"Мозг армии. Том 1" - читать интересную книгу автора (Шапошников Борис Михайлович)

Глава XIII. Конрад в вопросах вооружения и снабжения армии

Война с незапамятных времен сочеталась с хозяйственной стороной жизни человечества. Однако, до мировой войны влияние экономики на войну, если и признавалось, то не в такой мере, как это было выявлено в действительности и что мы ныне считаем неопровержимым.

В наши дни произошел резкий перелом в понимании современной войны и роли в ней экономики, которой уже отводится одно из главных мест в ряде факторов, влияющих на войну. Однако, окончательно сказать, что характер войны определяется известной ступенью производства – на это военные писатели наших дней круто свернуть не могут.

Хотя, по справедливости, мы должны отметить, что А. Свечин в своей «Стратегии» говорит: «экономические цели войны подчиняют себе усилия на всех фронтах борьбы, представляемых войной». Отсюда недалеко и до определения характера войны состоянием экономики. Действительно, в другом мосте А. Свечин уже с большей определенностью заявляет, что «экономика сумеет подчинить себе характер военных действий и наложить на них свою печать». Мы вполне присоединяемся к этому и решительно заявляем, что в наши дни, как и ранее, экономика будет накладывать «свою печать» на войну, определяя ее характер.

В предыдущей главе показано, что характер войны определяется внутренней политикой и там же упомянуто, что последняя есть не что иное, как «надстройка» экономики, что «каждой ступени в развитии производительных сил, по словам Плеханова, соответствует своя система вооружения, своя военная тактика, своя дипломатия, свое международное право».

На опыте Великой Французской Революции, которая, по мнению военных историков наших дней, своим политическим характером определила особую эпоху военного искусства времен революции и Наполеона, Энгельс в 40 годах XIX столетия революционизирующую силу этой эпохи видел не в чем ином, как в «экономической силе», заявляя, что «предпосылкой наполеоновского ведения войны были выросшие производительные силы… и социальная и политическая эмансипация буржуазии и мелкого крестьянства».

«Война есть проявление насилия с целью исполнить нашу волю», поучает Клаузевиц. Объясняя что такое насилие, Энгельс в «Анти-Дюринге» говорит: «Самому младенческому аксиоматику должно быть понятно, что насилие не есть просто волевой акт, но требует весьма реальных предпосылок для своего совершения, а именно, некоторых орудий, что эти орудия должны быть произведены, что производитель более совершенных орудий насилия, или попросту оружия, побеждает производителя более несовершенного оружия; и что, таким образом, победа основывается на производстве оружия, а последнее в свою очередь на производстве вообще, следовательно, на «экономической силе», на «экономическом положении», на материальных средствах, которыми может располагать сила».

«В самом деле, – говорит Энгельс, – поставим вопрос, что является «первичным» в самом насилии?» – и отвечает: «экономическая мощь, возможность распоряжаться силами современной промышленности».

«Сила в настоящее время, – по словам Энгельса, это – армия и военный флот, а то и другое стоит «чертовски много денег», как все мы знаем, к нашему несчастью. Но сила сама по себе не в состоянии производить денег и в лучшем случае может лить способствовать присвоению уже произведенных ценностей; деньги же, в свою очередь, тоже приносят мало пользы, как мы опять-таки, к нашему несчастью, знаем по опыту с французскими миллиардами. Следовательно, деньги должны быть, в конце концов, добыты посредством экономического производства; значит, и сила опять-таки определяется экономическим положением, доставляющим ей средства для вооружения и поддержания орудий борьбы. Но это не все. Ничто так не зависит от экономических условии, как армия и флот. Вооружение, состав, организация, тактика и стратегии прежде всею зависят от достигнутой в данный момент ступени развития производства и путей сообщения. (Курсив наш; Б. Ш.).

Нужно сказать, что к таким выводам ныне пришли путем кровавого опыта империалистической войны.

Едва ли в наши дни найдется здравомыслящий военный и государственный деятель, который отрицал бы всю правоту высказанных в конце XIX века Энгельсом взглядов на значение экономической силы в военном деде.

Для нас интересно выявить как экономика учитывалась до мировой войны начальником австрийского генерального штаба.

Конрад признавал, что сила армии покоится не на одних только моральных данных, но и на материальной стороне, на обеспечении армии современной материальной частью, которую, конечно, с неба не схватишь, а можешь получить только от своей промышленности.

Как нам уже известно, начальник австрийского генерального штаба конечный успех в войне приписывал не особым качествам армии, а силе народа и его воле к победе. Армия является лишь выразительницей этих устремлений народа. Свои доводы Конрад подкреплял ссылкой на Рим, и нужно сказать, что более удачного примера для наших дней трудно подыскать, если бы только сам начальник генерального штаба давал себе отчетливое представление о том, в чем же именно заключалось сила этого государства времен седой истории. К сожалению, не можем вдаваться в разъяснения этой параллели, но должны указать, что сила римской империи недооценивалась Конрадом именно с экономической стороны.

Из предыдущих глав известно, что начальник австрийского генерального штаба довольно тесно сочетал армию и внутреннюю политику государства и подробно нам указывал, в чем должна выражаться эта связь. Но там же было отмечено, что до полного осуществления идеи «вооруженного народа», в понимании ее Конрадом, было далеко и что армия Габсбургов должна была прежде всего служить династии, а затем интересам «единого» государства и буржуазным наростам на его теле. Таким образом, не могло быть речи о какой-либо тесной связи между армией и тылом.

Нам уже известно, что начальник генерального штаба всю военную деятельность мирного времени признавал не чем иным, как подготовкой к войне. Война, с ее будущим характером, являлась той исходной данной, которая должна быть положена в основу всей военной работы мирного времени. Эти глубокие мысли Конрада были бы весьма справедливы, если бы война понималась им так же проникновенно, как Клаузевицем, смотревшим на нее, как на один из видов общественных отношений, захватывающий все отрасли жизни государства. Но начальник генерального штаба видел в войне преимущественно лишь военную ее сторону, которой и расценивал как политику, так и экономическую жизнь монархии Габсбургов.

