"Монеты на твоей ладони" - читать интересную книгу автора (Шумилова Ольга)

Глава 6

Кстати, о птичках. Леветировать я отродясь не умела, но даже если бы и умела – нельзя. А точнее, невозможно – дальше Приграничья не улетишь. Еще бы – на территории самой Безымянной все должны быть равны, следовательно, никаких паронормальных штучек. Иногда я ненавижу богов за то, что они создали это место таким… равноправным и мирным. Насквозь лицемерным, другими словами. Утопии никогда богам не удавались, на то они и боги.

А что до змей… Не думаю, что Рэнсом, комендант Азана, так уж сильно обидится, если я одолжу у него казенный транспорт.

Я стояла за тюремными воротами. Болото многообещающе плескалось у самых ног.

Все прелести жизни прилагаются.

Однако же, придется топать кругом. Просека, сделанная еще в те времена, когда амфептерии носили на себе всадников, огибала болото петлей, выводя на внешний периметр, к Азану. Как раз в противоположную от нужной мне сторону. Но все-таки… Нет, не пойду! Или пойду? Пойду, пойду, куда я денусь.

Холодное безразличие и отстраненная печаль. Сквозь туманы Безымянной я до сих пор вижу изменчивые глаза и белый мех. Тихие шаги и вытянутую морду с большими ушами на коленях. Белозубую улыбку и смешную хлипкую хижину в канадских лесах. Кай.

Туманы обманчивы. Болотные огни ничего не значат. Пусть так.

Но все же…

Нет. Куда я денусь. Жизнь идет, а я расклеилась. Все в этом мире поправимо, ничего незаменимого нет. И это хорошо. Но все же…

Нет. И я это знаю. Вперед, только вперед. Не оглядываться. Первое правило – не оглядываться. Иначе будет плохо всем. И я это знаю.

Я шла по просеке, не замечая ничего и никого. Зря. Это Приграничье, а далеко не та утопия, что дальше. И потому здесь имеют такое же право убивать, как и вне Безымянной. Право выбора и воли. На этой земле много трупов и еще больше крови – слишком многих, насоливших сильным мира сего на мирной территории, поджидали здесь засады.

Ну да мы тоже не лыком шиты. Если не отвлекаемся. Я машинально проверяла пространство – рефлекс прекрасно работает и без непосредственного участия головного мозга.

Никого. Где-то на дальней дуге просеки дежурят патрули и часика через пол они пойдут в обход, но пока я их не ощущаю. Ну и ладно. Я не сбежавший арестант, мне до них нет совершенно никакого дела.

Болотные бочажки, коварно заросшие ряской, с милой настойчивостью приглашали к более интимному знакомству, но я не менее настойчиво не соглашалась. Чем дальше в лес… А просеку нужно подновить, пока какой-нибудь патруль не провалился. Я потянула воду на себя и легким взмахом руки отправила вставшие дыбом водяные столбики в ближайшее болотное озерцо. Однако же единовременный прием витаминов еще никому не помогал. Так, ну что? Сказать, нет? В конце концов, как бы я не относилась к коменданту, тюремные патрули за него не отвечают. Просто настроиться на его сознание, сказать – здесь опасно. Выслушать ругань, проклятия, пожелания провалиться в этот чертов бочаг на трех языках и короткую фразу – Я займусь. Спасибо.

Так и живем. Весело живем.

Я вышла под открытое небо. Затхлый воздух болота разлетелся на промозглом ветру. Поле пепла без конца и края скрывалось где-то на горизонте.

Азану не нужны патрули. Из него не сбегают и редко выходят в своем уме. Сюда сажают за особые заслуги перед криминальным миром. А тех, кто чудом выбирается из здания, кремируют на месте. Пепел к пеплу. Огромное открытое пространство и четверка крылатых змей – лучшее средство от побега.

Я застыла на краю поля и позвала. Проникла в разум огромной рептилии и позвала к себе. Попросила помощи. Скорректировала приоритеты. Большего не нужно – меня никогда не тронут, никогда намеренно не причинят вред, ведь я – носитель бога-хранителя этого мира. Но это касается только животных. Жа-аль. Решило бы многие проблемы.

Вот он наконец – великолепный экземпляр Amfepteria Vulgaris, амфептерия обыкновенного. Двадцатиметровая огнедышащая крылатая змея с изящной вязью голубоватого узора по темно-лиловому чешуйчатому телу. Крупный самец завис в четырех метрах над землей, тяжело работая узкими, как плавники, голубовато-белыми крыльями в кляксовидных синих пятнах. Меня обдало широким потоком холодного воздуха вперемежку с пеплом, и я стала похожа на сожженное соломенное чучело.

Уж не знаю, откуда здесь эти реликты, но в их естественной среде обитания они вымерлй лет двести назад. По крайней мере, последний раз на Карсе я была именно тогда. Карса, Карса, прекраснейшая из планет левой ветви, родина драконов, криптона и каменных цветов. Родина величайших сокровищ этой галактики. И безусловный источник благосостояния Рейна.

Я вытащила из рукава рукоять Осколка и начала круговыми движениями разматывать кнут. От узкой рукояти длинной почти с предплечье текучим движением начали отделяться металлические сочленения, становясь все тоньше. С каждым взмахом руки кнут становился все длиннее и со свистом описывал круги у меня над головой. Легко, чтобы не рассечь кожу, я захлестнула в несколько оборотов сплюснутое с боков тело змея. Подпрыгнула, подтянулась на хлысте, ухватилась за жесткий гребень из роговых пластин и уселась амфептерию на спину. Неудобно. Я переползла вперед и села прямо над крыльями, где гребень сходил на нет. Хладнокровное безразличие и полное отсутствие эмоций. Желание скорее вернуться на пост. Что ж, змей, твои желания совпадают с моими. Летим.

Я приноровилась к нервным изгибам летящего тела и не спеша начала сматывать кнут. Осколок мерцал голубовато-белым светом, темный металл не спеша втягивался в рукоять. Охватывающий гарду дракон с синим камнем в зубах напоследок подмигнул мне янтарным глазом, и я сунула его в ножны в рукаве.

Летим. Далеко внизу пролетает туман и макушки деревьев, проносится бесконечное множество миров Безымянной. Что-то проскальзывает незамеченным, за что-то взгляд цепляется и заставляет наклониться.

