"Научи меня летать" - читать интересную книгу автора (Виктория Шавина)Глава XI… - Калейдоскоп, - Келеф прищурился. В его глазах, точно прощаясь, отразилось Солнце и погасло под ночной синью ресниц. Обгоняя первые солнечные лучи, из-за холмов выползла густая, подвижная масса - сотни монстров, подобные грозовой туче, питомице древних Богов. Земля задрожала сильнее прежнего под ударами лап, безмолвные склоны будто ожили. Могучая сила без разума и воли огромным облаком устремилась вниз, поднимая ураганный ветер, душивший людей клубами пыли. Чёрно-жёлтое, многоголовое чудовище в прыжке закрыло собою небеса, отразилось в глазах воинов, скованных суеверным ужасом. Словно гигантская волна, две сотни айрер в поперечнике, оно обрушилось на них, сбило с ног и потащило в бездну. - Мы не можем атаковать! - воскликнул старейшина с грубыми чертами лица и обожжённым, шелушащимся красным лбом. - Атакующие всегда несут б?льшие потери, а у нас и без того каждый воин на счету. - Нужно оборонять крепость! - поддержал его маленький плотный старик. - Вот ещё! - возмущённо взревел лысый. - А что мы будем есть, когда нас осадят? Друг друга? - Ладно - есть, - громогласно перебил его седой. - Куда раньше издохнем от жажды. Орур с трудом перекричал все голоса: - Уймитесь! Уже забыли об уговоре? Мы не обсуждаем приказы уана! Старейшины загалдели наперебой: - А он понимает, о чём говорит? Нас всего пять сотен - как тут наступать на три с половиной тысячи? Орур с размаху ударил кулаком по огромной каменной глыбе, Данастос несколько раз окликнул людей - безрезультатно. Про уана летни и вовсе забыли: тот молча стоял у камня, скромно опустив голову и сложив руки. Смеркалось, неуловимо бледнело жаркое небо. Со всего двора сбегались любопытные - посмотреть на собрание. Видя неразбериху, они сами начинали горячиться, и вскоре старейшины уже не слышали себя за шумом моря голосов. Орур снова ударил по глыбе. "Зачем?" - мысленно спросил у мага Сил'ан. Данастос усмехнулся - не без тревоги. "Пытается их угомонить, чтобы взять слово, - предположил он. - А вообще - кто знает? Летни до того странный народ". Келеф его не дослушал, глубоко вдохнул и резко выбросил руку прямо вперёд. Его ладонь замерла, не касаясь камня, раздался громкий треск. Всё ещё бормоча каждый своё, люди испуганно повернулись на звук. Глыба тяжело вздохнула, покрылась сетью трещин и осыпалась наземь каменным крошевом. Вмиг стало тихо, лишь шелестел песок, да хлопал на ветру плащ, небрежно наброшенный магом поверх мантии. Сил'ан медленно и гибко обернулся к старейшинам, вежливо наклонил голову и заговорил. Не понимая слов, летни внимали интонациям: то недовольным, то напевным; то изумлённым, то тёплым и нежным. И такая задумчивость отразилась на лицах, что маг, будь его воля, не стал бы ничего переводить. Он заранее отвёл волосы назад, встал в величавую позу, и всё же, хотя уже утихла глухая дрожь древнего языка, молчал, заворожённый волшебным голосом. Наконец, привычным усилием воли стряхнув оцепенение, он обратился к летням холодным и сдержанным тоном, столь не похожим на ласковый выговор чужого существа: - Я не привык решать серьёзные вопросы криком и не смогу вести ожесточённые споры, как это принято в вашей культуре. Меня учили тому, что увлечению не место в военных планах - оно лишь приводит к опрометчивым и ложным выводам. Иногда мой командир выносил предварительный приказ на обсуждение, и не было такого случая, чтобы чужой замысел удалось улучшить, не понимая его. Вы же двадцать минут спорите друг с другом о том, что придумали сами из двух слов, которые я успел сказать. В безумной идее наступления в лоб и то больше смысла, а я предлагаю не её. Сил'ан печально стоял в темноте, недалеко от выхода. Вокруг него вился червяк, пытаясь помочь и ободрить. - Так и думал, что эту дверь можно открыть бесшумно, - улыбнулся Данастос. Келеф поднял голову, всмотрелся в лицо человека, затем с присущей ему изысканно осмотрительной ловкостью подплыл ближе. - Я говорил с людьми из восточных деревень, и по-прежнему не вижу, как должен поступить. Озарения не было. - А должно было быть? - невольно улыбнулся весен. - Разве нет? - наивно удивилось изящное существо. - С чего бы, собственно? - Именно так колдуны обретают знание о грядущем. Человек выставил перед собой ладони в успокаивающем жесте. - Нашему командиру как-то помогал