Но будем особенно строги к почтенному старику и выслушаем его доводы. Только что было приведено его суждение, что сила армии, кроме моральных ее качеств, заключается и в материальной стороне, т.е. в соответствующем вооружении, обеспечении техническими средствами, продовольствием и иными запасами. Конрад не полагался на один только дух армии, который традиционно был еще высок в ней, но считал необходимым обратить внимание на материальное снабжение армии, в чем она заметно отстала от своих будущих врагов и вообще соседних армий. Он отдавал себе ясный отчет в значении развивающейся техники для военного дела, а исследования опыта англо-бурской и русско-японской войн лишь подтверждали его мысли. Считаем себя обязанными подчеркнуть эти мысли начальника генерального штаба, так как они изобличают в нем человека с широким кругозором в военных вопросах.

Более подробное изложение взглядов Конрада начнем с его суждений об обеспечении армии необходимыми вооружением, техническими средствами и боевым снабжением. Такой порядок изложения мы принимаем от самого Конрада, так как прежде всего в своей деятельности он старался подготовить необходимый инструмент войны – армию.

Затем считаем необходимым предупредить, что по размерам нашего труда мы не в состоянии детально исследовать и приводить документально все то, что сделано начальником австро-венгерского штаба по разбираемому нами вопросу, и вынуждены ограничиваться лишь общими выводами и ссылками на приводимые им в своих мемуарах документы.

Исследуя бои последних войн в начале XX столетия, Конрад пришел к убеждению, что современный бой требует обеспечения войск хорошим оружием и техникой вообще. Между тем, армия Габсбургов, вследствие внутренних боев в государстве, отстала в своем численном развитии и усилении новым оружием и техникой. Союзная германская армия в этом отношении далеко ушла вперед, равно как стремились сравняться с ней и армии других первоклассных государств Европы. Отставать было нельзя. Поэтому со вступлением в должность начальника генерального штаба в конце 1906 года Конрад тотчас же нашел необходимым поднять вопрос о перевооружении армии.

Обеспечение армии всеми видами вооружения, техники и снабжения входило в круг ведения общеимперского военного министра и министров обоих ландверов. Генеральный штаб не имел исполнительных функций в этих вопросах, но права инициативы его никто не лишал, а положение о генеральном штабе даже обязывало заботиться о надлежащей материальной подготовке армии к войне. В предшествующих главах мы говорили о той неприязни, которая наблюдалась особенно со стороны венгерского парламента к общеимперской армии, в результате чего оба ландвера оказывались с большими кредитами, могли лучше быть обеспеченными современными образцами оружия и технических средств, нежели общеимперская армия. К этому присоединился новый соперник – морской флот, развитие которого близко затрагивало интересы крупных промышленников, и ассигнования на флот проходили легче, чем на армию.

Прежде всего начальник генерального штаба счел нужным ознакомиться с имеющимися по бюджетным условиям и производительности промышленности возможностями для нужд армии и флота. На поставленные им в начале февраля 1907 года вопросы военному министерству о перевооружении полевой артиллерии скорострельными орудиями, горной артиллерии орудиями с большой дальностью и вооружении ее 10,5 см. гаубицами на узком ходу, а равно о готовности тяжелой (осадной) артиллерии был получен довольно неутешительный ответ, а именно: 1) с сентября месяца этого года можно было ежемесячно перевооружать дивизию одного корпуса и закончить все перевооружение в начале 1909 года; 2) по бюджетным затруднениям, говорить о начале перевооружения горной артиллерии ранее весны 1908 года не приходилось, а для введения гаубичной горной артиллерии могли быть изготовлены только два орудия летом 1908 года и 50 орудий летом 1909 года; 3) тяжелая артиллерия появлялась в районе сосредоточения армии: 100 орудий между 10 и 12 днями мобилизации, а остальные 250 орудий на 24 день мобилизации.

Заручившись этими данными, Конрад на докладе 8 февраля 1907 года у Франца-Иосифа выдвигает предложение о необходимости перевооружения полевой артиллерии новыми скорострельными орудиями и образования в каждом корпусе для обучения при новых орудиях учебных взводов. Свой доклад начальник генерального штаба закончил предложением перевести на автомобильную тягу 24 см. гаубичные батареи и вообще подготовить автомобильный транспорт для каждой дивизии в целях подвоза ей снабжения.

В течение 1907 года Конрад выдвигает предложения об увеличении в армии горной артиллерии и 15 см. тяжелой гаубичной артиллерии, равным образом о реорганизации корпусной артиллерии путем составления ее исключительно из 15 см. тяжелых гаубичных батарей, легкие же орудия (9 см. пушки и 10,5 см. гаубицы) должны составить дивизионную артиллерию.

Выдвинутые начальником генерального штаба мероприятия по реорганизации артиллерии встретили препятствия: 1) в лице военного министра, который в деятельности начальника генерального штаба увидел вторжение в круг ведения его, военного министра, при чем сам Конрад расценивался им как беспокойная и требовательная натура; 2) для новой организации артиллерии необходимо было, помимо материальной части, наличие людей и лошадей.

Что касается отношений с военным министром, то они постепенно, с каждым новым предложением начальника генерального штаба, обострялись и, наконец, закончились уходом военного министра с должности, о чем скажем ниже. Необходимое же число людей для новых артиллерийских формирований приходилось изыскивать из общего мирного состава армии, так как рассчитывать на увеличение контингента, в виду сопротивления парламентов, пока было нельзя. Обычно в этих случаях, даже в наши дни, всегда обращаются к сокращению штатного состава пехоты и конницы. Конрад в принципе был противником таких мер, но важность предпринимаемой меры по улучшению артиллерии вынудила и его стать на этот же путь изыскания нужного количества людей и даже лошадей. Начальник генерального штаба выступает с предложением: путем сокращения излишних должностей в пехоте (уничтожение тамбур-мажоров) и сокращения рядов в коннице получить необходимое для развития артиллерии число людей и лошадей. Все это были полумеры, что ясно сознавалось Конрадом, но пока приходилось останавливаться на этом, лишь бы провести необходимейшую реформу.

