"Королева отморозков" - читать интересную книгу автора (Шилова Юлия)Юлия ШИЛОВА КОРОЛЕВА ОТМОРОЗКОВГлава 1Я сидела в своей роскошной спальне, закинув ноги на стенку, и дрожащей рукой распечатывала пачку «Мальборо». Жутко болела голова. Самое лучшее лекарство в такой ситуации – хорошая порция виски. Только дорогого, элитного, а не какого-нибудь там дешевого ларечного дерьма. Часы показывали двенадцать. Вынос тела и похороны начнутся ровно в три. Скорей бы приехала Юлька. Она, как никто, умеет успокаивать. С ней можно пережить все, что угодно. Даже такое. Закурив сигарету и налив полный бокал, я закрыла глаза и постаралась сдержать слезы. Неожиданно дверь распахнулась – и на пороге появилась Юлька. – Привет, подруга! Ну как ты, держишься? – Держусь, а куда деваться, – уныло буркнула я. – Во сколько начало торжества? – усмехнулась Юлька. – В три. Там, наверное, народу уже полный дом собрался? – Да, начали подтягиваться. Послушай, подружка. тебе бы не мешало у гроба немного посидеть, а то там уже и так всякое судачат. – Да пусть хоть языки сточат! – разозлилась я. – Всем хорошо известно, что мы при жизни особого влечения друг к другу не испытывали. А разговоры все равно будут – и от них никуда не денешься. Я уже на это настроилась. – Разговоры – разговорами, а у гроба посидеть ты просто обязана! – Я никому и ничем не обязана, а уж тем более Фоме. Юлька подошла ко мне и обняла за плечи. – Пойми, милая ты моя девочка. Сегодня ты хоронишь своего мужа. Как бы ты к нему ни относилась, тем не менее Фома был твоим мужем. Поэтому ты должна выглядеть как скорбящая супруга, а то не по-людски как-то получается. Окружающие не поймут. – Странная ты женщина, Юлька! Я всегда тебе поражалась. Послушать тебя – так то, что я его на тот свет отправила, это по-людски, а то, что у гроба сидеть не хочу, это не по-людски. – Вот здесь ты, подруга, в корне не права. Ты его не убивала! Он сам пошел ночевать в гараж, никто его за уши не тащил! Залез в свой «мерседес» и уснул при включенном моторе. Результат налицо – отравился угарными газами. Твой Фома не один – таким образом кучи мужиков на тот свет отправляются. – Так-то оно так. Но ночевать-то него не пустила. Он по моей вине ушел в гараж. – Ерунда! Никакой необходимости ночевать в гараже не было! Мог бы и к бабе какой-нибудь поехать, к примеру. Уж баб-то у него пруд пруди! Да и вообще, можно подумать, у него мало мест, где можно перекантоваться не без пользы для себя. – ОЙ, и не говори! Трудно, что ли, было у какой-нибудь проститутки зависнуть или на городскую квартиру уехать. В крайнем случае люксовый номер мог бы снять. Я по большому счету своей вины не чувствую. – Конечно, потому что ее нет. Ты сама всегда ждала этого конца. Мы-то с тобой прекрасно знали, что это когда-нибудь произойдет, только не рассчитывали, что так скоро и именно таким способом. Теперь ты хозяйка этой империи! Ты же ведь давно уже этим бредила. Фома твой скурился и скокаинился! Он уже не мог управлять своей бригадой, тем более что в последнее время жил только твоим умом. Собственных решений он принимать не мог, мозгов не хватало. За глаза хозяйкой всегда считали тебя. А теперь ни у кого не возникнет лишних вопросов. Все встанет на свои места – так, как оно и должно быть. Пошли, милая, люди ждут. – Пошли. Я отхлебнула виски, повязала черную косынку на голову, взяла Юльку под руку и отправилась к гостям. Пришлось сделать скорбное лицо, пожимать руки и принимать соболезнования. Дом был полон народу. Я знала, что стоянка не смогла вместить такого сумасшедшего количества «ауди», «вольво», «мерседесов», «BMW» и других машин, – пришлось перекрывать проезд. О том, что движение перекрыто, сообщали по телевизору. – Ты только посмотри, здесь весь цвет общества собрался, – шепнула мне на ухо Юлька. – Фома бы из гроба выскочил как ошпаренный, если бы увидел, сколько народу с ним пришло проститься. – Это точно. Он и представить себе не мог, что даже из администрации города к нему пожалуют. Если бы увидел, то сразу бы в гробу перевернулся. Только бы поскорее весь этот маскарад закончился! – Потерпи, уже немного осталось. Присядь у гроба. – О нет! Только не это. – Сядь. Так положено. Юлька подвела меня к стулу, и мне ничего не оставалось делать, как сесть напротив Фомы с постной физиономией. От неприятного запаха и большого скопища народа сильно закружилась голова и потемнело в глазах. Так и свалиться недолго, причем прямо на Фому. От этой мысли мне стало совсем плохо. Я поднялась и направилась к