"Сила любви" - читать интересную книгу автора (Джеймс Элен)

Глава 5

На этот раз Ник не был нежен с Линди, но и она целовала его с той страстью, к которой все еще примешивалась злость. Ее пальцы сплелись у него на затылке, и его волосы опять поразили ее своей шелковистостью. Она с такой силой прижалась к нему, что он в конце концов уселся на стол. Но как только он вновь обрел равновесие, она очутилась в его объятиях. Его губы не щадили ее, его желание встречалось с ее неутоленным желанием. Это не было похоже на «школьный» поцелуй. О, нет. Стоило Нику прикоснуться к ней, как все, что дремало в Линди столько времени, вырывалось наружу в ответ на это. Все происходило помимо ее воли! Она позволила себе забыться еще на одно восхитительное мгновение в его объятиях, потом еще на одно…

Наконец, она как-то сумела оторваться от него и, спотыкаясь, попятилась назад, пока не вжалась в доску. Пошарив рукой, она взяла кусочек мела. Ей надо было взяться за что-то знакомое, это придало бы ей сил.

Ник сидел на краешке стола, глаза его потемнели.

— Линди, ну чего ты испугалась? Что я могу тебе немного понравиться, вместо однозначного презрения, с которым ты хотела бы ко мне относиться?

Линди катала кусочек мела между ладонями, пока они не покрылись белым слоем.

— Я презираю не тебя, а то, что ты делаешь. Может быть, ты лучше всех на свете. Я не знаю. Но это не меняет дела. В вопросе о совах ты не прав. На сто процентов. Целиком и полностью не прав!

— Наступит день, когда ты наконец поймешь, что можно добиться гораздо большего, если немного уступить, если чуть-чуть пойти навстречу.

Ник встал и подошел к ней вплотную. Она так прижалась к доске, что казалось странным, что ее позвоночник не расплющился о стену.

— Что ты собираешься делать, Джарретт? Целовать меня, пока я не сдамся? Пока что у тебя ничего не вышло.

— Господи, ты же знаешь, что я целовал тебя совсем не поэтому. Между нами есть что-то, не имеющее никакого отношения к этим проклятым совам. И вот этого-то ты испугалась.

Линди не нашлась что ответить. Она не могла оторвать глаз от губ Ника. У него был крупный выразительный рот, щедрый на любые эмоции, будь то усмешка или желание любить.

Она попыталась сконцентрировать внимание на чем-то более нейтральном. Вот, например, подбородок. Но и тут возникала проблема. У него был четко очерченный овал лица, и виднелась пробивающаяся бородка. Линди хотелось, чтобы Ник никогда не брился. Она подозревала, что тогда он отрастил бы очень приличную бороду, густую, роскошную…

— Нет, это уж слишком! — воскликнула она, схватившись за мел. — Ты прекратишь, Джарретт? Он нахмурился.

— Не беспокойся. Я не собираюсь тебя больше целовать. По крайней мере сейчас не собираюсь.

Линди положила мел на полочку у доски и решительно вытерла руки о свою юбку. Два белых пятна, как размазанные крылья ангела, отпечатались на ткани. Она вскинула свою сумку на плечо. Когда Линди слишком долго не ощущала на плече успокаивающего веса своей сумки, ей чего-то не хватало, будто она теряла равновесие, будто по-настоящему поддерживать равновесие она могла только с этим грузом на плече, перетягивающим ее то в одну сторону, то в другую.

Прошествовав до дверей, она оглянулась на Ника.

— Может быть, все, что ты говоришь обо мне — это правда; я непреклонная, неуступчивая, с массой предрассудков. Я боюсь, что у меня возникнет к тебе какое-то чувство… Прекрасно. Именно эти качества мне и нужны, чтобы бороться с тобой и выиграть. А остальное не имеет значения. А теперь — спокойной ночи. Я еду домой.

