"Караван мертвецов" - читать интересную книгу автора (Шумилов Павел Робертович)

РЭЙ

Переход получился очень хороший. Хотя караван и выехал поздно, но лошаки были свежие, отдохнувшие и шли в охотку. Первые два-три дня всегда так. Потом у новичков накапливается усталость, и в норму они приходят только к концу второй недели. А пока у костра велись оживленные разговоры.

– Дора, вроде, в городе ты по-другому ругалась.

– То в городе. А здесь грубо ругаться нельзя. Лес кругом, однако.

– В городе можно, а в лесу нельзя? – мужчины рассмеялись. Почему-то не над ней смеялись, а над Мириам.

– Так ведь Белая Птица отвернуться может! – обиделась девушка на непонятливых чужаков. В городе шумно, все говорят, суетятся. Не разберешь, кто сказал. А в лесу – сразу ясно. Нельзя в лесу ругаться, никак нельзя!

Утром поднялись рано. Дора даже удивилась – городские, вроде, жители, а так рано встают.

– Здесь сутки длиннее. Мы еще не адаптировались, – объяснила Мири, но Дора не поняла. Взяв опустевшую флягу, она побежала к ручью. Умылась, полюбовалась своим отражением, ощупала грудь. Вроде, чуть больше стала. Мири сказала, что поднимется как у нее. Неужели такое возможно?

Дора наполнила флягу и уже вставляла пробку, когда на затылок обрушилась дубинка.

Очнулась, конечно же, связанной, перекинутой через седло. Лошак шел мерной рысью.

– Господи, опять! – застонала она.

– Болит? – поинтересовался мужской голос.

– Что?

– Голова болит? Не тошнит?

– Болит. И не только голова.

– Не хотел так сильно бить, но твои совсем близко были.

– Меня Дора зовут. Я караванщица. А ты кто?

– Рэй.

Без всяких пояснений. Рэй – и все.

– Послушай, Рэй, развяжи меня. Рабынь каравана не связывают.

– Не очень-то ты похожа на рабыню.

Дора покрутила головой. Ошейник был еще на ней.

– Я ошейник совсем недавно получила. А с караваном десять лет хожу. Не веришь, взгляни на мою спину.

Рэй взглянул и присвистнул.

– Рэй, караваном клянусь, не убегу, пока сам не отпустишь.

Сильные пальцы принялись распутывать узлы, стягивающие за спиной руки и правую ногу Доры. Растерев запястья, она схватилась за луку седла, подтянулась и села перед Рэем. Он обнял ее за талию левой рукой. Дора ощупала шишку на затылке, осмотрелась. Лошак крупный, мощный, мускулы так и играют. Всадник под стать лошаку. И ведь симпатичный. Смотрит на нее с доброй улыбкой.

– Рэй, отпусти меня. У меня муж есть. Тебе я для забавы, а он любит меня. И я его люблю.

Молчание.

– Рэй, мы по делу едем, не просто так.

Руки мужчины потянулись к ошейнику.

– Не прикасайся! – взвизгнула Дора. – Я сама сниму. Не ты его надевал.

Она расстегнула ошейник и хотела забросить в кусты, но Рэй не позволил.

– Кто ты сейчас?

– Твоя рабыня, – уныло проговорила Дора. – Хозяин, продай меня. За меня хорошо заплатят. Двадцать пять золотых дадут.

Рэй застегнул на ней ошейник.

– Кто ты сейчас?

Так просто… Двенадцать лет без ошейника, ночей не спала, мечтала об этом. Ждала, надеялась. Десять лет пыль караванных троп глотала и ждала… А тут – за неделю – дважды.

