"Выход за пределы" - читать интересную книгу автора (Шеффилд Чарльз)

14

Согласно заключению врачей Альянса, Джулиан Грэйвз существовать не мог. Он был гигантской статистической флуктуацией, отклонением — одним на миллиард — в прекрасно выверенной медицинской технике. Другими словами, никто и ничем не мог ему помочь.

Началось это с невинной задачи: увеличения объема памяти. Каждому советнику необходимо знать историю, биологию и психологию каждого разумного или потенциально разумного вида рукава. Но такой объем данных превосходил возможности любого человека. И когда Джулиус Грэйвз был избран в Совет, он оказался перед выбором: или же ему встроят высокоплотную неорганическую память, обременительную и тяжелую, или же он позволит врачам создать в себе мнемонического близнеца, вторую пару мозговых полушарий, выращенных из его собственной мозговой ткани и используемых только для хранения информации, которую в любой момент можно будет извлечь. Их внедрят ему в кору головного мозга с минимальным расширением черепной коробки. Большинство членов Совета предпочитали первый способ, особенно те, что пользовались экзоскелетом. Джулиус выбрал второй.

Процедура считалась стандартной и обыденной, хотя Джулиуса Грэйвза, предупредили, что взаимодействие с его мнемоническим близнецом посредством дополнительного мозолистого тела — процесс весьма деликатный. Он должен избегать физических стимулянтов, пока это взаимодействие будет налаживаться. Он с готовностью согласился.

Но чего он никак не мог ожидать, так это развития у мнемонического близнеца сознания и самосознания.

Но это произошло. В течение четырнадцати месяцев Джулиус Грэйвз чувствовал себя на грани безумия: в нем развивалась личность Стивена Грэйвза и подбрасывала свои мысли Джулиусу в форме воспоминаний… воспоминаний о событиях, которые с Джулиусом никогда не происходили.

Он чуть не сорвался, но в конце концов взаимодействие наладилось, и все успокоилось. Синтез полностью завершился. Обе личности приспособились друг к другу, и в результате ни одна из них не знала, у кого именно возникла та или иная мысль, у Джулиуса Грэйвза или у Стивена. Они слились, сплавились в Джулиана Грэйвза.

Теперь эти старые проблемы казались пустяками. В последнее время не было стычек или растерянности, позволявших даже предположить, что в этом лысом бугристом черепе когда-то помещались два различных человека…

… пока «Эребус» не вошел в Свертку Торвила, не полетел по орбите, уносившей его в мерцание концентрических сингулярностей, охранявших затерянный мир, Дженизию. И тогда старая проблема вновь заявила о себе.

Его мозг терзали противоречивые мысли. На любую идею приходилась еще одна, параллельная.

«Сделай Ханса Ребку руководителем группы, которая отправится в сингулярности, потому что он первоклассный пилот и опытный чрезвычайщик. Нет. Сделай главным Луиса Ненду, потому что благодаря наращению он может общаться и с людьми, и с кекропийцами, и с лотфианами и хайменоптами в то время, как Ребка может разговаривать с Атвар Ххсиал только через переводчика».

«Пошли через сингулярности эмбриоскаф: он быстрее и маневренней. Нет. Пошли „Поблажку“, она медленнее, но гораздо лучше вооружена».

«Используй в качестве пилота Дульсимера: он лучше, чем Ханс Ребка. Нет. Он должен остаться на „Эребусе“, чтобы гарантировать наш выход из Свертки. Нет. Весь смысл экспедиции в том, чтобы установить местонахождение Дженизии и найти живых зардалу. Нет. Если экспедиция не вернется с какими-либо результатами, нет смысла вообще что-то искать».

Если бы эти мысли одолевали его по очереди, это было бы терпимо. Но это был поток одновременных мыслей, крикливо требовавших внимания к себе, воюющих друг с другом за власть.

Через несколько часов внутреннего конфликта Джулиус-Стивен-Джулиан Грэйвз сошлись в одном: если такое положение сохранится, он будет хуже, чем бесполезен, он станет положительно опасен. Он примет решение, а мгновением позже перерешит или сделает что-то, мешающее его выполнить.

И все-таки он оставался организатором и номинальным руководителем экспедиции. Он не мог нагружать своими проблемами каждого и делать их средоточием общего внимания и тревоги. Они принадлежали только ему, и справляться с ними должен он сам.

Пусть другие исследуют сингулярности, а потом поглядят на Дженизию и зардалу. Он принесет больше пользы, если временно отстранится. Если он останется на «Эребусе» и не будет прикасаться к кнопкам управления, трудно представить, как он сможет навредить. А может, через несколько часов или дней его личности воссоединятся и он снова станет полезным.