Линди уже научилась быстро передвигаться в этих дурацких туфлях. Чередуя бег трусцой с подпрыгиванием, она успешно добралась до стоянки… и вспомнила, что ее голубенькая малолитражка осталась на пустынной загородной дороге. Без бензина.

В отчаянии она остановилась возле грузовика Ника. А ведь она так красиво простилась с ним и ушла. Теперь все это оказалось напрасным. Ник подошел к ней и остановился под старомодными фонарями, освещавшими тротуар в сгущающихся сумерках.

— Подвезти? — спросил он небрежно. Она бросила на него возмущенный взгляд. Он открыл дверь кабины, и она молча забралась внутрь.

На всем пути до заправочной станции они не сказали друг другу ни слова. Линди почему-то разозлило, что у Ника оказалась пустая канистра. Он заплатил за бензин прежде, чем она успела нашарить в сумке среди камней свой кошелек. Это еще больше разозлило ее. Она не хотела оставаться в долгу у него и бросила ему на щиток грузовика несколько долларовых бумажек. Он сердито глянул на деньги. Затем отвез ее к тому месту, где стояла ее машина, выскочил из грузовика и стал заливать горючее в бак. Линди приковыляла к нему.

— Дай я сама, — попросила она, пытаясь отнять у него канистру.

— Тише, сейчас прольешь бензин. — Он крепко держал канистру.

— Ты можешь ехать. Я справлюсь теперь сама. — Она тоже держалась за канистру. Таким образом они вместе залили бензин в бак. После этого Ник сунул ей канистру.

— Оставь это у себя. На всякий случай.

— Нет, сегодняшний случай — это исключение! И все из-за тебя. — Но Линди все-таки взяла проклятую канистру, пахнущую бензином. Хотя знала, что следовало бы тут же вернуть ее. Вместо этого она прижимала ее к своей шелковой блузке, словно он подарил ей букет роз. Что с ней происходило?

Линди хлопнула ладонью по канистре, раздался гулкий звук.

— Спокойной ночи, Ник. Правда, теперь ты можешь ехать.

— Спокойной ночи, — но он не двинулся с места.

— Ты когда-нибудь уедешь?

— Я не могу бросить тебя здесь одну на пустынной дороге. Забирайся в машину, я посмотрю, заведется ли она.

— Я могу и сама о себе позаботиться. Но он не двигался. Возмущенно бормоча что-то себе под нос, Линди втиснулась в машину вместе с сумкой и канистрой. Включила зажигание и, высунув голову в окно, спросила:

— Ну как, ты доволен?

— Нет, черт подери. С тех пор как ты ворвалась в мою жизнь, я ничем не доволен. Ты хуже назойливого комара. Или целой тучи комаров.

Эти нелестные слова почему-то привели Линди в хорошее расположение духа. Почти радостное. В последних лучах заходящего солнца она улыбалась Нику.

— Еще увидимся, Джарретт. Это только начало борьбы. Помни об этом. — И ее маленькая Салли радостно затарахтела по дороге.

В этот раз, отправившись к дому на колесах, где жил Ник, Линди оставила Хаммерсмита дома. Но для того, чтобы выбраться из дома, потребовалось целое искусство. Хаммерс разгадал ее трюк с яблоком, когда она бросала его в комнату, чтобы отвлечь его. Он научился целиком заглатывать яблоко и галопом мчался за ней следом, когда она еще не успевала дойти до двери. В это утро она бросила в комнату два яблока. Это озадачило Хаммерса, он не знал, как бы ухитриться одновременно схватить оба. И вот теперь, стучась в дверь автоприцепа, она думала, что надо бы не забыть купить еще пакет яблок на рынке.

Она постучала несколько раз. Ник открыл ей. Но она не услышала от него ни слова в знак приветствия. Очевидно, рано утром он не был склонен произносить речи. Линди прошла за ним следом в кухню. Согнувшись, он опустился на стул возле маленького столика, на котором были разбросаны бумаги и папки. На полу у его ног валялись чертежи; какие-то чашки, кружки с кофе теснились на соседнем стуле. Трубка болталась на шнуре, очевидно, Линди прервала его разговор по телефону. Подняв трубку, Ник прижал ее к уху. Он изо всех сил старался показать, что даже в такую рань способен на определенное красноречие.

