х х х

Победа на выборах в Верховный Совет БССР в 1990 году -большая победа Лукашенко. Надо заметить, что за депутатский мандат он боролся с Евсеем Корнеевым — человеком, который будучи заместителем председателя Могилевского облисполкома всячески помогал совхозу «Городец», поддерживая молодого директора. Лукашенко просили: «Уступи Корнееву — человек немолодой, много сделал для тебя». Не уступил. Напротив, костерил «бюрократа Корнеева» в хвост и в гриву.

Официальные биографы изъяли из биографии белорусского президента и еще один эпизод — скандальную историю, связанную с заведением в отношении его уголовного дела.

Дело номер 147 было возбуждено Шкловским районным отделом внутренних дел 25 октября 1989 года. Основанием послужило обращение в милицию механизатора совхоза «Городец» Владимира Бандуркова. В своем заявлении Бандурков указал, что 22 октября 1989 года директор совхоза Александр Лукашенко его избил. По словам потерпевшего, Лукашенко подъехал к нему в деревню Кривель и стал ругать… После ударил Бандуркова по лицу. Тот упал. Лукашенко бил и лежачего. «Когда я начал подниматься, то встать на ногу было невозможно», — уточнил в своем заявлении Бандурков.

Показания тракториста тогда подтвердили три свидетеля. Некто гражданин Подольский, один из свидетелей, объяснил следователю примерно следующее: «22 октября… мне помогал Бандурков. После работы мы выпили две бутылки вина „Агдам“ и сидели на лавочке. Когда стемнело, к нам подъехал на УАЗе Лукашенко А.Г. и стал ругать нас. Затем ударил Бандуркова кулаком в лицо, а когда тот упал и стал подниматься, то ударил его ногой по ноге».

Спустя несколько дней в Шкловский РОВД было подано еще одно заявление — механизатора Ивана Богунова, в котором он просил найти управу на директора. Но на дворе был 90-й год — расцвет перестройки и гласности. И Лукашенко пошел ва-банк. Он и его соратники сумели обернуть ситуацию в свою пользу. «Смотрите, люди дорогие, — агитировали его сторонники, — как принципиальному независимому кандидату райкомовские мафиози палки в колеса втыкают». В общем, Александр Лукашенко без особых осложнений получил мандат народного депутата Верховного Совета БССР.

А что же уголовное дело? А оно было преспокойно прекращено, причем на таких основаниях, что нынешней Беларуси и не снились. «Прокуратурой Могилевской области срок следствия по данному уголовному делу не продлен на том основании, что не было получено согласие Городецкого сельсовета на привлечение Лукашенко к уголовной ответственности и данное решение не отменено районным Советом. Учитывая вышеизложенное, а также то, что срок следствия по данному уголовному делу истек, а привлечь к уголовной ответственности Лукашенко А.Г. без согласия Верховного Совета БССР невозможно, руководствуясь ст.5 прим. УПК БССР, суд постановил: уголовное дело по факту превышения власти…производством прекратить».

Был состав преступления в действиях Александра Лукашенко или не был, бил он механизаторов или не бил, сломал он трактористу ногу или нет, клеветали на него или говорили правду, — все это уже не имело юридического значения. Дело было прекращено, а спустя какое-то время прекратил свое существование и Советский Союз. И в появившемся на карте мира новом государстве Александр Лукашенко был уже не подозреваемым в рукоприкладстве директором, а председателем Временной комиссии парламента по борьбе с коррупцией. И первым, на кого Александр Лукашенко навесил ярлык «коррупционера», оказался … начальник Шкловского РОВД Анатолий Якимцов. Депутат Лукашенко при каждом удобном и не очень случае вспоминал подполковника Якимцова, обвиняя последнего в самовольном захвате участка земли себе под дачу, а также в том, что милицейский начальник заставлял вкалывать на этом участке «батраков» — заключенных, содержащихся при местной комендатуре. Трижды различные следователи по особо важным делам возбуждали под давлением неугомонного депутата уголовные дела в отношении Якимцова и трижды прекращали их за отсутствием состава преступления.