выходу. Гости в недоумении посмотрели на меня и начали перешептываться. Хорошо, что хоть Юлька выручила. Она подбежала, взяла меня под руки и громко – так, чтобы всем было слышно, – заголосила: – Врача! Срочно врача! Человеку плохо! – Какого врача?! Что ты несешь! Я просто хочу постоять на свежем воздухе, а то, если еще хоть пару минут посижу здесь, врач и в самом деле понадобится. Вонища, хоть нос затыкай. Не знала я, что он такой вонючий! – Он у тебя, кажется, и при жизни не шибко хорошо пах. От него всегда разило, как от старого козла. Мы вышли на воздух, и я сделала глубокий вдох. – Смотри, вон Бульдог прется. – Юлька показала в сторону быстро приближающегося мордоворота внушительных размеров. Его прозвище соответствовало ему просто исключительно. – Мчится, как преданный пес, – усмехнулась я. – Конечно, он и так твой преданный пес. Был правой рукой Фомы, а стал твоей. Только с ним надо ухо востро держать, а то не так руку сунешь – он ее мигом откусит. Бульдог добежал до крыльца, улыбнулся и постарался отдышаться. – Чупа! Врач через пару минут будет. Тебе сильно плохо? – спросил он испуганно. – Уже нормально, – сквозь зубы процедила я. – Так что с врачом делать? – Отбой. Пусть отдыхает. – Ты уверена? – Вполне. Бульдог развернулся и перестал докучать мне своими вопросами. Мы с Юлькой переглянулись, и я довольно произнесла: – Какая заботливость! Мне чуть дурно не стало от такой опеки. – Подожди. Это только начало. Скоро они все перед тобой семенить начнут. Я внимательно посмотрела на Юльку и спросила: – Послушай, подруга, а ты во сколько от меня уедешь? – А что? – Не уезжай. Оставайся ночевать. Мне сегодня так плохо. Разожжем камин, посидим с бутылочкой до полуночи. Помнишь, как раньше! Останешься? – Останусь. Не могу же я тебя бросить в таком состоянии. – А как твой ненаглядный на это отреагирует? – А куда ему деваться. Он же меня силой домой не потащит ночевать. Будет с мамой вести светские беседы и каппуччино попивать, ничего с ним не случится. – Тогда порядок. Я рада, что ты останешься. Как только этот маскарад закончится, поедем в сосновый бор ко мне на дачу. Будьдог шашлычков нам сварганит. – Неплохая мысль, – улыбнулась Юлька и чмокнула меня в щеку. Наконец часы пробили три. Фому вынесли на улицу, я поцеловала его в лоб и направилась к машине. Юлька села рядом и чуть слышно прошептала: – Молодец! Ты была просто неотразима. Теперь осталось совсем немного. – Да уж, надеюсь, – вздохнула я и посмотрела в окно. На кладбище мне пришлось лицезреть, как Фому опускают в яму, и даже всплакнуть, когда первые комья земли упали на дубовую крышку. Слава Богу, все закончилось, теперь можно ехать на дачу. Мы с Юлькой переглянулись и пошли к машине. Следом за нами выбежал Бульдог. – Чупа, я тебе нужен? – поинтересовался он. – Конечно. Пацаны пусть остаются до самого конца. Проводят гостей, а ты поедешь с нами. – Куда вы собрались? – На дачу. Хочется соснами подышать, а то совсем тяжко. Прыгай на свою тачку и рули за нами. – Как скажешь, Чупа. Бульдог сел в машину и поехал следом. – Ну прямо как преданный пес! – усмехнулась Юлька. Затем положила мою голову к себе на плечо и еле слышно сказала: – Вот и все, Чупа. Вот и все. Приехав ко мне на дачу, мы зашли в дом и открыли все окна. – Погодка просто чудо, – улыбнулась я и глубоко вздохнула, чтобы набрать как можно больше свежего воздуха. – Самое главное, что Фомы больше нет. Юлька сняла строгий черный костюм, надела короткий халатик и пошла к Бульдогу, чтобы отдать ему распоряжение насчет шашлыков. Я с удовольствием растянулась на полу и стала разглядывать свое отражение в зеркальном потолке. Рядом со мной стояла начатая бутылка виски. Открыв ее, я отхлебнула прямо из горлышка и чокнулась со своим отражением. Дверь открылась. В комнату вошла Юлька и, не говоря ни слова, плюхнулась рядом. Затем она взяла бутылку из моих рук и сделала порядочный глоток. – Ты помнишь, как мы сюда приехали? – Помню, – улыбнулась я и предалась воспоминаниям. Юлька, кажется, решила последовать моему примеру. Закрыв глаза, она напрягла лоб и замолчала. Все-таки здорово, что мы с ней встретились! Юлька просто чудо. Много лет назад мы с ней познакомились в поезде «Хабаровск – Москва» и больше не расставались. В Москве мы проболтались пару недель и рванули в Петербург. У меня было несколько адресов, где, по рекомендации моих знакомых, нам могли дать крышу над головой и обеспечить работой хотя бы на первое время. Тогда-то я и познакомилась с Фомой. Фома был намного старше меня и