7. КАМЕНЬ

Да, я понял, товарищ генерал-полковник. Оказывать содействие. Закрыть все «разработки». Капитан первого ранга Кулик положил телефонную трубку и беззвучно выругался.

– Проблемы? – встревоженно спросил начальник штаба.

– Ерунда, – Кулик нервно бросил на стол ручку. – Просто нас прижали, также, как федералов. Где Гордиенко?

– Пока не вернулся.

– Свяжитесь с ним, пусть едет на базу. Немедленно!

– САУ закопошилось? – догадался офицер.

– Их начальство предъявило нашему протест, – недовольно пояснил Кулик. – Как эти прохвосты догадались, что мы за ними наблюдаем, хотелось бы мне знать? Там, наверху, сейчас такие шестеренки закрутились – жернова просто, а не шестеренки. Перемелют и нас, и наших генералов с адмиралами в муку, даже не скрипнут. Надо выяснить, нет ли у нас тут утечки.

– Я займусь.

– Займись, – устало согласился Кулик. – Павлов тоже еще не вернулся?

– Выходил на связь уже с берега, значит, скоро будет. Сказал, что везет одно место багажа. Приказать, чтобы скинул?

– Багаж-то? Нет, пусть везет, раз прихватил. Только не сюда, а на второй полигон. Но остальные мероприятия свернуть. И «наружку» отозвать. И вообще… все дела по Системе пока в архив. Но далеко не засовывать.

– Понятно, – начштаба кивнул. – Почти год работы впустую. Обидно.

– Обидно не за работу, – угрюмо возразил командир, а, как говорится, за державу. Возможно, начальству виднее, да только я думаю, не будет добра от этой затеи с «Водолеем». Слишком сырая идея. Особенно по части управляемости. А от сырого – может случиться несварение. Как бы нам в скором времени не обгадиться по уши. Пока система глобальную сеть тайком прочесывает да телефоны с радиоэфиром прослушивает, еще не страшно. С точки зрения разведки и контрразведки, даже полезно. А вот если она возьмет под контроль управление стратегическими объектами и спецсвязь, быть беде. Кто-нибудь точно соблазну поддастся. Это же не игрушки. Записался в операторы «Водолея» – и ты круче Президента.

– Но куратор от правительства считает, что все будет наоборот – Президент или высшие чиновники смогут напрямую контролировать все средства связи и управления А вообще, не наше это дело, командир. На высшем уровне все решения принимаются, и САУ с подачи вице-премьера создано, да и, если честно, это федералов забота. С нас какой спрос?

– Куратор так считает? А он кто – программист или системный инженер? Очки министру втирают, вот что я думаю. И узнать – кто это делает, а главное – зачем, до этой минуты и было нашей задачей. Хоть и не по профилю.

– Половина стратегических объектов страны подконтрольна нашему ведомству, так что, получается, по профилю, – возразил начштаба.

– Это если мы докажем, что Система нужна не для блага отечества, а для каких-то подлых делишек. А доказать это нам мешают. Такой вот круговорот. И пока все гладко, с нас действительно не спросят, но ежели лопнет авантюра, претензий нам предъявят не меньше, чем федералам. «Куда смотрели? Почему не разобрались?» Знаю я эти схемы. Ты вот что, Иван Константинович, если Гордиенко выйдет на связь, намекни ему, что да как. Пусть он как бы «от рук отобьется». На время. Но связь на запасной частоте все-таки держит. А когда ситуация прояснится, мы с ним встретимся. Неформально. Он знает где. Сделаешь?

– Конечно, – начальник штаба усмехнулся. – Учитывая его репутацию, это подозрений не вызовет. Только., как бы ему не пришлось ходить снова в лейтенантах

– Если не сковырнем «Водолея», нам всем несладко придется. И Евгений окажется в самом выгодном положении. Он-то молодой, успеет снова до «кап-два» дослужиться… правда, не больше и где-нибудь в береговой охране на Симушире. А вот нам с тобой, Ваня, мгновенная пенсия светит. И это в лучшем случае.

– Справимся, – уверенно проронил начштаба. – Профессионалы мы или матросы-срочники?

Их разговор прервало появление дежурного.

– Разрешите? Товарищ командир, там два генерала прибыли и какие-то гражданские. КПП уже проехали, сейчас здесь будут.

– Как на КПП представились?

– Один генерал из Генштаба, второй – из сухопутного округа, предписание показали. А гражданские вроде бы с ними.

– Странно, – Кулик взглянул на НШ. – Пахомов по телефону ни слова не сказал. Давай, Константиныч, поспеши. Как договорились. А я пока встречу эту внезапную инспекцию. И не сидится же людям на месте в такую собачью погоду!

– Конец связи, – Гордиенко положил трубку приемопередатчика и развернул машину.

Запасная база, на которую приказал ехать начальник штаба, располагалась среди поросших густыми лесами сопок. Нормальных дорог там не было даже в нормальную погоду, а теперь-то… видимо, все же не зря в багажном отделении лежала резиновая лодка с небольшим, но сильным моторчиком.

Опасения оправдались даже быстрее, чем Гордиенко ожидал. Под колесами машины только начали отстукивать ритм, похожий на железнодорожный, бетонные плиты заброшенной военной дороги, а впереди уже показалось бескрайнее пресное море. Оно разливалось между деревьями и укрывало «бетонку» метровым слоем воды. Евгений сверился с картой. До старой базы ракетчиков оставалось еще десять километров.