— Черт подери, мне нужно поговорить с самим Лоуденом. Что у вас там за контора, не понимаю…

Послушай, парень, мне все равно, даже если он на Таити. Ты должен соединить меня с Лоуденом. Немедленно. Подожди, ты не можешь просто так бросить трубку! — Ник отнял трубку от уха и сердито посмотрел на нее. — Тоже мне, подрядчики, — пробормотал он, затем взглянул на Линди. — Только этого мне не хватало. Очередной визит ненормальной профессорши. По-моему, мы оба уже сыты собранием городского совета на прошлой неделе.

Линди взяла в руки одну из чашек и понюхала крепкий кофейный осадок. Боже мой, ты пил кофе из всех этих чашек? — изумилась она.

— Да, ну и что, каждый раз, сварив кофе, я пью из новой чашки. Что тут странного?

— Я вижу, ты действительно с утра встаешь не с той ноги. Кстати сказать, тот самый Клуни тоже утром всегда был не в духе. Из этого следует…

— Подожди-ка. Постой. Со мной у тебя это не пройдет.

— О чем ты?

— Ты знаешь, я могу с точностью вычислить твое поведение в отношении мужчин после того случая с Клуни. В твоей жизни появляется парень, может быть, он даже немного нравится тебе, а возможно, даже и очень нравится. Во всяком случае это тебя пугает. И ты начинаешь убеждать себя: «У этого парня слишком большой нос, как у Клуни». Или «Этот парень точно так же хлюпает, когда ест суп» И вот он уже не нравится тебе, и ты снова свободна, как ветер. Теперь ты пытаешься то же самое проделать со мной — поставить меня на одну доску с Клуни.

Слушая его, Линди вышла из себя. Сунув руку в сумку, она нашарила кусок обсидиана. Судорожно растирая пальцами его скользкую поверхность, она наконец пришла в себя и могла слушать Ника более хладнокровно.

— Так, давай разберемся до конца. Значит, по твоему мнению, ты нравишься мне настолько сильно, что это пугает меня?

— Да, я так считаю. — Ник откинулся на спинку стула, сложив руки на своей широкой груди. Глаза его излучали холодок, они были цвета сумерек в Нью-Мексико.

Линди провела пальцами по острому краю обсидиана. Но настоящая острая боль была внутри, будто Ник рассек ее сердце и добрался до истины. Было бесполезно отрицать — он был прав.

— Джарретт, тебе следует запомнить одну вещь. Я больше не позволю никакому мужчине предать меня! Никогда. Мне достаточно больно было пережить это один раз. Наверно, поэтому я и стараюсь защищаться.

— Значит, вот что ты обо мне думаешь — ты думаешь, что я предам тебя? Господи, но я же не твой Клуни. Прекрати сравнивать нас. Я привык прямо и честно вести себя по отношению к людям. И с тобой, Линди, хочу быть откровенным с самого начала. — Он вглядывался в ее лицо потемневшими глазами. — При других обстоятельствах не прошло бы и двух секунд, как ты оказалась бы в моих объятиях, и я целовал бы тебя до тех пор, пока мы оба не забыли бы, в каком веке живем. Ты чертовски привлекательная и желанная женщина. Ты сама этого не осознаешь, но это так. Наверно, это еще одно наследие великого Клуни — он заставил тебя сомневаться в себе.