имел кое-какой авторитет в бандитских кругах Питера. Мне удалось его увлечь и женить на себе. Со временем дела Фомы пошли в гору, и наступил момент, когда из обыкновенного братка он превратился в заметную в криминальном мире фигуру Можно сказать – выбился в лидеры. Но постепенно Фома пристрастился к кокаину и стал настолько туго соображать, что мне приходилось перетягивать дела на свою сторону. В конце концов они перешли под мой полный контроль. Я ведь с самого раннего детства имела железную хватку и стальные нервы. Жизнь научила меня умению постоять за себя и не давать в обиду. Я уже и не помню того момента, когда злость и жестокость всецело завладели моей психикой, а ненависть к Фоме переросла всякие границы. Я готова была его убить, когда он приволок в наш дом сифилис. Правду говорят, что лучший метод защиты – это нападение. Вот как раз такую тактику и избрал для себя Фома. Заразив меня этим дерьмом, он с пеной у рта стал доказывать, что инфекция просочилась в наш дом не без моей помощи. Тогда я влепила ему хорошую пощечину и не разговаривала с ним больше месяца. Потом наступило небольшое затишье, но простить его я так и не смогла. Я никогда не любила Фому Скажу больше: я просто его презирала. Его смерть развязала мне руки и открыла новые перспективы для полного захвата власти и наведения порядка в группировке. – О чем ты думаешь? – перебила мои мысли Юлька. – О Фоме. – Я отхлебнула из бутылки и тупо уставилась на свое отражение. – А что о нем думать? – Не знаю. Все-таки столько лет прожила… – В этом есть своя выгода. Теперь ты свободная женщина, а самое главное – у тебя осталось богатое наследство. Три ресторана и пять магазинов. Я думаю, что это совсем не плохо для того, чтобы не считать себя обделенной вдовой. Тем более что ты у нас не новичок. По-моему, еще при жизни Фомы все дела висели на тебе и ты прекрасно с ними справлялась. – Это ерунда, – вздохнула я и протянула бутылку Юльке. – Самое главное – удержать власть и еще больше в ней утвердиться. Как управлять магазинами и ресторанами, я, конечно, знаю – это просто, как таблица умножения, а вот как управлять стадом оставшихся мне в наследство отморозков, я пока плохо представляю. – Глупости. С этим ты тоже прекрасно справишься. Тебе это удастся даже лучше, чем Фоме. У тебя все получится! – Дай Бог. Ты только приезжай почаще и интересуйся моими делами. – Конечно. Буду вырываться к тебе при любом удобном случае. – Осталось только пожелать, чтобы таких удобных случаев у тебя было как можно больше, – улыбнулась я. Через пару минут в комнату зашел Бульдог. Увидев нас, он не смог скрыть удивления: – Вы что на полу разлеглись? – Устали, – пробурчала я. – И вообще, запомни одну вещь: не смей никогда заходить ко мне без стука. – Да ладно, Чупа, что ты, в натуре, взъелась, я просто хотел позвать вас в беседку. Шашлыки готовы. – Я не знаю, в натуре или не в натуре, но я хочу, чтобы ты намотал себе на ус то, что я тебе сказала. Ты меня понял? – Я все понял. – Это радует. Кстати, а из чего шашлыки? – Свинина, свежак. На пару, как ты любишь. Я их специально не обжаривал, чтобы мясо нежнее было. И несколько палочек печеной картошки. Ты же ее тоже любишь уплетать за обе щеки, – усмехнулся он. – Я хочу шашлык из осетрины. Мясо – это, конечно, хорошо, я с удовольствием поем, но почему ты не сделал несколько палочек из осетрины? – Юлька мне ничего не сказала… – А при чем тут Юлька? Тебе что, Юлька, что ли, деньги платит? – Нет. – Тогда в следующий разquot; прежде чем что-нибудь делать, уточни у меня. – Хорошо. Я позову, как будет готово. Бульдог хлопнул дверью, а я весело подмигнула Юльке: – Ну как? – Сногсшибательно! Ты начала входить в роль крутого бандюка. Слов нет! Бульдог чуть с ума не сошел от страха! – Я предлагаю пойти поесть шашлычков. Парная свинина – моя слабость. Особенно с красным вином. – А как же осетрина? – удивилась Юлька. – Осетрина тоже неплохо. Пойдем, а то у меня уже слюнки текут. Я взяла Юльку за руку и потянула на улицу. Мы добежали до беседки и включили легкую музыку. Открыв бутылочку французского красного вина двадцатипятилетней выдержки, я наполнила бокалы. На столе лежали десять палочек шашлыка из свинины и пять палочек с печеным картофелем. – За нас! – торжественно произнесла Юлька и до дна осушила свой бокал. Я с удовольствием проделала то же самое и посмотрела на Бульдога. Он с угрюмым выражением лица резал осетрину и что-то напевал под нос. – Бульдог! – окликнула его я. – Подкрепиться хочешь? – Щас, только осетрину