"Королева отморозков" - читать интересную книгу автора (Шилова Юлия)

Глава 4

Так незаметно пролетал день за днем. Чувствовала я себя намного лучше. Мне уже удавалось подниматься и делать первые шаги, держась за больничную койку. Бульдог, как преданный пес, всегда был рядом со мной, он даже спал у моих ног. Когда я пыталась ходить, он приходил в дикий ужас. Ему казалось, что я в любой момент могу упасть. Чтобы предотвратить это, он подставлял свои огромные ручищи, которые я постоянно одергивала, так как пыталась делать все самостоятельно. Юлька приезжала через день и, как маленький ребенок, радовалась моим успехам. Глядя на мои неуверенные шаги, она хлопала в ладоши, подпрыгивала и дико визжала. Бульдог не мог на это смотреть спокойно и громко смеялся, мотая своей огромной головой.

Ситуация с Фомой по-прежнему оставалась невыясненной и не давала мне спать спокойно. Кто-то сыграл со мной злую шутку. Только вот кто?! Сам Фома или кто-то еще?! Я никак не могла это выяснить. Лешку посадили на самолет и отправили в Риту, при этом наказав строго-настрого держать язык за зубами. Гарик предлагал отправить его намного дальше, чем Рига, но я пожалела этого идиота. Все-таки родственник, как-никак. Лешка был так напуган, что обещал забыть поездку на похороны брата как страшный сон. Мои мальчики проверили всех девок, с которыми мой муженек встречался в последнее время, но эта суета не принесла особого результата. Все девки были живы, здоровы и Фому не видели уже давно.

Так что гипотеза, выдвинутая Гариком, оказалась беспочвенной и никак себя не оправдала. Охранников, дежуривших в ту ночь, допросили еще раз, но и это не помогло разъяснить ситуацию. Никто ничего не видел и не слышал. Для собственного успокоения я позвонила во все банки, где имела счета, и заблокировала их. Теперь Фома не имел доступа ни к счетам, ни к ячейкам в депозитарии.

Человека, стрелявшего в меня в туннеле, так и не нашли, Единственное, что удалось выяснить, – это был мужчина крепкого телосложения, примкнувший к группе иностранцев перед посещением Гатчинского дворца.

На нем был комбинезон и панама, натянутая на глаза. На плечах висел увесистый рюкзак. Свидетели утверждали, что этот мужчина говорил на ломаном русском, якобы он представился экскурсоводу как американец, в одиночку путешествующий по России, мол, его интересуют дворцы Петербурга и его окрестностей. Конечно, этот липовый американец был настоящим профессионалом. Он прекрасно знал все входы и выходы Гатчинского дворца. Выстрелив в меня, он успел добежать до конца туннеля и ушел через противоположный выход, ведущий к озеру.

Все это было покрыто тайной и осталось для меня загадкой, разгадать которую мне оказалось не по силам.

По ночам я мучилась в догадках и терзалась в сомнениях. Все это напоминало мне игру в прятки, только кто-то играл в открытую, а мне приходилось действовать вслепую. Уравнение с двумя неизвестными, где первым неизвестным был Фома, а вторым – человек, едва не убивший меня в этом дворце.

За день до выписки ко мне приехала Юлька и заявила о своем желании остаться у меня на целую ночь. Я, конечно, жутко обрадовалась и отправила Бульдога на выходной.

Он был недоволен, так как боялся оставить меня даже на минуту Юлька его заверила, что я буду находиться в надежных руках, после чего мой преданный слуга удалился.

Включив легкую музыку, Юлька достала из пакета литровую бутылку канадского виски и лукаво улыбнулась:

– Ну что, отпразднуем твое выздоровление – как-никак, а завтра домой.

Я подмигнула в ответ, открыла бутылку и вдохнула блаженный аромат.

– Натуральное канадское виски! Разве что-то бывает вкуснее!

– Ничего, – подтвердила Юлька и наполнила рюмки.

– За тебя, Чупа. За то, что ты, слава Богу, жива, – улыбнулась она и поцеловала меня в щеку. Только я вот все время думаю, кто в тебя стрелял и куда делся Фома?

– У меня от этих мыслей мигрень скоро разовьется, – вздохнула я. – Знаешь, надо свыкнуться с мыслью, что Фомы больше нет, так будет легче. Я вот завтра выйду из больницы и съезжу к нему на могилку, цветов положу Для меня он умер. На всякий случай я заблокировала все счета, поэтому, где бы он ни был – в земле или на земле, – доступа к ним он уже не имеет.

– Это ты здорово придумала! И замки от городской квартиры поменяй, хотя я все же склонна думать, что Фомы нет в живых. Если бы он был жив, то обчистил бы тебя по полной программе, можешь не сомневаться.

Чупа, а ты не думала о том, что Бульдог может оказаться предателем?

– Чушь! Бульдог преданный пес, видишь, как он за меня трясется. Я осталась жива благодаря его молитвам и потому, что он вовремя притащил меня в эту больницу.