С огромным облегчением он наблюдал за отправлением Дари Лэнг и второго отряда.

А несколько часов спустя понял, что радовался напрасно. Без отвлекающего присутствия остальных расщепление его личности становилось еще сильнее. Он не мог сосредоточиться ни на одной мысли, чтобы параллельно не возникла другая… несколько других. Это было даже хуже, чем в первые дни, потому что теперь за господство дрались несколько мыслей сразу. Его разум метался, беспорядочно перелетая с места на место, как встревоженная птица, и не мог найти пристанища. И когда мониторы показали, что какой-то объект ищет встречи с «Эребусом», всякие мысли о том, что корабль может оказаться уязвимым для зардалу, утонули в сознании того, что больше он не будет одинок. Присутствие другого существа — любого — поможет ему сосредоточиться.

Система управления «Эребуса» показывала, что прибывший причалил к одному из внешних доков среднего размера. Грэйвз направился туда. В последнем узком коридоре, ведущем к докам, навстречу ему внезапно выпрямилась скорченная фигурка.

Он ахнул от удивления, а затем облегченно вздохнул:

— Жжмерлия! А где остальные? Вы встретились с профессором Лэнг?

Эти вопросы возникали в его голове одновременно, в одну и ту же долю секунды. Но когда лотфианин покачал узкой головой и произнес: «Я один», — раздельные личности Грэйвза испытали одно и то же чувство — разочарование. Жжмерлия был самым зависимым в суждениях членом экспедиции. Ион, скорее всего, будет, как зеркало, отражать мнения и мысли Грэйвза, какими бы путаными и отрывистыми они ни казались.

— Я не встречался с профессором Лэнг, — продолжал Жжмерлия. — А разве она покинула «Эребус»?

— Она, Дульсимер и Ввккталли направились на поиски вашего судна. Их смутило, что вернувшийся «шмель» был поврежден и перепачкан грязью.

Грэйвз поднес руку к голове. Ему становилось хуже, голос так же не подчинялся, как и мысли. Но Жжмерлия лишь кивнул и, повернувшись, пошел вместе с Грэйвзом обратно в рубку.

— Похоже, мы разминулись на пути через сферические сингулярности. Меня послали обратно сообщить вам, что все идет хорошо. Капитан Ребка с остальными высадились и подтвердили, что эта планета и есть знаменитый затерянный мир Дженизия. Она кажется тихой и уютной, без признаков опасности.

— Там нет зардалу?

Гигантским усилием Грэйвз принудил свой раскаленный мозг задать один вопрос. От умственного усилия, потребовавшегося для того, чтобы сформулировать только одну мысль, у него чуть не лопнул череп. По крайней мере ощущение было именно такое.

— Мы не уверены. Когда я отправился, никаких следов их пребывания не было обнаружено. Но капитан Ребка решил высадиться только после того, как проведенный из космоса обстоятельный осмотр показал, что это будет безопасно.

Даже несмотря на состояние расколотого мозга Джулиана Грэйвза, что-то в этом сообщении не складывалось воедино.

— Но ведь посыльный «шмель» был поврежден. Как это произошло? Почему он был перепачкан грязью? Почему вы бросили остальных на Дженизии без корабля и вернулись сюда один? Разве можно считать себя в безопасности, если на этой планете находятся зардалу?

Усаживаясь перед пультом управления «Эребуса», Грэйвз проклинал себя. Жжмерлия был слишком прямолинейным, и такой поток вопросов должен был безнадежно смутить его. Грэйвз и сам растерялся. Откуда они взялись?

— Если не возражаете, я отвечу на ваши вопросы не по порядку. — Жжмерлия сел, не дожидаясь приглашения, поднял свои лапки и стал загибать коготки. — Во-первых, я покинул Дженизию по приказу капитана Ребки. Он велел мне выйти на орбиту и запустить «шмеля». «Шмель» несколько пострадал и вымазался во время нашей посадки на Дженизию, как, впрочем, и эмбриоскаф. Но это не отразилось на его функционировании. Что же касается безопасности капитана Ребки и остальных, вам известно мое отношение к Атвар Ххсиал. Неужели я бросил бы ее в опасности, если бы не прямой приказ?