Линди вынуждена была опять нащупать в сумке очередной камень, на этот раз ей попался гранат. При одном упоминании о поцелуях Ника в ней начало биться и пульсировать желание. Надо же, он находил ее желанной, он сам сказал об этом. Ей хотелось обдумать эту чудесную и тревожащую новость. Но Ник продолжал;

— Если бы в твоих понятиях все не стало с ног на голову благодаря этому Дональду Клуни, возможно, все было бы по-другому. Особенно, если ты не была такой чертовски упрямой и всегда уверенной только в своей правоте. Да… Если бы все сложилось по-другому… — Он пожал плечами и склонился над бумагами. Если ты пришла сюда по делу, то говори. А потом чтобы духу твоего здесь не было, у меня много работы.

Линди бросила обсидиан и гранат обратно в сумку. Нет, здесь камни уже не помогут. Разве так поступают с женщиной? То она желанная и все такое, а через минуту ее выпроваживают, будто она только мешает ему…

Линди из принципа не уходила. Прекрасно! Ник дал ей понять, что она раздражает его, выводит из себя и вообще с ее появлением возникла масса неприятностей. Так вот, она то же самое могла сказать о своем отношении к нему.

— Ты ведь зачем-то пришла сюда? — ворчал Ник. — Давай, выкладывай.

— Я пытаюсь, — ответила она. — Но ты сегодня какой-то другой. — Она обошла вокруг него, чтобы хорошенько разглядеть в разных ракурсах. — Хм… все ясно. Ты подстригся. Очень мило. Хотя мне нравилось, когда волосы у тебя немного лохматились, правда-правда.

— Ужасная стрижка. Она мне не идет. — Ник провел по макушке, как бы желая удостовериться, что его не обкорнали наголо.

— Насколько я понимаю, ты нанес визит в парикмахерскую на улице Лома, и стриг тебя Фред. Да, это явно работа Фреда. — Линди осмотрела затылок Ника. Он казался ей особенно беззащитным. На затылке волосы были подстрижены слишком коротко. Это напомнило ей кошачью шерстку — волосы здесь были такими же короткими и шелковистыми. Пальцы ее зашевелились, ей так захотелось погладить этот золотисто-каштановый пушок. Она протянула руку к его волосам.

— Надо было стричься, как всегда, в Сент-Луисе, — сказал он. — А здесь им все равно что волосы стричь, что траву косить.

Линди нашла в себе силы остановиться, и ее рука вместо того, чтобы погладить Ника по голове, уцепилась за ремешок сумки.

— Нет, подожди-ка. Фред, возможно, чуть перестарался, но все же стрижет он хорошо. И у нас в Сантьяго можно подстричься не хуже, чем где-либо.

— Ха! Нет уж, лучше обратиться к нормальному парикмахеру в Сент-Луисе, чем стричься в вашем захолустье у какого-то типа, который с ножницами не умеет обращаться.

Линди все еще смотрела на затылок Ника.

— В мире нет лучше места, чем Сантьяго в штате Нью-Мексико. Но только оценить его по-настоящему может культурный человек.

— Ну разумеется. Мне бы хотелось узнать побольше о достопримечательностях вашего города но, к сожалению, мне нужно заняться строительством авиационного завода.

— Ты что, собираешься прямо сейчас его строить?

Рука Линди еще раз нырнула в сумку, как отважный спелеолог, спрыгнувший в неизведанную пещеру. Через несколько секунд она нашла то, что искала — письмо, которое слегка помялось, стиснутое среди камней. Стряхнув с него пыль, она сунула его Нику под нос.

— Вот, прочти это, — торжествующе произнесла она. — Оно предназначается тебе от городского комитета по планированию. А я вызвалась доставить его лично.

Развернув листок бумаги, Ник подозрительно потряс его. Затем внимательно прочитал единственный напечатанный абзац. Линди читала через его плечо, хотя знала текст наизусть, слово в слово. По правде сказать, она сама и продиктовала его вчера вечером Мери Бет из комитета по планированию. Боже, однако пишущая машинка Мери Бет явно нуждалась в ремонте. Все «е» и «о», словно непослушные дети, выпрыгивали выше строчки.

— Что это за чертовщина такая? — раздраженно спросил Ник. — Здесь говорится…

— Здесь говорится о том, что «Олдридж Авиейшн» не может начать строительство завода, потому что у вас не правильно оформлен отчет об обследовании места строительства. Вот о чем здесь говорится!