По пульсирующей синим светом пустыне бредет процессия кубов тигровой масти. Сбившись в кучу, они неторопливо переваливаются с грани на грань, направляясь к выстроившейся неподалеку колоннаде уходящих в небо пурпурных столбов Мокрая на вид тряпка сорвалась с высохших костей, торчащих из скалы, и накрыла зазевавшегося черного слизня. Удовлетворенно окрасившись в нежно-фиолетовый цвет, тряпка упорхнула с добычей.

Странные, причудливые миры, и я не видела их раньше. Безымянную невозможно увидеть полностью, побывать во всех ее закоулках – на это не хватит и сотни жизней. В ней тысячи миров, миллионы мест и мы знаем лишь те из них, которые непосредственно прилегают к нашему измерению. Но и это немало.

Поднимаю голову. Ослепительный огненный шар не торопясь прячется за темной грядой. На лазурном небе распласталось только одно облако, темное, как фрегат, важно шествующий по морю. Стайка легких белых облачков, словно чайки, кружат вокруг гордой фигуры, грозящей закрыть солнце.

Низкие, снежно-белые облака, резво бегущие по небу, наливаются синевой, предвещая тропический ливень.

На бирюзовом фоне безмятежного неба снежным северным сиянием раскинулась ледяная пустыня, окутанная белым облаком пурги.

Даже небо меняется с каждым взмахом крыла. Закрываю глаза, сливаюсь с тихим биением жизни. Растворяюсь в горячих ветрах пустынь, в песнях хрустальных гор, в темном, скребущем душу вое окраинных миров Тенет. Танец изящных золотых лун и белые стержни молний. Снопы света и багровые отблески на лиловых тучах. Дыхание мира бьется в висках, растекается по телу, проникает в сердце, чтобы в который раз остаться там навсегда. Его жизнь накатывает мягким приливом, накрывает одуряющей волной, окутывает тело, подменяет дыхание, почти останавливает сердце. Миры сливаются воедино, перетекают, изменяются. Ты такая же, как твой народ – единство и борьба. Изменчивая и постоянная. Наш мир. Безымянная. Бесконечно прекрасная.

Тяжелые взмахи крыльев и сердитое шипение. Прилетели. Мощные потоки воздуха, поднятые крыльями моего змея, сбивают листву с варин. Перекидываю ногу через хребет и прыгаю. Спружинить в суставах, коснуться рукой и коленом влажной земли. Распрямиться и сказать – спасибо, можешь лететь. И тут же отскочить подальше, чтобы поднятый взмывшим амфептерием ветер не сбил с ног.

Меркала, или Роща. Место большей части порталов, ведущих в нашу галактику. Место дождей, гигантских варин, свиданий, распрей и Совета. Самое оживленное место этой части Безымянной. Здесь постоянно стоит туман и постоянно на кого-то натыкаешься.

Рихард вынырнул из густого тумана и с широкой улыбкой направился ко мне. Один из моих немногочисленных друзей. Коллега к тому же.

– Тень, здравствуй, милая.

– Тебе того же, Ричи.

– Что такая хмурая? Совет?

– Совет, – я тяжело вздохнула. – Слушай, раз ты меня нашел, вот, забери. Я книги уже второй месяц с собой таскаю, все руки не доходили отдать.

– Милая, ты просто ангел милосердия. Не знаю, что бы я без тебя делал. Повесился бы со скуки, наверное.

– Хм. Можно подумать, это бы помогло.

Рихард вампир. Он из тех немногочисленных несчастных, кто вынужден жить в Безымянной практически безвылазно. Рихард когда-то наотрез отказался подчиняться клану и своему кланнику в особенности. Вайскопф устроил показательное наказание, причем больше по политическим мотивам, чем по личным, и началась травля. Рихарду пришлось скрыться на единственной территории, где его тронуть не могли. Биолог по образованию, он даже нашел себе дело по вкусу и выводит новую породу летучих мышей. А я снабжаю его необходимой литературой.

Я вытащила из сумки пару книг, отбитых в неравном бою у одного знакомого торговца антиквариатом, и вручила черноволосому вампиру. Он рассыпался в благодарностях – знает, что в моем окружении вся информация уже очень давно храниться в электронном виде.

– Спасибо, милая. Удачного тебе Совета.

– Если бы, Ричи.

– Не будь пессимисткой, не так все страшно.

– Будем надеяться. Я постараюсь забежать в гости, если получится. Ну, пока, пойду на заклание.

Мы разошлись. Воздух посвежел и сгустившийся туман опустился до пояса. Вышедшая навстречу высокая прозрачная фигура коротко кивнула мне, проходя мимо. Я кивнула в ответ. Лау, король призраков.

Я углублялась в рощу, по пути касаясь гладко-шершавой, как кожа акулы, коры варин. Огромные, необхватные деревья с уютными дуплами в человеческий рост и мелкими, узкими темно-темно-зелеными, почти черными листьями с серебристым отливом. Между варинами тек туман и проскальзывали темные фигуры.

Хриплый лай и бесшумный топот означил окончание мирного существования. Стая неслась на меня во весь отпор, и я с ужасом отметила, что их не меньше десятка. Я подпрыгнула и уцепилась за ствол варины, но через пару секунд поняла, что сползаю. Немного замешкавшись, обхватила гладкий ствол руками изо всех сил, но все равно поехала вниз. Когда ноги коснулись земли, мне ничего не оставалось, как только повернуться спиной к стволу и обречено ждать своей участи. Морда вожака разметала туман в клочья и с размаху налетела на меня. Я рявкнула на всеобщем:

– Sarta!!!

Но на это, как и следовало ожидать, не обратили внимания. Вожак накинулся на меня, повалив на землю. За ним последовала остальная стая.

Когда меня облизали с ног до головы, во всех отношениях выразив радость встречи, я наконец смогла стряхнуть с себя всю эту кучу малу и встать. Адовы псы, провались они обратно в Бездну! Инерция мышления этих штатных охранников просто невыразима словами. То есть они прут напролом, не слушая никаких команд. Зря, ой зря их выпросили у темных. Еще не известно, кто кому сделал одолжение.

Я раздала пару тумаков и сделала вожаку строгое внушение. Он преданно посмотрел на меня маленькими черными глазками и завилял хвостом. Вот точно такое же выражение было на этой красной морде, когда я запустила в него сапогом с высоты верхнего дупла варины. Тогда до него так и не дошло, что будить меня ночью истошным воем не рекомендуется. Сейчас до него не доходило тоже.