маг Дэсмэр, - тихо заговорил Келеф. - Он проходил практику, был совсем молод и дважды ошибся, но оба раза командир не поверил его предсказаниям и поступил по-своему. - Что ж, да, - согласился весен, не слишком довольный тем, к чему пришёл разговор, - чтобы толковать настроения Лун верно, нужен немалый жизненный опыт. Но сейчас ошибки нет, верь мне и возвращайся уже к старейшинам, пока они не припомнили новые ужасы - подозреваю, что летни находят в самозапугивании и эскалации конфликта изысканное удовольствие. Келеф устало опустил ресницы. - Оставь ты этот бодрый тон, - раздражённо велел он. Маг пригладил волосы: - Что тебе не нравится? Способ есть - я знаю точно. Наверняка вариантов не так много, и ты все видел на живых примерах. Перебери их, обдумай, обсуди со старейшинами - обязательно найдётся подходящий. А что? - он развёл руками. - Ни один из нас не колдун - на озарения рассчитывать не приходится. Солнце быстро поднималось, согревая тела живых и убитых. Не было больше стройных рядов войск - люди уже пришли в себя и оборонялись, но отступали беспорядочно. - Фланги смяты. Правое крыло разбито, - торопливо докладывали гонцы. "Что же делать? Какой ужас! Что же делать?" - как безумный бормотал один из трёх старейшин, остававшихся в шатре. - Предотвратить панику! - зарычал на него Марбе и, развернувшись к гонцу, велел. - Продолжайте отступать, ни в коем случае не бегите! Бояться нечего - как будто вы прежде монстров не видели. Нас больше, и мы их истребим, а потом уан Кереф сполна ответит за подлый удар. - Да что с вами такое?! - сердито воскликнул Орур, едва протяжный гул возвестил: плита встала на место. Старейшины, переглядываясь, торопливо вернулись в средоточие света. - Вы же его видели снаружи, разве нет? Что молчите?! Иные из летней вздохнули. Лысый почесал в затылке. - Ты знаешь… - сбивчиво забормотал седой. -…когда вот так… и здесь… невольно поверишь… - Во что? - с досадой протянул молодой мужчина. - В чудовищ, пожирающих души что ли? Оставьте эти россказни пустоголовым выходцам из Умэй! - Нет, не то, - отозвался седой и умолк. - Мне тоже так показалось, - невпопад откликнулся летень с грубыми чертами лица и обожжённым, шелушащимся красным лбом. Тогда и другие забормотали, принялись творить согласные жесты. - Да о чём вы? - ещё раз попытался внести ясность Орур. - Посмотри на эти колонны, - сказал лысый маленькому плотному старику, стоявшему с ним рядом. - Так и описано: руками не обхватить, подножие лишь можем увидеть. Поддерживают ли они свод, растекаются ли в темноту? Как знать, вдруг за диковинной паутиной на них ещё сохранились те насечки - таинственные письмена, которыми жрецы отмечали фазы Лун и волю их. Каждый день они высекали знаки на колоннах всё выше и выше. Луны ждали тех, кто сделает последние записи у самого купола, и даровали бы им своё благословение, а уж что это значит - не нам понять. - Новая эпоха началась бы тогда, так мне рассказывала прабабка, - пожевав губами, ответил плотный старик. - Может и так, - сказал кто-то ещё из старейшин. - Какие жрецы? - не выдержал Орур. - Служители древних Богов, - благоговейно выдохнул седой. Остальные при этих словах сотворили отвращающие зло жесты. Молодой мужчина задумался: - Кто о них помнит теперь? - сказал он, наконец. - Я слышал байки всего пару раз, и то совершенно нелепые. - Запрещено рассказывать, - тотчас забормотали старейшины, все разом. - Да только слухами земля полнится, - добавил лысый. Орур поднял брови. - Как похоже на храм, - заметил плотный старик. - Сколько слушал, всегда его таким представлял. - Здесь же ничего не видно, - удивился молодой мужчина. - Паутина, пол, десяток ламп с шариками света - это что ли храм? Старейшины переглянулись, неодобрительно покачивая головами. - Не кричи, не гоношись, - выразил общее мнение седой. - При чём пол? Лампы, паутина? Туда ли смотришь. Это, это - видишь? - он вытянул руку, указывая куда-то во мрак. Орур прищурился, но ничего не рассмотрел. - Особенная темнота, - объяснил лысый. - Храм - не здание. Она - храм. Летни вновь обменялись значительными взглядами. - Да прекратите вы! - разозлился молодой старейшина. - Нет, какая глупость: через четыре часа мы, может статься, все пойдём по дороге ветра, а вы готовы потратить их, выясняя: а вдруг уан Кереф жрец наших древних Богов. Он - чужое существо, которое весены прислали