Обернувшись к ней, Ник нахмурился.

— Подожди. Бумаги были оформлены несколько месяцев назад. Если в них что-то было не так, то почему до сегодняшнего дня никто не возражал?

Линди обошла кухню. Она была такой крохотной, что полный круг занял у нее несколько секунд.

— К сожалению, никто до меня тщательно не разбирался в ваших бумагах. Оказывается, ваши инженеры не представили развернутого описания пробных бурений в местах будущего фундамента. Я имею в виду, что они небрежно подошли к своей работе. У них постоянно встречаются ссылки — «см, выше», «см, выше». Такая неточность и уклончивость формулировок просто не годится.

Ник недоверчиво рассмеялся.

— Ты, похоже, шутишь? И это послужило причиной письма?

— В инженерном деле важны все детали. Так что вам придется составлять отчет заново, постараться заново все заполнить.

Линди рассеянно вертела в руках коробочку с кофейными фильтрами. Ей нужно было выглядеть спокойной и уверенной в этой новой схватке. На самом деле ей пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить Бакстера Слоуна из комитета по планированию, чтобы он потребовал от «Олдридж Авиейшн» переделать их отчет. Бакстер, как и все остальные из городских властей, готов был встретить «Олдридж» с распростертыми объятиями. Линди уламывала его целую вечность. Вначале она продиктовала письмо Мери Бет, а потом неотступно бегала за Бакстером по его кабинету. В конце концов, просто чтобы избавиться от нее, он подписал письмо.

Достав из коробочки один бумажный кофейный фильтр, она расправила его на столе. Его гофрированные краешки напомнили ей кружевные салфетки, которые любила вязать тетушка Элоиза.

— Джарретт, ты, конечно, понимаешь, что пока «Олдридж Авиейшн» не подаст новый отчет в исправленном виде, ни о каком начале строительства не может быть и речи.

Ник откинулся в своем вращающемся кресле и сцепил руки на затылке. Этот жест смял его новую прическу, и теперь сзади у него торчал пучок волос.

— Да, профессор Мак, ну и дела… Линди, ты ведь наверно провела не один час, изучая наш отчет и выискивая в нем незначительные детали, которые можно было бы использовать против нас. Тут уж годились любые средства.

Она принялась ходить взад и вперед по тесной маленькой кухне.

— Зато мои средства оказались достаточно действенными. Ведь письмо подписано, не так ли? И ты должен подчиниться его требованиям.

— Разумеется. Это документ, здесь я с тобой не спорю. Но ведь для меня это просто небольшое препятствие. Через двадцать четыре часа мои люди доставят в комитет по планированию новый отчет, и тогда уже даже ты не сможешь в нем ни к чему придраться.

С самого начала Линди понимала, что для Ника это просто небольшая отсрочка. Но она сделала, что могла.

— Хорошо! Тогда подари мне эти двадцать четыре часа. Доверься мне — и я попробую доказать тебе, что ты не прав.

Чтобы подчеркнуть справедливость своих слов, она стукнула кулаком по столу, так что зазвенел кофейник.

— Ну нет, профессор. Я не собираюсь больше выслушивать твои увещевания.

Линди заставила себя ответить спокойным, ровным голосом:

— Я обещаю, никаких речей с моей стороны не будет. Просто, я хочу… ну, в общем, ты должен довериться мне. Полностью отдать себя в мои руки на двадцать четыре часа. — Она замолчала, ошеломленная своим же предложением. Она не представляла себе, как проведет это время с Ником, ведь ей хотелось то поцеловать его, то обрушить груду камней на его голову.

Ник все еще сидел, откинувшись на спинку стула.