Так иди иначе, но в своем годовом мемуаре за 1907 год (от 31 декабря 1907 года) Конрад в числе необходимых мероприятий по поднятию боевой готовности армии выдвигает: «реорганизацию и перевооружение полевой артиллерии; улучшение тяжелых гаубичных дивизионов, перевооружение их орудиями с откатом; улучшение горной артиллерии (вьючной и на колесах); увеличение и реорганизацию крепостной артиллерии, в особенности «развитие артиллерии атаки». На тяжелую артиллерию Конрад полагал возложить задачи не только по атаке долговременных укреплений, но и содействие армии в полевой войне при атаке временных укрепленных позиций.

Сделав эти предложения, начальник генерального штаба настойчиво ежегодно, вплоть до мировой войны, проводил их, и, нужно сказать, небезуспешно. Правда, много боев пришлось выдержать Конраду, но такова была бюрократическая атмосфера габсбургской монархии, в которой приходилось жить начальнику генерального штаба.

В 1908 году военный горизонт покрылся тучами, и вопрос о готовности армии к войне становился более актуальным, чем до сих пор, хотя дипломатия была уверена в бескровной победе. Наоборот, начальник генерального штаба призывал оружием разрешить возникающий конфликт на южной границах. B этих видах Конрадом подается Францу-Иосифу несколько докладов, в которых отмечается острая необходимость усиления и перевооружения артиллерии.

В докладе от 8 сентября 1908 года об усилении армии начальник генерального штаба указывает на необходимость увеличения контингента, так как всякие новые формирования требуют людей, отнимать же их у пехоты невозможно, в виду нежелательного ослабления и без того низкого штатного состава пехотных частей. Повторяя снова о необходимости перевооружения полевой артиллерии скорострельными орудиями, увеличения ее численно, а также усиления армии легкими гаубицами и средней тяжелой артиллерией, Конрад обращает особое внимание на развитие горной артиллерии для действий на Балканах и в Италии и на обновление материальной части тяжелой артиллерии. Последняя имеет на вооружении образцы 1880 года, которые устарели, не говоря уж о том, что во многих крепостях на вооружении состоит еще материальная часть 1861 года.

Наталкиваясь на сопротивление военного министра, тормозившего вопрос о реорганизации артиллерии по бюджетным условиям, Конрад 13 октября вынужден в письме к министру иностранных дел указать на необходимость отпуска средств для приведения в порядок материальной части армии, на что требуется известное время. Начальник генерального штаба отмечал, что нужно до мобилизации совершить перевозку запасов, так как в противном случае нарушится план мобилизационных перевозок. Предлагая учесть это в предложениях министерства иностранных дел, Конрад просил заранее, до обвинения мобилизации, когда война в принципе будет уже решена, поставить в известность военное министерство для выполнения перевозок по снабжению.

Помимо отсутствия необходимых средств, приходилось наталкиваться на обычную бюрократическую проволочку с выбором систем орудий. Конрад приводит данные об изготовлении материальной части для 30,5 см. гаубиц с автомобильной тягой, впоследствии во время мировой войны оправдавших себя и показавших высокое развитие крупной индустрии Австрии, в частности завода Шкода. Эти орудия отлично работали под крепостями на всех фронтах серединных государств и по своим боевым качествам далеко превосходили 42 см. германские орудия. Так, начало конструирования 30,5 см. гаубиц относится к началу 1908 года, производство первой модели у Шкода в Пильзене в июне 1909 года, 22 июня 1910 года первая гаубица была испробована стрельбой на артполигоне в Болеветце и испытана на походе. Тогда же было признано, что орудие отвечает поставленным задачам. Заводом подготовка к работам первой серии в 24 гаубицы началась лишь в ноябре 1911 года, т.е. год спустя, тогда как заказ от военного министерства последовал только II декабря 1912 года. Из этой справки видно, как не торопились австрийские бюрократы с усилением мощи своей армии.

Вернувшись на пост начальника генерального штаба в конце 1912 года, Конрад застал безотрадную картину. Ничего не оставалось, как помимо военного министерства обратиться к самому директору завода Шкода и от него получить нужные сведения об изготовлении орудий. 16 января и 10 апреля 1913 года Конрад имел разговор с директором о производстве всех предполагаемых на вооружение системах орудий. Оказалось, что вместо ожидавшихся Конрадом к изготовлению 48-30,5 см. гаубиц завод на отпущенные военным ведомством деньги мог изготовить только 24 орудия, так как стоимость каждого орудия, без автотяги и запаса снарядов, достигала 160-170.000 крон (около 50.000 рублей).

Не лучше обстояло дело с горной артиллерией и полевыми 10-10,4 и 10,5 сант. пушками, которые должны быть введены на вооружение все это находилось в области опытных изысканий и бесконечных споров различных специалистов, а дорогое время уходило. Конрад тотчас же энергично принимается за дело: командирует своего помощника на артиллерийские испытательные полигоны и, наконец, сам в конце 1913 года присутствует на окончательном испытании выработанного образца горного орудия. В начале 1914 года, 27 апреля, Конрад снова беседует с директором завода Шкода по вопросу о перевооружении полевой артиллерии новыми гаубицами. Директор указал производительность завода в 8 гаубиц в месяц, при чем на подготовительные работы нужно было 6 месяцев. По произведенному им подсчету на изготовление нужных для армии 1512 гаубиц потребовалось бы 20 месяцев или, за округлением, около 2 лет.