– А ты не задумывалась над тем, какого хрена он потащил тебя в этот туннель?

– Я и сама туда хотела сходить.

– Странно, человек, который пытался тебя убить, знал все ходы и выходы из этого туннеля. Создается впечатление, что он и Бульдог были в сговоре.

– Ерунда! Тогда зачем Бульдог орал как резаный, чтобы включили свет. Он мог бы просто потянуть время, и все. Но он закричал сразу, когда почувствовал, что я падаю. Если бы Бульдог был предателем и хотел меня убить, то вовсе не обязательно делать это во дворце, на глазах у туристов. Проще завести меня в какой-нибудь закуток и грохнуть потихонечку.

– Не скажи. Бульдог в воровских кругах личность довольно известная, и он жутко печется о своем авторитете.

Сама подумай, он же не может броситься в бега или вообще исчезнуть с глаз долой из воровского мира. Всему должно быть объяснение, понимаешь?! Здесь в самый раз слепить постанову и привлечь внимание людей. Произошла инсценировка, и Бульдог здесь ни при чем, с чистенькой, незапятнанной репутацией. Никакого отношения к убийству он не имеет, и ни у кого не возникает никаких мыслей.

– Юлька, ты несешь полный бред! Но ведь я осталась жива.

– По чистой случайности. Неувязочка вышла. Я просто хочу сказать, чтобы ты присмотрелась к этому Бульдогу и была с ним поосторожней. Уж больно он мне не нравится, особенно эта наигранная преданность. Я бы его вообще на твоем месте уволила после этого случая!

Хреново охраняет! Квалификация не соответствует его заработной плате.

– Вот когда будешь на моем месте, тогда и увольняй! – разозлилась я.

– Не злись. Ты же знаешь, что я никогда не буду на твоем месте, потому что твое место мне не по зубам. У меня нет такой жизненной хватки. Не по Сеньке шапка!

Я и не стремлюсь на твое место, у меня мозгов не столько, сколько у тебя! Жить в окружении отморозков, управлять ими, как куклами, иметь столько денег и без труда справляться со своими ресторанами и магазинами способна только ты. Это достойно восхищения и уважения. Я горжусь, что имею такую подругу. Потому что я, по сути дела, неудачница, обычная интриганка, которая не может разобраться со своими мужиками только потому, что вообще не способна принимать самостоятельных решений.

Кстати, если мне понадобится работа, ты устроишь меня продавщицей в один из своих магазинов?

– Зачем тебе работа? Я всегда дам тебе столько денег, сколько нужно.

– Нет, я хочу заработать деньги. Я не могу принимать деньги из рук подруги. Это уже не дружба. Я никогда не искала в тебе выгоду. С мужика взять деньги – это святое.

Мужика грех не разуть. Их надо колпашить и разувать по полной программе. Уметь раскрутить мужика и при этом сделать так, чтобы это воспринималось как должное, – тоже в своем роде талант. В конце концов, нормальный мужик должен знать: чем больше он потратит на женщину, тем красивее будет в ее глазах. Мужики – они же по своей природе жадные и сами не прочь упасть к кому-нибудь на хвост. Халяву все любят. Временами они просто забывают, что за все на свете надо платить, даже за любовь и преданность. Их же, как в больнице, постоянно надо подлечивать, чтобы они кошелек под подушку не клали, а делились с ближним. Ничего, за это им потом воздается. Знаешь, Чупа, можешь смеяться, но уж здесь меня Бог талантом не обидел. Немного труда, борьбы, актерского мастерства – и я могу оставить мужчину, грубо говоря, на бобах. Необязательно быть супермоделью или красавицей. Главное – уметь себя преподнести, главное – уметь внушать. Мне ничего не стоит внушить мужику, что ничего более совершенного в этом мире, кроме меня, просто не существует. Я его крест, и ему предстоит тащить его на своем горбу, как бы ни приходилось тяжело. Я, как плющ, который обвивается вокруг дуба и питается его жизненными соками. Дуб при этом чахнет и высыхает, а плющ цветет и разрастается все больше и больше. А ты говоришь – брать деньги с тебя! Женской дружбе нет цены, иначе это не дружба.

– Ну хорошо, если уж тебе так хочется работать, я дам тебе место директора магазина или на худой конец администратора. А хочешь, будешь просто ревизором.

Можешь в любой момент приходить в мои магазины с ревизией и выписывать штрафы. Вот тебе и живая наличка, – засмеялась я. – Только мне кажется, что в данный момент тебе работа ни к чему. Двое мужчин трудятся не покладая рук, чтобы выполнить любую твою прихоть.

– Да, только они мне так осточертели, что, по всей вероятности, придется искать третьего. Только он должен зарабатывать столько, сколько зарабатывают эти двое, – засмеялась Юлька и налила нам по рюмке. Затем она осторожно посмотрела на меня и тихо сказала:

– Чупа, будь осторожна, обрати внимание на Бульдога. То, что произошло в Гатчинском дворце, может повториться еще раз.