К моему счастью, стая заметила очередную жертву и с радостным повизгиванием набросилась на Летта. Ох, принесла его нелегкая! Единственное общее между мной и этим типом – нас обоих обожают Адовы псины. Строго говоря, особой любви этих собачек к кому-либо, не относящихся к клану (то бишь Стае) оборотней, я до сих пор не замечала. Может, я что-то в нем проглядела? Что-то разумное, доброе, вечное? Ага, мечтай побольше. К-консерватор хренов.

Похоронный марш гимном звучал в ушах. Настроение испортилось окончательно. Не важно. Бывало и хуже. Много-много хуже. Я остановилась под низко нависающими ветвями. Влажный теплый ветер поднял в воздух вихрь тонких темно-темно-зеленых листочков, серебристые блики заплясали на лице. По ту сторону ветвей собирался Совет.

Стою и наблюдаю, как на выгоревшую поляну один за другим выныривают из молочно-кисельного тумана члены Совета. Кланники. Сейчас здесь начнется безобразная грызня. Терпеть не могу склок, но не в моей власти изменить природу. Значит, смириться, как с неизбежным злом.

Я скользнула на ближайший к дереву камень и неподвижно застыла. Меня не заметили, как, впрочем, и всегда. Прекрасно.

Я нахмурилась. Тяжелое чувство. Печаль-тоска-неприятие. Страх-отчаяние-боль. Давящее на сердце, сжимающее душу ощущение. Опять. Поток прошедших чувств-ощущений-событий вклинился в сознание. Здесь когда-то горели варины. Давным-давно, но земля еще помнит. Еще помнят другие деревья. Меркала, не мешай. Не теперь. Я послушаю тебя. Потом. Как-нибудь потом…

– Зачем ты пришла, Wolfin?

О, боги, опять этот стукнутый на голову вампир! Я глянула в злые зеленые глаза и холодно бросила в ответ:

– А зачем пришел сюда ты, интересно мне знать?

– Я член Совета.

– Я тоже, если ты забыл.

Боги, только не начинай снова. Ну пожалуйста. Не пытайся отыграться. Два скандала за один день – это слишком.

– Тебя вышвырнули из Совета, – злая фраза на одном дыхании. Боги, ну неужели я НАСТОЛЬКО его зацепила? Нет, глупость. Не могла потеря совершенно не важного для него мальчишки заставить Вайскопфа так глупо реагировать. По-детски бросаться прямыми оскорблениями. Он же политик, провались все в Бездну! Хладнокровный, расчетливый и дальновидный. Чертовски умная и опасная сволочь. Нарывается на ссору на глазах у Совета? Если пытается меня спровоцировать, то слишком демонстративно. Слишком примитивно, слишком очевидно. Нет, не то. Не верю. Если ты строил из себя оскорбленного идиота, то ты переиграл, Ян.

– А потом упросили вернуться. Закроем эту тему. Я пока не собираюсь копаться в твоем грязном белье. За Арленн можешь не переживать, у меня сейчас совсем другие заботы.

– Я ни за что не переживаю. И мне плевать, что ты собралась делать, – поцедил он сквозь зубы.

– Отлично! Тогда что происходит, Ян? Чего ты добиваешься?

– Ничего!

Идиотизм какой-то. Да что здесь происходит? Такое ощущение, что передо мной недалекий подросток, совершенно не умеющий врать. Довольно странное амплуа. Не мог же он в самом деле подумать, что я приму это неразбери-что за чистую монету? Не понимаю. В какие игры он играет? На прошлом Совете меня тоже оскорбляли. С милой улыбкой и безупречными манерами. Оскорбляли так, что я была вынуждена отвечать такой же милой миной и не менее фальшиво-безупречными манерами. Мы ведь цивилизованные существа, не так ли? И это делал он. По большей части. Дипломатия, мать ее.

Меня слишком долго не было. Я слишком не в курсе закулисных интриг. Боги, как же паршиво, что я не могу читать его мысли. Безымянная, все ты. И тот неизвестный маг или ощущающий, который поставил ему такие блоки от телепатии. Дьявол!

– Прекрати, ради богов.

– Что?

– Этот свой театр одного актера. Получается неубедительно.

– Что ты о себе возомнила? Если это театр, то не для тебя, – мне показалось, или я увидела в его глазах искреннюю ненависть? Это мы уже проходили.

– Слушай, Вайскопф. Я совершенно не в том настроении, чтобы играть в кошки-мышки. Совершенно не в том настроении, чтобы заниматься словесными расшаркиваниями. По крайней мере, с тобой.

– Если с кем тебе и заниматься расшаркиваниями, так это со мной. Совет не станет тебя слушать даже под дулом пистолета. Мы – главы кланов, а кто ты? Еще не известно, на чью сторону ты шпионишь.

Какая же все-таки сволочь. Смертельно захотелось бросить в ответ что-то очень хлесткое, настолько болезненное, чтобы ему стало так же плохо. Нет. Не принимать навязываемую игру. Скорее он обломает свои клыки, чем начнет мною манипулировать. Я мрачно глянула снизу вверх на стоящего вампира и спокойно, вполголоса сказала:

– Я – вне кланов, как и многие другие, и тебе это прекрасно известно. Но если, – мой взгляд потяжелел на пару тонн. – ты не прекратишь эти свои игры с провокациями, я не стану разбираться, для чего тебе это. Я просто затащу тебя за ближайшую варину и набью морду так, что клыки будешь отращивать весь следующий год. Сил у меня хватит, несмотря на хваленое вампирское всемогущество. И ты это знаешь.

Грубо и совершенно не в моем стиле, но у меня нет настроения миндальничать.

– Это смешно.

– Я не шучу. Совсем не шучу. Клянусь богами, Вайскопф, ты меня достал. Если это было твоей целью, можешь радоваться.

– Я повторяю: это смешно. Ты что, думала, что я приму эту глупость всерьез?

– Глупость – это не принимать всерьез того, что я говорю. Пора бы уже знать.

– Блефуешь. Твоя репутация превратиться в руины.

– Она и так в руинах. Мне нечего терять. Так что…

Он был совершенно прав. Мы оба это знали. Я говорила совершенную чушь. Но… Я не увидела в его глазах торжества. Он молча повернулся и ушел. Пожалел? Он?! Не-ет, ерунда. Побоялся загонять меня в угол? Теплее, но… Я заметила брошенный на меня странный взгляд. Первый раз я видела такую смесь злобы и боли. Я его зацепила? Интересно, чем?