Известный нам Краусс в своем труде «Причины наших поражений» также останавливается на такой волоките с выполнением артиллерийской программы и рассказывает следующее. Для быстрого преодоления укрепленной итальянской границы уже в начале 1908 года выяснилась необходимость ввести в действие тяжелые орудия – 28 см., 30,5 см. или 35 см. гаубицы – «чем тяжелее, тем лучше». Вместе с тем опыты с приспособлением к 24 см. гаубицам автомобильной тяги были удачны еще летом 1908 года, и, таким образом, вопрос о переводе их можно было считать решенным. Когда Краусс, состоявший в это время председателем технического комитета, обратился к начальнику артиллерийской секции этого комитета с указанием на то, что теперь можно тяжелую артиллерию привлечь к действиям полевой армии, последний рассмеялся, так как не видел никакой необходимости в увеличении калибра. «Только позднее ухватились за эту идею, и не ранее 12 или 13 года я увидел на Штейнфельдском поле в Вене первые 30,5 см. гаубицы. В результате, – продолжает Краусс, – мы имели ограниченное число этого сильнейшего орудия».

Мы намерение подробно останавливались на перевооружении и увеличении артиллерии в австро-венгерской армии, чтобы показать, с какими трудностями генеральному штабу приходились создавать ту силу, которая в мировую войну явилась веским фактором, склоняющим победу на сторону не сильных батальонов, как это было во времена Наполеона, а многочисленной и хорошо подготовленной артиллерии. Наряду с недостатком бюджетных ассигнований Конрад в своих предложениях встречал враждебное отношение со стороны военного министра и подчиненных ему органов управления, преследовавших или узко эгоистические цели или же недооценивавших все значение предлагаемых генеральным штабом мероприятий.

Прикладывая все старания к улучшению артиллерии, Конрад не забывал своего основного положения, что пехота и ныне остается главным родом войск. Между тем, вооружение ее сильно озабочивало начальника австро-венгерского генерального штаба. Считая необходимым усилить пехоту и конницу пулеметами, Конрад ежегодно стремился, путем новых формирований пулеметных отделении, пополнить этот пробел.

На вооружении пехотных частей состояли устарелые магазинные винтовки образца 1888 и 1890-91 г.г., и лишь частично была введена более усовершенствованная модель 1895 года. Таким образом, вставал с очевидностью громадный вопрос о перевооружении всей пехоты новой винтовкой, вопрос большой важности как в смысле обучения, боевого использования, так и по тем финансовым затратам, которыми перевооружение обычно сопровождается. Над такой мерой следовало подумать.

Начальник генерального штаба, отдавая себе ясный отчет в серьезности вопроса о перевооружении пехоты, исходил из следующих соображений. Назрела необходимость такого перевооружения, но если к нему приступать, то нужно выбирать такой образов ручного оружия, который мог бы прослужить долго, отвечая возрастающим требованиям к современному ружью. Уже с давних пор была брошена идея о вооружении пехоты автоматическим ружьем, т.е. ружьем с автоматической подачей патрона и производством выстрела от руки. Таким образом, это не было автоматическое ружье, каким мы понимаем его ныне. Конраду необходимо было ружье, превосходящее по скорости огня обыкновенную магазинную винтовку, не увеличивающее расход патронов, сохраняющее стрелку силы при стрельбе и дающее возможность вести спокойный и уверенный огонь.

Опыты над таким ружьем производились во всех государствах Европы, равно как и в Австро-Венгрии имелось к 1908 году три образца автоматического ружья, но пригодность их для полевой войны была неудовлетворительна. В этих видах начальник генерального штаба поручает военным агентам следить за появлением автоматического ружья в соседних армиях и за попытками его введения на вооружение. Получив в январе 1908 года донесение от военного агента из Берлина, что в германской армии нет пригодного для военных целей автоматического ружья и не предполагается никакого перевооружения пехоты, Конрад на этом не успокаивается, и при личном свидании с Мольтке в 1913 году снова поднимает этот вопрос. В начале того же года военному агенту в Италии Шептицкому поручается, совместно с командированным из Вены представителем, испытать автоматическое ружье, изготовленное итальянской фирмой. На этот раз Конрада снова ожидало разочарование – ружье оказало непригодным.

В погоне за автоматическим ружьем начальник генерального штаба, однако, отдает себе отчет, что только такие государства, как Швейцария, не жалеющие денег для армии, могут перевооружать пехоту современными ружьями, в Австро-Венгрии же это так дорого будет стоить, что ввести автоматическое ружье придется лишь тогда, когда его введет кто-либо из соседей. Поэтому пока нужно остановиться на улучшенной магазинной винтовке образца 1895 года, тем более, что оружейный завод Штейера, при наблюдающемся сокращении заказов на поставленные производством ружья (образца 1895 года), вынужден был бы сокращать самое производство и увольнять значительное число специалистов-рабочих, что, конечно, сильно отразилось бы во время войны на его производительности в сторону ее понижения.

Нужно отметить, что продукция основного Штейеровского оружейного завода в военное время сильно беспокоила Конрада. Сокращение заказов на винтовки военным министерством заводу вело к уменьшению производства, наладить которое едва ли можно было скоро. Поэтому, будучи в 1912 году армейским инспектором, а затем в конце года возвратясь на должность начальника генерального штаба, Конрад протестует против определенного на несколько лет военным министерством заказа ружей и пулеметов. Такой заказ военным министерством на 1912 год определялся лишь в 6000 карабинов и 100 пулеметов. Причины протеста, помимо сокращения заводом производства, лежали еще и в надежде Конрада, что бюджетные условия 1913-1914 г. позволят увеличить заказ и тем создать запас винтовок. Говоря в своих мемуарах об этом, Конрад указывает, в каком тяжелом положении находилась армия в отношении обеспечения винтовками и с каким трудом, с затратой громадных средств, с началом войны удалось изжить кризис в винтовках, путем постановки массового производства главным образом на том же Штейеровском заводе.

