"Мозг армии. Том 1" - читать интересную книгу автора (Шапошников Борис Михайлович)

Глава II. Австро-венгерские армия и флот в начале XX столетия

Австрийские историки к концу XV столетия относят зарождение австро-венгерской армии, по основные двои черты, сохранившиеся до времени ее исчезновения с мировой сцены, эта армия приобрела в лагере Валленштейна.

Здесь военный гений Валленштейна создал тип «цесарской» армии, так именовавшей себя до последних своих дней. В мрачные дни тридцатилетней войны в лагере этого полководца формировалась и закалялась в непрерывных боях «его» армия, армия профессионалов-солдат, собранная из стекавшейся из разных уголков Европы «вольницы». На основах религиозной и политической терпимости, но с признанием крепкой военной дисциплины и полного подчинения воле своего гениального полководца была создана военная система Австрии.

«Слово свободно, послушание слепо», – вот основной лозунг для армии Валленштейна, действительно «слепо» верившей в своего вождя и готовой по его приказу пойти хотя бы и против своего «цесаря» из дома Габсбургов. Несмотря на всю гениальность, Валленштейн оказался политически опасным для Габсбургов, и наемный кинжал очень скоро лишил армию ее вдохновителя.

Пример Валленштейна остался в памяти Габсбургов, старавшихся в дальнейшем, не принимая на себя командования армией, не вверять таковое и выдающимся военным деятелям, без известных ограничений их прав. На сцену появился знаменитый гофкригсрат, о мрачной деятельности которого и вреде для армии не приходится много распространяться, как о военном явлении, известном всем. Даже полководцы, связанные кровью с Габсбургами, как, например, эрцгерцог Карл, не могли заслужить их доверия и кончали сбою жизнь в почетном изгнании в своих имениях.

Некоторые из наших современников, как, например, бывший военный министр и командующий 4-й армией Ауффенберг в отсутствии полководческих качеств у представителей дома Габсбургов видят причины упадка самой армии. Между тем, на армию верховная власть не обращала должного внимания, и все предложения о реформах, выдвигаемые генералами этой армии) не находили надлежащего отклика в государстве.

С этим можно согласиться лишь до известной степени, ибо основная причина была не в отсутствии военной доблести у представителей дома Габсбургов, она коренилась в самом укладе жизни этой профессиональной армии.

Политическая и религиозная терпимость, вышедшая из лагеря Валленштейна, и отсутствие какой-либо связующей национальной силы долго сохранялись у «цесарской» армии, создав ее своеобразный корпоративный уклад жизни, отличавшийся удивительной устойчивостью. Под знамена этой армии собирались самые разнообразные элементы, и единственной силой, соединявшей их, была та военная жизнь, которая существовала в армии. Здесь все было перемешано: и язык, и политические убеждения (монархист уживался рядом с республиканцем), и религия, но одно было общее – это военная карьера, работа профессионала, жизнь казармы. Вот круг, за который не выходили стремления членов всех рангов и ступеней «цесарской» армии.

Когда эрцгерцог Карл, будучи полновластным вершителем судеб австрийской армии в период 1806–1809 годов, предупредил реформы Шарнгорста, попробовав внести в свою армию понятие об отечестве и опереться на ополчение, то армия сдала и начала нести одно поражение за другим. Возвращение к старому укладу жизни, которое умный полководец быстро провел, вызвало в армии ликование, дало ей устойчивость и даже намеки на победы над армией самого Наполеона.

Тяжелый удар нанесла армии революция 1848 года, вызвавшая в народах империи стремление к национальному объединению. 21 батальон и 10 гусарских полков, комплектовавшихся венграми, перешли на сторону революционеров.

При содействии русских войск национальная венгерская революция была разбита, революционеры подверглись жестокой расправе австрийской реакции: в городе Араде было вынесено 100 смертных приговоров офицерам-венграм, прочие были разжалованы, 1.750 человек отправлены на каторгу и 50.000 венгерских гонведов влиты в австрийские полки.

Однако, мрачная реакция готовила себе будущие поражения, и в 1859 II 1866 годах «цесарская» армия снова терпит военные неудачи от армий, борющихся за те принципы национальности, которые так жестоко преследовались в Австрии, но которые уже не могли исчезнуть из жизни народов страны и даже самой армии.

Революция 1848 года внесла все же новое в армию Валленштейна. Конституция 1867 года фиксировала существование особой венгерской армии – гонведа, армии национальной, хотя и входившей составным звеном в общую систему вооруженных сил Габсбургской империи. Брешь была пробита. Наряду с «цесарской» армией появляются две величины– австрийский и венгерский ландверы. Как бы ни сильны были принципы военного единства, вынесенные из лагеря Валленштейна, однако, национальное объединение, ставшее вообще вопросом для Австро-Венгрии, также вошло в армию. Медленно, но верно просачивалась национальная автономия в ряды вооруженных сил монархии Габсбургов и не встречала уже такого упорства в самой армии, как во времена реформ эрцгерцога Карла.

