"Ведьмино кольцо. Советский Союз XXI века" - читать интересную книгу автора (Шубин Александр)

Мост самоубийц

19 июля.

Рейс Москва — Сан-Франциско.

Василий.

«Истинная свобода — это воля к выбору. Свободный человек — не тот, кто беспорядочно размахивает руками, то и дело меняя направление пути под воздействием дуновения ветра. Истинно свободный человек умеет выбрать путь и не сходить с него, несмотря на сопротивление титанических сил, пока избранные им высшие ценности не поставят путника перед новой развилкой».

— Любопытное наблюдение, молодой человек. Что читаете?

— Не знаю точно. Друзья дали адресок в Сети. Я люблю такие штуки.

— Да, в наше время люди меньше увлекались философией, все время гнались за успехом... Или это я гнался, а мои родители втихую зачитывались Шопенгауэром?

Василий оторвался от монитора, его круглое небритое лицо приобрело вежливо-приветливое выражение и повернулось к соседу по сиденью — пожилому иностранцу, напоминавшему Тедди Рузвельта. Дедок сносно говорил по-русски с сильным американским акцентом. Василию нравилось, что теперь с иностранцами все чаще можно говорить на родном языке. Русский вошел в моду, коварно провоцируя умственную лень. Не эта ли лень при всеобщем знании твоего языка подвела американцев?

— You speak Russian very well[2].

— Вы мне льстите.

Некоторое время они так и говорили: Василий по-английски, а американец — по-русски. Наконец представитель «великого и могучего» сдался.

— В вашем возрасте, наверное, рискованно летать на челноках. Все-таки перегрузки.

— Я крепкий старик. До сих пор бегаю, диета. Космос — моя страсть. Между прочим, я был пассажиром первого пассажирского челнока. Моя жена сказала, что я сумасшедший. Выложить годовую зарплату «за билет на «Титаник». Так она сказала. Но все окончилось благополучно, я видел Землю со стороны. Вам это привычно, а для нас... Я ведь еще застал вашего Гагарина, высадку на Луну.

Наступал приятный момент невесомости.

— Вы в Сан-Франциско или дальше?

— Да, в город.

— По делу?

— Именно, а вы?

— Я живу под Лос-Анджелесом. Там нет космодрома.

— Красивый город. Я был там лет десять назад.

— О, теперь многое изменилось. Старики всегда говорят, что все становится хуже. Но, я думаю, вы согласитесь. Америка не та, что прежде.

— Не огорчайтесь. У нас тоже не сразу наладилось.

Невесомость закончилась. Стали давать обед. Американец заказал вегетарианский. Словно подтвердил анекдот о том, что американцы делятся на белых и черных, вегетарианцев и ножкоедов, голубых и... Нет, он не будет рассказывать этот обидный анекдот соседу. Интересно, какие анекдоты рассказывают они про нас.

— Скажите, Сэм, а есть у вас анекдоты про русских?

— А, вы вспомнили анекдот о вегетарианцах и любителей куриных ножек, голубых и жертвах харасмента? Хо-хо. Про русских? Хорошо, только не обижайтесь.

— Что вы, я уже сам нарушил политическую корректность.

— Встречаются как-то русская, француженка и американец...

Тут раздался взволнованный голос по внутренней трансляции: «Уважаемые пассажиры. К сожалению, наш космический корабль многоразового использования вынужден изменить траекторию полета по требованию группы террористов. Надеемся, что компания сможет компенсировать вынужденные неудобства. Предположительный пункт посадки — космодром Турфан». Про себя Василий решил, что это даже кстати. Если, конечно, все кончится хорошо. Одно успокаивало — если по ним действительно выстрелят, то сработает система спасения. Салон разделят на герметические секторы, и каждый отстрелят на своем парашюте.

Сэм, хоть и не закончил анекдот, как ни в чем не бывало ел травку, время от времени вытирая длинные седые усы. Увидев, что Василий отвлекся от своей рыбы, он ткнул вилкой в направлении кабины:

— Не слушайте эту болтовню. Меня уже третий раз так «захватывают». Террористы сидят где-то в горах. Возможно, у них даже есть ракета. Чтобы их успокоить, корабль задержал снижение. Сейчас готовят ракеты перехвата на случай, если по нам действительно кто-то выстрелит. Потом нас спокойно посадят в Сан-Франциско.