Не пропускай мои слова мимо ушей, а прими к сведению.

Ты прекрасно знаешь, что я тебе плохого не желаю.

На следующий день к больнице подъехали мои ребята с огромным букетом цветов. Мы выпили шампанское прямо у больничных дверей и поехали ко мне на дачу Я села в машину рядом с Бульдогом и подозрительно посмотрела на него. Я, конечно же, не хотела верить Юлькиным словам, но все же то, что она говорила, прочно засело у меня в голове. В самом деле, какого черта Бульдог повез меня в этот дворец? Откуда киллер знал, что именно в это время мы будем в Гатчине? Ведь убийство было спланировано самым тщательным образом. Человек, стрелявший в меня, прекрасно знал, что в этом туннеле выключают свет, знал он и то, что в противоположном конце есть запасный выход, который ведет к озеру и глухому лесу.

– Как провел выходной? – спросила я у Бульдога, стараясь выглядеть беззаботной.

– Нормально, – буркнул он.

– Со своей девушкой встречался?

– Чупа, зачем тебе это надо?

– Чисто женское любопытство.

– Да, я к ней ездил.

– Она еще танцует?

– Танцует, что ей еще делать? Кроме как танцевать, она ничего не умеет.

– А в каком баре она танцует?

– В «Трех шестерках» на Невском.

– А как ее зовут? – улыбнулась я.

Бульдог насторожился и внимательно посмотрел на меня.

– Чупа, ты что задумала?

– Ничего. Просто я бы хотела знать имя своей соперницы, – засмеялась я.

– Ну, ты тоже сказанула. Разве у такой женщины, как ты, бывают соперницы?!

– Выходит, что бывают. Так все-таки как ее зовут?

– Даша.

– Красивое имя.

Бульдог замолчал и уставился на дорогу. Выдержав паузу, я тихо спросила:

– Бульдог, скажи, а почему мы поехали в тот день именно в Гатчинский дворец?

– Не знаю. Наверное, потому, что я там был много раз и это мой самый любимый дворец. Я хотел показать его тебе, – растерялся он.

– Странно. Почему ты выбрал именно тот дворец, где есть этот чертов туннель? Ведь больше таких туннелей нет ни в одном дворце.

– В этом-то и весь кайф. Такого ты больше нигде не увидишь. В Петергофе есть грот, но это совсем не то. В Гатчину специально приезжают, чтобы на туннель посмотреть.

Внезапно Бульдог так резко затормозил, что мы чуть не врезались в придорожный столб. Повернувшись ко мне, он пристально посмотрел на меня.

– Чупа, а ты к чему это спросила? Ты меня подозреваешь?

Я не ответила. Бульдог тяжело задышал.

– Ты хочешь сказать, что я в сговоре с убийцей?

– А я разве разрешала тебе останавливать машину? – ледяным голосом отчеканила я. – Посмотри назад. Там едут несколько машин с моими ребятами, поэтому советую тебе не делать глупостей и не привлекать внимания, твое дело везти меня на дачу. Я задала тебе вопрос и хотела получить ответ, только и всего.

Бульдог надавил на газ, и машина медленно тронулась с места. У него был такой несчастный вид, что казалось, через пару минут он расплачется. Мне даже стало как-то неловко, что я усомнилась в его преданности и послушала Юльку. Если бы я не была в той шкуре, в которую влезла, то обязательно положила бы его голову к себе на колени и пожалела. Бульдог был вне всякого подозрения.

Если бы он хотел, чтобы меня убили, то меня бы уже давно убили. Я погладила его по плечу и тихо сказала:

– Прости. Я не имею права в тебе сомневаться…

Бульдог ничего не ответил, и до дачи мы доехали молча.

Немного отдохнув, я встретилась со своими мальчиками, и мы обсудили текущие «производственные» вопросы.

– Будем считать, что Фома мертв, – объявила я своим ребятам, ослепительно улыбнувшись. – Теперь всем вам понятно, что вами будет руководить женщина. Я думаю, что недовольных среди вас нет, а если таковые найдутся, то быстренько исчезнут из наших плотных рядов.

Вам всем и так уже давно известно, что делами в последнее время управляла я. Фома безоговорочно выполнял все мои приказания. Он уже давно смирился со своей участью и являлся моей правой рукой. Почти два года я была мозговым центром банды. Я и впредь буду разрабатывать планы вооруженных налетов, если они, конечно, понадобятся или в них возникнет необходимость, хотя мы постоянно стараемся избегать открытого применения грубой силы. «Кадровые вопросы» я также буду решать самостоятельно.

– Чупа, мы единогласно признаем тебя, и нас совершенно не смущает, что ты женщина, – сказал Гарик. – Менты уверены в том, что банду возглавляет опытный профессионал, а в других группировках думают, что нами руководит бывший или действующий опер. Никто не может предположить, что главарь – женщина, никогда не переступавшая порога тюремной камеры.