Выступая в 1911 году со своей большой бюджетной программой, о чем скажем ниже, начальник генерального штаба оценивал перевооружение пехоты по предварительным подсчетам в 200.000.000 крон (около 70.000.000 рублей), не представляя пока точных расчетов этой суммы.

Наконец, в своем мемуаре для 14 года (от 26 января 1914 года) Конрад поднимает вопрос о вооружении проектируемой им резервной армии, для чего потребовалось бы 450.000 пехотных винтовок. Заказывать устарелые винтовки образца 1888/90 г.г. Конрад находит нерациональным и в видах практичности и экономии предлагает вооружить резервную армию современным ружьем, понимая под таковым, очевидно, или автоматическое ружье, или же ружье улучшенного образца 1895 года.

В вопросе о вооружении пехоты приходится отметить интересную подробность. В то время, как на эти нужды для общеимперской армии кредиты представительными учреждениями монархии урезывались, для вооружения пехоты обоих ландверов кредиты проходили легко. В результате ландверная пехота оказывалась вооруженной более поздним образцом ружья, нежели пехота имперской армии.

Даже ограничиваясь вышесказанным, мы смело можем свидетельствовать, что генеральный штаб зорко следил за развитием военной техники, стремясь обеспечить ею армию Габсбургов. Не только в отношении оружия, но и в области иных технических средств им делались предложения о принятии совершенных образцов в армию. По размерам нашего труда мы не можем подробно излагать это, а остановим внимание на тех средствах, коп перед мировой войной лишь начинали развиваться, выявив все свое значение во время самой войны. Мы разумеем в данном случае автомобильное дело и воздушный флот.

Автомобиль, как средство подвоза, был сразу оценен начальником генерального штаба, и 27 мая 1907 года им делается доклад о необходимости введения в армии автомобильной тяги для перевозки тяжелой артиллерии, подвоза продовольственных запасов, а также и для нужд высшего командного состава. В виду отсутствия средств для покупки автомобилей военным ведомством, Конрадом было предложено образование добровольного

автомобильного корпуса. Сопротивление было встречено прежде всего в самом Франц-Иосифе, который не доверял новому виду сообщения и предпочитал пользоваться лошадью. Пришлось сначала убедить его доехать на автомобиле до вокзала, а затем и на маневры.

Так или иначе, но добровольный автомобильный корпус был учрежден, и в распоряжении армии оказалось к 1913 году довольно большое число машин, могущих быть взятыми по мобилизации. Кроме того, машины приобретались специально и для военного ведомства, при чем часть их оставалась в эксплуатации самого ведомства, а другая часть передавалась для эксплуатации частным лицам. В 1911 году в своей большой бюджетной программе Конрад предполагает израсходовать около 8,5 миллионов крон на приобретение автомобилей (для тяжелых гаубиц, грузовых и специальных автомобилей-мастерских).

В январе 1913 года армия располагала 87 тракторами-автомобилями, 9 автомобилями-мастерскими, 51 легким грузовым автомобилем при продовольственных магазинах, 600 грузовиками во всей стране и 12 частными грузовиками, субсидируемыми военным ведомством. Всего 603 автомобиля с полезной грузоподъсм11остью в 2000 тонн и электрический поезд системы Ландвера для подвоза запасов. Кроме того, в 1913 году предполагалось закупить 120 3-тонных «Фиатов», 14 автомобилей-мастерских (по одной на корпус), 3 автомобиля-мастерских для армейского тылового управления, 2 электрических поезда системы Ландвера и 180 грузовиков, которые должны быть розданы населению под субсидию. Всего было бы в распоряжении армии 1000 грузовиков.

Использование автомобилей для подвоза запасов продовольствия Конраду мыслилось по такой схеме: каждый корпус получает тяжелую и легкую автомобильную колонну, суточная дача продовольствия для дивизии считалась в 60 тонн; суточная дача продовольствия для бригады в 9 тонн; под личные машины шли частные автомобили, которых в монархии было 6000, из них 1000 предназначалась для высшего командования и 1500 для подвоза продовольствия; для каждого автомобиля запасы горючего рассчитывались – при автомобиле на 14 дней, в районе сосредоточения армии 3-недельный запас, каждый корпус получал бензинную колонну с запасом на 4 дня II армейское тыловое управление имело склад с запасом на 10 дней. Был разработан детальный план мобилизации автомобильных колонн, которые заранее были распределены в соответствующих планах войны по войсковым соединениям.

В своем мемуаре для 1914 года начальник генерального штаба со всей справедливостью указывал, что снабжение продовольствием современных массовых армий требует, насколько только возможно, использования автомобилей. Если автомобильной повинностью обеспечена поставка этого вида повозок, то все же военному ведомству необходимо специально приобретать автомобили-трактора для тяжелой артиллерии.

Воздушный флот также обратил на себя внимание Конрада. Если в 1907 году, т.е. в первый год своей службы на должности начальника генерального штаба, он заботился о расширении воздухоплавания, то в следующие годы его мысли направлены к образованию воздушного флота из самолетов. Нужно вспомнить, что Германия не сразу отдала преимущество аэропланам и долгое время колебалась в выборе между дирижаблем и самолетом. Это, конечно, сказалось и на Конраде. Начальник австрийского генерального штаба выступил решительным новатором в деле воссоздания воздушного флота, не смущаясь тем, что за это его называли фантазером. Для лучшего знакомства с новым боевым средством Конрад поднимается на учебном аэродроме в Вене на дирижабле и летает на аэроплане.

Осенью 1910 года Конрад настоятельно требует приобретения самолетов и подготовки летчиков, испрашивая на это на первое время 300.000 крон (около 100.000 рублей). Заботы о создании воздушного флота Францией, Германией, Италией и Россией вынуждали и Австро-Венгрию обратить на это особое внимание. В 1911 году Конрад предусматривает развертывание флота в количестве 240 самолетов и вносит в бюджет необходимые для этого 8.000.000 крон (около 2.700.000 рублей).