Словно в подтверждение слов ветерана последовало опровержение предыдущего сообщения.

— Это все ерунда, Вася. Вот в Сан-Франциско я вам не советую зевать. Там не шутят. Вы уже знаете, где остановитесь? А то поехали ко мне в Санта-Барбару. С утра полетите по своим делам.

Вася вежливо отказался, записал номер нового знакомого в Сети, оставил свои координаты. На космодроме Сэм проводил Василия до аренды флаеров (как называли здесь автолеты, отрицая российский приоритет), где они и расстались.

— Что желаете, сэр?

— Мне, пожалуйста, вот этот синий на одни сутки.

Раздалось характерное шипение реактивной стрелы. Служащий бодро прыгнул под металлический стол. Раздался сильный удар, посыпалась каменная крошка. Василий даже не успел испугаться. Служащий встал, отряхнул кепку, плащ клиента, меланхолически взял трубку мобильника:

— Хай, мастерская. Третий блок. Да, две стрелы. Колонна еле держится. И стену попортило. Нет, стену не сильно. — Положил трубку на место. — Извините, я не расслышал, — на одни сутки?

У выхода что-то сверкнуло и грохнуло. Пробежали несколько полицейских.

— У вас что тут, война?

— Нет, что вы. После похорон старика Линкольна это называется борьбой с преступностью. Разные ребята выясняют отношения. Правда, последнее время они делают это все время.

На маленьком автолете подлетели двое рабочих. Достали баллон с какой-то эмульсией. Залили выбоины, повозились, придали форму. Улетели. Стена и колонна были как новые.

— А у вас тут автолеты, то есть флаеры, не сбивают?

— У вашей машины сильное защитное устройство. Включается при наборе высоты. Так что, если будут стрелять из баловства, ничего страшного. Если вы кому-то сильно насолили, могут потратить хорошую дорогую ракету. Тогда, конечно, не спасет. Но это всегда так было.

— Спасибо, утешили.

Машина быстро набрала высоту. Закатный город напоминал шахматную доску. Одни здания и кварталы горели электрическими огнями, другие утопали во тьме. Их жутковатые силуэты напоминали о картинах из американских фильмов ужасов. Здесь Америка не знала себе равных. Справа ветер носил по улицам такие кучи мусора, что некоторые пакеты и обрывки долетали даже до высоты воздушного сообщения. Впереди гряда небоскребов отражала закат, ярко загораясь желтым и багровым. Слева что-то горело по-настоящему. Зато спереди все было чистенько, улицы и здания ярко освещены. Время от времени внизу щелкали и бахали орудия убийства и разрушения. Впереди вспыхнула крыша небоскреба. Наверное, там засел какой-нибудь «крепкий орешек-5». К горящему зданию потянулись грузовые автолеты с огромными баллонами. Они быстро залили огонь и начали закачивать в разгромленную крышу какую-то эмульсию. Вася вспомнил, как в аэропорту ремонтировали разбитый столб. Наверное, к утру небоскреб будет как новенький.

Василий включил местное видео и тут же получил полную информацию о происходящем. Ему была предоставлена видеокарта той части города, где он пролетал. Наложившись на панораму, которую зритель видел из окна, карта очертила места всех происходящих инцидентов. Вон там расовые волнения — черная Ассоциация любителей легкой музыки в союзе с Фронтом исламского освобождения бьет полицейских за вчерашний инцидент на танцплощадке. Полицейским помогают добровольные дружины, организованные по самым разным признакам. Больших успехов добились китайцы и голубые, они зашли с тыла. Это хорошо видно на карте, но в реальности сам черт ногу сломит, просто что-то грохочет и горит. А вот взрыв в небоскребе — результат неосторожного обращения с энергетической установкой. Во всяком случае, такова официальная версия компании, журналистов внутрь не пустили. Зато вон под тем роем полицейских автолетов идут бои совсем другого рода: проходит вручение Премий виртуального пространства Западного побережья. Здесь собрались губернаторы и весь бомонд. Плохое настроение у Нэнси Чартер (жюри ее отвергло) и Бэнджамина Хоука (его вилла была только что взята штурмом и разграблена, пока он объявлял следующую номинацию).