править нами, даже не человек. Вдумайтесь! Он слыхом не слыхивал о них! - Конечно, уан не жрец, - без колебаний согласился седой, а за ним и остальные летни. - Жрец не носил бы маску. - К чему она ему? - спросил кто-то из старейшин. - У него есть лицо? - подозрительно осведомился плотный. - Конечно, есть, - нахмурился Орур, не понимая, куда они клонят. - Пусть покажет его! - тотчас откликнулись четверо летней. - Нужно заглянуть ему в глаза! Сразу станет ясно! - зловеще улыбаясь, посоветовал человек с обгоревшим лбом. - Уж в этот раз… - Всё! - вдруг прогремел из темноты низкий уверенный голос. Летни пугливо обернулись на звук. Высокий человек, отдалённо похожий на уана, покинул объятия полутени и нарочито медленным шагом миновал встревоженных старейшин. Чёрная парча его мантии искрилась и блестела, каблуки стучали, отмеряя секунды. Весен остановился там, где зелёный свет чётко обрисовывал его горделивый профиль, и позволил людям разглядывать себя с таким спокойствием, точно позировал невидимому живописцу. Затем эффектно развернулся анфас и с улыбкой превосходства принялся изучать старейшин, одного за другим. Те хмурились, поводили плечами, что-то бормотали себе под нос. Орур и тот отвёл глаза. - Вазузу, - громко позвал нахальный весен, - милая, иди-ка взгляни на это чудо. Хорошо отрепетированным плавным жестом тонкой руки, затянутой в чёрный бархат перчатки, он указал на карту, принесённую людьми. Женщина, одетая в летнее платье, казавшееся зеленоватым при свете ламп, с любопытством высунула нос из своего укрытия, весело улыбнулась и подошла к мужчине. - Хватит уже шутить с ними, - ласково шепнула она. - Ты маг и ты великолепен. Убедился? - Милая, ты им подсказала, - вздохнул весен. - Лесник, - мстительно улыбнувшись магу, объяснил летням Орур. - Его-то мы ждали два часа. - Он-то знал, что с таким убожеством, - наморщив нос, весен кивнул на карту, - мы в лучшем случае развлечём противника - долго ещё будет ломать голову: и что же эти болваны пытались сотворить? Женщина опустилась на одно колено, положила на шкуру маленький прямоугольный талисман из дерева, коснулась его на пересечении диагоналей, и, будто выхватив за тайный крючок скрытую в талисмане нить, лёгким взмахом руки отбросила её в сторону. Деревяшка, на которую помимо воли пристально уставились летни, ничуть не изменилась, но над древней потрёпанной картой появилась ровная как стол белая поверхность с ярким и чётким рисунком на ней. - Существенное отличие в линиях границ, - надменно прокомментировал маг, - диспозиции войск, характере рельефа. Изучайте, милости прошу. Я же удалюсь в таинственную, великую и зловещую тьму, чтобы там ожидать моего повелителя. Он эффектно развернулся. Орур озадаченно посмотрел весену вслед. Женщина умилённо вздохнула: - Видели бы вы, как это смотрится с плащом! Старейшины вновь сбились на крик. Дрожа от возмущения, брызгая слюной, они наступали друг на друга, точно упрямцы, сошедшиеся на узком мосту. - Стравить их, ты говоришь? - вопил краснолобый, нависая над оппонентом. - А что толку? Ну, потеряет уан Марбе несколько сотен, что нам это даст? - Нужно рассеяться, избегать встречи с врагом, нападать быстро, наносить урон и тотчас вновь скрываться среди холмов! - предлагал другой. - А откуда взять припасы? - обрушивались на него. - Ты, милок, верно пехоту с динзорией[12] путаешь, а нас с весенами. - Изматывать! Изматывать врага! - Чем изматывать? Ещё кто кого измотает! - Устроить засаду в крепости… - Не городи ерунды! Всё на виду и затаиться негде! Толпа воинов расступилась, пропуская уана и двух ведунов, следовавших за ним. Гебье окинул осколки глыбы грустным взором, Вазузу включила над ними карту. Воины и женщины, ахнув, подались вперёд, чтобы лучше разглядеть диковинку. - До чего же беспорядочно вы мыслите, - одновременно с речью Сил'ан перевёл маг. Старейшины тотчас одарили Келефа, а кто - не разобравшись - и весена, враждебными взглядами. Изящное существо невозмутимо подплыло к изображению над камнями, освободило левую руку от перчатки и дотронулось до карты длинным указательным пальцем. По поверхности, словно по воде, пошли круги. Тотчас она разгладилась, но изображение сменилось - крепость исчезла из виду, а синие линии, обозначавшие положение войск противника, придвинулись. Уан надел перчатку. - Нет нужды сталкивать два войска. Меньшее, как можно