Что-то неладное творилось с Жжмерлией. Грэйвз понимал это. И что-то не то было в самих ответах. Как известно, лотфиане не лгут, но значит ли это, что они всегда говорят правду? Эти два утверждения вроде бы равноценны. Не так ли? Предположим, что этому лотфианину приказали солгать. Его собственное состояние не позволяло ему довести мысль до конца. Мозг раскалывался на части. Он потер руками глаза. Казалось, даже они пытались дать ему двойные зрительные образы. Ничего странного. Ведь зрительный нерв является составной частью рецепторов мозгового ствола.

Прикрыв глаза руками, он постарался сосредоточиться.

— Но почему вы вернулись? Почему не послали еще одного «шмеля»? А если там зардалу?..

— Советник Грэйвз, эмбриоскаф не вооружен. Даже если бы я все еще оставался на Дженизии, он никак не сможет защитить отряд от каких бы то ни было зардалу. Это я знаю наверняка. Я вернулся, чтобы Помочь вам провести «Эребус» через сингулярности. Не было никакой уверенности, что до вас дойдет посыльный с информацией о маршруте внутри барьера. Нам надо приготовиться к немедленному вылету и вывести «Эребус» на орбиту Дженизии.

Грэйвз колебался. Жжмерлия прав: эмбриоскаф беззащитен. Но взять и ввести «Эребус» в кокон сингулярностей…

А почему бы и нет? В любом случае почти вся их команда была уже там. Джулиан Грэйвз отнял руки от глаз, почти готовый принудить свой мозг к восприятию этой мысли, и увидел, что Жжмерлия не стал его дожидаться. Лотфианин уже работал на пульте управления, вводя в компьютер сложную последовательность навигационных команд.

Когда программа была введена, Жжмерлия передал управление полетом главному компьютеру «Эребуса» и, повернувшись, чтобы оказаться лицом к лицу с Грэйвзом, сказал:

— Мы на пути туда. Через день, а может, и меньше, в зависимости от стохастических элементов нашего маршрута, мы увидим Дженизию. И в этой связи возникает новая проблема, которая меня очень тревожит. Допустим, что к тому времени, как мы доберемся до Дженизии, группа капитана Ребки или, может быть, группа профессора Лэнг действительно установит, что эта планета — родина зардалу. Что нам делать тогда? Не будет ли логичным забрать оттуда нашу группу в безопасное место и использовать весь арсенал «Эребуса», чтобы полностью уничтожить зардалу?

Грэйвз решил, что ему повезло. Ему не надо задумываться над ответом на этот последний вопрос и мучить свой совокупный мозг, потому что он обдумал ответ на него задолго до этой минуты. Он размышлял над ним много дней, недель, месяцев. Да, зардалу кровожадные, жестокие и свирепые, в далеком прошлом они тиранили десятки разумных рас. Этого нельзя отрицать. Но Джулиус Грэйвз долгие годы проработал в межвидовом Совете. Одной из главных задач Совета была защита любых видов, разумных, предразумных или имеющих потенциальную возможность стать таковыми. Мысль о геноциде признанного разумным вида показалась такой омерзительной, что его затошнило.

Гнев и отвращение позволили ему дать один-единственный ответ:

— Я не знаю, что именно мы сделаем, если отряды Ханса Ребки и Дари Лэнг обнаружат зардалу на Дженизии. Но могу твердо сказать вам, Жжмерлия, чего мы точно не сделаем: мы не будем даже обсуждать намеренное массовое уничтожение любых видов, которые не угрожают нам (вам, мне или кому-то еще). Я не могу выразиться яснее.

Он не знал, как прореагирует на это Жжмерлия. Это был уже не тот смирный, послушный Жжмерлия, к которому они привыкли, а решительный, четко мыслящий и инициативный лотфианин. Грэйвз почти ожидал, что тот начнет спорить и колебаться, и боялся, что у него в нынешнем состоянии не хватит сил ему возражать.

Но Жжмерлия, откинувшись в кресле, пристально изучал Грэйвза своими бледными глазами.

— Вы умеете ясно излагать, советник, — произнес он, — и вы высказались достаточно ясно. Вы не будете преследовать, разрешать или соглашаться с истреблением разума. Я вас слышал.

Как бы подводя мысленную черту в каком-то долгом споре, Жжмерлия несколько минут кивал головой. Затем поднялся с кресла и заспешил из рубки. Джулиан Грэйвз глядел ему вслед широко открытыми глазами, озадаченный какими-то впечатлениями последних нескольких минут. Обдумывая происшедшее, он лишь засомневался, не сошел ли окончательно с ума, вообразив эту встречу.

Однако «Эребус», вне всяких сомнений, входил в область сингулярностей, область, охранявшую затерянный мир — самый знаменитый из всех Затерянных Миров — Дженизию, родной дом зардалу.