Шукшин ВасилийКапроновая елочка

Василий Шукшин

Капроновая елочка

Двое стояли на тракте, ждали попутную машину. А ма-шин не было. Час назад проехали две груженые -- не остано-вились. И больше не было. А через восемь часов -- Новый год.

Двое, отвернувшись от ветра, топтались на месте, хлопа-ли рукавицами... Было морозно.

-- Кхах!.. Не могу больше, -- сказал один. -- Айда греть-ся, ну ее к черту все. Что теперь, подыхать, что ли?

Метрах в двухстах была чайная, туда они и направились.

Впереди, припадая на одну ногу, шагал тот, который предложил идти греться. При своей хромоте он шел как-то очень аккуратно, ловко, ладно. Следом, заложив руки за спи-ну, вышагивал мужик метра в два с лишним. Шагавший впе-реди то и дело оглядывался на тракт; второй сосредоточенно смотрел себе под ноги. Оба были из одной деревни, из Була-нова, оба утром приехали в город по своим делам и договори-лись вместе уехать. Тот, что пониже, работал кладовщиком в Булановской РТС, другой -- кузнецом в той же РТС. Кладов-щика звали Павлом. Большого мужика -- Федором.

-- Я думаю, их совсем седня не будет, -- сказал Павел. -- Под Новый год ни один дурак никуда не поедет.

Федор промолчал.

В чайной было тепло и пусто.

Павел прошел к стойке. Федор для приличия обмахнул рукавицей валенки и тоже прошел к стойке.

-- Налей по сто пятьдесят, -- сказал Павел.

-- Все еще не уехали? -- без всякого интереса спросила буфетчица. (Они уже разок приходили греться.)

-- Не уехали. Новый год с тобой встречать будем. Соглас-ная? -поинтересовался Павел.

Молодая толстая буфетчица налила два по сто пятьдесят, отрезала два куска хлеба и только после этого ответила:

-- Много таких желающих найдется.

Павел сдвинул шапку на затылок, весело посмотрел на буфетчицу, сказал неопределенно:

-- Да-а...

Выпили. Присели к столику, молча ели хлеб, макая его в солонку.

Вошел еще один посетитель, представительный мужчина в козлиной дохе, в новых негнущихся валенках, в папахе.

Сказал громко:

-- С приближающимся! -- У него, видно, было хорошее настроение.

Никто ему не ответил.

Мужчина подошел к стойке, расстегнул доху.

-- Сто грамм, голубушка, и чего-нибудь... -- вытянул шею, разглядывая полки. -- Чего-нибудь на зубок.

Павел толкнул коленом Федора, показал глазами на пред-ставительного мужчину. Федор кивнул. Этого человека они знали. Жила в их деревне одинокая вдова Нюра Чалова, до-брая, приветливая баба. И вот этот самый человек ездил к ней из города по праздникам и в выходные дни. В городе у него была семья, дети, двое, кажется. Нюра знала это, но по-чему-то отказать не могла -принимала. Все жалели Нюру, а этого гуся осуждали.

Мужчина выпил водку, смачно крякнул и подсел с бутер-бродом к столику.

-- Тоже ехать?

-- Мгм.

-- Нету машин?

-- Мгм, -- односложно отвечал Павел, в упор разгляды-вая мужчину.

-- А что делать?

-- ???

-- Черт... Мне надо срочно в Буланово добраться. Что же делать-то?

Павел, продолжая нескромно разглядывать ухажера, спросил:

-- Что, живешь там?

-- Да нет... -- Мужчине стало жарко, он приспустил с плеч доху. Павел увидел у него во внутренних карманах две бутылки водки. -- В гости еду.

-- Понятно, -- значительно сказал Павел.

-- Как же добираться-то будем? -- сокрушался мужчи-на. -- А вам не в Буланово?

-- Пешком, -- решительно сказал Павел, отвлекаясь от ухажера. -- Я думаю, надо идти, Федор. А то прокукуем тут... А?

Федор задумчиво жевал.

-- Вы тоже в Буланово? -- еще раз спросил мужчина. Опять ему не ответили.

-- Пойдем бором, часа через четыре дома будем. Дорогу я знаю.

-- Сколько километров? -- все пытался влезть в разговор мужчина. И опять на него не обратили внимания.

