"Бал-маскарад" - читать интересную книгу автора (Ёкомидзо Сэйси)

Глава двадцать третья

После некоторого колебания Хироко с решительным видом повернулась к Коскэ Киндаити:

– Киндаити-сэнсей, я хочу, чтобы все это побыстрее закончилось. Отец, я надеюсь, вскоре выздоровеет, и этой осенью мы сыграем свадьбу.

– Хироко-сан, вы не против?

– Отец – человек известный в обществе практическим складом ума. Никто и не подозревает, что он мечтатель и романтик. Он как воздушный змей, у которого оборвалась бечевка, – неизвестно, куда и когда он полетит. Наша мама всю жизнь старалась не выпускать бечевку из рук, и у нее это не всегда получалось. Я думаю, у Отори-сан хватит сил приручить этого воздушного змея.

– Почему вы так думаете?…

– Вообще-то я не хотела об этом говорить, но если это может помочь вашему расследованию…

Присутствующие насторожились.

– Сакураи-сан, – как всегда, вылез вперед помощник инспектора Хибия, – вы можете сообщить какие-нибудь неизвестные факты?

Было видно, что Хироко в нерешительности, казалось, она вот-вот расплачется.

– Я не знала, поможет ли это следствию, и опасалась, что могу доставить человеку лишние неприятности, поэтому до сих пор об этом никому не говорила. Да и роль детектива меня мало привлекает, поэтому я долго молчала. Но после покушения на отца я решила, что все-таки лучше вам об этом рассказать.

Хироко все еще колебалась, и Коскэ Киндаити мягко сказал:

– Вы колеблетесь, потому что опасаетесь ложно обвинить человека, ведь так? У вас ведь нет оснований нам не доверять? Мы не знаем того, что знаете вы, и когда вы назовете нам имя человека, мы должны будем проверить, имеет ли он отношение к прошлогоднему событию. Если окажется, что ваши опасения беспочвенны, то условимся: мы от вас ничего не слышали. Вас это устроит?

– Киндаити-сэнсей, пожалуйста.

Хироко, видимо, все еще чувствуя угрызения совести, вытерла платком лоб.

– Это случилось вечером пятнадцатого августа прошлого года.

– Когда погиб Фуэкодзи?

– Да. В тот день тоже проходил турнир по гольфу, после него все отправились на банкет в отеле «Такахара», и мы с мужем там присутствовали. Но, – тут Хироко улыбнулась, – когда мы увидели Отори-сан, Тэцуо сказал: «Может, уйдем от греха подальше?» И мы ушли вскоре после восьми часов. Хотели вернуться домой, но наша вилла расположена рядом с тем местом, где проходили танцы О-Бон, и мы решили пойти посмотреть на танцы, тем более что там была наша Эйко-тян. Через некоторое время нам стало скучно, и мы пошли прогуляться по Старой дороге. Чтобы до нее добраться, нужно пройти мимо знаменитых теннисных кортов, где начался роман между наследным принцем и Митико-сама, а затем по узкому переулку. В переулке на мужа налетел пьяный мужчина, потом, шатаясь и что-то бормоча себе под нос, он вошел в ближайшее кафе под названием «Мимоза».

– Это был Фуэкодзи-сан, – предположил помощник инспектора Хибия.

– Да, но в то время я этого не знала. Только потом, увидев его фотографии в газетах и по телевизору, мы с Тэцуо поняли, что это был он.

Волнуясь, Хироко опять промокнула платком лоб.

– Рассказывайте все подробно, избавьтесь от своих переживаний.

– Я так и собираюсь, Киндаити-сэнсей, – сказала Хироко. – Вскоре после того, как мы столкнулись с пьяным, я уже говорила, что тогда не знала, что это был Фуэкодзи-сан, мы вышли на Старую дорогу, и на углу, около почты, встретились с человеком, о котором я и хотела вам рассказать.

– Мы знаем его? – Помощник инспектора Хибия всем телом подался вперед, остальные внимательно смотрели на Хироко.

– Это был не мужчина, а женщина. Вероятно, ее имя всплывало, когда Хибия-сан проводил расследование. Это была Нацуэ Фудзимура.