Указанное количество аэропланов начальником генерального штаба считалось минимальным, но и оно не было приобретено, встретив резкое сопротивление со всех сторон. В июле 1913 года армия имела всего лишь 55 боеспособных аэропланов, которые, с добавлением наиболее годных школьных аппаратов, были сведены в 10 воздушных рот (по 4 действующих и 2 запасных аппарата); кроме того, были в наличии два не особенно боеспособные дирижабля.

Между тем, соседи далеко обгоняли: в 1912 году Франция имела 23 дирижабля и 374 самолета, которые в 1913 году увеличивались до 454, Россия – 190 аэропланов, 6 готовых дирижаблей и 3 в постройке, Италия к весне 1914 года должна была иметь 380 самолетов.

Конрад снова решительно требует развития воздушного флота и в 1913 году настаивает на доведении числа аппаратов до 240. Знакомство с полетами дирижаблей на германских маневрах убеждает его в полезности этого боевого средства, вследствие большого радиуса полета, что может иметь особое значение при начале операций.

В своих мемуарах Конрад с горечью говорит о том сопротивлении, которое ему приходилось встречать в развитии новых средств борьбы, в чем, конечно, ему можно только посочувствовать. Другой вопрос, была ли у государства экономическая возможность вооружить армию всеми современными техническими средствами, но в желании сделать это начальнику генерального штаба отказать нельзя.

Не лучше обстояло дело с обеспечением питания ружейными патронами и снарядами в случае войны. Конечно, австро-венгерская армия в этом не являлась исключением; причиной этого были ошибочные расчеты на продолжительность и характер войны.

С первых же дней ее выяснился недостаток в патронах и снарядах, взволновавший верховную власть государства. Результатом этого было составление 23 сентября 1914 года доклада этапным управлением армии, обрисовавшим злободневный вопрос как в мирное время, так и в начале войны, и роль в ном начальника генерального штаба. Этот доклад-справка вполне ориентирует нас в участии генерального штаба в подготовке в дни мира питания патронами и снарядами на время войны. Однако, считаем необходимым дополнить его некоторыми фактическими данными, приводимыми как самим Конрадом, так Крауссом и Ауфенбергом.

Прежде всего мы должны остановится на установлении тех данных, из которых исходил генеральный штаб, определяя необходимые запасы патронов и снарядов, т.е. с какой продолжительностью войны считался генеральный штаб и каким порядком он был намерен покрывать расход патронов и снарядов.

К сожалению, Конрад не высказывает нам определенного взгляда на продолжительность войны. В своем докладе от 12 июля 1909 года он указывает, что запасы снарядов и патронов должны быть заготовлены в мирное время «на продолжительный период войны», не определяя его размеров. Поэтому считаем возможным заключить, что начальник генерального штаба но думал быстро покончить войну, но в то же время, без сомнения, был далек от определения действительной ее продолжительности.

На второй, поставленный нами вопрос, ответ будет явствовать из нижеприводимых данных.

Указанный выше доклад-справка говорит, что начальник генерального штаба уже в 1906 и 1907 годах неоднократно и решительным образом обращал внимание на необходимость лучшего обеспечения питания ружейными патронами.

Действительно, в своем докладе от 6 апреля 1907 года о поднятии боевой готовности армии, Конрад, имея в виду возможную войну весной с Италией, признавал необходимым: озаботиться лучшим обеспечением ружейными патронами к началу войны и вполне достаточным изготовлением их в течении операций.

В докладе Конрад подробно приводит данные о состоянии запасов ружейных патронов и соображения об их пополнении. Признавая расчеты военного министерства преуменьшенными и не отвечающими будущим потребностям во время войны, начальник генерального штаба устанавливал, что для развертывания армии недоставало 100 миллионов патронов. Существующие патронные заводы могли ежедневно давать по 4 миллиона патронов (без пороха), в то время как пороховые заводы вырабатывали продукцию только для одного миллиона патронов в день, т.е. примерно один патрон в день на человека. Такая неудовлетворительная продукция пороховых заводов обращает на себя особое внимание, и поэтому необходимо как можно скорее: 1) начать изготовление недостающих для развертывания армии 100 миллионов патронов; 2) начать усиленное производство пороха; 3) усилить оборудование пороховых заводов, дабы их производительность, по крайней мере, соответствовала продукции патронных заводов, т.е. можно было бы получать в день по 4.000.000 готовых совершенно патронов. Учитывая, что до начала операций остается не более 70 дней, Конрад планирует за это время пополнение недостающих 100 миллионов патронов и кроме того, надеется заготовить запас в 80 миллионов патронов. Ко всяком случае, ежедневная производительность патронных и пороховых заводов в 4.000.000 патронов считается им неудовлетворительной и он настаивает на необходимости повысить их продукцию. Насколько может быть использован для этой работы заграничный рынок, начальнику генерального штаба неизвестно.

В 1908 году, по приказанию Конрада, производится новый подсчет необходимых запасов и требование направляется военному министерству, на обязанности которого лежало выполнить это требование и тем обеспечить армию на продолжительное время.

Известный нам Краусс свидетельствует, что его подсчеты во время военных игр расхода ружейных патронов и снарядов по опыту войны 1870-71 г.г. показали недостаточные нормы снабжения ими австрийской армии, а сделанное им по этому поводу представление начальнику генерального штаба осталось без внимания. Ныне приходится признать такое заявление модернизованного генерала голословным, ибо, как видно, генеральный штаб не останавливался на подсчетах военного министерства, а требовал повышения их уже в 1907 году.

В своих ежегодных докладах Францу-Иосифу Конрад неустанно отмечает неудовлетворительное положение с патронами и пороховыми заводами и в упомянутом уже нами докладе от 12 июня 1912 года предлагает увеличение их и расширение продукции.