По защитной оболочке автолета что-то хлестко щелкнуло. Пожалуй, хватит экскурсии. Вася выключил видео, набрал в компьютере адрес, и машина понесла его по оптимальному маршруту к дому Александра Бычкофф.

— Hi, can I talk to Alexander?[3]

— No, he is absent now.[4]

Александра не было дома, на связи оказалась его пятнадцатилетняя дочь Лайза. Вася объяснил девушке, что он, Олег Гуськофф, находится в городе проездом и привез для Александра образцы зубов среднеазиатских змей.

Бычков был старым приятелем Романова, и если против Сергеича действовала глобальная организация, то этот адрес наверняка был под наблюдением. Артем и Вася хотели это проверить, но так, чтобы дальнейший маршрут Васи остался неизвестен злоумышленникам.

Лайза проверила документы, просветила гостя на предмет наличия оружия и сверила его фотографию с банком данных разыскиваемых маньяков — в Америке без этого нельзя. Но после этих непродолжительных процедур Олег (он же Василий) мог чувствовать себя как дома. Лайза приготовила ему кофе с молоком из пакетика, подогрела картофельные чипсы, усадила на диван и зачем-то даже накрыла пледом, как будто он перед этим промок насквозь. Все это время она не переставая рассказывала гостю о тяготах американской жизни и о том, как ошиблись родители, когда покинули землю обетованную (так она называла Союз).

«Олег» благожелательно поддерживал разговор, хотя делал это с некоторым усилием. Ему уже порядочно надоели стенания некоторой части западной публики по поводу нынешних бедствий цивилизации и заискивание перед Советским Союзом. Тем более что Василий считал — дома дела обстоят отнюдь не блестяще. А если в страну хлынут эмигранты со всего света, то они, пожалуй, потопят лодку. Когда Василий высказывал такие настроения вслух, его обычно ритуально обвиняли в шовинизме. Но в общем-то сочувствовали и... меняли тему разговора. Он не был экспертом по демографическим вопросам, и поэтому считалось, что его частное мнение не имеет большого значения. Хотя, судя по результатам электронных референдумов, оно является типичным.

— Сейчас на Дальнем Востоке дают землю общинам репатриантов. Я уже была ездила, выяснял условия. Можно наскопить небольшая сумма и поселиться недалеко от Магадан. С энергией там хорошо — ветряки работают весь год. Тепличное овощеводство, гидропоника. Я в этом разбираюсь хорошо. У меня даже есть проект коттеджа. Проблемы с гражданством, много бумаг надо, а то бы уже на следующий год переехала из этот кошмар. Эх, папа, папа, зачем уезжал?

— Наверное, он хотел как лучше. Тогда ему было легче жить здесь.

— Да нет. Тоже много проблем было. Сейчас жалеет, много жалеет. Говорил, хотел дети были счастливы.

— Да все у вас наладится. У нас было почти то же самое. Даже Союз развалился на какое-то время.

— Нет, не было то же самое. Президент— наркоман. Исламисты и черные расисты занимают страну. Вы знаете черные расисты? Вы знаете, если крадут людей каждый день. Штаты не слушают президента. Никто не слушает. Энергии не хватать — очень дорого. Дышать нечем. Вода пить нельзя. Все помешаться на своих правах: расы, неудовлетворенные тетки-феминистки, адвокаты, меньшинства, большинства — сумасшедший дом. Олигархия — все иметь. У них контроль за видео, производство чипов — золотое дно. Но им плевать на Америка. Они могут жить, где хотят. Все строить себе крепости в море у берег Южной Америки. А здесь пропадай все.

Василию было трудно возражать. Он смутно помнил, что в детстве тоже было много панических разговоров. Но, наверное, тот российский кризис все же был не так тяжел, как эти американские несчастья. Тогда люди как-то выкарабкались. Просто жили, решали свои проблемы. Да и политики в конце концов перестали очень сильно мешать, по-видимому, просто парализовали друг друга. Так что мировые потрясения начала века, которые он помнил уже хорошо, прошли даже как-то весело. Всем надоело ждать апокалипсиса, и захотелось сменить декорации. Что-то в этом роде он попробовал объяснить Лайзе.

Она слушала его, жадно пожирая глазами, будто он вещал какое-то религиозное откровение своей фанатичке. Тут Вася обнаружил, что плед сполз в сторону, блузка на слушательнице оказалась полурасстегнутой, а девичья ручка юркнула к нему под рубашку. Но «совращение малолетних» в его планы никак не входило, и он решил быть добрым, но строгим.

