"Реквием по Сальери" - читать интересную книгу автора (Штерн Борис Гедальевич)

1

Печка в Центральном Доме Композиторов — все действующие лица должны от нее танцевать.

На стене висит портрет Петра Ильича Чайковского.

Под портретом — ружье Чайковского, двустволка.

В центре сцены — Мягкое Потертое Кресло и шикарный черный рояль типа"Стейнвей Д"

На рояле дымит медный тульский самовар.

Вначале, по старшинству, на сцене появляется Сальери и, кряхтя, усаживается в Потертое Кресло. Сальери старше Моцарта лет на сорок — когда он у гроба Сталина в почетном карауле стоял, Моцарт еще под стол пешком не ходил.

Итак, живет в Москве (можно и в Питере или в Новосибирске, но жить в Москве все-таки ближе к делу) такой весь из себя Сальери Антонин Иванович, композитор (можно и художник или писатель, но пусть уж по традиции Сальери будет композитором), русский (итальянского происхождения), 1912 года рождения, заслуженный, Гертруда и проч. Усаживается в Потертое Кресло и начинает пить утренний чай из тульского самовара.

Как вдруг выскакивает на сцену его любимый ученик — Моцарт Валерьян Амадеевич, а попросту"Валера", — молодой, глупый, гениальный, тоже русский (но неизвестно какого происхождения, хотя в фамилии присутствует подозрительный корень"моца"… ) и начинает выделывать всякие антраша и кренделя в три с половиной оборота и ни в грош не ставить Сальери — дескать,"старый веник, плохо метет, загородил молодым дорогу, ни пройти, ни проехать".

И все это происходит не в каком-то там занюханном 197… определяющем, решающем или завершающем году какой-то очередной пятилетки качества из количества, а на самом что ни на есть историческом переломе — предположим, в году 1991-м.

Возникает вопрос: что должен делать Сальери в этой пиковой ситуации?

Самое простое и умное — сидеть, пить чай.

Но самое простое не всегда получается, а на самое умное чаю не хватит. На"старого веника" можно бы и не обижаться — сойдет, как признание заслуг; но Валера Моцарт в кулуарах совсем уже распоясался: и композитор из Сальери хренниковый, и музЫчка у него соцреалистическая, с мелодией, и Гимн Удыгейской автономной области не Сальери написал, а Ференц Лист, а Антонин Иваныч свою подпись поставил и получил Ленинскую премию; и дачу себе Сальери за казенный счет отгрохал, и служебную машину почем зря на базар гоняет — в общем, все как положено, полный джентльменский набор обвинений.

Нельзя же так.

Что посоветовать Антонину Иванычу, которому Моцарт всю оставшуюся жизнь отравил?

«Ответить тем же! — подумает иной нетерпеливый балетоман. — Отравить Моцарта! Пригласить этого Валеру-Швалеру в ресторан Центрального Дома Композиторов — мол, посидим, выпьем, поговорим, — подсыпать ему яду в стакан с водкой, и с концами.» Ничего себе!