Идиотизм. И все же, что происходит?

Пока на это можно не обращать внимания. Но держать в голове нужно обязательно – в нашем деле не бывает мелочей. Как бы эта мелочь не вылупилась в препаршивейшую кучу отходов жизнедеятельности.

Совет тем временем рассаживался по местам. Серебряные Крылья как всегда явился первым и организовал подобие кресел из чего под руку подвернулось. Серебристый ястребок, двигающийся рваной нервной траекторией, то зависающий, то исчезающий в сверхзвуковом движении, пронесся мимо меня, рвущими, вспыхивающими движениями всех четырех крыльев вспарывая пространственную материю. Поразительно, но это бог-создатель и бог-правитель одновременно. Уже парадокс. Впрочем, это Безымянная…

Его присутствие – еще одно напоминание, что год выбора лиана настал. Высочайший, так сказать, контроль за тем, чтобы все проходило как положено. По букве и духу закона. Все-таки боги – очень оптимистичный народ.

Мой взгляд скользнул по черной выжженной земле поляны и уперся в острые, вытянутые птичьим клювом, носки светло-коричневых замшевых сапог. Гадость. И естественно, шпильками можно убивать. Я украдкой покосилась на собственные черные, подбитые железом сапоги на плоской ребристой подошве, и обнаружила, что опять забыла их почистить.

Мда-а, Клео в своем репертуаре. Черная юбочка по самое немогу и дорогущий песочный свитер. Шик, блеск и глянец. Хоть сейчас сниматься для рекламы модных новинок. Сидит, закинув ногу за ногу, и отворачивается от соседа по каменной скамье, скривив тщательно накрашенные губки. Боги, я, конечно, не отрицаю, что Серендор сделал прекрасный выбор, но зачем было тащить любовницу на Совет? Тем более, что сам еще не явился. Мужчины. Демонстрирует дорогое приобретение –посмотрите, как я крут и всемогущ.

Тая Серебряная кивает мне, тряхнув великолепной белокурой гривой, даже в таком тусклом освещении явственно отливающей серебряно-синим перламутром. Уважительно склоняю голову в ответ. Она заслуживает уважения, эта ременка, пробившаяся до главы одной из старших семей Стаи, вопреки тому, что ее народ практически полный ноль как в плане парапсихических талантов, так и по наличию разного рода нечисти, а следовательно, положение их здесь несколько…неравноправное. Раскосые синие глаза без белка, заплетенные частой сеткой золотых прожилок, широко раскрылись. Нитевидные зрачки метнулись в сторону. Провались все в Бездну! Летт. Несколько помятый, что не может не радовать. Его Высочество Леттор Фар-Нерарру, наследный принц правящего дома Солярики. Следовательно, будущий правитель доброй трети членов Совета, и, если заглянуть в мои документы, мой в том числе. Как-никак по идентификационной карте я значусь как соланка примесной крови. И на том спасибо.

Бросил на меня презрительный взгляд. Ну, знаю я, знаю, что солан чистой крови осталось как кот наплакал – все-таки самая древняя гуманоидная раса – но я-то здесь причем? Чертов сноб. Но красивый, как и все Нерарру – серебристо-снежные волосы до плеч, тонкий длинный хвост, покрытый короткой шерстью того же цвета, смуглая кожа с золотом, еще более золотые глаза, фамильно-правильные черты лица. Раздражающее совершенство этой личности нарушает только потерянная где-то левая рука. Точнее, кисть и полпредплечья, которую заменяет металлический протез. Показуха. Я все жду не дождусь, когда его сменит нормальная конечность, банально выращенная в ближайшей биопротезной лаборатории.

Та-ак, а вот и друзья-соперники пожаловали. Тар и Серендор. Сол и человек. В целом милая парочка –но оба метят на место вожака Стаи. Серендор – лощеный брюнет с длинными волосами и аккуратной бородкой. Много власти, много самоуверенности, мало выдержки. Номинально – малая семья волков, фактически – весь человеческий сектор. Шансы – даже не знаю. Если не вспылит, выдержит свою линию и не поторопиться – очень может быть. Но с ним будет трудно. Тар. Тоже брюнет, но седеющий, с короткой стрижкой. Спокойный, упрямый и с большим талантом по части интриг. Понять, что твориться у него в голове, слишком сложно, чтобы и этот кандидат мне нравился. Старшая семья астаев – уже немало, так что у Серендора не такое уж преимущество.

Отвечаю на подозрительный взгляд с другого конца поляны. Лойон как всегда чувствует себя очень неуютно без своей магии. Зря он сел рядом с Клео, сейчас его попросят…точно. Серендор садится на освободившееся место и по-хозяйски обнимает красотку за талию. Красотка сердится. Пр-равильно. Я бы на ее месте еще и по физиономии заехала.

Лойон пересаживается обратно в свой серпентарий. Он – глава всего клана магов, одного из…нет, пожалуй, наиболее влиятельного клана этой части Безымянной. Проба – нейтральная, очень себе на уме. Из какого-то параллельно мира, боевой маг слова. Человек. При великолепной работы мече (в силу некоторых обстоятельств я разбираюсь в этой области), в черно-красно-золотистых одеждах очень изящного покроя. Пожалуй, этот блондин слишком молод для своего статуса – главой клана магов чаще становятся, когда жизнь переваливает далеко за середину. Но взгляд умный, опытный и змеиный. У заместителей – глав магов жеста и магов энергии – вид недовольный и хмурый. Солане кутаются в темные плащи. Что-то не поделили? Оч-чень интересно. Если маги что-то не поделили – это весьма серьезно. Кстати, формально я отношусь к этому клану. Так же, впрочем, как и к пол-десятку других.

Итак, что мы имеем? Клан вампиров – Ян в полном одиночестве. Удивительно. Клан оборотней – Тая, Серендор, Тар, из младших семей несколько негуманоидов. Представительно. Маги – с ними все ясно – традиционная тройка. Ощущающие – Летт, Клео (интересно, линии какого клана будет придерживаться она?), Ранест и…все?! Странно. Призраки – Лау, как же без него. Высоченный и тонкий как ветка неранец, негуманоид, смахивающий на палочника. Где-то в задних рядах притаились метаморфы, лесные духи и представители прочих экзотических, а потому немногочисленных кланов, практически никогда не утруждающих себя голосованием ввиду своей совершенно аморфной политической конституции.

