуществленной чешскими конструкторами В. и Э. Холеками и А. Мареком переделки с 7,92-мм патрона «маузер» под британский патрон калибра .303 «бритиш сервис» пулемет получил амортизатор, улучшивший кучность стрельбы, магазин на 30 патронов. Пулемет начали выпускать в Энфилде – откуда и название «Брэн» (BREN – BRno-ENfild). Оружие получилось удачным, англичане даже считают его лучшим ручным пулеметом Второй мировой. И все же «Брэн» был плохо приспособлен к массовому производству, требовал много металла и механической обработки. В результате для повышения технологичности его пришлось модернизировать и ставить его дополнительное производство в Канаде и Австралии. «Брэн» поставляли и в другие страны, включая СССР и Китай. Чешские же ручные пулеметы, послужившие основой для «Брэна», использовались германской армией. Некоторые черты этого пулемета позаимствовали японцы в ручных пулеметах «Тип 97» и «Тип 99». В результате чешские конструкции оказались почти на всех фронтах, хотя по масштабам производства уступали и германским, и советским. Широкое применение нашел и чешский станковый пулемет ZB-53 системы В. Холека и М. Рольчика – те же англичане, например, приняли под именем «Беза» его танковый вариант, даже не меняя 7,92-мм калибр.

Армия США вступила в войну с пулеметами систем Браунинга – ручным BAR, станковыми М1917 и М1919 и крупнокалиберным М2НВ. Первый отличали достаточная надежность и легкость, но 20-местный магазин и несменяемый ствол ограничивали боевую скорострельность. Возможно, применение американцами боевых дробовиков во Второй мировой войне было попыткой компенсировать отсутствие на вооружении удачного ручного пулемета. Попытка переделать в ручной пулемет станковый М1919 А4 – то есть повторить путь, уже пройденный германскими и советскими конструкторами, – дала весьма неудачный М1919 А7. Станковый пулемет М1919 А4 на легком треножном станке был оружием добротным, но устаревшим (американцы даже безуспешно пытались выполнить под свой патрон копии германских единых MG.34 и MG.42). А вот 12,7-мм М2 НВ «Браунинг» оказался весьма неплохим.

Продолжение следует

Семен Федосеев