Нами допущена маленькая экскурсия в область истории австро-венгерской армии, дабы лучше разобраться в ее облике, с каким она вошла в XX столетие. Ниже мы не будем, по понятным причинам, давать исчерпывающего «описания вооруженных сил» Австро-Венгрии, так как это не входит в наши задачи. Наше изложение военной системы австро-венгерской империи преследует лишь цели общего знакомства с армией и ее особенностями.

Военно-сухопутные силы Австро-Венгрии состояли: 1) из общеимперской армии; 2) австрийского ландвера; 3) венгерского ландвера или гонведа; 4) босно-герцеговинских войск. Эти силы составляли первую линию, второй линии не было, и, наконец, третью линию образовывали: 1) австрийский ландштурм и 2) венгерский ландштурм.

Армия комплектовалась на основах всеобщей воинской повинности и по территориальной системе.

Общий срок службы – 12 лет, из которых: под знаменами 3 года, в резерве 7 лет, в ландвере под знаменами 2 года и 10 лет в резерве ландвера.

Кроме того, существовал особый резерв для общеимперской армии и ландверов: продолжительность пребывания – 10 лет для активной армии и 2 года для ландвера, продолжительность пребывания в резерве ландвера – 12 лет для зачисляемых непосредственно в него.

Все прочие граждане призывного возраста, не попавшие в общеимперскую армию или ландвер, а также отслужившие срок в указанных войсках, в возрасте от 19 до 42 лет, обязаны были состоять в списках ландштурма.

В босно-герцеговинских войсках служба продолжалось только 12 лет: 3 года под знаменами и 9 лет в резерве, особого резерва и ландштурма не было.

Общеимперская армия пополнялась из всех округов государства, а ландвер (австрийский и венгерский) и босно-герцеговинские войска из округов комплектования соответствующей половины империи и Боснии и Герцеговины.

Для пополнения армии, как указано выше, была принята территориальная система, при которой каждая часть войск комплектовалась из одного и того же района. Благодаря принятию этой системы комплектования, удавалось достигать того, что многие отдельные части армии имели свой определенный национальный облик. Так, из общего числа 102 пехотных полков – 35 были славянских, 12 немецких, 12 венгерских и 3 румынских, остальные полки были смешанного состава.

В подобной армии, конечно, остро стоял вопрос о языке. Для общеимперской армии и австрийского ландвера и ландштурма служебным и командным языком был немецкий, в венгерском ландвере (гонведе)– мадьярский и наконец, в кроатском ландвере, входившем в состав гонведа, служебным и командным языком являлся кроатский. При обостренной национальной борьбе вопрос о языке был одним из пунктов спора. Неудовольствие со стороны народностей, язык которых не был признан служебным и командным, нарастало с каждым годом; служа поводом для углубления горевшей национальной вражды. При признанных трех привилегированных языках, конечно, уставное законодательство также должно было применяться к ним: уставы и наставления выходили на этих трех языках. Если и лагере Валленштейна была в этом отношении допущена терпимость, то политика последних Габсбургов оказывалась в резком противоречии, основываясь на правах конституции 1867 года, установившей это трехязычие в армии. Дальнейшей эволюции верховная власть и большинство государственных деятелей как гражданских, так и военных, не мыслили, отставая от идущей вперед жизни.

Связующим звеном этой «лоскутной» армии являлся командный состав. В общеимперской армии и австрийском ландвере унтер-офицерский состав комплектовался преимущественно из немцев, что давало известную спайку армии, 110, с другой стороны, вызывало и неудовольствие других национальностей. В венгерском и кроатском ландвере унтер-офицерский состав подбирался из соответствующих национальностей.

Носителем идеи «цесарской» армии являлся ее кадровым офицерский состав, сохранявший и на рубеже XX столетия традиции армии Валленштейна. Собранное в своей подавляющей массе из разных концов, народностей и классов населения кадровое офицерство являлось тем связующим цементом, на котором покоилась вся эта скрипевшая по всем швам военная система. Носитель идеи Габсбургской монархии – кадровый офицер се армии, в общем еще оставался замкнутым в кругу своей чисто военной жизни, видя всю цель своего существования в военной карьере. Как традиционная спайка офицерства, сохранилось обращение на «ты», хотя зачастую личные симпатии далеки были от этого товарищеского и дружеского разговорного обычая. Замкнутый карьерист, австро-венгерский офицер был достаточно хорошо подготовлен в военном деле, увлекался им, но по злому року судьбы нес в себе и неизжитые еще грехи своих отцов, видевших больше поражений армии, чем ее побед. Традиционность была сильным и в то же время слабым местом этого корпуса командного состава. С одной стороны, она давала ему военную спайку, а с другой, тормозила его интеллектуальное развитие.

