Досье: Есть мнение

Сегодня уже никого не удивляют публикации, где в сопровождении слов «По мнению жителей России…» приводятся данные очередного опроса общественного мнения. Но всего каких-то лет пятнадцать тому назад одна только мысль о проведении опросов населения могла показаться невероятной. В те времена выявлять мнения людей не было нужды, поскольку всем полагалось думать «как надо», ну а тех, кто думал «не-так-как-надо», выявляли без помощи опросов и уж тем более не из интереса к их мнению.

В конце 1980-х годов пришли новые, «перестроечные», времена, принесшие с собой не только «демократизацию, гласность и плюрализм», но также и разрешение тогда еще всемогущего Политбюро на изучение общественного мнения – чтобы было «как у людей», «как в приличных цивилизованных странах». Сейчас даже трудно себе представить, что появившееся в 1988 году сообщение о создании первой в СССР специальной опросной организации обошло с пометками «молния» практически все средства массовой информации западных стран. И тем не менее так оно и было – тогда это событие, без всякого преувеличения, стало сенсацией мирового масштаба, так как обозначило не что иное, как появление в рамках существующего в нашей стране социального порядка нового института, в корне противоречащего самим основаниям этого порядка. И это в то время, когда советская система, несмотря на ее явное ослабление, по-прежнему претендовала на достижение полномасштабного единомыслия, на идеологическое подчинение, на жесткий социальный контроль. В этой системе не было места институту общественного мнения, в котором, как в плавильном котле, возникают, кипят и выплескиваются наружу различные и разнообразные идеи, суждения, оценки, интерпретации по любым, в том числе и запретным, темам. Общественное мнение, если ему «дать волю», способно не только расшатывать и разламывать жесткие авторитарные и тоталитарные политические конструкции, но и подстегивать развитие сопряженных демократических институтов – свободомыслящей прессы, политической и гражданской активности. Именно поэтому при советской власти сама идея изучать или, по крайней мере, не игнорировать общественное мнение воспринималась как ересь, а на практике проведения опросов населения лежало табу. Впрочем, иногда опросы все-таки проводились, но только силами проверенных кадров, под неусыпным контролем, в жестких тематических рамках и со строгим ограничением доступа к результатам.

Так что опросы населения – это не только источник информации об обществе. Сама практика систематического изучения и публичного оглашения мнений граждан многое говорит об устройстве общества, в том числе о том, что его гражданам допускается иметь разные мнения и не возбраняется свободно их высказывать.

Если вдуматься, то такое простое на первый взгляд понятие, как «общественное мнение», оказывается не таким уж и простым. С одной стороны, оно подразумевает разнородность, мозаичность, так как в нем соединяются мнения множества людей, с другой – общественное мнение способно оказывать такое давление, как будто это воля какой-то особой и крайне влиятельной инстанции (разве ушел бы Б.Н. Ельцин в досрочную отставку без воздействия общественного мнения?). Такой своей дуальной природой общественное мнение очень похоже на свет, который в современных физических теориях одновременно имеет свойства и потока частиц, и волны. Следуя этой аналогии, можно сказать, что общественное мнение – это поток миллионов суждений на самые разные темы, высказываемых в каждый момент времени миллионами людей в ходе их взаимодействия с другими людьми. Чьи-то высказывания слышны только тем, кто находится рядом, а чьи-то голоса, усиленные средствами массовой информации, звучат для очень многих людей. И в то же время общественное мнение – это особая среда, «общественный эфир», своими волнами воздействующий на каждого из нас. Все мы так или иначе прислушиваемся к нему, стараемся уловить в нем что-то интересное для себя, формируем, а порой и изменяем свои мнения по разным темам, чтобы в дальнейшем иметь возможность по ним высказываться и тем самым вносить свой, пусть микроскопический, вклад в его непрестанные изменения. Так общественное мнение формируется – и в его формировании участвует каждый человек, и одновременно воздействует – и его воздействие испытывает на себе каждый человек. Этот механизм сродни тому, что действует на рынке: там совершается множество микросделок, в каждой из которых участники преследуют свои интересы, и в то же время они, сами того не замечая, участвуют в макропроцессе формирования общих для данного рынка цен. При этом в каждой микросделке происходит оглядка на существующие макроцены и одновременно каждая из них оказывает определенное влияние на макроцены – либо подтверждая их (и тем самым укрепляя их устойчивость), либо вступая с ними в противоречие (и, значит, делая более вероятным их изменение). Как известно, экономические рынки бывают свободными в разной степени. Так, для «социалистического рынка» характерны цены, устанавливаемые «сверху» планирующими органами с весьма слабым учетом предпочтений участников. «Капиталистическому рынку» свойственно другое – здесь никто «сверху» не вмешивается, а цены устанавливает «невидимая рука рынка», открытая в свое время Адамом Смитом.