видеть, и без того окружено большим. Подданные уана Марбе суеверны, я думаю, они перейдут в наступление с первыми лучами Солнца. Из построения войск ясно, что главную опасность они видят в восточной армии, а нападения с тыла не ожидают. - А кто в своём уме рискнёт на них напасть? - хмыкнул седой. Сил'ан развернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. Человек прищурился, но не отвёл взгляда. - Мы, - без помощи переводчика, ответил Келеф. Старейшины разинули рты, собираясь возмутиться. Воины зашептались. Уан вскинул руку, и Данастос требовательно перевёл: - Дослушайте! Или эта война закончится в одно сражение, или мы её проиграем. И мы в любом случае потерпим поражение, если станем обороняться, потому что в этом случае утратим даже преимущество внезапности. - Одной внезапности для победы будет мало, - заметил лысый. - Не спорю, - согласился Келеф. - И всё же запомните, какова наша цель: разбить и рассеять войско противника в первом же бою. Силой нам их не одолеть (Летни одобрительно забормотали.), и единственный выход я вижу в том, чтобы воспользоваться слабостью противника. - Слабостью? - недоверчиво переспросил Орур. - Их три тысячи! - И всё же это колосс на глиняных ногах, - спокойно ответил Сил'ан. - Если он будет стремительно атакован до того, как успеет подготовиться к обороне, многие, коли не все старейшины, руководящие каждые своим ополчением, начнут действовать сами по себе и мешать друг другу - при условии, что они окажутся среди воинов. А если в шатре уана? Тогда, как показывает опыт, их люди, оставшись без руководства, обратятся в бесполезную толпу. Громада развалится на части, а они - при неослабевающем натиске противника - обратятся в бегство. Летни слушали, отчаянно хмуря лбы. - Другое дело, - печально добавил уан, - что с пятью сотнями, необученными, способными выполнить лишь один простой приказ, разбить в семь раз превосходящие по численности армии… - Невозможно! - убеждённо вставил краснолобый. - Тогда что ты делаешь здесь? - не удержавшись, возмутился маг. - Ступай к уану Марбе, поклонись ему в ноги и моли оставить в живых. Или же не мути воду! Тоже мне, хвалёный боевой дух летней! Старейшина побагровел, Орур спешно встал между ним и весеном. - Думай, что говоришь, - отрывисто бросил он. - Чай не дома. Данастос лишь высокомерно усмехнулся. Собрание не сводило с него недобрых взглядов. - Ну, положим, нападём мы внезапно, - первым разбил зловещее молчание седой, обернувшись к уану. - И что? Потреплем их, конечно, тем более, что по тылам, но мало нас слишком, так что они опомнятся - на том нам и конец. Сил'ан ненадолго задумался. - Именно что нельзя дать им опомниться, - перевёл его ответ маг. - Вызвать панику - вот чего мы должны добиться. Вазузу и Гебье могут способствовать тому. - Как? - немедленно заинтересовался седой. - Как ведуны. Воины противника без всякой причины вдруг ощутят тревогу, припомнят давние страхи. Конечно, ужас будет не настолько силён, чтобы обратить людей в бегство сам по себе - их, к сожалению, слишком много. - Тогда проблемы это не решает, - задумчиво пробормотал седой. Лысый щёлкнул пальцами: - А что если нашим загонщикам не спешиваться, а налететь на них… вроде как динзорией? Всё же пятнадцать десятков всадников! - Они быстро увязнут на усталых-то динозаврах, в лучшем случае прорвут оборону, а толку? - возразил Орур. Остальные старейшины вздохнули, признавая справедливость замечания. - Вы уже направили загонщикам приказ о возвращении? - пользуясь паузой, спросил Келеф. - Нет, - ответил плотный старик. - Да вы не беспокойтесь, они успеют. Тут всего часа два ходу. - Два часа? - удивлённо повторил Данастос. - Они что, за Кольцом рек? - Само собой, - вредно откликнулся краснолобый. - И что там делают? Тут даже Вазузу уставилась на мужа с изумлением. - Монстров приманивают, вестимо, - наконец, пробормотал Орур. - Зачем? - не понял маг. - Как зачем?! - воскликнул седой. - А ты не думал, чем мы живы? Благословение Богини давно сошло с земли, так что не растёт ничего, да и попробуй вспаши - тотчас явится страж. Дичь ушла к акаши в леса, рыбы столько не наловишь - тут уже от Хранителя реки бед не оберёшься. С монстров у нас и мясо в суп, и шерсть для нитей, и шкуры, и кость - иная крепче металла, а иная мягче смолы. Данастос хмыкнул, на его лице вновь застыло надменное выражение. Краснолобый