Ныне австрийские историки слагают хвалебные гимны кадровому офицеру «цесарской» армии, видя в нем источник всех тех побед, которые в последнюю мировую войну когда-либо осеняли знамена армии Габсбургов. До некоторой степени это так, но… это досадное «но», в начали XX века в корпусе кадровых офицеров австро-венгерской армии, однако. не было былой спайки армии Валленштейна: в него проникала, хотя и медленно, национальная вражда и его заедал, главным образом, карьеризм. Для армии такого государства, в котором бюрократическая машина довлела над жизнью страны и в которой пышно распускались присущие ей зависть, протекция и другие атрибуты подлинного чиновничества старого времени, пройти бесследно эта бюрократическая обстановка не могла. «Носитель идеи габсбургской монархии» в армии – ее кадровый офицер, впитывал в себя те же свойства, кои были у любого чиновника гражданского ведомства. Широкое поде для протекции, интриг, «склочничества» открывалось в командном составе армии Валленштейна XX столетия. Всевозможное «чванство» находило благодатную почву в офицерском корпусе армии Габсбургов. О выдвижении вперед способных говорить не приходилось, веротерпимость Валленштейна была забыта, и зачастую назначение на высший пост зависело от религиозных убеждений кандидата: с засильем клерикалов, протестант не мог надеяться на достижение высоких мест. Постройка расшатывалась изнутри.

Что касается ее фасада, то носитель идеи габсбургской монархии – кадровый командный состав ее, испытывал ненависть не только со стороны стремящихся избавиться от гнета империи отдельных национальностей, но и со стороны армии чиновников и даже высшей власти страны. Не раз упоминавшийся нами Краусс повествует о том, что офицерский состав, даже высший, не пользовался вниманием и уважением в бюрократической машине страны. Молодые гражданские чиновники, быстро выдвигавшиеся, вследствие всяких ухищрений, на высокие посты, зачастую третировали таких лиц, как корпусные командиры.

Одним словом, оторванный от масс населения, чуждый солдатской массе, болевший внутренними неурядицами, цемент «цесарской» армии – ее кадровый офицерский состав, на рубеже XX столетия являлся не таким прочным, каким он был в давно прошедшие времена и каким его хотелось видеть доживающей свои последние дни монархии Габсбургов.

Наряду с кадровыми офицерами с каждым годом нарастал другой командный состав – корпус резервных офицеров, чего не знала раньше армия Валленштейна, что противоречило ее построению и что было необходимостью для армии наших дней.

Этот командный состав, вышедший из недр населения и живший интересами масс, вносил с собой ту национальную рознь, которая была налицо в различных уголках монархии Габсбургов. Резервные офицеры не только не были «носителями идеи монархии Габсбургов», но оказывались верными проводниками в армию идеи национальной автономии, идеи, с каждым годом все больше углублявшейся. Поэтому мы не удивляемся тем жалобам «старомодных» австрийских историков, какие слышим из их уст, на корпус резервных офицеров. В лагере Валленштейна это было слишком необычным явлением, и с ним никак не могла помириться старая традиция.

По справедливости, нужно отметить, что жалобы этих историков далеко неосновательны – резервный офицер был далек от открытого боя с династией Габсбургов и, наоборот, также покорно складывал свою голову за интересы не только чуждые, но даже враждебные ему. Во имя защиты буржуазных интересов, буржуазные сыны, кои и составляли корпус резервных офицеров, безропотно готовились к мировой бойне, и лишь в процессе ее встали на сторону революции.

Конституция 1867 года, создавшая дуализм в империи Габсбургов и разделившая армию, децентрализовала также и управление в ней.

Высшая военная власть находилась в руках императора и короля Австро-Венгрии, но исполнительная была разделена, в соответствии с делением армии, на три части и, кроме того, в качестве органа, ведающего Боснией и Герцеговиной в назначении контингента и утверждении бюджета для войск этих областей принимал участие общеимперский министр финансов.

Общеимперская армия с ее резервом управлялась общеимперским военным министром, австрийский ландвер – министром народной обороны Австрии, и венгерский гонвед–министром народной обороны Венгрии.

При императоре состояла военная канцелярия, а затем такая же была образована и при наследнике Франце-Фердинанде. Эти военные канцелярии, не являясь самостоятельными учреждениями, подготовляли к докладу поступающие на рассмотрение высшей военной власти дела. Ниже будет видно, какую роль играли военные канцелярии, здесь же только отметим, что эти наросты и на без того сложной системе управления, при той нездоровой бюрократической атмосфере, какая окутывала не только армию, но и все здание монархии, были болезненным явлением, еще более усложнявшим ход вещей.