-- Как, Федор?

-- Пошли. -- Федор поднялся.

-- Так вы тоже в Буланово? Или куда?

-- В Буланово, -- сердито ответил Павел.

-- Черт возьми совсем! -- Мужчина потрогал в раздумье гладко выбритый, круглый, как пятка, подбородок. -- Что же делать-то? Совсем не идут машины?

-- Попробуй подожди, может, тебе повезет.

Павел с Федором пошли из чайной. Мужчина смотрел им вслед тоскливым взглядом.

-- К Нюрке опять собрался, -- сказал Павел, когда вы-шли на улицу. -Водка в карманах... Гад.

Федор сплюнул на снег, надвинул поглубже шапку.

-- Всыпать разок хорошенько -- перестанет ходить, -- сказал он. Помолчал и добавил: -- Нюрку только жалко.

-- Она тоже хороша!.. Знает же, что у него семья, дети!..

-- Та-а... чо ты ее осуждаешь? Ихное дело... слабые они. А он, видно, приласкал.

Отошли от чайной далеко уже, когда услышали сзади возглас:

-- Э-э!

Их догонял ухажер.

-- Ты глянь! -- изумился Павел. -- Идти хочет.

Федор ничего не сказал и не сбавил шага.

-- Пошли!.. Иду с вами! -- объявил ухажер таким тоном, точно он кого-то очень обрадовал этим своим решением.

Пошли втроем.

Окраина городка точно вымерла. Злой ветер загнал все живое под крыши, к камелькам. Под ногами путников гром-ко взыкала мерзлая дорога.

-- Я седня на заводе разговор слыхал: в девятьсот вось-мом году не метеор в тайгу упал, а люди какие-то к нам при-летали. С другой планеты, -заговорил Павел, обращаясь к Федору.

-- Ерунда все это, -- авторитетно заявил ухажер. -- Фан-тазия.

-- Что-то у них испортилось, и произошел взрыв -- ма-лость не долетели, -- продолжал Павел, не обращая внима-ния на замечания ухажера. -- Как считаешь, Федор?

-- А я откуда знаю?

-- По-моему, люди были, -- сам с собой стал рассуждать Павел. -Что-нибудь не рассчитали... Могло горючего не хватить.

-- Сказки, -- уверенно сказал ухажер. -- Народу лишь бы поболтать, выдумывают всякие теории.

Павел обернулся к нему.

-- Есть поумнее нас с тобой. Понял?

Ухажер не понял.

-- Ну и что?

-- А то, что не надо зря вякать. "Сказки"...

Ухажер, глядя сверху на Павла, снисходительно усмех-нулся.

-- Верь, верь, мне-то что.

-- Каждый из себя ученого корчит... -- Павел сердито вы-сморкался. -Расплодилось ученых: в собаку кинь -- в уче-ного попадешь.

Ухажер опять усмехнулся и посмотрел на Федора. И ни-чего не сказал. Замолчали. Под ногами тонко пела дорога: взык-взык, взык-взык... Ветер маленько поослаб.

Вышли за город. Остановились закурить.

-- Теперь так: этот лесок пройдем, спустимся в лог, прой-дем логом -ферма Светлоозерская будет. От той фермы до-рога повернет вправо, к реке... Там пасека попадется. А там километров шесть -- и Буланово, -- объяснил Павел.

Пошли.

-- А ты чего в городе делаешь? -- спросил вдруг Федор, оглянувшись на ухажера.

-- Как?

-- Где работаешь-то?

-- А? По снабжению. -- Ухажер расправил плечи, весело посмотрел вперед. Положительно у него были хороши дела. Он радовался предстоящей встрече.

-- Воруешь? -- поинтересовался Павел.

-- Зачем? -- Снабженец не обиделся. -- Кто ворует, тот в тюрьме сидит. А я, как видишь, вольный человек.

-- Значит, умеешь.

-- А к кому в гости идешь? -- опять спросил Федор.

Снабженец ответил не сразу и неохотно.

-- Так... к знакомым.

-- Сколько ты, интересно, получаешь в месяц? -- Павла взволновал вопрос: ворует этот человек или нет?

-- Девятьсот восемьдесят. По-старому конечно.

-- А семья какая?

-- Четверо со мной.

-- Жена работает?

-- Нет.

