"Тайна Алмаза" - читать интересную книгу автора (Нефедьев Константин)

Глава 14 Ночные шорохи

Чуть потрескивала большая восковая свеча в серебряном подсвечнике. Ее неровный, колеблющийся свет освещал просторную комнату. У стены стоял небольшой венский столик на тонких изогнутых ножках. Над ним висел портрет человека с мужественными чертами лица в форме офицера лейб-гвардии.

За столиком, в вольтеровском кресле, сидела молодая женщина с усталым, печальным лицом, в ее пальцах дымилась папироска.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть.

— Войдите!

Вошел Кручинин.

Он расстегнул плащ, снял шляпу.

Живой, очень быстрый взгляд поочередно скользил с предмета на предмет, почти не задерживаясь.

— Здравствуй, Лина! Почему ты молчишь? Ты привезла деньги? — спросил Кручинин.

Женщина опустила голову.

— Деньги, — заговорила она, — это твое первое приветствие после разлуки. — Губы ее задрожали.

— Лина, родная, — Кручинин взял ее руку и припал к ней губами. — Я по-прежнему люблю тебя. Я не могу представить свою жизнь без тебя, вся моя удача, все мое будущее связано с тобой, но мы столкнулись с невероятными трудностями.

Всюду мне грозит опасность. Этот негодяй, укравший нашу тайну, хочет погубить меня, он хочет использовать мой аппарат, мое открытие в своих целях… Сейчас он всюду строит для меня ловушки, ему нужно убрать меня с дороги. Это хитрый и коварный враг. Это игра со смертью…

Прости, если в такой момент мысли мои сосредоточены на чем-то ином, кроме тебя.

Я пошел на огромный риск и открыл свою тайну незнакомым людям, мне нужны деньги — много денег. Без них я мертв. Эти деньги я получу только в том случае, если нашим компаньоном станет богатый человек. Но люди слишком глупы, они не видят, какие возможности сулит мое открытие.

Кручинин горько усмехнулся.

— Все наши средства ушли на постройку аппарата. Мы лишились верных и близких людей, аппарат погиб. Нам нужно построить другую машину. У нас ничего больше нет. Я каждую минуту жду пулю из-за угла или кинжал в спину, но не уйду отсюда, пока не добьюсь того, что мне нужно. Я твердо знаю, что есть люди, которые оценят мое открытие. Их только нужно найти. Линочка, родная моя, я знаю, как тебе тяжело, ты устала, но будь мужественной. Мы еще будем счастливы. Во имя нашего будущего нужно пройти через все испытания сейчас!..

Кручинин замолчал и обхватил голову руками. Лина припала к его груди.

— Милый, я верю тебе, я люблю тебя, но я так боюсь, что с тобой может что-нибудь случиться. Если бы ты знал, сколько я выстрадала, что пережила за это время!

Лина откинула голову и посмотрела Кручинину в глаза.

— Всегда помни, Артур, если с тобой что-нибудь произойдет, я… тоже умру. Ты знаешь, какой я была шесть лет назад, когда бросила дом, родных, близких и пошла за тобой. Я падала в обморок от одного вида крови, а сейчас… я убила человека… Не смотри на меня так — я убийца…

— О чем ты говоришь, Лина?

— Денег я не смогла достать, и тогда все трое — я, Инри и Шагрин — приехали в столицу. Я написала тебе шифрованное письмо. Инри целые дни разыскивал тебя по улицам в надежде на случайную встречу. Вам так и не удалось встретиться, — вздохнула Лина. — Наконец, я получила от тебя телеграмму. Я пришла на условленную квартиру с Шагриным, но вдруг туда ворвались вооруженные люди.

Шагрин был убит, а мне удалось спастись. Страшно подумать, что могло произойти, если бы ты тогда не опоздал. Ведь пуля, которая убила Шагрина, предназначалась тебе, Артур.

