"Дракон Кристалла" - читать интересную книгу автора (Ли Шарон, Миллер Стив)

3. «Крыло света»: Выполнение расчетов

Завопила сирена, и тело Тор Ана отреагировало раньше, чем он полностью проснулся. Оно рванулось к пульту – и было отброшено назад сетью безопасности. Корабль с содроганием и всхлипом вывалился из перехода.

Прежде чем задремать, Тор Ан пристегнулся к креслу – разумная мера для пилота, который летит в одиночку, даже в относительно свободных от пиратов местах.

Разумная предосторожность спасла его от сильного удара. И от еще одного, когда корабль снова дернулся, словно протестуя против внезапного изменения состояния.

Тор Ан уже полностью проснулся и, плавно натягивая сдерживающую сеть, сумел добраться до пульта и внимательнее присмотреться к экранам.

Пульт был заблокирован и оставлен включенным – что было обычной процедурой для переходов, – и на главном экране видно было плотное и незнакомое скопление звезд. По центру экрана бежала ярко-синяя надпись: «Переход прерван. Конечные координаты недоступны».

Тор Ан заморгал, потянулся к пульту, включил экраны, вызвал последнюю введенную цепочку перехода и хмуро уставился на веселенькие желтые координаты родной планеты. Чувствуя себя полным идиотом, он активировал библиотеку, вызвал Звездное Кольцо и цифра за цифрой сравнил набор библиотечных координат с выведенными на навигационный экран.

Цифры совпали, как тому и следовало быть, и благодаря этой мысли он почувствовал себя немного лучше. Значит, он все-таки не сделал неловкой ошибки при вводе и не забыл набор координат, которые умел назвать по памяти чуть ли не раньше, чем научился произносить собственное имя.

С другой стороны, корабль, отправленный в переход, заданный верным набором конечных координат, не должен был выходить из перехода, пока не достигнет места, соответствующего данным координатам.

– Если только, – сообщил Тор Ан пустому мостику, – в навигационном мозге не появились мертвые участки или корабельная самопроверка не выявила опасного состояния. Или если пираты не вынудили тебя выйти раньше.

Он осмотрел экраны, отметив отсутствие пиратов. Он вывел данные вахтенного журнала – но не обнаружил зарегистрированного там опасного состояния. Мертвые секторы в навигационном мозге… Он вздохнул. Существовал только один способ определить, не в этом ли причина.

Снова подавшись к пульту, он включил программу диагностики, нажав клавишу старта сильнее, чем это было строго необходимо. Замигали огоньки пульта. Экраны на мгновение погасли, а потом снова зажглись, отражая ход проверки и приблизительное время ее окончания.

Тор Ан отстегнул сеть и встал. Он мог сделать еще одну полезную вещь – и, учитывая возраст его корабля, ее сделать следовало. Если в стабилизаторах направления перехода появился люфт, корабль мог выйти из перехода самопроизвольно. Ему, правда, казалось, что такое событие должно было быть зарегистрировано в вахтенном журнале, но корабль был по-настоящему старым, с причудами и капризами, а для этого класса свойственно было появление спорадических нестыковок между центром корабля и функцией вахтенного журнала.

В два шага он пересек крошечный мостик, открыл дверцу ниши-хранилища, достал пояс с инструментами, обернул его вокруг талии и направился к двери, застегивая пояс на ходу.


Спустя некоторое время он снова сидел в кресле пилота, глотая высококалорийную плитку и проверяя отчет о диагностике. И в данном случае его не слишком радовали ничем не прерываемые строчки со словами «функционирует нормально». Дочитав отчет, он откинулся в кресле, сжимая в руке забытую плитку.

Стабилизаторы прошли проверку. Элемент синхронизации (сложный и капризный прибор, склонный к поломкам) работал безупречно. Все, что возможно было проверить, было проверено и оказалось в норме – за исключением одной вещи.

Нормально работающие корабли самопроизвольно не выпадают из перехода и не сообщают, что конечные координаты – правильно введенные! – «недоступны».

– Ну что ж, – произнес он вслух. – Ясно, что это – проблема структуры пространства.

«Проблемой структуры пространства» в клане Алкиа было принято называть «то, что случилось, но не поддается объяснению». Поскольку число таких событий в жизни очень ограничено, эта фраза была шуткой – или саркастическим упреком от старшего младшему, которого подозревают в излишней лени и недостаточно тщательной работе.