Гордиенко остановил машину, спрыгнул в глубокую лужу и открыл багажник. Надуть лодку было делом нескольких секунд. Зашипел баллон со сжатым воздухом, и из небольшого, аккуратно сложенного свертка сформировалось двухместное суденышко с упругими округлыми бортами Евгений зафиксировал на корме складное крепление и навесил мотор. Можно было отправляться в дальнейший путь. Снова забравшись в машину, он отстегнул Татьянин ремень безопасности, снял с ее сиденья подголовник и откинул спинку. Неизвестно, что подумала, оказавшись в горизонтальном положении, пленница, но, как только выдалась возможность, она ухитрилась укусить Гордиенко за руку. Евгению пришлось решить заодно и эту проблему Он порылся в «бардачке» и нашел там моток широкого «скотча». Заклеив Тане рот и связав ноги, он открыл заднюю дверцу и, не размыкая наручников, за плечи вытянул брыкающуюся девушку на свежий воздух.

– Будешь трепыхаться, всю обмотаю, как мумию, – предупредил он пленницу, укладывая ее на дно лодки. – «Челн утлый», может перевернуться. А со связанными руками-ногами немудрено утонуть даже в этих лужах. Поняла? Я спрашиваю, поняла меня?

Глаз девушки он не видел, но короткий кивок различил. Видимо, затмение у Татьяны в голове было не тотальным, что-то она все-таки соображала.

Евгений забросил в лодку канистру с бензином, непромокаемый мешок со снаряжением и запустил мотор. Работал миниатюрный двигатель почти бесшумно, особенно на фоне ревущего ветра, шума дождя и шелеста листвы. Фонарь на носу лодки был не таким мощным, как фары машины, но позволял хотя бы не врезаться в ближайшие деревья.

Первая миля «сухопутного плавания» прошла неспокойно. Таня снова начала брыкаться и пару раз едва не вывалилась за борт. Гордиенко одновременно придерживал рукоятку мотора и, без устали работая ручным насосом, выкачивал из лодки дождевую воду. То есть обе руки у него были заняты и придерживать пленницу ему приходилось ногой. Очень скоро он почти выбился из сил.

– Если не прекратишь брыкаться, я тебе так врежу, на сутки отключишься! – рявкнул он.

Угроза подействовала. Таня замерла и приподняла голову, словно к чему-то прислушиваясь. Это Евгения насторожило. Он заглушил мотор и оглянулся. Где-то вдалеке едва различимо сквозь шум дождя и ветра гудели мощные моторы. Гордиенко даже показалось, что он видит светлячки прожекторов. Свои это или погоня, лучше было не выяснять. Он снова завел двигатель и выжал из него все, что возможно.

Рискованный слалом между деревьями и плавающими повсюду корягами закончился километра через два. Бетонная дорога вынырнула из-под слоя грязной воды и пошла вверх. Дальше предстояло идти пешком. Евгений развязал пленнице ноги и подтолкнул ее вперед.

– Шагай!

Таня тут же пнула его в голень, а затем, с разворота, попыталась ударить ногой в живот. Гордиенко ушел от удара и сделал ей подсечку. Девушка растянулась в грязи и застонала. Он помог ей сесть. Упала она не слишком удачно: спиной и затылком прямо на ствол поваленного дерева. Офицер ощупал ее голову. Пальцы стали липкими. Когда Гордиенко коснулся обширной ссадины, Таня вскрикнула. Если бы не волосы, собранные на затылке в «хвост», могло быть и хуже.

– Допрыгалась, валькирия? – Евгений поднял девушку на ноги. – Не шатает?

Она дернулась и зашагала вперед. Ее конвоира это вполне устраивало.

Примерно через полчаса трудного марша в гору он снова услышал позади подозрительные звуки и рассмотрел теперь уже отчетливые блики множества фонарей. Это точно была погоня, и отставала она всего лишь на двести-триста метров.

Гордиенко попытался сориентироваться на местности, но в кромешной темноте это было почти невозможно. Оставалось положиться на чутье. Он схватил Таню за плечо и потянул в глубь леса.

Минут через пять пленница сбила дыхание и начала спотыкаться. Гордиенко и сам был не прочь устроить хотя бы минутный привал, но враг приближался. Ветер немного поутих, а дождь прекратился совсем, и в наступившей звуковой паузе были хорошо слышны голоса и треск веток. Преследователей было много, и ориентировались они в темном лесу, как заправские охотники.

Евгений попытался вспомнить план местности. Где-то поблизости должны располагаться старые бетонные доты. Лет тридцать назад между этими сопками проходила секретная линия укреплений, так называемого «второго эшелона охраны границы». Большинство бункеров и тоннелей были разрушены, когда из этих мест вывели заградительные подразделения и ракетные «точки», но кое-что осталось. Запасная база разведки, собственно, в таких «наследных» подземельях и расположилась. Только не здесь, а на семь километров дальше.

Таня в очередной раз споткнулась и без сил рухнула на колени. Дышала она тяжело, и Гордиенко был вынужден убрать с ее губ липкую ленту.