-- Давай считать, -- зловеще сказал Павел. -- Двое ребятешек -- обуть, одеть: пару сот уходит в месяц? Уходит. Же-на... тоже небось принарядиться любит: клади две сотни, а то и три. Пятьсот? Себе одеться -- двести. Семьсот?.. А то и все девятьсот: выпить тоже, как видно, не за ворот льешь. Так? На пропитанье клади пять-шесть сот -- сколько выходит? А ты одет-то вон как -- одна доха небось тыщи две с половиной...

-- Две семьсот, -- не без гордости поправил снабженец.

-- Вот!

-- Уметь надо жить, дорогой товарищ. А это последнее дело: увидел, что человек хорошо живет, -- значит, ворует. Легче всего так рассуждать.

-- А где же ты берешь-то?!

-- Уметь надо, я говорю. И без воровства умные люди крепко живут. Голову надо иметь на плечах.

Павел махнул рукой. И замолчал.

Прошли лесок. Остановились еще закурить. -- Половинку прошли, -- сказал довольный Павел и по-хлопал себя руками по бокам. -- Счас там пельмешки заворачивают!.. Водочка в сенцах стоит, зараза. С морозца-то так оно это дело пойдет! Люблю празднички, грешная душа.

-- А чего ты без жены в гости поехал? -- спросил Федор, глядя на снабженца спокойно и презрительно.

Тот нехорошо прищурился, окинул громадного Федора оценивающим взглядом, сказал резко:

-- А твое-то какое дело? -- Он, видно, стал догадываться, куда клонит Федор. -- Что тебе до моей жены?

Федор и Павел удивленно посмотрели на своего попутчи-ка: как-то он очень уж просто и глупо разозлился. Павел кач-нул головой.

-- Не глянется.

-- Мне до твоей жены нету, конечно, дела, -- вяло согла-сился Федор. -Интересно просто.

Пошли дальше.

Прошли еще километра три-четыре, прошли лог, сверну-ли вправо.

Стало быстро темнеть. И вместе с темнотой неожиданно потеплело. Небо заволоклось низкими тучами. Подозритель-но тихо сделалось.

-- Чувствуете, товарищи? -- встревоженно сказал снаб-женец.

-- Чувствуем! -- насмешливо откликнулся Павел; они с Федором шли впереди.

Еще прошли немного.

Федор остановился, выплюнул на снег окурок, спокойно, ни к кому не обращаясь, сказал:

-- Счас дунет.

-- Твою мать-то, -- заругался снабженец и оглянулся кру-гом -- было совсем темно. И все та же зловещая давила ти-шина.

-- Успеем, -- сказал Павел. -- Поднажмем малость.

Федор двинулся вперед. За ним -- Павел и снабженец.

-- А если не успеем? -- спросил снабженец. -- А?

-- Отстань, ну тя! -- обозлился Павел. -- Трухнул уже?

Пошел снег. Поначалу сыпал сухой и мелкий, потом по-валил густо, хлопьями. Все пространство от земли до неба наполнилось тихим шорохом.

Так продолжалось недолго. Стал дергать нехолодный ве-тер, и с каждым разом порывы его крепчали.

Через десять минут вверху загудело.

-- Так, -- сказал снабженец, останавливаясь. Но оба его спутника молча продолжали идти вперед. Снабженец догнал их.

Ветер сперва кружил: то в спину толкал, то с боков. По-том наладился встречный -- в лоб. В ушах засвистело, в лицо полетели тысячи маленьких холодных пуль.

Дорогу перемело; ноги то и дело вязли в сугробе. Павел раза три отбегал в сторону, пропадая во тьме. По-являлся и кричал бодро:

-- Верно идем!

А идти становилось все труднее. Ветер ревел, бил людей холодными мокрыми ладонями, пытался свалить с ног. Ввер-ху нечто безобразно огромное, сорвавшееся с цепей, бесно-валось, рыдало, выло...

Снабженец путался в длинной дохе, падал. Один раз упал и потерял рукавицу.

-- Э-э! -- заорал он, ползая в снегу -- Подождите!

К нему подошел Федор. Долго вместе искали рукавицу. Нашли. Федор помог снабженцу подняться.

Павел топтался на снегу кругами -- хотел понять: на до-роге они или сбились.