В 1910 году после хлопот начальника генерального штаба, при неоднократном сопротивлении военного министерства, вопрос с продукцией патронов был более или менее урегулирован, и последняя была доведена до 4 миллионов в день, но вопрос с порохом не был разрешен, и являлась необходимость заготовить мобилизационный запас пороха в 350.000 килограмм.

В свою большую программу 1911 года начальник генерального штаба включил 15,5 миллионов крон на изготовление ружейных патронов, отметив необходимость ассигнования средств на повышение производительности пороховых заводов, но не указав суммы.

События 1912-1913 г.г. с очевидностью показали неудовлетворительную продукцию патронных заводов, а запас пороха был доведен только до 100.000 килограмм, что совершенно не было сообщено начальнику генерального штаба и сделалось известным только осенью 1913 года.

Открытие патронного завода в Воллерсдорфе помогло довести запасы патронов лишь до штатного количества мирного времени и создать очень незначительные запасы на период мобилизации. Результатом такой подготовки было то, что армия испытала патронный голод с первых же недель войны, предусмотренная производительность заводов в мирное время, даже минимальная, не была еще достигнута, и только к средине сентября 1914 года, по сообщению военного министерства, патронные заводы вырабатывали ежедневно 3,5-4 миллиона ружейных патронов, что опять-таки было недостаточно. Старания Конрада за долгий период мирного времени не достигли своей цели.

Еще более неблагоприятно шла подготовка к снабжению армии снарядами в случае войны.

В своем докладе от 6 апреля 1907 года Конрад находил необходимым обеспечить каждое орудие минимально 400 выстрелами и считал, что нужно принять все меры к повышению производства.

В ежегодных докладах он все время отмечает неудовлетворительное состояние запаса снарядов и предлагает расширить заводы. В большой программе 1911 года на артиллерийские снаряды им испрашивалось около 1.800.000 крон, при чем эта сумма предполагалась, собственно говоря, ил приведение в порядок складов в районе сосредоточения армий.

Доклад-справка 1914 года в мрачных тонах рисует подготовку мирного времени питания снарядами. Несмотря на многочисленные и настойчивые просьбы генерального штаба к военному министерству дать сведения о действительном наличии запасов снарядов и производительности заводов, таковые данные до лета 1913 года в генеральный штаб не поступали. Только осенью 1913 года удалось получить от военного министерства все данные о питании снарядами, и тогда обнаружилась вся печальная действительность.

На основании этих данных были выработаны нормы снабжения снарядами, и в начале 1914 года сообщены в военное министерство. Одновременно с этим было внесено предложение о расширение заводов, вырабатывающих снаряды, с назначением для этой цели артиллерийского кредита в 3.000.000 крон.

Оба предложения генеральным штабом были сообщены не только в военное министерство, но и прочим, причастным к артиллерии, органам военного управления, при чем Конрад предлагал собрать комиссию для решения этого важного вопроса.

Военный министр не пошел навстречу генеральному штабу даже после вторичного и довольно резкого предложения в апреле 1914 года о созыве комиссии.

16 июня 1914 года генеральным штабом были снова разработаны предложения по питанию снарядами на 1914-15 мобилизационный год и препровождены в военное министерство.

Таким образом, на войну австро-венгерская артиллерия выступила с 500 снарядами на орудие, тогда как все остальные армии вышли с большим запасом. С первыми же боями наступил снарядный голод, который не был изжит в течение всей войны, несмотря на усилия, которые принимались по развитию производства и мобилизации гражданской промышленности.

Краусс, отмечая в своем труде «Причины наших поражений» указанный недостаток снарядов, приписывает его ограниченности мобилизационного плана, не предусмотревшего массового развертывания всей промышленности страны. Мы не имеем права после времени выносить такую суровую оценку и скажем об этом ниже, когда будем говорить о подготовке в этом вопросе других воюющих государств.

Ауффенберг, бывший военный министр, т.е. лицо, прежде всего ответственное за снарядный голод, в своей книге «Из австро-венгерского участия в мировой войне», говорит, что о таком недостатке снарядов было известно всем, но что за урезкой кредитов трудно было выйти из положения, а кроме того: «о такой продолжительности (войны) и такой изолированной блокаде в начале (войны) не думал ни один человек».

Краусс в упомянутом выше труде отмечает, что при выборе снарядов было отдано преимущество шрапнели перед гранатой, за что пехоте приходилось расплачиваться кровью. Нет слов, это было ошибкой генерального штаба, но снова мы не можем строго осудить Конрада, так как такие же ошибки были допущены генеральными штабами и других армий.

Известный нам доклад-справка 1914 года делает такое заключение о подготовке мирною времени питания ружейными патронами и снарядами: «1) Начальнику генерального штаба было вполне ясно, что наша подготовка мирного времени в питании армии патронами и снарядами во время войны совершенно неудовлетворительна. Он неоднократно и настойчиво обращал на это внимание; улучшение этого самого важного для боеготовности армии вопроса всегда было предметом его особенного внимания и им делались неоднократно решительные и вполне конкретные по этому предложения. 2) Предостережения и предложения начальника генерального штаба большей частью не находили соответствующего отклика и поддержки у тех ответственных органов, на обязанности которых лежали заботы о мобилизационной и боевой готовности армии. Многие вопросы неимоверно долго затягивались разрешением или же совершенно не рассматривались. 3) Очень прискорбным следствием этой неудовлетворительной подготовки питания патронами и снарядами явилось то, что уже после тяжелых боев первой фазы войны сделался чувствительным недостаток в патронах и снарядах».

Высказывая это, доклад-справка решительно снимает вину в недостатке патронов и снарядов с этапною управления армией и возлагает всецело на военное министерство.

Для большей ясности мы позволим себе уклониться в сторону и кратко рассмотреть мобилизационные соображения Франции, Германии и России.