– Привал тридцать секунд, – он тоже сел на мокрую траву и оперся спиной о ствол дерева.

– Голова болит, – тихо пожаловалась девушка. – Женя… мы… почему здесь?

– На пикник выбрались, – Гордиенко вытянул шею, пытаясь рассмотреть что-нибудь в лесной чаще.

– А зачем наручники и этот… кляп? Вы меня… похитили?

– А зачем ты кусаешься? – офицер усмехнулся. – Да еще ногами машешь – на черный пояс потянет.

– Я?! – Таня удивилась, как показалось Евгению, абсолютно искренне. – А мы сейчас где, в парке Прибрежный?

– Почти, – Евгений кивнул. – Километров на пятьдесят северо-восточнее. Мелочи.

– В заповеднике?! – девушка удивилась еще сильнее.

– Слушай, Танюша, я тебе все равно не поверю, так что не трать понапрасну энергию. Нам еще топать и топать. Каждая калория пригодится.

– Я плохо помню… Я действительно пиналась?

– Еще как, – Евгений поднялся. – Все, привал окончен, идем. Враг не дремлет. В отличие от нас.

– Нас преследуют? А кто?

– Это ты мне скажи, – Гордиенко помог ей встать.

– Александр? Тот, из сотовой компании, – предположила пленница.

– Возможно, – согласился Евгений. – Непонятно только, как он нас выследил.

Он вдруг развернул Таню к себе лицом и тщательно ощупал ее одежду снаружи и изнутри, без стеснения касаясь тела в самых интимных местах.

– Что вы… делаете?! – девушка просто задохнулась от возмущения.

– Проверяю одну мысль, – он повертел в пальцах какой-то предмет и выбросил его в темноту.

– А лапать меня зачем?

Женя ловко вынул из ее ушей серьги.

– Вы меня грабите?!

– Тихо! – Гордиенко развернул ее к себе спиной и снял с пальца колечко.

Боковым зрением Таня увидела, как он снова взмахнул рукой.

– Вы… – на глаза у девушки навернулись слезы. – Вы что, выбросили мое золото?

– Да. Так же, как ваш мобильник, заколку, помаду, пуговицу и несколько монет, – Евгений вернул ее в прежнюю позицию. – Теперь займемся одеждой. Раздевайтесь.

– Что? – Таня похолодела от страха.

– Помочь? – сурово спросил офицер.

– Я… хорошо… но я в наручниках…

– Малейшее подозрительное движение, и я вас застрелю, – обещание прозвучало донельзя убедительно.

Щелкнули «браслеты», и Таня неуверенно потянулась к молнии куртки.

– Быстрее! – Евгений поднял пистолет.

С такой скоростью Татьяна не раздевалась перед мужчинами никогда в жизни. Ровно через двадцать секунд она стояла в одних трусиках.

– Полностью!

Пришлось остаться в «костюме Евы».

– Теперь наденьте вот это, – Женя развязал вещмешок и протянул ей комбинезон из какой-то легкой, но прочной ткани, носки и пару кроссовок.

Таня оделась. Обувь была великовата, но девушка затянула шнурки потуже, и кроссовки стали почти впору. Наверное, впервые в жизни она поблагодарила природу за то. что удалась не только «модельным» ростом, почти под метр восемьдесят, и фигурой, но и размером обуви. Имея сороковой, из кроссовок сорок третьего не выпадешь. А вот если бы у нее оказался размер, как у большинства подруг.. Девушка потуже затянула шнурки и выпрямилась. В тонком комбинезоне было на удивление тепло.

– Теперь вперед! – приказал Гордиенко.

– С тебя сто баксов, – Таня послушно развернулась и припустила в гору.

– За что? – Гордиенко спрятал пистолет и двинулся следом.

– За полученное удовольствие, – недовольно бросила она через плечо. – А еще ты мне должен новую одежду, сережки, колечко и телефон.

– Новую одежду я тебе и так подарил, – весело ответил Евгений, – насчет украшений тоже нет проблем. Наручники устроят? А мобильник у тебя накрылся, вода в него попала, когда ты в грязь лицом ударила.

– Не факт!

– Я уверен, так оно и было, – уже серьезно подтвердил Гордиенко. – Иначе ты до сих пор носила бы «браслеты» и лягалась, как сдуревший ослик…

Никаких бункеров Евгений не обнаружил. Беглецы не много отдохнули почти на самой вершине сопки и начали спускаться по противоположному склону. Погони слышно не было, но Гордиенко точно знал, что охотники совсем близко. Убедиться в собственной правоте ему пришлось довольно скоро. Когда они с Таней спустились все к той же «бетонке», только теперь на пару километров ближе к базе, в лицо ему брызнула кора и мелкие опилки. Евгений тут же обрушился на плечи спутнице и повалил ее на землю.

– Ну что еще?! – прошипела Татьяна. – И так сил нет…

– Молчи! – Гордиенко зажал ей рот. – Ползи к дороге. Только не вставай! Поняла?

Девушка попыталась изобразить кивок. Он выпустил ее из объятий и, убедившись, что Таня ползет в нужном направлении, скользнул в темноту, навстречу преследователям.