старейшина довольно крякнул. - В этот раз улов богатый, - уже спокойнее продолжил седой, - вот мы их и не зовём назад - всё надеялись, без них обойдёмся или беда сама минует. Такое богатство терять. Эх… Он с досадой махнул рукой. Старейшины и воины тоже помрачнели. - А куда они обычно гонят монстров? - вновь подал голос Келеф. - К своей деревне, - улыбнулся Орур. - Там мы их все вместе… Он осёкся, ещё трое старейшин медленно подняли головы и посмотрели на уана. - Насколько богатый улов? - спросил тот. Люди быстро посовещались. - Сотен пять будет, - сообщил общее решение седой. - Я могу создать зрительный обман - словно их вчетверо или вдвое больше, - оживился маг. Летни переглянулись. - Дан-Зорё, Вазузу, Ге-Бье! - громко велел Келеф. - Приготовьтесь. Ведуны оба глубоко вдохнули, маг сложил руки в жесте сосредоточения, закрыл глаза и наклонил голову. Сил'ан не сводил пристального взгляда с водоворота тел у нижней части склона холма. Лысый старейшина вытянул шею и прокричал, пытаясь голосом перекрыть шум близкой битвы: - Рано! Сражение ещё в самом разгаре! - Пора, - ровно ответил Сил'ан, поднял обе руки и с резким взмахом опустил их. В следующий миг из сотни глоток рванулся в небо боевой клич. - Я представляю, как управляется восточная армия, - спокойно рассказывал уан. - Мы не раз сталкивались с такими ополчениями - они ищут наживы, но отступают при первой серьёзной трудности. В случае поражения или гибнут сразу, рассеиваясь, или их уничтожают внутренние раздоры. Авторитет командира велик, лишь пока ему сопутствуют победы. Было бы проще, если бы монстры могли сразу обрушиться на это войско, но в любом случае его присутствие нам поможет. - Как? - немедленно поинтересовались старейшины, плотно обступившие карту. - Моральный дух мародёров невысок, - улыбнулся Келеф. - Когда волна разметает фланги, они будут открыты. Потом подействует заклинание ведунов, и если люди не побегут тотчас, то паника охватит их при появлении нашего войска, численность которого Данастос увеличит вдвое. Обман продержится примерно двадцать секунд, но этого должно хватить. - А если не хватит? - прямо спросил Орур. - Тогда конец, - ровно ответил ему седой. - Зато если восточное войско побежит, люди Марбе могут последовать за ним. - Должны, - тихо, но уверенно поправила Вазузу. - Там уже будет не разобрать, кто убегает, - согласился лысый. - Мне потребуется ваше безусловное подчинение, - довершил Келеф. - Никому не двигаться с места до моего сигнала, и никому не медлить после него. Слабость врага в раздробленности, если мы повторим его ошибку, то ничего не добьёмся. Единство или гибель - запомните это. - А как мы повернём монстров к врагу? Что если они кинутся на нас? - заторопился краснолобый. - Загонщики поведут их к холмам, едва к ним прилетит от меня почтовая птица, - спокойно объяснил уан. - Эмоции наших людей скроют ведуны. Это легко, потому что совсем рядом незадолго до рассвета воины обоих противников будут готовить оружие и души, чтобы схватиться друг с другом насмерть, а для монстров это настоящее пиршество с блюдами ненависти, страха, злобы и отчаяния. Возможна ли лучшая приманка? Повсюду вокруг колебалась темнота, неестественно густая и похожая на стылую ночную воду. Она не сочилась сквозь полукруглые окна под потолком, не текла меж колоннами - она не была чужой, не прилетела, будто мошка, на зелёный свет ламп. Странная тьма жила в крепости, и это люди были её невольными гостями. Данастос оставался в тени, наблюдая за старейшинами. Летни опасливо оглядывались по сторонам. Семеро из них сбились вместе в центре освещённой части коридора. Двое - седой старик и молодой мужчина - раскатали длинную шкуру и осторожно положили на неё карту столь ветхую, что маг неодобрительно поджал губы. Когда из сплетения теней показалась высокая чёрная фигура, случилось странное: лысый мужчина придушенно вскрикнул. Другие побледнели, разинули рты, попятились - казалось, ещё миг и они, вопя от ужаса, бросятся бежать, не разбирая дороги. Один лишь молодой старейшина шагнул навстречу уану, но вместо поклона обернулся к остальным, не понимая, что происходит. Келеф замер. Люди тоже остановились и уставились в пространство невидящими, бессмысленными взглядами. - С ума сошли?! - вслух возмутился старейшина-храбрец. Сил'ан благоразумно промолчал. Данастос мысленно обратился к жене: "Внуши им