Так-так-так. Из славного отряда внеклановых личностей я одна. Чудненько.

Из созерцательного ничегонеделанья меня вырвал внезапно прекратившийся шепоток и переговоры вполголоса. Тишину можно было резать на куски.

Ранест поднялся со своего места. Оглядел аудиторию, поглаживая окладистую седую бороду, и на правах старейшего представителя самого многочисленного клана открыл заседание.

– Итак, хотелось бы прежде всего поприветствовать почтенное собрание, – он со старомодной учтивостью поклонился, на что большинство ответило кивком. – Думаю, что не ошибусь, позволив себе предположить, что всем присутствующим известна цель сбора Совета.

Совет откликнулся согласным гулом.

– И тем не менее, я позволю себе повториться, ибо таковы правила. Надеюсь, возражений ни у кого из присутствующих нет? – возражения против традиционной процедуры были, но их владельцы предпочли промолчать. – Ну что ж. Наместник высокочтимого создателя нашего мира, нашей Безымянной, должен сложить с себя власть, даваемой ему Советом. Ибо пришел срок нового выбора. Так воздадим же хвалу тому, кто дал нам возможность этого выбора – выбора одного из нас, ибо чтобы править достойно, необходимо на себе познать нужды и чаяния своего народа. Напомню вам, почтенное собрание, что наш выбор тем ответственнее, что лиан, которого мы выберем, будет отстаивать наши интересы на Высоком Собрании. Так воздадим же хвалу!

Члены Совета, кто равнодушно, кто с раздражением, повторяли за Ранестом древние ритуальные слова благодарности божеству. Божество скромно пристроилось на ветке варины и придавало смысла словам древней клятвы-обещания, насколько я его знала, не больше, чем те, кто ее произносил. Мир еще не знал бога, столь демократичного и близкого к своей пастве, и я, честно говоря, не знаю, зачем ему вся эта возня со светской властью. Впрочем, пути Господни неисповедимы, как говорят люди. Может, в этом и есть смысл.

Ранест обвел собравшихся укоризненным взглядом, по-своему, очень мягко и вежливо, пытаясь хоть кого-то пристыдить. От наивной веры старика во всю эту мишуру мне стало неудобно – я вообще ничего не говорила. Многие нетерпеливо ерзали, ожидая окончания ритуала.

И он шел своим чередом.

– Пусть лиан встанет и официально отречется от власти, ибо таков закон.

Летт рывком встал с места и, прищурившись, оглядел присутствующих. На мне его взгляд странно дернулся. Развернулся и размашистыми шагами прошел в центр круга. Что-то затевается. И я даже знаю что.

Я глянула на Яна. Бесится, ибо знает, что сделать ничего не сможет, несмотря на влияние. Летт…смиряется со временными неудобствами. Сахарный ты мой! Я сделала большую глупость, что пришла. А если бы не пришла – сделала бы глупость еще большую. Делаю большие успехи на ниве парадоксального мышления. Умница, девочка!

– …выбор Совета будет достойным. Я в этом не сомневаюсь, – Летт обвел аудиторию тяжелым взглядом. Лойон открыл было рот, но благоразумно решил не лезть, пока его положение шатко. Клан магов сейчас не в том состоянии, что бы диктовать свою игру. Умный мальчик. Через пару лет, если удержится на этой вершине, самой неверной и ненадежной, его влияние будет огромно.

Летт снял с пальца тройную рубиновую змейку и передал Ранесту. На обратном пути к своему месту скользнул по мне взглядом и едва заметно кивнул. Мда-а? Все-таки не ожидала. Но может… Инстинкт №1 взял наконец и его за жабры? Ладно, не будем передергивать. Против традиции не попрешь. Хотя я была уверена, что он будет упираться руками, ногами и хвостом. Ну что ж-ж, душу греет мысль, что и он может измениться. На худой конец – принять происходящее как неизбежное. Хотя представляю, как его это коробит. Еще бы – им, светлейшим принцем крови, пренебрегают. Мало того, используют в качестве банальнейшей ширмы.

– Итак, ритуал проведен по всем правилам и закончен. Не пора ли наконец перейти к текущим вопросам? – торопится, ой торопится оборотень. Котировки Серендора в моих глазах плавно упали. Ну-ну.

– Может, и пора. Только на вашем месте, молодой человек, я бы проявил больше уважения к Совету, – котировки упали не только в моих глазах. Ранест поджал губы и сел. Серендор фыркнул. Тихо, но я слышала. Болван. Этот голос он уже потерял – Ранест всегда руководствовался своим отношением к кандидату, а не линией клана. Эту причуду ему всегда прощали, так что его голос заполучить можно всегда. Самый натуральный болван.

– Предлагаю выбор лиана отложить к концу заседания. Возражения?

Грубо и самоуверенно. Нарывается.

– Кто это умер, что ты стал королем?

Ну что я говорила?

– Белый Волк, – надменно брошенная фраза еще не успела отзвучать, а добрая половина Совета уже напряглась. Крайне опрометчивый и недальновидный шаг. Кая любили или по крайней мере уважали все.

– И ты вздумал встать на его место? – Ян Кая не любил, даже ненавидел. Но, безусловно – уважал. При том, что вражда между оборотнями и вампирами вошла в легенды.

– Не кланнику вампиров совать нос в дела Стаи.

– Если кто и будет мне указывать, то не зеленый зарвавшийся мальчишка! Уважай старших, волчий щенок!

– Вот уж не думал, что возраст имеет такое значение. Члены Совета равноправны, если я помню закон. Впрочем, – он приподнял брови и с издевательской вежливостью поклонился. – если господин комендант утверждает, что в законе написано иначе – я возьму свои слова обратно. Ведь кому знать закон лучше, не правда ли?

Большая ошибка. Очень серьезная. Никогда не тыкай в глаза Вайскопфу законами – это правило. Никогда не пытайся унизить вампира. Он и так сегодня шальной, теперь последствия могут быть непредсказуемыми.

Я вскочила. Если их сейчас не развести, пустопорожнее гавканье будет продолжаться до вечера, а у меня еще масса дел. К тому же это все равно моя неофицальная обязанность на Совете – следить за порядком, так же как и у Ранеста – проведение официальной части.