-- Где же пасека-то твоя?! -- не скрывая раздражения, крикнул снабженец.

-- Будет и пасека! Все будет... -- ответил Павел. -- Терпе-ние! -- Он надолго пропал в темноте.

Федор и снабженец стояли рядом, спинами к ветру.

-- Трепач он, -- сказал снабженец.

Федор повернул к нему голову.

-- Я говорю, сбился он! -- повторил снабженец.

Федор промолчал. Он знал это.

Неожиданно рядом появился Павел.

-- Так, братики!.. -- Он коротко и невесело хохотнул. -- Маленько того... заблудились!

-- Как? -- спросил снабженец.

-- Но я направление примерно знаю. Надо идти.

-- Как заблудились?! -- опять спросил снабженец.

-- "Как! Как!" -- озверел Павел. -- Пасека должна быть, а ее нету, вот как! Заладил, блохастый!

-- Ты что, смеешься, что ли?

-- Пошли! -- скомандовал Павел. -- Главное, идти, не стоять. Я направление знаю: на ветер надо идти.

Федор послушно двинулся вперед -- на ветер.

-- Да куда идти?! Куда идти?! -- перекрывая вой ветра, за-орал снабженец. -- Вы что, маленькие, что ли?!

Ему не ответили. Двое удалялись от него. Он догнал их, схватился за полушубок Федора, быстро заговорил:

-- Надо счас в снег зарыться, переждать!.. Я слышал, так делают. Мы же пропадем иначе. Выбьемся из сил и пропа-дем! Он же не знает, куда идти!..

Федор, не оборачиваясь, крикнул:

-- Ничо, шагай!

С полчаса медленно, с отчаянным злым упорством шли навстречу ветру, проваливаясь по колено в снег.

Ветер неистовствовал.

Павел остановился наконец, долго соображал, бессмыс-ленно вглядываясь в ревущую тьму.

-- Ну?! -- крикнул Федор.

-- Придется выходить на тракт. На деревню можем не по-пасть -- ни черта не видно! Сворачиваем! -- распорядился он.

-- Сволочь! -- громко сказал снабженец.

Это услышали; Павел повернулся и пошел было к нему, но Федор подтолкнул его вперед.

-- Дерьмо собачье, -- проворчал Павел.

Опять трое, перегнувшись пополам, медленно побрели по целику. Ветер теперь бил слева. Еще прошло какое-то время.

-- Я больше не могу! -- заявил снабженец. -- Все!

Остановились.

-- Как это не можешь? -- спросил Павел.

-- Не могу! Ясно?.. -- Снабженец глотнул ветра, закаш-лялся. -- Надо же... кха-кха-кха!.. Надо ж понимать, идиоты! Никуда нам не выйти! -- Он сел на снег и согнулся в новом приступе кашля. -- Я зароюсь в снег и пережду.

К нему подошел Павел. Склонился.

-- Идти надо, чего ты слюни-то распустил! Куда заро-ешься, дура сырая?.. Замерзнешь тут, как кочерыжка, и все. Он на сутки зарядил, не меньше. Идти надо!

-- - Уйди от меня, трепач! -- взвизгнул снабженец и заматерился.

Павел облапил его, стал поднимать.

-- Пойде-ешь!.. Как Исусик пойдешь у меня, ухажер су-чий. Я те зароюсь...

Снабженец отчаянно упирался, хрипло, всхлипами ды-шал... Плюнул в лицо Павлу.

-- Гад! Завел!..

Павел развернулся и навесил снабженцу в челюсть. Тот упал в снег. Федор, стоявший до этого в сторонке, подошел к ним, оттолкнул Павла. Взяв снабженца за грудки, поднял.

-- Кому сказано: идти! А то, если я разок вмажу, от тебя одна доха останется. Шагай!

Снабженец покорно пошел.

-- Погоди, -- сказал Федор. -- Давай твою доху, а сам на-девай мой полушубок -- легче будет.

Снабженец молча снял доху, надел легкий, удобный в ходьбе полушубок.

Павел вышел вперед... И опять пошли.

Часа в четыре ночи Павел остановился, расстегнул полу-шубок, вытряхнул из-за пазухи снег, сказал без особой ра-дости:

-- Буланово -- собак слышно. -- Он устал смертельно.