Очень похожие процессы происходят и на «рынке общественного мнения», где люди тоже совершают своеобразные микросделки, только обмениваясь не товарами, а суждениями-мнениями. При этом они все вместе формируют общую макросреду мнения общества в целом.

Можно предположить, что в постоянном круговороте мнений между людьми и «общественным эфиром» (похоже на всем знакомый «круговорот воды в природе») как темы суждений, так и сами суждения бесконечно разнообразны, поскольку разных людей интересует разное и каждый человек думает по-своему. Так вот, это не так. На самом деле все мы в первую очередь «считываем из общественного эфира» актуальную «повестку дня», определяющую те темы, о которых мы думаем и высказываемся. Нам интересны те темы, которые интересны другим людям. Прислушиваясь к «общественному эфиру», мы как раз и стараемся понять, каковы же эти темы в данный момент. Так как это свойственно практически всем, то в том, как понимают «повестку дня» разные люди, возникает определенная синхронизация, похожая на чудо: миллионам (а иногда и миллиардам, как это было 11 сентября 2001 года) людей представляется, что для них в данный момент актуальны и интересны темы из вполне ограниченного их круга. Таким образом, общественное мнение проявляется через улавливаемую многими людьми общую «повестку дня» и одновременно формируется, так как «повестка дня» определяет интересы людей и, соответственно, темы их суждений. Впрочем, и сами суждения по актуальным темам тоже не отличаются разнообразием и в значительной степени оказываются типизированными. Объясняется это тем, что по каждой теме источниками суждений выступают в первую очередь «эксперты», то есть люди, относительно долго и относительно сосредоточенно занимавшиеся каждой темой. Затем суждения «экспертов» подхватываются всеми остальными, то есть «дилетантами», которых, конечно, подавляющее большинство (хотя они могут быть «экспертами» по каким-то другим темам). «Дилетанты» же в свою очередь по-своему упрощают, типизируют «экспертные» мнения и воспроизводят в своих суждениях. Так работает механизм ретрансляции «экспертных» мнений, в котором журналисты, как ретрансляторы-профессионалы, играют ключевую роль. В конечном счете по каждой теме формируется относительно немногочисленный набор типизированных мнений, которых придерживаются и считают «своими» очень многие люди. Закономерно, что рано или поздно те или иные темы исчезают из поля общественного внимания, а соответственно, и из «повестки дня», унося с собой и соответствующие типизированные мнения. Для постоянной передачи массам людей сведений о состоянии текущей «повестки дня» сформировался специальный социальный институт – институт новостей. При его посредстве мы наблюдаем, как темы, продиктованные модой, событиями, стечением обстоятельств либо сконструированные какими-то политическими, экономическими и социальными проектами, сменяют друг друга. И он же помогает нам определиться со «своим» мнением, предлагая на выбор целые меню типизированных мнений.