Наконец, налицо была высшая инспекция армии с функциями инспектирования подготовки армии, осуществляемая через трех генерал-инспекторов, ответственных только перед высшей военной властью.

Общеимперский военный министр, являясь лицом, ответственным перед высшей военной властью и делегациями, возглавлял собою военное министерство, в котором сосредоточивалось все управление общеимперской армией и военным флотом.

Военное министерство разделялось на пять отделов, из которых четыре ведали сухопутной армией, а пятое – флотом. Охватывая управление всей жизнью армии и флотом, военное министерство имело, кроме того, и вспомогательные органы. К таковым нужно отнести: 1) начальника генерального штаба; 2) инспекторов по родам войск, по обозу, ремонтированию, по военно-учебным заведениям; 3) начальника санитарных войск; 4) начальника корпуса военных врачей; 5) полевой викариат и главный военный суд.

Начальник генерального штаба «всех вооруженных сил» хотя и подчинялся непосредственно высшей верховной власти, однако, являлся вместе с тем вспомогательным органом военного министерства в вопросах обороны, входящих в круг ведения генерального штаба.

Здесь мы не будем вдаваться в рассмотрение положения генерального штаба в стране и в армии – это будет сделано на своем месте. Можно только отметить, что двойственность в положении генерального штаба могла служить благодарной почвой для конфликтов.

Местное военное управление осуществлялось через систему 15 корпусных округов и Зарский военный отдел (Дальмация), на которые была разбита территория монархии Габсбургов.

Управление ландвером (австрийским и венгерским) осуществлялось через особые министерства народной обороны, главнокомандующих этими ландверами, корпусных командиров общеимперской армии и войсковые штабы ландверных войск.

Дуалистическая система государства, перенесенная на управление армией, создавала ряд трений в военной машине. Представителями интересов армии и флота являлись: общеимперских армии и флота – военный министр и командующий морскими силами, выступавшие перед делегациями; министры ландверов проводили свои нужды через соответствующие парламенты и, наконец, по босно-герцеговинским войскам бюджет находился у общеимперского министра финансов.

Если учесть национальный сепаратизм двух половин монархии, из которых каждая прежде всего заботилась о своем ландвере, то станет понятным то трудное положение, в каком оказывалась чисто «цесарская» армия. Зачастую ландвер был лучше обеспечен, чем общеимперская армия, для которой туго проходили как увеличение численности, так и ассигнования.

Бюрократизм, свойственный всей стране и внедрившийся также в армию, при децентрализованном военном управлении расцветал в нем пышно и способствовал увеличению расходов на бумагу, топтанию на месте, письменным и словесным турнирам представителей того или иного учреждения в составе одного военного ведомства.

Мы не имеем права вдаваться в подробности организации вооруженных сил австро-венгерской армии, но считаем необходимым напомнить отправные данные к 1906 году. К этому времени:

Пехота насчитывала в общеимперской армии 102 пех. полка, 4 тирольских пех. полка в 4 батальона и 26 егерских батальонов; 4 босно-герцеговинских полка по 4 б-на. 1 босно-герцеговинский егерский 6-п; 35 австр. ландверн. полков, из которых 1 в 4, 34 по 3 батальона; 26 венгерск. ландверн. полков, из которых 10 по 4, 18 по 3 батальона; 1 самост. ландверн. рота (Фиуме).

Конница–в общеимперской армии – 42 полка по 6 эскадронов; австр. ландвер–6 полков по 6 эск. и отдельный дивизион в 3 эск.; венгерск. ландвер – 10 полков по- 6 эск. и в военное время 30 эск. ландштурма.

Полевая артиллерия – 14 корпусн. арт. полков по 4 батр. из 8 ор., 42 дивизион, арт. полка по 4 батр. из 8 ор., 8 кон. дивизионов по 2 батр. из 6 оруд., 1 горный дивизион из 3 батр. по 4 орудия.

Крепостная артиллерия – 6 полков по 3 батальона каждый, 3 отд. батальона и 5 кадров для осадных гаубичных дивизионов.

Технические войска – 15 пионерных батальонов из 5 рот в мирное и 7 в военное время; 4 понтонных батальона (в каждом мост в 53 метра); 1 телеграфно-железнодорожный полк в 3 батальона в военное время формирует 12 ж.-д. рот, отделение полевых жел. дорог и телефонное отделение. Обозные войска – 15 обозных дивизионов. Санитарные войска – 27 санитарных отделений в мирное время.

Общий численный состав:

а) в мирное время – 382.000 человек, 62.226 лошадей, 1.144 запряженных орудий, 676 батальонов, 352 эскадрона, 224 ездящих, 16 конных, 14 горных батарей, 72 крепости, арт. роты, 18 технических рот;

б) в военное время – 676 батальонов, 352 эскадрона, 224 ездящих, 16 конных батарей, 30 горных батарей, 18 крепостных батальонов, 5 осади. гаубичных дивизионов и 18 батальонов технических войск. Кроме того, 106 маршевых батальонов для пехотных и стр. полков, 26 маршевых рот для егерских батальонов, 10 резервных батарей и 42 резервных эскадрона.