покой". Из темноты вышел червь, осторожно ставя лапы, чтобы не стучать когтями. Маг безмолвно выругался, уверенный, что появления ещё одного чудовища, на этот раз и в самом деле жуткого, летни не перенесут. Однако, вышло совсем наоборот. Хахманух негромко кашлянул, Вазузу улыбнулась. Старейшины с дружным сипением втянули в себя воздух и стали вновь напоминать людей, а не оживших мертвецов. - Уан Кереф, - протараторил молодой мужчина и смолк, точно не знал, что сказать дальше. Летни его не поддержали - лишь молча, пристально и недобро рассматривали чужое существо. Сил'ан быстро взглянул на них, наклонил голову и что-то сказал червю так тихо, что никто не расслышал его голоса. Хахманух кашлянул ещё раз и пробасил громко, но неуверенно: - Где люди, пережившие набеги? "Он что, и общий забыл от волнения?" - мысленно возмутилась Вазузу. Данастос сдержанно возразил ей: "Будет тебе, милая. Говорит, как умеет". Молодой старейшина торопливо улыбнулся, но ответил так вдумчиво и серьёзно, словно беседовал с духами предков: - Они собрались на заднем дворе. Ждут вас. Вновь повисло молчание. Натолкнувшись на ожесточённые, возмущённые и напуганные взгляды, Сил'ан опустил ресницы. Хахманух изогнулся, пытаясь завязаться в узел. - Тогда я сначала поговорю с ними, - неловко сообщил он, хотя ничего не услышал от уана, и подтолкнул того хвостом. Келеф ещё ниже склонил голову, так что тень от волос скрыла его лицо, и быстро проплыл мимо старейшин. Безумный рёв сотни глоток перекрыл даже шум сражения. Многие воины невольно вздрогнули и сбились, не довершив движения, а в следующий миг после вспышки боли их накрыли тишина и тьма. Монстры перепрыгнули через их тела и обрушились на следующие жертвы. Марбе выбежал из шатра, вскочил в седло. - Не может быть! - прошептал он, глядя на всадников, мчавшихся по склону холма навстречу его войску, на сотни пеших. - Не может у него быть тысячи! Уан наклонился, чтобы отдать указания гонцам, и вдруг будто ледяная рука схватила его за горло, сердце зашлось лихорадочным стуком. Летень с усилием качнулся, выпрямляясь в седле. Он часто, отрывисто дышал, его всего пронизывало незнакомое, всесильное чувство. Пелена застилала глаза, запах крови вызывал дурноту, крики людей заставили его сжаться в комок и заскулить от одиночества и бессилия. А потом звуки схлынули. Изнуряющее, жестокое Солнце сияло в небесах над главной улицей Анцьо, пустой, пыльной и жаркой. Лица старейшин, сыновей, картины сражений и даже образ жестокой и прекрасной незнакомки с чёрными глазами без белков - Марбе лишь в это мгновение запоздало понял: образ древней Богини - всё истёрлось из памяти. Щуплый мальчишка лет четырёх сидел у обветшалой, полуразрушенной стены, размазывая по лицу кровь и слёзы. Он знал, что обидчики уже ушли, но не смел пошевелиться, лишь тихо звал по имени бабку. Солнце было уже на ущербе. Старейшины - кто с важным видом, кто с деятельным - прохаживались по двору, отдавая распоряжения своим воинам, успокаивая женщин и детей, искусно скрывая тревогу. Изредка то один, то другой, не замечая за остальными похожей привычки, поднимал голову к небесам и всматривался в них так пристально, точно пытался по редким обрывкам облаков прочесть ответ на мучивший его вопрос. - Когда уже, Орур? - не выдержал седой мужчина. - Я начинаю думать, а верно ли мы решили? - Он нас примет, - заверил летень, - как только появятся лесник с женой. Имей терпение. Старик хмыкнул и пошёл прочь. Орур отмахнулся от трёх незнакомых, оборванных людей, что-то бормотавших без остановки, но словно на чужом наречии. Внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на лежащих, он добрался до входа на вторую половину крепости. На заднем дворе слонялись без дела четверо юнцов. Завидев старейшину, они уставились на него с тревогой и любопытством. - Чего в прятки играете? - строго спросил их тот. - А ну быстро к своим: взяли копья и тренироваться! - А чего?! - ломающимся голосом крикнул один из бездельников, по-мальчишески худой и нескладный. - Всё равно нас всех порубят! - Я что сказал?! - летень с грозным видом сделал шаг в сторону нахохлившейся четвёрки. Юнцов как ветром сдуло. Орур поморщился: не стоило на них нападать, а нужно было воодушевить, рассказать о величии и славе, о долге и чести воина. Слепая вера в прекрасные слова и образы, затронувшие сердце, дала бы им силы