– Спасибо за доверие, – улыбнулась я. – Для посторонних глаз я просто удачливая предпринимательница, которой досталось неплохое наследство от покойного супруга. Не нужно иметь уголовный опыт, чтобы вами управлять, достаточно иметь хорошие мозги. С сегодняшнего дня я устанавливаю железную дисциплину. Вы ничем не должны отличаться от добропорядочных горожан, и уж тем более вам нельзя привлекать к себе внимание милиции. Запрещается хранить и употреблять наркотики, использовать оружие без надобности и сорить деньгами напоказ. За нарушение моих требований я буду увольнять из группировки, безжалостно штрафовать, а неисправимые героинщики могут получить пулю.

Когда ребята разъехались, я осталась наедине с Гариком. Гарик посмотрел на меня взглядом, полным обожания, и тихо сказал:

– Молодец! Сегодня ты была просто на высоте. В наши дни, когда в Петербурге царит беспредел похлеще, чем в двадцатые годы, женщины все чаще становятся во главе организованных преступных сообществ. В «черном бизнесе», как и в бандитской среде, всегда больше ценились не крепкие кулаки, а быстрый ум. А в этом дамы всегда превосходят сильный пол. – Он искренне улыбнулся.

– Ладно, достаточно комплиментов. Ты лучше скажи, какие наболевшие вопросы у нас сегодня стоят на повестке дня.

– Назрел тут один каверзный вопросик. Есть у нас подкрышная фирма «Ариста». Так вот, когда-то коммерсу, который ее возглавляет, давали деньги на раскрутку.

Этот коммерс занимался в свое время пивом, влез в долги, короче: у него возникли проблемы с другой крышей, его чуть не замочили, и он обратился за помощью к нам.

Мы его у той Крыши отмазали, все с пацанами уладили, выплатили, сколько он должен, плюс проценты и забрали его под крышу к себе. Фома выделил ему денег на раскрутку. Он раскрутился, деньги вернул и каждый месяц исправно платил нам определенную сумму. Теперь же он чересчур окрутел, имеет целую сеть магазинов на Литейном. Ездит на «шестисотом» и имеет пятикомнатную квартиру на Невском. В общем, в последнее время он стал ныть, что ему тяжело отстегивать такую сумму, что он в убытке, товар, мол, плохо берут, и стал просить снижения ежемесячных выплат. А сам жиреет на глазах, прикинь. Уже за руль «мерседеса» с трудом садится, живот мешает. Это я, конечно, так, образно, не такой уж он здоровый, просто денег у него, как у курицы зерна. Мы ему крышу обеспечиваем, другие группировки его не трогают, а он нам платить отказывается. Так теперь он вообще оборзел. Сотовый отключил и нанял целую кучу охраны.

Нас к себе на пушечный выстрел не подпускает, решил вообще без крыши, самостоятельно работать. Я вот и хочу посоветоваться, что с ним делать? Забылся просто парень, взлетел слишком высоко. Надо бы ему напомнить, кем он был и кто ему давал денег. Ликвидировать?

– Ликвидировать мы всегда успеем, это несложно.

Давай-ка попробуем с ним побеседовать и денежки забрать. Может, он просто с виду такой несговорчивый.

– Ты предлагаешь его похитить с целью выкупа?

– Нет, пока я ничего не предлагаю. Я просто хочу, чтобы он приехал ко мне на разговор.

– Чупа, но он сам не поедет. Он даже сотовый отключил.

– Тогда привези насильно и закрой в подвале.

– А если стрелять придется?! Его же так просто голыми руками не возьмешь. Рядом с ним человек десять охраны ходит…

– Стрелять не надо. Охрана же с ним дома ночью не спит. Нужно проникнуть в его квартиру и ждать там.

– В принципе, ты права, у него как раз жена с сыном в отпуск улетели. Он сейчас один живет. Самый подходящий момент для того, чтобы с ним поговорить.

– Конечно, возьми серьезного домушника, Влада например. Он работает профессионально, может любой сейф открыть. Пусть он пробьет квартиру, и приступайте к своей работе. Запомни: стрелять в крайнем случае. Как только его возьмете – сразу ко мне в подвал. Я с ним побеседую. Мы ему ставку не уменьшим, а значительно повысим. Если откажется платить, тогда ликвидируем. Будем искать на его место более сговорчивого.

Как только Гарик ушел, я вышла из дома и поискала глазами Бульдога. Он сидел рядом с беседкой и читал газету. Я подошла и положила на газету свою ладонь. Он поднял глаза и посмотрел на меня безразличным взглядом.

– Еще скажи, что ты меня не хочешь!

Бульдог покраснел и что-то пробурчал себе под нос.

– Так ты меня не хочешь? – повторила я.

– Я на работе, – произнес он.

– Я думала, что после нашего разговора в машине тебе в голову не полезет бульварная пресса, но, наверное. ошиблась. Ты читаешь с большим воодушевлением.

– Потому что в машине ты сморозила такую глупость, что мне даже не хочется про нее вспоминать. Я просто хочу, чтобы ты меня уволила.