Однако он провел тщательную проверку – а толку?

– Проверь еще раз, – посоветовал он себе чуть раздраженно, – или поверь данным.

Кусая губу, он опустил взгляд, хмуро заметил у себя в кулаке плитку и швырнул ее в ящик утилизатора. После этого он застегнул сеть безопасности, включил пульт, разбудил навигационный мозг и ввел в него координаты Звездного Кольца.

– Хватит глупостей, – сказал он своему кораблю. – Пора домой.

И запустил переход.


Кантра вылила в кружку остатки чая, поставила завариваться новую порцию и побрела обратно в комнату, которую снисходительный домохозяин считал гостиной. Сейчас она служила рабочим кабинетом, заваленным составными элементами дюжины или больше текущих проектов, как его, так и ее.

Ее проекты на этот момент были переведены на пар-ковочную орбиту и ожидали разрешения начальника порта. Они разыгрывались для этого уникального шоу М. Джелой, который сгорбился над своими игрушками с настроением в равной степени упрямым и мрачным. Самоподогревающаяся миска с обедом – или, может быть, с завтраком – стояла у его локтя. Вермишель затвердела, вкусный и питательный соус давно пересох. Он время от времени обращал внимание на свою кружку, и Кантра стала следить, чтобы она была наполнена горячим, сладким и свежим чаем.

Кантра отпила глоток чая и вздохнула. Она готова была признать, что в его словах был резон. Если информацию можно стащить издалека, то было бы сверхъестественно глупо рисковать командой корабля и идти за ней. Но дело в том, что она считала – основываясь, скажем, на прошлых исследованиях, – что Башни Землетумана хорошо защищали свои мозги, а башня Озабэй делала это еще лучше других. Она дала ему все, что знала по этому вопросу (и ее сведения, когда она привела в порядок свои воспоминания, оказались весьма внушительными). И она указала ему на логику, которая стояла за заточением Лиада дэа-Сила – на случай, если он сам не догадался.

Тем не менее он пожелал проверить это сам – и теперь проверял, используя интересную комбинацию военных и контрабандных приспособлений. Кантра говорила себе, что должна была бы радоваться такой осторожности. Однако для нее неумолимый ход времени оказался неприятным раздражителем.

Она села в кресло, которое в последнее время называла своим домом, положила ноги на стол, с трудом найдя на нем пустое место. Закинув ногу на ногу, она посмотрела на дерево, стоявшее в причудливом художественном горшке в углу, под специальной лампой, которую Джела для него устроил, а потом перевела взгляд на часы. Осталось недолго. Она пила чай, смотрела на Джелу, который был гораздо интереснее пустой стены, и ждала.

Ее чай как раз закончился, когда часы наконец разразились коротенькой мелодией, обозначающей местный час, а Джела вздохнул, пошевелил плечами и откинулся в кресле, продолжая смотреть на свои шпионские устройства.

– Удача? – спросила она, хотя, судя по его виду, «разведка боем» дала ему только то, что Кантра говорила с самого начала.

Он снова вздохнул и наконец встретился с ней взглядом. Его глаза были усталыми и довольно безрадостными.

– Надо идти самим, – сказал он.


Он набрал Телмейр.

Он набрал Кэнт.

Он набрал Поршел и Браз, Джиниверк и Ориэль.

Он порылся в библиотеке и развернул на полу мостика звездные карты, прижав их углы гаечными ключами. Отыскав координаты для сферы из шести пунктов в сфере влияния Звездного Кольца, он ввел их в навигационный мозг, пристегнулся в кресле пилота, инициировал переход и стал ждать с застывшим лицом и напряженной спиной.

Корабль принял задание. Тор Ан вздохнул, и его мышцы начали было расплавляться в облегчении…

И «Крыло Света» содрогнулось, с воем сирен упав в реальное пространство. Тревожные огни зажглись на пульте, а на главном экране опять возникла ярко-синяя надпись:

«Переход прекращен. Конечные координаты недоступны».

Он был старательным юношей, и его хорошо обучили. Не обращая внимания на холод в животе и ледяной пот на лице, он снова проверил карты, уточнил цифры и снова начал переход.

И опять его корабль ушел в переход и почти мгновенно вернулся в нормальное пространство.

«Переход прекращен. Конечные координаты недоступны».