вершить подвиги, преодолеть страх смерти, и они покинули бы мир под небесами, одурманенные и счастливые - таково было единственное милосердие, которое летень мог им оказать. Он прогнал ненужные мысли, вспомнил, зачем пришёл и заколотил по каменной плите. Та оставалась неподвижной очень долго. Рука пульсировала жаром после сотни ударов, но летень дал себе зарок стучать хоть всю ночь, если придётся. Наконец, гулко вздрагивая, плита ушла в стену, а Келеф, явившись из темноты, смерил человека тягучим взглядом потревоженной змеи. - Пора начинать! - потребовал старейшина. - Вы что творите?! Я уговорил их два часа назад! Из-за подола платья уана показался розоватый комок слизи с двумя вдавленными в него жёлтыми шарами, размером с кулак - голова червя. - Мне нужно дождаться мага, - пробасил он, переводя тихий ответ Сил'ан. - Вы сейчас дождётесь того, что к вам повернутся спиной!- в сердцах воскликнул человек. - А ведь могли бы придти с поклоном! К чему тогда наш уговор об игре?! Для чего я старался?! - Тише, - удивлённо протянуло чужое существо. Синие губы, блестевшие как металл, равнодушно улыбались. Орур вдруг ощутил себя полнейшим дураком, как если бы всё это время разливался речами перед каменной статуей или задумчивой рыбой. Ему подумалось, что Келеф, должно быть, давно махнул на всё рукой и сказал себе: "А, будь что будет!" В самом деле, к чему метаться по захлопнувшейся клетке, не лучше ли уйти с достоинством? Уан плавно развернулся и уплыл во мрак, лишь подтверждая предположение. - Пусть приходят, - неожиданно вымолвил червь. "В чём затруднение, мой повелитель?" - мысленно осведомился маг, пока старейшины, уловившие замысел, с увлечением объясняли его тем, кто так ничего и не понял из обрывистых фраз. Келеф посмотрел на пухлый зелёный шар, витавший в лампе за стеклом, и ответил медленно, равнодушно: "Когда я наклоняюсь к карте, то начинаю подражать ему. Отчётливо вижу: командир рисует овалы - скопления войск -, направления ударов. Его выбрала главнокомандующая, одобрил совет Гильдии…" Данастос усмехнулся. "Вести орду монстров в бой никому их них явно не приходилось". Сил'ан улыбчиво прищурился. "И когда придётся угадывать верный миг, - довершил весен, - на поле не будет другого командира - только ты. Так и зачем оглядываться?" Ченьхе с удивлением озирался. Лица воинов, иных из которых он знал, были суровы; они окружили его и советника, словно опасных врагов, выставили копья. "В чём дело? - хотел спросить уана силач. - Отец, мы же спаслись, неужели ты не рад?" - Никто не смеет выступать против меня, - сорванным голосом крикнул Каогре, прежде чем его сын успел вымолвить хоть слово. - Выслушай же! - беловолосый попытался объяснить, что случилось на границе, но его грубо ткнули рукоятью ножа под рёбра, и он смолк. - Предатель умрёт, - громко, так чтобы слышали сотни воинов, объявил уан. Ченьхе обвёл взглядом бесстрастные лица советников и подумал, что они давно того хотели, да только не решались сказать. С удивлением он заметил, как Йнаи закрыл глаза. Правителю вручили ритуальный каменный нож. Силач криво улыбнулся и последовал примеру советника. Подобного окончания своей истории он никак не ожидал. Летни вокруг затихли, шаги уана приблизились. С тихим шорохом клинок покинул ножны. Ченьхе спокойно и глубоко вдохнул, он не испытывал страха, лишь разочарование: оказалось, отец - мудрый, всезнающий, тоже мог ошибаться как простой человек. "Пусть так, - подумал силач, - всё равно правитель из меня бы не вышел". Неожиданно Йнаи шумно вздохнул. Ченьхе широко распахнул глаза и увидел, как медленно тело советника наклонилось вперёд и рухнуло наземь к ногам Каогре. Тот с равнодушным выражением лица вытер каменный нож, потом сделал знак рукой, и воины, удерживавшие силача, отошли прочь, оставляя отца и сына наедине. Ченьхе показалось, что его со всей силы ударили дубиной по голове: земля уходила из под ног, темнело в глазах, во рту стоял железный горячий привкус крови. - Он всегда был странным, - говорил первый советник, громко, отчётливо. - Служил прежде уану Каяру, якшался с ведунами и вечно беседовал с животными. Воины, словно стадо на выпасе, кивали головами. Каогре всё смотрел на сына, ожидая вопроса, но тот молчал. - Мне нужен наследник, - объяснил уан. - Идём. Лицо Ченьхе сморщилось, он не двинулся с места - лишь опустился на песок и замер. Шарики