– Ты что, подыскал себе новое тело, которое бы тебе хотелось охранять?

Бульдог не ответил на мой вопрос и опять уставился в газету. Я выхватила ее и разорвала пополам. Затем взяла его за подбородок и почти грубо спросила:

– Ты что, меня не услышал?! Я не люблю повторять дважды. Нельзя игнорировать то, что я говорю.

– Что ты хочешь, Чупа? – Бульдог убрал мою руку. –Что ты бесишься? Я тебе не дешевый жиголо, поэтому не надо на меня наезжать.

Я наклонилась к нему так близко, что его лицо уткнулось мне в грудь. Услышав его тяжелое дыхание, я тихонько прошептала:

– Жду тебя сегодня в час ночи. Дверь моей опалыйquot; будет открыта.

Бульдог ничего не ответил, но зато покраснел до самых ушей.

– Все будет нормально, не переживай, – подмигнула я и, плавно покачивая бедрами, направилась к дому.

Затем я позвонила Юльке. Та жутко обрадовалась и пообещала на днях обязательно нагрянуть ко мне.

– Ты ошибаешься по поводу Бульдога, – попыталась заверить я подругу. – Это такая преданная псинка. Я нисколько не сомневаюсь в том, что он втрескался в меня по самые уши.

– Будь осторожна, Чупа, – не унималась Юлька.

– Юлька, ты меня уже утомила. Ты согласна подозревать всех, кого только можно и нельзя. Бульдог мне как друг, понимаешь? Он мне дорог. Он намного больше, чем телохранитель.

– Знаешь одну хорошую истину?

– Какую?

– Один великий сказал довольно любопытную вещь:

«Боже, спаси меня от друзей, а с врагами я и сам справлюсь».

– Если следовать этой истине, то получается, что беды можно ждать и от тебя. Ведь ты же мой самый лучший друг.

– Ерунда. От меня можешь ничего не ждать. Из любого правила бывают исключения. Так вот: я и есть твое исключение. Просто самые страшные беды приходят от тех, кому доверяешь, – Ладно, давай оставим этот вопрос открытым. Я постараюсь разобраться в нем сама.

– Чупа, ты не просто женщина. Ты имеешь деньги, власть и красоту. Два первых аргумента раздражают многих людей. Ты просто обязана себя беречь и быть крайне осторожной. Мужчины не могут с тобой жить под одной крышей и спокойно тебя любить, потому что ты слишком совершенна для них. Ты совершенна во всем, что бы ты ни делала и как бы ты ни выглядела. Мужчины боятся таких женщин, понимаешь? Вот предложи тебе сейчас роль обычной матери и жены человека со средним достатком, – да я уверена, что ты никогда не согласишься на такую роль. Потому что это не твое. Ты всегда и всего достигала сама. Ты суперсильная женщина – таких единицы. Ты привыкла властвовать и не выпустишь власти из рук до самой смерти. Мне незнакомо чувство власти, а ты им упиваешься.

– Я бы этого не сказала, – усмехнулась я. – Ты тоже умеешь властвовать над мужчинами.

– Да, но только как над самцами. Ты же властвуешь по-другому. Ты порабощаешь их как людей, а это совсем не то, что умею я. Даже Фома тебя боялся и именно по этой причине гулял от тебя по-черному. До тебя он был личностью, а встретил тебя – и стал просто ничтожеством. Ты поработила его мозг и сделала его дерьмом.

– Это не я поработила его мозг, а кокаин, и то неизвестно, так ли уж они порабощены. Тот маскарад, который произошел совсем недавно с его похоронами, заставляет меня в этом усомниться. Ладно, давай, а то уже телефон горячий.

Я положила трубку и на минуту задумалась. Почему Юлька так упорно не хочет верить Бульдогу? Может быть, это ревность? Она ведь не слепая, видит, что между нами назревает роман, и жутко ревнует. А ближе и дороже меня у нее никого нет. Скорее всего, она просто боится, что я полностью отдамся своему увлечению и времени для нее совсем не останется. Вот глупая! Когда это бывало, чтобы я забыла про все на свете.

Сегодня у меня отличное настроение, и я не прочь пошутить с Бульдогом – уж больно он серьезный в последнее время. Ближе к часу ночи я расстелила постель и положила туда резиновую куклу ростом с меня. Эту игрушку Фома купил в секс-шопе, когда наш роман только начинал развиваться. Мы прекрасно ладили и хотели хоть как-то разнообразить нашу сексуальную жизнь. В тот день мы набрали всяких цепей, плеток, масок и увидели эту куклу. Она была как живая – с открывающимся ртом, красивой грудью и настоящими женскими гениталиями.

Мы попросили продавца ее надуть и показать в рабочем состоянии. Другие покупатели смотрели на нас глазами, полными ужаса, но мы плевали на мнение окружающих.