Все давно привыкли к мысли, что на экономическом рынке неизбежна конкуренция между товарами/услугами за потребителя, то есть за то, чтобы ими пользовалось как можно больше потенциальных потребителей. На «рынке общественного мнения» происходит то же самое, только тут между собой конкурируют определенные мнения по определенным темам. Во-первых, они (мнения) стремятся ввести свои темы в «повестку дня», то есть борются за то, чтобы как можно больше людей испытывали к ним интерес. И, во-вторых, всячески стремятся навязать себя потенциальным носителям (аналог потребителей), то есть добиться того, чтобы как можно больше людей разделяли эти мнения, считая их «своими». Степень успеха конкуренции на экономическом рынке оценивается величиной заработанного капитала, выражаемого в деньгах. На «рынке общественного мнения» меру успеха обычно называют символическим капиталом. Его ценность состоит в том, что он может быть конвертирован в любой другой вид капитала, в том числе административный, экономический и так далее. Например, недавно в США силами президента Буша в «повестку дня» была введена тема полетов на Марс, сопровождаемая типизированным мнением об освоении космоса как о сверхценности для Америки вплоть до 2030 года. На рынке американского общественного мнения по этой теме немедленно появилось конкурирующее мнение, состоящее в том, что деньги нужно тратить не на Марс, а на здоровье, образование и прочие социальные задачи. Совершенно очевидно, что это мнение было предложено демократами, выступающими проводниками тех мнений, которые конкурируют с мнениями республиканцев, и в частности самого Буша. На этом примере хорошо видно, что на рынке общественного мнения темы вступают в конкуренцию за то, чтобы стать актуальными (кто еще вчера говорил о Марсе?), а мнения по актуальным темам – чтобы стать максимально распространенными (большинство американцев «вдруг» захотело осваивать Марс). На этом же самом» примере видно и то, что на той или иной стороне в этой конкурентной борьбе участвуют весьма влиятельные социальные институты.

В данном случае – президент влиятельнейшей державы, мотивированный сохранением своего властного капитала (должности президента), выступил в качестве инструмента достижения конкурентного преимущества для вполне определенной темы и вполне определенного мнения. Точно так же для продвижения религиозных, идеологических, экономических, социальных и прочих идей существуют особые институты (соответственно – церковь, партии, корпорации, государственные органы и прочее), цель которых – борьба на рынке общественного мнения за увеличение своего символического капитала. Важную роль в этой конкурентной борьбе играют также и средства массовой информации. Они не только создают «площадки», на которых, собственно, и разворачиваются рыночные баталии (подобно стадионам в спорте или аукционам в искусстве), но и активно выступают на стороне тех или иных участников этих баталий.

Рынок общественного мнения зародился и оказался жизненно необходимым там, где в основу политической системы были положены идеи демократических выборов, так как ситуация предвыборного соревнования претендентов – самый явный и типичный случай конкуренции мнений за своих потенциальных носителей. Первый президент Соединенных Штатов Америки, Джордж Вашингтон, был избран путем голосования в 1789 году, и уже тогда вопрос об оценке шансов претендентов на этот пост стоял очень остро. Во всяком случае, первый исторически зафиксированный опрос произошел в Америке в 1824 году именно для предсказания исхода президентских выборов. В последующие почти сто лет опросы проводились регулярно, но без надлежащего понимания того, как правильно отбирать респондентов – тех людей, кому задаются вопросы. С 1916 года стали проводиться почтовые опросы, основанные на рассылке миллионов почтовых карточек. В 1936 году, например, карточки были разосланы по 10 миллионам адресов, взятых из телефонных справочников, из них почти 2,4 миллиона карточек вернулись с ответами. Но именно тогда этот метод опроса потерпел полное фиаско, так как, согласно его итогам, победа была отдана не Рузвельту, ставшему-таки президентом, а его сопернику. Эта знаменитая ошибка была вызвана тем, что владельцы телефонов не являлись представителями населения всей страны, так как в среднем хуже относились к Рузвельту, чем более бедные люди, не имеющие телефонов. Правильный же прогноз в том далеком 1936 году дал никому тогда не известный Джордж Гэллап, опросив всего лишь несколько тысяч американцев, отобранных по научным принципам формирования репрезентативных выборок. Именно с этого момента в США началось формирование общественного мнения об опросах общественного мнения. Очень скоро большинство американцев поняли принципы опросов и приняли типизированное мнение об их пользе. Опросы превратились в индустрию и проникли буквально во все сферы общественной жизни. После второй мировой войны то же самое произошло с Западной Европой, а с конца 1980-х годов присоединились страны Восточной Европы и Россия. В наши дни без опросов невозможны ни бизнес (маркетинговые исследования потребительского спроса, восприятия марок и брэндов), ни масс-медиа (измерения аудиторий СМИ, тестирование рекламы), ни управление (выявление и ранжирование социальных проблем, изучение отношения к инновациям), ни многие другие области жизни. Опросы общественного мнения – непременный атрибут политических процессов, включая выявление политических предпочтений, мониторинги деятельности политиков и политических институтов и тому подобное. И, конечно, именно через публикации результатов опросов люди узнают о своих согражданах, об обществе, в котором живут, – можно сказать, постоянно смотрятся в зеркало опросов и стремятся (иногда) стать лучше.