Постучались в крайнюю избу.

Их спросили из-за двери, кто они, откуда... Павел назвал себя, Федора. Им сказали, что не знают таких. Павел заорал:

-- Вы что, с ума там посходили?! Люди подыхают, а они допрос учинили!

-- Вышибай дверь, -- робко и устало посоветовал снаб-женец.

Их впустили.

В избе выяснилось: это не Буланово, а зверосовхоз "Маяк".

Павел аж присвистнул.

-- Какого кругаля дали!

Снабженец осторожно отряхивался у порога. Федор снял доху, повесил на стену. Снабженец снял ее, вынес в сенцы и там долго отряхивал с нее снег.

-- Водки теперь, конечно, не достать? -- спросил Павел.

-- Какая водка! -- воскликнул хозяин, зевая и кутаясь в одеяло -- в избе выстыло. Из-за его спины выглядывала не-довольная заспанная жена. -- Я б счас сам с удовольствием похмелился.

-- Ну, нет так нет. На нет, говорят, и спроса нет, -- груст-но согласился Павел.

Снабженец долго устраивал доху на вешалку, потом при-сел на припечье.

-- Давай спать, Федор, -- сказал Павел. -- Небось не простынем.

Они расстелили на полу полушубки, легли, не раздеваясь.

Хозяин дал им укрыться свой тулуп.

Снабженец залез на печку.

Погасили свет.

-- Стретили Новый год, -- вздохнул Павел. -- Язви тя в душу.

Буран колотил по крыше дома. В печной трубе тоскливо завывало. Во дворе, под окнами, скулила собака. Громко хлопали ворота -- когда входили, забыли их закрыть.

-- Ворота-то... черти вы такие, -- сказал хозяин. -- Рас-хлещет теперь.

Пришельцы промолчали -- никому не хотелось идти за-крывать ворота.

Минут десять лежали тихо.

-- Слышь, на печке! -- строго сказал Павел. -- У тебя есть водка. В карманах, в дохе. Я видел вчера. Мы же отдадим тебе...

-- Была, -- откликнулся негромко снабженец. -- Потерял я ее. Выронил.

Павел повернулся на бок и затих.

С печки послышалось ровное посапывание. Павел не-слышно поднялся, подошел к дохе снабженца и стал шарить по карманам -- искал водку. Водки действительно не было. В одном кармане он наткнулся на какой-то странный колю-чий предмет. Павел вытащил его, зажег спичку -- то была маленькая капроновая елочка, увешанная крошечными иг-рушечками. Елочка была мокрая и изрядно помятая у осно-вания. У крестовинки прикреплена бумажка, и на ней напи-сано печатными буковками: "Нюсе, моей голубушке. От Мити".

-- Положь на место, -- сказал вдруг снабженец с печки.

Павел положил елочку в карман дохи, лег.

-- К Нюрке опять пошел? -- спросил он.

-- Не твое дело.

-- "Митя", -- передразнил Павел. -- Какой же ты Митя? Ты уж, слава те Господи, целый Митька.

-- Огурцов Укроп Помидорыч, -- зачем-то сказал Федор. И хмыкнул.

-- До чего ушлый народ! -- возмутился Павел. -- Залезет вот такой гад в душу с разными словами -- и все, и полный хозяин там...

-- Пошли вы к черту! -- громко сказал снабженец. -- Че-го вы злитесь-то, как собаки?

-- Да хватит вам, -- заворчал хозяин. -- Нашли время разговаривать. Дайте доспать нормально.

Замолчали.

Хозяин через три минуты захрапел.

-- А то злятся все, как собаки, -- сказал снабженец с печ-ки. -- Не глянется, что лучше вас живу?

Павел и Федор не сразу нашлись, что на это ответить.

-- Закрой варежку, -- сказал наконец Павел. -- Ворюга.

-- Ты меня поймал, чтоб так говорить? -- повысил голос снабженец.

Чувствовалось, что он привстал.

-- Я тебя по походке вижу.

-- Нет, ты поймал меня?

-- Сдался ты мне -- ловить тебя. А от Нюрки тебя, поган-ца, отвадим, заранее говорю. Придешь седня, мы там погово-рим.

-- Да какое ваше дело?! -- почти закричал снабженец.

Проснулся хозяин.