Хироко заметно волновалась: видимо, то, что она сейчас сказала, не совпадало с ее понятиями о чести. Пораженный Хибия уставился на Хироко, инспектор Тодороку не удержался от возгласа удивления и ближе пододвинулся к ней.

– Сакураи-сан, значит, в тот вечер Нацуэ Фудзимура была в Каруидзаве?

– Да.

– Инспектор, а кто эта Нацуэ Фудзимура?

– Киндаити-сэнсей, я прошу прощения, вы ведь о ней слышите впервые, – извинился инспектор Тодороку. – Нацуэ Фудзимура была женой Кэндзо Акуцу, который бросил ее, чтобы жениться на Тиёко Отори. Однако, – удивился он, – Сакураи-сан, откуда вы с ней знакомы?

– Нацуэ сейчас работает корреспондентом женского журнала мод «Собиэн». А я одеваюсь в магазине женской одежды «Ронмо» на Гиндзе. Там я иногда и встречала Нацуэ Фудзимура. Мне рассказали, что она раньше была женой Кэндзо Акуцу.

– Значит, в тот вечер вы встретились с Нацуэ Фудзимура в Каруидзаве? И о чем вы с ней говорили?

Помощник инспектора Хибия, казалось, совсем лишился дара речи, и вместо него вопросы стал задавать инспектор Тодороку. Получается, что следствию было неизвестно, что в тот вечер Нацуэ Фудзимура была в Каруидзаве, это был большой минус не только Хибия, но и самому инспектору Тодороку.

– Мы не говорили. – Хироко нервно мяла в руках платок. – Я хотела окликнуть ее, но у нее было такое напряженное и сосредоточенное лицо, что я не решилась. Мне показалось, что она за кем-то наблюдает или следит. Во всяком случае, она так себя вела. Поэтому я так ее и не окликнула. И мужу ничего не сказала. Я думаю, что она меня не заметила, мы иногда потом встречались в магазине на Гиндзе, но она вела себя совершенно естественно.

– Значит, вы сказали, что Нацуэ Фудзимура вроде бы за кем-то наблюдала или следила?

– Тодороку-сан, Хибия-сан хорошо знает это место. Там в любое время суток всегда много народа. И она пронеслась мимо меня, было бы преувеличением сказать – как ветер, но чуть ли не бегом, она напряженно вглядывалась, искала кого-то глазами… Я без всякого умысла стала смотреть ей вслед. Она дошла до кафе «Мимоза», остановилась, посмотрела на вывеску и затем прошла дальше, там поблизости книжный магазин. Взяла с уличного лотка какой-то журнал и делала вид, что листает его, но все время посматривала в сторону кафе «Мимоза». Потом мы с Тэцуо пошли по Старой дороге, я потеряла ее из вида. Вот и все.

У сыщиков не вызвало сомнения, что Хироко действительно рассказала все, что ей известно, а ее переживания и сомнения связаны с тем, что выражение лица Нацуэ Фудзимура и ее действия выглядели очень странно.

Тут заговорил инспектор Тодороку. Видно было, как он расстроен.

– Ямасита-кун, не упрекайте Хибия-кун. За то, что мы этого не знали, нести ответственность должен я. Когда после смерти Фуэкодзи в прошлом году в Токио приезжал Кондо, он консультировался со мной. Мы тогда проверили всех лиц, которые могли иметь отношение к Тиёко Отори, и Нацуэ Фудзимура входила в их число, но Кондо не смог ее найти. Несомненно, это была моя ошибка – не проверить, где она могла быть. А она в тот вечер, оказывается, была в Каруидзаве…

Глядя на совершенно подавленного инспектора Тодороку, помощник инспектора Хибия, казалось, совсем потерял уверенность в себе и в растерянности опустил плечи. Это сообщение, очевидно, явилось тяжелым ударом для всей следственной группы.

– Кстати, Сакураи-сан, – инспектор Тодороку еще ближе придвинулся к ней, – эта женщина так и не зашла в кафе «Мимоза»?

– Насколько я видела, нет.