И в который уже раз все вдруг так ясно стало. Это же ответ Белой Птицы на ее мольбы. Просила ведь избавить, спасти из страшного дома – и вот… Белая Птица просьбу Доры услышала, а глупая Дора не догадалась ей сказать, что не надо больше, помирилась она и с судьбой, и со страшным домом этим. Белая Птица ей господина нашла. Лучшего из лучших. Издалека к ней, непутевой направила. Жить она с ним будет долго и счастливо. Как за высокой каменной стеной. Первый раз ошейник Черная Птица подарила, а в этот раз – Белая. И клятв никаких нарушать не надо. Не по своей воле господина покинула. Только смирись со своей женской долей… Караван предупредила, девушек спасла, нету долгов перед прошлой жизнью. А Крис…

– О!.. Караван мертвецов, ты понимаешь, что ты наделал? Тебя Крис убьет теперь.

– Если найдет.

– Ты не понимаешь! Он найдет. Мы слышим друг друга за сто дневных переходов. – Дора потянулась к медальону, но на шее его не было.

– Твой амулет упал на землю. Извини, мне некогда было его поднимать.

Все предусмотрела Белая Птица.

Дора провела инвентаризацию. Кинжала в ножнах не было, но кошель с деньгами и кошель с сонными шариками на месте.

– Рэй, я караванщица. Я не смогу жить в форте.

– Я приведу тебе двух рабынь в помощь. Ты не будешь сама работать.

– Ничего ты не понимаешь. Караванщицы не боятся работы. Они боятся на одном месте сидеть. И, если я твоя жена, отдай ножик.

Рэй достал из сапога кинжал и отдал ей. Дора открыла в изумлении рот.

– А если я тебя им..?

– Мне не нужна жена, которой я не могу верить.

Даже мурашки по спине. И Крис так же сказал.

– Я не подниму этот кинжал на тебя! – горячо проговорила Дора и заплакала. В который раз за эту неделю.

– Рэй, – подступилась она снова через некоторое время. – Я не простая караванщица. Я кэптэн. Кэптэн Дора, может слышал? Если кэптэн едет проводником, значит дело очень серьезное. Понимаешь?

– Для тебя это дело уже кончилось.

– Ты не веришь, что я кэптэн? В моем караване двенадцать лошаков и пять рабынь!

– Верю. Не очень много, но для женщины в самый раз.

– Я убивала воинов и ножом и из лука! Рэй, я не для тебя.

– Я убивал воинов голыми руками. Ну и что? Ты – моя жена.

– Ну как тебе объяснить? – Дора выхватила кинжал у него из-за пояса, прижала острие к спине. – Останови лошака, или я тебя насквозь проткну.

– Ты клялась не поднимать оружие против меня, – спокойно проговорил Рэй, не замедляя движения.

– Я говорила про свой кинжал, а это твой.

– В чем-то ты права, – Рэй остановил лошака. Ну и что дальше? Совсем недавно одна караванщица поклялась, что не убежит. Кстати, такой ты мне еще больше нравишься.

– Рэй, я не хочу тебя убивать. Отпусти меня. – Он покачал головой.

– Отпустить тебя? Да я тебя всю жизнь искал.

– Ну пойми, бестолковый, я не себя, я тебя сейчас оплакивала. Тебя мне Белая Птица послала, а возвращаться нужно под крыло Черной. Я не от тебя, я от подарка Белой Птицы отказываюсь. Знаешь, что бывает с теми, кто от Белой Птицы отвернулся? Обидится она на меня. Конченая я. Не будет счастья в моей жизни. Понимаешь, на что я иду, от тебя отказываясь.

Надолго задумался Рэй, а потом решительно повернул лошака.

– Рэй, я сама дойду, тебе туда нельзя. Убьют.

– Все бабы – дуры. А красивые – в особенности. Только о себе думаете. У меча два лезвия.

– Господин, Дора тебя не понимает.

– Если тебя мне Белая Птица предназначила, думаешь она от меня не отвернется?

– Зверюшки лесные! Ой, что будет…

– Расскажи мне о своих спутниках.

Криса и Мириам они встретили довольно далеко от лагеря. В руках у Криса была черная коробочка, которую он поспешно спрятал в карман. В руке Мириам – меч.