Он отключил пульт, убедился, что шиты поставлены, неспешно отстегнул сеть и встал. Напомнил себе, что уже довольно давно не ел – насколько давно, он не был готов сказать с достаточной точностью, если не считать того, что не спал он еще дольше.

– Ошибка пилота, – сказал он пустому мостику. – Я сменяюсь с вахты, чтобы поесть, принять душ и поспать. Если на корабле ничего не случится, я вернусь через пять корабельных часов и повторю все действия с самого начала.

Он был приучен держать слово и знал, как важна дисциплина. На корабле не случилось никаких происшествий, которые бы потребовали его вмешательства, и он вернулся на мостик со свежими силами почти через пять корабельных часов.

Вернувшись на вахту, он снова внимательно исследовал звездные карты, найдя шесть последовательностей координат для сферы портов, находящихся в непосредственной близости от Звездного Кольца.

Встав, он перешел на свое кресло, пристегнулся, ввел координаты, дважды их проверил – и запустил переход.

«Крыло Света» прыгнуло, дрогнуло – упало.

«Переход прекращен, – гласило сообщение на главном экране. – Конечные координаты недоступны».


Кантра проснулась в то время, которое себе назначила – надо было опередить Джелу, который никогда не спал больше четырех часов подряд.

Хотя этап «встать» был не менее важен, чем «проснуться», Кантра еще чуть полежала на левом боку, уютно прижавшись спиной в широкой и надежной груди Джелы. Его рука лежала у нее на талии, ее пальцы прятались в его некрепко сжатом кулаке. Он спал тихо, этот Джела, и крепко – на что, Глубины свидетели, он имел полное право. Если подумать, сколько он работал в последние дни, урезав четыре часа сна до двух (или, как она подозревала, в некоторых случаях до нуля), то оставалось только удивляться, как он еще на ногах держится, не то что способен разделять с ней долгое наслаждение, которому они недавно предавались. Последний раз из слишком малого числа.

Она тихо вздохнула и потянулась, медленно и лениво: удовлетворенная женщина, переворачивающаяся во сне. Джела ответно пошевелился, инстинктивно убрав руку. Освободившись, она выждала три удара сердца, прислушиваясь к его тихому, неспешному дыханию. Удостоверившись, что он не проснулся, она осторожно встала с кровати и выскользнула из комнаты.


Резкий свет в большой комнате был нерегулируемым, рабочие столы стояли непривычно прибранными. У Джелы остались пара плиток с данными, рамки и несколько таинственных миниатюрных устройств, о которых она не стала спрашивать. Ее стол был пуст, если не считать блокнота и ручки. Взяв ручку, она сделала короткую запись, вырвала листок из блокнота и выложила его на видном месте на столе Джелы. Ее последние инструкции второму пилоту. Ей хотелось, чтобы они были более успокаивающими, но лгать Джеле было бесполезно. И не время.

Выполнив этот последний долг, она повернулась к третьему помещению, последнему в квартире: небольшой холодной нише размером примерно с гостевую каюту на «Танце». Более чем достаточного размера для смерти.

Что-то зеленое затрепетало на краю ее поля зрения. Это должно было быть проклятое дерево Джелы – оно же ее союзник шшушшдриада. Скоро оно ни тем, ни другим уже не будет. Колыхание началось снова, сильнее – и она прекрасно знала, что там, где стояло дерево, не было ни сквозняка, ни отдушины.

Вздохнув, она повернулась и подошла к нему. Дерево стояло под софитом со специальным спектром, который ему устроил Джела. Изменение освещения пошло ему на пользу, если судить по числу и размеру плодов на тощих ветках.

При ее приближении танец листьев оживился, а одна из веток начала заметно сгибаться под весом ореха. Кан-тра сардонически на него посмотрела.

– Прощальный подарок? – спросила она, и собственный голос показался ей резким.

В ее голове сформировалась картинка: под ней засверкала вода, а по волнам стремительно пронеслась тень огромного зверя. Она почувствовала ноющую боль глубоко в костях плеч, пустоту в животе – но упрямо продолжала снижаться к воде. Каждый взмах был мукой. А там, впереди – скалы, деревья и другие! Она сделала могучее усилие, но кончики ее крыльев уже цепляли воду, и она поняла, что до скал не доберется…

От группы танцующих на фоне скалистых склонов отделился большой темный дракон, летя мощно и быстро, пролетел над ней, резко развернулся, ушел вниз и скользнул между нею и водой, поднимая ее вверх, вверх вдоль скалистого обрыва – и на крону дерева. Поднялась отягощенная плодами ветвь, приветственные песни наполнили слух, и она с благодарностью приняла предложенный дар.