Как же проводятся опросы общественного мнения? Почему оказывается достаточным поговорить с небольшим числом людей и на основе этого делать выводы о том, что сказали бы десятки миллионов? Это объясняется тем, что для опросов строится специальная – репрезентативная – выборка людей-респондентов, которым задаются вопросы. Чтобы разобраться, что это такое, представим себе пшеничное поле и предположим, что нас интересует средняя длина колосков на этом поле. Есть тривиальное решение задачи – измерить длину каждого колоска и вычислить среднее значение. Совершенно очевидно, что этот путь нереален, значит, надо взять только некоторые колоски, измерить их среднюю длину и предположить, что средняя длина всех остальных колосков примерно такая же. Понятно, что при таком предположении есть риск допустить ошибку, и весь вопрос состоит в том, как сформировать выборку колосков, подлежащих измерению таким образом, чтобы сделать этот риск минимальным. Математическая статистика называет такую выборку репрезентативной и дает научные рецепты, как ее сформировать для решения разных задач. Применительно к опросам населения России, например, используется механизм формирования выборки респондентов, основанный на многоступенчатой процедуре случайного отбора. На первой ступени случайно отбираются городские и сельские административные районы (их в России около 2 тысяч), на второй ступени в отобранных районах случайно отбираются избирательные участки. Далее по каждому отобранному участку составляется список всех жилищ (квартиры и индивидуальные дома) и на третьей ступени из этого списка производится случайный отбор тех жилищ, куда для проведения опроса должны идти интервьюеры. На четвертой ступени уже сам интервьюер в каждом из отобранных жилищ производит из его обитателей случайный выбор респондента и проводит с ним интервью. Такая многоступенчатая процедура хороша тем, что на каждой ее ступени есть список некоторых объектов (районы, избирательные участки, жилища и их обитатели), из которого при отборе в выборку может попасть любой из объектов с равной вероятностью.

Именно такого отбора требует математическая статистика для формирования репрезентативной выборки. В конечном счете цель состоит в том, чтобы каждый житель страны имел равную вероятность попасть в выборку. Если бы изначально имелся достоверный список всех россиян, то надо было бы прямо из него и выбирать респондентов для опроса. Но поскольку такого списка не существует, отбирать респондентов приходится таким вот многоступенчатым способом.

Вопросы, задаваемые попавшим в выборку респондентам, могут быть закрытые и открытые. К закрытому вопросу прилагается список вариантов возможных ответов, из которых респондент выбирает для себя подходящий. Например, вопрос «Вы будете или не будете участвовать в президентских выборах?» в самом себе содержит возможные варианты ответов: «буду» и «не буду», а для вопроса «За кого Вы проголосуете?» интервьюер должен передать респонденту карточку с фамилиями претендентов и попросить выбрать из них одного.

В открытом вопросе возможные варианты ответов отсутствуют, респондент отвечает своими словами, а интервьюер их записывает. Казалось бы, отличие не столь велико: ведь ответы на открытый вопрос обычно группируют в категории, а список полученных категорий становится как бы списком вариантов ответов. Но разница здесь принципиальная, и состоит она в том, что список вариантов ответов на закрытый вопрос формирует социолог, исходя из собственных представлений о том, что в принципе могут сказать респонденты, а список категорий возникает на основе того, что респонденты реально сказали. Поэтому иногда закрытые вопросы со списками вариантов возможных ответов порождают неверное видение того, какие интерпретации, объяснения и оценки возникают у населения по поводу тех или иных событий. Это может происходить, например, в ситуациях, когда, формируя список вариантов ответов, социолог опирается на собственный анализ, на высказывания людей в своем окружении и даже на позиции, выражаемые средствами массовой информации. Но зачастую он даже вообразить не может, насколько иными и разными могут быть представления других людей и что сказали бы респонденты, если бы вопрос был открытый. Иногда социологов упрекают в том, что в их вопросах или в списках вариантов ответов уже заложены какие-то исходные установки. Чаще всего такие ситуации возникают непроизвольно из-за того, что воззрения социолога «проникают» в составляемые им вопросы. Это профессиональный брак, и, чтобы избежать его, проводят тестирования вопросов, чтобы посмотреть на реакции респондентов. Такие тестирования проводятся в формате фокус-групп или глубоких интервью. В ходе фокус-групп 8—10 участников под руководством специалиста-социолога коллективно обсуждают проблемные вопросы, спорят, дискутируют и в конечном счете выражают целый спектр суждений и оценок (ведущий их к этому умело подталкивает). А глубокие интервью – это подробная неформализованная беседа с записью на диктофон и с последующим анализом текста.