Смеясь, Фома примерил ее к себе. В тот момент я подумала о том, что наши люди страшно закомплексованы. Если они и заходят в секс-шоп, то краснеют и боятся посмотреть в глаза продавцу. Про то, чтобы попросить показать, как работает тот или иной прибор, просто не может быть и речи. Покупают в основном легкие эротические кассеты и презервативы, на большее не хватает ни фантазии, ни смелости. Другое дело, когда в секс-шоп заходит иностранец, он радуется, как ребенок, и загоняет продавца до такой степени, что тот будет мечтать о том, чтобы назойливый покупатель поскорее ушел. Иностранцу хочется посмотреть и попробовать все. Уж В чем-в-чем, а в острых ощущениях они не привыкли себе отказывать. Наши женщины и того хуже. Если забегут в секс-шоп, то тысячу раз оглянутся, не дай Бог кто-нибудь их увидит из знакомых. А в самом магазине шарахаются от каждого шороха и боятся посмотреть в глаза другим посетителям. По нашим дурным меркам, в секс-шоп может прийти только отъявленная проститутка, а добропорядочным леди в такие заведения ходить не положено. Только непонятно почему. Можно подумать, что добропорядочной леди не хочется заниматься сексом.

Так вот, положив резиновую куклу к себе на кровать, я накрыла ее одеялом. Сама же спряталась в ванную комнату, оставив себе небольшую щелку для того, чтобы было удобно наблюдать за происходящим. Бульдог появился ровно в час. Он осторожно прошмыгнул к кровати и почти шепотом спросил:

– Чупа, ты спишь?

Ответа не последовало. Тогда он снял с себя пиджак к аккуратно повесил на стул. Постояв еще пару минут, переминаясь с ноги на ногу, он развязал галстук и расстегнул рубашку.

– Чупа! – позвал он уже громче и растерянно посмотрел на кровать. Естественно, ответа не последовало.

Постояв еще с минуту. Бульдог снял брюки и повесил на стул. Оставшись в тоненьких плавках, в которых рельефно выделялось его мужское достоинство, он осторожно прилег на краешек кровати и сунул руку под одеяло. Понятно, что ничего, кроме теплой резины, он нащупать не мог, поэтому тут же подскочил как ошпаренный и скинул одеяло с кровати.

– Вот сука…

Я молча проглотила оскорбление, прозвучавшее в мой адрес, и вышла из ванной.

– Привет, Бульдог! А ты что здесь делаешь?

Бульдог был похож на вареного рака. Он покраснел так сильно, что я даже испугалась. Казалось, еще немного – и мой телохранитель сгорит у меня на глазах.

– Бульдог, тебе плохо? – участливо спросила я.

– Хорошо… – пробурчал они стал дрожащими руками натягивать брюки.

– Ты обиделся?

– Нет. Ты всегда поступаешь очень остроумно.

Когда Бульдог повернулся ко мне задом и уже почти натянул штаны, я заметила небольшой ценник, прикрепленный к его плавкам.

– Ты ценник на плавках забыл отодрать.

– Что? – не понял он.

– Готовясь к встрече, ты натянул новые парадновыгребные плавки, а ценник отодрать забыл.

Бульдог застыл на месте, смешно вытянув шею, пытаясь увидеть свою задницу.

– Чтобы увидеть ценник, тебе лучше снять трусы, – посоветовала я, – шея у тебя, к сожалению, коротковата.

Хочешь – я возьму ножницы и отрежу его, а хочешь – так и ходи. Мне, собственно, разницы нет. Это я так, по-дружески тебя предупредила.

– Спасибо. Я сам, – пробурчал Бульдог и застегнул ширинку.

Схватив рубашку и пиджак, он выскочил из моей комнаты как ошпаренный.

– Завтра утром поедем по делам, – крикнула я ему вслед, но он, наверное, уже ничего не слышал и не видел.

Бедный Бульдог! Представляю, что творится у него в голове и какими словами он материт меня в данный момент. Даже жаль мужика. Я увидела его в плавках и так сильно захотела. Представляю, что было бы, если бы он был без плавок…

Утром я вышла во двор с сотовым телефоном в руке и попыталась отыскать Бульдога. Неожиданно телефон зазвонил. Это был Гарик.

– Чупа, я тебя не разбудил?

– Нет, ты можешь звонить в любое время дня и ночи. Говори, что случилось.

– Этот коммерс у нас.

– Молодцы. Я надеюсь, все обошлось без кровопролития?

– Само собой. Мы дождались его дома и так тихонько вывели и усадили в машину, что ни одна живая душа не видела.

– Молодцы, – похвалила я.

– Короче, мы едем к тебе.

– Я думаю, что у вас хватило ума завязать ему глаза.

– Обижаешь. Мы это сделали, когда выводили его из подъезда. Он даже не имеет представления, в какой машине его везут.

– Отлично. Развяжете только в подвале и не забудьте приковать наручниками к батарее.

– Само собой. До встречи.

– До встречи. – Я повесила трубку и подошла к одному из охранников.

– Где Бульдог?

– Не знаю, я его сегодня вообще не видел.