— Когда я пришел на условленную квартиру, — перебил ее Артур, — сразу понял, что произошло несчастье, я так волновался! Особенно, когда увидел, что убит Шагрин.

Я понял, что тебе удалось бежать. Какое счастье, что в этом доме был тайный выход и я своевременно уведомил тебя об этом. Я обыскал труп Шагрина, у него, конечно, ничего не оказалось, и я его похоронил там же. — Кручинин тяжело вздохнул.

— Артур, а ты убежден, что эта засада и убийство Шагрина — дело рук Маккинга?

Кручинин недоуменно посмотрел на Лину.

— Как же может быть иначе? Если Маккинг не замешан во всей этой истории, то что же нужно было этим людям, которые напали на вас?

— Это самое главное, чего я не знаю.

— Гм! О месте встречи я сообщил тебе телеграммой, смысл ее понять могла только ты.

— Я сразу же ее уничтожила. Остается только два предположения: либо на телеграфе были шпионы, и они смогли прочесть шифр, либо все это нелепая случайность. Но я тебе обещала кое-что рассказать.

После этого несчастья я всячески старалась тебя разыскать. Адреса твоего я не знала. В конце концов я решила, что разыскать твой адрес я смогу, только поехав в Москву, так как ты должен был мне туда написать и сообщить о месте следующей встречи.

Перед отъездом я договорилась с одним человеком, чтоб он помог мне достать билет до Москвы, мы условились о встрече в доме на окраине, который раньше принадлежал папа. Но в назначенное время человек почему-то не пришел. И так как был уже поздний час и в городе было очень неспокойно, я решила там переночевать. Я хорошо знала, что жильцы все уехали, и вот представь: среди ночи чьи-то шаги. Я не струсила, Артур, ты это знаешь, но все-таки ночь, брошенный дом… У меня был револьвер, с ним я никогда не расстаюсь. Вот. — Лина вытащила из складок платья небольшой револьвер.

— Продолжай, Лина, продолжай, — попросил заинтересованный Кручинин.

— Вначале я подумала, что пришел тот, кого я ждала, но человек прошел по коридору и вернулся назад. Значит, это был не он. Тот знал комнату, в которой я находилась. Несколько раз мне чудились какие-то шорохи внизу (я была на втором этаже).

Когда рассвело, я решила уйти. Дом имел три выхода — один с парадного хода и два с черного. Я решила воспользоваться одним из последних. Я только хотела открыть дверь, как вдруг слышу снова чьи-то шаги. Я замерла. Шаги стихли около моей двери, я подняла револьвер и стала ждать. Дверь открылась, и в ту же секунду я выстрелила. Это было очень рискованно: по улице патрулировало много вооруженных людей и выстрел мог привлечь чье-нибудь внимание. Я хотела сразу же бежать, но человек упал так, что я должна была перешагнуть через него, а я не решилась на это потому, что у меня не было уверенности — убит ли он.

Он не двигался; в дом никто не входил, и я понемногу успокоилась. Тогда я его осмотрела: это был мужчина средних лет, в штатском. Меня начало мучить сомнение, зачем я его убила? Хотел ли он действительно причинить мне зло? Я оттащила его внутрь комнаты и постаралась оказать ему помощь. Пуля попала в лоб наискось и вышла сразу около виска. Когда я приложила ухо к груди, он еще был жив. Я перетянула рану платком и остановила кровь. Потом я обыскала его. В кармане я нашла револьвер, документы и… коробку с нашим радикалом. Представь, как я удивилась, — в подкладке был у него зашит партийный билет на имя Широких. Вот и все.

Кручинин открыл протянутую Линой коробку.

— Да, этот радикал принадлежал Шагрину, — проговорил он задумчиво. — У нас было всего три таких коробки — у тебя, у меня и Шагрина.

— По-видимому, этот Широких участвовал в нападении на нас.

— Он остался в том же доме?