дорежу, – обрадовался он Через пять минут Бульдог принес третий бокал и принялся дегустировать свое творение. – Класс! Чупа, я же знаю, что ты именно такой шашлык любишь. Парной, чуть перченый и натертый луковым соком. – Люблю. Из тебя бы получился отличный повар. Что-что, а уж готовить ты умеешь. – А я не только готовить умею, Чупа, просто ты слишком мало обращаешь на мои способности внимания. – И какие же это у тебя есть еще способности? – поинтересовалась я. – Я, например, трахаюсь хорошо. Бульдог сощурил глазки и хитро посмотрел на меня. – Эти способности меня не касаются. На дешевый понт не возьмешь, – отрезала я. – Пусть их оценивают твои подружки! – Да ладно, Чупа, я же пошутил. Ты тоже – все сразу в штыки принимаешь. – У меня, между прочим, муж умер и сегодня его похоронили, а ты решил со мной шутки шутить. Не шутится мне сегодня, понятно!!! У меня траур! – разозлилась я. Бульдог замолчал и отвернулся в сторону. Затем он привстал и насторожился. – Чупа, по-моему, что-то случилось! Я проследила за его взглядом и увидела четыре джипа, принадлежавших моим мальчикам. Они резво мчались прямо к моей даче. Как только машины затормозили, я вышла навстречу и попыталась выяснить, в чем дело. Мои ребята собрались в круг и старались не смотреть мне в глаза. Бульдог, почуяв неладное, встал рядом и слегка приобнял меня за плечи. Я в упор уставилась на Гарика. Гарик был старшим и просто не имел права что-либо от меня скрывать. – Гарик, что случилось? Я жду объяснений. Гарик заметно нервничал. Уходя от ответа, он присел, чтобы завязать шнурок на ботинке. – Я не люблю повторять! Что произошло? – Чупа, понимаешь, здесь такое дело… – заметался он. – Какое? – Мы Фому обратно привезли. Он в моем джипе в багажнике лежит… – Как это – привезли? Я же сама видела, как вы гроб в землю опускали… – Брат его из Риги прилетел. Самолет задержался. Мы уже стали гроб закапывать, а тут он появился. Ты как раз только отъехала. Брат-то ведь все-таки родной, не чужой. Ты сама знаешь, что для него Фома как отец был. В общем, он настоял на том, чтобы мы гроб обратно наверх подняли. Он проститься с Фомой захотел. – Как – проститься? – В лоб поцеловать. В последний раз на него взглянуть. В общем, сама знаешь. Мы же не звери, решили – пусть брат с братом простится. Гроб подняли, открыли. А Лешка посмотрел на покойника, затем рубашку расстегнул, потом брюки и как заорет на все кладбище, что это не Фома. – Он что, совсем идиот?! А кто же там тогда лежал? Гарик посмотрел на меня глазами, полными ужаса. Затем он потоптался на месте и тихо произнес: – Чупа! Мы ему поверили. Это и в самом деле не Фома. – Вы что, совсем спятили?! Я развернулась, чтобы уйти, но тут увидела подъезжающий к моей даче «опель». – А вот он и сам едет… – пробурчал Гарик. «Опель» остановился, и из него вышел Лешка, родной брат Фомы, мой одногодка. Мы не виделись пару лет. Он жил в Риге и работал переводчиком в какой-то туристической фирме. С Фомой у него не было ничего общего Честно говоря, я даже сомневалась в том, что они произведены на свет одной матерью. Уж больно разными казались братцы. Лешка подошел ко мне и хотел, было, меня обнять. но я резко вскинула плечи, тем самым лишая его такой возможности. – Ты чего себе позволяешь! Я твоего брата, то бишь собственного мужа, в землю положила, а ты, значит, вытащил! Какое право ты имеешь вести себя подобным образом?! Лешка отпрянул и взволнованно проговорил: – Это не мой брат, это какой-то посторонний умело загримированный мужик. – Надо же! И с чего это ты решил? – У моего брата в правом боку должен быть шрам от ножевого ранения. Его он получил в армии, и не заметить его невозможно. Под правой ягодицей есть еще один небольшой шрам. В семнадцать лет Фома очень сильно простыл. А когда он простывает, то всегда покрывается фурункулами. Так вот, под правой ягодицей у него вскочил громадный фурункул. Фома не придал этому особого значения. Фурункул стал еще больше, началось нагноение. Брат обратился в больницу только тогда, когда разнесло всю ягодицу. Пришлось делать операцию. Фурункул вырезали, и на этом месте образовалась небольшая впадина, недостаточно заметная. И еще: у Фомы нет последнего зуба слева. Ему его удалили. Если ты мне не веришь, то можно поднять карточку у стоматолога. Ну вот, я назвал тебе все три отличительные черты и думаю, что этого достаточно. Не знаю, как там насчет зуба, но про шрамы тебе должно быть хорошо известно. Есть еще кое-что…. – Что же? – растерянно спросила я. – Я с самого