– Он что, не ночевал?

– Понятия не имею. Могу сходить в его комнату узнать.

– Не надо. Я сама схожу.

Я направилась в комнату, где обычно ночевал Бульдог.

Дверь оказалась незапертой. Бульдог лежал на кровати, широко раскинув ноги, и угрюмо смотрел в потолок. Я села на стул, закинув ногу на ногу.

– Почему ты не вышел на работу?

– Потому что я больше на тебя не работаю.

– Что ты сказал?!

– Что слышала.

– Как ты смеешь со мной так разговаривать!

Я не успела договорить фразу, как Бульдог подскочил с кровати, закрыл дверь на ключ и сгреб меня в охапку. Я попыталась сопротивляться, но это не принесло особых результатов. Весовые категории у нас были, естественно, разные, и я сама не поняла, как очутилась под Бульдогом.

Такое хамство и наглость взбесили меня настолько, что я со всей силы ударила его по голове. Он даже не сморщился и продолжал расстегивать пуговицы на моем халате. От нежных поцелуев и ласк тело размякло, я почувствовала дикий зов плоти.

– Я хочу тебя, хочу, ну почему же ты медлишь? – прошептала я.

Бульдог целовал меня так страстно и нежно, что я больше не могла терпеть.

– Ну, Бульдог, пожалуйста. Я хочу тебя..

– Меня зовут Макс. – Он слегка укусил меня за мочку уха, и я застонала.

– Макс, не мучай меня…

Бульдог стал целовать меня еще яростнее.

– Да трахни же ты меня наконец, – разозлилась я и попыталась стянуть с Бульдога штаны, Когда я почувствовала, что в любой момент могу потерять сознание, а мое желание переросло все границы и пределы. Бульдог встал с кровати, поправил свои брюки и принялся надевать рубашку, не обращая на меня никакого внимания.

– Ты что? – удивилась я.

– Ничего. Просто я тебя не хочу.

– Что ты сказал?!

– Я не хочу тебя. Ты не возбуждаешь меня как женщина. По-моему, ты сама мне не раз говорила, что ты не женщина.

– А кто?

– Конь в пальто, – огрызнулся Бульдог, открывая дверь.

– Ты уволен.

– Хорошо. – Бульдог подошел к шкафу, достал сумку и покидал в нее несколько костюмов вместе с вешалками. Затем он встал у двери и печально посмотрел на меня.

Я застегнула халат и подошла к нему.

– Ты ждешь расчета?

– Нет. Мне не нужны твои грязные деньги.

– Боже мой, можно подумать, что деньги бывают чистыми.

– Прощай. – На глазах у Бульдога были слезы.

– Прощай.

Бульдог вышел из дома и направился к беседке. Там были Гарик и еще несколько пацанов. Бульдог пожал им руки и со всеми попрощался.

Я стояла на ступеньках, молча наблюдая за тем, как он открыл дверь своей машины, бросил сумку на заднее сиденье и сел за руль. Когда машина отъехала, я подошла к Гарику и поздоровалась с ним.

– Чупа, ты что. Бульдога уволила?

– Нет. Он просто взял выходной.

– Странно. Он с нами со всеми попрощался.

– Наверное, он просто немного попугал. Такое бывает, когда ночью плохо спишь. Ну что, коммерс в подвале!

– В подвале, – гордо ответил Гарик.

– Пошли.

Мы спустились в подвал, который братва шутя называла «камерой пыток». Прямо на холодном полу сидел интересный мужчина в дорогом костюме и шикарном галстуке. Его руки были прикованы к батарее, на лбу выступил пот.

Я села на стул и попросила Гарика подождать за дверью. Когда Гарик вышел, я улыбнулась и чуть слышно произнесла:

– Привет! Тебе у нас нравится?

Мужчина испуганно посмотрел на меня и быстро проговорил:

– Ты работаешь в этом доме? Помоги мне отсюда сбежать. Я тебе хорошо заплачу. У меня есть много денег Ядам столько, сколько ты захочешь…

Я задумалась.

– У тебя и вправду много денег?

– Много, – быстро закивал мужчина. – Именно поэтому я здесь. Я дам тебе тысячу баксов. Только помоги – Ты что, спятил! За тысячу баксов ты здесь сдохнешь.

– Сколько ты хочешь?

– Сто тысяч.

– Что?

– Сто тысяч – и я могу тебе помочь.

– Ты в своем уме?

– Вроде бы да.

– Тогда позвони моим товарищам или в отдел по борьбе с организованной преступностью и скажи, где я нахожусь.

– Сколько я буду за это иметь?

– Полторы тысячи.

– Ты что, совсем дурак или им прикидываешься?

– А сколько ты хочешь?

– Я же тебе русским языком сказала: сто тысяч.

– ТЫ сумасшедшая!

– Сколько ты платишь в месяц своим крышевым?

– Я им больше ничего не плачу – Хорошо, тогда скажи, сколько ты им платил?