Они шли почти бесшумно. Некоторые были вооружены «винторезами», некоторые не держали оружие на виду, но на заблудившихся туристов тоже не тянули. Гордиенко дождался, когда цепь охотников пройдет мимо, и подкрался к одному из снайперов. Внезапного нападения не получилось. Противник был начеку. Неизвестно как почуяв опасность, он резко выбросил назад приклад винтовки и едва не засветил Гордиенко в лицо. Евгений отпрянул и пнул снайпера в живот, а затем добавил рукояткой пистолета по затылку. Удар пришелся вскользь, и враг остался в строю. Он кувыркнулся вперед и, поднявшись на одно колено, направил винтовку на Гордиенко. Для рукопашного боя дистанция была неприемлемой, и Евгений выстрелил. Звук выстрела разнесся по лесу как сигнал к атаке. Вокруг тотчас засвистели пули.

Гордиенко рухнул на мягкую травяную подстилку и активно заработал локтями и коленями, уползая к дороге. Сквозь заросли справа кто-то ломился ему наперерез. Он на секунду замер, дважды выстрелил на звук и быстро перекатился на пару метров в сторону. Слева раздался сухой треск – в дело вступили «Калашниковы» – и на том месте, где он только что лежал, сошлись две цепочки «трассеров». Гордиенко ответил беглым огнем, и один из «калашей» умолк. Зато в перестрелку вступили стрелки с прочим оружием. К шлепкам пуль бесшумного оружия присоединились хлопающие выстрелы пистолетов, треск еще нескольких автоматов и даже басовитый, простуженный лай дробовиков. Пули и картечь косили подлесок и сбивали ветви, не позволяя поднять голову и даже пошевелиться. Несмотря на канонаду, Евгений слышал еще кое-что. Его обходили с флангов. До полного окружения было пока далеко, но затягивать с отходом становилось крайне опасно. Он медленно, боком, словно краб, отполз под прикрытие узкой стены из нескольких толстых деревьев и рискнул подняться на четвереньки.

Бежать на четырех конечностях было непросто, но терпимо. Правда, и силы кончались в два раза быстрее, но добежать до подножия сопки следовало непременно. Ближе к дороге склон резко уходил вниз трехметровым обрывом. Когда-то здесь тек ручей и около километра «бетонки» пролегало по бывшему руслу. Овраг был единственной надеждой на спасение.

Впереди показался край дороги, и Годиенко, выпрямившись, сделал три длинных прыжка. Вот он обрыв, последний шаг… сейчас будет краткий миг полета. Неожиданно что-то сильно ударило Евгения в бок. От удара его бросило в сторону и прямо в воздухе развернуло на полоборота. Приземлился он жестко, но без последствий. Почти сразу ему удалось подняться и нырнуть в скрывающую «бетонку» воду.

Бок пронзала острая боль, но Гордиенко держался. Он переплыл на другую сторону шоссе и укрылся в придорожных кустах. Дальше двигаться не было ни сил, ни желания. Очень скоро на краю обрыва появились нечеткие тени и замелькали огоньки фонариков, но он не шевелился, и преследователи обнаружить его не смогли. В сидении между ветвей, по шею в холодной воде, кроме маскировки, имелся еще один плюс – это притупляло боль. Правда, в остальном процедура была, безусловно, вредной для здоровья.

Пользуясь передышкой, Гордиенко расстегнул куртку, защитное снаряжение и ощупал спину. На боку вздулся синяк, а любое движение или прикосновение вызывали острую боль. Сомнений не было: непобедимый «дедушка» российского спецназа сломал ребро. Или два. Просто смех и грех! Еще бы ножку подвернул или пальчик дверью прищемил. Супермен называется. Умора.

Евгений мысленно обругал себя за беспечность. Ударившая его пуля торчала в пластине бронежилета. Судя по тому, как она была ориентирована, без «брони» сломанным ребром дело бы не ограничилось. Или если бы стреляли не из пистолета, а из автомата.

С сожалением обследовав повреждения на теле и одежде, Гордиенко снова застегнул «броник» и куртку. Сидеть в воде предстояло еще долго, и разбазаривать тепло было ни к чему, а застегнутая одежда и в воде была одеждой, хоть немного, но согревала.

– Ж-жен-ня… – отстукивая зубами отчетливую дробь, прошептала неподалеку Татьяна. – Вы гд-де?

– Здесь. Только не кричите так И пробирайтесь ко мне без плеска, очень медленно…

– Мен-ня трясет, – Таня никак не могла справиться с крупной дрожью. – Оч-чень холодно.. Даже ваш костюм не с-спасает.

– Ничего, – Гордиенко протянул руку и нащупал ее плечо. – Выберемся, выжмем одежду. Ваш комбез, кстати, просохнет в момент. Сразу согреетесь.

– Пос-слушайте, мы же перешли на «ты» или нет?

– Это мысль, – Евгений притянул ее к себе. – Прижимайтесь… прижимайся ко мне плотнее. Так будет легче сохранить тепло.

– Ч-чур, не приставать, – Таня обняла его, прижимаясь всем телом.

Гордиенко было больно и приятно одновременно. Хотя и то и другое занимало его мысли ровно секунду. В следующее мгновение он вновь сосредоточился на рыщущих по берегу врагах.

Они спускались вниз, негромко переговариваясь.

– Точно тебе говорю, попал, – сказал один из преследователей. – Он как подкошенный рухнул.