– Ну вот! Видишь, меня ищут, – зашептала девушка Рэю. Рэй остановил лошака, положил руку на рукоять меча.

– Крис, Мири, это Рэй! – закричала Дора еще издали. – Рэй, это Крис, мой муж. А это Мириам. – Она расстегнула ошейник и завозилась с замком.

– Ты что, знакомого встретила, – удивился Крис. Мириам нагнулась и тихо сказала ему что-то. Дора соскочила с лошака, подбежала к мужу, протянула ему ошейник.

– Застегни, пожалуйста, – приподняла обеими руками волосы. Крис проверил замок, пожал плечами и защелкнул на шее девушки. Не удержавшись, она показала язык Рэю.

– Дора, что за фокусы? Я поручился за тебя перед Гребом.

– Фокусы, да? – обиделась Дора. – Пощупай, какой величины эти фокусы, положила его ладонь себе на затылок, дала ощупать шишку.

– Тебя похитили? Это твой спаситель? – воскликнул пораженный Крис.

– Я потом расскажу. Крис, Мириам, я сказать должна. Рэй едет с нами. Так Белая Птица хочет.

– Гребу это не понравится, – произнесла Мириам и убрала, наконец, свой страшный меч в ножны.

– … полная бредятина.

– Милый, они в это верят. Это для них жизнь. Все намного сложнее, чем ты думаешь.

– Из-за суеве… – Мириам прикрыла Гребу рот ладонью.

– Посмотри на это с другой стороны. Рэй проявил себя как джентльмен. И имя красивое. А у нас, как ты помнишь, проблема Тавии.

– Это тебя не касается, – рявкнул на нее Крис. Дора испуганно сжалась. Она ничего не понимала в разговоре. Сначала мужчины не понимали ее, пришлось три раза объяснять про Белую и Черную птицу, потом то же самое объяснила Мири, только непонятными словами, а теперь слова были понятны, но непонятно, о чем спор. Дора взглянула на Рэя. Тот сидел неподвижно, с каменным лицом.

– Крис, Дора, отойдите. Это приказ, – проговорил Греб.

– Конспиратор, – буркнул Крис, поднялся и пошел к деревьям. Дора поспешила за мужем. – Конспиратор нашелся, – бормотал Крис, усаживаясь спиной к дереву и открывая медальон. Из медальона раздался тихий, но отчетливый голос Греба:

– На что ты рассчитываешь?

– Дора сказала, что вы едете в опасное место.

– Да.

– В опасном месте кого-то могут убить. Или ее, или меня, или Криса. Если убьют Криса, Дора достанется мне.

– Интересный вариант. Особенно, если помочь Крису умереть.

Дора оглянулась. Меч Мириам был у горла Рэя.

– Не хватайся за оружие, – донесся из медальона голос Греба. – Я тебя не знаю, тебе не верю, и я тебя не звал.

Все-таки, жизнь прекрасна. Дора оглянулась, пришпорила лошака, догоняя караван и засмеялась. Просто от переполнявшего ее счастья. В караване было уже семь лошаков. И один человек, на которого она могла положиться. Сильный, храбрый и – главное – понятный.

– Дора, сюда! – закричал Греб. Девушка пустила лошака вскач, вырвалась в голову колонны.

– Что это за чертовщина? – спросил Крис, указывая вперед.

Метрах в двухстах впереди тропу пересекали завры. Огромные темнозеленые тела появлялись из леса справа от тропы и исчезали в лесу слева. Они были такие большие, что целиком их было не разглядеть. Выплывала из леса тупая морда на короткой толстой шее, передние лапы, необъятное брюхо, задние лапы. Голова уже скрывалась в лесу слева, а хвост еще не показался. Сразу за хвостом появлялся следующий завр – и так без конца. Голова, брюхо, хвост, голова, брюхо, хвост.

– Это нестрашно. Можно к ним вплотную подойти, можно даже рукой потрогать, – объяснила Дора.

– Что с ними? Мигрируют? От пожара спасаются?