Опрос дает процентные распределения респондентов по вариантам ответов на закрытые вопросы и по категориям ответов на открытые вопросы. Пусть, например, ответ «буду» в вопросе об участии в президентских выборах дали 80% респондентов (это соответствует опросам в январе 2004 года). Так как выборка строилась как репрезентативная, то можно перенести (экстраполировать) этот результат на все население России в возрасте 18 лет и старше, то есть сказать так: «Как показал репрезентативный опрос, 4/5 взрослого населения России намерены участвовать в президентских выборах». Это высказывание звучит так, как будто произошел разговор с каждым жителем России, хотя на самом деле было опрошено всего лишь 1,52 тысячи респондентов (обычный объем выборки для опросов общественного мнения). Возникает вопрос: если бы мы действительно спросили каждого россиянина, то получили бы тот же результат или нет? Так же, как и в примере с колосками, математическая статистика отвечает: «Да, результат был бы примерно тот же, и это гарантируется правильной процедурой построения выборки». А вот, например, интерактивные опросы, которые так любят проводить теле– и радиожурналисты, не обеспечивают репрезентативной выборки (в этих опросах участвуют те, кто пожелал, а не те, кто был отобран), и, следовательно, по их результатам нельзя судить о том, что сказали бы те, кто не участвовал в этих опросах. Итак, оказалось, что примерно 80% взрослого населения России планируют идти на президентские выборы.

Но можно ли сказать, что именно столько избирателей придут на выборы, или, иными словами, можно ли считать результат опроса общественного мнения прогнозом будущего реального социального поведения? Ответ на этот вопрос – отрицательный, так как в ходе опроса выявляется «вербальное поведение», или «поведение на словах», от которого до «реального поведения» довольно большая дистанция. Чтобы прогнозировать будущую явку избирателей на выборы, надо, кроме данных опроса, учитывать также и иные соображения относительно того, в какой мере совпадут в день выборов слова и дела избирателей.

Так, 14 декабря 2003 года на думские выборы пришли около 55% избирателей, в то время как опросы, проведенные накануне этого дня, показывали, что на выборы собираются идти около 70%. Так что иногда опрос – это не конечная истина, а только повод напрягать мозги специалистам. 

Для широкой публики опросы общественного мнения чаще всего ассоциируются с прогнозами выборов. Объясняется это тем, что в ходе избирательных кампаний средства массовой информации часто говорят о предвыборных «рейтингах», то есть об ответах на вопросы, как именно будут голосовать избиратели. А поскольку говорят об этих «рейтингах» не только часто, но всегда неравнодушно и эмоционально, многим даже кажется, что опросы, собственно, и проводятся только в связи с выборами. Кроме того, существует устойчивая иллюзия, что публикация предвыборных «рейтингов» – это эффективный инструмент воздействия на избирателей, особый способ агитации за голосование в чью-то пользу. И хотя специальные исследования показывают, что это – заблуждение, тем не менее накануне любых выборов узкая группа политтехнологов и комментаторов выходит к широким аудиториям СМИ именно с информацией о «рейтингах».