– Ну и где тело?

– Буер, ты же в очках, видишь чего?

– Может, его унесло? Течение, как в Тереке… Зар-раза, скользко!

– Ты чего, на Тереке бывал?

– А ты – нет?

– Да я в Ханкале обе командировки просидел при штабе.

– Буер, Ивлев вызывает, лодки на месте нет!

– Может, и ее унесло? Течение-то…

– Как в Тереке, слышали уже. Быстро вниз по дороге! Кажется, «тело» все-таки улизнуло!

– Да я клянусь, что попал!

– Значит, неточно. Или он в «бронике» был. Говорил я тебе, возьми «тэтэшник». Чего ты приклеился к этому «кольту»?

– «ТТ» клинит иногда.

– Мозги у тебя клинит! Шагай!

Тени бойцов двинулись вдоль дороги и вскоре растворились в темноте. Гордиенко облегченно выдохнул. Положение немного улучшилось. Правда, беглецы-остались без лодки, но зато выиграли время. И это было важно. Раз некто «Буер» носил «очки», скорее всего, ночного видения, начни бойцы прочесывать ближайшие кусты, найти затаившихся «зайцев» им было бы несложно. Эти ребята кое-чего стоили. Взять хотя бы их грамотные действия в лесу или упоминания об участии в войне на Кавказе. Теперь даже сам господь бог не сумел бы убедить Гордиенко, что эти бойцы являются простыми охранниками сотовой компании. Либо федералы, либо САУ. А поскольку чекистам и военной контрразведке делить нечего, второй вариант становился первым и единственным. А еще в его пользу говорил тот факт, что сначала агенты выследили беглецов с точностью до сантиметров, но потеряли след, как только переоделась Таня. Это означало, что в одежде или в карманах девушки прятался радиомаячок.

Евгений вспомнил, какой была его спутница до короткого боя ногами и «купания» в грязи. Просто берсерк в юбке. А что случилось потом? А потом она постепенно пришла в себя. Почему? Кончилось действие какого-то наркотика? Возможно. Хотя так быстро не выветривается даже шампанское. Почему же у валькирии вдруг «сели батарейки»?

Мысль вертелась совсем близко, но ухватить ее за хвост что-то мешало. Боль, холод, эта бурлящая повсюду грязная вода… Вода… Вот оно! «Батарейки сели» не у Тани. Сдох ее мобильник! Маячок был в телефоне. Когда его успели туда засунуть? Не вопрос. Секундное дело.

Это озарение, правда, не объясняло причины овладевшего девушкой помешательства, но хотя бы половина загадки была разгадана. Теперь заново взять след охотники не могли. Оставалось только уйти от них как можно дальше. А о расстройствах психики можно было подумать после.

Евгений выглянул из кустов и тут же спрятался обратно. Это движение вызвало громкий всплеск. На фоне наступившего затишья, почти штиля, всплеск был даже чересчур громким. И тот, кто сидел в лодке, сплавляющейся по реке-дороге, не мог его не услышать. Гордиенко снял с предохранителя пистолет.

– Та-аня, – громким шепотом позвал человек. – Это ты?

Он ухватился за ближайший куст, и лодка остановилась.

От холодной воды руки и ноги слушались плохо, но Гордиенко все равно оказался быстрее лодочника. Он одним прыжком запрыгнул в лодку и приставил ствол ко лбу человека. Дюралевое суденышко качнулось с борта на борт и зачерпнуло с пару ведер воды. Изумленный человек поднял руки и замер.

– Держись за куст! – приказал Гордиенко. Лодочник спешно повиновался.

– Ты кто?

– Я… Дмитрий.

– Зачем тебе Таня?

– Женя, – из затопленных кустов выбралась девушка. – Я его знаю. Это мой… друг.

Гордиенко взялся одной рукой за ветку и поднял пистолет стволом вверх.

– Помогай подруге.

Дима вытянул девушку из воды и укутал каким-то куском брезента.

– Спасибо, – стуча зубами, поблагодарила Таня. – Здоровью крышка.

– Выживем, – Евгений спрятал пистолет в кобуру. – Ты как здесь очутился… друг?

– Стреляли, – попытался пошутить Дмитрий.

– А точнее? – Гордиенко был подчеркнуто серьезен. – Следил?

Дмитрий кивнул.

– За мной или за ней?

– Давайте поговорим где-нибудь в сухом месте, – вмешалась Татьяна. – Иначе я кончусь.

– Что сделаешь? – теперь Евгений не смог удержаться от улыбки.

– Ласты склею. Как раз отросли, пока в речке сидела.

– Есть поблизости сухое место? – обратился Гордиен-ко к Дмитрию.

– Да, – парень завел мотор и развернул лодку против течения. – Минут пятнадцать, и будем на месте. Если вода не спадет.

– Так быстро – не надейся. А что за местечко?

– Бывшая ракетная «точка», – охотно поделился Дмитрий.

– Серьезно? – Евгений иронично выгнул бровь.

– Ее давно уже забросили, ну, мы с приятелями и облюбовали. Все равно пропадает.

– Здесь же заповедник.

– А мы не охотимся! Просто… ходим. Маршрутами.

– Туристы старой формации?

– Да. Именно так.