— Нет. Мне не нравится эта затея. Кроме того, у меня еще сегодня много дел с бумагами, мне надо позвонить в разные места…

— Ты пока не можешь делать ничего, что связано с заводом, — настаивала Линди. — Если следовать закону, то сначала надо переделать ваш инженерный отчет, а до этого нельзя вести никакие работы. Я предупреждаю, что здесь уж и Бакстер Слоун, и весь комитет по планированию будут на моей стороне!

Линди, разумеется, не упомянула о том, что в комитете по планированию ее поддерживала главным образом Мери Бет — секретарша, работавшая там на полставки.

Ник поднялся и задумчиво забарабанил пальцами по столу. Потом, к удивлению Линди, он наконец улыбнулся.

— Знаешь, Линден Элоиза, мы можем прибегнуть к компромиссу. Я в твоем распоряжении на двадцать четыре часа, но… при одном условии.

— Каком? — осторожно осведомилась она.

— По истечении этих двадцати четырех часов ты больше ни разу не напомнишь мне об этих совах. Все. Наш спор будет закончен раз и навсегда.

Линди возмутилась.

— Как ты можешь требовать от меня этого! Я буду бороться с тобой до конца, Джарретт.

— А… ты должна наконец научиться торговаться, когда речь идет о том, что тебе нужно. Ты ведь достигнешь гораздо больших результатов таким образом. Подумай об этом. Я отдаю тебе двадцать четыре часа, а ты обещаешь оставить меня в покое на всю оставшуюся жизнь. Разве это не справедливо?

Линди кипела от негодования. Ничего справедливого в его предложении не было.

— Нет, — заявила она безапелляционно. — Я не могу идти на компромисс в таком важном деле. Ник пожал плечами.

— Очень жаль. Другой такой возможности тебе уже не представится. У тебя будет масса времени, чтобы переубедить меня. Ну что, профессор? Или ты уже не веришь в собственные силы?

Будь он проклят! Опять он над ней насмехается. По его тону можно было догадаться, что он совершенно не верит в то, что она сможет переубедить его. Подстрекаемая Ником, Линди готова была к безрассудным поступкам. Глядя ему в лицо, она спрятала руку за спину и скрестила там пальцы на счастье.

— Хорошо, Джарретт. Договорились. Ты в моем распоряжении на двадцать четыре часа, и после этого я больше не побеспокою тебя.

— Хм, что-то ты очень легко сдаешься. А почему у тебя рука за спиной?

— Просто так.

— Ты, наверное, скрестила пальцы на удачу, а? — Ник покачал головой. — А я думал, что ты честная женщина, Элоиза.

У Линди вспыхнули щеки. Она вытянула руки перед собой.

— Ну хорошо-хорошо. Видишь? Я не скрещиваю пальцы.

— А на ногах?

— Ах, Боже мой, у меня же походные ботинки Если бы даже я захотела, то не смогла бы пере крестить там пальцы.

Тем не менее Ник нагнул голову, чтобы взглянуть на ее ноги.

— Хм… похоже на правду. Дай мне честное слово, что не будешь жульничать в нашей сделке.

— Ты все превращаешь в шутку. Ты к этому относишься совсем не серьезно.

Ник приподнял брови с видом оскорбленной невинности.

— Ну, знаешь ли, это же не я за спиной скрещиваю пальцы, чтобы спокойненько приврать потом, а? Я свою часть соглашения выполню честно. Я всецело в твоем распоряжении до… — он посмотрел на часы, — восьми часов двадцати трех минут завтрашнего утра. Чего же еще тебе надо?

Линди колебалась, все еще стоя с вытянутыми вперед руками. Поставить все на эти двадцать четыре часа — нет, это слишком рискованно! Но каким же образом еще она сможет переубедить Ника? Все ее методы борьбы с компанией «Олдридж Авиейшн» уже почти иссякли. Конечно, нельзя упускать этот шанс.

— Время идет, — заметил Ник. — Дай-ка я посмотрю, вот уже восемь двадцать шесть.

