"Мальчик и рысь" - читать интересную книгу автора (Сетон-Томпсон Эрнест)

2. РЫСЬ

В лесу доживала свой век огромная старая ива. Смерть великодушно поступила с ней, послав ей три предостережения: во-первых, она переросла всех своих сестер, во-вторых, дети ее были уже взрослыми, и, наконец, сама она была пуста внутри. Зимний вихрь сломал ее и обнаружил большое дупло в том месте, где должна находиться сердцевина. Теперь ива лежала посреди освещенной солнцем просеки, как длинный деревянный грот, и в ней поселилась рысь, искавшая надежного приюта для будущих малюток.

Рысь эта была старая да впридачу еще тощая, так как год выдался плохой для хищников. Предыдущей осенью мор уничтожил главную их пищу — кроликов. Снежная зима с внезапной гололедицей истребила почти всех куропаток. Долгая дождливая весна переполнила пруды и реки, так что рыбы и лягушки оказались недоступными для когтистых лап, и наша рысь-мать страдала не меньше всех остальных хищников.

Слабенькие рысенята были только обузой для матери, отнимая у нее время, которое она могла бы употребить на охоту.

Любимая еда рыси — зайцы и кролики. Бывали годы, когда она ловила их по пятидесяти штук в день. Но в этом году ей не попалось ни одного.

Как-то раз она поймала красную белку, забежавшую в дупло ивы. В другой раз единственной ее пищей за день был вонючий уж. Затем выдался день вовсе без еды, и малыши жалобно визжали, так как им не хватало молока. Однажды она увидела большого черного зверя с неприятным, но знакомым запахом. Быстро и безмолвно она прыгнула на него и хватила по носу. Но дикобраз пригнул голову, хвост его взлетел кверху, и рысь-мать была поражена в десяти местах жгучими маленькими дротиками. Она вытащила их зубами, так как познакомилась с уловками дикобраза уже много лет назад, и одна только горькая нужда могла заставить ее теперь напасть на него.

В этот день она ничего не поймала, кроме лягушки. На следующий, во время долгой мучительной охоты, она услышала странный зовущий голос; он был ей неизвестен. Осторожно приближаясь к нему против ветра, она уловила много новых запахов и несколько неизвестных звуков. Громкий, ясный, раскатистый зов повторился, когда рысь-мать достигла открытой просеки. Посреди просеки находились два огромных выхухолевых или бобровых дома. Таких больших домов она никогда еще не видала. Они были сложены из бревен и расположены не на пруду, а на сухой полянке.

Возле этих домов прогуливалось несколько куропаток, то есть похожих на куропаток птиц, только крупнее и разноцветных: красных, желтых и белых.

Она трепетала от возбуждения. Еда, еда, множество еды! И старая охотница припала к земле. Грудь ее скользила по траве. Во время этого хитрейшего, тончайшего выслеживания локти ее поднялись выше спины. Ей необходимо поймать одну из этих куропаток, чего бы это ни стоило. В этой охоте недопустимо ни малейшее упущение, никакая уловка не должна остаться неиспробованной. Хотя бы на то пошли часы, целый день, надо только приблизиться настолько, чтобы обеспечить себе победу.

Между лесом и бобровым жильем было расстояние всего в несколько прыжков, но она употребила целый час, чтобы переползти его. От пня к кусту, от бревна к пучку травы она переправлялась, стелясь по земле, и куропатки не замечали ее. Они продолжали клевать, и самая крупная из куропаток время от времени повторяла тот звонкий клич, который рысь слышала в лесу. Был момент, когда куропатки как будто почуяли опасность, но долгое ожидание рассеяло их страх. Теперь они были уже почти на доступном расстоянии, и она вся тряслась от голода и охотничьего пыла. Взгляд ее сосредоточился на белой птице, не самой близкой, но почему-то привлекавшей ее своим цветом.

Бобровый дом стоял на расчищенном месте. Немного поодаль начинался высокий бурьян с торчавшими там и сям пнями. Белая птица забрела в бурьян, голосистая красная взлетела на верх бобровой кучи и запела по-прежнему. Рысь-мать еще ниже припала к земле. В крике красной птицы ей почудился тревожный сигнал. Но нет, белая все еще тут — вот ее перья проглядывают сквозь стебли.

Теперь перед рысью лежало открытое место. Сплющившись, как пустая шкура, охотница медленно и безмолвно проползла за бревно, которое было не толще ее шеи. Если ей удастся достигнуть вон того пучка травы, она оттуда проберется в бурьян, и тогда можно будет прыгнуть. Теперь к ней долетал уже запах птиц — теплый и могучий запах жизни, крови и плоти. Почуяв этот запах, она задрожала, и глаза ее заблестели.

Куропатки продолжали разгребать землю и клевать. Одна из них взлетела на вышку, но белянка все не двигалась. Еще пять скользящих, беззвучных шагов — и рысь очутилась за бурьяном, сквозь который просвечивали белые перья. Она измерила расстояние, нащупала почву, отодвинула задними ногами хворост, который мешал ей, и прыгнула. Белянка так и не узнала, какой смертью умирает. Налетела серая тень, быстрые и смертоносные когти вонзились в тело, и не успели другие птицы заметить врага и улететь, как рысь уже исчезла, неся в челюстях белую птицу.

Рыча от ярости и восторга, она скачками унеслась в лес и помчалась прямо домой. Последний трепет замер уже в теле жертвы, когда рысь услышала тяжелые шаги. Она вскочила на бревно. Крылья добычи заслоняли ей глаза, поэтому она положила курицу перед собой, крепко придерживая ее одной лапой. Звук приблизился, кусты раздвинулись, и показался мальчик.

Старая рысь знала и ненавидела людей. Она наблюдала за ними по ночам, выслеживала их, убегала от них, и однажды они ранили ее.

С минуту рысь и мальчик стояли лицом к лицу. Охотница зарычала, что означало предостережение и вызов, подхватила птицу и спрыгнула со ствола в спасительные кусты. До логовища оставалось еще около двух миль, но она не остановилась для еды, пока не увидела солнечную просеку с большой ивой. Тогда тихое «пр-р, пр-р!» вызвало малюток из дупла, и начался упоительный пир.