– Врешь ты, друг Дмитрий, – Гордиенко неожиданно ухватил его за лацкан плаща и притянул к себе. – Какие у тебя дела с Агентурным Управлением?!

– Никаких! Поверьте! Я не с ними!

– Женя, отпусти его! – вступилась Татьяна.

– Верю, – офицер разжал пальцы. – Раз не стал делать вид, что не понимаешь, о чем речь, значит, действительно не с ними. И с кем же тогда? Кому потребовалось за нами следить? Раскалывайся до седалища, раз уж начал. Чекист?

– Нет, я вообще не из… структур. Я… мы… наблюдаем.

– Астрономы-любители? Или клуб вуайеристов? За кем вы наблюдаете?

– Мы собираем данные о Системе «Водолей»… Я не знаю, в курсе ли вы, что это такое. Хотя, судя по тому, что вытащили из их логова Таню…

– Да, я в курсе, – подтвердил Евгений. – Дальше.

– Мы считаем, что Система – это зло, и собираем этому доказательства. Пока их мало, но мы работаем не покладая рук. К нам попала серьезная улика… через Татьяну… и я опасался, что об этом узнают агенты САУ. Поехал к ней, а там уже никого. Тогда я махнул к офису сотовой компании… увидел, как вы садитесь в машину… ну и вот…

– Видимо, так и произошло, – задумчиво произнес Гордиенко. – Агенты пригласили Татьяну к себе не за красивые глаза. Что за улика?

– Пленка. От фотоаппарата. Ну, в смысле – фотопленка.

– Я понял. Что на ней?

– Мы сейчас приедем, и я покажу вам снимки. Словами это не опишешь!

– Что, так вот запросто возьмете и покажете? – удивился Евгений. – Первому встречному-поперечному.

– В вас стреляли агенты, значит, вы для меня союзник. Раз стреляли, но не убили – выгодный союзник.

– Логично, – признал Гордиенко. – У вас в бункере согревающее имеется?

– Печка.

– А для внутреннего употребления?

– Чай. Я его на лесных травах завариваю. Так тонизирует!

– Танюша, и ты дружила с этим занудой?

– Сама удивляюсь, – вздохнула Таня.

Дмитрий насупился и до самого убежища не произнес ни слова.

Когда же лодка причалила к подножию холма, в склоне которого располагался вход в бункер, заговорить ему помешали несколько беглых выстрелов. Дима схватился за плечо и со стоном завалился на дно лодки.

– Накрылась печка с чаем! – Гордиенко пересел за руль и резко вывернул рукоятку газа. Мотор чихнул облачком сизого выхлопа, и лодка помчалась в «заливную» долину между сопками, навстречу едва забрезжившему рассвету.

– Надо чем-то перевязать! – запаниковала Татьяна.

– Если найдешь – чем, перевяжи, – одобрил Евгений. – Если нет, просто зажми.

– Как… рукой, что ли?

– Да.

– Голой рукой?

– Да, я же сказал.

Таня пошарила вокруг себя, но никаких перевязочных материалов не нашла и нерешительно протянула руку к плечу раненого.

– Так?

– Больно! – возмутился Дмитрий. – У меня платок есть.

– Давай, я его завяжу.

– Лучше его и прижми, – возразил Евгений. – Нормальной повязки из платка не выйдет.

– У меня еще бумага есть… – сквозь стиснутые зубы процедил раненый, роясь во внутреннем кармане плаща.

– Промокательная? – Гордиенко покачал головой. – Делайте, что сказано!

– Вот возьмите, пока кровью не залило, – Дмитрий протянул офицеру пачку фотографий в запечатанном полиэтиленовом пакете. – Если вы тоже стремитесь доказать, что Система вредна, вам они пригодятся.

– А где пленка?

– У меня. Но ее я не отдам. Высадите нас с Таней где-нибудь поближе к железной дороге. Вон там, прямо, как раз станция. Там наверняка найдется врач, или фельдшер, или хотя бы аптечка.

– Какой вы прыткий, – Евгений усмехнулся. – За фотографии спасибо, но Таня в опасности, и с вами я ее не отпущу. А насчет пленки… вот доберемся до надежного места – не такого, как ваше, а действительно надежного – посмотрим снимки и решим, кому она больше пригодится.

– Пленку я не отдам!

– А куда вы денетесь?

Для непосвященных на этих трех полянах ничего не было. Трава и пара стожков прошлогоднего сена. Кто их сметал и почему не вывез, вопрос вторичный и не такой уж интересный. А больше в этих полянах не наблюдалось абсолютно ничего примечательного. Обычные проплешины посреди непролазных лесов в ложбине между двумя невысокими сопками. Это уже позже, сидя в сухой, теплой комнате, с коньяком в граненом стакане, можно было спокойно проанализировать факты и прийти к выводу, что во время урагана никакие стожки уцелеть не могли; их наверняка разметало бы тонким слоем на пару километров вокруг. Но сначала ни о чем таком Дмитрий и Татьяна не думали – до тех пор, пока Гордиенко не открыл в стене ближнего стога бронированный люк и не пригласил гостей в убежище. Затем был долгий путь по винтовой лестнице вниз, длинный коридор, еще три тяжелые двери, снова коридор и, наконец, благоустроенные комнаты, и склады, полные стратегических запасов. От одежды до коньяка. И конечно, здесь имелась богатая полевая аптечка. Наложив Дмитрию качественную повязку и вколов антибиотики, Гордиенко распечатал бутылку коньяка и налил спутникам по половине стакана.