– Тогда ничего не поделаешь. Если бы она зашла в кафе, то, наверное, ее имя бы всплыло в результате проведенных Хибия-кун следственных мероприятий, но коль скоро она ждала снаружи… Сакураи-сан!

– Я вас слушаю.

– В тот вечер вы не знали, что пьяный мужчина, который вошел в кафе «Мимоза», был Фуэкодзи. Но на следующий день, когда вы об этом узнали, не подумалось ли вам, что Нацуэ Фудзимура следила именно за ним?

– Да, но боялась об этом сказать.

– Одним словом, у вас создалось впечатление, что Фудзимура, находясь около книжного магазина, наблюдала за кафе «Мимоза», ожидая выхода Фуэкодзи, чтобы затем следить за ним дальше или вступить в контакт…

– Судя по всему, Фудзимура ждала выхода Фуэкодзи, чтобы, как мне кажется, следить за ним дальше.

– Значит, эта женщина может иметь какое-то отношение к смерти Фуэкодзи?

– Не стану этого утверждать. – Хироко вздрогнула. – Но думаю, что она что-то о том случае знает…

Все вновь напряженно задумались. Не была ли Нацуэ Фудзимура той женщиной, с которой Фуэкодзи имел интимные отношения перед тем, как прыгнуть в воду? Похоже, что эта мысль возникла у всех присутствующих.

– Тодороку-кун, были ли Фуэкодзи и Фудзимура знакомы друг с другом?

– Мы не располагаем об этом никакой информацией. Если бы была хоть какая-нибудь зацепка, мы бы более тщательно проверили, где могла находиться Фудзимура в тот вечер.

– Хироко-сан, – подал голос Коскэ Киндаити. – Ваш муж ничего об этом не знает?

– Нет, он ничего не знает. Он встречался только с хозяйкой магазина «Ронмо», так как она иногда приходит к нам домой.

– А где останавливалась Нацуэ Фудзимура, когда приезжала в Каруидзаву? – спросил пришедший в себя Хибия.

– Хибия-сан, я попыталась провести так называемое детективное расследование. Хозяйка «Ронмо» ежегодно приезжает в Каруидзаву, но у нее нет здесь своей виллы, поэтому она останавливается в гостинице на Старой дороге. У Фудзимура с ней не такие близкие отношения, чтобы останавливаться в одной гостинице. Однако главный редактор журнала «Собиэн», известная в мире женской моды…

– Главный редактор – женщина? А как ее имя?

– Ясуко Такамори. Я с ней два-три раза встречалась в магазине «Ронмо». Между прочим, она окончила тот же женский Университет искусств, что и Фудзимура, только раньше нее. Так вот, говорят, что вилла Такамори находится не в Каруидзаве, а на озере Яманака в Хаконэ. На этом и закончились мои попытки стать детективом.

– Сакураи-сан, большое вам спасибо. Хибия-кун, немедленно начните расследование в этом направлении. Если это возможно, то выходите непосредственно на Нацуэ Фудзимура.

Не прошло и часа, как помощник инспектора Хибия при чрезвычайно трагических обстоятельствах встретился с Нацуэ Фудзимура.

Осыпанная благодарностями всех присутствующих и успокоенная Коскэ Киндаити Хироко покинула виллу «Бандзандзо». Навстречу ей попался детектив Фурукава, который принес заключение экспертизы. Эксперты смогли установить следующее:

во-первых, пыльца с крылышек мотылька, прилипшая к блузе погибшего Кего Маки, а также пыльца со стула из бунгало Синдзи Цумура в Асамаин, а также обнаруженная в багажнике «хилмана», оказалась идентичной;

во-вторых, в багажнике «хилмана» были обнаружены отпечатки пальцев Кего Маки;

в-третьих, странное уравнение, написанное на доске в домике № 17 кемпинга «Белая береза», как было установлено, является исправленным вариантом первоначального уравнения А + 0? В;

в– четвертых, согласно журналу регистрации проживающих, переданному администратором кемпинга «Белая береза», 28 августа прошлого года в домике № 17 ночевал некий Кохиро Мива. Почерк его собственноручной записи в журнале совпадает с почерком Синдзи Цумура, личное письмо которого имеется у Сигэки Татибана. Администратор не помнит человека по имени Кохиро Мива.