начала не поверил, что Фома умер. У меня с ним есть духовная связь, понимаешь? – Нет – Когда ему плохо, я всегда это чувствую. Помнишь, как он два года назад разбился на машине? Так вот, я в ту ночь вообще не спал, у меня сердце болело так сильно, что жене пришлось «скорую» вызывать. А тут умер… Не может этого быть, потому что я вообще ничего не почувствовал. Если бы он и в самом деле умер, меня бы инфаркт хватил. – Это не аргумент, а твои выдумки. – Я перевела взгляд на Гарика и еле слышно произнесла: – Где труп? – У меня в багажнике. – Неси сюда. Гарик направился к машине, а Лешка, скрестив руки на груди, нахально буравил меня глазами. Я старалась не смотреть в его сторону и не показывать свое крайне взвинченное состояние. Гарик принес тело и положил его к моим ногам. Сердце неприятно заныло, захотелось заорать что есть силы. Опустившись на колени, я принялась всматриваться в лицо покойника, стараясь не дотрагиваться до трупа. Лешка сел рядом, расстегнул рубашку и откинул тело на бок. Затем провел рукой по тому месту, где должно быть ножевое ранение, и испуганно произнес: – Видишь, ничего нет. – Вижу… – прошептала я. Лешка смахнул слезу и с силой надавил на труп. На его руках остались мелкие кусочки дорогой гримировальной краски. После этого он размазал краску по лицу, и туг окончательно стало ясно, что это не Фома. – Ты прав. Это не Фома, – выдохнула я. Затем, сама не зная почему, возбужденно вскрикнула: – Господи, а как же гости? – Гости гуляют в ресторане. Можешь не переживать. Когда мы вытащили труп, то сказали, что это какое-то недоразумение и его надо свозить на повторную экспертизу в морг. – Нужно немедленно все уладить. Гарик, слушай меня внимательно. Этого незнакомца срочно закопать в могилу Фомы и похоронить со всеми почестями. А я с Бульдогом поеду в ресторан и объявлю гостям, что произошла ошибка. Вне всякого сомнения, это тело Фомы, а брат ошибся. Досижу с гостями до самого конца. Нам не нужен скандал! – Нет, Чупа. Так не пойдет. Мой брат жив. Не надо его живьем хоронить. Объясни гостям, что он жив. – вмешался Лешка. – А это уже не твое дело! – разозлилась я. – Мне шумиха на нужна! Потом во всем разберемся. Я перевела взгляд на Юльку и заметила едва уловимый ответный кивок. Юлька все поняла. Она вообще понимает все с полуслова, даже без слон. Взяв Лешку за руку, она потащила его в беседку. – Не переживай, Чупа, все улаживай, а мы с Лешиком шашлыков пока поедим. – Я Не хочу никаких шашлыков! – попытался было запротестовать Лешка, но тут вмешался Бульдог. Своими огромными лапищами он приобнял Лешку за плечи и повел его в сторону от калитки. Почувствовав грубую хватку Бульдога, Лешка понял, что сопротивление бесполезно, опустил голову и послушно пошел туда, куда его повели. Я с облегчением вздохнула и посмотрела на Гарика. – Ну что, мы с ребятами поедем Фому хоронить… Вернее, не Фому, а этого незнакомого жмурика… – испуганно промямлил он. – Фому, понял, Фому! – закричала я. – Езжай и закопай Фому обратно, откуда вытащил! Гарик поднял с земли труп и пошел к машине. Остальные ребята двинулись за ним. – Гарик! – окликнула я его. Он остановился и преданно посмотрел мне в глаза. – Ты кого пошел хоронить? – Фому. – Тогда иди. Захвати с собой двоих, а остальные поедут со мной на поминки. Я села на заднее сиденье в одну из машин, и мы отправилась в ресторан. Сидевший рядом со мной мордоворот нервно чесал свои громадные руки, не переставая, повторять: – Прямо мистика какая-то… Ужас… Ужас… – Никакая не мистика, потом разберемся. Сейчас самое главное сделать так, чтобы перед гостями все уладить. Этот факт ни в коем случае нельзя обнародовать. Нам лишний скандал не нужен. Если уж Фома так сильно захотел, чтобы мы посчитали его умершим, – так выполним его последнее желание. – Ты хочешь сказать, что он сам все придумал? – В данный момент я ничего не хочу сказать. Меня больше всего волнует, чтобы этот факт забылся и не всплыл в какой-нибудь бульварной прессе. Мы приехали, и я молча вышла из машины. В ресторане взбудораженная публика рассказывала фантастические сплетни – одна хуже другой. При виде меня толпа заметно поутихла. Я встала во главе стола и громко произнесла: – Дорогие мои! Прошу внимания! Дело в том, что произошла непростительная ошибка. Брат моего мужа очень тяжело переживал смерть Фомы, настолько тяжело, что временно потерял рассудок. Я думаю, его можно понять. Кто хоть раз хоронил близкого человека, наверняка сталкивался с похожими проблемами. Так вот: я пошла навстречу пожеланиям