На самом деле «рейтинги» партий и политиков нужны не для пропагандистских, а для аналитических целей. Во-первых, они дают возможность увидеть общий «расклад» предпочтений избирателей и понять влияющие на эти предпочтения факторы. Во-вторых, только на основе «рейтингов» и ответов на вопросы об участии в выборах можно строить прогнозы исхода выборов. Причем делается это с обязательным привлечением дополнительных экспертных гипотез. Например, как поведут себя те, кто намерен голосовать, но не решил, за кого отдать свой голос? Как будут действовать в день выборов те, кто отказался от участия в опросах? Как проголосуют те, кто сегодня дает «социально одобряемые» ответы, но на избирательном участке будет следовать своему «внутреннему голосу»? Как подействует на «колеблющихся» избирателей предвыборная агитация? Какие изменения в электоральных предпочтениях произойдут в последние предвыборные дни? Ну и, разумеется, прогноз выборов должен учитывать предполагаемую явку избирателей, о которой речь шла выше.

Например, в 2000 году накануне президентских выборов Фонд «Общественное мнение» прогнозировал, что В. Путин получит 53% от числа пришедших на выборы избирателей (получил 52,9%), Г. Зюганов – 27% (получил 29,2%), Г. Явлинский – 7% (получил 5,8%).

Вообще, прогнозы выборов, основанные на опросах, довольно точны (ошибка в среднем составляет около 2—3%), и это характерно как для российской социологии, так, например, для прогнозов известной американской фирмы Гэллапа. Хотя, конечно, «цена» ошибки бывает разной. К примеру, прогнозные 5% для партии «Яблоко» на выборах в Государственную Думу в декабре 2003 года арифметически были очень близки к реальности – 4,3%, но политически предсказывали ей прохождение в Думу, в то время как «Яблоко» постигла совсем иная судьба.

В последние несколько месяцев внимание, конечно, сфокусировано на президентских выборах, которые состоятся очень скоро – 14 марта. Уже сейчас можно утверждать, что эти выборы будут носить уникальный характер, поскольку предвыборный «рейтинг» действующего президента В. Путина составляет, по текущим опросам, около 70% (от числа всех опрошенных). Второе «рейтинговое» место занимает С. Глазьев, имея всего 3,5%, «рейтинги» же остальных претендентов составляют менее 2%. Так что главный вопрос президентских выборов» состоит в том, какова будет явка избирателей и сколько процентов от нее получит В. Путин.

На данный момент, в соответствии с опросами и экспертными гипотезами, на выборы придут и проголосуют за В. Путина примерно 50% населения, за других кандидатов – около 10%. То есть явка будет около 60%, а от нее В. Путин наберет примерно 85% голосов. Накануне выборов сторонники В.Путина могут решить, что все ясно и без их участия, а сторонники других претендентов могут не пойти на выборы из-за безальтернативного победителя. Тогда соотношение «за» и «не за» В. Путина может измениться в ту или иную сторону и нынешний президент может получить несколько меньше или больше голосов. Примером тому могут служить недавние президентские выборы, проведенные в Грузии 4 января 2004 года. Предвыборный «рейтинг» нынешнего лидера страны М. Саакашвили составлял около 70%, но так как на выборы пошли в основном его сторонники, он получил 95% их голосов.

Социальный порядок, при котором существует активный и обширный рынок общественного мнения (такой порядок обычно называют демократическим), приводит к тому, что в обществе происходит постоянная «конкуренция за умы». Политики доказывают свою пользу, много обещают и просят за них голосовать. Производители убеждают, что их товары самые надежные, экономичные, полезные, вкусные. Магазины, банки, салоны, рестораны зазывают, настаивают, соблазняют. Врачи, юристы, консультанты, рекламисты склоняют воспользоваться их услугами. Газеты и журналы требуют обязательного прочтения себя. А тут еще родственники, друзья, сослуживцы, соседи непрерывно советуют и советуются. Жить в таком многоголосии, в таком информационном шуме отнюдь не просто, приходится все время анализировать «предложения», идущие от рынка общественного мнения, постоянно находиться в напряженном состоянии принятия решений. Все это требует и умения сориентироваться, и привычки.