Помощник инспектора Хибия с воодушевлением воспринял заключение экспертизы, однако Коскэ Киндаити не проявил к нему особого интереса.

Синдзи Цумура, несомненно, знал тайну, связанную с группой крови, о чем ему, видимо, рассказал Кэндзо Акуцу, кровь которого переливали Мися. Затем Цумура по неизвестным причинам выдал эту тайну Ясухиса Фуэкодзи, который побывал у него во второй половине дня 15 августа прошлого года: у женщины с группой крови А и мужчины с группой 0 не может родиться ребенок с группой крови В. Поскольку становится понятным, что Мися является ребенком другого мужчины, Ясухиса Фуэкодзи, вероятно, вспомнил Цурукити Такамацу, который был известен всем под именем Сасукэ. В голове Ясухиса Фуэкодзи в то время царил полный хаос, и он просто не обратил внимания на то, что между мобилизацией Сасукэ и рождением Мися прошло слишком много времени, чтобы он мог быть ее отцом. Он даже не смог вспомнить настоящего имени Сасукэ. Если все так и было, то можно предположить, что Синдзи Цумура, раскаявшись в своем опрометчивом поступке, решил позже побывать в домике № 17. Там он увидел это уравнение и внес в него изменения. Нацарапанное там же имя Сасукэ он не тронул, так как не знал, что оно означает. Может быть, тяжелое чувство, которое не оставляло его ни на минуту, что заметила Хируко-сан, и есть угрызения совести по поводу того, что он раскрыл Ясухиса тайну рождения Мися.

– Кстати, Фурукава-сан, так до сих пор и не выяснили, где находится Цумура?

– Нет, пока ничего не известно. Похоже, что он где-то на горе Ханарэяма, куда убежал после того, как стрелял в Асука-сэнсея. Но что поделаешь, туман…

А туман становился все гуще.

– А Такудзо Акияма?…

Киндаити беспокоился и ощущал чувство вины: он ничего не сделал после покушения на Тадахиро Асука, преследовать преступника бросился Акияма…

– Что известно о Мися?

– Кондо-сан ведет наблюдение за виллой в Сакура-но-дзава. Пока от него не было никаких известий.

Значит, и Мися все еще не появилась.

Хибия хотел что-то сказать, но его остановил инспектор Тодороку. Инспектор хорошо знал эту привычку Коскэ Киндаити: когда он рассеянно устремлял взгляд в пустое пространство и теребил взлохмаченные волосы, это означало, что в его мозгу рождается какая-то мысль. Так было и на этот раз.

– Хибия-сан, – сказал Коскэ Киндаити спустя некоторое время, – мне пришла в голову необычная мысль.

– Я весь внимание.

– Владельцы здешних вилл по окончании сезона уезжают в Токио, но постельные принадлежности, матрацы и тому подобное они оставляют тут. Некоторые, наверное, отдают их на хранение в местный склад, а другие сооружают где-нибудь на чердаках своего рода тайники, куда все и складывают. Во всяком случае, так делает семья Нандзе, на вилле которого я сейчас живу.

– Да-да. И что?… – Хибия насторожился, вероятно, он понял, что имел в виду Киндаити.

– А в бунгало Цумура в Асамаин?

– Киндаити-сэнсей, у меня есть номер телефона хозяйки. Позвонить?

– Нет-нет, – поспешно остановил его Киндаити. – Сейчас за бунгало установлено наблюдение?

– Да. Мы же не знаем, когда может вернуться Цумура.

– Снимите наблюдение и лично проверьте, есть ли на вилле тайник, но так, чтобы об этом никто не знал. Если вы позволите, мы присоединимся к вам.

– Киндаити-сэнсей! – Голос инспектора Ямасита тоже звучал настороженно. – По вашему мнению, в этом тайнике?…

– Это только мое предположение. Возможно, что-нибудь там и найдем. Бутылку из-под виски, стаканы… Может, что-нибудь еще. А может, он пуст.

Хибия вскочил со своего места, его бледное лицо горело отвагой.