брата покойного мужа и отвезла тело обратно в морг. Как выяснилось, это оказалось совершенно ненужным. Патологоанатом подтвердил, что это тело принадлежит моему мужу. Мне жаль, что так произошло, но такова была воля брата покойного. В данный момент тело моего мужа, как и положено, предано земле. Прошу прощения у всех собравшихся за случившееся и предлагаю почтить память моего любимого покойного супруга. На секунду приложив платочек к глазам, я подняла рюмку и выпила ее до дна. Люди встали и молча последовали моему примеру. Затем я села за стол и положила в свою тарелку пару ложек салата. – А где сейчас находится брат Фомы? – спросил кто-то из зала. – Он под наблюдением врачей. Ему надо немного отдохнуть – и он придет в норму. Через полчаса ненужные мне разговоры поутихли Гости с энтузиазмом принялись опустошать свои рюмки и тарелки. Некоторые так хорошо поднабрались, что вообще перестали понимать, по какому поводу закатили столь шикарный обед и почему отсутствует музыка. Еще через полчаса собравшиеся хором запели русские народные песни. Я поняла, что мне здесь больше нечего делать, и, пожелав всем хорошо отдохнуть, направилась к выходу. У входной двери меня ждал Бульдог. – А ты как здесь очутился? – удивилась я. – Я за тебя переживаю, Чупа, – засмеялся он. – А что за меня переживать? Я что, маленькая, что ли? – Нет. Просто ты женщина… – Забудь, что я женщина! Ладно, раз уж ты здесь, то поехали на кладбище. Посмотрим, как моего суженого закопали. Бульдог открыл дверь в машину, и я вытянулась на заднем сиденье. – Тебе плохо, Чупа? – Да нет. Просто голова трещит. А где пацаны? – Не знаю. После того как на кладбище уехали, не появлялись. Половина в ресторане остались. – Понятно. Позвони Гарику и скажи, чтобы все старшие собрались у могилы Фомы. Все семеро. – Может, на даче? А то что – у могилы?! – Не спорь. Я так хочу. И вообще, мне совершенно неинтересно выслушивать твое мнение. Бульдог надулся и принялся звонить по мобильному. Закрыв глаза, я медленно массировала виски. – Послушай, а где этот придурок? – неожиданно вспомнив о Лешике, спросила я у Бульдога. – Какой? – Да Лешик! На хрен ты его одного оставил?! Он же может сбежать и рассказать в любой газете, что мы не Фому похоронили! – Да не волнуйся ты так! Я его наручниками к перилам беседки приковал. Я что, не соображаю, что ли, что он сбежать может! Сидит теперь как миленький и ждет твоего приезда. А Юлька там рядом шашлыки наяривает – Если этот придурок вздумает сбежать, то тут и Юлька не поможет. – Да как он сбежит?! С перилами от беседки, что ли! – засмеялся Бульдог. – Будем надеяться, что ты прав. – Послушай, Чупа, что с ним дальше делать-то будем? Мне кажется, что придется мочить, чтобы языком не трепал. – Посмотрим. Мочить тоже не хочется. Уж больно он перед сегодняшней публикой засветился. Дома жена, двое детей. Всем известно, что брата полетел хоронить. Для начала я хочу с ним побеседовать. Если, конечно, не убежит к тому моменту, когда мы приедем. – Я же тебе сказал, что не убежит. – Смотри. Головой отвечаешь. Я опять закрыла глаза и продолжила массировать виски. – Хочешь, я тебе сегодня массаж сделаю. Я все точки знаю. Головную боль как рукой снимет. – Хорошо. Останавливай машину и перелезай ко мне. Сделай сейчас – мне с пацанами надо беседовать, а голова грешит, аж тяжко. Бульдог остановил машину и перебрался на заднее сиденье. Положив мою голову к себе на колени, он стал делать массаж. Я расслабилась и полностью обмякла в его руках. Мне всегда льстило, что Бульдог ко мне неравнодушен. В нашем доме он появился довольно давно. Он телохранитель-профессионал высочайшего класса. Поговаривают, что он работал у многих воров в законе, охранял их и их семьи. Его услуги стоят очень дорого, но этих денег совсем не жалко – жизнь, как говорится, дороже. Когда дела Фомы пошли в гору, он сумел заполучить Бульдога, предложив ему хорошее жалованье. Позже Бульдога неоднократно пытались переманить на сторону, но он все-таки остался в нашей семье. Мне казалось, что дело вовсе не в высоком окладе, – при желании Бульдог мог устроиться в другое место и получать еще больше. Мне казалось, что дело во мне. Когда Фома перестал справляться с делами и все бразды правления перешли в мои руки, Бульдог почти всегда находился рядом со мной, и это мне льстило. Я не знаю, влюблен он в меня или нет, но то, что он меня хочет, это точно. А может, его чувства сильнее, – это мне, к сожалению, неизвестно. – Бульдог, ты будешь у меня работать или уйдешь в