Высшие соединения существовали:

15 корпусов из 2 общеимперских и 1 ландверной пехотной дивизий, 1 корпуса артиллерийской поддержки, 1 пионерного батальона, 1 артиллерийского парка, 1 телеграфного отделения, 1 телефон. отделения, 1 инженерного парка, 1 полевого госпиталя, 1 продовольственной колонны, 1 полевой хлебопекарни, 1 обозного парка и 1 обозного эскадрона.

46 технических дивизий в 2 бригады, от 12 до 15 батальонов, 3 эскадрона, 1 дивиз. арт. полк, 1 арт. парк, 1 сан. отряд, 1 телефон, патруль, 1 продовольственная колонна, 1 полевая хлебопекарня, 1 обозный эскадрон. Боевой состав от 12 до 15.000 чел., 450 всадников, 32 орудия.

Горная дивизия из 3–4 горных бригад, 1–2 эскадронов, 1–3 горных батарей, пионерной роты и других вспомогательных частей. Боевой состав 9.000–15.000 чел., 150–300 всадников, 20–28 орудий.

5 кав. дивизий из 2 бригад каждая, 1 конного артдивизиона, 1 санитарного отряда, 1 артпарка, 1 телеграфного отделения, 1 продовольственной колонны, 1 обозного эскадрона – всего 24 эскадрона, 4 конных пионерных взвода и 2 конных батареи. Боевой состав 3.600 сабель, 12 орудий. Каждая из 88 пехотных бригад была в составе 3–6 батальонов. Каждая из 12 горн. бригад была в составе 3–5 батальонов 1 горн. батареи. Каждая из 18 кав. бригад общеимперской армии была в составе 2 кав. полка 12 эск., 2 кон. пионерных взвода. 4 гонвед кав. бригад 2 по 3 полка и 2 по 2 полка. 4 ландвер австрийских кав. бригад 1 в 2 полка и 3 по 1 полку и дивизиону. Дислокация армии (таблица № 5).

Современное развитие миллионных армий требовало увеличения ежегодного контингента мирного времени. Однако, таковое в Австро-Венгрии шло медленным путем. Контингент устанавливался на 10 лет, и за его увеличение шла упорная парламентская борьба, в которой сказывалось все то недоверие, какое в массах накапливалось против «цесарской» армии.

Для 1905 года контингент включал в себя: для общеимперской армии 103.000 человека (из которых 2.800 чел. для флота), для австрийского

ландвера 15.050 и для венгерского ландвера 12.500 чел. – всего 130.650 чел. или 0,28% населения.

Как шло усиление ежегодного контингента в Австро-Венгрии показывает таблица № 6.

Таким образом, против своего главного противника – России, Австрия безусловно отставала в увеличении своего ежегодного контингента.

Насколько службой мирного времени было обременено население, показывает таблица № 7, взятая для 1905 года.

Даже России, с ее богатым приростом населения, Австро-Венгрия уступала в тяжести воинской повинности для населения, не говоря уже об остальных центральных странах Европы.

Бюджетная численность армии мирного времени Дунайской империи для 1905 года показана таблицей № 8.

По отношению к населению и в сравнении с остальными государствами для 1905 года бюджетная численность армий приведена на таблице № 9.

Отставая в развитии армии мирного времени от Франции и Германии, Австро-Венгрия шла нога в ногу с Россией и Италией, по, если учесть абсолютное численное превосходство русской армии, то нужно признать, что военное напряжение Австрии далеко не соответствовало ее будущей роли в союзе с Германией. Армия военного времени для 1905 года насчитывала военнообязанных:

Из этого числа лишь 1.200.000 чел. могли считаться обученными, прочие же имели плохую подготовку или же не имели совершенно таковой.

Общий запас военнообязанных в армии Габсбургов составлял 8% всего населения, подравниваясь в этом с Германией, но последняя имела действительно обученных около 4 и 1/3 миллионов против 1.220.000 австрийской армии.

То 10% напряжение населения в военное время, которое военная теория устанавливала еще до мировой войны, не достигалось Дунайской монархией, тогда как ее ближайшие соседи и вероятные противники, как Италия, Сербия и Черногория, превосходили указанную цифру.

Вышеизложенное о численности и организации армии говорит за то, что, не используя весь свой призывной контингент, вследствие малой бюджетной численности мирного времени, Дунайская империя не выплачивала в полной мере страховки на будущее, оставляя в стране большой процент необученных военнообязанных граждан, которых в дни тяжелых испытаний пришлось бы использовать в качестве бойцов, но бойцов, не подготовленных заранее. Они могли бы служить скорее пушечным мясом или трофеем для противника.