— Нет, подожди. Мы не начнем отсчет, пока я не скажу «да». А я говорю… «да». — Линди с шумом выдохнула. Ну все — она решилась, согласившись на условия Ника. У нее не было выбора, она это делала ради сов. — С этой минуты твое время принадлежит мне, — заявила она. — Пошли…

— Сейчас, я только должен позвонить. Я же должен быть уверен, что новый отчет будет готов к завтрашнему дню. Не волнуйся, пока я не позвоню, мы не начнем отсчет. Я же говорил, что буду вести себя честно.

Линди нетерпеливо наблюдала за тем, как Ник набирал номер телефона. Он, казалось, считал, что день, проведенный с ней, будет лишь небольшим отступлением, и после этого он вернется к строительству злополучного авиационного завода. Но он ошибался. Так не получится. Она все-таки заставит его понять, заставит его изменить точку зрения.

Линди перевесила тяжелую сумку на другое плечо. Теперь, когда Пик Джарретт был в ее руках, она не хотела терять ни минуты. И все-таки за это предложение она ухватилась от отчаяния, и у нее еще не было плана действий. Летняя сессия в институте закончилась. Она была свободна и могла всецело посвятить себя просвещению Ника. Но с чего начать? Какой тактики лучше всего придерживаться?

— Послушай, Том, я знаю, что это какая-то чепуха, — говорил Ник в телефонную трубку, — первый раз отчет приняли без вопросов. Но эта ненормальная, ну помнишь — геолог, имеет какое-то влияние в городе. Я недооценил ее… Ну давай, не раскисай, понял? Нам надо составить этот отчет заново, с дополнениями. Как можно скорее. Послушай, Том, никто не сомневается в твоей честности и никто не говорит, что ты тупица. Я прекрасно знаю, на что ты способен. Не хочу больше об этом слышать. Давай, приступай к работе.

Хлопнув трубку на место. Ник ощутил, что к нему опять вернулось утреннее недовольство. Он пробрался к столу, поднял пустой кофейник, перевернул его и потряс. Из него вытекло несколько капель темно-коричневой жижи и все. Ник сердито смотрел на кофейник.

— Почему сегодня утром все пристают ко мне? — пожаловался он.

Линди взяла у него кофейник и поставила на кофеварку.

— У тебя слишком натянуты нервы. Вот в чем дело. Посмотри, как напряглись у тебя плечи.

— Черт подери, я спокоен! Линди попробовала качнуть его руку. Она была напряженной и не поддалась.

— Ради Бога, расслабь мускулы, — приказала она. Подняв его руку в сторону, она опустила ее.

Бесполезно. Рука была все такой же твердой, словно кусок мрамора. Линди покачала головой. — О чем ты думаешь? — спросила она. Ник сдвинул брови.

— Я думаю о том, что каждая деталь проекта строительства этого завода отзывается ужасной болью в моем затылке.

— Вот-вот. Я вижу, как напряжены мышцы у тебя на шее. Подумай о чем-нибудь другом. Будто ты летишь на самолете высоко в облаках, никто тебя не раздражает…

— Никто, вроде тебя, профессор? — сухо заметил Ник. Но глаза его при этом стали задумчивыми. — Боже, как давно я не летал просто ради удовольствия. Ведь только об этом я всегда и мечтал — летать, свободно отрываясь от земли… — Он смотрел в маленькое окно прицепа на яркое юго-западное небо.

Спустя какое-то время Линди попробовала ткнуть пальцем в его руку. Совсем другое дело. Его мышцы уже явно не были такими напряженными.

Он начал расслабляться.

Линди улыбнулась. Она вдруг ясно представила себе, как будет вести себя с Ником сегодня. Она поняла, чего ему не хватает в жизни. Даже если он сам не осознавал этого, она сможет показать ему, что ему нужно. Оказывается, все было так просто. Надо было сконцентрировать внимание на Нике, а потом… дальше все получится само собой.

— Начинай отсчет, — тихо сказала она. — Двадцать четыре часа, Джарретт, минута в минуту. Я готова.