К началу войны Франция имела «мобилизационный запас» боевого снабжения: 1) незначительное количество орудий и винтовок; 2) 5.000.000 снарядов 75 и 155 м/м калибра; 3) 1.388.000.000 винтовочных патронов; 4) 729.000 килограмм порохов, рассчитанных на 400 дней. Не предусматривая изготовления во время войны полевых орудий, винтовок, пулеметов и взрывчатых веществ, мобилизационный план намечал только изготовление средствами государственных военных заводов по нормам (ежедневно) 13.600 снарядов для 75 мм пушки, 465 снарядов для 155 м/м калибра и 2.600.000 ружейных патронов, при чем к изготовлению снарядов предполагалось приступить со второго месяца войны. На 2-3 месяца войны мобилизационный план оказался несостоятельным.

В Германии также не было особых военных запасов, и производство как винтовок, пулеметов, орудий, так патронов и снарядов предусматривалось в незначительном количестве. Производство винтовок было настолько незначительно, что пришлось сразу же воспользоваться взятыми под Танненбергом русскими винтовками и лишь после пяти месяцев воины изготовление винтовок (по 250,000 в месяц) вполне обеспечило потребность армии. Полевых орудий к концу 1914 года было вновь изготовлено только 100 штук. Тяжелые орудия пришлось почти заново ставить в производстве, изготовив в 1914 году лишь 20 орудий. Пулеметов в сентября 1914 года выпускалось по 200 в месяц. Продукция порохов рассчитывалась в мирное время в 200 тонн в месяц, осенью 1914 года поднялась до 1.000 тонн, тогда как потребность выражалась в 3.500 тонн, что было не только достигнуто, но и превзойдено в декабре того же года, когда вырабатывалось 4.500 тонн пороха. Острый недостаток снарядов сказался тотчас же после сражения на Марне.

Расчеты русского генерального штаба норм вооружения и запасов патронов и снарядов также оказались далеко неудовлетворительны. Имевшихся 4.652.000 винтовок хватило лишь для вооружения развернутой по мобилизации армии.

Потери в винтовках также превзошли ожидавшуюся месячную продукцию в 44.000 винтовки, которую государственные заводы могли дать только на 10 месяц войны. По штатам 1914 года вся наличность винтовочных патронов исчислялась в 2.746.000.000, и к июлю 1914 года до штатов не хватало 11%. Наличное же вооружение армии по штатному числу винтовок и пулеметов требовало до 4-5 миллиардов патронов. Государственные патронные заводы, рассчитанные на продукцию в 550 миллионов патронов в год, не могли при выработке тройной продукции удовлетворить потребности армии в патронах, которая достигла 3 миллиардов в год. К 20 июля запас военного времени в снарядах был: 6.432.605 выстрелов для 3-дюймовых пушек, 449.477 для 48 линейных гаубиц и 99.910 для 6-дюймовых орудий, тогда как за первые пять месяцев войны было израсходовано 2.720.000 3-дюймовых патронов и в дальнейшем ежемесячная потребность в них определялась в 1.500.000 патронов.

Таким образом, как ни плохо было положение австро-венгерской армии перед мировой войной с боевым снабжением, оно немногим уступало другим армиям, а в некоторых случаях даже было лучшим. Если вспомним, что Конрад ставил минимальным требованием выработку ежедневно 4 миллионов патронов, то французский генеральный штаб признавал таковую достаточной в 2.600.000 патронов, а русский генеральный штаб 1.700.000 патронов в день. В снарядах австро-венгерская артиллерия безусловно оказывалась в более тяжелом положении, чем остальные армии. В жалобах Конрада можно усмотреть лишь одно, что начальник генерального штаба не предвидел тех новых путей для удовлетворения боевых нужд современных армий, которые только одни и могли исправить положение, а именно: мобилизация промышленности всей страны. Но об этом речь впереди.

Сам же Конрад объяснял это иначе. В своем письме от 22 сентября 1914 года к начальнику военной канцелярии Франца-Иосифа, препровождая приведенную нами выше доклад-справку этапного управления, он писал: «То, что, к сожалению, мы оказались с малым количеством снарядов, является деянием тех преступников, которые, начиная с 1906-1907 г.г., все мои направляемые непрерывные просьбы и предложения, клонящиеся к реализации этого вопроса, отбрасывали или же не желали знать».

«Придет время, – продолжает суровый начальник генерального штаба, – что после войны будет приказано произвести следствие по этому вопросу, установить, заклеймить и строжайше наказать тех людей, которые в этом виноваты, между прочим, также и всех тех, которые ради ребяческой игры в дредноуты лишили армию снарядов».

Так хотел рассчитаться начальник генерального штаба со своими врагами, не подозревая, что ход войны осудит не только виновников снарядного голода, но сведет в небытие и всю монархию Габсбургов.

Мы не будем подробно останавливаться на работах генерального штаба в области подготовки остальных видов снабжения. Конраду и здесь приходилось проявлять то или иное участие, делая предложения о введении походной формы, о снабжении армии походными кухнями, и вырабатывать ту или иную систему организации подвоза.

Известный нам Краусс в отношении последней бросает обвинение генеральному штабу в косности и отсталости. Интендантская военная игра убедила Краусса, что система продовольствования армии, основанная на регулярном подвозе суточной дачи, не отличается гибкостью, не позволяя использовать местные средства или же, при обращении к ним, ведет к потере запасов. Все предложения Краусса об изменении принятой системы, о замене ее комбинированной системой подвоза и реквизицией наталкивались на сопротивление верхоглядов или же просто мало осведомленных в устройстве тыла сотрудников генерального штаба. Его личный доклад по этому же вопросу Конраду также был оставлен без внимания, но за то Краусс был назначен начальником Военной академии. На новом месте службы неугомонный генерал решил преподать слушателям академии новую систему продовольствования, но должен был прекратить это, получив строгое приказание начальника генерального штаба не вводить новшеств. Война доказала всю правоту делавшихся Крауссом предложений: армия вынуждена была прибегать к реквизициям, при чем последние, в виду отсутствия подготовки к ним, принимали характер грабежа.