— А ну стоп. Это еще что такое? Что ты себе позволяешь?

— А если это любовь?

— Любовь — чувство святое. Давай договоримся: у нас с тобой любовь братская.

— Это еще как? — Лайза смотрела на него удивленно-ласковым взглядом, а между тем рука упорно продолжала пробираться к низу живота.

— Это значит все то же самое, но без секса.

— А что плохого в секса?

— Хотя бы то, что по законам твоего штата за этот милый роман меня могут посадить лет на пять. Ты же несовершеннолетняя.

— А-а, так ты боишься. — Лайза разочарованно отодвинулась, не сдавая, впрочем, своих позиций на его животе.

Это был сильный ход. Конечно, Василий ничего не боялся. Или, во всяком случае, не мог себе в этом признаться. Однажды он бросился с автолета в байкальскую воду только потому, что у него захватило дух от высоты и ужаса перед холодной водой. Впрочем, тогда трюк был хорошо рассчитан, в том числе и на милую соседку. А вот сейчас на него смотрят разочарованные глаза — герой оказался трусом. Другой бы сдался, тем более что на самом деле в закрытом помещении им вряд ли кто-то мог предъявить обвинение. И девочка была явной акселераткой — уже не Лолита. Или ему так показалось?

Другой бы сдался. Но Василий был моралистом:

— Что ты, я бы и в Швеции тебе не дал себя изнасиловать. Дело не в юриспруденции, а в ответственности. Знаешь, к чему приводит беспорядочная половая жизнь?

— Ну вот, опять как в колледже. Да знаю, знаю. Но тут ничего беспорядочная. Я тебя люблю и готова выйти тебя жениться. По законам Сибири это уже возможно. Я выясняла. (Рука предприняла еще одну атаку на Васин пупок, но была перехвачена. Теперь «Олег» владел инициативой.)

— Ага! Милое создание. Любовь, говоришь. А юридическая сторона проработана заранее.

— Конечно. У меня есть, был бойфренд из Хабаровск. Жениться предлагал. Но я тогда молодая была, глупая. И чувства не тот, что сейчас. Так что не обижайся и вообще расслабься.

«Олег» не стал расслабляться, вытащил руки Лайзы из-под своей одежды, посадил расчетливую хозяйку рядом на диван и как можно нежнее прижал к своему боку. Она возмущенно, почти театрально встала, вышла в ванную и закрыла за собой дверь. Пока «Олег» думал, что делать, если хозяйка вернется нагая, Лайза выслушивала нотацию. В зеркале появилось лицо какого-то старца. Он сурово заговорил. Слова поступали Лайзе в наушник, и Вася не мог ничего слышать.

— Что ж ты делаешь? Хочешь парня подвести под закон о сексуальном домогательстве? Тебе же до совершеннолетия полгода! Ты должна была отследить, кто его пасет, и все. А ты его тянешь в постель, маленькая... — Старец еле сдержался, чтобы не употребить оскорбительное выражение.

— Дядя Саша, ты не понял! Я ради дела. Я же могу сейчас с ним поехать и вертеть им, как надо...

Дядя Саша, видимо, справился с приступом гнева и ответил почти ласково:

— Дуреха ты маленькая. Ты же сейчас все сорвешь и посадишь ему жучок на хвост. Двух людей отследить проще, чем одного Джеймса Бонда. Бросай самодеятельность и делай, что решили заранее. Результат перешли Артему, и мне копию.

— А если я...

— А если будешь своевольничать, я Артему покажу твои сексуальные похождения.

Лайза вышла из ванной, застегнутая на все магниты, и села рядом с Васей. Теперь они напоминали уже не любовников, а любящего отца и любимое, но ершистое (и взъерошенное) чадо. «Папа» продолжил воспитательную работу, много говорил о братских чувствах, о том, что «еще найдешь свое счастье», что в случае чего можно приехать к нему в гости с отцом. И вообще...

Чувствовал он себя при этом полнейшим кретином. В голове проносилось то «Где мои семнадцать лет?», то «А вдруг будет любить меня еще пару лет, а я так и не остепенюсь. Почему бы нет?» На Лайзу он при этом смотрел сверху и видел только спутанные волосы — нарушенную конструкцию, созданную с помощью какого-то электрогеля. А Лайза между тем пронизала пространство спокойным мечтательным и немного хитроватым взором. Думала о чем-то своем.