Кантра моргнула – и образ исчез.

– Обещания, – начала она срывающимся голосом, – обещания – это штука опасная. Нельзя обещать, если не можешь сдержать слово. Иначе сам себя простить не сможешь. – Ветка согнулась, резко и настойчиво. Она со вздохом подняла руку. – Ну что ж, будь по-твоему. Но не говори, что я тебя не предупреждала.

Орех тяжело упал ей в руку, и она обхватила его пальцами.

– Спасибо, – тихо сказала она.


Она заперла за собой дверь, а потом привалилась к ней плечами, закрыв глаза.

– Ты обещала ему, что его подстрахуешь, – вслух произнесла она и задрожала на холодном воздухе.

На самом деле, при всех ее отважных словах, она была не уверена втом, что сможет его подстраховать. Нет, она достаточно хорошо помнила все уроки, хотя потерявшей форму и вкус к своему делу элантазе не помешала бы на последнем этапе подготовки к заданию определенная смесь психотропных средств. Тем не менее известно было, что все можно сделать не только за счет транса. Химия – вещь полезная, но никоим образом не обязательная. Для первой части операции.

Вторая часть – воскрешение, если таковое состоится… Ее всегда учили, что для этого этапа нужна именно химия. Не говоря уже о присутствии сказчика, которого у нее тоже не было. Рассказывали о случаях, когда элантаза возвращалась домой с настолько выжженными мозгами и в таком отчаянном состоянии, что химия уже помочь не могла. И к такой элантазе даже не было смысла приводить сказчика. По мнению Директоров, которым не свойственно было разбрасываться кадрами, в этом случае лучше было сломать перегоревшим шею, пока они не восстановились и не причинили вреда кому-то, кому не следовало.

Вроде того, как сделал Плиний.

Кантра вздохнула. Ей не хотелось умирать, хотя она ожидала именно этого. Но может быть, подумала она, почувствовав, как горло перехватывает судорогой, – может быть, она и не умрет. Ей всего лишь нужно проводить отвлекающие маневры в течение месяца или меньше, по общему календарю. Может быть, в конце задания от нее останется достаточно, чтобы спонтанно регенерировать…

А может быть, нет.

«Не то чтобы ты никогда раньше этого не делала, – сказала она себе, ощущая в руке тяжелый вес подарка, полученного от дерева. – Ты родилась не на Краю и не для той жизни, которой тебя научила Гарен. Кем бы ты ни была раньше, ты превратилась в кого-то другого – и во что-то другое. Это будет точно так же».

Она была пилотом-окраинником, была «дочерью» Гарен, и обе эти личности были одинаково реальны – или нереальны. Человек, который восстанет из обломков души пилота, будет не менее – и не более – реальным, чем оба предыдущих.

В кабине появился запах – раньше она его не замечала. Приятный запах: зеленый, мятный и успокаивающий. Кантра открыла глаза, разжала пальцы и посмотрела на орех, лежащий на ее ладони.

Аромат исходил именно от него – и с каждым мгновением становился все более манящим. Она вспомнила прошлые пробы плодов дерева и почувствовала, как у нее потекли слюнки.

«Ну, хуже от этого не станет», – решила она.

И если быть честной с самой собой, то это может даже помочь, поддержав уровень отваги.

Она приложила палец к коробочке, соображая, как лучше ее вскрыть при отсутствии таких сильных пальцев, как у Джелы, или таких необычных способностей, как у Руула Тайазана, но коробочка раскрылась просто под ее прикосновением, испустив еще более манящий аромат.

Вкус оказался лучше, чем ей помнилось: терпкий и пряный. Вздохнув, она съела второй кусочек. Мышцы ее расслабились, стало теплее. Доев все дольки и аккуратно отправив кожуру в утилизатор, она уже чувствовала себя спокойной и сосредоточенной. Это было хорошо: она прошла стадию тревоги и перешла к действиям.

Открыв ящичек кроватной тумбочки, она извлекла оттуда широкий браслет, украшенный несколькими кнопками из драгоценных камней, застегнула его на запястье и подвинула, чтобы он сидел плотно, не соскальзывая.