— Да. Но думаю, что его забрали. Выйдя на улицу, я рассказала какому-то прохожему, что в доме лежит раненый человек, дала денег, чтобы его отвез в больницу.

— А его документы?

— Я сочла нужным, чтобы он оказался лучше без них, тем более, что большевиков тогда громили.

— Что же случилось с Инри?

— О нем я ничего не могу сказать. Он исчез в день смерти Шагрина. Я вернулась сюда, но дом оказался занятый юнкерами. Мне пришлось искать другую квартиру.

Сколько я ни старалась что-нибудь узнать о судьбе Инри, мне так и не удалось: либо он убежал, либо был убит пьяными юнкерами. Мне самой едва удалось убежать от них. Вместе с ним исчез и один из наших радикалов.

— Не кажется ли тебе, что Инри просто убежал от нас?

Лина испуганно посмотрела на Кручинина.

— Инри? Ты с ума сошел! Ведь ты ему почти отец. Нет! Я об этом не хочу и думать.

— Ну, хорошо, а куда исчез радикал?

— Может быть… я сама его где-нибудь нечаянно обронила. Я даже твердо не знаю, в какой день он у меня исчез. Прости меня, Артур. Лучше поговорим о наших делах.

Кручинин задумался.

— Вновь пойти к этому скоту и отдать единственное, что у нас осталось, — алмазы за пятьдесят тысяч, — проговорил он после паузы, — а что потом? Уехать за границу, как ты предлагаешь? Нет, Лина, я так не хочу.

— К чему, Артур, держаться за Россию? — робко проговорила Лина. — Ведь ты был здесь осмеян, оплеван, вспомни, как тебя приняли в академии, тебя там сочли за сумасшедшего, не выслушали, а почти выгнали и только потом предложили быть лаборантом у этого бездарного Швальца.

— Но ведь сейчас, Лина, революция.

— А что изменилось? Вместо Николая сидит Керенский, и если Керенского свергнуть, на его место сядет какой-нибудь Михаил… Разве наше положение от этого изменится? Тебе, может быть, предложат должность у какого-нибудь другого Швальца, не больше. Уедем, Артур, уедем, милый! — на глазах Лины навернулись слезы. — Я уверена, что за границей русские ученые ценятся больше, чем у себя на родине. Артур, родной, уедем… Я так устала… — Лина уронила голову на руки и зарыдала.

Кручинин обнял ее.

— Может быть… может быть, нам на время скрыться, переждать, пока не установится твердая власть, — нерешительно начал Кручинин. — Маккинг потеряет наши следы, возможно, уедет из России.

Лина подняла голову, на ее ресницах дрожали слезы.

— А если Маккинг построит аппарат, тогда он предъявит на него свои права, и… ты будешь забыт.

— Нет, аппарат он не построит: он слишком глуп для этого. Он украл мои расчеты, но многого он все-таки не знает.

— А если знает? Ведь он был твоим ассистентом несколько лет. — Кручинин помолчал. — Подумай, какие страшные вещи в его руках? Если он все-таки построит машину высокого давления? Какую страшную силу представляет наш радикал в руках этого людоеда. Ты подумал об этом, Артур?

Кручинин закусил губу и молчал.

Лина прижалась к нему.

— Мне страшно, Артур. Мне страшно, что произойдет, если он применит наш радикал?

Ты подумай: отравленные океаны и реки, взорванные города, миллионы погибших человеческих жизней — и безграничная власть тирана.

— Да, ты права, Лина, — заговорил Кручинин, глаза его потемнели. — Мне нельзя думать о постройке другой машины до тех пор, пока мое изобретение находится в его руках.

— Может быть, — робко заговорила Лина, — нам действительно лучше на время исчезнуть, скрыться, оставить все работы, уехать куда-нибудь в глушь, а когда пройдет тревожное время, мы вновь возьмемся за аппарат и построим его лучше прежнего.