— Ну поняла? Будешь мне как сестра.

— Да.

— Вот и хорошо. Пошли гулять.

— Пошли.

Василий на минутку зашел в ванную и защелкнул за собой дверь. На всякий случай включил воду, достал из кармана небольшой пакетик. В пакетике содержался водолазный костюм, который очень хорошо садился под дутую куртку типа бодибилдинг и намеренно консервативные, не очень облегающие штаны. Трубочки он пока вытягивать не стал — это можно сделать и в воде.

Лайза уже рассчитала наиболее безопасный пешеходный маршрут. Главная достопримечательность в десяти минутах — гигантский мост через залив. Ближайшие боевые действия шли в километре. Против мелкой шпаны она взяла небольшой пульверизатор и спортивный арбалет.

Погода была тихой, и они поддали газа в куртки. Тело стало невесомым, можно было плыть по дорожке, едва касаясь ее ногами. С тротуара Сан-Франциско выглядел гораздо симпатичней, чем с высоты птичьего полета. Аккуратные коттеджи, садики. Лишь некоторые здания были сожжены и еще не восстановлены. То ли владельцы уже совсем разорились, то ли уехали далеко. По улицам мирно гуляли прохожие, как правило, демонстративно вооруженные. Вася вспомнил хронику Чечни конца прошлого века. Горожане дружески раскланивались с милой парочкой. Лайза полностью приняла правила братской любви и ласково жалась к Васе под бочок, не предпринимая каких-либо сексуальных покушений. Аккуратно и со вкусом накрашенная, она выглядела вполне совершеннолетней. Утреннее небо было красиво разлиновано лучами солнца и разноцветными, почти виртуальными облаками. На некотором удалении от них в режиме автопилота следовал арендованный «Олегом» флаер. Вдали грохотал то ли гром, то ли очередная разборка. Вот и мост. Охранник посмотрел на посетителя наметанным глазом. Вроде не похож на потенциального самоубийцу. Хотя из-за экономической депрессии уже и вполне приличные люди стали прыгать, укрепляя репутацию этого сооружения как «Моста самоубийц».

Они сдали оружие на хранение. В случае необходимости могут получить его с другой стороны. Ах нет, только посмотреть? Тем лучше. С моста открывался прекрасный вид на город — красивую рыбину со стеклопластиковым гребнем небоскребов на спине, словно приготовленную на блюде в салате садов.

— Ну, привет, сеструха, слушайся папу, — ласково сказал Василий, перегнулся через изгородь и полетел в воду. Некоторое время Лайза ошалело смотрела на расходящиеся далеко внизу круги, потом истошно заорала.

Флаер, потеряв связь с хозяином, равнодушно полетел на базу. К Лайзе, бившейся в истерике, подбежало несколько работников охраны моста. Один уже по-деловому шарил эхолотом — дело привычное.

На небоскребе в центре города два джентльмена наблюдали эту сцену на экране монитора. Их видеокамера висела в воздухе недалеко от моста.

— Вы знаете, а он, похоже, нас все-таки надул. Попробуй, сыщи его в такой мутной воде.

— Ловить рыбу в мутной воде — ваша профессия. Не так ли?

— Но не в такой загаженной, как вода залива. Ладно, придется смириться с поражением. И вот что, когда девочка успокоится, с ней надо ласково побеседовать. Возможно, она что-то все-таки узнала о нем. И вообще, интересная девочка. Похоже, за билет на Колыму с видом на жительство она на многое согласна.

— Ну это типично.

— Конечно, но не у всех американских девочек, мечтающих эмигрировать в Союз, есть нужные нам знакомые.

Придя в себя, Лайза ответила на незатейливые вопросы полиции и понуро отправилась домой. Войдя в небольшой парк, где ее закрывала листва, девчонка вдруг изменила маршрут, свернув на соседнюю улицу к офису почты. Там она зашла в кабину закрытой связи и набрала: Абонент fdg5570723, копия aah000382: «Все ОК. Еще одна капля на твою мельницу. Сигнал с видеокамеры шел из офиса 23490. Люблю. Соскучилась».