– Вайскопф, Серендор, уймитесь! Свои личные проблемы решать будете после окончания Совета!

– Уж кому бы говорить, Волчица!

Щенок! Терпеть грязные намеки от старого врага – это одно, но от него… Действительно, зарвался.

– Да, мне и говорить, раз вы не можете держать себя в руках! Что вы тут устроили? И еще метите на место Вожака? – я прищурилась и улыбнулась. Очень многообещающе. И очень, очень недобро. Как бы то ни было, Серендор мгновенно вспомнил, кто я. И почел за лучшее заткнуться. Я послала точно такую же милую улыбку вампиру. Вайскопф смерил противника взглядом, в котором явственно читалось обещание так просто этого разговора не оставить, и уселся на свое место с непроницаемым выражением лица. Что-то будет.

– В чем-то Серендор прав. Действительно, почему бы не разобраться сначала с менее…масштабной вакансией? – мурчащий голос Летта прервал затянувшееся молчание.

– Действительно. Лично я и весь клан магов за, – на последней фразе Лойон нахмурился. Ой, не ладно, не ладно в клане…

– Но только если все члены Совета сохранят достоинство. Призраки никогда бы не позволили бы себе подобного.

– Никто и не спорит, Лау. Лично я приношу извинения от имени клана всем присутствующим.

– Ты еще не глава клана, Тар! И я еще в состоянии сказать за себя.

– Практика показала, что нет.

– Да как…

– Серендор! Помолчал бы уже, – прошипела Клео.

– Раз так… Все согласны? – Совет согласно замычал. – Тогда прежде чем мы приступим, клану магов хотелось бы прояснить кое-какие моменты, – Лойон внимательно посмотрел на меня и продолжил: – Впрочем, я думаю, они будут интересны всем. Как известно, Совет собрали досрочно по причине гибели одного из глав кланов. Не будет преувеличением сказать, что Белый Волк пользовался всеобщим уважением. И его смерть вызывает вопросы. Думаю, один из членов Совета вполне может на них ответить.

Это что еще за выверты? Куда идем мы с… Неважно. И все же… Подозрения? Попытка задеть за живое? Выдать себя? Не слишком тонко. Но действенно. Если это он, конечно.

Это он? Один из самых вероятных кандидатов. Сила сейчас нужна ему как воздух. Природа магов цинична, жестока и непредсказуема. Непредсказуема более, чем у остальных.

Умен достаточно, и достаточно безобиден с виду. Это он? В Бездну! Пока не знаю.

Спокойствие, только спокойствие. Держать глаза широко раскрытыми.

– Не думаю, что это сейчас уместно. Это не панихида, – ответила я на ураганный артобстрел любопытных взглядов. Взгляды разочарованно скукожились. Истерики не дождетесь, драгоценные вы мои шакальчики.

– Быть может, вы все-таки окажете нам любезность? Все произошло так скоропалительно и в высшей степени неожиданно, – вклинился Летт. Издевается, гад. Исключительно из любви к искусству. Вгляделась в невиннейшие золотые глаза и перевела безмятежный взгляд на белую макушку.

– Боюсь, оказать эту любезность не в моих силах. О этом происшествии я знаю столько же, сколько и уважаемый Совет.

– О, неужели? Как печально. Но, без сомненья, можно сказать, что эта трагическая смерть огорчила вас больше всех присутствующих.

– Не думаю, – отрезала я. – Травника любили очень многие, и я уверена, найдутся те, кто скорбит более меня. Вы, например. Думаю, что не ошибусь, сказав, что обычная дружба стоит меньше, чем дважды спасенная жизнь. Не правда ли?

Оцепенел. Мне показалось, или я увидела в глазах тихую панику? Не показалось. Вот тебе за попытку залезть в чужую душу! Попробуй-ка отбить теперь свою.

– Разве я не права, принц? – Последнее слово я произнесла с особым ударением. Почти ничего не изменилось в расслабленной позе, безмятежном выражении лица. Почти. И он понял, что я это знала. Отвел глаза, впервые за время нашего знакомства. Через силу выдавил:

– Правы. Что ж, тогда не смею вас дольше беспокоить.

Что ж, свои скелеты в шкафу есть у каждого. И это не может не радовать.

– И все-таки, Тень. Что произошло? – подал голос Старр, маг жеста. Он знал меня достаточно давно и хорошо, и терпеть не мог политического словоблудия. По этой причине он и не стал главой клана.

– Я не знаю, я же сказала.

– Давайте не будем притворяться, что никто не понимает очевидного. Ты знала его лучше всех нас вместе взятых. И мысль о том, что ты не в курсе дела, абсолютно нелепа.

– Старр, ради богов, я действительно очень мало знаю. На самом деле. И я не понимаю, какая была необходимость вообще поднимать этот вопрос.

– Была. Что его убили, это очевидно. Если кто-то охотился персонально на него, это одно. Но если охотились за вожаком Стаи, это совсем другое.

Старр, ты мне, конечно, нравишься, но ты сам не понимаешь, куда лезешь. А если понимаешь? А может, у меня паранойя? В любом случае, этот разговор опасен. Так что –извини.

– Я плохо разбираюсь в делах Стаи. Он со мной не о политике разговаривал, если уж на то пошло!

Ладно, хорошо, пусть так. Если дать подтверждение, как бы невзначай вырвавшееся, их уютным иллюзиям, упрямой убежденности, что нас много лет связывали пылкие амурные отношения (некоторые нас даже поженили), они проглотят любую чушь.

– Что не разговорами они занимались, так это точно! – донеслось неясно откуда. Та-ак, явился в кои то веки. Помощничек, что б его. Но помогло. Многозначительное шушуканье и сальные смешки понеслись со всех сторон. Наживка заглочена и со смаком пережевывается. Вороньё.

Так-с. Что дальше?

– Тень, прекрати ломать комедию! Ты что-то скрываешь?

Г-господи! Он что, совсем ничего не понимает? Да протри ты глаза, Старр! Что на вас всех так действует?! Какие-то ненормально-туповатые.

– Что я могу скрывать, по-твоему? Шесть внебрачных детей или труп под осинкой? Если ты считаешь, что убила его я, то так и скажи!

– Я просто пытаюсь узнать, что произошло, пока это не аукнулось всем.

– И магам прежде всего. Не надо меня убеждать в яром альтруизме клана. Я не поверю.