другое место? – спросила я, млея под его обалденными руками. – Ты что, меня увольняешь? – Нет, конечно. Просто тебя Фома на работу принимал, а его больше нет. – Мне казалось, что я уже давно работаю на тебя, а не на Фому. – Значит, ты остаешься? – Конечно. – А до каких пор? – Пока кто-нибудь не предложит мне зарплату побольше, – засмеялся он. Я открыла глаза и внимательно посмотрела на него. А он довольно интересный мужчина. Сумасшедшие размеры тела, мужественное лицо, коротко подстриженные волосы. Я всегда предпочитала мужчин с большими формами. В штанах у него, наверное, тоже стоящее орудие! И еще: он всегда в костюме и белоснежной рубашке – такую аккуратность я всегда ценила в мужчинах. – Бульдог, а правда, что ты телохранителем в президентской семье был? – Вранье, – засмеялся он. – Послушай, Бульдог – твое прозвище. А как тебя мама назвала? В паспорте у тебя какое имя написано? – Макс. Но меня так уже давно никто не называет. – Красивое имя. А почему тебя Бульдогом прозвали? – Потому что я работаю телохранителем вот уже много лет. Хватка у меня крепкая, можно сказать, – бульдожья. Вот меня и прозвали Бульдогом. Это еще со времен войны. – А ты был на войне? – Да. Я в Афганистане служил. Бульдог помассировал мне шею, а затем легонько провел по груди. Я дернула его руку. – Нельзя. – А я и сам не хочу. – Почему? – удивилась я. – Да потому что, когда работаешь, личные отношения запрещены. Это мое кредо. Я на тебя работаю и могу тобой только любоваться. – А ты хоть раз отходил от своего принципа? – Нет, – отрезал он и посмотрел на часы. – Надо ехать, а то уже пацаны ждут. Бульдог сел за руль, и машина тронулась. – А ты, кроме меня, когда-нибудь женщин охранял? – не унималась я. – Конечно. – А каких-нибудь известных? – Певиц охранял. А вот главаря банды, – он посмотрел на меня в зеркало, – впервые. Мне даже интересно. Хотя ты от певиц ничем не отличаешься. – Почему? – Такая же капризная, как они. Все вы бабы одинаковые. Я надула губки и стала смотреть в окно. Молчать не хотелось, и я снова пристала к Бульдогу: – А ты в кого-нибудь из своих певиц влюблялся? – Нет, и я не хочу это обсуждать. – Бульдог покраснел и с силой сжал руль. Я поняла, что он совершенно не настроен на дальнейший разговор. Он, по-моему, вообще не любит обсуждать темы, касающиеся его личной жизни. – Что надулся? Еще скажи, что больше не будешь на меня работать! – разозлилась я. – Будешь приставать с дурацкими вопросами или капризничать – не буду! Я и так делаю то, что мне не положено. То играю роль шашлычника, то прислуги! Я должен охранять твое тело, и все! – Послушай, Бульдог! Если тебе надоест на меня работать – я же не могу тебя просто так отпустить. Ты слишком много знаешь. Я ведь не певица какая-то, а с сегодняшнего дня – лидер одной из криминальных группировок Петербурга. Ты понимаешь, о чем я говорю? – Я все хорошо понимаю. Только ты тоже отдавай отчет своим словам. Я, как депутат, личность неприкосновенная, усекла? Как профессионального телохранителя меня знают не только в Петербурге, но и в Москве, и Сочи. Я дружу с ворами в законе, поэтому не советую тебе так со мной разговаривать. – Извини. Просто нервы разыгрались. Вот ведь какой, отметила я про себя. Иногда кажется, что совсем ручной, а иногда становится таким колючим – не дотронешься! – Ну тогда ответь на последний вопрос. – Какой? – Ты женат? – Нет. При моей специальности это невозможно. – А у тебя девушка есть? – Это уже второй вопрос. – Отвечай. – Есть, конечно, а у кого их нет. – Я имею в виду не тех, кого ты себе в баню заказываешь и на Невском снимаешь, а постоянную девушку. – Есть, – улыбнулся он. – А зачем тебе? – Интересно. Просто на меня работает человек, о котором я ничего не знаю. – Странно. Раньше тебя это совершенно не интересовало. – Может быть. – Да, когда я свободен, то встречаюсь с девушкой. Она работает стриптизершей в ночном баре на Невском. – Понятно. Она красивая? – Чупа, я тебя не узнаю. Зачем тебе это? – Я и сама не знаю. Просто хочется как-то время убить, пока до места доедем. – Она очень красивая и совсем юная, ей всего двадцать лет. Я люблю ее трахать. – Вот уж это необязательно было говорить. К чему такие подробности?! – Ты меня спросила, а я ответил. Я посмотрела на часы и постаралась привести мысли в порядок. Минут через пять мы подъехали к кладбищу. У свежей могилы сидели семеро старших, курили и о чем-то оживленно беседовали. Я вышла из машины и присела рядом. – Как дела, ребята? – Все нормально. Закопали в лучшем