После этого она легла на узкую койку, обнаженная, накрылась одеялом, закрыла глаза, выровняла дыхание и начала вспоминать приемы погружения в транс. Она постаралась подготовиться как можно лучше: воспоминания, привычки, пристрастия и история жизни будут освобождены и ассимилированы, как только разум перейдет на уровень изменений.

При этой мысли сердце забилось быстрее, словно ее телу захотелось испугаться. Кантра терпеливо и уверенно нейтрализовала этот всплеск и погрузилась еще глубже в спокойствие. Последнее, что она ощутила до того, как изменение овладело ею, это было чувство полной безопасности и уважения – очень похожее на те ощущения, которые она испытывала, умостившись у груди Джелы.


Она проснулась с чувством предвкушения – настолько сильным, что с трудом удержалась от громкого вскрика. Но такая несдержанность, конечно же, была бы не к лицу признанному ученому башни Озабэй, а Мэйлин тэй-Нордиф была полна решимости стать таковым еще до конца дня.

Она поспешно встала, открыла небольшой шкаф и достала обнаруженную в нем одежду: блекло-золотое комбитрико, поверх которого надевалась поношенная и тщательно залатанная накидка. Встав у зеркала, она критически осмотрела себя, завязывая на талии желтый кушак так называемым узлом Странствия. Еще несколько секунд она тщательно выбирала на нем место для сложенных смартперчаток. Когда они были пристроены к ее полному удовлетворению, она вернулась к шкафу и извлекла узкий нож – с рукоятью из простой керамики, обернутой потертой кожей, с заметными щербинками на лезвии. Лезвие она протерла накидкой, придавая ему блеск, и заправила нож туда же, за кушак, стараясь не поранить пальцы.

Закончив облачение, она на долгое мгновение застыла перед зеркалом, рассматривая свое отражение.

– Вполне сносно для Странника, – сказала она резким голосом, слегка в нос. – Но уже завтра ты облачишься в одеяние полноправного ученого и займешь подобающее тебе место среди величайших математических умов галактики.

Она улыбнулась, не разжимая губ, и наконец отвернулась от зеркала. Взяв с тумбочки книгу, она снова перебрала в уме все необходимости текущего дня.

Прежде всего надо зарегистрировать в порту кобольда и его дерево. Досадная необходимость, но ничего не поделаешь. Обидно, что они прилетели вчера уже после закрытия соответствующих офисов, и теперь какие-то жалкие бумаги должны еще на несколько часов задержать момент ее триумфа. Она досадливо нахмурилась, а потом тряхнула головой. Не важно. Как только положенная регистрация будет закончена, она отправится в башню Озабэй, предъявит свой жетон – и будет встречена коллегами с радостью и распростертыми объятиями.

Удовлетворенная этим кратким планом, она отперла дверь и вышла в большую комнату.

Кобольд сидел за столом, сложив перед собой свои крупные лапы, точно в той позе, в какой она оставила его накануне вечером, отправляясь спать. Мэйлин вздохнула, не в первый раз удивляясь, с чего это ее последняя покровительница вздумала сделать ей такой нелепый подарок. Конечно, кобольд и дерево были всего лишь частью прощального дара, и Благородная Пантера, наследница Дома Шалер, была щедра и на деньги, и на рекомендации. Как бы то ни было, дар был сделан, и они оба находились в ее власти. И кто еще, подумала она вдруг, гордо выпрямляясь, из всех ученых башни Озабэй может владеть такими редкими и интересными предметами? Поистине, она пришла занять свое место не как какая-то оборванная Странница, а как состоятельная женщина!

– Встань, Джела! – приказала она. Опыт научил ее, как надо обращаться с кобольдом, который по сообразительности мало отличался от растения, порученного его заботам. – Повесь рюкзак на спину, возьми растение и следуй за мной. Не отставая.

Его смуглое лицо ничего не выразило, взгляд тусклых глаз не переменился. Кобольд поднялся на ноги и поднял рюкзак. Он был сильным созданием – и за время своего пребывания в Доме Шалер она имела возможность увидеть, что способен натворить один кобольд, действующий по приказу.

Мэйлин дотронулась до браслета на запястье. У нее было средство управлять Джелой – впрочем, он был слишком тупым, чтобы представлять для нее опасность.

– Живее! – прикрикнула она, обращаясь к его широкой спине, и повернулась открыть дверь.