– Я вовсе не…

– Знаю, знаю. И вот что, – я повысила голос, чтобы было слышно всем. – Полагаю, обо всей этой истории тебе известно гораздо больше всех. Тебе, не мне. Труп нашел ты. И не будете ли ВЫ так любезны, и не скажете ли нам всем, что же произошло?

– Я… – Старр растерялся. Явно не ожидал такого финта ушами. Все головы выжидательно повернулись к нему. Он неторопливо прокашлялся, прекрасно понимая, что его приперли к стенке. Я почти слышала, как проворно ворочаются мысли в этой седоватой голове, составляя развернутый план выступления. Искусством говорить много, не говоря ничего, он владеет из рук вон плохо.

Поэтому он изложил факты. Да, он упирал на то, что нашел его случайно. Скорее всего так и было, он бы не стал так подставлять себя. Но двойные комбинации при этом никто не отменял.

Очень плохо. Плохо, что пока я ни в ком не уверена. Обширный круг подозреваемых еще не облегчил жизнь ни одному следователю. Я слушала вполуха, ибо солгала – я нашла его первой. Хуже того, он был еще жив. И это было страшно.

Крови почти не было. Но я знала, что его ломали. И если бы только физически. Ломали, корежили и выворачивали на изнанку сознание, психику и восприятие. Я знаю, что это такое. Приходилось быть в роли как принимающей, так и отправляющей стороны. Хаос, какой мерзостью приходилось заниматься… Но это было необходимо.

Физическую боль можно выдержать. Способности оборотней к регенерации не имеют себе равных. Его в особенности. Он был Вожаком, этим все сказано. Но есть куда более действенные методы. Когда боль и ужас мешаются в одну гротескную мешанину безумно вывернутой реальности, когда можно поверить во что угодно, и собственное подсознание становится предателем, делающим реальными самые тайные, самые затаенные страхи. Он умер от разрыва сердца. Не хватило сил восстановиться. И это ему, выживавшему после выстрела в голову… Прожить четыреста семьдесят лет, чтобы умереть вот так…

– Опасность… – он из последних сил цеплялся за мучительное существование, чтобы сказать одно слово. Он дождался. Я пришла. Одно слово, но его было вполне достаточно. Полубезумный взгляд сказал мне гораздо больше. Он не сломался. Он сделал почти невозможное.

Таких больше не будет. Я надеюсь.

Потому что за это нужно платить. Он заплатил. Сполна.

И опять – одно слово. Такое же короткое и такое же ясное. «Возвращайся к реальности», проще говоря. Я вернулась. В бурлящее амбициями политическое болото.

Очаровательная перспектива. Я просидела со стеклянными глазами не меньше двадцати минут. У Вайскопфа была крайне настороженное выражение лица, и, поскольку сидел он ближе всех ко мне, я заключила, что вид у меня был аховый. Потом прислушалась, и поняла, что его настолько удивило. Передел власти уже миновал свою кульминацию и плавно двигался по направлению к урнам для голосования, а я совершенно ничего не предпринимала.

Ну и бес с ними! Пусть меня пристрелят, но Серендору место вожака помахало своей мохнатой лапкой. Он крайне опрометчиво повел себя в самом начале. И дело вовсе не в его моральных качествах, на которые плевать все хотели с высокой колокольни. Он выставил себя неудобным противником и еще более неудобным союзником. То бишь слишком открыто заявил, что не потерпит над собой власти. Такие вещи никогда не говорятся вслух. Легкий намек на возможность тобой манипулировать – и половина голосов обеспечена. А вот самомнение многих доводило до могилы.

Впрочем, впрочем…

– Кандидатам больше нечего сказать? – Ранест попытался плавно закруглиться.

– Есть, – Серендор ему это сделать не дал.

– Тогда прошу вас.

– Стая должна быть единой – только единая она станет сильной! Только так мы возвратим прежнее влияние. Стае нужен сильный правитель, способный покончить с ослабляющей нас раздробленностью! Помните о нуждах клана, когда будете делать выбор!

Тоже мне предвыборный лозунг. Будьте со мной, и я разрешу вам жить на ваши деньги.

– Еще что-нибудь?

– Это все.

Ранест открыл было рот, но его опять прервали. Тар поднял руку.

– Если позволите, всего несколько слов.

– Конечно.

– Я только хочу напомнить собравшемся, и особенно представителям Стаи, следующее: место Вожака пожизненно и этот выбор не из тех, который следует делать из сиюминутных нужд. Помните об этом, когда будете делать его.

Неплохой ход. Кстати, очень многие об этом действительно забывают. Конечно, статус Вожака еще никого не спасал от внутренних междусобойчиков с летальным исходом, но этот летальный исход нужно еще грамотно организовать. По закону за такую художественную самодеятельность – бесплатное пожизненное обеспечение однокомнатными апартаментами в Азане.

– Может быть, еще кто-нибудь хочет взять слово?

– Хочет, хочет, – Я решила хоть как-то поучаствовать в действе, дабы поддержать свою репутацию, создавая хотя бы видимость деятельности, раз уж так позорно пропустила возможность реально повлиять на ход событий.

– Прошу вас.

– Я буду кратка: не сделайте глупость. Стая, вам говорю. Вам с этим жить, а не всему остальному Совету. Что же касается остальных… Не промахнитесь. Благополучие кланов наполовину зависит от соседей, и не мне вам об этом говорить, кланники, – я развернулась к председателю. – Это все.

Ну конечно, это не божественное откровение. Более того, я не сказала ничего нового. И конечно же, все всё уже давно решили. Но репутация – страшная сила. И во имя ее поддержания надо было ляпнуть хоть что-нибудь.

– Раз так, прошу приступить к голосованию, – дошедшая из глубины веков голосовательная корзинка заняла почетное место на свободном краю поляны. Горку камней рядом с ней можно было вообще хранить в музее, как артефакты, дошедшие до нас со времен сотворения мира. Когда уже процедуру усовершенствуют до реалий сегодняшнего дня? Нет, конечно, временные порталы не стоит сбрасывать со счетов, как и некоторую отсталость энного количества параллельных миров, но все же…

– Первой выносится на голосование кандидатура Дольфа Серендора. Прошу собравшихся проголосовать.