виде. – Молодцы. Ситуация сложилась крайне неприятная, и нам необходимо ее прояснить. Всем известно, что мы похоронили не Фому. – Чупа, – перебил меня Гарик, – понимаешь, мы здесь всяко думали: Фома вряд ли стал бы так шутить. Скорее всего, его кто-то украл и сделал так, чтобы все поверили в его смерть. Подожди, скоро позвонят и начнут выкуп просить. – Нелогично. Когда крадут человека, то его смерть не имитируют. Нет смысла. – Почему ты так думаешь? Может, хотят получить выкуп, а потом его и на самом деле пришьют. – Вряд ли, – задумалась я. – Начнем с того, что я выгнала Фому и он пошел ночевать в гараж. Я хочу знать, кто первым его обнаружил? – Я, – вышел вперед Гарик. – Мы договаривались поехать в Москву на стрелку к солнцевским. У него там были кое-какие вопросы по поводу сотрудничества. Приехал, смотрю – гараж открыт. Вернее, дверь была закрыта, но я услышал, что мотор работает. Короче, открыл я дверь, зашел – а он там спит за рулем. Я быстрее к нему – а он уже весь черный, угорел. – Во сколько это было? – В восемь часов утра. – А ты уверен, что перед тобой был Фома? – Да вроде Фома, а кто ж еще?! Он черный был, как негр, – ведь угарными газами отравился. Распух. Мы его с Вадиком в морг отвезли. В морге дали немного денег, чтобы его в божеский вид привели. Гримера наняли, а то он уж больно страшный был. – Понятно. Меня интересует тот момент. В гараже был Фома или двойник? – Вот этого я не знаю. Мы его не раздевали. – Значит, так, Гарик, ты с Вадиком сейчас поедешь в морг, припрешь врача с санитаром к стене и узнаешь правд'. – Какую? – Да какую угодно! Для начала спроси, был ли на теле шрам от старого ножевого ранения или нет. Узнай, кто-нибудь платил им за то, чтобы они поменяли трупы. Я хочу знать, умер Фома или нет. – Я все понял, Чупа! Я все сделаю. Попытаюсь хоть что-нибудь прояснить. – Не попытайся, а узнай. И еще: наведи справки, кто из охранников дежурил в ту ночь, и побеседуй с каждым отдельно. Может быть, кто-то из них заметил что-нибудь подозрительное, но не хочет нам об этом говорить. Не мне тебя учить, как сделать так, чтобы он заговорил. Заставь! – Я все понял. Я перевела взгляд на Глеба. Этот тоже был моим доверенным лицом, как и Гарик. Я знала, что всегда могу на него рассчитывать. – Глеб, тебе тоже есть дело. – Какое? – обрадовался он. – Возьми двух ребят и наведи полнейшую ревизию в наших магазинах и ресторанах. Я думаю, ты знаешь, как это делается. Проверь все счета и банковские сейфы. Выясни, не снимал ли Фома оттуда деньги. Это на случай того, если мой муженек решил сбежать, прихватив с собой капитал. Наши счета открыты в пяти банках Петербурга и трех московских. Свяжись с каждым из них и получи интересующую меня информацию. И не забудь проверить наш воровской общак. Подбей, сколько в нем денег, и доложи мне. – Все будет сделано, Чупа. – И еще: надо проверить все авиабилеты. Пошлите людей в Пулковский аэропорт и проверьте, не вылетел ли мой муж каким-нибудь рейсом за границу. Свяжитесь с Шереметьево-2. Может, он вылетел из Москвы. Короче: надо проверить все вокзалы и аэропорты как в Питере, так и в Москве. – Чупа, если бы Фома захотел сбежать, то он полетел бы под чужой фамилией. Новый паспорт для него достать не проблема. Здесь мы не уследим. – Это точно. Но чем черт не шутит. Все равно проверьте. Раздай ребятам его фотокарточки, и пусть они побеседуют с работниками аэропортов и вокзалов. Может быть, кто-то его вспомнит. Только осторожно, чтобы не навести панику. – Чупа, а что делать с этим братишкой? – С Лешиком? – С ним. – Подержим его пока на даче, а там видно будет. Приставь к нему охранника. Дома пока беспокоиться не будут – все-таки к брату на похороны улетел. Понятно, что не на один день. – Отпускать его тоже нельзя. У него язык без костей. Можно устроить несчастный случай. – Давай не будем торопить события. Сначала узнаем, что с Фомой. Как только будет что-то ясно – сразу связываемся и встречаемся у меня на даче. – Чупа, я подготовлю всю информацию и с тобой свяжусь, – сказал Гарик. – Сегодня распределю среди пацанов – кому чем заняться. Вечером мы, как всегда, встречаемся в спорткомплексе и докладываем друг другу о том, что узнали. А потом я сразу еду к тебе. – Только предварительно позвони. – Я похлопала Гарика по плечу. – Добро. Ну ладно, тогда мы разъезжаемся. – До встречи. – Я оперлась на руку Бульдога и направилась к машине. – Тебе плохо, Чупа? – Плохо. Что-то голова кружится. Поехали на городскую квартиру. – Зачем? – Я хочу проверить домашний сейф. |
||
|