Горизонт 6удущего монархии был покрыт военными тучами, которые все сгущались и сгущались. Это не было секретом ни для кого. Для защиты существования страны требовалась большая армия, требовались в мирное время и соответствующие кадры для ее развертывания. Откинув систему «скрытых кадров» и положив иметь уже в мирное время налицо все части военного времени, высшее военное управление страны, укладываясь в рамки бюджета, пошло на уменьшение штатного состава частей.

Нами для иллюстрации были приведены штаты роты и эскадрона, которые с наглядностью показывают, что вести обучении при таких штатах, учтя еще обыкновенный ежедневный расход людей, было очень трудно, и части основных родов войск далеко отставали в этом от требований современной боевой подготовки.

Но и эти малые штаты оказывались под угрозой дальнейшей урезки. С началом XX века военная техника начала быстро развиваться, что, конечно, не могло не учитываться любой европейской армией. Отставать в техническом улучшении армии не приходилось, а это требовало образования кадра военных специалистов, не говоря о замене самой материальной части более усовершенствованной. Накопление этого кадра могло идти или путем увеличения ежегодного контингента, или же путем внутренней реорганизации, т.е. за счет существующих штатов войск. Первый путь решительно отвергался правительствами на берегах Дуная, а второй прежде всего, конечно, обрушивался на пехоту и конницу. Однако, как только что было сказано, последние сами были урезаны до крайности, и дальнейшая реорганизация внутри их грозила еще худшим их обучением и подготовкой к бою.

Нужно помнить, что каждая организация имеет свои определенные рамки целесообразного существования, и чрезмерные сокращения могут повести к разрушению самой организации.

Принятая военная система в Австрии не была достаточно обеспечена на военное время наличием высших командных штабов, которые должны были призываться к жизни только при мобилизации.

Нами указаны лишь основные недостатки организации и малой бюджетной численности австро-венгерской армии в мирное время, но и из них явствует, что организм армии требовал переустройства, чтобы выдержать ту будущую встряску, которая его ожидала.

Не все оказывалось благополучным в вооружении и техническом снабжении армии. На очереди стоял вопрос о перевооружении пехоты лучшим образцом ружья, который начал вводиться в армии, но, как это ни странно на первый взгляд, сначала в обоих ландверах. Если вспомнить, что последние считались армиями «народа», что они были «собственностью» каждой из половин страны, то мы сразу найдем разгадку этому факту. Общеимперской, «цесарской», армии должны были доставаться крохи, ибо она была «цесарской», а не «австрийской» и не «венгерской».

Сталебронзовые орудия полевой и горной артиллерии также подлежали замене, дабы не отстать от европейских армий, которые оказались уже далеко впереди в смысле введения у себя полевой скорострельной и тяжелой полевой артиллерии. В этом вопросе приходилось считаться лишь с ограниченностью денежных отпусков, так как тяжелая индустрия страны могла выполнить заказы армии, лишь бы были на это средства да не препятствовало правительство в развитии военной промышленности, как это имело место с заводом Шкода в Венгрии.

Тяжелая военная индустрия в Австро-Венгрии, как мы отмечали уже в предыдущей главе, была в таком состоянии, что могла смело удовлетворять не только потребность своей армии, но искала сбыта своей продукции иностранным армиям. Однако, военное министерство пока что, вместо массового заказа определенного образца, ограничивалось малыми заказами, не вставая на путь широкого перевооружения армии. Причина этому ясна – недостаток средств военного бюджета, ибо они требовались и на обеспечение армии техникой: телеграфом, телефоном, полевыми железными дорогами, автомобилями, аппаратами воздухоплавания, мостовым имуществом, полевыми кухнями и т. д. Всего этого было далеко не в избытке в армии Дунайской монархии.

Между тем, кругом в Европе шли лихорадочные вооружения, всюду вводились новые системы оружия, появились новые технические средства, но в Австрии все это шло медленным темпом, с запозданием – всегда свойственным этой стране.

В соответствии с распределением государственного бюджета на четыре самостоятельных бюджета, так же исчислялся и военный бюджет (таблица № 10).

От государственного бюджета военный бюджет для 1905 года, как видно из таблицы № 11, составлял:

Таким образом, Австро-Венгрия на военные расходы тратила в 1905 г. 13% всего своего бюджета, тогда как ее союзница Германия уплачивала военную страховую премию в 18% всего своего бюджета.

Приведенная выше таблица № 11 показывает, и напряжение обоих половин Австро-Венгрии в развитии их собственных ландверов. Несмотря на весь сепаратизм венгров, нужно отметить, что они далеко неохотно шли на военные жертвы для усиления и улучшения своего гонведа, который в будущем должен был составить ядро их самостоятельной армии свободного венгерского государства.