– Не-а. Просто караваном идут.

– Завры – караваном?

– Ага. Вот! – девушка протянула вперед руку, будто без этого жеста завров не замечали.

– Подожди, подожди, – насторожился Греб, – если завры караваном – это не выдумка, то караван мертвецов – он что, тоже существует? Ты его видела?

– Я – нет. И не хочу видеть. Из тех, кто его видел, мало кто домой вернулся.

– Рассказывай, – приказал Греб. Глаза девушки радостно вспыхнули, она поудобнее устроилась в седле. Крис, Мириам и даже Рэй подъехали поближе.

– Давным-давно, когда дед моего деда еще не нагибаясь под лошаком мог пpойти, когда завров было много, а зверей совсем мало, – начала Дора, изменив зачем-то голос, – из одного крупного города вышел богатый караван. Такой большой, какие сейчас уже и не ходят. Одних рабынь при нем было не меньше пятисот…

– Порядка двух тысяч лошадей. Э-э-э лошаков, – прикинул Греб.

– Господин, не перебивай. И все рабыни были молодые, выносливые, красивые. И стоила каждая больше пяти золотых. Но встретился им по дороге колдун. И чем-то обидел его кэптэн каравана. Ничего не ответил ему колдун, но затаил обиду и пошел вслед за караваном. А когда остановились все на ночь, развел колдун костер невдалеке и всю ночь варил свои ужасные волшебные зелья. А утром, только караван тронулся в путь, напустил густого тумана. Такого густого, что в пяти шагах ничего не видно. Кэптэну бы остановить караван, да переждать туман, но памятью он отличался крепкой, дорогу знал хорошо, потому выехал вперед и повел за собой караван. А зловредный колдун закрутил дорогу кольцом. И, когда Кэптэн догнал хвост своего каравана, колдун выкрал Кэптэна вместе с лошаком, а повод второго лошака привязал к последнему. И произнес последнее, самое страшное заклинание.

Час проходит, другой, уже туман рассеялся, а караван идет как ни в чем ни бывало. Никто не замечает, что кэптэна нет. Подошло время отдыха, а караван идет. Некому подать сигнал на остановку. Уж солнце к вечеру клонится, а караван идет. Лошаки из сил выбились, рабыни плачут, а караван идет. Солнце село и снова взошло, а караван идет. И хотели бы люди остановиться, да не могут: неведомая сила их вперед толкает. Долго ли под палящим солнцем человек без глотка воды выдержит? Скоро умирать стали. Но все равно идут. На четвертый день в караване ни одного живого не осталось, но идет караван. Шагают мертвецы, ведут под уздцы мертвых лошаков. Мясо с костей сошло, одежда истрепалась, а караван идет. Шагают скелеты людей, ведут под уздцы скелеты лошаков. Тюки с товаром под дождем мокнут, под солнцем сохнут, рассыпаются, товары на дорогу падают, никто их не поднимает. А караван все идет. И если приблизится кто к тому каравану, лошак ли, человек ли, того караван в себя засасывает. Старые скелеты от древности рассыпаются, новые их место занимают. Не кончается караван.

– Что же колдун не снимет заклятие? – спросила Мириам.

– С колдуном особая история приключилась. Когда он голову каравана с хвостом соединил и последнее заклятие произнес, не подумал, с какой стороны каравана стоит. Внутри кольца оказался. Что дальше с ним было, никто не знает. Может, с голоду помер, а может, караван его в себя принял. Некому это рассказать. Но вот что удивительно. Караван, вроде, по кругу ходит, а его то в одном, то в другом месте видят.

– Жалко девок, – первым нарушил тишину Рэй.

– Красивая легенда, грустная, – согласился Крис.

– Смотрите, уже маленькие завры пошли, – воскликнула Мириам. И на самом деле, завры сильно измельчали. Последний был совсем малыш – ростом по колено человеку и меньше двух метров длиной. В отличие от взрослых, хвостик малыша то и дело завивался колечком.