С другой стороны, социальный порядок, в котором рынок общественного мнения заменен централизованной системой планирования, насаждения и контроля единомыслия, порождает совсем иное устройство жизни. В таком обществе нет «конкуренции за умы» с сопутствующими шумом, беспорядком и неразберихой. Напротив, в нем происходит упорядоченное и систематичное приобщение людей к определенным и обязательным типизированным мнениям, проработка текстов «классиков», ознакомление с иными мнениями в порядке критики и разоблачения и так далее. Это происходит «как положено», «по прописям» тотально, но по-разному для разных социальных категорий и под присмотром соответствующего персонала (это особая категория «распорядителей общественного мнения», в компетенцию которых входит обычно не только контроль соблюдения правил, но и отправление наказаний для их нарушителей). Проживание в таком социальном порядке тоже требует умения и привычки. Особенность сегодняшней России в том, что основная часть населения страны выросла и повзрослела при прежней социальной системе, в которой рынок общественного мнения не был предусмотрен. Но последние 10 с небольшим лет (а это очень короткий срок) мы живем в обществе, где система насаждения и контроля единомыслия отсутствует, а на ее месте существует рынок общественного мнения, пусть и в «дикой» (или детской – кому как нравится) форме. Тем, кто прошел социализацию в 1990-е годы, конечно, легче (из сегодняшних россиян в возрасте старше 18 лет примерно 1/5 часть окончила школу уже в России, а не в СССР): в них нет раздвоения между жизнями в социальных устройствах «раньше» и «сейчас». Кое-кто быстро адаптировался и чувствует себя в сегодняшних социальных условиях как рыба в воде. Но большинству все-таки очень трудно. На первый взгляд главными здесь являются экономические факторы, но на самом деле проблема, конечно, в том, что слишком многие так и не приспособились к жизни в условиях рынка общественного мнения, а все остальное – следствия. Один из ключей к преодолению этой проблемы – развитие индустрии изучения общественного мнения, которая в специфических российских условиях, кроме описанных выше функций, призвана выполнять еще роль ментора, помогающего миллионам людей адаптироваться и найти свое место в жизни.

Опрос общественного мнения – это метод сбора первичной информации, при которой исследователь обращается с вопросами по изучаемой проблеме к определенной совокупности людей, регистрирует полученные ответы, статистически обрабатывает их и интерпретирует полученные результаты. За этим определением скрывается масштабная, разноплановая работа большого количества людей. Как правило, сначала появляется заказчик (органы государственной власти, предприниматели, общественные объединения и так далее), предлагающий коллективу социологов изучить интересующую его проблему. Иногда тему исследования определяют сами социологи. Kогда тема определена, ученые начитывают по ней литературу, выясняют, какие исследования уже были проведены по сходной тематике. Выдвигают гипотезы и затем, чтобы проверить, соответствуют ли эти предположения действительности и в какой мере, составляют анкету. А также решают, по каким принципам будут выбираться респонденты (от англ. respondent – ответчик). Регион проведения опроса определяется в зависимости от целей исследования. Это может быть сравнительное исследование в масштабах нескольких стран, общероссийский опрос, опрос населения конкретной области (края, республики) или нескольких субъектов РФ, населенною пункта, района, электорального округа. трудовою коллектива. В зависимости от темы исследования, масштаба опроса и некоторых других обстоятельств используется та или иная выборка, то есть кого следует опросить, чтобы результаты как можно точнее отражали мнение интересующей группы людей. Далее составляется анкета. В начале анкеты обязательно указываются организация, проводящая опрос, тема исследования и крепкое обращение к участникам опроса. В обращении отмечается актуальность темы исследования, разъясняется, как заполнять анкету, выражается уважение к респонденту и благодарность за участие в опросе. После обращения следуют вопросы по теме исследования. В основном используются так называемые «закрытые вопросы», в которых приведены предполагаемые варианты ответов. В некоторых случаях приводятся «открытые вопросы» (например: «Назовите, пожалуйста, страны, которые Вы считаете дружественными России») Завершает анкету блок социально-демографических вопросов (пол, возраст, образование, материальное положение, тип поселения, должность). Этот блок особенно важен, поскольку помогает понять, насколько глубоки различия между социально-демографическими группами. После этого анкета с инструкцией по ее заполнению раздается интервьюерам, непосредственно опрашивающим респондентов Интервьюер должен не только убедить респондента ответить на вопросы, но и своим поведением и внешним видом не повлиять на содержание ответов. Интервьюеры беседуют с респондентами по телефону, на улице, в магазине, в офисе, в квартирах или в специально оборудованном помещении. Когда все анкеты заполнены и собраны, их вводят в базу данных. Затем данные обрабатываются и начинается интерпретация результатов.