Между тем, с каждым годом расходы на вооруженные силы росли во всех государствах Европы и, конечно, Австро-Венгрия не могла составлять в этом исключения. Не оглядываясь далеко назад, мы проследим рост этих расходов и обременение им населения только за пятилетие в начале XX столетия. Таблица № 12 (взята нами из Военной энциклопедии, изд. Сытина, т. VI, стр. 576–577) показывает военные расходы в миллионах германских марок и население в миллионах душ.

Таким образом, за указанное пятилетие военные расходы, как показывает табл. № 13, возросли.

Вслед за Италией Австро-Венгрия больше всех крупных государств Европы в начале нашего столетия увеличила свои военные расходы, несмотря даже на то, что такое государство, как Россия, в это время вело воину.

Увеличение колоссальных военных бюджетов Германии и Франции шло медленным темпом, но напряжение было уже таково, что они ложились тяжелым бременем на население. По тяжести военного налога за указанными государствами шла Италия, которую, в свою очередь, догоняла Австро-Венгрия. Таким образом, по тяжести военных расходов последняя оказалась на четвертом месте; однако, если учесть платежную способность населения граждан австро-венгерской монархии и других упомянутых западноевропейских стран, то нужно признать, что военный налог в 9,31 марки на человека для Дунайской империи был тяжел. Те 13% общего бюджета, которые тратились Австро-Венгрией на военные нужды, не уступали 18%, расходуемым Германией на те же надобности. Поэтому всякое увеличение военных расходов, а таковое, как мы видели выше, в Австрии в начале XX столетия шло усиленным темпом, должно было болезненно отзываться на общем экономическом состоянии страны. Австрия подходила к пределу своей платежеспособности, переход за который был возможен только при наличии внешних займов, или сулил полное банкротство. «Сила в настоящее время – это армия и военный флот», писал Энгельс, а то и другое стоят «чертовски много денег», которых не было в излишке у Австро-Венгрии, а потому и «сила» ее оказывалась ограниченной в своем развитии.

Выше уже была дана характеристика командного состава армии, которую здесь дополним только в нескольких словах обрисовкой облика солдатской массы.

Та внутренняя борьба, которая шла в стране между отдельными национальностями, находила, конечно, отзвук и в широких слоях армии – в ее солдатской массе. С образованием национальных школ еще более углублялись противоречия в населении, а, следовательно, и в той части его, которая шла в армию. Монархия, как государственное объединение, еще признавалась массой, но до первых ударов, которые должны были потрясти это расшатавшееся и подгнившее здание. Сознание принадлежности к единой «цесарской» армии не так уже прочно было в се солдатах, как в былые времена, и в отдельных ее частях все более и более развивались центробежные национальные силы. С 1867 года венгры, завоевав право на свой ландвер, неуклонно шли по пути углубления этой идеи. Венгерский солдат дрался прежде всего за интересы Венгрии, а затем монархии Габсбургов, как таковой. К началу XX столетия и остальные народности страны проникались такими же устремлениями.

Как боевой материал, солдаты австро-венгерской армии были также пестры, как и вообще ее состав.

В общем, армия имела хорошо подготовленный командный состав, правда, с уклоном к теоретической подготовке, чем к развитию решительности и воли. Подготовка рядовой массы страдала, вследствие слабости кадров мирного времени, как то было отмечено выше. Много военнообязанных получали очень короткую военную подготовку или совершенно ее не получали.

Такое явление было чревато последствиями в военное время, когда в слабые кадры мирного времени должен был влиться большой поток слабо обученных резервистов и ландштурмистов. Не говоря о политическом настроении армии, се боевые качества должны были оказаться на недостаточно высокой ступени своего развития. Былой армии лагеря Валленштейна предстояли тяжелые испытания.

До сих пор мы вскользь упоминали о военном флоте бывшей монархии Габсбургов.

Несмотря на то, что Австро-Венгрии, казалось, была чужда колониальная морская политика, однако, волна маринизма, охватившая Европу на рубеже XIX и начала XX столетий, захлестнула и Дунайскую империю. Являясь береговым государством и встречая соперничество в Адриатическом море в лице развивающегося итальянского флота, который грозил не только морской торговле Австрии, но создавал военную опасность и для ее берегов, монархия считала себя вынужденной развивать морские военные силы, чтобы в этом отношении не отстать от Италии. Военное счастье не покидало австрийский флот в его борьбе с итальянским в 1859 году, и правительство Дунайской империи не допускало и впредь мысли о невозможности борьбы со своим «кровным» врагом.