В Верховном Совете депутат из Шклова проявлял повышенную активность. Поскольку в проправительственные фракции вход ему был закрыт, он попытался прибиться к Белорусскому народному фронту, да, на беду, все руководящие посты во фракции БНФ оказались заняты. А Лукашенко хотелось руководить. Так он и бегал между коммунистами и демократами. Вошел в комиссию по разработке белорусской Конституции, но обычно появлялся к концу дня с банкой самогона и забирал друзей-депутатов «отдохнуть».

В своих интервью любит рассказывать, будто только он проголосовал против ратификации Беловежских соглашений, но это, мягко говоря, неправда. Он среди еще нескольких депутатов на всякий случай, у всего лишь клонился от голосования, но в то же время принял личное участие в торжественной процедуре внесения в зал заседаний парламента символа суверенной Беларуси — бело-красно-белого флага. Флага, который он через четыре года отменит. Подолгу выстаивал у микрофона, требуя слова по любому поводу.

Беларусь начального постсоветского периода представляла собой образец двоевластия. Рычаги реального управления находились у премьера Вячеслава Кебича, формальная власть — у председателя Верховного Совета Станислава Шушкевича. Оба ревностно следили за телодвижениями друг друга. Кебич был своим среди директорского корпуса и номенклатурных кругов, Шушкевича поддерживала интеллигенция и Запад. Понятно, что в этом соперничестве кто-то должен был уступить. И тут вспомнили о Лукашенко: а не доверить ли этому горлопану комиссию по расследованию коррупции в высших эшелонах власти.

—Что же мне теперь делать? — спросил он у меня после назначения, — вспоминал Виктор Гончар, его бывший приятель, убитый впоследствии пресловутым «эскадроном смерти».

— Я ему говорю, а ты, Саша, ударь по ним, поверни орудия против тех, кто тебя назначил.

Эффект был таким, как если бы ребенку дали в руки гранату — Лукашенко просто взорвал страну. Он кричал о том, что чиновники проворовались, стали миллионерами, обзавелись домами на Гаваях, утверждал, что все заводы разворованы, а оружие распродано… Фактов, правда, не было.

Кто-то из окружения Кебича подсунул Лукашенко документы о том, что Станислав Шушкевич воспользовался служебным положением и приобрел стройматериалы для своей дачи. Вот, собственно, и все. Между тем, Шушкевич, построивший скромную дачу своими руками, обиделся и подал в отставку. Отставку с благодарностью приняли. В прессе это потом назвали «отставкой за ящик гвоздей».

Осознав, что в Беларуси он остался единственным правителем, Кебич захотел большего — стать президентом. Работа над новой Конституцией, дающей такую возможность, заметно активизировалась. Однако, Кебич не учел того, что речи «главного белорусского борца с коррупцией» — человека, которого как болванчика использовали в своей игре — легли на благодатную почву. Ведь народ, уровень жизни которого после распада Советского Союза резко ухудшился, требовал наказать виновных в своих бедах. Кебич как раз и был олицетворением этой власти. В Беларуси старая советская номенклатура сумела удержать ситуацию под контролем во время падения советской империи. Здесь не было демократической революции или националистического бунта. Оставшиеся в своих креслах чиновники близко не подпускали к себе новых белорусских политиков, которые хотели власти и денег. И «политическая молодежь» использовала народное возмущение и Лукашенко как таран, чтобы взять власть в свои руки.

Первоначально в тексте белорусской Конституции содержался пункт, по которому президентом страны можно было стать лишь достигнув сорока лет. Лукашенко же на тот момент исполнилось «всего» 38 — он оказался непроходным. И тогда группа депутатов, «из молодых волков», подняла в парламенте дебош, вынудив проголосовать за поправку, позволяющую баллотироваться на пост президента после 35 лет.