света резвились в большой затейливой вазе из стекла разных цветов - Вазузу трудилась над ней два месяца. Данастос изредка с улыбкой поглядывал на удивительный светильник, вечерами преображавший маленький дом. - Надо бы наловить ещё, - заключил он, наконец, очень тихо, чтобы не разбудить спящую женщину. Его руки продолжали работать, обрывая с ягод листья и перебрасывая очищенные чёрные бусинки в плетёное из сухой травы лукошко. Сил'ан сидел у противоположного края стола, не помогал, но лишь наблюдал за человеком, изредка моргая. - Ты там не спишь с открытыми глазами? - усмехнувшись, шёпотом спросил у него маг. - Нет. Оба вновь надолго замолчали. Данастос управился с ягодами, положил листья в чёрный горшок, залил водой, шепнул чару и, едва вода забурлила, кипя, накрыл варево крышкой. По комнате поплыл ароматный запах хвойного леса, согретого весенним Солнцем. - Вот и всё, - зевая, заметил весен. - Можно ложиться спать. Сил'ан молча поднялся и поплыл к выходу. - Я тебя провожу, - решил маг. Снаружи оба остановились у реки, не в силах отвести глаза от полной Сайены, величаво парившей в небесах, от кровавых вод и хищного блеска рыбьей чешуи. - Я ведь так и не рассказал тебе свой секрет, - вспомнил человек. - Тебя не удивляло то, как безоговорочно я был уверен в победе? Дитя Океана и Лун молча смотрело на другой берег. - На самом-то деле я даже не спрашивал у Дэсмэр, - признался Данастос. Келеф медленно обернулся к нему. - А зачем? - рассмеялся маг. - Твоя кёкьё уж конечно обратилась к Основателю. И если он указал на тебя… Глаза Сил'ан вспыхнули неожиданно ярко, и человек, встревожившись, осёкся. - Мы не обращались, - медленно произнёс Келеф. - Ты уверен? - нахмурился весен. - Мы в давней ссоре с кёкьё Каэр. Бесконечный урок прервало появление червя. Хин ожидал, что Сил'ан как и обычно прогонит лятха, но вместо этого Келеф поднялся и стремительно выплыл прочь из комнаты, чего раньше никогда не бывало. Мальчишка осторожно слез с высокой подставки и подошёл к окну. Ноги покалывало от долгой неподвижности, спина затекла, а то, что было ниже её, он не ощущал вовсе. Со вздохом Хин подул на несчастные пальцы и огляделся. Он понимал: уан не будет доволен, если, вернувшись, обнаружит, что ученик с тоской разглядывает двор, поэтому минуту спустя снова взобрался на подставку и принялся играть утомительный этюд, сражаясь с пальцами - они норовили лечь на клавиши совсем не в том порядке, в каком были написаны под нотами. Как ему и было сказано, мальчишка считал вслух: - Раз - и, два - и. Раз - и, два - и… Изредка он покашливал, чтобы не сипеть. Горло пересохло, но воды в комнате не было. Солнечные лучи добрались до подставки, даже клавиши стали горячими. Пальцы потели и скользили. Хин вытирал их платком, но это помогало ненадолго. Будь здесь уан, он бы успел сотню раз повторить на морите: - Сиди прямо! Корпус ровно! Не наклоняйся! Не кивай головой! Не жуй! Не вытягивай губы! Не прищуривайся! Локти ближе! Следи за запястьем! Не ускоряй! Цепкие пальцы! Не зажимайся! Аппликатура! Знаки! Ближе к белым! - О, - страдальчески протянул Хин. Оглянулся на дверь - Келеф по-прежнему не появлялся, и это было странно. Отложив в сторону ненавистный этюд, мальчишка принялся играть гаммы и арпеджио. Постепенно его мысли унеслись далеко от клавиатуры. Он размышлял над тем, почему Солнце иной раз даже в полдень не заглядывало в комнату, а порою пронизывало её насквозь, словно мстило за ужасную игру, когда дверь, наконец, отворилась. - Достаточно, - коротко сказал Сил'ан на своём языке. Хин с облегчением улыбнулся, выбрался из-за клавесина и направился к клавикорду. - Нет, - остановил его уан. - Совсем. Мальчишка озадаченно взглянул на него. - Я уезжаю, - сказал Келеф. Заметив непонимание, подвёл юного Одезри к окну и указал на выплывавшую из пристройки облачную карету, затем повторил: - Уезжаю. - Надолго? Прямо сейчас? - Да, сейчас. Нет, не думаю, что надолго, но всякое может случиться. Ты должен продолжать заниматься и без меня. Синкопа последит за тобой. Понял? Хин насупился. Даже этюд уже не казался ему невыносимым. - Да, - буркнул он. Келеф вдруг опустился ниже - как если бы встал на колени, и положил в руку мальчишке длинную трубку из светлой кости. - Посмотри в неё как-нибудь, - посоветовал он. Хин тотчас заулыбался смущённо и радостно. - А что это? - спросил он. … |
|
|