Александр Ослон, президент Фонда «Общественное мнение»

Одни из первых опросов, точнее говоря, их подобие, проводились еще в XVII веке в Англии и Франции по инициативе государственных служащих, предпринимателей, врачей, учителей. Позже методологию и методику подобных исследований разрабатывали сначала преимущественно ученые-естествоиспытатели (вплоть до конца XIX века). Так называемые «политические арифметики» выработали ряд методов количественного исследования социальных процессов. Английский демограф Джон Граунт еще в 1662 году применил эти методы при изучении уровней смертности. «Социальные физики», изучая физические характеристики человека с применением сложных математических процедур, установили статистические закономерности общественных явлений. Бельгийский ученый Адольф Кетле в работе «О человеке и развитии его способностей, или Опыт социальной жизни» (1835 год) разработал концепцию «среднего человека», правила формулировки вопросов анкеты.

Другие опросы позволяли изучить санитарные условия труда и быта, моральное состояние городских промышленных рабочих, классифицировать показатели здоровья населения.

Особую популярность опросы общественного мнения в Англии и Франции приобрели в начале XIX века. Тогда же образовались многие статистические службы – Манчестерское и Лондонское статистические общества, Центр всеобщей статистики Франции и другие.

В Германии опросы проводились Обществом социальной политики, образованном в 1872 году. В шести исследованиях этого Общества участвовал немецкий социолог Макс Вебер, уделявший много внимания методологии исследования, формулировке вопросов анкеты.

В России эпизодические опросы проводились еще со времен Петра I. Своеобразный их всплеск пришелся на конец XIX– начало XX века, когда опросы проводились по инициативе земств и губернских газет, изучавших читательскую аудиторию. О тематике исследований того времени говорят названия трудов, опубликованных по результатам опросов: «Мнения разных лиц о преобразовании цензуры» (1862 год), А. Стопани «Нефтепромышленный рабочий и его бюджет» (1916 год), Ф. Железнов «Больше-Верейская волость (Экономика и быт деревни)» (1926 год), Е. Кабо «Быт. Время Демография» (1928 год)

В США и странах Западной Европы сегодня существует своя система организаций, изучающих общественное мнение. Так, в Германии работает ряд исследовательских центров. Например, Институт демоскопии (город Алленсбах) проводит в среднем до 100 опросов в год (с участием около 80 тысяч респондентов). Результаты исследований этого института публикуются в «Алленсбахских ежегодниках», ежеквартальниках «AIlensbacher Benchte» и других изданиях. Постоянно пополняются архивы данных опросов («ZUMA», «GESIS»), проводимых в Германии разными центрами. Созданы также и международные банки данных социологических исследований, в их числе – EDAN (the East European Data Archive Network).

К наиболее известным организациям, изучающим общественное мнение в России, можно отнести ВЦИОМ, ФОМ, РОМИР, АРПИ. ВЦИОМ (Всероссийский центр изучения общественного мнения), созданный в 1987 году, с 1993 года 6 раз в год выпускает информационный бюллетень «Экономические и социальные перемены: мониторинг общественного мнения». В 1992 году группа сотрудников ВЦИОМ выделилась в интенсивно работающую фирму – Фонд «Общественное мнение». В 2003 году часть сотрудников ВЦИОМ образовали новую аналитическую службу – «ВЦИОМ-А». В рамках Российской Академии наук также действуют центры, изучающие общественное мнение. Старейший среди них – Институт социологии, основанный в 1968 году, самый молодой – Институт комплексных социальных исследований РАН, созданный на базе Российского независимого института социальных и национальных проблем в 2002 году. Работают в России и архивы данных опросов, проводимых разными исследовательскими центрами, это: Единый архив социологических данных Независимого института социальной политики, Банк данных социологических исследований. Эти архивы сотрудничают с аналогичными международными организациями.

Елена Кофанова