Нельзя пройти мимо того, что империалистические тенденции кое-кого из государственных людей Австро-Венгрии толкали на путь морской политики и за пределами Адриатического моря. В первой главе уже было отмечено, что внешней политике правительства Франца-Иосифа отнюдь не были чужды идеи овладения гаванями в Эгейском море и на берегах Малой Азии. Для осуществления этих проектов нужен был сильный военный флот.

Развитие его было к тому же на руку тяжелой индустрии Австро-Венгрии, могущей получить большие заказы и прибыль от такой политики. Поэтому морская программа развития флота не только приветствовалось крупной буржуазией страны, но последняя побуждала даже к этому правительство, находя среди него отличную поддержку в лице наследника Франца-Фердинанда, заветной мечтой которого было иметь сильный военный флот.

Лавры германского Вильгельма в морском строительстве, очевидно, не давали спать предпоследнему Габсбургу. Кстати сказать, такие морские вожделения Австро-Венгрии были в интересах ее союзницы – Германии. Соперничество на море с Англией, усиливающейся французским, а может быть, и итальянским флотом, которые позволили бы англичанам ограничиться оставлением малых сил в Средиземном морс и сосредоточением главных сил против германского флота, направляло мысли германского командования на необходимость развития австрийского флота. Сильный флот Австро-Венгрии, особенно в соединении с итальянским, что все же не исключалось, смог бы: 1) помешать перевозке французских войск из Африки; 2) грозить английским колониям и берегам Франции; 3) в случае войны с Россией, при участии в войне и Турции на стороне центральных держав, появиться в Черном море и угрожать русским берегам. Все это заставило бы будущую Антанту отвлечь как сухопутные силы для защиты своих берегов, так и большое число судов английского флота в Средиземное море, обещая победу германскому флоту в Северном море.

Вот вкратце та военная морская политика, которая должна была проводиться Австро-Венгрией, как союзницей Германии, пришедшаяся к тому же на руку и тяжелой индустрии страны.

Но, как известно, развитие военного флота требует прежде всего денег, а их-то как раз было не особенно много в кошельке Габсбургов: не хватало на улучшение сухопутной армии, а не только на создание морских гигантов, чего требовала современная морская война. Изыскивая средства на морские вооружения, нужно было: 1) или увеличить бремя военного налога на население, 2) или пойти на урезку кредитов для сухопутных военных сил. Ниже мы увидим, какой путь был выбран, а теперь бросим беглый взгляд на военный флот Австро-Венгрии.

Не вдаваясь в историческое развитие флота, мы приводим его состояние к 1907 году (таблица № 14).

Кроме того, в состав флота входили 32 миноносца и другие мелкие боевые суда.

На Дунае имелась особая флотилия в составе 6 мониторов и 6 миноносок.

По сравнению с судами других держав, военный флот Австро-Венгрии отличался малой водоизместимостью, но образцовой постройкой, которая производилась в Триесте на частной верфи.

Личный состав флота был очень хорош, укомплектованный главным образом из далматинцев, природных моряков, здоровых, крепких и неприхотливых людей.

Командный состав хорошо подготовлен, но на своих высших должностях отличался довольно преклонным возрастом.

Главной базой военного флота служила гавань Пола, на южной оконечности полуострова Истрии. Опорными пунктами для флота являлись, кроме того, Катарро, Лисса, Зара, Спалато и другие. Главными коммерческими портами были Триест и Фиуме.

Австро-венгерский военный флот не имел своего военного морского министра и во главе морского ведомства стоял начальник морского отдели военного министерства. Однако, хотя отдел и входил в состав военного министерства, начальник морского отдела был в сущности совершенно самостоятелен имея непосредственный доклад у Франца-Иосифа и являясь по бюджетным вопросам докладчиком и ответчиком перед представительными учреждениями государства. Взаимоотношения начальника морского отдела с начальником генерального штаба будут рассмотрены ниже. На этом мы кончаем знакомство с армией Валленштейна в том виде, в каком она оказалась в начале XX столетия. Нами набросаны только се общие формы, которые отнюдь не претендует на полноту, что и не составляет нашу задачу.

Полагаем, что и из сказанного можно сделать заключение, что тот инструмент войны, который имелся в руках правительства и дипломатии с берегов Дуная, в значительной мере нуждался в усовершенствовании. чтобы служить, по образному выражению Клаузевица, подлинным «боевым мечом», а не «парадной шпажонкой», выходить с которой на поединок было бы довольно опасно.

Сознавали ли австрийское правительство и дипломатия, что в их руках была именно «парадная шпажонка», которая уже не раз в XIX столетии сдавала в кровавой схватке, заставляя монархию Габсбургов переносить и физические раны, и все иные последствия поражения?! Увидим это из последующего изложения.

Грозный призрак мировой схватки уже бродил по полям Европы, нее больше и больше сгущались военные тучи на горизонте, а барометр упорно шел на бурю… Душно было в Европе и пахло кровью…