-- Ну, ребята, -- сердито заговорил он, -- пустил вас как добрых людей, так вы теперь соснуть не даете. Чего вы орете-то? Что, дня не хватает для разговоров ваших дурацких?

Замолчали.

Долго лежали так.

-- Как собаки накинутся... -- шепотом сказал снабженец.

-- Гад, -- тоже шепотом сказал Павел. -- "Милой голу-бушке..." Голубчик нашелся. Я тя седня в деревне приголублю.

Федор хохотнул в рукав.

-- Мужики, у вас совесть есть или нету? -- совсем зло сказала хозяйка. -- Вы что?!

-- Все, спим, -- серьезно сказал Павел. -- Давай спать, Федор.

Скоро все заснули,

К утру буран улегся.

Павел с Федором проспали; снабженца в избе уже не было.

-- Ушел, -- сказал хозяин.

Выпили с хозяином две бутылки водки и пошли навеселе в Буланово.

Двенадцать километров отшагали незаметно.

В Буланове завернули еще в чайную, еще подкрепились... Совсем хорошо стало на душе.

-- Пошли к Нюрке зайдем? -- предложил Павел. -- Поглядим на их...

-- Пошли, -- согласился Федор.

-- Мне все же охота поговорить с им, -- не терпелось Павлу -- Доху надел... Сука! А я полушубок не мог взять: по шестьдесят восемь рублей привозили, не мог занять ни у кого. А что я, хуже его работаю?! -- Павел кричал и размахи-вал руками. -- Что я, хуже его?!

Федор молчал.

Нюра ждала гостей... Только не этих. Сидела в прибран-ной избе -нарядная, хорошая. Стол был застелен камчат-ной скатертью; на нем стоял начищенный самовар -- и все пока, больше ничего. В избе было празднично.

-- А где он? -- сразу спросил Павел.

-- Кто?

-- Этот гусь... В дохе-то?

Нюра покраснела.

-- Никого здесь нету. Вы чего?

-- Не пошел, -- сказал Федор. -- Он обратно в город уехал.

-- А-а... струсил! -- Павел был доволен. Стал рассказы-вать Нюре: -Шли ночью с твоим... ухажером. Елочку тебе нес, гад такой. И главное, написал: "От голубчика Мити". Я говорю: если, говорю, я тебя еще раз увижу у Нюрки, ноги повыдергаю. Ты, говорю, недостойный ее! Ты же так ез-дишь -лишь бы время провести, а ей мужа надо. Да не тако-го мозгляка, а хорошего мужика! -- Не замечал Павел, как меняется в лице Нюра, слушая его. -- А ты гони его, если он еще придет! Гони метлой поганой! Митя мне, понимаешь...

Федор смотрел на Нюру. Молчал.

-- Спасибо, Павел, -- сказала Нюра.

-- Ты мне скажи, когда он придет...

-- Спасибо тебе. Позаботился. А то сидишь одна -- и ни-кому-то до тебя нету дела. А ты вот пришел... позаботил-ся... -- Нюра отвернулась к окну, кашлянула.

-- А чего? -- не понял Павел.

-- Ничего. Спасибо... -- Голос Нюры задрожал. Она вы-терла уголком платка слезы.

-- Пошли, -- сказал Федор.

-- А ты чего, Нюр? -- все хотел понять Павел.

-- Пошли, -- опять сказал Федор. И подтолкнул Павла к двери. Вышли.

-- А чего она?

-- Зря, -- сказал Федор. -- Не надо было.

-- Чего она, обиделась, что ли?

Федор не ответил.

-- Ей же, понимаешь, делаешь лучше, она -- в слезы. Бабье!

-- Трепесся много, -- сказал Федор. -- Как сорока на колу. У вас все в роду трепачи были. Балаболки.

-- А ты-то чо? -- Павел приостановился от неожиданности.

Федор как шагал, так продолжал шагать.

-- Федор! -- крикнул Павел. -- Пошли, у меня пара буты-лок дома есть. Пошли?

Федор свернул в свой переулок -- не оглянулся.

Павел постоял еще немного в раздумье. Плюнул в серд-цах и тоже пошел домой.

-- Пошли вы все!.. Им же, понимаешь, лучше делаешь, а они... строют из себя. Я же виноват, понимаешь. Народ!