– Тебе обезболивающего, а тебе против простуды…

Себе он налил примерно столько же из той же бутылки, но для «смазки извилин». Спустя пять минут жизнь наладилась. Еще через десять минут печка нагрела комнату, в которой расположились гости, до комфортной температуры, а Евгений выдал им по комплекту сухой одежды: комбинезоны, носки и кроссовки. Такие, какие уже были на Тане, но теперь точно по размеру. Затем добавил пару свитеров и две непромокаемых куртки с капюшонами. Пока они разбирались с одеждой, Гордиенко уселся за крашеный письменный стол и, включив лампу, принялся рассматривать фотографии.

– Здесь та-ак спокойно, – кутаясь в свитер, блаженно протянула Таня. – И тепло.

– Мы сто раз ходили этим маршрутом, – признался Дмитрий. – Даже привалы устраивали на этих полянах.

– Своими кострами всю оптику в перископе закоптили, – буркнул Евгений. – «Лысые романтики, таежные бродяги»…

– Мы же не знали…

– Еще бы вы знали, – Гордиенко сложил снимки обратно в пакет и сунул за пазуху. – Пленку придется у тебя изъять, друг Дмитрий. Это такая бомба, что от ее взрыва даже в этом бункере не спрячешься. Любителям тут делать нечего.

– Но ведь это наш материал и наша борьба!

– Только не надо пафоса, – Евгений поморщился. – Пленку на стол!

– Вы не понимаете! – Дмитрий нехотя выложил кассету. – Вы думаете, на снимках результаты зверств САУ?

– А ты как считаешь, стали бы агенты преследовать нас с таким упорством, будь там засняты чужие подвиги?

– Но каким образом они узнали… вернее, почему решили, что кассета у вас?!

– Что-то я не пойму, куда ты клонишь, – Евгений насторожился. – Таня добыла тебе пленку, так? Где она ее взяла? Сперла у агентов. Вот они и решили найти и вернуть утраченное.

– Они не могли знать, что кассета у Тани. Они вообще не знали, где эта пленка.

– Зачем же они дежурили у ее дома, когда началось землетрясение? Проезжали мимо?

– Они давно наблюдали за ней, – признался Дима. – Так же, как мы…

– Что?! – девушка резко развернулась к ухажеру. – Так ты за мной наблюдал?! То есть, все наши отношения… были… чисто деловыми?!

– Нет, Танюша, ну что ты! Да, сначала у меня было такое задание, но после… так часто бывает, когда узнаешь человека ближе… я тебя полюбил!

Гордиенко прикрыл глаза ладонью и устало вздохнул.

– Ты скотина, Марков! – разбушевалась Таня. – Ты использовал меня как куклу, как подстилку! Вытер ноги и пошел дальше?! Ты моральный урод! Я тебя ненавижу! Как ты мог со мной так поступить?

– Прекрати, – Дмитрий насупился. – Прекрати истерику немедленно!

– Истерику? Ты же меня почти убил, бездушная ты тварь!

– Единственная тварь здесь… – ухажер вскочил с кресла. – Единственная бездушная тварь здесь – это… Он побагровел и сжал кулаки.

– Ну, ну, заканчивай мысль, – отняв руку от глаз, подбодрил Гордиенко. – Или что, кишка тонка? Марков рухнул обратно на стул.

– Что все это значит? – Таня перевела взгляд на офицера. Глаза ее были полны слез. – Женя, ты тоже за мной наблюдал?

– Чисто по-соседски. И не наблюдал, а присматривал. Из неопределенной, но сильной симпатии.

– Вы все чокнулись, что ли? – она промокнула слезы рукавом свитера. – Или хотите, чтобы я чокнулась? Объясните мне толком, что происходит?

– Вряд ли тебе станет легче, – сказал Евгений. – Да и лично у меня на сей счет пока одни догадки. Может быть, наш турист знает больше? Что скажешь, друг Дмитрий?

– Вы же видели фотографии, – раздраженно ответил Марков.

– А при чем здесь наша очаровательная спутница? Вернее, я догадываюсь, что существует некая связь, но какая и в чем ее природа?

– Я точно не знаю, но это как-то связано с Системой, – заявил Дмитрий.

– Н-да? – Гордиенко в сомнении покачал головой. – Как?

– Я не знаю! Но мы наблюдаем за всеми происшествиями, которые улаживает САУ. В них очень много странностей. А еще… нам пришлось испытать это на собственной шкуре. Год назад мы потеряли нескольких товарищей. Я думаю, они погибли в схватке с агентами Управления.

– Так все-таки это почерк САУ? – Евгений похлопал по карману с фотографиями.

– Я не знаю! – Дима снова вскочил, опрокинув стул. – Не знаю! Если бы можно было сказать определенно, САУ – это сам «Водолей» или святой дух, я бы так и сказал! Но я не знаю! Мне известно одно: среди нас есть тот, кто это знает! Но это не я!

– Да успокойся ты, – Гордиенко махнул рукой. – Заладил… Сядь!