– Десять тысяч долларов ежемесячно.

– В принципе, это не такая уж большая сумма для птицы твоего полета. Теперь ты будешь платить пятнадцать тысяч – первого числа каждого месяца. А сто тысяч – это штраф за то, что захотел работать самостоятельно, нанял кучу охраны и не очень хорошо обошелся с моими мальчиками.

– Да кто ты такая, чтобы ставить мне свои условия?!

– Веди себя поспокойнее. Я не привыкла, чтобы со мной разговаривали таким тоном.

– Я вообще не желаю с тобой разговаривать. Иди и занимайся по хозяйству. Я требую главного! Кто здесь самый старший?!

– Дурак! Ты, наверное, еще не въехал, куда попал.

Что ты можешь требовать, если через несколько часов сдохнешь! Ты хотел узнать, кто старший? Ты видишь его перед собой. Скажу прямо, что о тебе у меня складывается не самое лучшее впечатление. Я вот на днях думала, что мне с тобой делать: ликвидировать и поставить на твое место более сговорчивого коммерса или же оставить тебя в живых. Знаешь, прежде всего мне захотелось увидеть тебя, а теперь, когда мы встретились, я решила, что для такого хорька, как ты, самым справедливым, пожалуй, будет первый вариант.

– Ты хочешь сказать, что ты главная у этих отморозков?

– Мне не нравится, как ты называешь моих мальчиков. Когда ты бегал с голой задницей и по уши залез в долги, то просил у этих отморозков деньги. Они спасли тебе жизнь, дали денег и помогли быстро и спокойно рас крутиться.

– Но я же вернул им деньги.

– Этого мало. Ты же не кредит в банке брал, а взял деньгой у криминальной группировки. Улавливаешь разницу?

– Улавливаю, – вздохнул мужчина.

– Вас, коммерсов, потому и колпашат, что вас жадность губит. Тебе хорошо известно, что коммерсант не может работать без крыши. Это как в налоговой. Заплати налог – и спи спокойно. Ты сам знал, на что идешь, когда обращался к моим мальчикам за помощью. Просил защиты, просил покровительства, просил помочь деньгами. Все это ты получил. В то время ты еще ездил на ржавой «копейке» и снимал квартиру на Литейном. Теперь же ты имеешь «шестисотый», жена твоя – новенький «форд» и пятикомнатную квартиру. Быстро же ты все забыл… В общем, посиди подумай, где взять сотку баксов штрафа за твой косяк, а когда надумаешь – скажешь мне.

– Но у меня нет таких денег!

– Конечно, у кого они есть? Но тогда и у меня нет возможности оставить тебя в живых.

– Мне нужно подумать.

– Это другой разговор. Я тебя не тороплю.

Я вышла из подвала и поднялась наверх.

– Ну что, – встретил меня Гарик.

– Пусть найдет для нас сотку баксов, а дальше посмотрим, что с ним делать. Ничего, посидит, прочухается, а то привык на Канарах отдыхать. Теперь пусть немного позагорает на нашем курорте.

Переговорив с пацанами, я вернулась в свою комнату и позвонила Юльке.

– Послушай, Юлька, ты можешь ко мне сегодня приехать?

– Что-нибудь случилось?

– Да, я бы хотела, чтобы мы сегодня с тобой съездить в стриптиз-бар «Три шестерки».

– С каких это пор ты стала ездить в такие заведения?

– Там танцует подруга Бульдога. Я думаю, что сегодня вечером он будет там.

– На кой черт он тебе сдался?

– Понимаешь, я сегодня его уволила, а теперь хочу ему сказать, что он вновь принят на работу.

– Послушай, Чупа, не проще ли подыскать другого профессионального телохранителя?

– Нет, я хочу именно его. Наши отношения стали портиться с тех пор, как ты внушила мне эти дурацкие подозрения. Бульдог чист, как кленовый лист, и мне стыдно, что я его подозревала. Так ты поедешь?

– А куда мне деваться, конечно поеду. Ты, подруга, кажется, влюбилась, и никто не сможет контролировать твои чувства лучше, чем я. Хотя на любовь это не похоже, Скорее всего, ты просто давно не была с мужчиной.

– Тогда решено. Давай встретимся ровно в десять вечера у входа в бар.

Положив трубку, я решила хоть как-то снять нервное напряжение. Достав из бара виски «Блэк Велвет», я с удовольствием налила себе полную рюмку. Нужно немного расслабиться. В «Три шестерки» поеду с водителем, сама за руль не сяду. Это мое самое любимое виски. Оно производится из отборного зерна, выращенного в центральных районах Канады. Выдерживают его в небольших дубовых бочках и разливают в бутылки под строгим контролем правительства. Это чудеснейший напиток, и слава Богу, что наши народные умельцы пока еще не научились делать суррогат. «Блэк Велвет» я всегда отличу от любого другого виски. У этого напитка бархатистый вкус, подтверждающий его название. Выпив пару рюмок, я закрыла глаза и постаралась немного вздремнуть.