Летт, сидящий ближе всех к корзине, встал первым. Подошел поближе, подхватил верхний камень из кучки и бросил в корзину. Какого цвета был камень, я не заметила. Но Летта не волнует возможное усиление Стаи. А вот склоки, которые начнутся в ней с вероятностью восхода солнца при избрании Серендора, и вздорный вспыльчивый Вожак будут на руку. Великий комбинатор, что б его. И камень был белым.

Члены Совета по очереди вставали и шли к корзине. Загадывали решение и камень принимал нужный цвет. Клео на любовника была зла, и пойти против своего клана не решилась, хотя колебалась долго. С этим ей тоже жить. Лау…что подумал он по поводу всего этого, сказать трудно. Политику призраков всегда было трудно проанализировать живым. Тая и Тар в одном лагере. Маги скорее всего разделились. Тая успешно дергает за ниточки и, боюсь, их кланник уже попался. Ищет поддержку вне клана, что само по себе не так уж глупо. Но идет из-за этого на конфликт с вампирами – что не слишком осмотрительно. Как клан они сильнее. Яну, понятно, не нужен соперник умный и предприимчивый, такой, как Тар. В таких вопросах эмоции излишни, хотя Серендор его и задел. Что касается остальных, судить не берусь.

Корзинку благополучно перевернули и Ранест занялся подсчетом. Пять белых и семь черных. Да здравствует здравый смысл! Хотя домашние заготовки явно восторжествовали.

Ну да мне до этого…Главное ведь результат, не правда ли? Я положила черный. Просто потому, что увидела достойную замену Каю.

– Совет решил. Отныне глава клана – Таррон Фар-Ланаттаро. Решение Совета – закон для всех. Преступивший его будет наказан. Да будет так, – ритуальные слова прозвучали. Автоматическое вступление в должность прилагается.

Серендор вылетел с полянки как пробка. Ян метнул острый колкий взгляд на Тара и расплылся в насмешливой ухмылке, показывая клыки и начало будущему соперничеству. Летт равнодушно пожал плечами, изящно взмахнув хвостом.

Все мгновенно примолкли, усиленно перестраивая свои планы под свежевыбранные реалии. Тар выглядел не особенно удивленным. Из этого и молчания Таи на Совете можно было сделать выводы, что все идет по плану. Хорошо просчитанному и виртуозно реализованному. Серендора принудили подставиться? Не удивлюсь. Интересненько. Не был ли вопрос о Кае поднят с его подачи?

Гм. Очень ножет быть. Просчитывали меня? Просчитали? Теряю форму.

Но самое интересное у нас впереди. Впрочем, не столь интересное, как могло бы быть. Обычно кровопролитные бои за эту должность ведутся с упорством сцепившихся за мешок с зерном пустынных хомячков, но перед лицом песчаной эфы хомячки как-то сразу теряют интерес к хлебу насущному.

Да, да, и еще раз да. Лиан. Огромная власть завлекательно виляет своим тощим хвостом на горизонте, вызывая у Совета рефлекс собак Павлова (Читала я такую любопытную работу. Занятно). Но есть одно большое но – через два года Высокое Собрание, провалиться ему в Бездну, о чем совершенно нетактично напомнил Ранест в самом начале. Чтобы никто не питал особых иллюзий. Даже Летт. Эфа подняла голову над песком и шипит, перекрывая воздух амбициям нашего маленького болотца. А поскольку все знают, чем дело кончится, зрелище будет скомканное и неинтересное. Жа-аль. А ведь выбор Вожака есть ясельный дележ погремушек по сравнению с тем, что иногда бывало при таких выборах.

– Если вопросов у уважаемого собрания нет, предлагаю перейти к главной нашей задаче на сегодняшний день. Я в который раз призываю собрание отнестись с величайшей серьезностью к своему выбору. Хочет ли кто-нибудь высказаться?

Хомячки высказаться не желали. Они желали, что бы эфу увел подальше от их пушистых задниц факир, для чего согласны, так уж и быть, всучить ему дудочку на временное хранение.

Самое интересное, мнение факира по этому вопросу никто узнать не озаботился.

– В таком случае, думаю, можно приступать.

Ранест обошел всех по кругу и раздал каждому по клочку пергамента (не удивлюсь, если его изготавливают специально для таких случаев – «в натуре» таких раритетов уже и не встретишь. Разве что на археологических раскопках).

– Позволю себе еще раз напомнить правила уважаемому Совету. На пост лиана могут избираться только лица, присутствующие на момент выборов на Совете, и являющееся его членами. Если кто-то хочет удалиться, то есть не желает быть избранным, пусть удалиться сейчас.

Резкое колебание воздуха, вытянутые лица и мрачная внутренняя усмешка. Это я решила устроить себе нервную разрядку за счет других. То бишь встала.

Чья-то рука обхватила мое запястье и дернула вниз. Воробей, не кочевряжься. Сядь, ради Тенет. От неожиданности я села. Это еще что за раздвоение личности? Темная фигура по-прежнему маячила напротив, привалившись к варине. А теплая ладонь, продолжающая сжимать мою руку, принадлежала хмурому белобрысому вампиру. Боится, как бы опять не вскочила. Какая солидарность! Мужчины, что б вас всех.

Процедура между тем шла своим ходом.

– Я думаю, все определились с выбором достаточно давно.

– Да уж, – пробурчал вампир. И он еще спрашивал, что я тут делаю! Лицемер несчастный.

– В таком случае, попрошу всех записать имя кандидата и сложить пергамент в урну.

Демократия в лучших традициях древности. М-да…Совет напрягся и со скрипом нацарапал требуемое. Я выставила кандидатом Вайскопфа. А что? Я человек или тварь дрожащая? Могу поразвлечься хоть раз в жизни? Тем более, что мой голос при данных обстоятельствах ничего не решает.

Бумажки были последовательно сложены в корзинку, извлечены оттуда и прочитаны. Кандидат был принят почти единогласно. После прочтения имени Вайскопфа последний послал мне кислый взгляд, продублированный Советом. Мой юмор не оценили. Жаль. А я так надеялась.

Традиционно необходимое голосование камнями все-таки провели. Единогласно. Хотя меня так и подмывало положить черный. Если уж дурачиться, так дурачиться до логического конца. Но этот фортель уж точно никто бы не оценил. Как же все-таки это не вовремя…

Ранест прокашлялся, и совершенно будничным тоном сообщил:

– Совет решил. Отныне лиан – Скайлин Фар-Аттуру. Единогласно.