Марков сел и дрожащей рукой налил себе еще коньяка. Евгений задумчиво проследил, как Дима выпивает, и покрутил в пальцах свой стакан. Сквозь жидкость на донышке была видна выпуклая, перевернутая надпись «Ц 14 коп». И это было чертовски верно. Всем истерическим заявлениям Маркова цена была не больше четырнадцати копеек. А то и меньше. В недавнем прошлом Татьяны действительно имелись белые пятна. Знал Евгений и о неприятной истории с пятью похитителями, которые сцапали рядового инженера и во время захвата были убиты. Вполне возможно, что это были те самые товарищи Дмитрия. В таком случае, он лукавит, что не из «структур», погибшие были федералами. Но все эти неуклюжие игры в конспирацию и связанная с ними ложь не имели сейчас большого значения. Важнее была иная тонкая связь – Таня в то время совершенно случайно приезжала по делам в тот самый город. Можно было подтянуть сюда и ее необъяснимый приступ кровожадности. А еще откровенный интерес к ней САУ. Но заходить с выводами настолько далеко Евгений не спешил…

– Так откуда, ты говоришь, пленка?

– Это была случайность. Ее выронил Шорников, но, похоже, он и сам не знал, что кассета у него…

– Погоди! Кто такой Шорников и почему он не знал о кассете, если она выпала у него из рук?

– Из кармана.

– Без разницы.

– Вы сами знаете, кто это, Евгений, – неожиданно раздалось с порога комнаты. – Сидите спокойно!

Беглецы одновременно обернулись к двери. Комната вдруг наполнилась вооруженными людьми, которые быстро отняли у Гордиенко пистолет и взяли на прицел его спутников. Возглавлял группу захвата высокий статный мужчина с седеющей шевелюрой и пристальным взглядом серых глаз. Он неторопливо прошел к столу и взял пленку.

– Какая честь, – буркнул Гордиенко. – Как вы нас нашли, Борис Михалыч?

– В мою особую проницательность ты, конечно, не поверишь.

– Конечно.

– Тогда не буду томить… – он сделал шаг в сторону, и из-за его спины появился… капитан первого ранга Кулик.

– Прижали нас, Женя, – хмурясь, сказал он. – Сверху.

– Вы знаете, что на этой пленке, товарищ командир?

– Не знаю и знать не хочу. Поднимайся, поедем на базу. Финита…

– А свидетели?

– Гордиенко, встать! На выход шагом марш!

– Есть, – Евгений нехотя поднялся и бросил взгляд на Татьяну. – С меня сто баксов, не забыла? Я верну.

– Если свидимся, – обреченно взглянув на агентов, ответила девушка. – Спасибо тебе. Прощай…

– Сейчас соплю пушу, – негромко произнес кто-то из бойцов.

– Слезу…

– И слезу.

– Буер, разговорчики.

До самого выхода на поверхность Гордиенко шел молча. Лишь усевшись на жесткую лавку в «уазике», он невнятно выругался и ударил кулаком по ладони.

Кулик также молча сел впереди и заговорил, только когда машина выбралась на мокрую лесную дорогу. Правда, заговорил не с Евгением, а с шофером.

– Давай по верхней тропе, там должно быть более-менее сухо.

– Так ведь она не выходит на шоссе, – удивился водитель.

– А кто сказал, что нам на шоссе?

– Мы не на базу едем?

– На второй полигон мы едем.

– А-а, тогда понятно.

Услышав словосочетание «второй полигон», Гордиенко сразу же успокоился. Игра не закончилась. Арбитры подыгрывали соперникам, но пока не прозвучала финальная сирена, ничего не решено. Он вынул из кармана фотографии и передал их Кулику.

– Все, как мы предполагали. Это делают не агенты Управления и даже не внештатные сотрудники. «Крыша едет» у самых обычных граждан.

– Наркотики? – внимательно рассматривая снимки, предположил командир.

– В самолете? Заранее никто не знал, что он будет захвачен. А после сигнала тем более никто на борт не поднимался. Это что-то другое. Выяснить бы, что есть общего у всех, кто это делал.

– Ты думаешь, их несколько?

– А вы считаете, что пятерых головорезов порвал на части кто-то один?

– Если этот Марков прав, год назад твоя подружка справилась в одиночку. Ты, кстати, наблюдал затмение, какие выводы?

– Ее будто подменили.

– Ценный вывод, – Кулик ухмыльнулся. – Может, это она от тебя обалдела?

– Дмитрий связывает ее приступы с Системой.

– Он готов все с ней связать. От глобального потепления до собственного запора.

– А что, если он прав?

– Система «Водолей» – это компьютерная сеть с расширенными возможностями. При чем здесь сдвиги по фазе у отдельно взятых людей? Что, у твоей крали повышенная чувствительность к радиоволнам? Такая повышенная, что она теряет волю и трогается рассудком? Или приемник в башке зашит, который вместо серого вещества работать может?

– Точно! – Гордиенко хлопнул по спинке водительского сиденья. – Теперь все сходится!

– Что сходится-то? – удивленно обернулся к нему Кулик.

– Все! – Евгений засмеялся. – Приедем, расскажу. Сейчас пока рано. Надо эту версию еще раз обдумать.

– Ну-ну, – командир покачал головой. – Обдумай. Мыслитель.