— Нет, — твердо проговорил Кручинин вставая. — Отныне все мои действия и поступки будут направлены на то, чтобы уничтожить этого негодяя, и клянусь, — Кручинин яростно сжал свинцовую коробку, — я это сделаю!..

На одной из окраин Петрограда, там, где Нева выходит из своих гранитных берегов и делает крутой поворот на север, в то время стоял богатый особняк княгини Лиговской.

Сама княгиня проживала в Италии, и все управление домом было поручено ее дальнему родственнику.

Последний, напуганный революционными событиями, продал все, что можно было продать, и укатил в Швейцарию.

Огромный каменный дом, опоясанный глухой высокой стеной, постепенно приходил в запустение. Лебеда и крапива пустили свои корни на клумбах редчайших цветов.

Прямые широкие аллеи поросли бурьяном.

Высокие окна с цветными стеклами были заколочены досками, и, казалось, ничто живое не нарушало покоя старого дома.

В глубине сада стояло небольшое строение с черепичной крышей. По ночам в его покосившихся окнах можно было заметить слабый свет.

Глухой ненастной ночью около дома встретились два человека.

— Значит, все благополучно, — заговорил один из них.

— Как нельзя лучше.

— Собственно, — продолжал второй, — вы знаете только половину дела, господин Саржинский, хозяин велел передать, что Фишер оказался на высоте.

— Неужели ему удалось…

— Да, и как нельзя лучше. Правда, товар подпорчен, но важно, что он в наших руках.

— Куда он доставлен?

— На «Треглит».

— Послушайте, Кони, вы человек с головой, — заговорил Саржинский, — будьте очень осторожны, имейте в виду, что вас усиленно ищут.

— Вот поэтому я нахожусь здесь, мокну под дождем и трясусь на этой старой кобыле. Мне поручено передать, — продолжал Кони, — хозяин доволен вами. Малютка доставлена на место. Объект номер два также доставлен на место. Кажется, Фишер загреб хорошую монету, — прибавил он уже от себя.

— Вам приказано во что бы то ни стало продолжать операцию над профессором. — Кони понизил голос и осмотрелся по сторонам. — Есть еще одно приказание. Вы знаете Фишера в лицо?

— Да, но он часто меняет грим.

— Это пустяки. Завтра к вам подойдет человек по имени Сайр, он поможет вам.

— Что я должен сделать?

— Фишер слишком много знает, к тому же это злодей, — усмехнулся Кони.

— Вы ведь, кажется, служите у него, — перебил его Саржинский.

Кони хитро прищурил глаза.

— Служил, господин Саржинский, — поправился он. — Человечество вам многим будет обязано, если вы избавите его от этого бандита. К тому же сделаете угодное богу дело и прославитесь как добрый христианин.

Оба тихо рассмеялись.

Кони протянул Саржинскому небольшой сверток.

— Мне приказано ждать вас до одиннадцатого. Надеюсь, вы хорошо понимаете, что это значит и что от вас требуется.

— Отлично понимаю, дружище. Старый хрыч будет у вас раньше назначенного срока.

— Дай бог!

— Мне пора.

Ночной гость сел на лошадь.

Когда топот затих, Саржинский открыл потайную калитку и скрылся в ней. Через несколько минут в глубине сада, в домике с черепичной крышей, вспыхнул свет.

Саржинский сбросил намокшую одежду и нетерпеливо распаковал сверток; в его руках оказалось несколько толстых пачек денег и никелированный изящный браунинг.

— Ого, — пробормотал он, рассматривая оружие. — Значит господин Маккинг действительно не любит шутить. — Он присел на стул и глубоко задумался.

Прошел почти час, прежде чем он снова поднялся, чтобы подкрутить пламя лампы.

— Итак, ваша карьера, инженер Кручинин, окончена, — чуть слышно пробормотал он и, не раздеваясь, прилег на кровать, стоящую в углу.